CC BY
11
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 486. С. 235-241 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 486. рр. 235-241
ПРАВО
Научная статья
УДК 343.13
аог 10.17223/15617793/486/26
Уголовно-процессуальные и уголовно-правовые договорные отношения:
концептуальный аспект
Вероника Вячеславовна Колесник1
1 Ростовский филиал Российского государственного университета правосудия, Ростов-на-Дону, Россия
Аннотация. Анализируются структурные элементы договорных уголовно-правовых и процессуальных отношений. Обосновывается предположение о возможности существования их совмещенного объекта/предмета. Проводится мысль о том, что одним из субъектов уголовно-право-процессуального отношения является обвинительная власть государства в лице прокуратуры и прокурора как субъекта публичного права на уголовный иск.
Ключевые слова: договор, объект, субъект, уголовно-правовые отношения, уголовно-процессуальные отношения, обвинение, уголовный иск
Для цитирования: Колесник В.В. Уголовно -процессуальные и уголовно-правовые договорные отношения: концептуальный аспект // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 486. С. 235-241. (М: 10.17223/15617793/486/26
Original article
doi: 10.17223/15617793/486/26
Criminal procedure and criminal law contractual relations: A conceptual aspect
Veronika V. Kolesnik1
1 Rostov Branch of the Russian State University of Justice, Rostov-on-Don, Russian Federation
Abstract. The objectives of the article are to provide a theoretical basis for the phenomenon of contractual proceedings, which was formed in criminal procedure law, and to create the author's concept of a contractual criminal-legal-procedural relationship, which is designed to justify the expansion of the contractual principle in criminal law and criminal procedure domains. The material was criminal procedure norms regulating a number of proceedings to which modern researchers attribute contractual properties, as well as competing scientific doctrines on criminal law and criminal procedure relations. The general scientific method was deduction: from a general assumption about the possibility for the parties in a criminal process to agree on specific consequences about what, when and between whom can be the subject of an agreement in a criminal process. By the inductive method, particular provisions of the criminal procedural content were extended to the fundamental doctrine of the criminal law relation. A special scientific tool was the theory of the process as a progressive relationship, developed during the period of breaking the classical doctrine of the criminal process and criminal law. Theoretical developments of scientists of the early 20th century were extrapolated to modern legal realities. The course of the study included a series of successive moves of logical reasoning. The first move was to derive from the theory of the criminal process as a legal relationship and the provisions that the process develops due to the will of the parties, thanks to bringing and changing a criminal claim (charge) of the conclusion about the fundamental possibility of a contract in the criminal-legal-procedural sphere. The second move was associated with the discretion of the contractual scheme in a number of new criminal procedural proceedings for the implementation of measures of criminal legal influence. The third move was the proposal to merge the criminal law and criminal procedure relations into a complex criminal-legal-procedural relationship triune in its factual, material (criminal law) and procedural components. Further, following the doctrine of the structure of the legal relationship, the author described the main elements of the contractual criminal-legal-procedural relationship, in particular, she formulated the idea of the object/subject of this legal relationship as "crimes + accusations". Further, the author developed a position regarding the basis and time of the emergence of a contractual criminal-legal-procedural relationship, namely, from the moment the charge was brought. The author's conclusion is that, on the part of the state, the prosecuting authority of the state represented by the prosecutor acts as the subject of the criminal-legal-procedural relationship. The prosecutor should be recognized as the sole subject of the right to public prosecution and should be allowed to dispose of the material and procedural
© Колесник В.В., 2023
components of the prosecution.The criminal-legal-procedural deal between the prosecutor and the defense may relate to the subject of the accusation, including the criminal-legal qualification, the amount and type of possible punishment, as well as its replacement with alternative legal liability. Changing the charge is possible only in favor of the accused in exchange for positive post-criminal actions on their part.
Keywords: contract, object, subject, criminal law relations, criminal procedure relations, accusation, criminal action
For citation: Kolesnik, V.V. (2023) Criminal procedure and criminal law contractual relations: A conceptual aspect. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 486. рр. 235-241. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/486/26
В современный период времени в отечественной уголовно-правовой науке появлялись новые теории, позволявшие по-иному ответить на старые вопросы, на которые господствующая доктрина дала вроде бы раз и навсегда исчерпывающие ответы. За теоретическими спорами стоит ценностный выбор между двумя типами процесса: состязательным и следственным, как формами правовой организации защиты публичного (государственного) и частного интересов от преступлений. Вопрос о мере допустимости договорного, диспозитивного начала в уголовном процессе является наиболее показательным в этом противостоянии.
Целью статьи является предложение понятия двуединого уголовно-право-процессуального отношения с новой мерой договорного начала в нем. Предполагается положить начало общему учению о договорных уголовно-право-процессуальных отношениях: по субъектам, по объекту, основаниям возникновения, изменения и прекращения.
Как представляется, это будет новый ход в теории правоотношений. Он против всех канонов господствующей правовой доктрины, которая на уровне общей теории права и отраслевых наук отторгает попытки прививки договорного начала к публично-правовой материи, из которой преимущественно состоит как уголовное, так и уголовно-процессуальное право.
Подобный научный проект не произволен. К его созданию подтолкнул накопившийся за последнее время нормативно-правовой материал, прежде всего в сфере уголовно-процессуального права. Речь идет о таких процедурах, как досудебное соглашение, сокращенное дознание, процедуры прекращения уголовных дел, которые относят к медиацион-ным, трансакционным (ст. 25, 25.1, 28.1 УПК РФ). Это позволяет некоторым авторам зафиксировать наличие договорных отношений между участниками процесса, ведущими уголовное дело, и представителем стороны защиты, а также и другими лицами [1. С. 236-245; 2. С. 31-52]. Таким образом, существуют и позитивно-правовые, и теоретические предпосылки для теоретического обобщения договорных явлений в уголовно-процессуальных, уголовно-правовых отношениях.
В отечественной уголовно-процессуальной науке есть и теоретический задел для разработки подобного научного проекта в виде теории процесса как правоотношения, которая зародилась в начале XX в. как альтернатива догматической школе. Хотя она выродилась в советское учение о правоотношениях, кото-
рое сегодня скорее консервирует старые представления, чем способно стать инструментом для достижения наших целей. Тем не менее общая модель правового отношения будет для нас схемой рассуждений.
Первым, методологическим ходом является обращение к теории процесса как правоотношения, которое в начале XX в. стало предметом дискуссии с участием виднейших представителей юридической науки того - в переломное в истории России время, когда сомнению подверглись все прежние устои.
Сторонники состязательности А.Х. Гольмстен, Н.Н. Розин и ряд других ученых предложили трактовать процесс как прогрессивное, т.е. развивающееся, отношение между сторонами, а также между сторонами и судом. Революционность данной теории состояла в утверждении, что процесс развивается благодаря воле сторон. А если конкретнее, то процесс развивается истцом через иск (уголовный), заявление, и поддержание которого порождает отношения между сторонами и судом [3; 4. С. 300-319].
С критикой этой теории выступили не менее выдающиеся ученые П.И. Люблинский и Н.Н. Полянский: они трактовали процесс как регулируемый законом публичный порядок юридических действий, что ближе к традиционным представлениям. Процесс, строго регулируемый нормами права, в основном принудительными и определенными, имеет целью ограждение прав личности и установление судом истины. Все субъекты уголовно-процессуальной деятельности являются соучастниками образования судейского убеждения в принятии окончательного решения по уголовному делу [5. С. 79-97; 6].
В споре двух теорий определились две крайние позиции на источник развития процесса: (1) процесс развивается благодаря воле сторон при пассивной роли суда или (2) процесс развивается благодаря безличной воли закона, в силу принципа публичности -ex officio.
Господствующая доктрина, согласно которой государство проводит уголовный процесс для применения уголовного закона к лицам, совершившим преступления, враждебна идее договорных отношений. По учению о процессе как способе развития отношений между обвинителем и защитой перед судом договорной способ разрешения возникающих вопросов и сам исход дела вполне естественен.
Если задуматься, все сводится к воле. С безличной волей государства или закона, которые «двигают процесс», договориться нельзя в принципе. Договориться обвиняемому, защитнику можно только с конкретным
субъектом права: уголовным истцом или публичным, частным обвинителем.
Итак, первый вывод таков: если принять то, что процесс - это система правоотношений, которые развиваются благодаря воле сторон, волей участников этих правоотношений, то и соглашение между ними вполне достижимо - как при решении отдельных вопросов, так и при разрешении дела.
Следующий ход наших рассуждений касается представлений об основании и объекте уголовно-правового, процессуального отношения. Здесь методологическое значение имеет понятие факта. Сразу отметим, что по вопросу о фактах участники упомянутой дискуссии, причем с обеих сторон, высказали точки зрения, далекие от ортодоксальной.
Ортодоксальная позиция состоит в том, что правоотношение может быть порождено событием (преступлением) или договором. В криминальных науках общепринято, что уголовно-правовое отношение, как и уголовно-процессуальное, порождается фактом совершения преступления, т.е. причина того и другого состоит в объективной реальности. Объект уголовно-правового отношения существует объективно, хотя бы и в уголовном праве. Поэтому сам вопрос о том, что он может стать предметом договора, выглядит неуместно. Деятельность участников правоотношений в уголовно-правовой и уголовно-процессуальной сферах относительно «материального объекта» развивается по воле закона. Как это обычно и представляется авторами концепта «механизм уголовно-правого регулирования» [7. С. 61 и след.].
Основание правоотношения, будучи его причиной, переходит далее в объект правоотношений между субъектами [8. С. 160-162].
С позиции современной уголовно-правовой теории объектом уголовно-правового отношения, порождаемого совершением преступления, являются, с одной стороны, преступление, а с другой - виновник преступления [9. С. 199-210]. Данный объект трактуется так же, как наказание [10. С. 14, 15], уголовная ответственность [11. С. 179], объект преступления [8. С. 160-162], уголовно-правовые последствия совершения преступления [12. С. 197]. В общем, как видим, доминирует смесь материалистических, в двойном смысле, представлений: «уголовно-правовых» и «реальной действительности».
В уголовно-процессуальной науке также сложился событийно-материалистический взгляд на общий объект уголовно-процессуальных отношений, в связи с которым они возникают, изменяются, прекращаются - это опять же преступление [13. С. 145 и след.; 14. С. 87-95]. Можно согласиться с тем, что первичным основанием и общим объектом уголовно-право-процессуального отношения является событие преступления.
Между тем П.И. Люблинский, отталкиваясь от психологической теории права Л. Петражицкого, сделал вывод, что действие, процессуальное действие как таковое есть явление действительности, некоторый факт; объектами прав и обязанностей являются не
сами действия, а представления о них как акционные представления [15. С. 14]. Он проводил различие между «фактом» как явлением действительности и «объектом правоотношения» как некоторым представлением о возможном действии [15. С. 15].
В современной науке подобное представление о двойственности фактов, с которыми имеют дело участники процесса, перекликается с позицией А.А. Кухты, который вполне аргументированно доказал, что предметом доказывания и предметом уголовного процесса является не само преступление, а его образ, представленный в доказательствах [16. С. 1718, 43-56]. О фактах действительности не спорят, но о фактах процессуальных спорить можно, и можно договариваться по ним. Факты, создаваемые в результате их признания сторонами, имеют не меньшую юридическую силу, чем мыслимое в процессе само событие преступления.
Согласно позиции А.Х. Гольмстена, которую поддержал и П. И. Люблинский, «предварительные стадии процесса»: дознание, предварительное следствие и предание суду составляют сложный институт -предъявление уголовного иска, т.е. являются основанием для возникновения уголовного процесса как юридического отношения [15. С. 18]. Уголовный иск возникает при самом зарождении дела. Обвинение возбуждается уже на предварительном следствии [15. С. 18].
Опуская особенности терминологии и переходя к сути вышесказанного, заключаем, что иск (уголовный) или обвинение завязывает уголовно-процессуальное, центральное правоотношение, развитие которого и составляет суть процесса.
Не преступление, не событие объективной реальности, а процессуальное действие - выдвижение обвинения - непосредственно порождает процесс и центральное процессуальное отношение. Хотя в подоснове обвинения, разумеется, лежит факт преступления как реального события.
Что касается связи преступления с обвинением, то в свете теории процесса как правоотношения она трактовалась как связь между утверждением и тем, о чем делается утверждение [16. С. 80-91]. Преступление есть факт, но и утверждение о преступлении (обвинение) тоже есть факт. Если первый факт предметом договора быть не может, то второй может стать таковым.
В наше время была сформулирована крайняя точка зрения на самодостаточное значение обвинения для процесса. Согласно этой точке зрения, связь между обвинением и преступлением относительна, для предмета процесса несущественна [17. С. 6-19]. С этим согласиться уже нельзя. Отрыв процесса от его материального основания недопустим. Но поправку к представлению об «общем объекте» уголовно-право-процессуального отношения мы сделаем, т.е. он может быть показан в виде «преступление + обвинение». Такова диалектика объекта и предмета. Объект - преступление, предмет - обвинение. Они могут совпадать содержательно, но может быть и различие, если обвинение было изменено договорным путем.
Можно рассуждать следующим образом. Без преступления нет обвинения как правового явления, преступление составляет тот предел, выше которого обвинение не может быть выдвинуто или изменено. С другой стороны, в процессе стороны оперируют не самим преступлением, но обвинением: без обвинения нет процесса, и на нем в итоге основывается окончательное решение суда.
Таким образом, не одно событие преступления и даже не сочетание преступления и наказания, как и прочих исключительно материально-действительных элементов, составляют объект мыслимого нами уголовно-право-процессуального отношения, но сочетание реального, материального и процессуального, создаваемого участниками процесса.
Признание этой двойственности, сложности «объекта» - сравнительно редкая позиция в отечественной науке, но она присутствует. Примером может быть трактовка объекта уголовно-правового отношения как «объекта-действия», т.е., во-первых, как преступления и, во-вторых, деятельности правоохранительных органов [18. С. 127-129], или признание того, что этот «объект» имеет объективно-субъективную природу и является общим для каждого участника, в том числе - потерпевшего [19. С. 23].
Таким образом, поддерживая позицию ряда ученых, мы выступаем за процессуализацию или, если угодно, субъективизацию объекта конструируемого нами правоотношения. К объективности события преступления, реальности его в уголовном праве как преступления и наказания, следует добавить процессуальную форму их представления - как предмета. Уголовно-правовой объект процессуально предметен и в этом качестве может быть предметом договора сторон.
Обвинение содержит опровержимое утверждение о факте преступления и о совершении этого преступления обвиняемым. Именно это утверждение проверятся в ходе судебного состязания и в случае подтверждения служит основанием для дальнейшей реализации уголовно-правового отношения.
Принятие того, что уголовный иск (обвинение) составляет то, относительно чего развивается уголовно-право-процессуальное отношение, означает принципиальный шаг в сторону признания допустимости сделки сторон относительно обвинения - предмета процесса и объекта/предмета уголовно-право-процессуального отношения.
В современной криминальной процессуалистике похожий вывод уже сделан несколькими авторами [20. С. 15, 18, 42-45; 21], хотя их позиция остается маргинальной. Во многом это обоснованно, потому ими не оговариваются пределы применения договорного способа для формирования обвинения и, как следствие, основания уголовной ответственности. Пределом же является совершенное в действительности преступление, что подтверждается доказательствами, имеющимися в деле.
Далее определимся с тем, когда мыслимое нами договорное уголовно-право-процессуальное отноше-
ние может возникнуть. С какого момента можно договариваться? Разумеется, не с момента совершения преступления, когда оно еще не стало предметом процесса, и даже не с момента начала процесса. Возможность заключения соглашения возникает после выдвижения обоснованного обвинения, когда «материальное основание» получит процессуальную оболочку обвинения. Только она может быть предметом сделки сторон. Через соглашение обвинение может быть изначально сформулировано, но также изменено - в лучшую сторону по сравнению с фактическим совершенным преступлением. И после этого предметом процесса будет уже данное обвинение.
Можно поддержать позицию, согласно которой уголовно-правовое отношение возникает с момента совершения преступления и существует в виде потенциальной возможности, которой процесс и обвинение позволяют реализоваться в виде уголовно-право-процессуального отношения.
В юридической науке существует редкая точка зрения о том, что уголовно-правовое отношение возникает только после вступления обвинительного приговора в законную силу [22. С. 150-158; 23. С. 36]. С этим нельзя вполне согласиться. Вынесение обвинительного приговора, его исполнение следует признавать этапами развития уголовно-право-процессуального отношения.
В заключение наших рассуждений о предмете исследования скажем об участниках анализируемых правоотношений.
В уголовно-правовой науке господствует точка зрения, что субъектом уголовно-правового отношения является государство. Государство в единстве и неразделимости его властей противостоит преступнику и использует процесс, чтобы привлечь его к уголовной ответственности и добиться исполнения в отношении него справедливого наказания [24. С. 220-221; 25. С. 81-83]. Уголовно-правовое отношение между государством и лицом, совершившим преступление, развивается через ряд трансформаций правового статуса последнего и прекращается с исполнением наказания осужденного, снятия судимости.
Невозможно представить, как человеку - обвиняемому - договариваться с «государством». Сама постановка вопроса - государству вступить в договорные отношения с преступником, чтобы поправить работу мыслимого учеными механизма уголовно-правового регулирования - выглядит абсурдной.
Между тем в уголовном процессе имеет место конкретизация, индивидуализация субъектов правоотношений, в которых обвиняемому всегда противостоит не абстрактное государство, а следователь, прокурор и др. В этом плане процессуальное учение более пригодно для обретения публично-правовым контрагентом человека (преступника) по уголовно-правовому правоотношению договороспособности. Только государственный орган, ведущий процесс, может быть признан договороспособным.
В свое время А.И. Елистратов призывал представлять субъектом публично-правовых отношений не гос-
ударство, а конкретное должностное лицо - субъекта публичных субъективных прав [26]. В ряде научных исследований, опубликованных в последнее время [17. С. 6-19], делаются аналогичные попытки пересмотреть субъективный состав мыслимого нами уголовно-правово-процессуального отношения. Вместе с ними мы полагаем, что прокурор, т.е. публичный обвинитель по должности, - это субъект публичного субъективного права на уголовный иск, обвинение, которое является средством получения у суда признания того, что у государства есть право на наказание преступника.
Деэтатизация, т.е. полное отрицание государства как субъекта правоотношений с «презюмируемым преступником» - обвиняемым и «преступником-осужденным», не может быть нами принята. Однако поправку к учению о том, что субъектом в уголовно-правовом отношении выступает государство, полагаем полезным сделать.
Для этого надо вспомнить концепцию обвинительной власти государства [27. С. 4-20], которая была создана отечественной юридической наукой в период действия Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Обвинительная власть государства - это та часть его исполнительной власти, которая уполномочена законом на противодействие преступности. В нее входят все правоохранительные органы, включая органы предварительного расследования, пенитенциарные, уполномоченные осуществлять оперативно-розыскную деятельность. Возглавляет эту систему прокуратура, у которой и сосредоточена власть на то, чтобы добиваться привлечения к уголовной ответственности преступников.
По-нашему мнению, преступление порождает потенциальное уголовно-правовое отношение между обвинительной властью государства и эвентуальным преступником. После обретения уголовно-правовым отношением процессуальной формы (способа реального бытия) происходит конкретизация субъекта уголовно-правового отношения со стороны публичной власти в лице прокурора. Прокурор, который выдви-
гает и поддерживает обвинение, надзирает за исполнением наказания, является и субъектом уголовно-право-процессуального отношения. Именно прокурора мы видим в качестве субъекта договорного уголовно-правового и процессуального отношений.
Подведем итоги. Предлагаемая нами концепция смешанного, комплексного уголовно-право-процессуального отношения позволяет разрешить ряд неразрешимых с позиции догматики методологических вопросов, возникших с появлением в позитивном праве новых договорных производств, в которых через соглашение решаются вопросы, касающиеся уголовной ответственности обвиняемого.
Одним из назревших сдвигов в доктрине надо считать допущение договорных отношений между обвинительной властью государства - прокурором и обвиняемым (защитой) относительно предмета обвинения. Это стало бы радикальным расширением сферы применения прежде всего досудебного соглашения о сотрудничестве (глава 40.1 УПК РФ), но также и форм освобождения от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным, например, ст. 25, 25.1, 28.1 УПК РФ.
Субъектом договорных отношений со стороной защиты должен выступать только прокурор. Именно он от лица государства должен быть субъектом соглашения о признании обвиняемым обвинения и далее участвовать в разрешении всех материально- и процессуально-правовых вопросов, связанных с уголовным преследованием и привлечением к уголовной ответственности лица, действительно совершившего преступление. В число этих вопросов мы считаем возможным включать пункты обвинения, размер и вид наказания, размер возмещения ущерба и т.д.
Полагаем, что должны быть сняты все ограничения на возможность заключения соглашения с любым обвиняемым по любым вопросам, если это целесообразно для обвинительной власти и не противоречит фундаментальным интересам правосудия.
Список источников
1. Александров А.С., Зайцев О.А. Перспективы развития договорных механизмов в «экономическом уголовном судопроизводстве» //
Устойчивый экономический рост и право: сборник материалов к XVI Ежегодным научным чтениям памяти профессора С.Н. Братуся / ред. кол.: В.М. Жуйков, О.В. Гутников, С.А. Синицын, М.Л. Шелютто. М. : Юриспруденция, 2021. С. 236-245.
2. Абшилава Г.В. Согласительные процедуры в уголовном судопроизводстве Российской Федерации. М. : Юрлитинформ, 2012. 456 с.
3. Гольмстен А.Х. В защиту процессуальной теории Бюлова // Журнал Министерства юстиции. 1916. Кн. 9. С. 319-329.
4. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. 3-е изд., пересмотр. Петроград : Издание юридического книжного склада
«Право», 1916. 603 с.
5. Полянский Н.Н. Суд в правовом государстве и наука уголовного процесса // Юридический вестник. Издание Московского юридического
общества. 1916. № 16 (4). С. 79-97.
6. Полянский Н.Н. Спор о юридической природе уголовного процесса / отд. оттиск из журнала "Юридический Вестник". СПб., 1916. Кн. 15. 8 с.
7. Благов Е.В. Общая теория применения уголовного права. Ярославль : Ярославский ун-т, 2003. 260 с.
8. Петрова Г.О. Понятие объекта уголовно-правового отношения // Вестник ННГУ. 2013. № 3-2. С. 160-162.
9. Марчук В.В. Когнитивные аспекты уголовно-правового отношения // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2011. № 4. С. 199-210.
10. Элькинд П.С. Сущность уголовно-процессуального права. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1963. 172 с.
11. Мальцев В.В. Введение в уголовное право. Волгоград, 2002. 202 с.
12. Пудовочкин Ю. Е. Уголовное право: понятие, предмет, метод, система и задачи // Энциклопедия уголовного права. СПб. : Издание профессора Малинина, 2005. Т. 1. С. 143-235.
13. Божьев В.П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М. : Юрид. лит., 1975. 176 с.
14. Божьев В.П., Фролов Е.А. Уголовно-правовые и процессуальные отношения // Советское государство и право. 1974. № 1. С. 87-95.
15. Люблинский П.И. Процесс, как судебный порядок и процесс, как правоотношение. Петроград : Сенат. тип., 1917. 30 с. Из «Журнала Министерства юстиции», январь. 1917.
16. Кухта А. А. Доказывание истины в уголовном процессе. Н. Новгород, 2009. 569 с.
17. Александров А.С., Александрова И.А. О философско-правовых притязаниях теории уголовного процесса на общую теоретико-методологическую основу научной специальности 5.1.4 - Уголовно-правовые науки // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2021. № 4 (58). С. 6-19.
18. Филимонов В.Д., Филимонов О.В. Правоотношения. Уголовно-правовые отношения. Уголовно-исполнительные правоотношения. М. : ЮрИнфоР-Пресс, 2007. 335 с.
19. Генрих Н.В. Объект как элемент структуры уголовно-правового отношения // Ленинградский юридический журнал. 2010. № 3. С. 14—25.
20. Круглов И.В. Уголовный иск и механизм его доказывания : дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2001. 177 с.
21. Александрова И.А., Круглов И.В., Кучин А.Ф., Смолин А.Г. Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные аспекты сделки о признании уголовного иска. Н. Новгород, 2007. 224 с.
22. Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. Предмет, задачи и способы уголовно-правового регулирования. Л. : Изд-во Ле-нингр. ун-та, 1965. 188 с.
23. Мизулина Е.Б. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тарту : Тартуский ун-т, 1991. 147 с.
24. Курс советского уголовного права (часть Общая). Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. Т. 1. 648 с.
25. Уголовное право. Общая часть / под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина. М. : Юриспруденция, 1999. 784 с.
26. Елистратов А.И. Понятие о публичном субъективном праве. II. «Теория субъективных публичных прав» А.А. Рождественского. М. : Печатня А. Снегиревой, 1913. 21 с.
27. Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности: пособие для прокурорской службы. Прокуратура на Западе и в России. Т. 1. М. : Университетская типография, 1899. 554 с.
References
1. Aleksandrov, A.S. & Zaytsev, O.A. (2021) Perspektivy razvitiya dogovornykh mekhanizmov v "ekonomicheskom ugolovnom sudoproizvodstve"
[Prospects for the Development of Contractual Mechanisms in Economic Criminal Proceedings]. In: Zhuykov, V.M. et al. (eds) Ustoychivyy ekonomicheskiy rost i pravo: sbornik materialov k XVI Ezhegodnym nauchnym chteniyam pamyati professora S.N. Bratusya [Sustainable Economic Growth and Law: Collection of Materials for the XVI Annual Scientific Readings in Memory of Professor S.N. Bratus']. Moscow: Yuris-prudentsiya. pp. 236-245.
2. Abshilava, G.V. (2012) Soglasitel'nye protsedury v ugolovnom sudoproizvodstve Rossiyskoy Federatsii [Conciliation procedures in criminal pro-
ceedings of the Russian Federation]. Moscow: Yurlitinform.
3. Gol'msten, A.Kh. (1916) V zashchitu protsessual'noy teorii Byulova [In defense of Bulow's procedural theory]. Zhurnal Ministerstva yustitsii. 9.
pp. 319-329.
4. Rozin, N.N. (1916) Ugolovnoe sudoproizvodstvo. Posobie k lektsiyam [Criminal litigation. A guide to lectures]. 3rd ed. Petrograd: Izdanie
yuridicheskogo knizhnogo sklada "Pravo".
5. Polyanskiy, N.N. (1916) Sud v pravovom gosudarstve i nauka ugolovnogo protsessa [Court in a legal state and the science of criminal procedure].
Yuridicheskiy vestnik. Izdanie Moskovskogo yuridicheskogo obshchestva. 16 (4). pp. 79-97.
6. Polyanskiy, N.N. (1916) Spor o yuridicheskoy prirode ugolovnogo protsessa [The dispute about the legal nature of the criminal process]. From:
Yuridicheskiy Vestnik. 15.
7. Blagov, E.V. (2003) Obshchaya teoriya primeneniya ugolovnogo prava [General theory of the application of criminal law]. Yaroslavl: Yaroslavl
State University.
8. Petrova, G.O. (2013) Ponyatie ob"ekta ugolovno-pravovogo otnosheniya [The concept of the object of criminal law relations]. VestnikNNGU. 3-2.
pp. 160-162.
9. Marchuk, V.V. (2011) Kognitivnye aspekty ugolovno-pravovogo otnosheniya [Cognitive aspects of the criminal law relations]. Izvestiya vysshikh
uchebnykh zavedeniy. Pravovedenie. 4. pp. 199-210.
10. El'kind, P.S. (1963) Sushchnost' ugolovno-protsessual'nogo prava [The essence of criminal procedure law]. Leningrad: Leningrad State University.
11. Mal'tsev, V.V. (2002) Vvedenie v ugolovnoe pravo [Introduction to criminal law]. Volgograd: VYuI MVD Rossii.
12. Pudovochkin, Yu.E. (2005) Ugolovnoe pravo: ponyatie, predmet, metod, sistema i zadachi [Criminal Law: Concept, Subject, Method, System and Tasks]. In: Entsiklopediya ugolovnogo prava [Encyclopedia of Criminal Law]. Vol. 1. St. Petersburg: Izdanie professora Malinina. pp. 143-235.
13. Bozh'ev, V.P. (1975) Ugolovno-protsessual'nyepravootnosheniya [Criminal procedure relations]. Moscow: Yurid. lit.
14. Bozh'ev, V.P. & Frolov, E.A. (1974) Ugolovno-pravovye i protsessual'nye otnosheniya [Criminal law and procedure relations]. Sovetskoe gosu-darstvo i pravo. 1. pp. 87-95.
15. Lyublinskiy, P.I. (1917) Protsess, kak sudebnyy poryadok i protsess, kakpravootnoshenie [Process as a judicial procedure and process as a legal relationship]. Petrograd: Senat. tip. From Zhurnal Ministerstva yustitsii. January.
16. Kukhta, A.A. (2009) Dokazyvanie istiny v ugolovnom protsesse [Proving the truth in criminal proceedings]. N. Novgorod: Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
17. Aleksandrov, A.S. & Aleksandrova, I.A. (2021) O filosofsko-pravovykh prityazaniyakh teorii ugolovnogo protsessa na obshchuyu teoretiko-metodologicheskuyu osnovu nauchnoy spetsial'nosti 5.1.4 - Ugolovno-pravovye nauki [On the philosophical and legal claims of the theory of criminal procedure on the general theoretical and methodological basis of the scientific specialty 5.1.4 - Criminal Law Sciences]. Yuridicheskaya nauka i pravookhranitel'naya praktika. 4 (58). pp. 6-19.
18. Filimonov, V.D. & Filimonov, O.V. (2007) Pravootnosheniya. Ugolovno-pravovye otnosheniya. Ugolovno-ispolnitel'nye pravootnosheniya [Legal relations. Criminal law relations. Penal relations]. Moscow: YurInfoR-Press.
19. Genrikh, N.V. (2010) Ob"ekt kak element struktury ugolovno-pravovogo otnosheniya [Object as an element of the structure of the criminal law relationship]. Leningradskiy yuridicheskiy zhurnal. 3. pp. 14-25.
20. Kruglov, I.V. (2001) Ugolovnyy isk i mekhanizm ego dokazyvaniya [Criminal lawsuit and the mechanism of its proving]. Law Cand. Diss. N. Novgorod.
21. Aleksandrova, I.A. et al. (2007) Ugolovno-pravovye i ugolovno-protsessual'nye aspekty sdelki o priznanii ugolovnogo iska [Criminal law and criminal procedure aspects of a transaction on the recognition of a criminal claim]. N. Novgorod: Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
22. Smirnov, V.G. (1965) Funktsii sovetskogo ugolovnogo prava. Predmet, zadachi i sposoby ugolovno-pravovogo regulirovaniya [Functions of Soviet criminal law. Subject, tasks and methods of criminal law regulation]. Leningrad: Leningrad State University.
23. Mizulina, E.B. (1991) Ugolovnyy protsess: kontseptsiya samoogranicheniya gosudarstva [Criminal procedure: the concept of state self-restraint]. Tartu: Tartu University.
24. Belyaev, N.A. & Shargorodskiy, M.D. (eds) (1968) Kurs sovetskogo ugolovnogo prava (chast' Obshchaya) [The course of Soviet criminal law (General Part)]. Vol. 1. Leningrad: Leningrad State University.
25. Gaukhman, L.D. & Kolodkin, L.M. (eds) (1999) Ugolovnoe pravo. Obshchaya chast' [Criminal Law. General Part]. Moscow: Yurisprudentsiya.
26. Elistratov, A.I. (1913) Ponyatie opublichnom sub"ektivnom prave [The concept of public subjective law]. Vol. II. Moscow: Pechatnya A. Snegi-revoy.
27. Murav'ev, N.V. (1899) Prokurorskiy nadzor v ego ustroystve i deyatel'nosti: posobie dlyaprokurorskoy sluzhby. Prokuratura na Zapade i vRossii [Prosecutor's supervision in its structure and activities: a manual for the prosecutor's service. Prosecutor's Office in the West and in Russia]. Vol. 1. Moscow: Universitetskaya tipografiya.
Информация об авторе:
Колесник В.В. - канд. юрид. наук, доцент кафедры гражданского права Ростовского филиала Российского государственного университета правосудия (Ростов-на-Дону, Россия). E-mail: [email protected] ORCID:0000-0003-0623-6439
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Information about the author:
V.V. Kolesnik, Cand. Sci. (Law), associate professor, Rostov Branch of the Russian State University of Justice (Rostov-on-Don, ,
Russian Federation). E-mail: [email protected]
0RCID:0000-0003-0623-6439
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 16.11.2022; одобрена после рецензирования 17.01.2023; принята к публикации 31.01.2023.
The article was submitted 16.11.2022; approved after reviewing 17.01.2023; accepted for publication 31.01.2023.
