CC BY
88
Колдушко Анна Анатольевна
УСЛОВИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ В ЗАКЛЮЧЕНИИ В ПЕРИОД СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ В КОНТЕКСТЕ ИЗУЧЕНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ТРАВМЫ
В статье рассматривается один из элементов формирования социокультурной травмы сталинских репрессий -условия содержания, или травма заключения. На основе исторических источников - протоколов допросов, отчетов, источников личного происхождения, - сконцентрированных в архивно-следственных делах Пермского государственного архива социально-политической истории, а также опубликованных материалов автор анализирует симптомы травмы, определяет значимость указанной темы в формировании травмы репрессий. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/3/2017/10-1/21 .html
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2017. № 10(84) : в 2-х ч. Ч. 1. C. 92-94. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www .gramota.net/mate rials/3/2017/10-1/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: hist@gramota.net
УДК 94(47).343
Исторические науки и археология
В статье рассматривается один из элементов формирования социокультурной травмы сталинских репрессий - условия содержания, или травма заключения. На основе исторических источников - протоколов допросов, отчетов, источников личного происхождения, - сконцентрированных в архивно-следственных делах Пермского государственного архива социально-политической истории, а также опубликованных материалов автор анализирует симптомы травмы, определяет значимость указанной темы в формировании травмы репрессий.
Ключевые слова и фразы: социальная травма; культурная травма; репрессии; большой террор; историческая память; сталинизм; ГУЛАГ.
Колдушко Анна Анатольевна, к.и.н.
Пермский национальный исследовательский политехнический университет koldushko@mail. ги
УСЛОВИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ В ЗАКЛЮЧЕНИИ В ПЕРИОД СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ В КОНТЕКСТЕ ИЗУЧЕНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ТРАВМЫ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 16-21-19002.
Тематика повседневности ГУЛАГа, условий жизни и быта заключенных сталинских лагерей имеет место как в общественном дискурсе, так в научном. Коммеморативные практики локализованы в музейных и мемориальных комплексах (например, Государственный музей истории ГУЛАГа, г. Москва, Мемориальный комплекс политических репрессий, Пермский край, Чусовской район, д. Кучино). Истории ГУЛАГа посвящено большое количество исследований, включающих в себя в том числе и историю повседневности заключенных [1; 3; 4; 11].
Однако изучение сталинских репрессий вообще и отдельных слагаемых травмирующего опыта репрессированных в частности в контексте социокультурной травмы стало проводиться относительно недавно. Основные проблемы, с которыми сталкивается исследователь при изучении травмирующего опыта репрессий, точно отмечены О. Ултургашевой: «...как осмысливать, интерпретировать и анализировать трагическое, травмирующее и насильно замалчиваемое прошлое в условиях недоступности архивных материалов, нехватки и фрагментарности статистических и исторических данных, свидетельств, документирующих непосредственный опыт узников ГУЛАГа, в условиях, когда ушедшие из жизни и выжившие узники не оставили (за редким исключением) никаких биографических источников или описаний того, что с ними произошло» [12, с. 16]. Несмотря на это, реконструировать травмирующий опыт необходимо.
Назвав статью «Условия существования в заключении.», автор сознательно избегает употребления термина «лагерная повседневность», или «повседневность ГУЛАГа». В понятие «повседневность» обычно вкладывается нейтральный смысл, понимается некий целостный социокультурный жизненный мир, предстающий в функционировании общества как «естественное», самоочевидное условие человеческой жизнедеятельности [8]. Содержание мемуаров, писем, архивных документов определяет существование человека в тюрьмах и лагере как непрекращающийся кошмар, пытку и унижение, что вряд ли можно описывать термином «повседневность». Скорее это «существование», физическое нахождение в заключении.
Методологически близким для нашего исследования является концепт П. Штомпки, изучавшего социальные изменения с позиций травмы. Так, ученый определяет три типа социальных травматических симптомов:
- биологический и демографический уровень, проявлениями которого являются биологическая деградация населения, эпидемии, умственные отклонения, снижение уровня рождаемости и роста смертности, голода и т.д.;
- собственно социальный, при котором травма влияет на социальную структуру: разрушение сложившихся каналов социальных отношений, социальных систем, иерархии, что может проявляться в политической анархии, нарушении экономического обмена, нарушении и распаде семьи, крахе корпорации и т.п.;
- область воздействия травмы на культуру [13, с. 10].
Одним из слагаемых травмы, отражающим пример физического выживания, стал тюремный и лагерный быт. Известно, что условия содержания заключенных в камерах были таковы, что сами следователи называли их бесчеловечными - болезни, антисанитария, отвратительная пища.
Как рассказывал на допросе член следственной бригады Г. В. Марфин, проводивший массовые операции, «все арестованные были свезены в Кизел и посажены в механическом цеху законсервированной обогатительной фабрики. Условий для содержания арестованных никаких не было, люди лежали на полу, даже не было проходов, теснота жуткая, прогулок не было» [2, с. 47]. Другие официальные документы, по своей специфике далекие от эмоциональности, доносят до нас леденящие душу подробности. Обратимся к докладной записке заместителя областного прокурора М. А. Кривого о результатах проверки содержания заключенных в Кунгурской тюрьме в 1938 г. В ней указывается, что в тюрьме содержится 769 человек вместо лимита в 140, т.е. количество мест для содержания в тюрьме в 5,5 раз меньше, чем количество подследственных. «Обойдя все камеры тюрьмы. обнаружили, что ни в одной нет коек. Вши, клопы и другие насекомые в несметном количестве ползают по заключенным, полу и стенам. <...> Очень часто заключенных
ISSN 1997-292X
№ 10 (84) 2017, часть 1
93
в течение месяца не водят в баню. <...> Больше того, на каждого заключенного, когда его водят в баню, давали не более двух ковшей воды» [6, д. 95, л. 4].
Однако были и исключения. Совсем другую картину мы наблюдаем в отношении тех подследственных, которые должны были участвовать в показательном процессе - суде над «шпионами и диверсантами», двое из которых были гражданами Германии. Этот процесс был организован в 1937 г. в г. Кизеле - одном из центров угольной промышленности Урала. «Человечность» и «забота» следователей НКВД в отношении обвиняемых, «выставленных» на показательный процесс, была поистине впечатляющей. Камера, в которой находились обвиняемые, скорее напоминала хороший советский курорт: «камера была на три человека, кубатурой 35-40 метров, теплая и чистая». У каждого имелась койка с постельными принадлежностями. Пол в камере мыли заключенные женщины, а обед разносили сотрудники буфета. Пища усиленная - хороший мясной суп, мясные котлеты, белый хлеб, молоко. Выдавалась посуда и столовые приборы: тарелки, вилки, стаканы. В неограниченном количестве разрешались передачи, закупки продуктов, свидания с семьями. Были возможности и для проведения досуга: обвиняемые могли пользоваться домино, шахматами и даже игральными картами. В камере № 6 у всех имелись постельные принадлежности и кровати, обеды, состоявшие из двух блюд, а во время процесса давали молоко. Как рассказывал в своих показаниях Рачев, «один раз даже всю камеру возили в баню, где нас угощали ситро» [7, д. 12837, т. 1, л. 502-507]. Ф. Винтер, один из обвиняемых на показательном процессе, писал в письме своему приятелю: «Я сейчас живу хорошо: к обеду котлеты, имеется масло, колбаса, сыр, сахар, белый хлеб, табак, папиросы и мягкая кровать для сна» [Там же, л. 7].
Кроме особых условий содержания, следователи проявляли беспрецедентную щедрость и заботу об обвиняемых и членах их семей. Свидетель Рачев, содержащийся в камере вместе со Смирновым и Балтесом, сообщал: «Смирнов мне рассказывал, что следователь Белов обещал ему устроить его на работу в другую шахту, если процесс пройдет хорошо и он будет все подтверждать. О том, что следователь Белов говорит правду и держит слово, Смирнов был уверен потому, что на свидании с ним мать сказала ему о своем лечении, которое организовали ей Годенко и Белов». Перед процессом Ф. Балтесу следователь Годенко купил костюм, сорочку и галстук [5, с. 548]. Такие условия содержания, конечно, были исключением, и цель подобных реверансов следователей была очевидной - чтобы обвиняемые ничего не заподозрили и оговорили себя в суде на открытом процессе выездного заседания Военной коллегии Верховного Суда СССР. Тем не менее, несмотря на сравнительную «мягкость» режима, подследственные находились в ситуации несвободы, физической изоляции, испытывая моральное давление и ощущая всевластие карательной системы.
Бытовые условия в лагерях, куда попадали заключенные после вынесения приговора и длительного этапа, были еще более бесчеловечными. В докладной записке А. Я. Вышинского И. В. Сталину и В. М. Моло-тову от 19.02.1938 г. читаем: «Произведенной Прокуратурой Союза ССР проверкой условий содержания заключенных в лагерях установлено, что... условия содержания заключенных являются неудовлетворительными, а в отдельных случаях совершенно нетерпимыми». Прокурор Бамлага Димаков о положении заключенных в Бамлаге в своем донесении сообщал, что в лазарете «спят голые на сплошных нарах, в баню не ходят неделями за отсутствием белья, в общей палате на нарах больные рожей - лежат с больными желудоч-никами, туберкулезники - с хирургическими больными, из приходящих этапов снимают мертвых, замерзших (московский этап)». В Бамлаге нет ни запаса белья, ни сапог, ни одежды, мыла тоже нет. «Условия содержания заключенных в Ухтпечорском лагере также явно неудовлетворительны», - продолжает Вышинский. Жильем обеспечены только 60% заключенных, остальная часть в зимнее время размещена в палатках, плохо приспособленных для жилья зимой. Теплой одеждой и обувью заключенные не обеспечены и на 50%. Из-за неудовлетворительных санитарных условий содержания и этапирования среди заключенных начались заболевания сыпным тифом [9, с. 390].
В воспоминаниях заключенных травмирующий опыт, связанный с бытовыми условиями в тюрьме, в большинстве случаев остается не отрефлексированным. Причиной тому стала необходимость физического выживания: на первый план были вынесены элементарные биологические потребности. В лагере одновременно соединялось множество факторов воздействия на заключенного: голод, болезни, тяжелый труд, холод, отсутствие семьи, изоляция от внешнего мира. Все это сливалось в одну непрекращающуюся боль.
Лагерь предстает перед нами как экзистенциальная точка между жизнью и смертью - вне времени, вне пространства. Типичным феноменом лагерной жизни были «доходяги» - люди крайне ослабленные, близкие к смерти, потерявшие человеческий облик. Ярче всего процесс деградации человека в условиях лагеря проиллюстрирован А. И. Солженицыным: «Философы, психологи, медики и писатели могли бы в наших лагерях, как нигде, наблюдать подробно и множественно особый процесс сужения интеллектуального и духовного кругозора человека, снижения человека до животного и процесс умирания заживо» [10].
Травма заключения в первую очередь проявляется в виде симптоматики биологического уровня травмы (используя терминологию П. Штомпки). Условия содержания в заключении является одним из элементов складывания травмы. Она характеризуется страданиями человека от факта физической изоляции, истощения от голода, болезней, унижений и насилия.
Список источников
1. Будашевский Г. В. Повседневность ГУЛАГа: условия жизни заключенных ИТУ СССР в 40-е - 50-е гг. XX в. (на материалах Ленинграда и Ленинградской области) // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В. Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2010. № 3 (37). С. 196-208.
2. «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-1938 гг. М.: РОССПЭН, 2009. 317 с.
3. Иванова Г. М. История ГУЛАГа. 1918-1958: социально-экономический и политико-правовой аспекты. М.: Наука, 2006. 438 с.
4. История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1050-х годов: собрание документов: в 7-ми т. М.: РОССПЭН, 2004.
5. Колдушко A. А. «Больше, чем расстрелять, со мной ничего сделать не могут.»: подданные Германии на Кизелов-ском показательном процессе 1937 г. // Исторический журнал: научные исследования. 2016. № 5 (35). С. 543-552.
6. Пермский государственный архив социально-политической истории (ПермГАСПИ). Ф. 105. Оп. 5.
7. ПермГАСПИ. Ф. 641/1. Оп. 1.
8. Повседневность [Электронный ресурс] // Новая философская энциклопедия: в 4-х т. / под ред. В. С. Стёпина. М.: Мысль, 2001. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/8884/nOBCEflPEBHOCTb (дата обращения: 15.07.2017).
9. Советское руководство. Переписка. 1928-1941 гг. М.: РОССПЭН, 1999. 519 с.
10. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956: опыт художественного исследования. Т. 2 [Электронный ресурс]. URL: http://rubook.org/book.php?book=147694&page=57 (дата обращения: 15.07.2017).
11. Суслов А. Б. Спецконтингент в Пермской области 1929-1953 гг. М.: РОССПЭН, 2010. 424 с.
12. Ултургашева O. Наследие ГУЛАГа в современной повседневности // Laboratorium. Журнал социальных исследований. 2015. № 1. С. 15-25.
13. Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая) // Социологические исследования. 2001. № 1. С. 6-16.
THE CONDITIONS OF EXISTENCE IN PRISON IN THE PERIOD OF STALIN'S REPRESSION IN THE CONTEXT OF STUDYING THE SOCIOCULTURAL TRAUMA
Koldushko Anna Anatol'evna, Ph. D. in History Perm National Research Polytechnic University koldushko@mail. ru
The article deals with one of the elements of the formation of the socio-cultural trauma of Stalin's repression - the detention conditions, or the trauma of imprisonment. On the basis of the historical sources - the protocols of interrogations, the reports, the personal documents, concentrated in the archives and investigation files of the Perm State Archives of Social and Political History, as well as the published materials, the author analyzes the symptoms of trauma, and determines the significance of this topic in the formation of the trauma of repression.
Key words and phrases: social trauma; cultural trauma; repression; Great Terror; historical memory; Stalinism; Gulag.
УДК 347.27.01 Юридические науки
Статья посвящена комплексному исследованию залога, раскрывает его генезис, основные положения договора залога в современном законодательстве. Выявлена и обоснована связь между исторически сложившимся подходом к развитию залога с современным законодательством и судебной практикой. Раскрываются проблемы понятия добросовестного приобретателя. Анализируются гарантии защиты прав и интересов таких приобретателей. Выделяются и описываются основные понятия залога. Значительное внимание уделяется определению условий прекращения залога. Такой взгляд будет интересен как практикующим юристам, так и юристам, занимающимся теорией.
Ключевые слова и фразы: залог; добросовестный приобретатель; исполнение обязательств; залогодатель; законодательство.
Корж Елена Григорьевна
Инженерно-технологическая академия Южного федерального университета, г. Таганрог egkorzh@mail.ru
ГЕНЕЗИС И СОВРЕМЕННАЯ ПРИРОДА ДОГОВОРА ЗАЛОГА
В современном праве проблема обеспечения исполнения обязательств очень актуальна. Данный вопрос зародился задолго до современного понятия залога. Несмотря на разнообразие сегодняшней законодательной базы в этой области, значимость залога остается очень острой. Необходимо понимать природу происхождения залога, его важность в общей системе права. Согласно п. 1 ст. 334 ГК РФ [2] под залогом понимается правоотношение, в котором кредитор по обеспеченному залогом обязательству при неисполнении или ненадлежащем исполнении обеспеченного залогом обязательства имеет право получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества. В своем историческом развитии залог прошел несколько этапов. Залоговое право зародилось и успешно развивалось в Древнем Риме [1]. В эпоху Республики актуально было поручительство (satis-dation). Со временем словесного поручительства гражданина стало недостаточно для обеспечения прав кредитора. Наиболее надежным способом укрепления обязательств и стал залог. Поручительство являлось важным фактором в общеобязательных отношениях. Римское законодательство издавало различные уставы для определения его сущности и правил применения. В 45 г. до н.э. политическая жизнь великого Рима ослабевает.
