CC BY
205
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
Носик Надежда Андреевна
адъюнкт кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России
(тел.: 89281140004)
Уголовно-процессуальное законодательство в послевоенное
время и его значение в антикриминальной политике советского государства
Аннотация
В статье раскрывается содержание уголовно-процессуального законодательства, действовавшее после окончания Великой Отечественной войны, и показывается его влияние на государственно-правовую политику советского государства по борьбе с преступностью. Акцентируется внимание на проблеме правового регулирования и соблюдения уголовно-процессуальных прав подозреваемых и обвиняемых. Дается оценка правовым документам Прокуратуры СССР, связанным с регулированием правоприменительной практики.
Annotation
The article reveals the content of the criminal-procedural legislation in force after the end of the great Patriotic war, and shows its influence on state-legal policy of the soviet state in the fight against crime. Focuses on the problem of the legal regulations and the observance of procedural rights of suspects and accused. Assessment of the legal instruments of The prosecutor 's office OF THE USSR, related to the regulation of law-enforcement practice.
Ключевые сова: уголовно-процессуальный кодекс,следствие, суд, борьба с преступностью, законность в деятельности правоохранительных органов, советское государство, послевоенный период, меры уголовно-процессуального пресечения.
Key words:the code of criminal procedure, consequence, court, the fight against crime: legality in the activity of law enforcement bodies, the soviet state; the post war period, such penal measure.
Уголовно-процессуальное законодательство, действовавшее в послевоенный период, составлял прежде всего УПК РСФСР 1923 г. [1] (этот уголовно-процессуальный закон имел силу до 1960 г., т. е. до принятия нового УПК РСФСР). При этом взятые сами по себе нормы УПК РСФСР в целом соответствовали общепринятым принципам. Однако сразу следует заметить, что на деле они зачастую не выполнялись, и прежде всего в части соблюдения процессу-альных прав обвиняемых, особенно в государственных преступлениях. В частности, в ст. 5 УПК РСФСР указывалось, что "никто не может быть лишен свободы и заключен под стражу иначе, как в случаях, указанных в законе и в по-рядке законом определенном". В кодексе имеются положения о гласности процесса и его публичности,
устанавливаются устность судопроизводства, ведение процесса на русском языке или на языке большинства населения данной местности (при необходимости привлекался переводчик). Подсудимые могли пользоваться защитой, в ряде случаев она была обязательной (вместе с тем защита не предусматривалась на стадии предварительного следствия, что было существенным недостатком уголовного процесса, если иметь в виду общепринятые уголовно-процессуальные принципы).
Нормы, регулирующие вопросы возбуждения производства по уголовно-му делу, были включены в Главу седьмую УПК РСФСР (ст. 9196). Поводами к возбуждению уголовного дела являлись: 1) заявление граждан и различных объединений и организаций; 2) сообщение правительственных учреждений и должностных лиц; 3) явка с повинной; 4) предложение прокурора; 5) непосредственное усмотрение
61
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА органов дознания, следователя или суда. Закон определял, что заявления граждан могли быть письменными и словесными. Словесные заявления заносились судьей, следователем, органами дознания и прокурором в протокол, который подписывался заявителем. При принятии заявлений заявителям должна была разъясняться ответственность за ложный донос. Письменные заявления должны были быть подписаны лицом, от которого они исходили. Анонимные заявления могли служить поводом к возбуждению уголовного преследования только после предварительной негласной поверки их органами доз-нания. УПК РСФСР определял, что судья, следователь, прокурор и органы дознания обязаны были принимать все заявления по поводу совершенных кем-либо или готовившихся к совершению преступлений, причем судья и следова-тель обязаны были принимать таковые также и по делам им не подсудным, и в таких случаях дело направлялось ими по надлежащей подсудности.
Согласно ст. 100 УПК РСФСР задержание органами дознания лица, подозреваемого в совершении преступления, подлежащего производству предварительного следствия, допускалось лишь как мера предупреждения уклонения подозреваемого от следствия и суда и притом лишь в следующих случаях: 1) когда преступник застигнут при непосредственном подготовлении, самом совершении преступления или тотчас после его совершения; 2) когда потерпевший или очевидцы укажут на данное лицо, как на совершившее преступление; 3) когда при или на подозреваемом лице, или в его жилище будут найдены следы преступления;
4) когда подозреваемый покушался на побег или задержан во время побега; 5) когда подозреваемый не имеет места постоянного жительства, или места постоянных занятий; 6) когда не установлена личность подозреваемого. Эти нормы мало изменились и до настоящего времени. После допроса подозреваемого в преступлении, за которое наказание может быть назначено свыше года лишения свободы, органы дознания могли избрать по отношению к нему одну из указанных в ст. 144 УПК РСФСР мер пресечения, доводя каждый раз о принятии таковой до сведения следователя, который во всякий момент имеет право предложить отменить или изменить таковую (мерами пресечения являлись: 1) подписка о невыезде; 2) поручительство, личное и имущественное; 3) залог; 4) домашний арест;
5) заключение под стражу.
Как видно, это были обычные меры
пресечения, которые применялись во многих странах того времени. Меры пресечения принимались лишь после привлечения подозреваемого лица к делу в качестве обвиняемого и могли быть изменены или отменены после первого его допроса. В исключительных случаях меры пресечения могли быть принимаемы в отношении подозреваемых лиц и до предъявления им обвинения. В этих случаях, предъявление обвинения должно было иметь место не позднее 14 суток со дня принятия м еры п ресеч ен ия . При н евозм ожн ости предъявления обвинения в указанный срок мера пресечения обязательно отменялась. Общие условия предварительного следствия определялись в Главе девятой УПК РСФСР (ст. 105-129). Указывалось, в частности, что следователь, если признает поступивший к нему материал дознания достаточно полным и дело достаточно разъясненным, вправе не производить предварительного следствия или же ограничиться производством отдельных следственных действий. При этом следователь обязан был выполнить следующие следственные действия, которые, во всяком случае, являются обязательными: 1) предъявление обвинения обвиняемому; 2) допрос обвиняемого, и 3) составление обвинительного заключения. Достаточно подробно законодатель регулировал производство основных следственных действий. Так, согласно ст. 134 следователь обязан был допросить обвиняемого не позже, как через 24 часа по его явке или приводе или по получении сведений о его задержании. Показания обвиняемого заносились в протокол в первом лице и, по возможности, дословно. По окончании допроса протокол прочитывался обвиняемому, который имел право требовать дополнения протокола и внесения в него поправок, согласно данному им показанию. Обвиняемому, в случае его о том просьбы, должно было быть предоставлено право собственноручного написания показаний. Протокол подписывался обвиняемым и следователем. В литературе отмечается, что во время допросов по отношению к обвиняемым, и прежде всего по преступлениям против государства, применялись недозволенные методы воздействия (длительные утомительные ночные допросы, психологические угрозы неприятностями близким, избиения, пытки и др.) [6-11]. Наиболее характерно это было для довоенного времени в период "большого террора", причем тогда злоупотребления недозволенными методами приобрели такой масштаб, что власть вынуждена была обратить на это внимание в Постановлении СНК СССР и
_62
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2011 • № 2 (34)
ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г. "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" [2], где о пытках конечно, речи не было, но указывалось, в частности, на нарушения сроков следствия, продолжительности допросов, подтасовку протоколов допросов (в невыполнении этого постановления был, в частности, обвинен Г.Н. Сафонов при проверке деятельности генпрокуратуры в 1952 г.). После войны при проведении расследования, и, прежде всего, по уголовно-политическим делам, эти факты также имели место.
После составления обвинительного заключения следователь направлял дело прокурору, который, ознакомившись, санкционировал обвинительное заключение и передавал его в суд. Суд в подготовительном заседании либо назначал дело к слушанию, либо направлял на доследование, либо прекращал -при наличии, разумеется, соответствующих оснований (ст. 233-235). В главах XXI-XXVII УПК РСФСР регулировались вопросы собственно и по существу рассмотрения дела в суде - эти вопросы отражают сложившийся общепринятый порядок судебного рассмотрении, в частности, это касается права отвода суда, допросов подсудимых, свидетелей и т.д. С момента судебного рассмотрения подсудимые могли иметь защитника.
После войны действовал также и известный закон от 1 декабря 1934 г., принятый в связи с убийством Кирова и который ввел существенные изъятия из общих правил расследования и судебного рассмотрения уголовно-политических дел по некоторым преступлениям против государства [3]. В документе, в частности, указывалось: "Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти: 1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней. 2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде. 3. Дела слушать без участия сторон. 4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать. 5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора". В историко-правовой литературе дана однозначная негативная оценка этого закона, которая попирает фундаментальные уголовно-процессуальные права обвиняемых и подсудимых, и с такой оценкой следует согласиться. Особо следует подчеркнуть изъятия,
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА связанные с юрисдикцией военных судов, - эти судебные органы (военные трибуналы и Военная коллегия Верховного суда СССР) могли проводить судебные заседания без участия сторон (без обвинения и защиты, и в этом случае функции обвинения выполнял сам суд). Именно эти изъятия использовались в наиболее резонансных уголовно-политических процессах, однако абсолютное большинство уголовных дел рассматривалось в обычном порядке, то есть без изъятий.
Обратим внимание и на то, что УПК РСФСР имел подчиненное отношение к УК РСФСР, то есть уголовный процесс с точки зрения материального права не определял карательную политику. Однако влияние на нее, конечно, имел, поскольку, например, при проведении следствия обвиняемый находился явно в проигрышном положении по сравнению со следователем, и это обстоятельство позволяло стороне обвинения существенно влиять на судебную практику, при которой нередко доводы и доказательства подсудимых не оценивались судом должным образом, и объективная картина преступности некоторым образом искажалась.
Вместе с тем, нельзя не отметить и того, что в послевоенное время больше внимания уделялось вопросам укрепления законности при применении норм уголовно-процессуального законодательства. Так, 17 июля 1946 г. был издан Приказ Генерального прокурора СССР "Об усилении общего надзора за точным исполнением законов" [4]. Здесь представляет интерес выделение "наиболее актуальных в данное время вопросов укрепления законности", в числе ко-торых был назван и надзор за точным исполнением уголовно-процессуального законодательства. 15 июля 1948 г. Генеральный прокурор СССР Г.Н. Сафонов обратился ко всем следователям и районным прокурорам с письмом [5], где, в частности. указывалось: "Особенно ответственной является следственная работа органов прокуратуры, ибо от качества следствия зависит судьба живого человека. Работники советской прокуратуры не должны забывать, что прокуратура выступает не только в качестве обвинителя против нарушителей советских законов, но она обязана защищать советского гражданина, если он привлекается к судебной ответственности без достаточных оснований. На прокурора и следователя возложена большая и серьезная государственная работа. Велика и ответственность их перед государством и народом за состояние борьбы с преступностью ... Надо решительно покончить с волокитой при расследовании дел, и в особенности
63
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА арестантских. Необходимо добиться такого положения, чтобы в остатке дел у следователя не было ни одного дела со сроком следствия свыше 2 месяцев. Перед направлением в суд дело должно быть тщательно проверено прокурором под углом зрения, достаточно ли полно и всесторонне расследовано преступление, собраны ли неопровержимые доказательства для предания обвиняемых суду, соблюдены ли все требования УПК при производстве следствия, проведено ли следствие с должной глубиной и объективностью. Следователь и прокурор призваны выполнять работу большой государственной важности, но эта работа может успешно выполняться только людьми, которые много работают над повышением своего политического уровня, активно участвуют в политической жизни своего района. Надо неустанно работать над повышением своего политического и культурного уровня, воспитывать кадры в духе беззаветной преданности делу партии Ленина - Сталина, повышать юридическую квалификацию". При этом были названы и недостатки в деятельности прокурорских работников.
В частности, указывалось, что "все еще значительно количество дел, воз-вращенных судами к доследованию. Нередки до сих пор случаи, когда суд лишен возможности разрешить поступившее уголовное дело и вынести приговор только потому, что следователь ограничился недопустимо поверхностным вы-яснением обстоятельств дела или пренебрег соблюдением важнейших требова-ний процессуального закона, а наблюдающий прокурор прошел мимо этих нарушений. В результате - суды вынуждены возвращать подобные дела к доследованию. Далеко еще не изжиты нарушения установленных законом сроков расследования. Нарушения сроков расследования зачастую допускаются даже по тем делам, где мерою пресечения к обвиняемым избрано содержание под стражей. Плохое качество следствия, вызывающее необходимость возвращения судами дел к доследованию, служит одной из причин нарушений сроков следствия. В свою очередь и сроки расследования влияют на качество следствия. В результате затяжки расследования дела у следователя сужаются возможности для собирания доказательств. Волокита неизбежно приводит к снижению качества проведенного следствия. Не случайно в тех районах, где не обеспечивается соблюдение установленных законом сроков расследования, плохо обстоит, как правило, и с качеством следственной работы".
В этом документе содержались и положения,
которые в довоенное время вряд ли были возможны. Например, отмечалось, что "имеют кое-где место и случаи совершенно нетерпимого в наших условиях нарушения конституционных прав советских граждан, проявляющегося в необоснованном возбуждении уголовных дел и применении ареста без необходимых к тому оснований ... Эти серьезные недостатки, затрудняющие успешное проведение борьбы с преступностью, не должны иметь места в нашей работе, с ними нельзя мириться". Однако указанные выше и другие недостатки в правоприменительной практике продолжали иметь место и они в послевоенный период носили перманентный и в определенной степени застойный характер, и тот факт, что за это время прак-тически не менялось законодательство, регулирующее соответствующие общественные отношения, подтверждает такой вывод, равно как и то, что указанное выше обращение Генпрокурора заканчивалось общими ни к чему не обязы-вающими призывами: "Мы обязаны устранить их (недостатки - авт.) в самое ближайшее время, но эта задача может быть разрешена лишь в том случае, когда, в борьбу за ее выполнение включится весь коллектив прокурорско-следственных работников и каждый из них в отдельности. Должна быть всемерно повышена требовательность к самому себе, а вместе с тем и к подчиненным работникам. Должна быть создана обстановка большевистской непримиримости к отдельным проявлениям безответственности или беспринципности в следст-венной работе ... Я уверен, что вы сумеете выполнить поставленную перед вами задачу, добьетесь решительного улучшения качества следственной работы и оправдаете высокое звание советских следователей и прокуроров". Но в целом уголовно-процессуальное законодательство являлось необходимым и достаточно эффективным механизмом в антикриминальной политике советского государства, за исключением уголовно-политических дел, где преобладал явный обвинительный уклон.
1. УПК РСФСР 1923 г. // Известия ВЦИК. 1923. 18 февраля. В данной работе кодекс рассматривается по изданию: УПК РСФСР М.: Госюриздат, 1952.
2. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1003. Л. 85-86.
3. Постановление ЦИК СССР "О внесении изменений в действующие уголовно-
_64
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2011 • № 2 (34)
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
процессуальные кодексы союзных республик" от 1 декабря 1934 г. //Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1934. № 283.
4. Приказ Генерального прокурора СССР "Об усилении общего надзора за точным исполнением законов" от 17 июля 1946 г. // Советская прокуратура. Сборник документов / Сост. И.Н. Ширяев, Г. А. Метелкина. М.: Юрид. лит., 1981. С. 135-137.
5. Обращение Генерального прокурора СССР Г.Н. Сафонова ко всем следователям и районным прокурорам Советского Союза от 15 июля 1948 г. // Генеральная прокуратура Российской Федерации. Приказы и указания Генерального прокурора СССР за 1948 г. Л. 111-112 / / В кн.: Звягинцев А., Орлов Ю. Неизвестная фемида. Документы. События. Люди. М.: Олма-пресс, 2003. С. 329-331.
6. Медведев Р. О Сталине и сталинизме // Знамя. 1989. № 3. С. 168-172.
7. Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ//Новый мир. 1989. № 8.
8. Восленский М. Номенклатура. М., 1991.
9. Книга Памяти. Свой среди чужих, чужой среди своих // Кубанские новости. 1992. 18 марта.
10. Павленко Ю.В., Ранюка Ю.Н., Храмова Ю.А. Дело УФТИ. 1935-1938. Киев: Феникс, 1998.
11. Вайсберг А.С. Конфронтация. М., 1989.
12. Викторов Б.А. Записки военного прокурора // Перестройка: ленинская концепция социализма. Ташкент: Изд-во "Узбекистан", 1989. С. 10-35.
13. Папков С.А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941. Новосибирск: Издательство СО РАН, 1997.
14. Ваксберг А. Правая рука великого инквизитора //Литературная газета. 1989. 18 октября.
65
