CC BY
138
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 9(с)21
условия НАЙМА РАБОЧИХ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
(ПО МАТЕРИАЛАМ ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОГО РАЙОНА)
© А. С. КАСИМОВ
Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, кафедра новейшей истории России и краеведения e-mail: ifpspu@mail.ru
Касимов А. С. - Условия найма рабочих в конце XIX - начале XX вв. (по материалам Центрально-Черноземного района) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 699-704. - В данной статье рассматривается сложный и противоречивый процесс становления и развития трудового законодательства в России в конце XIX -начале ХХ вв. на примере Центрально-Черноземного района, где условия найма рабочих отличались от подобных условий в промышленных центрах большей архаичностью, пережитками старины.
Ключевые слова: трудовое законодательство, трудовые конфликты, условия найма, предприниматели, рабочие, правила внутреннего распорядка, штраф, фабричная инспекция, Центрально-Черноземный район.
Kasimov A. S. - The conditions of employment of workers at the end of XIX - the beginning of the XX centuries (based on materials of the Central Black Earth region) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im. V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 699-704. - The difficult and contradictory process of formation and development of labor legislation in Russia at the end of XIX - the beginning of the XX centuries on the example of the Central Black Earth region, where the conditions of employment of workers differ from similar conditions in the industrial centers of greater archaism, remnants of old times is considered in this article.
Keywords: labor legislation, labor conflicts, conditions of employment, businessmen, workers, the rules on internal regulations, fine, factory inspection, Central Black Earth region.
Трудовые конфликты возникают на всем протяжении существования человеческого общества и обусловлены существующими производственными отношениями, столкновением различных интересов, а также наличием или отсутствием трудового законодательства, его качеством, социальной и политической направленностью. «Конфликты между работодателями и работниками возникают из-за применения трудового законодательства, установления или изменения условий труда и найма, отказа работодателя учесть мнение коллектива или какого-либо выборного представительного органа работников» [11. С. 114].
В современном Кодексе законов о труде (2002 г.) явно просматривается тенденция по расширению прав работодателей и некоторое ограничение, по сравнению с советским законодательством, прав работников. Более того, в современной России появилась должность уполномоченного по правам предпринимателей. Известный предприниматель-олигарх, а теперь еще и политик, М. Прохоров предложил увеличить рабочую неделю до 60 часов. Уже к середине 1990-х годов в судах сложилась устойчивая практика призна-
ния подавляющего числа забастовок незаконными. Кроме того, в последние годы, во время трудовых конфликтов стала использоваться практика оказания давления на работников, в том числе со стороны правоохранительных органов. Стало все заметнее проявляться стремление не разрешить, а подавить конфликт. Для отстаивания своих прав и интересов работники стали использовать различные формы протестов: голодовки, перекрытие дорог и т.п. [1. С. 31]
В связи с эти представляется интересным и полезным рассмотрение становления и применения трудового законодательства России в конце XIX - начале ХХ в., в частности, условий найма рабочих.
Борьба рабочих за свои права и улучшение условий труда привела к изданию в 80-е - 90-е годы XIX в. ряда законов по рабочему вопросу. «Правила о найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры» и «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих» 1886 г. были призваны несколько ограничить произвол капиталистов при найме и увольнении рабочих. Правила регламентировали размеры штрафов и штрафную
систему на предприятиях. Запрещались натуральные формы расплаты, а также вычеты из заработной платы за медицинскую помощь, орудия производства, освещение и прочее. Вводились расчетные книжки с записью условий найма.
Однако и эти положения «Правил» были урезаны законом 24 апреля 1890 г., который расширил сферу применения труда малолетних и подростков, разрешив работу детей продолжительностью до 6 часов на стекольных фабриках и ночную работу подростков и женщин до 9 часов «в случаях особо уважительных». Закон 8 июня 1893 г. внес ряд изменений в положение закона 3 июня 1886 г. в сторону усиления прав фабрикантов. Так, отказ рабочего от работы при найме на неопределенный срок приравнивался к самовольному уходу и аресту до одного месяца.
Первые фабричные законы с трудом приживались на российской почве и нарушались предпринимателями все последующие десятилетия. Долгие годы еще держались патриархальные порядки. Так, протокол Тамбовского по фабричным делам присутствия в декабре 1900 г. отразил нарушении устава промышленности на механическом заводе Н. М. Махова в Тамбове. Они заключались в том, что Махов, принимая на завод рабочего, «не назначает ему платы и не выдает расчетной книжки до тех пор, пока по изготовленным изделиям не определит достоинство его работы». Испытательный срок, как правило, длился по нескольку недель. Это вызывало недовольство рабочих. Старший фабричный инспектор отметил, что такое явление есть не что иное, как остаток той системы, которая существовала в промышленной жизни до 1886 г., когда рабочие до назначения им размера платы работали длительное время, существует даже определяющее этот вид найма слово: «без цены» [18. Д. 30. Л. 14-16].
На фабрике полуфаянсовой посуды Н. Г. Баженова в г. Темникове Тамбовской губернии без расчетных книжек в 1901 г. держали 14 из 50 рабочих. Старший фабричный инспектор отметил: «Невыдача расчетных книжек более 7 дней не может быть оправдана ничем, кроме желания не связывать себя по отношению к ним никакими обязательствами, и сохранить за собой право полной свободы действий, т.е. произвол. Делает Баженов это сознательно» [18. Д. 30. Л. 25].
Существовало немало предприятий, на которых расчетные книжки не заводились вообще или не выдавались на руки. Это освобождало владельцев от многих обязанностей по отношению к рабочим, в частности, при закрытии предприятия. Примечателен в этом плане иск 300 рабочих Орловской губернии в марте 1903 г. на то, что при закрытии фабрики они остались без расчета. им не выплачивалась зарплата несколько месяцев [18. Д. 88. Л. 31об].
Фабричный инспектор Тамбовской губернии дважды обнаружил при посещении мельницы
М. Н. Кузнецова близ г. Борисоглебска в декабре 1899 г. и феврале 1901 г. «нарушения Устава промышленности, выразившееся в расплате с рабочими мукой, отрубями, пшеном и т.п., несмотря на разъяснения о непозволительности выдавать заработок продуктами, так как это ведет к махинациям - рабочим не внесешь продукты в расчетную книжку и с них всегда можно взять за продукты дороже, чем и цена в данное время. Ведь рабочий не знаком с рыночными ценами, в чем мы не раз убеждались» [18. Д. 30. Л. 45].
Выдача продуктов из фабричных лавок в кредит широко применялась на Мальцевских заводах в Орловской губернии. В феврале 1907 г. старший фабричный инспектор отмечал, что «выдача продуктов в кредит под работу опережает сами заработки на полмесяца и более. При таком порядке, в случае израсходования в фабричной лавке муки, рабочие из-за неимения денег будут поставлены в самое безвыходное положение» [18. Д. 17. Л. 19]. к тому же это был способ «приковать» их к предприятию и сделать послушными.
Также незаконным был вычет из зарплаты различных недоимок и оброков. Земский статистик и. П. Белоконский был поражен тем, что на Бытошевских заводах в Брянском уезде Орловской губернии он «натолкнулся» на поразившее его явление: «Заводские жители Мальцевского района до сих пор именуются «временнообязанные наследников потомственного почетного гражданина козьмы Васильевича Мельникова горнозаводские мастеровые» и владеют землей, до сих пор выплачивая за нее «оброк». За ничтожные клочки земли - во всех трех заводах Мельникова на одну ревизскую душу приходится с усадьбой немногим более 1 десятины - рабочие должны были хозяину 23092 руб. 76 коп. «оброка». «До сих пор ревизская душа платит оброка ... 4,5 руб. в год, причем у лиц, работающих на заводах, названная сумма вычитается из заработной платы, а на неработающих пишут долгом» [14].
Данное явление перешло в ХХ век, подчеркивая тем самым определенную особенность в отношениях ряда владельцев в земледельческих губерниях. Так, в апреле 1904 г. рабочие Бытошев-ского чугунолитейного завода Брянского уезда заявили горному инженеру среди прочих требований и об отмене «вычетов из заработков их оброчной недоимки». На что власти ответили: «Оброк есть плата за землю, установленная решением мировых посредников еще в 60-е годы и равен в месяц 33 - 55 коп., а потому удержки за оброки и за харчи законны» [4. Д. 4263. Л. 3].
Однако рабочие не захотели с этим мириться и в ходе стачки в ноябре 1905 г. предъявили владельцу требования из 29 пунктов, среди которых были и такие: «Вычтенный незаконно оброк 80 тыс. рублей, - возвратить мастеровым, . миролюбиво возвратить мастеровым отнятые у них луга» [4. Д. 3. Л. 4-5].
В сентябре 1905 г. в с. Никольской Пестров-ке Городищенского уезда Пензенской губернии рабочие стекольного завода князя оболенского обратились к старшему фабричному инспектору с жалобой на то, что заводоуправление «отпуская рабочим в счет заработка муку, берет за нее на 5 коп. с пуда дороже базарной цены и, по требованию податного инспектора, удерживает из заработка недоимки податей». Рабочие отказались таким образом рассчитываться за «мирские повинности» и выполнять страховые платежи, «чтобы контора завода не выступала посредником в деле внесения причитающихся с рабочих «окладных сборов». Во время разбирательства по этому вопросу выяснилось, что и на суконной фабрике Петровых этого же уезда производились удержания в «уплату податей», но делалось это с «согласия рабочих». Решили: недоимки по требованию властей удерживать, а текущие сборы без согласия рабочих - производить нельзя» [18. Д. 127. Л. 36-38].
«Патриархальные» традиции взаимоотношений между рабочими и предприятием приводили к тому, что в среде Мальцевского фабричного населения обязанность заводов обеспечить всех работой рассматривалась как непреложная. Существовал обычай «делить» работу между всеми нуждающимися в ней. Это вызывало неполную занятость в течение рабочей недели и неполный рабочий день. В отчете помощника начальника орловского ГЖУ (губернского жандармского управления) по Брянскому уезду за 1897 г. отмечалось, что «население поставлено в необходимость установить очередь на работу. При таком положении вещей большинство работают два - три дня в неделю» [5. Д. 52. Л. 2-3]. Подобная скрытая безработица существовала в качестве бытового явления три десятка лет - до периода предвоенного промышленного подъема.
«Патриархальные» традиции в обход уже существующему трудовому законодательству приводили к тому, что рабочие должны были за свой счет приобретать на складах фабрик материалы и инструменты - вплоть до шкивов и приводных ремней. Шлифовальщики Дятковской хрустальной фабрики Мальцевского акционерного общества в 1894 - 1898 гг. затратили на подобные нужды 3,5 % своего заработка [12. Д. 28. Л. 2-6]. Только в 1904 г. здесь прекратилось взимание с мастеровых платы за освещение производственных помещений [13. Д. 705. Л. 4]. Летом 1905 г. по условиям найма на фабрике гнутой мебели «Рамиба» в Пензе рабочие должны были иметь «свой материал: лак, политуру, тряпки и т.п. Администрация закупала все это оптом и от себя продавала рабочим по более высокой цене» [7. Д. 4. Ч. 46. Л. 18об].
одним из проявлений бесправия рабочих было существование на многих крупных предприятиях так называемых «черных» списков. Такой список на Брянском рельсопрокатном и железоделательном заводе был составлен в октябре 1904 г.
Он включал в себя 634 «бывших мастеровых, уволенных за разные проступки (кражи, драки, забастовки, беспорядки)» с формулировкой «по подозрению в участии в стачке» - без права обратного приема на работу» [4. Д. 4041. Л. 5-25].
Политика предпринимателей и властей по рабочему вопросу не ограничивалась «черными списками». Так, орловский губернатор 15 декабря 1901 г. издал постановление-распоряжение «О предотвращении выступлений рабочих Брянского уезда». Во исполнение этого предписания уездный исправник 23 января 1902 г. направил губернатору рапорт, в котором «для предупреждения беспорядков предлагалось: 1. Обязательная прописка паспортов всех лиц, прибывающих на фабрики и поселки при них; 2. Воспретить проживание в поселках при фабриках лицам без определенных занятий; 3. Воспретить жительство в г. Брянске и уезде лицам, состоящим под надзором полиции и административно высланным за участие в стачках и других беспорядках по рабочему вопросу; 4. Лицам, ищущим работу, проживать в поселке не более трех дней» и др. [4. Д. 4043. Л. 4]
Предприниматели использовали подобный режим для наступления на права трудящихся. Например, директор Брянского рельсопрокатного завода в ответ на попытку 30 «сознательных» рабочих призвать остальных в мае 1903 г. к стачке «пользуясь присутствием на заводе войск, решил рассчитать 100 рабочих за неблагонадежное поведение, а часть - из-за излишества» [4. Д. 4241. Л. 130].
Даже жандармские чины вынуждены были констатировать беззаконие и произвол предпринимателей по отношению к рабочим. Так, помощник начальника ГЖУ по Брянскому уезду в феврале 1899 г. отмечал: «Успеху агитации (на Брянском рельсопрокатном заводе) способствовала напряженность в отношениях между рабочими и администрацией из-за нарушений некоторых законодательных актов для заводов и из-за произвола директора завода и начальников цехов. Рабочие часто не могли найти защиту своих интересов» [5. Д. 54. Л. 19].
Напуганная размахом стачечной борьбы и солидарностью рабочих, особенно железнодорожников, в 1905 - 1907 гг. администрация со временем научилась расправляться с неугодными, сохраняя при этом видимость законности. Так, после июльской стачки 1913 г. рабочих Отрожских мастерских Юго-Восточной железной дороги под Воронежем «начальник решил избавиться от революционно настроенных, но боялся уволить открыто. Поэтому он решил переводить неугодных рабочих куда-нибудь подальше на Юго-Восточную ж. д.. Никто, конечно, не хочет уезжать из Воронежа и увольняться со службы. Таким образом, ни один десяток рабочих вылетел из мастерских. В первую голову пошли рабочие, переведенные из Харьковских мастерских, которые были зачинщиками за-
бастовки. Этот прием начальника привел рабочих в уныние. Против этого протестовать трудно, так как работы никого не лишают, а только переводят на другие места. Многих рабочих подвергли медицинскому освидетельствованию (особенно старых, больных) и, хотя не уволили, но они находятся под страхом увольнения». В декабре их стали увольнять с работы [2. Д. 1304. Л. 50об, 54об].
Сверх всякого законодательства администрация порой вводила свои порядки, которые значительно ухудшали положение рабочих. В тех же Отрожских мастерских с 1913 г. вновь поступающих и при возобновлении договора найма стали брать подписку: «Даю настоящую подписку в том, что при поступлении в мастерские мне было объявлено, что за неявку на работу без отпуска мастера или бюллетеня врача свыше двух дней в течение двух месяцев или 6 дней в течение полугода, равно как за самовольный уход с работы или отказ остаться на сверхурочные работы, буду уволен со службы и такому увольнению обязуюсь подчиниться беспрекословно» [3. Д. 54. Л. 16].
на фабриках и заводах существовали правила внутреннего распорядка, утвержденные фабричной инспекцией. Они включали в себя: 1) расписание начала и окончания работы в обычные и праздничные дни, а также время перерывов для обедов; 2) перечень праздничных дней; 3) порядок и правила отлучек с работы и т.д. За каждое нарушение пункта правил разрешалось взыскивать штраф. Правила внутреннего распорядка имели охранительно-полицейский характер и позволяли администрации беспредельно и безнаказанно притеснять и преследовать неугодных рабочих. Штраф за каждое нарушение порядка определялся предпринимателем и утверждался фабричным инспектором в обобщенном виде под названием «Табель взысканий». При этом наложение взыскания со стороны администрации предприятия обжалованию не подлежало [6. Д. 105. Л. 107].
Трудовое законодательство распространялось в основном на постоянных промышленных рабочих, составляющих меньшую часть продавцов рабочей силы. Строители, сельскохозяйственные рабочие, транспортники имели меньшую защищенность от произвола нанимателей. Это были вынуждены признать даже такие авторитетные «наблюдатели» рабочей жизни, как жандармы. Так, начальник Орловского Гжу в своем сообщении в Департамент полиции 26 февраля 1904 г. подчеркивал: «Для рабочих электрического трамвая не имеется ни правил, определяющих их отношения с администрацией, ни расчетных книжек, куда бы заносились отметки о рабочих днях и часах, ни табели, которые строго определяли бы повод и размер взыскания» [8. Д. 655. Л. 3].
В ЦЧР насчитывалось большое количество мелких предприятий, владельцы которых пытались вывести свои заведения из законодательного поля. Так, в мае 1901 г. в Тамбовское губернское
по фабричным делам присутствие от владельцев булочных и кондитерских заведений в г. Тамбове Толмачевых поступила просьба об освобождении их заведений от надзора фабричной инспекции. Доводы владельцев - невозможность в их заведениях исполнять расписание рабочего времени - «присутствие нашло неосновательным, так как работы в булочных законом признаются непрерывными с неограниченным числом сверхурочных часов. Что же касается неудобства заявления рабочему за 2 недели об его увольнении, то этого вовсе не требуется при найме на срок определенный. желание же владельца увольнять рабочего по своему усмотрению не может быть предоставлено Уставом промышленности. Поэтому это желание уйти из-под надзора фабричной инспекции, так как она ведет наблюдение за исполнением законов, в том числе и законы о малолетних. Укладка и разноска хлебов ими допускается. Участие же малолетних в самом булочном производстве законом запрещается» [18. Д. 30. Л. 100-101].
когда же нельзя было обойти трудовое законодательство, фабриканты его просто нарушали, поскольку санкции за это если и были, то чисто символические.
За 1912 г. фабричная инспекция Пензенской губернии при посещении 140 предприятий отметила 233 нарушения фабричного закона. «Это число в 2 раза превосходит подобные нарушения в 1911 г., - отмечалось в «Отчете» старшего фабричного инспектора, - однако все-таки оно не исчерпывает всех нарушений, обнаруженных при ревизиях, так как все невозможно записать в книги замечаний. 10 % из нарушений касаются постановлений об охране жизни и здоровья рабочих, и столько же - правил о расчетных книжках» [18. Д. 315. Л. 47об].
жалобы рабочих на нарушения владельцами трудового законодательства, как правило, последствий не имели - фабричная инспекция в основном их игнорировала. В «Своде отчетов фабричных инспекторов за 1909 г.» отмечалось: «Значительно увеличилось число жалоб на дурное обращение и побои. Из 1939 поводов в Харьковском фабричном округе, из которых 938 оказались основательными, на Пензенскую губернию падает 531 повод» - т.е. более половины. Старший фабричный инспектор видел причину большого числа жалоб в Пензенской губернии «в невежестве многих заведующих и рабочих» [15. С. XXII].
Да и существующие законы не являлись для владельцев непреодолимой преградой. В пояснительной записке к отчету за 1903 г. старший фабричный инспектор курской губернии отмечал: «Особо много способов практикуется владельцами для устранения неудобств статьи 100 о частичном погашении задаточных денег. Помимо переводов таких авансов на словесные долговые обязательства или причисление их к суммам, подлежащим уплате полностью, как за взятые в кредит
из фабричной лавки товары, на местных сахарных заводах практикуется и следующий способ: рабочий нанимается предварительно на полевые или дворовые работы, а затем, когда взятые им авансовые деньги погасятся из причитающегося ему заработка.
В ЦЧР широко практиковались полукабаль-ные формы найма рабочих, особенно в сезонных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве. Здесь преобладал подрядный способ найма, связанный с выдачей таким рабочим задатков. Поскольку аграрное перенаселение в центральных земледельческих губерниях было особенно высоким, то и наем подрядным способом для сезонных рабочих был явно невыгодным. Неразработанность законодательства облегчала по-лукрепостнические условия найма.
Такие условия особенно были распространены на помещичьих промышленных предприятиях. Защищая интересы помещичьего предпринимательства, царское правительство освободило промышленные заведения при имениях от надзора фабричной инспекции. Это привело к усилению произвола владельцев, которые практически неограниченно эксплуатировали рабочих.
Подрядчик асфальтовых и бетонных работ концев в Тамбове требовал при приеме на работу расписки о том, что рабочие не будут предъявлять ему никаких претензий. Вычитал из них деньги за прописку, которая в Тамбове была не обязательной, при расчете не выдавал до 20 % жалования. Один из рабочих подал на подрядчика в суд, который признал иск справедливым и присудил выплатить Иванову 59 руб. После этого подрядчик распорядился не допускать его до работ и отказать ему в помещении [16] .
Очень трудно приходилось сельскохозяйственным рабочим. В основе договора о трудоустройстве здесь были условия «Положения о найме на сельские работы», утвержденные 12 июня 1886 г. Нанятый работник за грубость хозяину или управляющему мог быть арестован на срок до одного месяца, на столько же за неявку на работу по письменному договору и т.п. [10. С. 23] Наниматель имел право вычитать из заработной платы работника за прогул, за небрежную работу, за грубость и неповиновение хозяину. Закон разрешал рабочему жаловаться, но если его заявление не будет признано основательным, то затраченное им на ведение судебного дела время, в течение которого он не исполнял условленной работы, признавалось прогулом, за который взималась двойная поденная плата. Хозяин мог легко уволить рабочего. Для этого можно было обвинить его в лености, нерадивости, пьянстве, буйстве, открытом неповиновении и т.д. Таким образом, рабочий продавал не только свою рабочую силу, но и, фактически, свою личную свободу [9. С. 73-74].
В связи с этим следует привести оценку положения сельскохозяйственных рабочих такого
авторитетного исследователя как Н. Флерова: «Чаще всего бедняки приходят наниматься к помещику еще с осени, во время сбора податей, или зимой и берут у него задаток. Помещик пользуется этим и впоследствии сильно сбивал плату за труд. Так, в Тамбовском уезде обработка одной десятины с уборкой и доставкой хлеба на гумно при своевременном найме стоит от 8 до 12 руб.: при найме зимой эта же работа оценивается в 4 руб. 50 коп. -5 руб. ... Среди особенно бедных крестьян наемный труд делается единственно возможным занятием, а из крестьянина собственника, живущего на земле, бедняк становится батраком - совсем неимущим человеком, самые угнетенные в России рабочие -это батраки» [17. С. 12-13].
Таким образом, конец XIX - начало ХХ в. можно определить как начальный период разработки и внедрения в производственные отношения трудового законодательства. Приживалось оно с трудом, поэтому определить его эффективность крайне проблематично. Основные противоречия проявлялись уже в самом начале трудовых отношений - с оформления найма рабочей силы. Работодатели стремились «обойти» неудобные для них обязательства, а то и просто их игнорировали. Фабричная инспекция призвана была следить за выполнением «фабричных правил», но при этом часто вставала на сторону предпринимателей. из-за определенных особенностей в структуре рабочей силы и наличия различных категорий рабочих в ЦЧР не было единых правил найма. Все это приводило не к сглаживанию противоречий, а к нарастанию и обострению трудовых конфликтов, которые с особой силой проявились в революции 1905 - 1907 гг.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бизыков П. В. Трудовые протесты в России в 20082011 годах // Трудовое право в России и за рубежом. 2011. № 4.
2. Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф. И. 1. Оп. 1.
3. ГАВО. Ф. 40. Оп. 1.
4. Государственный архив Орловской области (ГАОО). Ф. 580. Оп. 1.
5. ГАОО. Ф. 883. Оп. 1.
6. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 177. Оп. 1.
7. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 102.00.1905.
8. ГАРФ. Ф. 102.7 д-во.1904.
9. Казаков А. Экономическое положение сельскохозяйственного пролетариата до и после Октября. М.-Л., 1930.
10. Крузе Э. Э. Условия труда и быта рабочего класса России в 1900-1914 гг. Л., 1981.
11. Матненко М. Особенности локальных конфликтов в организациях // Трудовое право. 2012. № 4.
12. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 20. Оп. 12а.
13. РГИА. Ф. 22. Оп. 1.
14. Русские ведомости. 1894. № 313.
15. Свод отчетов фабричных инспекторов за 1909 г.
16. Тамбовский голос. 1906. 17-20 октября.
17. Флеров Н. Земледельческие рабочие в России. М., 1906.
18. Центральный государственный исторический архив Украины (ЦГИАУ). Ф. 2090. Оп. 1.
