CC BY
36
УПРАЗДНЕНИЕ ПРАВОСЛАВНЫХ МОНАСТЫРЕЙ МССР В 1945-1953 ГГ.: РОЛЬ ВНУТРИЦЕРКОВНЫХ ФАКТОРОВ
В.А. Содоль
Кафедра Отечественной истории Приднестровский государственный университет им. Т.Г. Шевченко ул. Горького, 110б, Тирасполь, Молдова, 3300
В статье анализируется влияние внутрицерковных процессов на ход упразднения некоторых монастырей МССР, представлявших неотъемлемую часть системы православных монашеских обителей Русской православной церкви. Автор исследует особенности организации жизни монашествующих в Молдавии, обращая особое внимание на ряд существенных нарушений традиций монастырской жизни их насельниками. В статье рассматриваются и экономические факторы, оказавшие определяющее воздействие на процесс закрытия этих обителей в первые послевоенные годы.
С освобождением территории Молдавской ССР от фашистских оккупантов в 1944 г. здесь была восстановлена юрисдикция Русской православной церкви (далее — РПЦ), в состав которой возвратились 25 мужских и женских монастырей края. Однако поскольку религиозные организации не вписывались в общественную систему страны победившего социализма, характерным явлением в послевоенной Молдавии стало сокращение количества православных обителей.
В современной историографии, посвященной изучению проблем государственно-церковных отношений советского периода, традиционным стало утверждение, что государственные органы власти создавали невыносимые условия для существования православных монастырей и, якобы, обители закрывались только под влиянием этого административного нажима.
Общими чертами исследований по истории Молдавской православной церкви и ее институтов, изданных в последние годы историками Республики Молдова, является их политическая ангажированность, жесткая антисоветская направленность, а подчас и плохо скрытая русофобия (например, в одной из монографий процесс закрытия монастырей МССР рассмотрен в разделе под говорящим названием «Тоталитарно-коммунистический режим ликвидирует монастыри один за другим» (1)). Их авторы уделяли внимание крайне узкому кругу причин закрытия монастырей — давлению на монастырские общины государственных органов и усилению налогового пресса на хозяйства обителей.
Таким образом, несмотря на сравнительно большое число публикаций, посвященных проблемам православной церкви в Молдавии советского периода, вопрос о роли внутренних факторов в процессе упразднения местных монастырей по-прежнему остается представленным в искаженном виде. А поскольку монастыри являются неотъемлемой частью системы православной церковной организации (кстати, по количеству обителей МССР в послевоенные годы занимала
второе место по Советскому Союзу (после Украинской ССР)), данная проблема может стать объектом пристального внимания и специального исследования.
Большинство молдавских монастырей функционировало непрерывно с момента их создания, на основе установившихся местных традиций, и, за исключением Ново-Нямецкого монастыря, писаного устава не имело.
Основные принципы внутреннего распорядка общежительных монастырей Молдавской ССР раскрывает справка, составленная игуменом Ираклием (Флоря): «При поступлении в монастырь от поступающего не требуется ничего, кроме добровольного желания трудиться на пользу своей души и обители. Поступающие проходят вначале стаж послушника — на испытании, а потом уже, по истечении нескольких лет, смотря по усердию его... пострижение в монахи, а затем по заслугам их — рукоположение в иеродиаконы и иеромонахи. Вся братия, проживающая в монастыре, имеет общий стол, одежду, обувь, освещение, отопление и жилье за счет монастыря. Взамен этого монастырю отдается труд в поле, садах, виноградниках, огороде и т.д., послушания также ведутся по церкви, по кухне, пекарне, мастерским и скотному двору. Питание в монастыре двухкратное в общей трапезной, каждое из них не более двух блюд. В праздничные дни обед улучшается и подается мясо, что бессарабским монастырям было разрешено Святейшим Синодом» (2). Особое место среди общежительных монастырей занимает Кицкан-ский монастырь, братия которого жила на основе устава, составленного в XVIII в. настоятелем Нямецкой лавры Паисием Величковским. Ежедневное будничное богослужение составляло в этой обители около 14 часов (3).
От общежительных по устройству и внутренней жизни значительно отличались монастыри своекоштные, в число которых входило большинство женских обителей Молдавии. Например, в Кушеловском своекоштном монастыре, по сообщению настоятельницы Ироиды (Ротарь), установились такие традиции: «Каждая поступающая в монастырь обязана пробыть на испытании в общежитии со старицей 3—5 лет, где она должна исполнять всякую работу, какую заставят... По прошествии этого испытания [они — В.С.] переходят в скит-монастырь, в качестве ученицы и послушницы к какой-нибудь монахине... Тут она должна ухаживать за своей наставницей, работать и слушать ее во всем. Наставница же, со своей стороны, обязана одевать, обувать, кормить, обучать чтению, письму, пению, работе и монастырской жизни. По смерти наставницы послушница унаследует ее келью. По достижении 40-летнего возраста послушница постригается в монашество. Тогда она имеет право иметь свою келью и иметь послушницу.
Каждая монахиня должна лично о себе заботиться, от монастыря она не получает никакой помощи. Она должна... выстроить или купить от монастыря в пожизненное пользование келью, содержать ее в полном порядке и ремонтировать на свои личные средства.
Когда же наступают полевые работы, все проживающие в монастыре, за исключением старых и больных, обязаны выйти на общественные работы... За все это ничего не получают. Утром, вечером и в полночь все обязаны собираться в церковь для общественного богослужения.
В свободное от этих обязанностей время монашествующие работают в свою пользу, на свое пропитание. Они занимаются выделкой шерсти, которую окрестные крестьяне привозят: моют, скубят, расчесывают, прядут, ткут сукна, вяжут чулки и перчатки. Все это производят кустарным способом. Плату за это получают натурой: хлебом, оливой, дровами, а иногда и деньгами, по взаимному соглашению. Хозяйства они не имеют, за исключением нескольких кур.
Все монашествующие должны жить в неприкосновенности, нравственности и чистоте. Если же кто-либо преступит эти правила и не раскается, тогда решением монастырского собора она удаляется из монастыря, как недостойная» (4).
Зачастую послушницы, попадая к пожилой монахине-домовладелице, становились безгранично услужливыми и преданными, чтобы, после смерти монахини, ее дом перешел к ним. В свою очередь, монахини-домовладелицы всячески эксплуатировали молодых послушниц, чтобы уплатить государственные налоги и натуральные поставки, «раздобыть себе на жизнь». Фактически, как признавал епископ Кишиневский и Молдавский Нектарий (Григорьев), монахини вели самостоятельную мирскую жизнь.
Настоятели монастырей назначались правящим архиереем Кишиневско-Мол-давской епархии и были подотчетны ему по вопросам церковной, хозяйственной и духовной жизни обителей. Как правило, в управлении монастырями настоятелям помогали соборы монашествующих, включавшие в себя от 5 до 9 чел. Исключение составлял лишь Припиченский монастырь, не имевший такого собора ввиду своей малочисленности (5). Председателем собора являлся настоятель, созывавший его периодически для решения наиболее важных вопросов хозяйственной, церковной и духовной жизни монастыря.
В некоторых монастырях, например Гыржавском и Сербештском, отношения между настоятелем и братией были самыми почтительными, все находились в полном согласии и послушании (6).
Однако, как свидетельствуют многочисленные документы (жалобы монашествующих, рапорты духовных следователей, информационные сообщения Уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при СМ СССР по Молдавской ССР П.Н. Роменского и др.), ровные отношения между настоятелем и братией (или сестричеством) обителей, соблюдение ими монастырских уставов были отнюдь не закономерными явлениями. Распространенными пороками насельников монастырей были пьянство и половой разврат.
Типичным примером нарушений монастырского устава может служить обстановка в Таборском монастыре, сложившаяся в 1947—48 гг. Так, в это время настоятельница Мавра (Лымар) жаловалась на действия председателя артели «Победа» с. Табор Юрко Ивана Ильича, который грубо вмешивался во внутреннюю жизнь обители, избивал монахинь, а также насильственно принуждал некоторых из них сожительствовать с ним (7). Несмотря на неоднократные обращения настоятельницы в различные инстанции, адекватных мер в отношении Юрко принято не было. Лишь после обращения епископа Венедикта (Полякова) Уполно-
моченный П.Н. Роменский был вынужден поставить соответствующий вопрос на заседании Совета Министров МССР, после чего была назначена проверка на месте. Факты, сообщенные игуменьей и епископом, подтвердились, Иван Юрко был снят с должности председателя артели (8). Вмешательство светских организаций и предприятий во внутренние дела монастырей были характерны и для других обителей Кишиневско-Молдавской епархии: Каприянского, Гыржавского, Курковского, Сербештского, Жабского, Гировского и др. монастырей (9).
Еще одним довольно частым явлением было уклонение монашествующих от работ в обители и непослушание настоятелям (10). Например, братия Кицкан-ского монастыря, не довольствуясь плохой пищей, не хотела выполнять общественные работы, поэтому его настоятель был вынужден лично выводить монахов на послушания и присутствовать при их выполнении (однако эти меры помогали плохо, и осенью 1951 г. в монастыре сгнили 10 т убранных яблок) (11).
Как отмечал сам епископ, нравы в монастырях епархии были грубые. Например, монахиня Жабского монастыря Марианна (Черника) во время вечерней молитвы в церкви, перед самим алтарем, побила слепую монашку только потому, что та нечаянно наступила на ее рясу (12).
Причины таких действий монашествующих крылись, видимо, в слишком тесной связи монастырей с миром, малообразованности насельников. Помимо этого, по выражению епископа Нектария, отсутствовали интеллигентные силы для перевоспитания, образования и установления нормальной жизни в монастырях.
Для устранения отмеченных нарушений руководство епархии использовало такие меры, как: наложение епитимий, запрещение монахиням носить мантии, нагрудные кресты, клобуки, удаление из одних обителей в другие или же вовсе исключение из списков насельников (13). Однако это давало лишь временный эффект. Кардинального изменения обстановки в монастырях епархии подобные меры дать не могли.
Закономерным следствием этого стало самоупразднение некоторых монастырей. В рассматриваемый период времени количество монастырей в Молдавии сократилось на 9 обителей, т.е. фактически на треть. В шести случаях из девяти нами установлено, что инициаторами закрытия монастырей выступали сами монашествующие — настоятели, а также братия или сестричество (14).
Среди причин ликвидации обителей фигурировали две главных — трудности их хозяйственной жизни и аморальное поведение насельников. Например, вот что сообщал епископ Нектария о причинах закрытия Гинкуловского монастыря: «Я поручил сделать дополнительное обследование, каким было установлено следующее: монастырские строения, жилые и нежилые, в большом запустении... Пахотной земли в монастыре кроме виноградника и огорода имеется 15 га, но из-за малочисленности трудоспособной братии, монастырь обработать эту землю полностью и рационально не может... На 15 августа с.г. монастырская касса не имеет в наличии ни 1 рубля, кроме долгов... Еще в 1947 г. настоятелем Гинкульского монастыря было возбуждено ходатайство о слиянии вверенного ему монастыря
с Гербовецким мужским монастырем, и как причины такой просьбы, указывались: 1) малочисленность насельников монастыря; 2) невозможность собственными силами обработать монастырскую землю, сад и виноградник; 3) отсутствие средств на восстановление жилых помещений монастыря, требующих неотложного ремонта; 4) моральное разложение братии монастыря, покидавшей самочинно монастырь и полное неподчинение монастырскому уставу жизни. Пьянство и разврат некоторых членов монастырской братии стали неискоренимым злом и соблазном для верующих... Действительно, за период времени с 1949 по 1950 гг. по разным причинам из Гинкульского монастыря убыло 20 человек и на сегодняшний день в м-ре остались 23 человека, из которых 11 человек — в возрасте свыше 50 лет. Также за период с 1945 по 1949 гг. сменилось 7 человек-настоятелей, а с 1949 г. по настоящее время — 4 настоятеля» (15).
При этом следует отметить, что фактически монастыри полностью не ликвидировались, на деле происходило слияние экономически слабых обителей с более сильными. Так, при закрытии Фрумосского монастыря его монахини были переведены в Гировскую обитель (16). Насельники ликвидированных мужских монастырей были объединены с братиями Добрушского, Гырбовецкого, Каприянского, Курковского, Сурученского и других монастырей (17). Церковь теряла лишь материальную составляющую обителей — земельные владения, монастырские здания. Количество монашествующих в результате уменьшения числа монастырей менялось незначительно. Например, при закрытии Курковского монастыря осенью 1953 г. из 53 насельников ушли в мир лишь 13 бывших монашествующих (18).
Хотя во многих исследованиях современных авторов утверждается, что закрытие молдавских монастырей под предлогом их слияния было нововведением советских органов власти, мы должны заметить, что это далеко не так. Еще в начале XIX в. архиепископом Кишиневским Дмитрием (Сулима) были ликвидированы 5 скитов (Резинский, Рудьский, Ломановский, Сорокский и Кэрэтурский), а также 2 монастыря (Городештский и Косауцкий) (19).
Следует также отметить, что в 1948—49 гг. Уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви при Совете министров СССР по Молдавской ССР предпринял ряд попыток по закрытию Гировского, Таборского, Каларашов-ского и Каприянского монастырей (20). Однако по различным причинам эти намерения в рассматриваемый период не были реализованы (21).
Имущество же закрытых монастырей, как правило, использовалось советскими органами власти для удовлетворения различных социальных нужд. На их базе создавались дома отдыха, санатории, профессиональные училища (22).
Период 1944—1953 гг. стал временем нормализации государственно-церковных отношений в Молдавской ССР и стабилизации положения монастырей в крае. Однако, несмотря на это, треть местных обителей за это время была упразднена. Причинами их закрытия были как внешние (воздействие государственных и общественных организаций), так и внутренние факторы. Среди последних фигурировали малочисленность братий и сестричеств, что обусловливало отсут-
ствие возможностей за счет использования собственных сил обеспечить их всем необходимым. Помимо этого, значительное количество в монастырях лиц нетрудоспособного возраста еще более суживало возможности стабильного функционирования их хозяйств и поддержания в исправном состоянии жилых и подсобных помещений. Аморальное поведение послушников и монашествующих как мужских, так и женских обителей вступало в жесткое противоречие с нормами монашеской жизни и вело к снижению их авторитета среди прихожан. Все это привело к самоликвидации ряда монастырей Кишиневско-Молдавской епархии в период 1944—1953 гг. В ходе этого процесса религиозные институты избавлялись от лиц, своим поведением дискредитировавших черное духовенство, что в целом способствовало оздоровлению внутримонастырской обстановки.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Be§leagä V. Cruci rästurnate de regim. Mänästirea Räciula. 1959. — Chiçinâu, 2006.
(2) Национальный архив Республики Молдова (НАРМ). — Ф. 3046. — Оп. 1. — Д. 6. — Л. 28.
(3) Ириней (Тафуня). — История Свято-Вознесенского Ново-Нямецкого монастыря. — 2004. — С. 32.
(4) Там же. — Оп. 1. — Д. 6. — Л. 31.
(5) Там же. — Оп. 2. — Д. 355. — Л. 33.
(6) Текущий архив Молдавской митрополии (ТАММ). — Д. «Рапорты о состоянии монастырей 1950 г.». — Л. 23 об.
(7) НАРМ. — Ф. 3046. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 31.
(8) Там же. — Оп. 2. — Д. 361. — Л. 43.
(9) ТАММ. — Д. «Рапорты о состоянии монастырей 1950 г.». — Л. 18 об.; Там же. — Дело переписки с Жабским монастырем 2/1953. — Л. 28; НАРМ. — Ф. 3046. — Оп. 1. — Д. 13. — Л. 50, 51; Там же. — Оп. 2. — Д. 347. — Л. 88; Там же. — Д. 350. — Л. 34; Там же. — Д. 354. — Л. 98; Там же. — Д. 363. — Л. 68.
(10) Там же. — Д. 349. — Л. 123; Там же. — Д. 355. — Л. 36.
(11) Там же. — Д. 351. — Л. 215.
(12) ТАММ. — Дело переписки с Жабским монастырем 2/1953. — Л. 54.
(13) ТАММ. — Д. Хировского монастыря 1950 г. — Л. 28, 43; Там же. — Дело переписки с Жабским монастырем 2/1953. — Л. 81; НАРМ. — Ф. 3046. — Оп. 1. — Д. 24. — Л. 198; Там же. — Оп. 2. — Д. 347. — Л. 89.
(14) НАРМ. — Ф. 3046. — Оп. 1. — Д. 26. — Л. 380; Там же. — Д. 29. — Л. 163; Там же. — Д. 33. — Л. 66, 67, 86; Там же. — Оп. 2. — Д. 357. — Л. 31; Там же. — Д. 362. — Л. 23 об.
(15) Там же. — Оп. 1. — Д. 33. — Л. 66, 67.
(16) Там же. — Оп. 2. — Д. 362. — Л. 18.
(17) Там же. — Оп. 1. — Д. 26. — Л. 380; Там же. — Д. 33. — Л. 67; Там же. — Оп. 2. — Д. 352. — Л. 15; Там же. — Д. 357. — Л. 31.
(18) ТАММ. — Дело 64/1953 «О слиянии Курковского мужского монастыря Оргеевского района».
(19) Popovschi N. Istoria bisericii din Basarabia în veacul al XlX-lea subt ruçi. — Chiçinau, 1931. — P. 97.
(20) НАРМ. — Ф. 3046. — Оп. 2. — Д. 350. — Л. 35.
(21) Там же. — Д. 349. — Л. 106; Там же. — Д. 350. — Л. 35; Там же. — Д. 361. — Л. 44; Там же. — Д. 363. — Л. 46.
(22) Там же. — Д. 362. — Л. 29; Там же. — Д. 352. — Л. 13; Там же. — Д. 357. — Л. 31; Там же. — Оп. 1. — Д. 26. — Л. 141.
THE INFLUENCE OF MONASTIC ACTIVITIES ON THE ABOLISHMENT OF THE ORTHODOX CLOISTERS IN THE MOLDAVIAN SOVIET SOCIALIST REPUBLIC IN 1944-1953
V.A. Sodol
Department of Fatherland History Pridnestrovian State University of T.G. Shevchenco
In his article V.A. Sodol analyzes the influence of monastic activities on the abolishment of the orthodox cloisters in the Moldavia, which occupied great place among others Russian Orthodox Churches. The author studies peculiarities at activity of the moldavian cloisters and pays attention on violation of the monkish rules by some of the monks. In the article the author also shows economical factors which led cloisters to their self-abolishment.
