CC BY
73
Укрощение строптивых
В цирке сейчас животных не укрощают, а воспитывают. При этом учитывают характер каждого. Тем более такой подход необходим в отношениях с людьми: нельзя человека ломать и заставлять делать то, что хочет начальник. Чтобы управлять людьми, надо уметь убеждать. Так считают наследники известной цирковой семьи братья Эдгард и Аскольд Запашные.
— Цирк — это командное искусство или набор индивидуальностей?
Аскольд: Цирк — это команда, причем в своей идеальной форме. Конечно, в труппе может быть один лидер, например Олег Попов, и при нем еще 80 человек. По большому счету, зрителям не интересно, кто эти люди, потому что они влюблены в Олега Попова и понимают, что он — гарант всего остального. Но мне кажется, что гораздо интереснее, если на пару с Поповым работают, скажем, Аскольд и Эдгард Запашные. Во-первых, они будут обеспечивать несколько другую публику. Во-вторых, при появлении проблем, и прежде всего политического или финансового толка, директору цирка, пусть и с именем, будет очень тяжело с ними бороться.
— Речь идет именно о борьбе? За клиента или за выживание цирка?
Аскольд: За выживание. Например, сейчас повысили налог на землю. Для цирков это очень плохо, потому что большинство из них находится в городских центрах. Можете себе представить, какая там аренда. И вот подаются бумаги в муниципалитет, в правительство, а там абсолютно неизвестные люди...
Саша КАННОНЕ
— Братья Запашные и животные — это единая команда. Кто, кроме вас, сейчас составляет этот коллектив?
Аскольд: Сейчас наш «человеческий» коллектив — это около 80 человек.
— 80 человек! Еще немного и вы выйдете из стандарта малого предприятия!
Аскольд: Но 80 — это костяк, это те, кто делает проект. В нашем последнем шоу участвовало 150 артистов, в том числе нанятые люди, которые привлекаются на конкретные номера: синхронное плавание, батуты, лазерные шоу и проч. В следующем проекте, «Садко», будет около 200 участников. Мы с братом делаем все, чтобы в нашем цирке появлялись новые артисты и новые большие имена.
— Сколько у вас животных?
Аскольд: Сегодня цирк братьев Запашных — это 16 хищников (11 тигров и 5 львов), 5 лошадей, 8 обезьян, 8 попугаев и около 20 собак. Эти животные обеспечивают 30-40% программного действия. Все остальное время на арене клоуны, воздушные гимнасты, эквилибристы, жонглеры.
— Сейчас кризис, известно, что на неблагоприятном фоне люди ведут себя абсолютно по-разному. А что такое трудная ситуация для животных?
Эдгард: Того, что мы понимаем под словом кризис, для животных не существует. В самые трудные времена, когда в стране все было плохо, мои родители обеспечивали своих питомцев всем необходимым. В 1991 году, когда зоопарки закрывались, потому что кормить было нечем, папа на представлениях объявлял: «Ребята, помогите». Он все свои деньги тратил на пропитание. Мясо стоило кучу денег, но его же еще и не было! Конечно, судьба животных зависит от ситуации в экономике. Но в нашей стране — и это исторический факт — даже во время войны обитатели московского и ленинградского зоопарков продолжали питаться. Люди умирали от голода, но зверей кормили.
Что касается критических ситуаций в широком смысле этого слова, то как раз вчера, готовясь к новому шоу, мы с братом впервые попробовали окунуть животных в воду. Прямо в манеже построили бассейн и на первый раз залили туда на 15 см воды. Животные реагировали совершенно по-разному. Первый тигр был счастлив. Ему было настолько хорошо, что меня это даже расслабило. Второй сунулся — и назад. Ему как кошке было противно. Наконец, третий тигр стал проявлять настоящую агрессию.
О Ж Ш
■■• г I
_ .Л ^ ■■ '
/ ■ \
• ^¡щ^ ^г д 'и-; зк
«Есть такая категория руководителей,
Г1" 1 < '
которые говорят подчиненным:
и х
\
ч у
Ш __ на сотрудников.
- на 100% заставить
— Как вообще можно животных заставить сделать то, что для них непривычно, чего они боятся?
Эдгард: На 100% заставить сделать всех и все нельзя. Тут надо быть гораздо более жестким человеком и совершенно беспринципным. Есть такая категория руководителей, которые говорят подчиненным: умри, но сделай. Им абсолютно наплевать на сотрудников.
Я дружу с Валерием Кипеловым, экс-солистом группы «Ария» (сейчас он лидер группы «Кипелов»). Как-то он рассказал мне о своем друге — директоре ликеро-водочного завода, который принимал на работу только тех, кто знал наизусть весь репертуар группы «Ария». Он заставлял. Весь завод, как гимн, пел эти песни, когда начинали и когда заканчивали работу, только потому, что это нравилось директору. Это же неправильно! Это какая-то непонятная дрессура людей, злоупотребление служебным положением. А надо уметь убеждать людей, чтобы они верили руководителю.
— Этот принцип уместен в отношении зверей?
Эдгард: Животных можно ломать так же, как и человека. С ними даже полегче — все-таки, физически и умственно мы их превосходим. Конечно, можно заставить. Но животное может и умереть от сердечного приступа.
— Неужели и такое бывает в цирке?
Эдгард: В нашей практике нет, но если говорить о цирке вообще, то в начале 80-х поймали дрессировщика, который на гастролях в Германии на репетиции убил медвежонка. А поймали как? Ну, умер медвежонок, и умер. Всякое бывает: возьми, скажи, что он от природы был слабым. Но каждое животное вскрывают независимые ветеринары. Это хорошая практика, и в Рос-В цирке Запаш- сии она существует на государственном уровне. Сделали ных — 80 чело- вскрытие, доказали насилие. Человек был уволен, в лич-век, 11 тигров, ное дело занесли статью о невозможности его дальней-5львов, 5лоша- шей работы с животными. Я считаю, что это заслуженно. дей, 8 обезьян, Какие бы идеи у нас ни возникали, адекватные артисты 8 попугаев не на все идут.
и 20 собак. — Как реагируют на принуждение животные?
Смиряются? Это становится их привычкой?
Аскольд: Вы о дрессуре или об укрощении? Это разные вещи.
— Об укрощении.
Эдгард: Укрощение уходит из современного цирка. Сегодня звери попадают туда с детства и именно что воспитываются. И поскольку животные в российском цирке уже практически изучены, известно, чего они могут
\ КОДЕКС УПРАВЛЕНИЯ \
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / № 8 (88) 2009
73
достичь и от какой практики страдают. У нас был случай: один режиссер решил поставить лошадь на батут, и она сломала две ноги...
— Как строятся отношения с животными? Это диалог или подчинение?
Эдгард: Это зависит от конкретного животного. У каждого из них своя психика. В цирке была печальная практика работы с гориллами. Это умные, серьезные животные, но у них есть два недостатка. Первый — это крупные габариты и природная сила. Бывают гориллы по 300-400 кг, а это пол-лошади. Второй — характер. Горилла агрессивна. Причем быстро агрессивна. И масса людей от этого пострадала. Для дрессировщика это интересно, но сейчас вы в цирке горилл не увидите. Если я завтра объявлю, что братья Запашные представляют новое шоу «8 горилл», народ пойдет. И даже можно «Запашных» поменять на любое другое имя, все равно пойдет. Потому что такого никогда не было. Но тут либо должно повезти от природы, и тебе попадется добрая и мощная особь (хищники, как люди, тоже иногда бывают добрые и общительные), либо ты просто должен убивать эту гориллу в течение всего дня, потому что иначе убивать будет она. Но тогда современный зритель — я и вы, профессионалы и нет — это очень быстро распознают. Увидят, что горилла в неадекватном состоянии, и дрессировщика выведут на чистую воду.
— Вы знаете, как к вам животные относятся?
Эдгард: У меня есть очень хороший показатель. Если
я с вами сижу и разговариваю, я не самый плохой руководитель. Потому что я жив. Я работаю с такими «товарищами», которые если психанут (а у меня их 16, и в каждом около 200 кг!), то разнесут меня. Мировой цирк не раз в этом убеждался. Статистика такова, что в год 1-2 дрессировщика погибают из-за того, что они перебарщивают либо в своей жестокости, либо, наоборот, в своей доброте, перестав к хищникам относиться как к хищникам. В семье Берберовых, помните, лев Кинг жил в доме на правах члена семьи. Дошло до того, что они попытались реализовать государственную программу по одомашниванию диких животных. По-хорошему, не нашлось человека, который бы им сказал: «Ребята, вам просто повезло. У вас от природы оказался очень добрый лев. Это аномалия!»
— Ведь эти «добрые» в результате на них напали?
Аскольд: Лев Кинг ни на кого не нападал. Его застрелили на съемках картины «Приключения итальянцев в России». Я это знаю от своего отца, который работал
Эдгард Запашный: «Если я с вами сейчас разговариваю, я не самый плохой руководитель».
там консультантом. В какой-то момент животное вышло из-под контроля, и милиционер его застрелил. И правильно сделал, потому что лев оказался не там, где ему следовало быть. И тут начинается самое главное. Берберовы взяли другого льва, тоже Кинга. Так их и звали — Кинг-1 и Кинг-2. И как раз он, воспитанный абсолютно так же, как Кинг-1, вырос абсолютно нормальным полноценным львом. Когда он увидел, что в этой семье нет лидера, нет человека, который может дать ему отпор, он бросился и порвал всех. Большая часть семьи погибла.
— Как животные относятся друг к другу?
Аскольд: В отличие от человеческого коллектива,
среди зверей большую роль играет природа. У нас сейчас пять львов. Три льва между собой объединились, любят друг друга, и новичков никак в свой круг не принимают. Львам вообще свойственно жить семейством.
— Какова роль «зуботычин» в дрессировке?
Эдгард: Мне папа, Вальтер Запашный, говорил: «Чем
сильнее животное ударишь, тем оно быстрее тебе ответит. Потому что они все запоминают».
— Но ведь для животного главное — право силы. Человеку можно показать свое моральное превосходство, а со зверем как?
Эдгард: У вас есть дети?
— Да, сын.
Эдгард: Он вас боится?
— Немного. Как мать, которая пользуется авторитетом.
Эдгард: Это воспитание. Если вы его правильно воспитывали, вовремя наказывали, давали подзатыльник за то, что он на красный свет дорогу перебежал или девочке места не уступил, то со страхом у него появлялось и уважение, и любовь к вам. С животными так же. Их тоже надо наказывать вовремя. Не забивать — в цирке это всегда видно — но держать под контролем.
Однажды у моего отца тигр Памир покусал троих людей. Троих! В том числе мою маму. И двоих служащих поймал за кулисами через клетку. И папа стоял перед выбором: либо перевести его в зооцирк, либо просто быть жестким — ломать, избивать, калечить, запугивать. Папа выбрал первое. Он отказался от Памира, хотя этот тигр был прекрасный работник.
— Карьериста уволили.
Эдгард: Да! Его сдали на покой — спасибо тебе большое, Памир.
— С животными, наверное, надо дневать и ночевать, чтобы возможен был контакт?
Аскольд: Надо своих животных знать. У нас в семьях почему собаки нападают на детей и хозяев? Люди относятся к ним не как к индивидам, а как просто к животным. Вот, был у человека ротвеллер. Потом он взял другого и продолжает делать с ним то же самое, что с прежним, не учитывая его психологии. Но они же совершенно разные! Надо относиться к животному как к индивидууму.
— У зверей может быть разное настроение. Как его стабилизировать?
Эдгард: Постараться понять, в чем причина. Например, он всю ночь через решетку смотрел на своего врага. Вот два соперника: тигры Элтон и Шерхан. Элтон всю ночь не спал, наблюдал, а Шерхан с довольным видом лежал, на показ, перед ним. На нервы действовал. Бывает такое, что они друг друга выводят. Один прямо
разрывается, а второй показывает: «А у меня все хорошо!» Может быть, лучше этих животных на ночь развести, чтобы они друг друга не видели.
— Как вы узнаете, что с ними происходит? Ведь даже себя не всегда поймешь! Бывает, раскрывает начальник рот и давай кричать на подчиненных. А они вовсе ни при чем. Просто у него несварение желудка.
Эдгард: Здесь то же самое. На 100% и нам, конечно, не все удается. Мы делаем, что можем, у нас ветеринары работают. Но если мы не находим причины, а животное не в форме, мы освобождаем его от работы. Потому что в противном случае рискуем как собой, так и зверем. Чересчур веселый тигр, в прекрасном настроении, тоже рискует. Потому что он выходит на манеж и — «Ура-а, побежали играть!». А в это время в пяти метрах от него сидит товарищ, боец, который вышел в рабочем настроении. И он видит, что мимо него кто-то бежит. Что с ним делать? Догнать, убить, разорвать. И этот тигр — более мощный, более сильный, более серьезный, кидается и нападает. У нас большие драки были.
— То есть животные пытаются заставить друг друга вести себя по своей формуле?
Аскольд: Они так хотят. Потому что у них есть лидеры. Самый сильный хочет, чтобы он шел, и все перед ним расступались.
— А если не расступаются?
Эдгард: Тогда он применяет силу. Это закон. У нас с братом шесть обезьян, и среди них есть ярко выраженный босс. Он в бараний рог любого согнет. И мы должны с этим считаться.
Аскольд Запашный повторил номер отца — прыжок верхом на льве. Но без страховки.
— Если они не хотят выходить на манеж? Что вы делаете?
Аскольд: Пытаюсь понять, в чем причина. У нас было такое, что животное выходило на манеж, замечало новую декорацию и — оп! — напрягалось. Мы даже не подумали, что лист фанеры, висящий под куполом на расстоянии 20 м, может настолько вывести его из равновесия.
— Свое первое большое выступление вы назвали «Шоу братьев Запашных». Это была огромная ответственность: династии Запашных — более 120 лет. Если бы что-нибудь не заладилось, вы рисковали не только своим реноме, но и именем всей семьи.
Эдгард: Конечно, такая опасность существовала. Но мы стремимся к тому, чтобы в цирке были имена, а не бренды, вроде канадского Цирка Дю Солей, американского Ринглинга или Цирка Ронкалли в ФРГ. Мы болеем за команду «Спартак». Но для нас главное не спортивный бренд, а те, кто за него играют. То же самое, на мой взгляд, должно быть и в цирке (что, кстати, практиковалось много лет). Мы все знаем Олега Попова, Юрия Никулина. Цирк на Цветном бульваре сейчас носит его имя, но, при всем уважении к этому коллективу, вы не назовете ни одного артиста, в нем работающего.
— В октябре в Питере и на Рождественские каникулы в Москве состоится премьера вашего нового шоу «Садко». Расскажите о нем. Чем вы и брат в этом проекте гордитесь, на что советуете обратить внимание?
Эдгард: Тем, что это уже второй наш проект. Большие шоу для нас не исключение, а правило. Тем, что это будет ти-но
г
т
I ,
русский продукт, так как создан он по мотивам русской сказки. Наконец, тем, что, вопреки всем законам шоу-бизнеса, не имея спонсоров, не имея государственной поддержки, мы все еще что-то делаем. Я этим горжусь, хотя, конечно, с удовольствием перестал бы это делать, появись у нас какой-то большой спонсор.
— Разве у вас нет финансовых партнеров?
Аскольд: Пару раз по 100-200 тыс. руб. какие-то фирмы нам выделяли. Но что такое 100 тыс. руб.? Животные больше проедают. С большими компаниями мы никогда не работали.
— Тем не менее вы умудряетесь еще проводить благотворительные программы...
Эдгард: Да. Мы очень много работаем с Детским благотворительным фондом, сотрудничаем с Фондом охраны природы. Как раз недавно принимали участие в их акции по спасению дальневосточного леопарда. Плюс практически на каждом представлении определенное количество билетов выделяется инвалидам и малоимущим. На последнем шоу в Москве у нас было 250 тыс. зрителей, из них тысяч 10 билетов мы раздали бесплатно. Детей привозили целыми детскими домами. Даже из Тулы приезжали.
— Кризис застал вас аккурат во время подготовки «Садко». Это отразилось на ваших первоначаль-ныхпланах?
Эдгард: Конечно, отразилось, и в первую очередь на посещаемости. Публики стало меньше. Если раньше задолго до представления скупали в первую очередь самые дорогие билеты, то сейчас тенденция поменялась. Но замысел «Садко» остался без изменений.
— Самое бедовое время, начало 1990-х, вы пересидели в Китае. И какие вынесли наблюдения?
Эдгард: Это очень сложный вопрос. Китайский путь — это не только плюсы, но и нищета, отсталость в развитии. Большая часть населения работает на еду. Вчера руководители Китая по телевизору сказали: «Для нас самолет — это все еще роскошь». Они себе отдают отчет, что при всем экономическом росте, страна все еще не обеспечивает свое население. Но у китайцев особый менталитет. Там существуют касты. Есть низшие слои, есть высшие, и у первых нет возможности перейти во вторые. Это чистая иерархия, преодолеть которую не представляется возможным. И я плохо представляю себе, как по-другому контролировать 1,5 млрд. народа.
Братья Запашные активно работают с Детским благотворительным фондом.
Запашные считают российскую публику самой культурной.
— Вы часто выступаете за рубежом?
Аскольд: У нас большой опыт заграничных гастролей, как в ближнем, так и в дальнем зарубежье. Около четырех лет мы гастролировали в Китае, два месяца в Японии, полгода в Венгрии. Но года три назад мы взяли паузу и сейчас в основном выступаем дома.
— Где вы чувствуете себя более комфортно?
Эдгард: Наверное, правильно будет говорить, что
в России. И не только для красного словца или из соображений патриотизма. Здесь более подготовленная публика. Она очень культурная, очень четко различает, что хорошо и что плохо, и обмануть ее тяжело. Я видел большие проекты с известными людьми, которые заканчивались полным провалом. Видел, как в Новосибирске в артистов летели стулья. Одного имени мало — наших зрителей на мякине не проведешь. Мне нравится выступать здесь, потому что те аплодисменты, которые я получаю, должны быть действительно заработаны. А так происходит далеко не везде. Скажем, в Японии люди реагируют на такие вещи, которые в России проходят незамеченными. Обезьянка с тумбы на тумбу перепрыгнет, и все в восторге, всем кажется, что это высший пилотаж. В Китае культура цирка высокая, но очень своеобразная, с большим акцентом на акробатику. А стиль европейского цирка, с его давними традициями дрессуры, у них все еще не пользуется популярностью.
Аскольд: Я тоже предпочитаю выступать в России, хотя в Европе, конечно, тоже благодарная публика. Как в финансовом понимании, так и в плане отдачи. Но я вижу, что европейцы любят цирк в большей степени потому, что у них все хорошо, нежели потому, что они в нем действительно разбираются. Они приходят туда отдыхать, и их радуют очень простые вещи. Недавно я был в Германии, посетил четыре ведущих цирка. Те овации, которые я там наблюдал, у нас были бы невозможны. Это средний уровень. Номеров высокого класса, ради которых можно подняться и аплодировать стоя, там мало.
— Вы имеете в виду номера такого уровня, как прыжок верхом на льве? Это ведь достижение вашей семьи?
Эдгард: Да, в 2003 году брат совершил прыжок верхом на льве. Он повторил номер отца, но с одним отличием. Аскольд при этом не пользовался страховкой.
