CC BY
0В конце XIX — начале XX веков изучение тувинцев проводилось с помощью специальных этнографических экспедиций. Первыми экспедициями стали экспедиции П. Е. Островских в 1897 году и Ф. Я. Кона в 1902-1903 годах. Они были направлены на сбор информации и приобретение этнографических предметов традиционного уклада жизни тувинцев. В результате этих экспедиций были собраны обширные сведения о материальной и духовной культуре тувинцев.
В 1881 году А.В. Адрианов совершил второе путешествие к центру Азии, уже самостоятельно. На поездку РГО выделило 600 р., также редакция «Сибирской газеты» предоставила 100 р. А.В. Адрианов выступил из Кузнецка долинами рек Кондомы, Лебеди и Бии и достиг Телецкого озера. Затем поднялся вверх по Чулышману и Башкаусу, перевалил через пограничный хребет и спустился в долину Хемчика и Улуг-Хема [Дэвлет, 2002, с. 17]. А.В. Адрианов проводил естественнонаучные наблюдения, собирал этнографические коллекции. Этнографические наблюдения А.В. Адрианова и собранные коллекции касались в основном черневых татар - шорцев. Он описывал жилища и предметы домашнего обихода, одежду, пищу, занятия и орудия производства, семейный и общественный быт. Однако переводчик А.В. Адрианова инородец Николай Шаганов, когда они путешествовали по Кондоме и Лебеди, дальше переставал понимать чуждые ему наречия теленгытов и сойотов. А.В. Адрианов не имел средств нанять другого толмача, поэтому в предлагаемом им отчете нет сведений о инородцах, начиная с Телецкого озера. К сойотам он попал не только без переводчика, но и без вожака. Но, все же, А.В. Адрианов в Туве собрал много ценных сведений.
Список источников
1. Вайнштейн С. И. Антропологические и этнографические исследования Феликса Яковлевича Кона // Советская этнография. № 4. 1965. С. 116-128.
2. Дэвлет М. А. А.В. Адрианов как этнограф // Репрессированные этнографы. Выпуск 1. Москва : Восточная литература, 2002. С. 9-56.
3. Иргит Ч. К. Первые экспедиции по этнографическому изучению Тувы в конце XIX - начале XX века // Азиатские исследования: история и современность. № 2-3. 2023. С. 115-133.
Научный руководитель - Стороженко Алена Александровна, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории Тувинского государственного университета. Scientific supervisor - Alena Aleksandrovna Storozhenko, Candidate of History, Associate Professor of the Department of National History of Tuvan State University. Информация об авторе:
А. К. Оюн, студентка 5 курса бакалавриата Тувинского государственного университета. Information about the author:
A. K. Oyun, 5th year bachelor's degree student at Tuvan State University.
Научная статья УДК 94(571.151)
doi 10.24412/cl-37216-2024-6-145-150
Условия и причины образования Ойротской автономной области Сергей Андреевич Папков
Институт истории СО РАН, Новосибирск, Россия, spapkov@ya.ru.
Аннотация: Представлен анализ новых материалов об образовании первой национальной автономии в Сибири, отражающих потребность ускоренного выделения Горного Алтая в самостоятельную область. Автор полемизирует со взглядами исследователей, которые не находят серьезных социальных и политических причин для образования автономии алтайского народа в начале 1920-х годов. В центре внимания статьи - решение ревкома и письмо его председателя, выражающие неотложный характер создания
автономии как способа защиты алтайцев от произвола советских карательных отрядов и как инструмента восстановления гражданского мира в регионе.
Ключевые слова: автономия, Горный Алтай, ревком, подавление восстаний, части особого назначения.
Original article
Conditions and reasons for the formation of the Oirot Autonomous Oblast Sergey A. Papkov
Institute of History SB RAS, Novosibirsk, Russia, spapkov@ya.ru.
Abstract. The author analyzes new materials on the formation of the first national autonomy in Siberia, reflecting the need for accelerated separation of the Altai Mountains into an independent region. The author polemicizes with the views of those researchers who do not find serious social and political reasons for the formation of autonomy of the Altai people in the early 1920s. The focus of the article is the decision of the Revolutionary Committee and the letter of its chairman, expressing the urgency of the creation of autonomy as a way to protect the Altaians from the arbitrariness of Soviet punitive detachments and as a tool to restore civil peace in the region.
Keywords: autonomy, Gorny Altai, revcom, suppression of uprisings, special purpose units.
Об истории создания Ойротской (Горно-Алтайской) автономной области сформировалась обширная научная историография. В многочисленных публикациях на эту тему подробно проанализированы причины, побудившие советское руководство образовать автономию алтайцев, освещена роль национальных лидеров, дана оценка политическим и социально-экономическим последствиям выделения региона в автономию [1-15].
Между тем, некоторые документы из ранней истории области остаются малоизвестными и имеют несомненный научный интерес. В публикуемой статье представлен анализ вновь выявленных материалов, позволяющих существенно дополнить концепцию национально-государственного строительства в Ойротии в начале 1920-х годов.
Как исторический источник, эти документы имеют принципиальное значение в нескольких аспектах. Ценно прежде всего то, что их происхождение носит официальный характер и относится к наиболее злободневным событиям. Благодаря этому, на их основе можно судить о том, что процедура образования новой области и борьба за определение ее границ протекали в такой необычной социально-политической обстановке, которая по существу и продиктовала необходимость предоставления алтайскому анклаву статуса автономии.
В современной научной литературе можно встретить утверждения, что создание автономии алтайцев практически не имело глубинных оснований и серьезных предпосылок; что оно не опиралось на волю самого народа, не диктовалось его коренными интересами, а являлось лишь уступкой амбициям малочисленной группы национальной интеллигенции, рассчитывавшей в обстановке революционного хаоса получить некоторые привилегии для своего народа. Так, например, автор одной из публикаций, М. В. Белозерова, проанализировав итоги полемики по «алтайскому вопросу» в большевистских кругах в начале 1920-х годов, формулирует следующий вывод: «...каких-либо оснований, экономических или этнических, для выделения автономии на территории Горного Алтая, в сущности, не было. (...) Основным аргументом в ее пользу был, на наш взгляд, националистический.».
Автор добавляет также: «Ни предшествующие исследования, ни источники не свидетельствуют о том, что это было желание всего алтайского народа. (...) .данные идеи сформировались в среде национальной интеллигенции до Октябрьской революции 1917 г., близкой к сибирской областникам. Используя националистические настроения части алтайцев, политику большевиков, направленную на реализацию самоопределения наций,
.им [советским руководителям Ойротии - С. П.] удалось реализовать идею автономии.» [Белозерова М. В., с. 65].
Подобные абсолютно не корректные во многих смыслах и неприемлемые утверждения с обвинениями народу Горного Алтая в «националистических настроениях», проистекают из явного смешения понятий. Не стоит спорить с тем, что «оснований, экономических или этнических, для выделения автономии не было». Проблема состояла вовсе не в этих «основаниях». Такие «основания» для выделения этносов в национальную территорию вообще не существуют сами по себе. Это была острая политическая проблема, которая со временем приобрела форму требований национального самоопределения. Публичное выражение и стремление к автономии, на которой настаивали первые алтайские интеллигенты (наряду, кстати, с русскими просветителями), были продуктом многолетнего притеснения малого народа, игнорирования его законных интересов и традиций со стороны имперского режима. Ранняя советская власть в этом аспекте также не отличалась особой деликатностью. Именно об этом ясно свидетельствует один из ключевых выявленных документов, который прежде не вводился в научный оборот. Этот документ исключительного значения. Он отчетливо показывает какую роль играло большевистское руководство в данном регионе и какие методы оно применяло для решения части вопросов в отношении алтайского этноса. Документ принадлежит перу первого руководителя области, председателя облревкома Никиты Федоровича Иванова и адресован остальным членам создаваемой автономии в самый критический момент, когда необходимо было спасать сотни людей от нашествия отрядов ЧОН и Красной Армии, и при этом не допустить «окончательного разорения населения области». Значение этого обращения подчеркивается еще и тем, что оно подготовлено видным представителем советской власти, использующего официальный язык при описании народного сопротивления как «бандитизм», но не игнорирующего зверские методы, применяемые властями против внезапно появившегося «бандитизма».
Ставя вопрос о неотложном создании автономии для алтайцев, Н. Ф. Иванов обращает внимание своих соратников лишь на одну острейшую проблему - произвол специальных воинских частей (ЧОН и Красной Армии), принявший масштабы действий оккупационных войск. В своей докладной записке от 23 августа 1922 года он пишет:
«За все время ликвидации бандитизма в Горном Алтае со стороны действующих воинских частей наблюдаются следующие ненормальные поступки по отношению населения: воинские части в момент очистки того или другого района от бандитов отбивают у последних скот и имущество, награбленное ими у населения. Иногда белобандитские шайки занимают целые районы, держа население данного района под постоянной угрозой, и под напором наших частей, при отступлении, банды силой оружия угоняют население, а в особенности кочевое, вглубь занимаемого им района со всеми пожитками. Таким способом банды, ограбляя [так в тексте - С. П.] население, создают себе продовольственные базы и являются господами положения целых районов, терроризируя население.
Когда наши воинские части очищают от бандитов какой-либо из этих районов, отбивают у них имущество и скот, считают таковое военными трофеями, тогда как это имущество по существу принадлежит населению.
По закону гражданской войны надо бы полагать, что отбитое у грабителей имущество подлежит возврату его владельцам, однако воинские части считают его своей законной добычей.
Кроме того, воинские части считают военной трофеей [так в тексте - С. П.] не только отбитое у бандитов имущество, но при занятии того или иного населенного пункта занимаемого раньше бандитами забирают непосредственно у населения все имущество и скот и также считают его военными трофеями» [Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 787. Л. 13-13 об].
Н. Ф. Иванов привел также ряд показательных примеров: «...185 полк 62-й бригады 21 дивизии, заняв поселок Хабаровку Онгудайской волости и ряд других населенных пунктов, забрал там все имущество вплоть до земледельческих орудий. Выходя из пределов Алтая, указанный полк вывез целые обозы с разным имуществом, принадлежащим населению Горного Алтая, которое по сути распродавалось воинскими частями и таким способом благосостояние края в корне подрывалось подобными действиями воинских частей.
Первым Семипалатинским полком во время его пребывания в Уймонском крае изъяты у населения сотни лошадей, в том числе большинство попали самые наилучшие производители. А что значит лишь домохозяина быть может последней рабочей лошади? -это равносильно обречь его с семейством на голодное существование. Или взять у домохозяина производителя? - это значит обречь на гибель все его стадо молодых подростков, которые разбредутся и будут истреблены хищными зверями».
«За последнее время, - сообщает он далее, - Уймонской группой, действующей против бандитов в районе, принадлежащем к Аргутам, т. ДОЛГИХ доносит по своей линии, что очищен такой-то район, захвачено столько-то бандитских семей, захвачены такие-то трофеи, столько-то скота и т.д. и т.п. Между прочим, мне доносят, что в момент занятия нашими частями Приаргутского района последними захвачено несколько десятков семейств кочевого населения, которых воинские части обобрали до нитки, не оставив им ни собаки, и выселили их из указанного района в тыл. Обобранное население проживает сейчас по русским селам Уймонского района, питаясь подаяниями населения и, видя перед собой угрозу голодной смерти, боятся возбуждать ходатайства о возвращении им имущества и скота». (...)
«Если в дальнейшем военные будут производить свой метод, какой проводился и проводится по сие время, то со взятием Аргута сотни семейств будут обобраны дочиста и обречены на голодную смерть... Десятки хозяйств будут разорены, и без того разрушенное хозяйство Соввласти невозможно будет восстановить». [ГАНО. Л. 13-13 об.].
Нельзя сказать, что описанные Ивановым методы «усмирения» населения в виде откровенных грабежей использовались как спланированный, заранее рассчитанный акт центрального правительства. Ясно, что жестокие действия обеих сторон диктовались самими условиями гражданской войны. Но здесь речь идет о чисто карательной операции и мародерстве, жертвами которых являлось именно гражданское население. Поэтому акции карателей из отрядов ЧОН и Красной Армии неизбежно становились для сторонников автономии еще одним убедительным аргументом своей правоты. Обретение статуса автономии ее инициаторы не могли рассматривать иначе как средство защиты и спасения немногочисленного народа.
Свое обращение председатель облревкома заканчивает просьбой к Сибревкому создать в районах действий красных войск специальные комиссии для учета всех военных трофеев и выяснения его принадлежности, а отнятое у населения имущество возвратить законным владельцам; просить Сибревком «положить конец всем беззакониям творимым воинскими частями, сделав по военной линии надлежащие распоряжения, которыми впредь руководствовались бы как военные, так и гражданские организации»; и наконец, «твердо установить порядок и законность т.к. родственные племена Ойротскому народу, находящиеся в пограничном районе Монголии будут судить о Советской власти» [ГАНО. Л. 31 об.]
Выдвинутые предложения Н. Ф. Иванова стали основой для организации Ойротской автономии, а требование обуздать мародеров, выступающих в роли «борцов с бандитизмом», было включено в число первоочередных задач создаваемого облисполкома.
Есть еще один выразительный пункт в исходном документе председателя облревкома. Описывая действия воинских частей как акции оккупационной армии, Иванов осторожно упоминает лишь одно имя лишь одного человека, причастного к военным преступлениям в Горном Алтае. Это - командир «истребительного отряда» ЧОН Иван Долгих, с действиями которого связан захват «десятков бандитских семей» и различных «трофеев и скота» с теми
последствиями, что часть населения «обобрали до нитки, не оставив ни собаки и выселив из указанного района». Отряд этого начальника именно так и назывался - «истребительный», поскольку его задачей являлось «истребление бандитов» вместе с их семьями, отчаянно сопротивлявшихся разного рода поборам и «экспроприациям». И. И. Долгих вообще очень известная личность в советской истории Алтая. За «героизм» в подавлении противников советской власти в 1922 году с применением массовых погромов в алтайских поселениях и стойбищах он был удостоен ордена «Красного Знамени». Однако не меньше подобных «заслуг» у него было и в другой кризисный период - при проведении коллективизации в Горном Алтае. Долгих и здесь оказался наиболее подходящей кандидатурой, приняв участие в жестоком подавлении восстания скотоводов в Ойротии в 1930 году.
Память об этом человеке в конечном счете вошла в советскую мифологию и была зафиксирована в книге «Гордость Барнаула», изданной в 1980 году. В последующий период Долгих служил начальником Барнаульской тюрьмы и милиции округа, затем в системе ГУГАГа в качестве начальника лагерей НКВД-МВД в Сибири, на Урале и в Московской области. В 1950 году вышел на пенсию в звании полковника и умер в Москве в 1956-м.
Совершенно иначе сложилась судьба самих организаторов алтайской автономии. Первый председатель облисполкома Н. Ф. Иванов с 1924 по 1937 гг. служил консулом СССР в Монголии, а в мае 1937-го арестован и расстрелян по решению тройки УНКВД по Запсибкраю как «участник буржуазно-националистической организации». Подобная участь постигла и других руководителей автономии - С.-С. Конзычакова, Л. А. Папардэ, П. Я. Гордиенко, П. А. Строева, И. С. Алагызова и многих других.
Список источников
1. Белозёрова М. В. К истории образования Ойротской автономной области (начало 1920-х гг.) // Вестник Томского государственного университета. № 308. 2008.
2. Демидов В. А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917-1923 гг. Новосибирск, 1983.
3. Власов А. П. Образование Горно-Алтайской автономной области. // Доклады научной конференции. Ноябрь 1971. Томск, 1972.
4. Екеева Н. М. История образования Горно-Алтайской (Ойротской) автономной области. / История и современность Республики Алтай. Материалы республиканской научно-исторической конференции. Горно-Алтайск, 2012.
5. Захарова Т. В. Очерки по социальной истории Ойротии (1917-1929 гг.). Монография. Горно-Алтайск, 2015.
6. Сары-Сэп Конзычаков Л. А. Культурно-исторический очерк об алтайцах (к вопросу о выделении автономной области "Ойрат") // Сибирские огни. 1922. № 1.
7. История Горного Алтая. В трех томах. Том второй. 1900-1945 гг. Бийск, 2000.
8. Малчинов А. С. Конституционное развитие Алтая: от уезда к республике (государственно-правовые вопросы). М., 2006.
9. Мамет Л. П. Ойротия. Горно-Алтайск, 1994.
10. От уезда к республике. Сб-к архивных док-тов 1917-2001 гг. / Под ред. Д. И. Табаева, Е. П. Пак. Горно-Алтайск, 2001.
11. Мамышева Е. П. Исторический опыт национально-государственного строительства в Южной Сибири в 1917-1941 гг. Автореф. дисс.д.и.н. Улан-Удэ, 2017.
12. Нам И. В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917-1922 гг.). Томск, 2009.
13. Русанов В. В. Пути национального самоопределения алтайского народа в первой четверти ХХ века. Автореф. дисс.к.и.н. Абакан, 2004.
14. Политическая история Горного Алтая и Г. И. Чорос-Гуркин. 1900-1940 гг. Горно-Алтайск, 2005.
15. Эдоков В. И. Возвращение мастера. Горно-Алтайск, 1994.
Информация об авторе:
С. А. Папков, доктор исторических наук., профессор, Институт истории СО РАН. Information about the authors:
S. A. Papkov, Doctor of History, Professor, Institute of History SB RAS.
Научная статья УДК 339.5
doi 10.24412/cl-37216-2024-6-150-152
Особенности формирования позиций Россия и Китая по вопросу сотрудничества в БРИКС
Даниил Сергеевич Пастухов
Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия pds2903@mail.ru
Аннотация. В настоящей статье рассмотрена эволюция позиций России и Китая в рамках БРИКС на современном этапе. Детально проанализирована концептуальная основа принципиально новых условий и оснований взаимодействия России с БРИКС в целом. Отмечено, что Китай подобной открытой платформы не имеет, но «сборка» его позиций возможна. Совпадение позиций Китая и России является основой развития БРИКС в ближайшем будущем. 5
Ключевые слова. БРИКС, Россия, Китай, коллективная безопасность, 5взаимодействие.
Original article
Specifics of Russia's and China's Views on BRICS Cooperation Daniil S. Pastukhov
Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia pds2903@mail.ru
Abstract. This article examines the evolution of Russia's and China's positions within BRICS at the present stage. It analyzes in detail the conceptual basis of fundamentally new conditions and grounds for Russia's interaction with BRICS as a whole. It is noted that China does not have such an open platform, but the "assembly" of its positions is possible. The coincidence of China's and Russia's positions is the basis for BRICS development in the near future.
Keywords: BRICS, Russia, China, collective security, interaction.
В 2006 году состоялся первый саммит стран (на тот момент ещё назывался БРИК), который заложил основы развитию организации на долгие годы. В 2011 году к ассоциации присоединилась Южная Африка, тем самым дополнив акроним и оформив его благозвучное название, которое сейчас известно как БРИКС. С моей точки зрения, в 2009 году лидеры развивающихся стран, создавая объединение, возможно неосознанно создали уникальную площадку для диалога, потенциал которой начал реализовываться в полном объеме только в последние годы.
После эскалации конфликта на Украине в 2022 году Российская Федерация столкнулась с беспрецедентным давлением со стороны западных стран. Количество односторонних ограничительных мер, введённых против российских граждан и фирм, превышает аналогичные меры против Ирана и Сирии. Кроме прекращения постоянных контактов на уровне политического руководства, дискриминацию ощутили на себе практические все, кто
