CC BY
85
ным государственным законодательством. Корпоративность проявлялась в присутствии при следственных действиях представителей клира, в определении наказания вышестоящим церковным начальством. Противоречия между светскими и церковными нормами разрешались путем принятия прецендентных решений Сенатом. Решения и духовных и светских судов носили преюдициальный характер по отношению друг к другу. В целом полномочия церкви были направлены на сохранение ведущей роли православия в обществе.
Примечания
1 См.: Устав Духовных Консисторий. СПб., 1912. (Далее - Устав Духовных Консисторий).
2 См.: Вруцевич М. Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. СПб., 1909. С.8.
3 См.: Устав Духовных Консисторий. С. 74-75.
4 См.: Свод законов Российской империи. Т. IX. СПб., 1876.
5 Учреждение судебных установлений. СПб., 1864. С. 3.
6 См. Свод законов Российской империи. Т. XVI. Ч. 1. Судебные уставы. Пг., 1914.
7 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845. С. 354.
8 Оренбургские епархиальные ведомости. 1895. № 22. С. 343.
9 См.: Вруцевич М. Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. СПб., 1909. С. 22.
10 См.: Устав Духовных Консисторий. С. 75.
11 См.: Собрание решений Правительствующего Сената. СПб., 1875. № 1.
12 См.: Полное собрание Законов Российской империи. Т. IX. С. 324.
13 См.: Устав Духовных Консисторий. С. 57.
14 См.: Полное собрание законов Российской империи. Т. XIV. С 244.
15 См.: Вруцевич М. Указ. соч. С.24.
16 См.: Устав Духовных Консисторий. С.60.
Т.П. Корецкая
УПРАВЛЕНИЕ ССЫЛЬНО-КАТОРЖНЫМИ КОЛОНИЯМИ АНГЛИИ В АВСТРАЛИИ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА:
ПО МАТЕРИАЛАМ Ф.Ф. БЕЛЛИНСГАУЗЕНА
Несмотря на то, что впервые на картах Австралия появилась ещё в 1542 г., по-настоящему же привлекла внимание европейцев, в особенности англичан, только в конце XVIII в. Почему так произошло? Ответ на этот вопрос неоднократно (прямо или косвенно) пытались дать как российские мореплаватели, посещавшие Сидней и Хобарт в первой трети XIX в., так и отечественные журналы первой половины XIX в. Мнения и тех, и других можно было бы свести к высказыванию в «Историческом, статистическом и географическом журнале»: «Когда Английское Правительство после Американской войны 1 не знало, куда девать своих преступников, и сих опасных людей не хотело удержать в Европе... учёный Сир Йозеф Бингс довёл до того, что Ню-Суть-Валис 2 к тому был назначен.» 3.
Действительно, потеряв в 1783 г. часть своих колоний в Северной Америке, Англия, по мнению участника научно-исследовательской экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева в 1819-1821 гг. мичмана П.М. Новосильского, получила для
себя много выгод от создания колонии на пятом континенте. Во-первых, сразу же была решена проблема с местом ссылки заключенных. Во-вторых, зелёный материк располагался на одинаковом расстоянии между «английскими факториями в Индии, Китае и Америке» 4 и возможность расположения там промежуточных баз и складов позволила Великобритании в дальнейшем успешно развивать торговлю; а также расширять сферу своего влияния в Океании.
Изначально определив характер новых колоний на пятом континенте как ссыльнокаторжный, Британская империя соответственно установила в них особую систему и механизмы управления. Слова губернатора Блая: «Закон, сэр? Я здесь закон!» 5 - являлись трезвой констатацией действительности. Их можно было отнести к любому из губернаторов от Филиппа до Макуори. Назначая в 1787 г. первым губернатором австралийской колонии Нового Южного Уэльса капитана А. Филиппа, Уайтхолл наделил его фактически диктаторскими полномочиями. Губернатор назначал чиновников аппарата местной администрации; являлся главой гражданского и военного судов; решал все вопросы относительно содержания каторжан, изменения их наказания 6
Только губернатор мог дать землю или отобрать её; распределять семена и орудия труда для занятий сельским хозяйством; регулировать торговлю, в основном внутреннюю (так как о каких-либо признаках существования в конце XVIII - начале XIX в. внешних торговых отношений у австралийских владений Британской империи не могло быть и речи), а следовательно, и цены на товары. Он имел право в случае необходимости мобилизовать поселенцев на какие-либо общественные работы.
Всю судебную систему в английской колонии в Австралии также венчал губернатор. В отличие от метрополии в ней не было ни суда присяжных, ни дифференцированных налогов, ни свободы слова и вероисповедания, «а единственное правосудие исходило только от военного закона» 7. Так по законодательному акту 1787 г. капитан Филипп и его преемники возглавляли уголовный и гражданский суды, которые состояли из заместителя главного судьи и шести (в первом) или двух (во втором) членов, назначаемых губернатором.
Уголовный суд рассматривал вопросы изменения сроков заключения, а также в его компетенцию входило решение вопросов помилования и смертной казни. В гражданском суде решались тяжбы о земле, домах, аренде, наследовании, долгах и так далее. Однако всё же имелось некое ограничение - дела, иски по которым превышали 300 ф.ст., окончательно разрешались «коронным судом в Англии» 8.
Но ко времени Л. Макуори, в 1810-е гг., свободных поселенцев в колонии стало намного больше, и их численность среди взрослого населения составляла 12%. В связи с этим в 1814 г. в судебной системе колонии и произошли некоторые изменения. Возникли две новые судебные инстанции: губернаторский (губернатор + два судьи, назначенные им же) и верховный (судья, назначаемый английским правительством + два судьи, назначаемые губернатором) суды. Их полномочия в решении тех или иных дел зависели также от стоимости исков по ним. Первый имел право рассматривать дела по искам до 50 ф. ст., а второй - свыше указанной суммы 9
В связи с увеличением числа свободных поселенцев, в том числе и за счёт свободных иммигрантов, требовалось совершенствование и самой системы управления. Для выяснения обстановки в Новый Южный Уэльс была направлена комиссия во главе с Дж.Т. Биггом 10, по результатам которой английский парламент принял Акт 1823 г. об изменениях в системе управления британскими владениями в Австралии.
Так выглядели системы управления в колониях Англии на зелёном континенте. А как и почему видели их россияне в первой трети XIX в.? Ответ на эти вопросы и является целью данной работы.
В целом изучение периода становления (первая половина XIX в.) австралийских колоний Англии, и системы их управления в частности, представляет собой несомненный интерес для понимания всего хода их развития в дальнейшем. Но картина эта не будет полной, если оставить без внимания то, как воспринимали британские колонии в Австралии независимые очевидцы, главным образом, иностранные моряки, побывавшие там в первые десятилетия их существования.
В первую очередь, имеются в виду свидетельства, оставленные российскими мореплавателями в первой трети XIX в. Это официальные документы, дневники, мемуары путешественников, содержащие сведения о положении дел в Новом Южном Уэльсе 11. Кроме данного пласта материалов нельзя оставить без внимания и источники вторичного характера - российские журналы первой половины XIX в., которые в той или иной мере дополняют складывающуюся картину.
Небольшой, по сравнению со сведениями о других областях жизни австралийских владений Англии, объём информации по вопросу о системе и механизмах управления обусловлен скорее всего тем, что, в первую очередь, в глаза русским путешественникам бросались экзотическое разнообразие флоры и фауны, быт коренного населения и поселенцев, отношение к заключённым. И уж в самую последнюю очередь уставшие от долгого путешествия мореплаватели из России обращали внимание на структуру власти в колонии. Изучая имеющиеся источники, можно порой лишь косвенно говорить о том или ином элементе системы управления. Только глава научно-исследовательской экспедиции 1819-1821 гг. капитан II ранга Ф.Ф. Беллинсгаузен даёт довольно полное её описание 12.
Материалы же, опубликованные в российских журналах, как уже выше отмечалось, носили вторичный характер. Ничего удивительного в том, что статьи, печатавшиеся в отечественных изданиях и взятые из зарубежных журналов, подвергались строжайшей цензурной обработке. Пропустить материал, содержавший хотя бы толику информации о способе управления каким-либо из западных государств своими колониями, российские цензоры не могли, да и не имели права, так как это, по их мнению, вполне могло бы привести к росту антиправительственных настроений особенно с конца 1820-х гг.
Советская историография английских колоний в Австралии никогда не использовала в качестве источников ни документы русских кругосветных плаваний, ни статьи российских журналов. Лишь в конце прошлого века за изучение первых взялся А.Я. Массов. В тематике его исследований можно выделить два основных направления: во-первых, это вопрос об оценке россиянами английской колонизации Австралии и Тасмании в первой трети XIX в.; во-вторых, проблема русско-австралийских внешнеполитических связей в XIX в.
Итак, к моменту первого появления в Австралии российского флота в 1807 г. первая (и пока единственная) колония, Новый Южный Уэльс, существовала уже пятнадцать лет. Но кругосветное плавание во главе с Леонтием Андриановичем Га-гемейстером не оставило практически никакой информации о жизни британских поселений. Всё же капитан «Невы» 27-летний лейтенант Л. А. Гагемейстер мельком обратил внимание на иерархию в руководстве колонии: администрацию возглавлял губернатор (в 1807 г. этот пост занимал У. Блай); в случае отсутствия губернатора его обязанности выполнял офицер полка, расквартированного в Новом Южном Уэльсе с 1791 г. (в 1807 г. это был майор Дж. Джонстон); а «морским департаментом управлял господин Камбелл» 13.
Весьма расплывчатое представление, складывающееся со слов русского мореплавателя, вполне объяснимо тем, что он являлся в первую очередь капитаном судна, выпол-
нявшего коммерческие задачи - доставку груза Российско-Американской Компании (в дальнейшем - РАК) в североамериканские владения России. А это, в свою очередь, обусловило сокращение состава команды «Невы» и отсутствие в экипаже естествоиспытателей. И, попав в Сидней, его капитан преследовал сугубо практические интересы, как то: пополнение запасов провизии, отдых членов команды после длительного плавания и т. д. Поэтому в его отчёте присутствует лишь сухая констатация факта наличия трёх постов в администрации английских колоний в Австралии.
Туман в представлениях россиян о системе управления британскими владениями на пятом континенте, а точнее говоря, в полном их отсутствии, не был рассеян и участниками кругосветного плавания другого корабля РАК «Суворов» в 18131815 гг., побывавшего под командованием молодого лейтенанта М.П. Лазарева в Сиднее в 1814 г. Упоминая о неком господине Г. Пайпере, «смотрителе порта», член его команды, лейтенант С. Я. Унковский, лишь дополняет образ системы управления в Новом Южном Уэльсе 14. Но ни у Л. А. Гагемейстера, ни у С.Я. Унковского нет каких-либо оценок её эффективности.
В 1 820 г. в Австралии побывали целых две научно-исследовательские экспедиции: первая (в феврале-марте) во главе с М.Н. Васильевым и Г. С. Шишмарёвым и вторая (в марте-мае), возглавленная Ф.Ф. Беллинсгаузеном и М.П. Лазаревым. Но, как ни странно, только последняя из них (точнее говоря, один из её руководителей, Ф.Ф. Беллинсгаузен) оставила бесценные сведения о системе правления ссыльнокаторжной колонией Англии в Австралии. Здесь можно найти не бесстрастное описание, а осмысленную подачу материала с оценками и комментариями.
Во главе колонии стоял назначаемый правительством метрополии губернатор, обладающий практически неограниченной властью, что изначально было обусловлено определением Австралии местом ссылки заключенных. В случае болезни или смерти временно его обязанности выполнял вице-губернатор, тогда как в остальное время он просто получал жалование, так как «не имел никакого дела» 15. Вся документация оформлялась и находилась в ведении секретаря колонии, который, по замечанию российского мореплавателя, был здесь вторым после губернатора лицом. Назначался он как и губернатор и его «помощник» и получал вместе с ними, а также с судьями, адвокатами, священниками и докторами, жалование «от короны» 16 Отсюда можно сделать и вывод, что оба судьи («главный» и «второй») были поставлены английским правительством.
Остальных же чиновников, называемых главой русской научно-исследовательской экспедиции «магистратскими», имел право назначать сам губернатор. Из учреждений в Новом Южном Уэльсе существовали банк, ломбард, 17 «магазины» (склады продовольственных запасов), а также так называемая «касса полиции», другими словами, колониальная казна. В связи с тем, что собственных доходов у колонии было недостаточно, «магазины» и «касса полиции» пополнялись правительством Англии 18.
Интересно, что Ф.Ф. Беллинсгаузен прямо не перечисляет и не говорит об обязанностях губернатора. Но всё же косвенно можно увидеть, в чём, по его мнению, они заключались. Кроме общего управления британскими владениями в Австралии, губернатор решал, как уже было отмечено выше, вопросы о назначении части должностных лиц и «помощников» обоим судьям. Также он имел право изменять сроки заключения ссыльных, миловать, «сортировать» привезённых каторжан; выпускать местные деньги, разрешать (под его ответственность) иностранцам продавать здесь
19
свои товары; распределять внутри колонии средства и так далее .
Подобное всемогущество вполне было с точки зрения россиян оправдано, ведь Новый Южный Уэльс был не просто удалён от метрополии и трудно управляем, он
являлся ссыльно-каторжной колонией, а это и обуславливало, в первую очередь, практически беспредельные полномочия генерал-губернатора. Несмотря на это, ограничения всё-таки были довольно существенны. Так, например, губернатор не мог вершить суд, потому что это право было сокращено учреждением четырёх судов: уголовного, губернаторского, верхнего и апелляционного 20.
Кроме одобрения системы управления, в Новом Южном Уэльсе Ф.Ф. Беллинсгаузен высказывает и определённые критические замечания и нарекания по вопросам, касающимся охраны колонии и механизмов соблюдения порядка внутри неё. Дело в том, что общая численность «войска» составляла в 1820 г. в общей сложности всего 450 (!) человек. «Легко себе вообразить можно, - писал обескураженный российский мореплаватель, - что сие малое число военных недостаточно для удержания в должном порядке отчаянных граждан Нового Южного Валлиса» 21.
Действительно, русскому человеку, воспитанному в строжайшей дисциплине, закончившему Морской кадетский корпус; человеку, которому ежеминутно внушали, что армия является залогом порядка и безопасности государства и его территории - было неимоверно сложно понять это. Он не мог даже и допустить мысли, что часть территории такой империи, как Великобритания, да к тому же ещё и место ссылки далеко не самых мирных, а порой и приговорённых к пожизненному заключению или к смертной казни преступников, что именно она будет охраняться столь халатно (выделено мной. -Т.К.). Даже в Ньюкасле, куда, по утверждению и профессора И.М. Симонова 22, и самого капитана Ф.Ф. Беллинсгаузена, отправлялись за тяжкие провинности ссыльные из других мест заключения в колонии 23, даже в этом поселении находилось только три офицера, четыре сержанта, три капрала и лишь семьдесят пять рядовых. О каком порядке в колонии и спокойствии мирных поселенцев в таком случае могла, по мнению главы научно-исследовательской экспедиции 1819-1821 гг., идти речь.
Не меньше он был удивлён и тем фактом, что численность полиции была не просто невелика, а, по сути говоря, ничтожна. Да к тому же к службе в ней привлекались не только вольноприбывшие поселенцы, но и освободившиеся заключенные, что уже совсем выходило за рамки понимания русского дворянина, офицера, да просто законопослушного россиянина, «нижних констеблей... избирают из ссылоч-
24
ных... иногда из таких, которым срок ещё не кончился...» .
В первую очередь именно они сами, по глубочайшему убеждению Ф.Ф. Беллинсгаузена, и совершали «многие преступления» или покрывали истинных преступников. Разве когда-нибудь можно было в то время увидеть на каком-либо ответственном посту в России человека, имевшего судимость, а уж тем более приговаривавшегося к ссылке и на вечное поселение, чем фактически и являлось заключение осуждённых в Австралии и жизнь их здесь после освобождения.
Но будничная колониальная действительность Нового Южного Уэльса порой диктовала абсолютно иное отношение к бывшим осуждённым, к тому же уже понесшим наказание за свои ошибки. Необходимо было развивать хозяйство британских владений на пятом континенте, а для этого нужны были рабочие руки, каковыми и оказались освободившиеся каторжники. Кроме того, труд самих ссыльных использовался на общественных работах. Также, по замечанию капитана II ранга Ф.Ф. Беллинсгаузена, они находились и на службе в колониальной администрации в качестве помощников для «некоторых из мелких чиновников, как то: писаря», смот-
25
рителей за «ссылочными» или рогатым скотом .
Однако это отнюдь не свидетельствовало о том, что всё свободное белое население Австралии считало бывших заключённых полноправными членами их сообщества 26 Между сторонниками («эмансипистами») и противниками («эксклюзи-
онистами») полной эмансипации ссыльных в Новом Южном Уэльсе разгорались сильные споры. Сам губернатор, по утверждению австралийских исследователей, принадлежал к первому лагерю.
Как бы отвечая на искреннее удивление главы российской экспедиции 1 81 91821 гг. по поводу набора в полицию неблагонадёжных элементов, губернатор Ма-куори утверждал: «Мой принцип состоит в том, что, как только человек становится свободным, никто не должен вспоминать о его прежнем положении» 27. Этот принцип соответственно являлся одним из важнейших механизмов в системе управления колонией. Поэтому то, что изумляло русских путешественников в политике администрации Нового Южного Уэльса, представляло собой насущную необходимость, оказывалось на поверку обыкновенным винтиком в гигантской машине английской системы управления своей империей.
Немаловажным механизмом в правлении британскими владениями на пятом континенте, по мнению россиян 28, было «воспрепятствование» вывозу колониальных денег. Это выражалось в изменении вида и формы привозимых из Индии монет. Так из каждого «талера», утверждали и штурман А. А. Российский, и капитан II ранга Ф.Ф. Беллинсгаузен, выбивалась середина, становившаяся здесь самостоятельной монеткой стоимостью в 1 5 пенсов, а «уменьшенный . талер принимают . в преж-
29
ней цене, то есть по 5 шиллингов» .
На этом Ф.Ф. Беллинсгаузен завершил своё повествование о «правлении колоний в Новом Южном Валлисе». Побывавшие позже и в Австралии, и на Тасмании российские мореплаватели мало, а если быть точным, практически не интересовались системой управления в колонии. На многие десятилетия её образ, созданный русским путешественником, просто законсервировался в российском сознании, и изменения внести в него никто не стремился. Лишь в 1826 г. талантливый девятнадцатилетний чиновник МИД, выпускник Царскосельского лицея, А.П. Шабельский вскользь упомянул об ужесточении политики администрации колонии по отношению к ссыльным и бывшим осуждённым, но это предмет другого исследования.
Ещё одно туманное заявление о системе правления австралийскими колониями Англии в российском журнале начала XIX в., «Северном архиве», вводит русское общество в заблуждение по поводу того, что касается нововведений в политике управления Новым Южным Уэльсом. Так неизвестный автор уверял, будто здесь «управляют Начальники», самой колонией «избираемые», и будто он «имеет свои законы и другие привилегии, дарованные» ему «Королём» 30.
Остаётся лишь догадываться, как отнеслись россияне к этой новости. Совершенно очевидно только то, что она не прояснила картины, данной Ф.Ф. Беллинсгаузеном, а скорее ещё больше запутала и усложнила её. Вероятнее всего, автор статьи имел в виду принятый в 1 823 г. Акт об изменении системы управления в Новом Южном Уэльсе. Согласно ему, как писали австралийские историки В. Данлоп и В. Парк, в этой колонии создавался Законодательный Совет с совещательными функциями 31. Он состоял из семи, а с 1 825 г. из пятнадцати членов, которые назначались министерством колоний Британской империи.
Этот орган мог рассматривать законопроекты, предлагаемые губернатором и проверенные главным судьёй на соответствие с британскими законами. К тому же губернатор мог отменить любое решение Законодательного Совета. Но всё же австралийские исследователи были уверены, что «это был первый шаг на пути к формированию конституционного правления в Австралии» 31.
Однако, это предположение - всего лишь версия, так как в первой половине XIX в. в России об этом ничего не было известно или по крайней мере нет никаких
упоминаний о том, что факт существования Законодательного Совета имел место. И поэтому нельзя утверждать, что русское общество достоверно знало о существовании в австралийских владениях Англии органов управления, ограничивавших власть губернатора, поэтому каким-либо образом оценивало это явление.
Итак, в заключение надо сказать, что не только российское общество, но и, в первую очередь, сами русские мореплаватели не совсем точно могли описать систему управления британскими колониями в Австралии и соответствующие ей механизмы контроля. Всё же согласно сведениям, содержавшимся в опубликованных в 1820-30-е гг. их отчётах, записках, журналах, можно было предположить, что россияне хоть смутно, но представляли себе структуру власти в Новом Южном Уэльсе (см. подробнее схему).
Примечания
1 В данном случае в виду имеется Война США за независимость (1775-1783 гг.)
2 Один из вариантов транскрибирования русскими журналами первой половины XIX в. и российскими путешественниками названия первой колонии в Австралии -Новый Южный Уэльс.
3 Об английских поселениях в Австралии, и об открытии оной // Ист., стат. и геогр. журн. 1826. Ч. 4, кн. 3. С. 196.
4 Новосильский П.М. Южный полюс: (Из записок бывшего офицера). СПб., 1853. С. 38.
5 Australia. Colony to nation. Sydney, 1960. P. 137.
6 Малаховский К.В. История Австралии. М., 1980. С. 47.
7 Australia. P. 137.
8 Малаховский К.В. Указ. соч. С. 48.
9 См.: Australia. P. 137; Малаховский К.В. Указ. соч. С. 48.
10 См.: Shann Ed. An Economic History of Australia. Cambridge, 1930. P. 57.
11 В состав Нового Южного Уэльса вплоть до 1850 г. входили восточный берег Австралии и острова Норфолк и Тасмания.
12 См.: Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратное изыскание в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в 1819, 1820 и 1821 годах. М., 1960. С. 349-353.
13 А.Я. Массов в примечании к «Письму в правление...» Л.Я. Гагемейстера уточняет, что здесь имеется в виду Р. Кэмпбелл-старший, в указанное время служивший таможенным чиновником в Порт-Джексоне; См.: Гагемейстер Л. А. Письмо в правление российско-американской компании о плавании корабля «Нева» из Порт-Джексона от 12 июня 1807 г. // Российские моряки-путешественники в Австралии. М., 1993. С. 16.
14 См.: Унковский С.Я. Истинные записки моей жизни // Изв. ВГО. 1944. Т. 76, вып. 2-3. С. 97.
15 Беллинсгаузен Ф.Ф. Указ. соч. С. 349.
16 Там же.
17 Интересно, что ломбард в Новом Южном Уэльсе представляет собой не место, где человек, отдавая под залог свою вещь, получает за неё деньги и должен возвратить их в течение определённого периода времени с процентами. Это заведение, придя куда, житель колонии отдаёт на хранение свои деньги, ценности и, возвратившись через какой-то промежуток времени, вместе с ними сам получает проценты. См., напр.: Беллинсгаузен Ф.Ф. Указ. соч. С. 351.
18 Там же. С. 351.
19 Там же. С. 339, 352.
20 Там же. С. 349.
21 Там же С. 351.
22 Профессор Казанского университета, ходивший с экспедицией Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева в 1819-1820 гг. и служивший её астрономом.
23 См.: Симонов И.М. Шлюпы «Восток» и «Мирный» // Два плавания вокруг Антарктиды. Казань, 1990. С. 150; Беллинсгаузен Ф.Ф. Указ. соч. С. 340, 351.
24 Беллинсгаузен Ф.Ф. Указ. соч. С. 350.
25 Там же. С. 338.
26 Термин «сообщество» наиболее подходит для общего названия населения Нового Южного Уэльса 1820-х гг., так как об австралийском колониальном обществе можно было говорить с той или иной оговоркой только к середине XIX в.
27 Australia. P. 50.
28 Об этом ещё до Ф.Ф. Беллинсгаузена в 1820 г., в 1814 г. писал А.А. Российский, штурман корабля «Суворов».
29 Российский А. Пребывание корабля «Суворов» в Новой Голландии // Лазарев М.П. Документы. М., 1961. Т. I. С. 68; Беллинсгаузен Ф.Ф. Указ. соч. С. 352.
30 Сидней // Сев. архив. 1827. Ч. 26, № 6. С. 174-175.
31 Australia. P. 138.
32 Составлена по: Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратное изыскание в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в 1819, 1820 и 1821 годах. М., 1960. С. 349-352.
