CC BY
103
УДК 343.1 Doi 10.24411/2073-0454-2018-10035
ББК 67.410.2 © К.К. Клевцов, 2018
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КОРРУПЦИОННОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ И СКРЫВАЮЩИХСЯ ЗА РУБЕЖОМ
Кирилл Константинович Клевцов, старший преподаватель кафедры уголовного процесса, кандидат юридических наук Московская академия Следственного комитета Российской Федерации (125080, г. Москва, ул. Врубеля, д. 12) E-mail: klevtsov001@gmail.com
Аннотация. На основе норм международного и внутригосударственного права рассматриваются особенности осуществления уголовного преследования лиц, совершивших коррупционные преступления и скрывающихся за рубежом; делаются соответствующие выводы теоретико-прикладного характера, а также определяются перспективные направления данной уголовно-процессуальной деятельности.
Ключевые слова: уголовное преследование; коррупционные преступления; специальные субъекты в уголовном процессе; международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства; правовая помощь по уголовным делам.
CRIMINAL PROSECUTION OF PERSONS WHO COMMITTED CRIMES OF CORRUPTION AND HIDING ABROAD
Kirill K. Klevtsov, senior teacher of department of criminal trial, candidate of legal sciences
Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation (125080, Moscow, ul. Vrubelya, d. 12) E-mail: klevtsov001@gmail.com
Annotation. In the article, on the basis of the norms of international and domestic law, the peculiarities of the criminal prosecution of persons who committed corruption crimes and disappearing further abroad are examined, as a result of which the author makes appropriate theoretical and applied conclusions, and also determines the prospective directions of this criminal procedural activity.
Keywords: criminal prosecution; Corruption crimes; special subjects in the criminal process; international cooperation in the field of criminal justice; legal assistance in criminal matters.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Клевцов К.К. Уголовное преследование лиц, совершивших преступления коррупционной направленности и скрывающихся за рубежом. Вестник Московского университета МВД России. 2018;(6): 173—177.
В последнее время в Российской Федерации возрастает количество уголовных дел о коррупционных преступлениях, содержащих так называемый иностранный элемент. Как правило, наиболее распространенными в следственной практике являются уголовные дела, по которым лица, совершившие коррупционные преступления на территории Российской Федерации в дальнейшем скрываются от органов следствия и суда за рубежом.
Так, следователями четвертого следственного управления (с дислокацией в городе Екатеринбурге) Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации расследуется уголовное дело в отношении экс-губернатора Челябинской области Михаила Юревича, возбужденное по факту совершения им преступлений, предусмотренных ч. 6 ст. 290 УК РФ, ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 1281 (получение взятки, подстрекательство к клевете). Юревич, игнорируя законные требования следователя, не-
однократно не являлся в следственные органы по повестке о вызове на допрос. В настоящее время он объявлен в международный розыск, в отношении него избрана заочно мера пресечения в виде заключения под стражу1. По версии следствия, в период с января 2011 г. по январь 2014 г. господин Юревич получил от южноуральских бизнесменов взятки на общую сумму не менее 3,4 млрд руб. за действия, входящие в его служебные полномочия, а также за общее покровительство с его стороны. По имеющейся у следствия информации экс-губернатор сейчас находится в Велико британии2.
В этой связи в следственной практике такие уголовные дела расследуются следователем, как правило,
1 В отношении экс-губернатора Челябинской области Михаила Юревича заочно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу // URL: http://sledcom.ru/news/item/1129998
2 Коммерсантъ: «У Михаила Юревича складывается рекорд» // URL: http://sledcom.ru/press/smi/item/1131379
в отсутствие подозреваемого (обвиняемого), т.е. заочно, что, безусловно, порождает определенные особенности как тактико-организационного, так и уголовно-процессуального характера. Ведущую роль в раскрытии и расследовании уголовных дел такой категории играет международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства, поскольку только согласованное и постоянное взаимодействие государств в данной области позволит привлечь виновное лицо к уголовной ответственности, независимо от его места нахождения.
Следует заметить, что международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства регламентируется как нормами национального, так и международного права. К внутригосударственному уровню следует, в первую очередь, отнести ч. 5 УПК РФ («Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства») и множество других федеральных законов и ведомственных актов. Что же касается международно-правовой платформы, то здесь стоит упомянуть Европейскую конвенцию о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 г., Европейскую конвенцию о выдаче от 13 декабря 1957 г., Европейскую конвенцию о передаче судопроизводства по уголовным делам от 15 мая 1972 г., Конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенную 22 января 1993 г. в Минске (далее — Минская Конвенция 1993 г.), а также относительно предмета исследования Конвенцию против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., Конвенцию Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 октября 2003 г. и Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г.
В этой связи возникает вопрос: какую конвенцию необходимо применить правоприменителю в ходе производства по уголовным делам в отношении лиц, совершивших коррупционные преступления и скрывающихся на территории государств, являющихся участниками одновременно двух многосторонних международных договоров по вопросам правовой помощи и выдачи?
На юридико-доктринальном уровне по этому поводу отмечается, что «посредством буквального толкования п. 1 ст. 26 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи 1959 г. можно презюмировать, что ее нормы в отношении стран, к которым она при-
меняется, имеют преимущество перед положениями любых договоров, регулирующих взаимную правовую помощь по уголовным делам. Аналогичную формулировку содержит и Европейская конвенция о выдаче 1957 г. (п. 1 ст. 28).
Однако, п.п. 2 3 ст. 26 Европейской конвенции о правовой помощи 1959 г. содержат положения, которые делают исключения из вышеназванного правила. Прежде всего, это объясняется тем, что в п. 2 ст. 26 говорится, что данная конвенция не затрагивает обязательств, взятых в соответствии с условиями любой другой двусторонней или многосторонней международной конвенции, которая содержит или может содержать статьи, регулирующие конкретные аспекты взаимной правовой помощи. Более того, государства-участники могут заключать между собой двусторонние или многосторонние соглашения о взаимной правовой помощи по уголовным делам лишь с целью дополнения положений Европейской конвенции или содействия применению содержащихся в ней принципов (п. 3 ст. 26)»3.
Таким образом, предполагаем, что в ходе расследования уголовных дел названной категории следователь применяет положения специальных конвенций, поскольку они регламентируют вопросы борьбы с отдельными видами преступлений, а точнее с коррупционными преступлениями.
Следует также отметить, что некоторые международные договоры, посвященные борьбе с отдельными видами преступлений, содержат довольно интересные положения, направленные на оптимизацию международного сотрудничества государств при раскрытии и расследовании преступлений, имеющих иностранный элемент.
Так, п. 18 ст. 46 Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г. предусматривает проведение заслушивания в качестве эксперта или свидетеля с помощью видеосвязи на территории одного государства компетентными органами другого государства. При этом в российском уголовно-процессуальном законодательстве не предусмотрены нормы, позволяющие применять видеоконференцсвязь при направлении и исполнении запросов об оказании правовой помощи, вследствие чего, полагаем, данный недостаток дол-
3 Клевцов К.К. Досудебное производство в отношении лиц, уклоняющихся от уголовной ответственности за пределами территории Российской Федерации: Моногр. / Под ред. канд. юрид. наук, доц. А.М. Багмета. М.: Юрлитинформ, 2018. С. 14.
жен быть устранен, в частности, путем включения соответствующих норм в УПК РФ.
Однако, в Методических рекомендациях «О порядке исполнения запросов, поступающих из компетентных органов иностранных государств» от 2017 г., подготовленных отделом организации международной правовой помощи организационно-аналитического управления Следственного департамента Министерства внутренних дел Российской Федерации указывается, что «использование систем видеоконфе-ренцсвязи в российском уголовном судопроизводстве регламентируется ст.ст. 240, 241, 278.1, 293 УПК применительно к допросу свидетеля и потерпевшего судом, участию в судебном заседании подсудимого. Исходя из позиции Генеральной прокуратуры Российской Федерации, выраженной в поручениях об исполнении запросов, российская сторона правомочна исполнять просьбы иностранных государств о проведении допросов с использованием видеоконференц-связи в связи с тем, что ст.ст. 164, 166, 189 и 241 УПК предусмотрена возможность осуществления видеозаписи процессуальных действий, которая в силу ст. 457 УПК может применяться судом, прокурором и следователем. При этом необходимо соблюдать принципы уголовного судопроизводства, закрепленные в гл. 2 УПК. Оплата расходов на проведение этого следственного действия осуществляется инициатором запроса. Если в запросе содержится просьба о допросе лица с применением систем видеоконференцсвязи, следователем выполняется соответствующий комплекс подготовительных мероприятий.
Не вдаваясь в полемику о соответствии названной процедуры допроса положениям действующего российского уголовно-процессуального закона, заметим, что ее использование посредством видеокон-ференцсвязи необходимо в следственной практике.
Зачастую в ходе расследования уголовного дела в отношении уголовно преследуемого лица, совершившего коррупционное преступление и скрывшегося за рубежом, следователю необходимо произвести следственные и иные процессуальные действия на территории иностранного государства, в частности, произвести допрос такого лица. Посредством правового анализа ч. 5 УПК РФ, регламентирующей вопросы международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства, следователь в подобной ситуации правомочен направить компетентному органу иностранного государства, в соответствии с
нормами международного договора, запрос о правовой помощи, который, как показывает практика, слишком длительно исполняется (например, в США срок исполнения запроса о правовой помощи варьируется от 12 до 20 месяцев).
В некоторых случаях с учетом конкретных обстоятельств уголовного дела и сложившихся международных отношений с определенным государством, правоприменителям следует использовать правовой механизм консульской правовой помощи по уголовным делам, под которой, в свою очередь, понимается основанная на нормах международного права и национального законодательства консульская функция, имеющая административный и уголовно-процессуальный характер и заключающаяся в производстве по поручению органов предварительного расследования и суда представляемого государства процессуальных действий консульским должностным лицом в отношении граждан своего государства, а также в отношении иностранных граждан при условии наличия их просьбы или с их согласия в соответствии с международным договорами, а при отсутствии таких согласно правилам и законам страны пребывания4.
Так, в 2012 г. бывший депутат Государственной Думы Российской Федерации, гражданин нашей страны А. Егиазарян, обвиняемый в России по уголовному делу о мошенничестве, объявленный в международный розыск и проживающий в США, заявил в интервью о готовности участвовать в следственных действиях по данному делу на территории посольства РФ в США. В связи с чем Следственный комитет Российской Федерации направил уведомление в соответствии с названными положениями Свода законов и федеральных правил США на имя Генпрокурора США (для НЦБ Интерпола США) о намерениях следователей СК РФ произвести на территории посольства Российской Федерации в Вашингтоне допрос обвиняемого Егиазаряна исключительно на добровольной основе. В ответ было получено согласие отдела по международным делам управления по уголовным делам Министерства юстиции США5.
4 Казаков А.А., Казаков А.И., Клевцов К.К. Правовые механизмы оказания консульской правовой помощи при расследовании уголовных дел с иностранным элементом: современное состояние и перспективы развития // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2017. № 3 (32). С. 284.
5 Приводится по: Литвишко П.А. Осуществление уголовно-процессуальной юрисдикции в зарубежных представительствах государств: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 105-110.
Стоит также заметить, что одним из самых распространенных процессуальных действий, проводимых по уголовным делам о коррупционных преступлениях с иностранным элементом, является наложение ареста на имущество, похищенное преступным путем в целях его возврата в Российскую Федерацию.
Кпримеру, в 2014 г. суд г. Альбервиля удовлетворил запрос Генеральной прокуратуры Российской Федерации об аресте отелей «Кристалл» и «Пралонг», расположенных в г. Куршавель, направленный в рамках уголовного дела, расследуемого Следственным комитетом Российской Федерации в отношении бывшего первого заместителя председателя Правительства Московской области — министра финансов Алексея Кузнецова и других членов его группы.
Кроме того, несмотря на то, что формальными собственниками данных объектов недвижимости являлись французские юридические лица, суд принял во внимание доводы российской стороны о том, что они приобретались на средства, полученные в результате преступной деятельности в России Кузнецова и его жены, гражданки США Жанны Булах. Суд г. Альбервиля в своих постановлениях указал, что отели арестовываются в целях обеспечения их возможной конфискации по решению суда, который будет рассматривать уголовное дело по существу, т.е. соответствующего российского суда6. Приведенный пример не единственный7.
При направлении запроса о розыске доходов и имущества, полученного преступным путем, и наложении на них ареста, в нем целесообразно указывать:
1) обоснование запроса в части наличия связи между принадлежавшим конкретному лицу имуществом и преступной природой его происхождения;
2) наличие постановления о наложении ареста на имущество;
3) сведения о возможном местонахождении имущества, его стоимости и приводить список разыскиваемого имущества;
4) наличие копии приговора суда в части соответствующего имущества и возмещения ущерба8.
Приобщение к запросу о правовой помощи такого судебного решения не означает попытку распространения исполнительной юрисдикции Российской Федерации в отношении запрашиваемого государства, поскольку рассматривается последним не как самостоятельное основание для производства запрашиваемого действия, а как подтверждение соблю-
дения запрашивающей стороной всех требований, предусмотренных ее национальным законодательством для выполнения аналогичного действия в запрашивающем государстве, о чем свидетельствуют, например, положения ст. 31 распоряжения Федерального совета Швейцарии о международной правовой помощи по уголовным делам от 24 февраля 1982 г., п. 3 ст. 18, подп. и п. 1 ст. 27 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990, ст. 586 УПК Республики Польша, абз. 2 п. 2 § 66 Закона ФРГ о международной правовой помощи по уголовным делам и др.9.
Разумеется, основной задачей для российских правоохранительных органов является не только получение доказательств, находящихся за рубежом, и возвращение активов, добытых преступным путем, но также и обеспечение лица, обвиняемого в совершении коррупционного преступления на территории Российской Федерации для организации надлежащего предварительного расследования и рассмотрения в дальнейшем уголовного дела в суде с его участием.
Одним из эффективных способов привлечения к уголовной ответственности лиц, скрывающихся за рубежом, является их выдача для осуществления уголовного преследования. Однако, в следственной практике нередко возникают ситуации, когда государство, на территории которого находится уголовно преследуемое лицо, отказывает в его выдаче российской стороне. Кроме того, с определенными государствами у России отсутствуют договоры о выдаче, а на основании принципа взаимности некоторые из них с нами не сотрудничают — например, Соединенные Штаты Америки. В таких случаях правоохранительные ор-
6 По требованию Генеральной прокуратуры Российской Федерации во Франции наложен арест на отели, принадлежащие Алексею Кузнецову // URL: http://www. genproc.gov.ru/ms/ms_-news/news -425494/
7 По требованию Генеральной прокуратуры Российской Федерации во Франции наложен арест на недвижимое имущество, принадлежащее Борису Березовскому // URL: http ://-www.genproc.gov.ru/ms/ms_news/news-211027
8 Участие органов прокуратуры Российской Федерации в международном сотрудничестве по вопросам выдачи и правовой помощи по уголовным делам: Сб. метод. и информ. мат. / Под общ. ред. заместителя Генерального прокурора Российской Федерации государственного советника юстиции 1 класса заслуженного юриста Российской Федерации А.Г. Звягинцева. М.: Генеральная прокуратура Российской Федерации, 2011. С. 58, 59.
9 Литвишко П.А. Некоторые вопросы международного сотрудничества органов предварительного следствия // Международное уголовное право и международная юстиция. 2011. N° 4.
ганы используют так называемый суррогат выдачи — депортацию или административное выдворение10.
Не менее эффективным способом привлечения к уголовной ответственности лиц, скрывающихся за рубежом, является институт передачи уголовного преследования (судопроизводства), который применяется в случаях, когда не представляется возможным задействовать механизм выдачи и административной высылки (депортация и административное выдворение). Как отметил А.Г. Волеводз, передача уголовного преследования (судопроизводства) представляет собой основанную на внутреннем законодательстве деятельность компетентных органов запрашиваемой стороны по исполнению в соответствии с условиями международного договора, международного соглашения или принципа взаимности запросов (ходатайств) судебных и иных компетентных органов запрашивающей стороны об осуществлении уголовного преследования лиц, постоянно находящихся на территории запрашиваемого государства и не подлежащих выдаче запрашивающей стороне, с одновременной передачей последней материалов уголовного дела (расследования)11.
Так, в соответствии со ст. 21 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи 1959 г. правоохранительным органам Российской Федерации следует направлять в иностранное государство с сопроводительным письмом копии материалов уголовного дела, заверенные гербовой печатью компетентного органа, для принятия решения в соответствии с законодательством запрашиваемого государства в случае наличия у обвиняемого двойного гражданства, одно из которых — гражданство Российской Федерации12.
В случае, если правоохранительным органам Российской Федерации не представляется возможным задействовать все возможные способы привлечения к уголовной ответственности обвиняемого, то следует прибегнуть к процедуре заочного рассмотрения уголовного дела в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 247 УПК РФ, в силу которой в исключительных случаях судебное разбирательство по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может проводиться в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории Российской Федерации и (или) уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу.
Заочное рассмотрение уголовного дела в первую очередь необходимо для решения вопроса о возмещение ущерба, конфискации имущества, судьбе вещественных доказательств, применении дополнительного наказания, которое возможно в отсутствие осужденного (например, лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград)13.
Завершая правовой анализ вопросов, касающихся особенностей уголовного преследования лиц, совершивших коррупционные преступления и скрывшихся за рубежом, сформулируем вывод: расследование уголовных дел вышеупомянутой категории имеет свои особенности как организационного, так и процессуального характера, которые необходимо учитывать должностным лицам правоохранительных органов России. В практической деятельности представляется необходимым использовать весь спектр процессуальных действий по уголовным делам о коррупционных преступлениях, имеющих иностранный элемент, а именно:
♦ использование консульской правовой помощи по уголовным делам;
♦ направление запроса о наложении ареста на имущество, полученное преступным путем в целях возмещения ущерба в рамках гражданского иска или конфискации;
♦ направление запроса о выдаче; использование процедуры административной высылки (депортация);
♦ направление материалов уголовного дела компетентным органам иностранного государства для осуществления уголовного преследования подозреваемого или обвиняемого;
♦ применение законных тактических операций по выманиванию и многое другое.
10 Депортация вместо экстрадиции. // Коммерсант.ги: ин-форм. порт. 2016. 12 мая // URL: https://www.kommersant.ru/-doc/2983573
11 Волеводз А.Г. Криминалистические аспекты международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. Ч. I. Информационные особенности в свете уголовно-процессуального регулирования // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2016. № 3. С. 174, 175.
12 Методические рекомендации Следственного комитета Российской Федерации от 21 сентября 2015 г. № Инфск-220-5375-15 по вопросам передачи уголовного преследования лиц, совершивших преступления на территории Российской Федерации и впоследствии оказавшихся за ее пределами: Сб. мат. по международному сотрудничеству Следственного комитета Российской Федерации. М.: Следственный комитет Российской Федерации, 2015. С. 57.
13 Казаков А.А. Заочное судебное разбирательство уголовных дел: Дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2009.
