CC BY
198
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ НАУКИ. УПРАВЛЕНИЕ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ
2019.02.016. СМ. ПЯСТОЛОВ. УПРАВЛЕНИЕ СОЦИОТЕХНИ-ЧЕСКИМИ РЕЖИМАМИ. (Аналитический обзор).
Ключевые слова: социотехнический режим; переходы в энергетике; метатеоретическая структура; глобализация; география переходов; институциональное изменение.
Проблемы управления социотехнической динамикой привлекают в последнее время все большее внимание ученых. В немалой степени это обусловлено растущим беспокойством широкой общественности по поводу безопасности сложных в технологическом отношении систем. В общем виде связанные с данной тематикой исследования соотносятся с «неотложными проблемами устойчивости» (3; 2; 5). В практическом плане во многих странах названная проблематика актуализировалась в связи с необходимостью перехода к новым технологиям, прежде всего в сфере энергетики. Сформировался и соответствующий термин - «энергетический переход» (4).
Растущие в количестве научные публикации на эту тему описывают, например, процессы создания и распространения инновационных технологий, продуктов, услуг и бизнес-моделей, способствующих росту экономической и экологической эффективности. Теория «переходов» к устойчивым системам энергоснабжения, дополняя эти модели, сосредоточивается на понимании чрезвычайно институционализированных процессов, которые ограничивают возможности резких скачков (leap frogging) в развитии со-циотехнических систем (5).
Обращение к онтологии социотехнической действительности позволяет рассмотреть многие вопросы, например о том, что понимается под «социотехнической» системой, как она изменяется
и какие изменения достижимы. Нормативный анализ охватывает другие вопросы - что является желательным изменением такой системы, как она может лучше всего управляться, что должно измениться в первую очередь, каковы приоритеты? Таким образом, теоретические основания переходов - это комбинации онтологий и нормативных положений, на базе которых формируются оценочные структуры для анализа ситуаций и принятия решений (5, с. 879).
Коллектив экспертов (5), проведя библиометрическое исследование научных публикаций (были взяты последовательности «социотехнический переход» - «стратегическое управление нишей» - «переходы устойчивости»), получил набор данных из 565 отчетов, который был подвергнут дальнейшему анализу. Было обнаружено, что в период с 2008 по 2016 г. произошел резкий, более чем шестикратный рост числа публикаций по данной теме. Эксперты отметили также большое неравенство в количестве цитат и предположили что, «несмотря на растущее число публикаций, несколько авторов имеют намного большее влияние, чем другие» (5, с. 880).
Понятие режима (подробнее рассматриваемое ниже) помогло ученым выяснить, почему некоторые радикальные технологические альтернативы не принимаются во внимание, особенно там, где это требует существенных контекстных изменений, и почему большинство инновационных усилий нацелено на постепенные изменения вместо кардинального преобразования режима. Исходя из своего теоретического представления, ученые провели контент-анализ с помощью программного обеспечения кугуо. Затем была сделана тематическая интерпретация 182 статей в конечной выборке. Аналитические коды были установлены по категориям «почему», «что», «каким образом» (происходит переход - изменение социотехнической системы) (5, с. 881).
Схожие подходы демонстрируют и члены европейской «сборной» экспертов в области социотехнических исследований (3). Отвечая на вопрос «почему?», они выделяют две основные причины, обнаруженные в публикациях: первая обращается к пониманию целей устойчивости, а вторая основана на соглашении относительно того, почему социотехнические системы должны быть реформированы, чтобы влиять на такие цели. Отмечается,
что наличие в какой-либо отрасли чрезвычайно институционализированных формальных и неформальных правил, которые эволюционировали одновременно с определенными технологиями и закрепились в форматах методов и рутин, обусловливает требования стабильности и устойчивости в социотехнических системах.
Споры в научной литературе, посвященной «переходам», ведутся, в частности, и о том, каким образом следует располагать по приоритетам те экономические, социальные и экологические показатели, которые в комплексе формируют интегральную категорию устойчивости. Проблемы устойчивости вошли в повестки дня высших чиновников и менеджеров в промышленности со второй половины ХХ столетия. Хотя с тех пор этот термин получил множество интерпретаций, его распространение тесно связано с экологическими дискуссиями. С 1960-х годов была идентифицирована целая серия экологических рисков глобального масштаба: истощение озонового слоя, изменение климата, сокращение биоразнообразия, изменение цикла азота в атмосфере и т.д. Эти риски обусловлены обширными антропогенными воздействиями. Кроме того, они бросают вызов существующим соглашениям по поводу моделей развития и подвергают сомнению способность человечества в достаточной мере компенсировать дефицит экологических ресурсов (5, с. 882).
Понятие «социотехнический режим» было предложено с целью идентифицировать и проанализировать суть и эффект «правил игры», регулирующих динамику перехода. Режим обозначает «глубокую структуру» или «грамматику» социотехнической системы и определяет соответствующие механизмы координации взаимодействия в данном секторе. Переходы определены как характеристика процессов превращений одного социотехнического режима в другой. И эти процессы, согласно концепции многоуровневой перспективы (Multi-level perspective - MLP), рассматриваются через призму комплекса влияний, которые оказывают факторы макросреды и микрособытий в рамках ниши (2, с. 735). В рамках концепции социотехнических систем в комплексе рассматриваются следующие функции и параметры.
А. Управление инновационными системами: систематическое стимулирование инноваций и связи с макроэкономической политикой; общественные структуры управления наукой, техноло-
гиями и инновациями; совершенствование теорий развития инновационных систем; развитие понятийного аппарата, объясняющего особенности инновационного развития в регионах с низкими и средними доходами.
Б. Управление инновационными процессами: ресурсы, знания, динамические способности, рутины, изучение деятельности инновационных компаний; управление исследованиями и разработками (ИР), внедрением новых продуктов; развитие понятийного аппарата, объясняющего особенности процессов создания инновационных продуктов, услуг и бизнес-моделей; совместные структуры, создаваемые (в том числе в рамках «тройной спирали») для генерации и распространения открытых инноваций.
В. Устойчивое развитие: различия между антропоцентрическим и экоцентричным подходами; обсуждение принципов управления и оценки результатов развития в экологических, социальных и экономических измерениях на международном уровне; различение того, что должно быть поддержано, что должно быть развито и что достижимо; уязвимость, упругость и сложность социоинвай-ронментальных систем; корпоративные стратегии (в том числе в отраслях промышленности, разделяемые ценности, деятельность в «основании пирамиды», экономика полного цикла).
Г. Общественное понимание науки и технологий: социальное строительство; многообразие знаний, демократические принципы ответственности в политике, механизмы оценки различных аспектов неопределенности.
Д. Системные взгляды и структура: онтология знаний о системе и эпистемология системных взглядов и теории сложных систем; системное проектирование устойчивости; системные инновации, социотехническое управление переходами и стратегическое управление нишей, управление сложностью; роли различных агентов (компании, правительства и гражданское общество) в переходах, организуемых на принципах устойчивости; механизмы оценки и влияния на переходы, например прогноз на основе текущих трендов (Ьаскса8й^), создание сценариев, городской метаболизм.
Исследовав «дисциплинарное разнообразие» академических подходов, обнаруживаемых в соответствующих научных публикациях, авторы единогласно согласились с тем, что выработка единственной теории вряд ли возможна. Согласия по вопросу о составе
множества возможных теорий, их сочетаний и взаимодействий, авторы обзора не обнаружили. Эта несогласованность в значительной степени объясняется различиями в областях и методах исследования. Например, некоторые исследователи сосредоточиваются на видах трансформаций энергетических систем, другие рассматривают возможные переходы к топливу с низким содержанием углерода, третьи исследуют пути перехода не просто к низкоуглеродной, но к более «жизнеспособной» энергетике (3, с. 175).
Ученые из Швеции и Швейцарии призывают к более глубокому осмыслению режимов, на основе которого переходы могут быть описаны как процессы де- и реинституционализации. Кроме того, многие из недавних научных публикаций подчеркивают потребность в более детальном анализе пространственных измерений динамики перехода. Утверждается, что переходы разворачиваются в пространстве неравномерно. Так, новая формирующаяся научная область «география переходов» сосредоточена на вопросах о том, почему в некоторых местах переходы весьма эффективны, в то время как в других они заканчиваются неудачей (2, с. 735).
Почему необходимо рассматривать социотехнические аспекты энергетических систем? Квазиэволюционный подход, основанный на социологических теориях, объединенных с пониманием особенностей определенных технологий и макропредставлением исторических изменений, носит название «голландская школа». Эта школа сформировалась в 1990-х годах на базе объединения исследований науки и технологий (STS) и эволюционной экономики. К началу 2000-х годов в рамках этого направления сложился ряд емких понятий и влиятельных структур, таких как многоуровневая перспектива (MLP). Метатеоретический обзор, основанный на библиометрическом анализе с учетом названного направления, позволил выделить четыре направления исследований в области трансформаций энергетического сектора: 1) управление трансформацией; 2) стратегическое управление в рамках рыночной ниши; 3) многоуровневая перспектива; 4) системы технологических инноваций (3, с. 177).
Большинство авторов научных публикаций согласны с тем, что инновации не появляются как изолированные события: они должны быть рассмотрены в контексте эволюционирующих сис-
тем (5, с. 884). Поэтому, несмотря на определение понятия «режим», принятое в MLP, в эмпирических исследованиях доминирует тенденция анализировать социотехнические режимы на национальном уровне. Этот подход сохраняется Ф. Гилсом (F. Geels), например, когда он рассматривает переход от конных экипажей к автомобилям в городском пассажирском транспорте США или переход от парусных судов к пароходам в британском случае смены режима.
Но и у более свежих исследований динамики режимов часто заметен явный национальный тренд: например, голландский случай «перехода» в электроснабжении, немецкий энергетический режим, «водный сектор в Австралии». Проводится также сравнительный анализ национальных режимов в определенных секторах, например ветро- или солнечная энергетика. Известны «исключения», когда проводится межнациональный анализ режимов и рассматриваются страны в целом (2).
Учитывая этот неявный методологический национализм в исследованиях переходов, необходимо особо выделять вопросы о том, как, где и кем развиваются доминирующие рациональности режима и где они проявляют (или не проявляют) свое влияние. То есть можно ли предполагать, что культурно-познавательные рациональности институционализируются до такой степени, что они становятся не подлежащими сомнению и не зависят от места своего происхождения.
А. Черп и коллеги (3), исходя из идеи Э. Остром, предлагают метатеоретическую структуру анализа, которая объясняет особенности трансформации национальных энергетических систем при помощи многоуровневой модели концептуальных карт. Понимание динамики социоэкологических систем с позиции Э. Остром дало возможность ученым признать, что разного рода сложные системы могут быть «частично разложимыми в своей структуре». Таким образом их можно представить как «относительно разделяемые подсистемы, которые независимы друг от друга в выполнении многих функций и в развитии, но в конечном счете взаимо-влияющие друг на друга» (3, с. 178).
Соответствующие переменные - идентифицированные, организованные и помещенные в «концептуальные карты» - помогают провести анализ сложной системы. «Концептуальные карты»
Э. Остром называет «многоуровневыми структурами». Такие структуры распаковывают родовые переменные (обычно релевантные для всех систем особого типа) с самого высокого первого уровня на второй. Для переменных третьего уровня такая возможность существует только в некоторых ситуациях или подсистемах. По мнению Э. Остром, взаимодействия таких проанализированных иерархически переменных могли быть теоретически описаны и представлены в точном (часто количественном) выражении.
Важная функция структуры формулируется как обеспечение «метатеоретического языка», посредством которого «различные теории (и соответствующие научные сообщества) могли бы общаться друг с другом». Эта идея созвучна концепции «диалога аналитических подходов». Авторы статьи (3) обращаются к данным подходам с целью исследований трансформаций национальных энергетических систем, поскольку они позволяют: а) иметь дело с одновременно эволюционирующими системами; б) создавать метатеоретическую структуру; в) опираться на опыт организации взаимодействия экономистов, социологов и политологов -представителей тех научных дисциплин, которые должны быть вовлечены в анализ системных переходов в сфере энергетики.
Отталкиваясь от моделей Э. Остром, авторы предложили свою версию метатеоретической структуры, возможности применения которой иллюстрируют в сравнительном анализе процессов трансформаций энергетических систем в Германии и Японии. По результатам анализа видно, что истории процессов трансформации в национальных энергетических системах могут включать различные эпизоды, но не обязательно их участники следуют одной логике. При этом для описания соответствующих процессов востребованы самые разные теории. Одна из них - теория «среднего» -теория Р. Мертона, предназначенная для обоснования выбора среднего варианта из множества проектов преобразований энергетики (от радикальных до поступательного развития). Но, по мнению А. Черп и коллег, для объяснительного анализа необходим не средний, а трансдисциплинарный и многоуровневый вариант.
Так, техно-экономический (ТЭ) анализ не может объяснить ряд различий в технологической политике двух сравниваемых стран. В 1990 г. Германия и Япония имели схожие энергетические системы (уголь и атомная энергия). Однако в период 1990-2010 гг.
Германия становится мировым лидером в области возобновляемых источников энергии и начинает поэтапный отказ от ядерной энергетики. Япония же, наоборот, становится лидером в ядерной энергетике и использует только скромное количество возобновляемых источников. ТЭ-анализ, по мнению А. Черп и его коллег, не может объяснить, почему в период 1990-2000 гг. именно Германия развивает энергетику на возобновляемых источниках энергии и что заставило ее постепенно сворачивать ядерную энергетику. Включение в анализ климатического фактора этих различий не объясняет (3, с. 185). Однако обращение к концепции Э. Остром и введение дополнительных переменных и теорий, помогающих рассматривать феномены с социотехнической и политической сторон, могут объяснить эти различия.
Л. Фюнфшиллинг и К. Бинц (2) считают, что литература, посвященная глобальным производственным сетям (Global Production Networks - GPN) и глобальным цепочкам создания ценности (Global Value Chains - GVC), дает удовлетворительные объяснения того, почему в сегодняшней объединяющейся экономике знаний многие секторы развиваются в сетевом формате. Все более и более вероятным становится предположение о том, что социо-технические режимы достигают достаточного уровня легитимности вне национальных контекстов. Таким образом формируется фундаментальное положение в исследованиях перехода: из свойств жесткости и инертности социотехнических систем следует и свойство зависимости «от пройденного пути». Иными словами, инновационное развитие осуществляется по возрастающей траектории, которая вряд ли может быть радикально изменена.
Поэтому, помимо анализа материальных структур в описаниях режимов, в первую очередь необходимо определять «правила игры» как их генетические свойства. Это, однако, не подразумевает, что материальность нерелевантна, напротив, материальность, особенно в форме технологий, эволюционирует одновременно с социальными структурами и формирует их. Доминирующие правила игры, развивающиеся на основе такого взаимодействия, являются институциональными и «культурно-познавательными по природе». Социотехнический режим может, таким образом, осмысляться как доминирующая в социотехнической системе институциональная логика (2).
Анализ кейсов Дании, Швеции и Нидерландов (1) показал, что поведенческие аспекты институциональной динамики тесно связаны с материально-экономическим измерением с точки зрения участия в процессах должностных лиц и соответствующих правил рынка. Подчеркиваются факторы незаинтересованности датских должностных лиц в прибыльности «углеродной энергетики», возможность существования сильных неофициальных сетей, инициатив снизу (grassroots initiatives) в поддержку альтернативной энергетики (в первую очередь ветряных генераторов), последствия нефтяных кризисов (1, с. 61).
Когда власть монополий была ограничена и изменены правила рынка после либерализации, в Швеции и Нидерландах получили развитие инициативы снизу, направленные на продвижение альтернативной энергетики. В Дании либерализация ограничивала такие возможности, поскольку подобные инициативы больше не субсидировались и оказались подвержены воздействию механизмов рынка. В таком осмыслении рациональности режимы ни в коем случае не являются устойчивыми и монолитными, напротив, они становятся объектами конкуренции и сражений за власть между заинтересованными акторами.
С целью анализа такого рода коллизий Л. Фюнфшиллинг и К. Бинц обращаются к идеям неоинституционализма (2). В противоположность другим подходам эта теория главным образом касается институциональной гомогенизации, т.е. попыток объяснить, почему мир выглядит настолько единообразным, несмотря на множество различий в предварительных условиях. Стэнфордская школа во главе с Джоном Мейером (J. Meyer) выдвинула идею западного, но глобально действующего мирового государства, которое определяет природу, цели и действия социальных акторов, а также их культуру. Эта культура обусловливает ряд правил - моделей или структур, - которые не только определяют цели (например, продвижение и развитие), принципы и ценности (правосудие, равенство, права человека), но и составляют содержание нормативных категорий таких субъектов, как этнические государства, организации или люди. Содержание такой универсальной рацио -нальности постоянно социально конструируется определенными типами акторов. Национальные государства, транснациональные корпорации (MNC) и межправительственные организации (IGO)
обладают политической, экономической и военной властью. Кроме того, добровольные ассоциации - международные неправительственные организации (INGO) или общественные движения играют существенную роль в строительстве мировой культуры. Это относится и к таким организациям, как Международная организация по стандартизации (ISO), «Гринпис» или Всемирный фонд дикой природы (WWF). Кроме того, профессиональные эксперты и ученые обладают большой нормативной властью и могут влиять на причинно-следственные связи и отношения, при этом в значительной степени они формируют институциональные структуры в определенной области. Подобно государственным чиновникам они предписывают, распространяют и организуют мировые культурные нормы и события.
Самый поразительный эффект существования такого мирового государства - изоморфизм. Во многих организационных областях во всем мире действующие лица и методы становятся все более и более схожими. И сам мир, как полагают Дж. Мейер и коллеги, является отражением сценариев мирового государства. «Независимо от местных особенностей акторы вынуждены соответствовать определенным моделям, если они хотят получить легитимность и сигнализировать о том, что они современны, рациональны и ориентируются на продвижение» (цит. по: 2, с. 737).
Несколько иное понимание демонстрируют, например, А. Черп и коллеги. Они считают, что в анализе социотехнических режимов необходима метатеоретическая структура, выполняющая функции политологии, так как политика играет все более заметную роль в формировании концепций и стратегий энергетических трансформаций XXI столетия. В этом отношении точные границы между дисциплинами менее важны, чем их способность идентифицировать критические переменные и теории. Сравнивая режимы, ученые, работающие в различных дисциплинах, согласны с идеей большого разнообразия. Такие подходы включают, например, «вариации капитализма», исторический институционализм или экономическую социологию. В то же время ключевые агенты, обладающие административной властью и «высокой социальной легитимностью», академические эксперты по технологиям, «путешествующие технократы», представители «глобальной консульто-кратии» регулярно перемещаются в глобальной производственной
сети из одного места в другое, «таким образом распространяя познавательную модель "успешных проектов"» (2, с. 738).
Профессиональная культура сектора, таким образом, строится не исключительно в территориально ограниченных группах, а в пространственно рассеянных сообществах, которые связывают их участников посредством, например, участия в специализированных торговых ассоциациях, в мобильных специализированных сообществах, международных неправительственных организациях или регулярно встречаются на короткий срок на международных ярмарках, конференциях и семинарах.
Подобные рассуждения приводят к понятию глобального социотехнического режима, который активно развивается в таких секторах инфраструктуры, как жилищное хозяйство, энергетика, транспорт, водоснабжение или продовольствие. Участники экономической деятельности в этих секторах имеют интернациональную структуру, подобную той, которая наблюдается в примерах с мировым государством и глобальных производственных сетей. Кроме того, эти структуры подвергаются международному регулированию посредством наднациональных соглашений, норм или, например, прав на интеллектуальную собственность, справедливую торговлю (ВТО и ГАТТ), технологии и стандартизацию управления (ISO), экологические стандарты (Киотский протокол или Парижское соглашение по изменению климата).
Важным объясняющим понятием в связи с этим можно считать понятие «подражательные давления», которые режимы (как культурно-познавательные рациональности) оказывают в пределах социотехнической системы. Под воздействием такого давления акторы будут следовать за общей логикой действия, потому что воспринимают действие и логику «как нормальные вещи». Кроме того, в институциональном поле «рациональности режима могут также проявить принудительные и нормативные давления». Чем в большей степени институционализируется режим, тем в большей степени он воспринимается как очевидный и безусловный. Так, утверждается, что подражательное давление режима увеличивается с распространением и реализацией его рациональности в различных географических контекстах. Глобальные режимы будут самыми сильными в тех социотехнических системах, где образцы доминирующей рациональности были переведены на междуна-
родные стандарты и нормы. И, наоборот, подражательное давление глобального режима скорее всего будет ниже, если рассматриваемый сектор зависит от множества конкурирующих рациональ-ностей, институционализированных в различной степени в различных местах или сосуществующих во «фрагментированных» или «расколотых» режимах. В подобном состоянии «свободно соединенных социотехнических конфигураций» режим существует, например, в так называемых стратегически управляемых нишах (глобальные ниши). В этих условиях режим или еще не развил свою последовательную рациональность, или играет небольшую роль в социотехнической системе в плане масштаба распространения (2, с. 738).
Важно также учитывать влияние сообществ знаний. Например, в Китае они, по-видимому, играли особую роль в выборе траекторий перехода в секторе очистки сточных вод. Экспертные группы из области гражданского строительства Международной водной ассоциации (International Water Association - IWA) организовали серию конференций и семинаров, на которых обсуждался вопрос применимости зарубежных «передовых методов» в Китае. Самая влиятельная в мире международная выставка по водоподго-товке, водоочистке, переработке и утилизации отходов (IFAT) имеет представительство в Шанхае. Китайские эксперты по технологии были командированы в поездку в западные страны, чтобы получить практический опыт в этой сфере. Эту поездку спонсировал Университет Цинхуа (Qinghua University), который наряду с другими известными китайскими университетами принял участие в больших международных научно-исследовательских работах по развитию технологий очистки сточных вод (2, с. 744).
Таким образом, можно заключить, что сегодня актуализируется потребность теоретического анализа экосистемы знаний как формы организации в связи с развитием концепции социотехниче-ского режима. Несмотря на то что такие структуры не имеют всех свойств институционализированной организации (учреждения) - в них, например, отсутствуют иерархии и связанные механизмы координации, - они тем не менее удовлетворяют условиям воспроизводства и структурной сложности, которые создают минимально необходимый контекст для жизнеспособной организации. Эксперты указывают на возможности управления объединенным поиском
знаний, координации получения и распространения знаний, взаимодействий с другими экосистемами инноваций, притом что до недавнего времени исследования сосредоточивались главным образом на роли центральной фирмы (4).
Анализируя секторную динамику переходов, важно понять, в каких форматах организаций и соглашений принимаются решения. В ряде случаев можно отметить, что акторы, лоббирующие альтернативные направления, сталкиваются с сопротивлением национальной и региональной окружающей среды. В конечном счете они бросают вызов глубоко укорененному глобальному режиму, который поддерживают мощные международные сети, обладающие нормативной властью, доступом к критическим ресурсам и влиянием на лиц, принимающих решения. Некоторый результат могут иметь усилия, направленные на формирование местных и национальных «избирательных округов», где могло бы пройти голосование по выбору альтернативных траекторий развития. Но в рассмотренных случаях такие инициативы «должны были потерпеть неудачу», поскольку они не предусматривали использования стратегий, нацеленных на то, чтобы бросить вызов глобальному режиму и его полномочиям. Таким образом, из проведенного анализа ситуаций и теоретических положений напрашивается вывод о том, что дальнейшее развитие понятия «глобальные социотехни-ческие режимы» должно существенно помочь осмыслению динамики технологических переходов.
Список литературы
1. Between grassroots and treetops: Community power and institutional dependence in the renewable energy sector in Denmark, Sweden and the Netherlands / Kooij H.-J., Oteman M., Veenman S., Sperling K., Magnusson D., Palm J., Hvelplund F. // Energy research & social science. - 2018. - Vol. 37. - Р. 52-64. - Mode of access: https://doi.org//10.1016/j.erss.2017.09.019
2. Fuenfschilling L., Binz С. Global socio-technical regimes // Research policy. -2018. - Vol. 47, N 4. - Р. 735-749. - Mode of access: https://doi.org//10.1016/j. respol.2018.02.003
3. Integrating techno-economic, socio-technical and political perspectives on national energy transitions: a meta-theoretical framework / Cherp А., Vinichenko V., Jewell J., Brutschin Е., Sovacool В. // Energy research & social science. - 2018. -Vol. 37. - Р. 175-190. - Mode of access: https://doi.org//10.1016/j.erss. 2017.09.015
4. Jarvi К., Almpanopoulou А., Ritala Р. Organization of knowledge ecosystems: Prefigurative and partial forms // Research policy. - 2018. - Vol. 47, N 8. -Р. 1523-1537. - Mode of access: https://doi.org//10.1016/j.respol.2018.05.007
5. The theoretical foundations of sociotechnical systems change for sustainability: A systematic literature review / Savaget Р., Geissdoerfer М., Kharrazi А., Evans S. // Journal of cleaner production. - 2019. - Vol. 206. - Р. 878-892. - Mode of access: https://doi.org//10.1016/j.jclepro .2018.09.208
2019.02.017. СМ. ПЯСТОЛОВ. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ БИОЭКОНОМИКИ. (Аналитический обзор).
Ключевые слова: производство знаний; трансдисциплинарные исследования; циркулярная экономика; экономика полного цикла; биоэкономика; экологические инновации; мегапроекты.
Насущный вопрос «о будущем нашего мира», который формулируется в том числе как проблема развития биоэкономики, -это вопрос, который общество сегодня задает науке. Биоэкономика определена в качестве инструмента для решения широкого ряда социальных проблем в ближайшие годы: продовольственная безопасность, изменение климата, устойчивое управление ресурсами, создание рабочих мест и т.д. Наука уже продемонстрировала некоторые возможности соответствующего способа производства. Отрасль биоэкономики способна обеспечивать некоторые гарантии устойчивости за счет эффективного использования биологических ресурсов, обещая новые био- и экобезопасные продукты, которые выйдут на рынки в ближайшие годы (4, с. 94).
В то же время весьма серьезным остается вопрос о том, в каких организационных формах научные исследования будут наиболее эффективными. Научная работа должна быть обеспечена современной инфраструктурой, а это требует реализации капиталоемких проектов с участием лиц, интересы которых часто не совпадают.
Н. Жиль и Дж. Пинто (1) на примере перспективного проектирования для четырех капиталоемких рабочих проектов инфраструктуры в Великобритании показывают, что достаточно длительные мегапроекты оказываются эффективными с экономической точки зрения, когда их реализацию осуществляют организации с многоцентровой архитектурой. Причем данный вывод противоречит устоявшемуся убеждению в том, что «успешные» проектные
