CC BY
257УДК 338.244.2 ББК 65.03(4Юго)
DOI 10.17150/2308-2588.2015.16(3).494-514
А. С. Генкин
ООО «Консалтингово-Аналитический Союз», г. Москва, Российская Федерация
УСПЕХИ И ПРОВАЛЫ «ЮГОСЛАВСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА»
Аннотация. В статье производится оценка югославского опыта самоуправления в социально-экономическом, историческом и геополитическом контексте. В процессе развития «югославский эксперимент» сначала давал блестящие результаты, но затем выявились многие его негативные черты, которые привели в конечном счете не только к упадку «коллективного самоуправления», но и к распаду Югославии.
Ключевые слова. Самоуправление, работники, Югославия, предприятие, модель, экономика.
Si £
494
A. S. Genkin
JSC Consulting & Analitic Union, Moscow, Russian Federation
SUCCESS AND FAILURE OF THE YUGOSLAV EXPERIMENT
tia Abstract. The article assesses the experience of Yu-
goslavia's self-governance in the socio-economic, histor-§ ical and geopolitical contexts. The Yugoslav experiment
§ first brought excellent results, but lately many negative
J traits were exposed that eventually led not only to a de-
«5 cline in «collective self-governance», but also to Yugo-
slavia breakup.
| Keywords. Economy, enterprise, governance, model,
O workers, Yugoslavia.
© А. С. Генкин, 2015
Все чаще в отечественной экономической науке 22! раздаются призывы вернуться к переосмыслению те- -! оретико-практического наследия реформы советской 88 < экономической системы, связанной с именем предсе- : дателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. Как | известно, одним из ключевых моментов «косыгинских» реформ являлось расширение хозяйственной самосто- | ятельности предприятий. Прежде всего, существенно (с 30 до 9) сократилось количество директивных плано- | вых показателей. Предприятия получили право самостоятельно определять детальную номенклатуру и ассортимент продукции, за счет своих средств инвестировать в производство, определять численность персонала и размеры его материального поощрения, за счет прибыли формировать ряд фондов и использовать их по своему усмотрению. Все это навевает многочисленные параллели с опытом Социалистической Федеративной Республики Югославия (далее — Югославия) по проведению во многом аналогичных реформ хозяйственной системы, связанных с концепцией самоуправления предприятий. 3 В обсуждении альтернативных экономических 1 укладов термины «демократия производителей» и ^ «самоуправление работников» неразрывно связаны о с таким понятием, как «югославский эксперимент». | «Третий путь» югославского социализма всегда фигу- 1 рирует как важная стратегическая альтернатива в де- 1 батах представителей международного политического | класса левого спектра. Когда югославские коммунисты * повернулись спиной к Москве в 1948 г., Югославия ста- о ла классическим случаем социалистической страны, » успешно порвавшей с идеями, ассоциируемыми со ста- | линизмом. Провозглашение самоуправления работни- ° ков явилось развитием идей демократического толка, равно идущих вразрез с концепциями как консервативной социал-демократии Запада, так и бюрократизируемого «государственного социализма» Востока.
■3
ИI Югославский эксперимент пробудил (по крайней
Ц | мере, на какое-то время) международное восхищение.
S « Вместе с тем, в самой Югославии система самоуправле-
g ния всегда была предметом споров.
со
=f Теоретико-методологические основы Ц югославской модели
sz
== Югославский социализм на практике современни-
ёё ки в западном мире определяли таким образом: «это — Ц уникальная комбинация самоуправления работников, g широкого применения рыночных механизмов и жест-§§ кой политической монополии на власть со стороны Лиги коммунистов Югославии, в которой как положительная сторона (больше инициативы у работников и больше идеологической свободы), так и отрицательная сторона (увеличивающееся социальное неравенство, ускорение демонтажа полномочий централизованного планирования) могут быть легко идентифицированы» [12, p. 40-41].
Интересный материал для понимания особенностей югославской модели социализма дает следующая цитата из статьи М. Багебо: «В то время как экономика Югославии децентрализована, либеральна и (может быть охарактеризована как) рыночный социализм, Китай и Куба управляют командной или плановой экономикой. Рыночный (либеральный или демокра-5 тичный) социализм характеризуется государственной ^ собственностью, по крайней мере, на стратегически ^ важные материальные средства производства, но так-<| же и свободой выбора в области потребления и занятости. Всеми материальными средствами производ-| ства управляют должностные лица, которые следуют | определенным правилам поведения. Модель "рыноч-^ ного социализма" начинается с допущения, что по-^ требители осуществляют свободу в потреблении. Они S "самостоятельны" ("sovereign"), как при капитализме, и в обеспечении "руководящих критериев" производив
ственного процесса. Точно так же как рабочие, они свободны выбрать себе занятие, при котором достигается "выплата самой высокой заработной платы". ...При этом правительство удостоверяется, что распределение социального дивиденда таково, что оно не влияет на оптимальное распределение трудовых услуг между различными отраслями промышленности и занятиями. Далее, этот оптимум требует, чтобы социальный дивиденд был распределен так, чтобы не иметь никакого влияния вообще на выбор занятия. Таким образом профессиональная свобода сохраняется в соответствии с духом социалистического эгалитаризма» [3].
Для понимания идейных истоков югославской модели показателен пример автора фундаментального труда «К теории плановой экономики» Бранко Хорвата [7] — труда, который в середине 1960-х годов стал, по сути, первой презентацией опыта югославского самоуправления для англоязычного читателя. Бран-ко Хорват начал свою карьеру как официальный партийный экономист в Югославии в течение 1950-х гг. В 1960-х гг. он был исполняющим обязанности дирек- £ тора югославского Института экономических исследо- 1 ваний, членом Экономического Совета югославского ^ Федерального правительства. Он также получил сте- о пень PhD по экономике в Манчестерском универси- | тете, читал лекции в школе последипломного образо- i вания Института общественных наук в Гааге (Нидер- 1 ланды) и занимал пост председателя Рабочей группы | Комитета промышленного развития ООН. По остро- § умному отзыву одного из рецензентов, все это дава- о ло серьезные основания, чтобы сказать, что господин » Хорват намного больше знаток кембриджской школы § экономики благосостояния, чем марксист [12, p. 41]. °
Традиционная марксистская теория начинается с предположения, что построение социалистического общества неразрывно связано с отмиранием товарного производства и рыночных механизмов. Правда, боль-
¡4
■3
со аб
шинство марксистских теоретиков всегда признавали, что искусственное подавление рынка немедленно после ниспровержения капитализма невозможно. Они всегда полагали, что некоторые формы рыночного механизма выживут в течение периода перехода от капитализма к социализму (или, в другой формулировке — даже во время «первой стадии социализма»). Они с готовностью признавали, что планирование могло бы использовать эти рыночные механизмы, чтобы достигнуть большей эффективности. Но, тем не менее, всегда характерным для их взглядов являлось предположение о наличии исторически определенной несовместимости между социализмом — или, иначе говоря, бесклассовым обществом и высокой степенью социального равенства и экономической эффективности — и товарным производством.
Это убеждение покоится на двух фундаментальных основаниях. Товарное производство неизбежно порождает социальное неравенство (и Ленин неоднократно заявлял, что простое товарное производство неизбежно воспроизводит примитивное накопление капитала, т. е., потенциальный капитализм). Товарное производство также неизбежно порождает непроизводительные траты экономических ресурсов, что не соответствует цели увеличения социальной продукции и дохода. 5 Различные течения мысли или политические плат-
^ формы в рамках традиционного социалистического ^ движения могли быть категорически не согласны друг ^ с другом относительно уровня присутствия товарного "j? производства и рыночных механизмов, неизбежного | на различных стадиях переходного периода от капи-| тализма к социализму. Некоторые сочли бы утопией ^ введение общественной собственности на средства ^ производства и централизованного планирования в й сельское хозяйство, все еще главным образом основано ное на простых товаропроизводящих фермах. Другие, 498
наоборот, могли бы оценить как утопию внедрение плановой экономики, в то время как товарное производство и частная собственность все еще доминируют в сельской местности. Дискуссии по поводу подобных вопросов известны по истории советской коммунистической партии с середины 1920-х и до начала 1930-х гг. Но независимо от того, что подобные различия действительно возникали среди этих философских школ, все они были едины в своем неприятии — в силу ее социально нежелательного характера — рыночной экономики. Даже если она и признавалась как неизбежное и необходимое зло в течение длительного периода.
Западноевропейская социал-демократия отошла от этой концепции спустя некоторое время после Второй мировой войны и постепенно начала воспринимать концепцию рыночной экономики как в основном нормальную и желательную. Годесбергская программа немецкой социал-демократии (1959) предложила формулу: «Как можно больше конкуренции; планирование — только когда оно неизбежно». Но едва ли можно избежать заключения, что западноев- £ ропейская социал-демократия пересмотрела класси- 1 ческое социалистическое отношение к рыночной эко- ^ номике до такой степени, что она, по сути, подвергла С пересмотру и классическое отношение к капитализ- и му и социализму в целом. Фактически, социал-демо- 1 кратия теперь открыто допускает свою интеграцию в "в буржуазное общество. Ее идеал в наше время — капи- Ы тализм, которым правильно управляют, в результате Ю чего он очищен от своих самых явных социальных С бед: это государство всеобщего благосостояния. Из » этого следует, что классическая антитеза между ры- ° ночной экономикой и бесклассовым обществом пол- ° ностью подтверждена выбором социал-демократов в пользу рыночной экономики, другой же стороной этого выбора является откровенный отказ от концепции бесклассового общества.
■3
со ав
Югославские коммунисты первыми попытались полностью изменить эту антитезу. Для них рыночная экономика не была необходимым злом во время переходного периода между капитализмом и социализмом; скорее они верили в ее сохранение даже после завершения строительства социализма. ; Разрыв с СССР закономерно привел югославских
= лидеров к критическому социальному анализу совет-= ского государства и экономики. Они пришли к выводу, | что централизованное административное планирова-- ние неизбежно усиливает бюрократию. Последняя, в с свою очередь, обладая фактической монополией в рас-| пределении общественного прибавочного продукта, должна неизбежно доминировать во всех секторах общественной жизни; а такая бюрократическая властная монополия все более и более становится препятствием для прогрессивного развития по направлению к социалистическому обществу (а также и препятствием для максимизации экономического роста).
Чтобы избежать этих ловушек, нужно устранить корень всех зол: централизованное планирование ад-1 министративными средствами; таков был вывод югос-| лавских коммунистов. Чтобы сломать удушающее воздействие бюрократии на социалистическое общество, § нужно повсеместно запустить процессы самоуправле-^ ния производителей и самоуправления граждан. Но самоуправление экономическими единицами может ^ только тогда быть реальным, когда этим единицам раз-^ решают сохранить максимальную часть общественного излишка, который они производят. Они могут это "о1 сделать, только если избегнут в максимальной степени | прямого административного контроля со стороны пла-| новых органов. Следовательно, максимум автономии ^ и конкуренции между экономическими единицами ^ и максимальное использование гибких рыночных мей ханизмов плановыми органами становятся главными о особенностями идеальной модели социалистической
экономики: «Чтобы избежать зла бюрократизма ... 22!
~ 3 1
инициатива и ответственность должны быть переданы -;
вниз и размещаться близко к месту непосредственной 8 <
работы. Следовательно, предприятие, персонифици- : руемое трудовым коллективом, становится основной экономической единицей эффективно планируемой
экономики» [7, р. 225]. |
«Югославское экономическое чудо»
<
В 1950 г. была введена выборность директоров. Го- | дом позже отменили централизованное планирование и дали предприятиям право самостоятельного поиска торговых партнеров. Фонд зарплаты по-прежнему планировался централизованно, но его распределение теперь контролировалось советом работников. Также рабочим разрешили устанавливать правила приема на работу. По разным источникам, в тот момент доля прибыли, остававшаяся в распоряжении предприятий, составляла от 5 до 20 %. В 1952 г. было отменено директивное ценообразование для большинства товаров. Экономические изменения способствовали дина- £ мичному развитию страны. 1
Предполагалось, что теперь работники сами бу- ^ дут управлять своими предприятиями. Считалось, что с эпоха самоуправления — это переходный период для и формирования некого «нового человека», который бу- « дет жить в бесклассовом коммунистическом обществе, "в где контролировать поведение сможет собственная со- Ы знательность индивида. Самоуправление должно было Ю разрушить традиционную систему властной иерар- Л хии на основе подчинения, в которой индивид всегда в несамостоятелен. Место авторитета, опирающегося на I власть и иерархию, должен был занять новый вид ав- ° торитета — профессиональный. А эффективность самоуправления должны были обеспечивать не жесткие приказы, а принятие решений людьми, заинтересованными в результатах своего труда на своем предприятии.
3
£2 св
Идея самоуправления состояла в том, чтобы по существу сделать каждую фирму в стране кооперативом. Весь коллектив выбирал бы совет работников, который бы действовал как совет директоров, назначая менеджеров и ведя дела компании. У каждого рабочего был бы один голос независимо от должности, 2 зарплаты, опыта или квалификации. Вместо выдачи = зарплаты, прибыль компании делилась бы между ра-= ботниками. Идея состояла в том, что не государство | (как в СССР), не частные капиталисты (как в США), - а сам работник должен управлять бизнесом. Этот посыл, по мнению А. Брауна, был «более впечатляющим | в теории, чем на практике» [4].
Самоуправление было первоначально очень успешно. После Второй мировой войны Югославия была одной из наиболее быстро растущих экономических систем в мире, соперничая с Японией. Между 1952 и 1979 гг. рост составлял в среднем 6 % в год.
Реформы ускорились в середине 1960-х гг., одновременно с «косыгинскими» реформами в СССР. Была резко повышена доля прибыли, остающейся в | распоряжении предприятий, что ускорило рост диф-I ференциации в оплате труда. Сократилась роль государства в финансировании капвложений. Основным § источником инвестиционных ресурсов стали банки, ^ их доля в финансировании инвестиций выросла с 3 % 5 в 1960 г. до 50 % в 1970 г. Процентные ставки были й очень низкими1.
^ В 1952-1965 гг. югославская экономика пережила
^ свой «золотой век», конкурируя с Японией как с наи-"g1 более быстро растущей экономикой в мире. Управля-| емые работниками фирмы, казалось бы, предоставили | им свободу выбора и действий; самоуправление стало ^ в равной мере индикатором укоренения рыночных ^ начал в экономике и присутствия экономической де-
1 Чиркова Е. Диктатура противоречивого Тито / Е. Чирко-^ ва // Коммерсантъ. 2014. 10 нояб.
50?
мократии в Югославии в целом. За период между 1950 и 1985 гг., только Тайвань (6,64 %), Япония (6,26 %) и Китай (5,1 %) по темпам ежегодного роста ВНП обгоняли Югославию (4,46 %) [9, р. 282].
Очевидцы свидетельствовали: в 1960 году Югославия «оседлала волну беспрецедентного процветания» [13]. Сельскохозяйственные урожаи, увеличение импорта, рост спроса на товары народного потребления наряду с расширением предоставления потребительского кредита привлекли к Югославии, государству с «другим коммунизмом», международное внимание.
Однако «югославское экономическое чудо» оказалось недолгим. Уже к 1962 г., совокупность таких факторов, как чрезмерное расширение кредитования, быстрое снижение — и возможное истощение — личных сбережений населения и неудачи попыток привести объем промышленного производства в соответствие с бумом потребительского спроса, вызвала столь серьезные последствия, что чудо 1950-х не смогло их пережить.
Тупики и провалы «третьего пути» £
Существует широкий набор исследований по 1
теме, которую П. Лиотта лаконично обозначил как ^
«провалы самоуправления» (self-management failure) о
[10, par. 18-32]. Попробуем разобраться в причинах и |
факторах, обусловивших нарастание негативных яв- «
лений при реализации югославской экономической 1
модели самоуправления трудовых коллективов и по- |
служивших в конечном итоге основанием для ее свора- *
чивания. Что, прежде всего, бросается в глаза? |
Коллектив должен был выбирать членов совета 1
работников сроком на год. Однако на эти должности 5
всегда недоставало компетентных людей, главным °
£
образом из-за бедности и экономической отсталости Югославии. Поскольку заседания совета рабочих проходили после работы и не оплачивались, они часто воспринимались как бремя или тяжелый труд. Проис-
3
со аб
ходило так, что горстки людей доминировали и непрерывно работали в советах, попадая туда зачастую из-за своей популярности, а не профессионализма.
Эффективность самоуправления, безусловно, зависит от коллектива фирмы. Если люди будут энергичны и восторженны, оно будет, вероятно, иметь успех, если люди будут демотивированы или некомпетентны — вероятна неудача. Степень вовлеченности в дела фирмы, как было обнаружено, имела тенденцию к снижению с течением времени. А работники были более заняты проблемами, находившимися в их непосредственном поле зрения, нежели действительно стратегическими проблемами развития своих предприятий. Различия в уровне компетенции и креативности персонала предопределяли различия в результатах самоуправления для разных фирм.
Интересный факт подметил С. Эстрин [5, р. 187-194]: рост был выше всего в течение 1950-х и в начале 1960-х гг. (примерно 13 % в год), когда государственное планирование было в расцвете, и снизился вдвое с ростом самостоятельности предприятий в 1965 г. Снижение коснулось и численности занятых, в то время как капитал и производительность труда выросли. Это значит, что самоуправляемые фирмы сосредоточились на увеличении достатка своих работников, вместо того, чтобы расширять бизнес. 5 А это, в свою очередь, означало рыночную неэф-
^ фективность. Уровень зарплаты никак не был связан с ^ рынком и основывался на доходности данной фирмы и численности ее штата. Экономика испытывала недо-т? статок в динамизме и инновациях, поскольку вход но-| вых фирм на рынок был крайне ограничен, как и вход | новых работников на рынок вакансий. При принятии ^ инвестиционных решений работники самоуправляе-^ мых фирм даже чаще, чем капиталистические наемные й директора и топ-менеджеры, находились во власти кра-о ткосрочных приоритетов в ущерб стратегическим.
Оппортунизм работников отмечался многими экспертами. Некоторые даже отмечали, что работники самоуправляемых предприятий начинали воспринимать свое место в штате как вечную ренту. Советы работников на предприятиях делали все возможное, чтобы сохранить имеющиеся рабочие места и защитить зарплату от любого сокращения и от инфляции. В свою очередь, директора старались ублажить работников и принимали популистские решения, а предприятия проедали ресурсы, не инвестируя их в модернизацию.
Вся собственность на активы предприятий оставалась государственной. При увольнении рабочий терял права на все. Это вело к недоинвестированию: работник предпочтет деньги сегодня, а не инвестиции и рост стоимости компании завтра. Сами же предприятия средства, остававшиеся у них на капиталовложения, под постоянной угрозой изъятия накопленных излишков тратили неэффективно и спускали на что попало.
Показательная «зарисовка с натуры»: «Коммунистической партии в Югославии удалось сохранить большую часть своей власти на предприятии. ... "Ак- £ тив" .является главной связью между предприятием 1 и другими общественно-политическими организа- ^ циями. Организованный членами партии, которые С обычно занимают важные позиции в этих внешних и организациях, актив имеет огромную степень влияния и на внутреннюю политику предприятия. Актив "помо- "в гает" предприятию убеждать чиновников в пределах Ы местной коммуны, республики или в самой Партии Ю обеспечить выдачу кредитов, более высокие цены на С его продукцию, получить разрешения на строитель- » ство и т. д. И потому, он обладает таким сильным ° властным положением, у менеджеров на предприятии ° мало стимулов сопротивляться партийному давлению. Автономия предприятия таким образом принесена в жертву за новые разрешения, кредиты и лицензии, более низкие цены на дефицитные ресурсы, более высо-
3
со ав
кие цены на продукцию и расширенный доступ к распределению валюты: все вышеназванное может быть необходимым для успеха предприятия» [15].
А вот несколько штрихов к портрету «красного директора по-югославски»: «Директора предприятий в этой системе приобрели вес, совершенно непропорциональный той формальной роли, которую они играли в самоуправляющейся экономике. Как только в середине 1960-х гг. давление центра на них было ослаблено, так сразу руководители предприятий стали господами в своем хозяйстве. Иногда, конечно, им не удавалось находить общий язык с трудовыми коллективами — и тогда они теряли свое место. Но в подавляющем большинстве случаев этого не происходило. ...Практика показала, что всерьез рабочие готовы обсуждать только вопросы условий и оплаты труда, что же касается всего остального, то "управленческие частности" оставались на рассмотрение администрации. Члены трудового коллектива стремились быстро перейти к голосованию, чтобы принять даже то решение, смысл которого они еще толком не осознали. Как правило, это было решение, предлагаемое директором». И еще: «Формировалась своеобразная система псевдоконсенсуса, при которой менеджмент учитывал некоторые важнейшие требования рабочих, но в текущей деятельности активно манипулировал голосами 5 членов трудового коллектива. Вместо системы самоуправления сформировалась система доминирования директоров, создававших иллюзию того, что предприятием управляют его работники» [1, с. 233-235]. -о1 Возможно, самое простое и реалистичное объясне-
ние провалов концепции самоуправления относится к области «психологии возрастающих ожиданий». Как отмечает Лидолл, наивной была вера, что работники, ^ получив право выбирать советы и высказывать свое й мнение на референдумах, будут действовать исклю-о чительно в целях соблюдения интересов «общества»
3
[11, р. 104]. Работники были исключены из процесса 22; принятия значительных решений: так, назначения «ди- -! ректоров» верхнего уровня по-прежнему принимались 88' исключительно югославской политической партийной элитой. Недееспособность советов работников как органа, через который все работники имели демократическое право управлять предприятием, была проде- | монстрирована, например, во время волны забастовок, которые начались в 1987 г. Тогда работники в массовом | порядке потребовали увеличения дохода, причем их требования передавались непосредственно директорам предприятий, минуя «советы работников».
Кстати, резкий рост «приостановок работы» (югославский эвфемизм для термина «забастовки») поразительно коррелировал с ухудшением остальных социально-экономических показателей, которое в итоге привело к распаду югославского государства. Так, к 1990 г. число ежегодных забастовок увеличилось до 1 900, в них было вовлечено 470 000 работников — и в тот же период уровень инфляции взлетел до 2500 % [10]! £
Но самым страшным для рыночного социализма, 1 как отметил Д. Травин, стало «явное нежелание людей ^ участвовать в управлении»1. С
Белградский социолог Нада Новакович заметил, и что, ввиду своей социальной и политической «атоми- и зации», югославский рабочий класс всегда был «клас- 1 сом сам по себе» и никогда не становился «классом для ы себя». По этой причине он оказался неспособен раз- § вить «классовое сознание, которое вышло бы за преде- С лы его повседневных интересов» [8]. в
Сами рабочие рассматривали самоуправление ско- I рее как формальность, красивую витрину, маскирую- ° щую сохранение прежних иерархических отношений, чем как реальность. Тот факт, что в Югославии тех лет
1 Травин Д. Великие реформаторы : Иосип Броз Тито. В поисках третьего пути / Д. Травин // Дело. 2008. 6 окт.
3
со аб
забастовки стали обычным явлением, противоречит радужной картине и подтверждает ограниченность власти рабочих даже при самоуправлении в его югославском варианте. Не принимая реального участия в управлении производством, не ощущая себя хозяевами и не чувствуя ответственности за судьбу родного предприятия, работники, как показали исследования в Словении в 1968 г. и в Воеводине в 1984 г., по-прежнему, как и при капитализме, трудились исключительно ради получения зарплаты. Это влияло на производительность труда. По некоторым оценкам, югославы реально работали лишь 5,5 часов в день при 8-часовом рабочем дне [17, р. 84].
По меткому наблюдению [15], типичное предприятие в Югославии страдало двумя недугами — конфликтами интересов и апатией работников. Работникам недоставало реального интереса к управлению предприятием. Фактически, как утверждалось [14, р. 245-284], работники не взяли бы на себя ответственность за принятие решения, потому что принятие решения слишком опасно и рискованно. Работники поэтому посещали заседания совета, но с трудом и редко проявляли инициативу, чтобы вести серьезный диалог относительно большинства вопросов предприятия. Общая апатия среди рабочих предприятия далее позволяла Партии, прямо или косвенно, взять на себя 5 управление избранным органом управления. Вместо ^ достижения идеала демократического самоуправле-^ ния, возникла технократическая элита и стала управлять операциями предприятия. -о1 Как отметил социолог Ласло Секели, Югославия
| показала «парадоксальное объединение» двух теоре-| тических систем — «непосредственной демократии» ^ и «антиэлитарного эгалитаризма». Несмотря на номи-^ нальную передачу власти работникам, не могло быть й и речи о признании этого уклада демократией произ-о водителей [8].
Лидолл отмечал, что у любого предприятия, чтобы работать эффективно, должны быть эффективная структура, эффективный менеджмент, стимулы и дисциплина [11, р. 109-119]; самоуправление, де-факто, не обладало ни одной из этих особенностей. Доказательством явилось и всевозрастающее число забастовок на предприятиях. При совершенной конкуренции и наличии «свободной» системы самоуправления у работников не было бы причины бастовать против самих себя. На практике, тем не менее, высокая степень вмешательства властей в дела предприятий вызвала неблагоприятную реакцию у работников: те бастовали не против предприятия, а против политики правительства [11, р. 120].
Слишком поздно — лишь в конце 1980-х — началась реальная трансформация роли профсоюзных руководителей: от правительственных глашатаев до демократических представителей работников, защищающих их права по таким вопросам, как учет фактора инфляции, обеспечение уровня жизни и политика определения заработной платы. При само- £ управлении же профсоюзные руководители, напро- 1 тив, играли второстепенную роль в представлении ^ интересов рабочих в части управления предприяти- С ем, распределения дохода, урегулирования споров и и проведения забастовок. и
Кроме того, потенциал самоуправления не был "в поддержан системой, которая его ранее создала (осо- Ы бенно теми республиками, которые никогда не на- Ю меревались остаться в составе Югославии). Поправка С 1974 г. к федеральной конституции Югославии по су- » ществу институционализировала автономию шести | югославских республик, неявно содействуя ускорению ° экономических и этно-центризмов.
Окончательная причина провала самоуправления лежит, вполне возможно, в провале прогноза «об "отмирании государства" как социализации от центра-
3
со ав
лизованного правительства на более низкие уровни эффективных, инструментальных, самоуправляемых бюджетов» [16, р. 186]. Демографическая статистика показала, что югославская рабочая сила, отвечая на государственные инициативы, все более и более перемещалась из сферы частного, натурального сельского хозяйства в государственный сектор, который не мог вырасти соответствующими темпами, достаточными, чтобы предоставлять рабочие места, требуемые таким перемещением. В конечном счете, самоуправление стало «форумом для борьбы за заработную плату на рабочем месте». Конфликты по поводу независимой политики трансформировались в конфликты по распределению денег — по бюджетным доходам и налоговой политике, трансфертам и субсидиям, расположению органа контроля над валютной политикой, распределением и банками [16, р. 335].
Трагический финал
Влияние политических и идеологических факторов серьезно сказалось на судьбе эксперимента с самоуправлением: он был сильно ограничен после 1974 г., когда предприятия стали слишком независимыми, и партийная элита всерьез стала расценивать «хозяйственников» как угрозу своей власти. Поэтому снизилась доля дохода, которая оставалась на предприятии, ^ цены стали регулироваться жестче: в 1970 г. свободными были цены на две трети всех товаров и услуг, а в 1974 г. — только на треть1. Осуществился фактический отход от рыночной экономики.
После 1974 г. экономика Югославии подверглась комбинированному политическому и бюрократическому воздействию. Застой в экономике в течение 1980-х гг. был очевиден, поскольку страна была поражена одновременно такими недугами как инфля-
1 Чиркова Е. Диктатура противоречивого Тито / Е. Чирко-^ ва // Коммерсантъ. 2014. 10 нояб.
0 2015, уо!. 16, по. 3, рр. 494-514
ция, массовая безработица и эмиграция (свыше 1 млн югославов покинуло страну), дефицит платежного баланса и растущий госдолг. Региональные споры усугубились и, в конечном счете, разделили страну на части в массовом этническом кровопролитии.
Осенью 1989 г., перед падением Берлинской стены, в ходе встреч премьера Марковича с президентом США Джорджем Бушем-старшим Югославия в обмен на новый пакет финансовой помощи согласилась на широкие экономические реформы, включая, в том числе, упразднение компаний, находящихся в коллективной собственности и управляемых работниками. «Шоковая терапия» началась в январе 1990 г. Югославская система коллективных самоуправляемых предприятий была фактически демонтирована в ходе массированной приватизации. По принятому правительством Марковича закону, в случае невыплат по счетам в течение 30 дней подряд, правительство в 15-дневный срок запускало процедуру банкротства предприятия. Новое законодательство о банках стимулировало ликвидацию «объединенных банков», находившихся в £ коллективной собственности. В течение двух лет более 1 чем половина банков страны исчезла. С 1989 до сентя- ^ бря 1990 г. банкротами стали свыше 1 000 компаний. о В 1991 г. ВВП уменьшился на 15 %, а объем промыш- | ленного производства сократился на 21 % [2]. i
Показателем заката идеологии социалистическо- 1 го самоуправления стало принятие закона, который | запретил его критику, равно как и критику бывшего g президента Тито. Например, диссидент Джован Опа- о чич был заключен в тюрьму в 1989 г. по обвинению » в «совершении преступления против социалистического самоуправления... и против репутации Югославии» [10, par. 31].
К 1991 г. система самоуправления постоянно и поступательно сокращалась. Экономические реформы, начатые в 1990 г., стали последней попыткой умень-
¡4
3
со ав
шить государственное регулирование, преобразовать банковскую систему, расширить частную конкуренцию и стимулировать иностранные инвестиции. Эта попытка реформ завершилась неудачей к 1991 г. под давлением высокой инфляции, падения производительности труда, высокого уровня безработицы и растущей «лоскутизации» экономики по республиканским и этническим параметрам.
* * *
Даже критики признают, что югославская модель достигла вначале некоторых впечатляющих результатов. Самоуправление вовлекло работника в управление компанией. Оно серьезно помогло без больших социальных издержек осуществить индустриализацию страны. Самоуправление стимулировало мотивацию и креативность трудовых ресурсов. Оно увеличило социальную мобильность и дало обычным работникам шанс принять участие в управлении компанией. Однако эта, основанная на сохранении относительно авторитарного партийного контроля, экстенсивного и централизованно направляемого развития, модель роста исчерпала себя к концу 1950-х и не смогла найти адекватных ответов на потребность в диверсификации производства.
Югославский уникальный гибрид социализма и капитализма также зачастую мешал частной инициативе. ^ Самоуправление, на практике, способствовало «формированию экономической системы уравниловки, а не дифференцирования согласно неравенству способностей» [6, р. 32]. Неприбыльные фирмы в этой модели не т? могли быть проданы; таким образом фирмы в югослав-в ской социалистической экономике могли продолжать работать в соответствии с мягким бюджетным ограничителем. Видимо, многие — или даже основные — недо-^ статки югославской модели коренятся не в ней самой, а в Л господствовавшей коммунистической идеологии, кото-
и
512
рая негативно влияла на мотивированность работников.
Список использованной литературы 22;
0 ■
1. Травин Д. Европейская модернизация. [В 2 кн.] / Д. Тра- 2 ■ вин, О. Маргания. — М. ; СПб. : АСТ ; Terra Fantastica, 2004. — g ! Кн. 1. — 665 с. °°!
2. Чосудовский М. Как МВФ разрушил Югославию / ! М. Чосудовский // К новой идеологии — к новой револю- ! ции. Страница Александра Тарасова, его друзей и союзников : ! сайт. — URL : http://saint-juste.narod.ru/chosudovsky.htm. '
3. Baghebo M. Comparative economic analysis of Yugoslavian model of market socialism with the command economy of China
and Cuba [Electronic resource] / M. Baghebo // Research Jour- J nal of Economics & Business Studies. — 2012. — Vol 2, no. 1. — P. 162-166. — Электрон. версия печат. публ. — Access mode : www.theinternationaljournal.org.
4. Brown A. The Rise and Fall of Communism / A. Brown. — L. : Vintage Books, 2010.
5. Estrin S. Yugoslavia : The Case of Self-Managing Market Socialism / S. Estrin // Journal of Economic Perspectives. — 1991. — Vol. 5, — no. 4. — P. 187-194.
6. Gapinski J. H. Modeling the Economic Performance of Yugoslavia / J. H. Gapinski, B. Skegro, T. W. Zuehlke. — N.Y. : Prae-ger, 1988.
7. Horvat B. Towards a Theory of Planned Economy / B. Hor-
vat. — Belgrade, Yugoslav Institute of Economic Research, 1964. g1
8. Kanzleiter B. Workers' Self-management in Yugoslavia — § An Ambivalent Experience / B. Kanzleiter // Transform. — ^ 2011. — September. ss
9. Kovac O. Foreign Economic Relations / O. Kovac // Be- ^ yond Yugoslavia: Politics, Economics, and Culture in a Shattered § Community / Adamovich L. S., Ramet, S. P. (eds). — Boulder: s Westview Press, 1995. 3
о
10. Liotta P. H. Paradigm Lost: Yugoslav Self-Management
and the Economics of Disaster [Electronic resource] / P. H. Liot- 1
ta // Balkanologie. — 2001. — Vol. 5, no. 1-2. — Access mode : |
http:// balkanologie.revues.org/681 |
11. Lydall H. Yugoslavia in Crisis / H. Lydall. — Oxford : ^ Clarendon Press, 1989. £
' о
12. Mandel E. Yugoslav Economic Theory [Electronic resource] / 1 E. Mandel // Monthly Review. 1967. April. P. 40-49. — Электрон. | версия печат. публ. — Access mode : http://www.ernestmandel. 3 org/en/works/txt/1967/yugoslav_economic_theory.htm. |
13. Neal F. W. Yugoslavia at the Crossroads [Electronic re- | source] / F. W. Neal // Atlantic Monthly. — 1962. — December. — »
GO
ae
Электрон. версия печат. публ. — Access mode : http://www.the-atlantic.com/past/docs/unbound/flashbks/balkans/nealf.htm.
14. Neuberger E. The Yugoslav Self-Managed Enterprise: A Systematic Approach / E. Neuberger, E. James // Plan and Market: Economic Reform in Eastern Europe / Bornstein M. (ed.). — New Haven : Yale University Press, 1973.
15. Prychitko D. Did Horvat Answer Hayek? The Crisis of Yugoslav Self-Management [Electronic resource] / D. Prychitko // The Freeman. — 1991. — February. — Access mode : http://fee. org/freeman/did-horvat-answer-hayek-the-crisis-of-yugoslav-self-management/
16. Woodward S. Socialist Unemployment: The Political Economy of Yugoslavia, 1945-1990 / S. Woodward. — Princeton : Princeton University Press, 1995. — 443 p.
17. Zukin S. Self-Management and Socialization / S. Zukin // Yugoslavia in the 1980s / Ramet S. P. (ed.). Boulder, Colo.: Westview Press, 1985.
Информация об авторе
Генкин Артем Семенович — доктор экономических наук, профессор, генеральный директор, ООО «Консалтинго-во-Аналитический Союз», 115054, г. Москва, ул. Дубининская, 57 стр. 2 офис 2.114, e-mail: [email protected].
Author
Genkin Artem Semenovich — D.Sc. in Economics, Professor, Chief Executive Officer, JSC Consulting & Analitic Union, office 2.114, bldg 2, 57, Dubininskaya St., 115054, Moscow, Russian Federation, e-mail: [email protected].
Библиографическое описание статьи
Генкин А. С. Успехи и провалы «югославского эксперимента» / А. С. Генкин // Историко-экономические исследования. — 2015. — Т. 16, № 3. — С. 494-514. — DOI : 1' 10.17150/2308-2588.2015.16(3).494-514.
I Reference to article
а
^ Genkin A. S. Success and failure of the Yugoslav experiment.
^ Istoriko-ekonomicheskie issledovaniya = Journal of Economic History ! & History of Economics, 2015, vol. 16, no. 3, pp. 494-514. DOI: 10.17150/2308-2588.2015.16(3).494-514. (In Russian).
Si £
