CC BY
337
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 81'42
И. А. Суханова
Уроки интертекста от Умберто Эко. Часть 1
В статье идет речь о проблеме намеренности/ненамеренности цитирования в художественном тексте; проблема рассматривается в связи с концепцией «смерти автора», которая понимается как подход к исследованию текста без обращения к биографии писателя и другим фактам, находящимся за пределами самого текста. Уникальным материалом для изучения проблемы намеренности/ненамеренности отсылок являются свидетельства Умберто Эко, выдающегося писателя и одновременно ученого-семиотика, исследователя текста. В ряде научных, научно-популярных и публицистических работ У. Эко касается случаев наличия интертекстуальных связей в его собственных романах. Согласно его свидетельствам, некоторые из этих связей включены в тексты намеренно, другие оказались в них случайно. Эко предлагает схему влияний, оказываемых на творчество писателя не только его предшественниками, но и такими факторами, как «мировая энциклопедия» (или «традиция») и дух времени («современность»). В настоящей статье эта схема используется для рассмотрения двух случаев интертекстуальности в романе Эко «Имя розы» и трех случаев предполагаемого влияния романов Эко на произведения современных российских писателей. В этих трех случаях переклички представляются вполне осознанными, однако произведения русских авторов оказываются весьма далекими от претекстов. Итальянский писатель и его российские коллеги наполняют инвариант разным содержанием, и это различие представляется более интересным для изучения, нежели сходство.
В первой части статьи рассматривается схема влияний, предложенная У Эко, которая затем применяется к двум фактам: многочисленным совпадениям сюжетных ходов детективного романа Роберта Ван Гулика «Монастырь с привидениями» (1961) с романом Эко «Имя розы» (1980) и некоторому сходству главного героя «Имени розы» (Вильгельма Баскервильского) с одним из персонажей фантастического романа Аркадия и Бориса Стругацких «Понедельник начинается в субботу» (1965). В обоих случаях нет доказательств прямого влияния, однако тем интереснее для исследователя сами факты совпадения. Далее рассматриваются переклички романа Елены Костюкович «Цвингер» с романом Умберто Эко «Нулевой номер».
Ключевые слова: интертекстуальные связи, намеренность/ненамеренность отсылок, Умберто Эко, эссе «Борхес и мой страх влияния», роман «Имя розы», роман «Нулевой номер», роман Р. Ван Гулика «Монастырь с привидениями», роман А. и Б. Стругацких «Понедельник начинается в субботу», роман Е.Костюкович «Цвингер».
LINGUISTICS
I. A. Sukhanova
Humberto Eco's Intertext Lessons. Part 1
In the article it is said about the problem of intention / unwittingness of citing in the art text; the problem is considered in connection with the concept of «the death of the author» which is understood as an approach to a text research without addressing the writer's biography and other facts, which are outside the text. Unique material for studying the problem of intention / unwittingness of references are Humberto Eco's works, who is an outstanding writer and at the same time a scientist-semiotics, a researcher of the text. In a number of scientific, popular scientific and publicistic works H. Eco concerns cases of existence of intertextual communications in his own novels. According to his words, some of these communications are included into texts intentionally, others have appeared there accidentally. Eco offers a scheme of impacts made on the writer's works not only by his predecessors, but also with such factors as «the world encyclopedia» (or «tradition») and a spirit of the age («present»). In the present article this scheme is used to consider two cases of intertextuality in Eco's novel «The Name of the Rose» and three cases of alleged influence of
© Суханова И. А., 2017
30
И. А. Суханова
Eco's novels on works by modern Russian writers. In these three cases references seem to be quite conscious, however works by the Russian authors are very far from pretexts. The Italian writer and his Russian colleagues fill an invariant with different contents, and this distinction seems to be more interesting for studying, than similarity.
In the first part of the article is considered the scheme of influences offered by H. Eco, which is applied to two facts: numerous coincidence of the subject courses of the detective novel by Robert Van Gulik «The Monastery with Ghosts» (1961) with Eco's novel «The Name of the Rose» (1980) and to some similarity of the main hero of «The Name of the Rose» (Guglielmo de Baskerville) with one of characters of the fantastic novel by Arkady and Boris Strugatsky «Monday Begins on Saturday» (1965). In both cases there are no proofs of direct influence, however, it is more interesting the facts of coincidence to the researcher. Further references of Elena Kostyukovich's novel «Tsvinger» with Humberto Eco novel «Zero Number» are considered.
Keywords: intertextual communications, intention/ unwittingness of references, Humberto Eco, essay «Borges and My Fear of Influence», novel «The Name of the Rose», novel «Zero Number», R. Van Gulik's novel «Monastery with Ghosts», A. and B. Strugatskys' novel «Monday Begins on Saturday», E. Kostyukovich's novel «Tsvinger».
Баудолино просто рот разинул. Как он отлично знал, грамота Иоанна была на свете только одна, сочиненная лично им. Если пресвитер существует, он мог свободно написать что-нибудь другое, но ведь не теми же словами! Он попросил себе в руки документ и, пробежав его глазами, сказал: - Совпадает, но не дословно, есть несколько мелких расхождений.
Умберто Эко. Баудолино. Гл.17.
Перевод Е. Костюкович [7, с. 270]
К сожалению, стало уже традицией воспринимать знаменитую метафору Ролана Барта -название его статьи «Смерть автора» - только как констатацию невозможности определить автора современного текста, насыщенного интертекстами, в то время как этой проблеме посвящен лишь небольшой фрагмент указанной статьи, основное же внимание в ней уделено нецелесообразности толкования смысла художественного произведения исходя из биографии автора [1].
Эту же мысль в полушутливой форме высказывает Умберто Эко в первой из лекций, составляющих книгу «Шесть прогулок в литературных лесах»: «... меня мало заботит эмпирический автор литературного текста (да, впрочем, и всякого текста)» [14, с. 24]. По мнению Эко, знание фактов биографии автора может быть «очень утешительно и поучительно», «[о]днако это знание не поможет нам решить, прав ли был Кант, когда увеличил число категорий с десяти до двенадцати, а также является ли «Дьявол во плоти» [Р. Радиге] шедевром <...> Возможный гермафродитизм Моны Лизы - интересный эстетический вопрос, тогда как сексуальные пристрастия Леонардо да Винчи, в рамках того, что касается моего «прочтения» этой картины, -лишь сплетни» [14, с. 24-25].
Из приведенной цитаты не следует, однако, делать вывод, что Эко исключает также и влияние общественного контекста на формирование смысла произведения. Напротив, в работе «Роль читателя» он отмечает, что описание произведения только как системы знаков при полном исключении общественного контекста «лишь кажется осуществимым. На самом деле мы не можем ни выбрать, ни выделить никакого элемента формы без того, чтобы не придать ему (хотя бы в неявном виде) какого-либо содержательного значения», причем возможно, что «исследователь сам того не осознает или не хочет осознавать» [13, с. 269]. Эко говорит здесь не о собственно анализе языка, но шире - о структурном, семиотическом анализе текста, что, надо полагать, включает в себя и анализ языка. Далее: «. описание структур произведения оказывается одним из наиболее выигрышных способов выявления связей между произведением и его общественно-историческим контекстом. Другими словами, представляется очень желательным, чтобы всякое социологическое исследование литературы, достойное этого имени, обращалось к семиотике для подкрепления своих наблюдений и выводов» [13, с. 270]. То есть, применительно к нашей проблеме, языковой, формальный анализ художественного текста не может не касаться его содержания в силу самой природы изучаемого объекта, однако формальный анализ необходим именно для понимания содержания. (Видимо, именно здесь находится частичное «наложение» друг на друга интересов литературоведа и лингвиста, которое так болезненно воспринимается одной из столкнувшихся на этом поле сторон).
Уроки интертекста от Умберто Эко. Часть 1
31
Точка зрения на ту или иную сторону художественного произведения, высказанная Умберто Эко, ценна вдвойне, будучи одновременно точкой зрения выдающегося писателя и крупнейшего семиотика, исследователя текстов, в том числе и художественных. В наше время нередко встречаются серьезные ученые-гуманитарии, обратившиеся к написанию художественных произведений, однако масштаб дарований великого итальянца делает его опыт поистине уникальными.
Умберто Эко (1932-2016) обратился к художественному творчеству уже будучи всемирно известным ученым, и собственный опыт писателя он осмыслил как ученый. Многочисленные ссылки на опыт писателя в его научных и научно-популярных работах, обращения к этому опыту в его публицистике дают уникальный материал - Эко знает проблему «изнутри».
В настоящей работе мы обратимся к свидетельствам писателя-ученого о том, как появлялись интертекстуальные связи в его романах. Нас будет интересовать вопрос, в какой степени это «внутритекстовая» проблема, то есть насколько значима для текста как такового намеренность или неосознанность включения в него автором интертекстуального элемента.
В эссе «Борхес и мой страх влияния» [11, с. 151-171], предлагая схему влияния автора А на автора В, Эко замечает, что она должна представлять собой не отрезок прямой от А к В, а треугольник: «...нельзя говорить о взаимовлияниях в литературе, философии, даже в научных исследованиях, не поставив на вершину треугольника некий Х. Можем ли мы назвать этот Х культурой, цепочкой предыдущих влияний? <...> назовем его мировой энциклопедией. <...> Отношения авторов А и В бывают устроены по-разному: (1) В находит нечто интересное в произведениях А, не зная, что это часть Х; (2) В находит нечто интересное в произведениях А и через творчество последнего приходит к Х; (3) В обращается к Х и только потом замечает, что то же самое было и у А» [11, с. 152-153]. Однако, «часто картина предстает не такой уж однозначной» [11, с. 153]: автор может помнить, потом забыть, потом снова вспомнить, когда и «что он вычитал у другого». Эко приводит такой пример из собственной практики: «Например, в моих литературных произведениях находили связи с другими авторами, которые я и сам пре-32
красно осознавал. Некоторые отсылки казались сомнительными, так как я абсолютно не был знаком с их источником. Некоторые меня удивляли, но выглядели убедительно, как в случае с «Именем розы», где Джорджо Челли обнаружил влияние исторических романов Дмитрия Мережковского - и я должен признать, что читал их в двенадцатилетнем возрасте, хотя в то время, когда писал роман, об этом совсем позабыл» [11, с. 153]. (Об этом факте Эко упоминает также в «Откровениях молодого романиста» [12, с. 84]).
Говоря о намеренных отсылках в «Имени розы», Эко признается: «...для меня была важна модель «Доктора Фаустуса» Томаса Манна. <...> мало кто из критиков нашел связь с «Доктором Фаустусом», но многие отыскали аллюзии на диалог между Нафтой и Сеттембрини из «Волшебной горы» Томаса Манна» [11, с. 159160].
В связи с образом лабиринта в «Имени розы», который проще всего было бы считать заимствованным у Борхеса, Эко называет ряд других авторов, у которых встречаются подобные образы - от Яна Коменского до Джеймса Джойса. «Все это могло стать источником Борхеса. Вот случай, когда не совсем ясно даже мне самому, то ли я (автор В) благодаря Борхесу (автору А) пришел к Х (мировой культуре), то ли я (В) сначала открыл для себя некоторые аспекты Х, а потом заметил, насколько они повлияли на А» [11, с. 163].
Схема-треугольник усложняется еще и тем, что «кроме А, В и тысячелетней энциклопедии Х существует так же дух времени» [11, с. 153], который представляет собой «цепочку взаимовлияний» [11, с. 154]. (В комментариях к разделу «Сотворить читателя» в книге «Заметки на полях «Имени розы» указывается, что термин дух времени - Эко употребляет его на с.97 в немецком написании: Zeitgeist - принадлежит «духовно-исторической» школе исследователей (XIX-XX вв.) [8, с. 103]). Говоря о влиянии духа времени, Эко приводит примеры, на первый взгляд, несерьезные, однако, в действительности, наводящие на более чем серьезные размышления. Так, некий текст, написанный будущим писателем в десятилетнем возрасте, «очень напоминает Борхеса» и одновременно отсылает к утопиям XVI-XVIII веков об идеальных государствах. Ни того, ни другого маленький автор
И. А. Суханова
читать никак не мог, однако в первом случае «виноват», очевидно, сам дух времени, во втором - действительно прочитанные приключенческие романы и сказки - «. и бог знает какие химические реакции произошли в моем воображении» [11, с. 154]. Еще подобный пример: в 1948 году, в 17 лет, Эко написал рассказы, которые задним числом оказываются похожими на «Космикомические истории» Итало Кальвино (вышедшие, уточним, в 1965 году; эти случаи Эко упоминает также в эссе «Как я пишу» [11, с. 374-377]).
«Наконец, существуют темы, общие для многих писателей, потому что они как бы подсказаны окружающей действительностью. Например, я помню, сколько литературоведов после выхода в свет „Имени розы", находили книжки, в которых тоже упоминалось сожженное аббатство, причем многие из этих книжек я никогда не читал. Никто почему-то не задумался о том, что в Средние века монастыри и церкви частенько горели» [11, с. 154-155]. В «Откровениях молодого романиста» Эко приводит такой факт: «Прежде чем виртуозно перевести на русский язык „Имя розы", Елена Костюкович написала о нем обширное эссе. В нем она упоминает роман Эмиля Анрио „Братиславская роза" (1946), который повествует о поисках таинственного манускрипта и завершается пожаром, уничтожающим библиотеку. Действие разворачивается в Праге, которую я также вскользь упоминаю в начале своего романа. Более того, одного из моих библиотекарей зовут Беренгар, а в книге Ан-рио действует библиотекарь по имени Берн-гард. // Роман Анрио я никогда не читал и даже не подозревал о его существовании» [12, с. 83].
В связи с вопросом о возможности установления факта влияния или заимствования одного автора на другого вспомним выражение А. К. Жолковского: лучше бы всего спросить! Жолковский действительно спросил нескольких писателей-современников и не получил в ответ ничего определенного [3, с. 17].
Тем ценнее опыт Умберто Эко, в чьем лице мы имеем одновременно и автора, и исследователя. Однако, как видим, и в его уникальном случае (что называется, «сам во всем признался») - далеко не всегда есть что-то определенное в плане фактов.
В работах Эко нам не встретилось указаний на то, был ли ему известен детектив Роберта Уроки интертекста от Умберто Эко. Часть 1
Ван Гулика «Монастырь с привидениями» (1961) [2]*. Однако в этом романе мы обнаруживаем множество перекличек с «Именем розы» (1980) [9]: имеется монастырь на горах, в книге помещены два его графических плана; в монастыре происходят таинственные смерти, одна из них - падение с высоты в ущелье; один из убитых - искусный рисовальщик; в монастыре ходят слухи о привидениях («призраках прошлого»), имеется что-то вроде лабиринта, где можно заблудиться; в монастырь приезжает некто, компетентный в расследованиях и достаточно уважаемый, причем, оказывается он там совсем по другой причине; у него есть помощник; в монастыре происходит некое мероприятие; настоятель монастыря слаб как руководитель и находится под влиянием авторитетного лица из числа обитателей монастыря, это лицо - преступный старец, внешне - образец благочестия и учености (связан с книгами и библиотекой), в реальности - преступник, который и организует все убийства, на него и выходит следователь, который застает преступника в потайной комнате; чтобы попасть в потайную комнату, нужно нажать на некое изображение, связанное с религиозной символикой; имеются мотивы курения трав, отравления, скатывания убитых в пропасть, присутствия женщины в мужском монастыре, прелюбодеяния монаха, есть и окно, которое не может быть открытым, есть и ночная экспедиция следователя, и комната, хорошо освещенная большими окнами, где удобно рисовать или писать; существует запрет на посещение какой-то части монастыря; есть и помещение, в котором заведомо страшно; есть и изваяния, и трапеза с настоятелем, и намек на противоестественные отношения, и религиозные противоречия, и т. д. Есть даже Роза - это имя героини: Белая роза. В романе Ван Гулика нет только пожара. Разница (кроме, разумеется, художественного уровня двух текстов) заключается в том, что действие романа Ван Гулика происходит в Древнем Китае, а не в Средневековой Европе, монастырь - даосский, а не католический, и раскрывает преступления не монах другого ордена, а судья, принадлежащий к другой религии - конфуцианству. Есть большой соблазн объявить этот роман одним из источников «Имени розы», тем более, что даты написания произведений этому не противоречили бы, к тому же Эко, автор ряда работ по массовой лите-
33
ратуре, вполне мог быть знаком с детективом Ван Гулика. Но в свете приведенных выше свидетельств Эко такое заключение представляется поспешным**. Он мог, конечно, прочесть Ван Гулика и забыть об этом ко времени написания собственного первого романа, но, видимо, этого могло и не быть. Подозревать же Эко в сознательном умолчании нет оснований, слишком по-иному он реагирует на предположения критиков - не как автор, боящийся быть уличенным в плагиате (по свидетельству А. К. Жолковского, авторы, как правило, «отчаянно запираются», когда их спрашивают о возможных заимствованиях [3, с. 17]), но как ученый, поставивший удачный эксперимент: «.читал много интерпретаций, в которых назывались некоторые использованные мною в работе источники, и всякий раз очень радовался: как ловко критики обнаружили то, что я так удачно замаскировал (именно для того, чтобы они это позднее нашли), например, тот факт, что прототипом нарративных взаимоотношений между Адсоном и Вильгельмом послужили Серенус Цейтблом и Адриан Леверкюн из „Доктора Фаустуса" Томаса Манна» [12, с. 83-84].
Авторы, опрошенные Жолковским, «запирались» лет 30 тому назад. Современные авторы реагируют на подобные вопросы более спокойно (см. ниже) - понятие интертекста сейчас хорошо известно, да, в частности, те же признания У.Эко сыграли свою роль. То есть заимствование перестало восприниматься как что-то тождественное плагиату***.
Зададим провокационный вопрос: а не сравнивал ли кто-то из исследователей, к примеру, образы Вильгельма Баскервильского («Имя розы» У. Эко) и Кристобаля Хунты («Понедельник начинается в субботу» А. и Б. Стругацких [6])****? Ведь оба персонажа - бывшие инквизиторы, оставившие это занятие. Вильгельм, отвергнув жестокие приемы инквизиции и не желая больше участвовать в ее деятельности, использует свои способности и навыки следователя «в мирной жизни». Кристобаль Хунта -бывший Великий инквизитор, впавший в ересь, но не оставивший прежних замашек и в ипостаси заведующего отделом Смысла Жизни: сотрудники НИИЧАВО тащат к нему на допрос толпу привидений, однако допрашивать их он будет в «научных целях». Можно даже усмотреть переклички в эпизодах, связанных с этими 34
персонажами: а) эпизод из романа Стругацких, когда Хунта, один из ведущих магов фантастического института, и молодой программист Саша Привалов, от лица которого ведется повествование, не сумели решить компьютерную задачу и предаются самоуничижению, ругая каждый и себя, и друг друга за глупость и неспособность; б) эпизод из романа Эко, когда Вильгельм, отчаявшись вычислить преступника, ругает себя и послушника Адсона - своего ученика, от лица которого ведется повествование, за глупость и неспособность. Отчего бы не сделать сравнительный анализ итальянского и русского текстов? Здесь и хронологии ничто не противоречит (роман Стругацких вышел в 1965 году, роман Эко - в 1980). Не станем, однако, судить о том, насколько реально подозревать Умберто Эко в чтении советской фантастики. Это, пожалуй, излишне - нет ничего удивительного в том, что в европейской литературе второй половины ХХ века с его историей свободно разгуливают бывшие инквизиторы; а где следователь - там и разгадывание головоломок. Итак, снова Х и дух времени.
Попробуем в свете свидетельств Эко рассмотреть и ряд случаев, когда он сам выступает в роли автора А, то есть того, кто сам оказывается источником влияния по отношению к автору В. В роли автора В в наших примерах выступают современные российские писатели.
В 2012 году в издательстве «АСТ:СОКР^» вышел роман Елены Костюкович «Цвингер» [5], а в 2015 роман Умберто Эко «Нулевой но-мер»[10], переведенный на русский язык, как и все предыдущие романы Эко, той же Еленой Костюкович. Переклички этих двух произведений бросаются в глаза: главные герои обоих романов - этакие недотепы средних лет с неустроенной личной жизнью (в конце тот и другой обретают личное счастье), близкие по роду занятий - издательское дело; похожи их взаимоотношения с другими персонажами, совпадает место действия некоторых значимых эпизодов (так, оба издательства находятся в Милане, в обоих романах описываются также достопримечательности городка Орта); имеются ретроспекции в период Второй Мировой войны и множество других, более мелких совпадений, в том числе в самой организации текста - в обоих романах главы носят названия по датам, как записи в дневнике. Невольно возникает примитивная
И. А. Суханова
мысль о том, что переводчица, познакомившись с итальянским текстом, оказалась под его влиянием, и т. д. Однако Е. Костюкович свидетельствует (в передаче Радио России «Книговорот» 28 марта 2016 года), что получила роман Эко для перевода уже после того, как сдала собственный роман в издательство, что Эко прочел перевод ее романа и присутствовал на его презентации, что оба были крайне удивлены перекличками, потому что никто из них ни у кого не «списывал», хотя такие предположения пришлось услышать обоим авторам (то есть, как видим, переклички ввели в заблуждение определенное количество читателей).
Факты сходства двух произведений удивительны только на первый взгляд. Костюкович к моменту написания собственного романа перевела шесть романов Эко, то есть давно вжилась в его художественный мир. Переводчица уже давно живет в Италии, то есть существует в тех же реалиях, что и Эко. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в обоих текстах упоминаются, например, миланский район Навильи с особенностями его архитектуры; комплекс часовен, посвященных св. Франциску, в городе Орта; а также такие события итальянской истории, как расстрел Муссолини или похищение Альдо Моро. Эко в данной ситуации воспринимается уже в роли автора А по отношению к Костюкович -автору В, хотя даты выхода романов, казалось бы, свидетельствуют об обратном. Видимо, два романа представляют своего рода гомогенотек-сты (термин И. П. Смирнова), возникшие как варианты развития одного и того же предшествующего материала. При этом отграничить влияние А на В от влияния Х на В здесь труднее, чем в каком-либо другом случае - по вышеизложенным причинам; Х и дух времени присутствуют здесь в специфической модификации. Впрочем, разграничить эти вещи, видимо, невозможно по определению. Однако здесь, по крайней мере, факт влияния А на В неоспорим, хотя все далеко не так примитивно, как может показаться на первый взгляд.
Тем не менее, книги Эко и Костюкович очень разные. При всех итальянских реалиях, общих с романом Эко и, естественно, имеющих у итальянского писателя основополагающее значение, роман Елены Костюкович посвящен российской истории ХХ века, в «Цвингере» важнейшую роль играет тема сохранения мирового художе-Уроки интертекста от Умберто Эко. Часть 1
ственного наследия (история спасения коллекций Дрезденской галереи), присутствуют также тема судьбы художника, тема Холокоста, тема диссидентства советских времен, постсоветского гастарбайтерства и многие другие - иногда даже возникает впечатление, что автор «Цвин-гера» стремится высказаться в одном произведении обо всем и сразу. Отвечая на вопрос о влиянии творчества Эко на ее собственный роман, Е. Костюкович призналась: « - Эко - да, стоял рядом. Сам принцип: построить триллер-ный сюжет, вложив в него рассуждения об истории, - это его. <...> Но если уж я пишу один-единственный роман в кои-то веки, писать его, скажем так, более прозрачным, воздушным, мне казалось, будет не очень правильным. Я хотела его как следует утрамбовать. Ну так вот - дорвалась» [4].
Как сказано в аннотации к изданию «Цвинге-ра», «это и криминальный триллер, и драматическая панорама ХХ века» [5, с. 4]. Детективный сюжет «Цвингера» заканчивается тем, что кроме личного счастья, то есть потерянной когда-то любимой женщины, главный герой Виктор Зиман находит еще и некогда похищенный семейный архив. В «Нулевом номере» главный герой Колонна и его подруга Майя Фрезия терпят полное крушение надежд на карьеру и профессиональную самореализацию, однако обретают друг друга. Таким образом, здесь просматривается некая параллель. Что же касается «панорамы ХХ века», то в этом смысле уместнее провести параллели не столько с «Нулевым номером», сколько с другим романом Эко - «Таинственное пламя царицы Лоаны» (2004). Сам же «Нулевой номер» может быть воспринят как более камерная версия романа Эко «Маятник Фуко» (1988) - в нем так же идет речь о работе СМИ и их роли в дезинформации общества и порождении мифов нашего времени. Тема порождения мифа - одна из центральных тем творчества Эко, она раскрывается (на материале других эпох) в романах «Баудолино» (2000) и «Пражское кладбище» (2010). Этой теме посвящен ряд научных, научно-популярных и публицистических работ Эко. То есть материал для перекличек, который может быть извлечен именно из «Нулевого номера» - и это касается не только темы порождения мифа, - отнюдь не является эксклюзивным.
Во второй части статьи мы продолжим рассматривать случаи перекличек с романами Умберто Эко в произведениях отечественных авторов и попытаемся подвести итоги.
Примечания
* Выражаю признательность С. А. Шириной, обратившей мое внимание на это произведение и на его сходство с «Именем розы».
** Заметим в этой связи, что исследователь интертекстов всегда рискует оказаться жертвой «гиперинтерпретации», а точнее - собственной недостаточной осведомленности - и указать в качестве источника первое попавшееся похожее произведение из тех, что известно ему самому, и на этом успокоиться.
*** Несколько странным представляется, однако, тот факт, что плагиат иногда включают в типологию интертекста. На наш взгляд, плагиат - проблема не филологическая, так как элементарное хищение текста не придает этому тексту никаких новых смыслов. Заметим, что в эпиграфе к настоящей статье герой романа Эко столкнулся именно с плагиатом - мифотворец и авантюрист Баудолино никак не ожидал, что кто-то может примитивно украсть результат его вдохновенной лжи. Сопоставление этих персонажей - Баудолино и укравшего его текст и его идею Зосимы - и их отношения к фабрикации «письма пресвитера» может послужить аналогией, демонстрирующей различие между художественным творчеством как таковым и присвоением результата чужого творчества.
**** Во всяком случае, нам не попадалось таких работ, хотя никогда нельзя переоценивать уровень своей осведомленности.
Библиографический список
1. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика [Текст] / Р. Барт. - М. : Прогресс; Уни-верс, 1994. - С. 384-391.
2. Гулик, Р. Ван. Убийства по-китайски: Лаковая ширма; Монастырь с привидениями: романы [Текст] / Роберт Ван Гулик ; пер. с англ. -СПб. : Амфора. ТиД Амфора, 2010. - 352 с.
3. Жолковский, А. К. Блуждающие сны и другие работы [Текст] / А. К. Жолковский. - М. : Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1994. - 428 с.
4. Костюкович, Е. Утомить читателя [Текст] / Елена Костюкович / Беседовала Майя Кучерская // Ведомости, № 3503 от 26.12.2013.
5. Костюкович, Е. Цвингер: роман [Текст] / Елена Костюкович. - М. : АСТ : CORPUS, 2013. - 752 с.
6. Стругацкий, А. Н., Стругацкий, Б. Н. Понедельник начинается в субботу [Текст] : фантаст. роман / А. Н. Стругацкий, Б. Н. Стругацкий. - М. : АСТ : АСТ МОСКВА; СПб. : Terra Fantastica, 2010. - 283 с.
7. Эко, У. Баудолино [Текст] : роман / Умберто Эко / пер.с итал. и послесловие Е. Костюкович. - М. : Издательство АСТ : CORPUS, 2015. - 624 с.
8. Эко, У. Заметки на полях «Имени розы» [Текст] / Умберто Эко / пер. с итал. Е. Костюкович. - М. : Астрель : CORPUS, 2012. - 160 с.
9. Эко, У. Имя розы [Текст] : роман / Умберто Эко / пер. с итал., глоссарий и послесловие Е. Костюкович. - М. : АСТ : CORPUS, 2014. -672 с.
10. Эко, У. Нулевой номер [Текст] : роман / Умберто Эко / пер. с ит. Е. Костюкович. - М. : Издательство АСТ : CORPUS, 2015. - 240 с.
11. Эко, У. О литературе [Текст] : эссе / Умберто Эко / пер. с ит. С. Сидневой. - М. : Издательство АСТ : CORPUS, 2016. - 416 с.
12. Эко, У. Откровения молодого романиста [Текст] / Умберто Эко / пер. с англ. А. Климина. - М. : АСТ : CORPUS, 2013. -320 с.
13. Эко, У. Роль читателя. Исследования по семиотике текстов [Текст] / Умберто Эко / пер. С. Серебряного. - М. : Издательство АСТ : CORPUS, 2016. - 640 с.
14. Эко, У. Шесть прогулок в литературных лесах [Текст] / Умберто Эко / пер. с англ. А. Глебовской. - СПб. : Симпозиум, 2014. -285 с.
Bibliograficheskij spisok
1. Bart, R. Izbrannye raboty: Semiotika. Po-jetika [Tekst] / R. Bart. - M. : Progress; Univers, 1994. - S. 384-391.
2. Gulik, R. Van. Ubijstva po-kitajski: Lakovaja shirma; Monastyr' s prividenijami: romany [Tekst] / Robert Van Gulik / per. s angl. - SPb. : Amfora. TID Amfora, 2010. - 352 s.
36
И. А. Суханова
3. Zholkovskij, A. K. Bluzhdajushhie sny i drugie raboty [Tekst] / A. K. Zholkovskij. - M. : Nauka. Izdatel'skaja firma «Vostochnaja literatura», 1994. - 428 s.
4. Kostjukovich, E. Utomit' chitatelja [Tekst] / Elena Kostjukovich / Besedovala Majja Kucher-skaja // Vedomosti, № 3503 ot 26.12.2013.
5. Kostjukovich, E. Cvinger: roman [Tekst] / Elena Kostjukovich. - M. : AST : CORPUS, 2013. - 752 s.
6. Strugackij, A. N., Strugackij, B. N. Pone-del'nik nachinaetsja v subbotu [Tekst] : fantast. roman / A. N. Strugackij, B. N. Strugackij. - M. : AST : AST MOSKVA; SPb. : Terra Fantastica, 2010. - 283 s.
7. Jeko, U. Baudolino [Tekst] : roman / Umberto Jeko / per.s ital. i posleslovie E. Kostjukovich. -M. : Izdatel'stvo AST : CORPUS, 2015. - 624 s.
8. Jeko, U. Zametki na poljah «Imeni rozy» [Tekst] / Umberto Jeko / per. s ital. E. Kostjukovich. - M. : Astrel' : CORPUS, 2012. -160 s.
9. Jeko, U. Imja rozy [Tekst] : roman / Umberto Jeko / per. s ital., glossarij i posleslovie
E. Kostjukovich. - M. : AST : CORPUS, 2014. -672 s.
10. Jeko, U. Nulevoj nomer [Tekst] : roman / Umberto Jeko / per. s it. E. Kostjukovich. - M. : Izdatel'stvo AST : CORPUS, 2015. - 240 s.
11. Jeko, U. O literature [Tekst] : jesse / Umberto Jeko / per. s it. S. Sidnevoj. - M. : Izdatel'stvo AST : CORPUS, 2016. - 416 s.
12. Jeko, U. Otkrovenija molodogo romanista [Tekst] / Umberto Jeko / per. s angl. A. Klimina. -M. : AST : CORPUS, 2013. - 320 s.
13. Jeko, U. Rol' chitatelja. Issledovanija po semiotike tekstov [Tekst] / Umberto Jeko / per. S. Serebijanogo. - M. : Izdatel'stvo AST : CORPUS, 2016. - 640 s.
14. Jeko, U. Shest' progulok v literaturnyh lesah [Tekst] / Umberto Jeko / per. s angl. A. Glebovskoj. - SPb : Simpozium, 2014. - 285 s.
Дата поступления статьи в редакцию: 12.05.2017 Дата принятия статьи к печати: 23.06.2017
Уроки интертекста от Умберто Эко. Часть 1
37
