CC BY
32«разрешительные режимы» [9], охватывающие следующие формы: лицензирование, аккредитацию, сертификацию, включение в реестр, аттестацию, прохождение экспертизы, получение согласований, заключений и иных разрешений. Кроме того, введено обобщающее понятие «охраняемые законом ценности», используется понятие «регуляторная гильотина». Таким образом, Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 247-ФЗ «Об обязательных требованиях в Российской Федерации» имеет существенное методологическое значение для административно-правового регулирования предпринимательской и иной экономической деятельности, поскольку не только призван унифицировать порядок установления и оценки применения обязательных требований в процессе осуществления государственного контроля (надзора), муниципального контроля, привлечения к административной ответственности, предоставления разрешительных режимов, но и может стать моделью для дальнейшего упорядочивания средств и инструментов административно-правового воздействия на экономическую сферу.
Литература и источники
1. Цой О.Ю. Реформа обязательных требований к бизнесу: Федеральный закон от 31.07.2020 № 247-ФЗ // Первая полоса. 2020. №11. - URL: http://www.alventa.ru/content/reforma-obyazatelnyh-trebovaniy-k-biznesu-federalnyy-zakon-ot-31072020-no-247-fz
2. Мхитарян А.Ю., Мхитарян Ю.И. Проблемы установления обязательных требований к предоставлению услуг, выполнению работ // Век качества. 2019. № 3. С. 8-18.
3. Быков А.Ю. О столкновении контроля и развития товарной экономики России в принятых 22 июля 2020 года законах «О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации» и «Об обязательных требованиях в Российской Федерации» // На пути к гражданскому обществу. 2020. № 3. С. 7-15.
4. Шелищ П.Б. О реформировании контрольно-надзорной деятельности в России // Контроль качества продукции. 2020. №3. С. 8-11.
5. Орехов Д.А., Шершнева И.И., Заходнова Д.В., Виноходова М.В. «Регуляторная гильотина» как механизм совершенствования системы обязательных требований в области ветеринарии // Вопросы нормативно-правового регулирования в ветеринарии. 2019. № 3. С. 37-40.
6. Белей В.М., Чинова Ю.С., Платонов А.Ю. Профилактика нарушений обязательных требований в условиях развития информационного общества российской федерации с использованием баз данных // Современные тенденции в науке, технике, образовании. Сборник научных трудов по материалам IX Международной научно-практической конференции. Смоленск: Международный научно-информационный центр «Наукосфера», 2020. С. 37-43.
7. Сморчкова Л.Н. Административно-правовое регулирование механизма экспериментальных правовых режимов в социально-экономической сфере // Право и практика. 2020. № 3. С. 63-68.
8. Пахомов А.В. Об особенностях применения нового законодательства об обязательных требованиях на муниципальном уровне // Муниципальное имущество: экономика, право, управление. 2020. № 4. С. 41-44.
9. Зырянов С.М. Разрешительные режимы в российском административном праве // Журнал российского права. 2012. № 11. С. 39-48.
References and Sources
1. Coj O.Yu. Reforma obyazatel'nyh trebovanij k biznesu: Federal'nyj zakon ot 31.07.2020 № 247-FZ // Pervaya polosa. 2020. №11. - URL: http://www.alventa.ru/content/reforma-obyazatelnyh-trebovaniy-k-biznesu-federalnyy-zakon-ot-31072020-no-247-fz
2. Mhitaryan A.YU., Mhitaryan Yu.I. Problemy ustanovleniya obyazatel'nyh trebovanij k predostavleniyu uslug, vypolneniyu rabot // Vek kachestva. 2019. № 3. S. 8-18.
3. Bykov A.Yu. O stolknovenii kontrolya i razvitiya tovarnoj ekonomiki Rossii v prinyatyh 22 iyulya 2020 goda zakonah «O gosudarstvennom kontrole (nadzore) i municipal'nom kontrole v Rossijskoj Federacii» i «Ob obyazatel'nyh trebovaniyah v Rossijskoj Federacii» // Na puti k grazhdanskomu obshchestvu. 2020. № 3. S. 7-15.
4. Shelishch P.B. O reformirovanii kontrol'no-nadzornoj deyatel'nosti v Rossii // Kontrol' kachestva produkcii. 2020. №3. S. 8-11.
5. Orekhov D.A., Shershneva I.I., Zahodnova D.V., Vinohodova M.V. «Regulyatornaya gil'otina» kak mekhanizm sovershenstvovaniya sistemy obyazatel'nyh trebovanij v oblasti veterinarii // Voprosy normativno-pravovogo regulirovaniya v veterinarii. 2019. № 3. S. 37-40.
6. Belej V.M., Chinova Yu.S., Platonov A.Yu. Profilaktika narushenij obyazatel'nyh trebovanij v usloviyah razvitiya informacionnogo obshchestva rossijskoj federacii s ispol'zovaniem baz dannyh // Sovremennye tendencii v nauke, tekhnike, obrazovanii. Sbornik nauchnyh trudov po materialam IX Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Smolensk: Mezhdunarodnyj nauchno-informacionnyj centr «Naukosfera», 2020. S. 37-43.
7. Smorchkova L.N. Administrativno-pravovoe regulirovanie mekhanizma eksperimental'nyh pravovyh rezhimov v social'no-ekonomicheskoj sfere // Pravo i praktika. 2020. № 3. S. 63-68.
8. Pahomov A.V. Ob osobennostyah primeneniya novogo zakonodatel'stva ob obyazatel'nyh trebovaniyah na municipal'nom urovne // Municipal'noe imushchestvo: ekonomika, pravo, upravlenie. 2020. № 4. S. 41-44.
9. Zyryanov S.M. Razreshitel'nye rezhimy v rossijskom administrativnom prave // Zhurnal rossijskogo prava. 2012. № 11. S. 39-48.
СМОРЧКОВА ЛАРИСА НИКОЛАЕВНА - доктор юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук (l.smorchkova@mail.ru).
SMORCHKOVA, LARISA N. - Doctor of Law, associate Professor, Leading Researcher at the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences (l.smorchkova@mail.ru).
УДК 343.21 Б01: 10.24412/2411-2275-2021-1-53-57
АЛЕКСЕЕВ С.В.
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОСРЕДСТВЕННОГО ПРИЧИНЕНИЯ
ВРЕДА В ГРУППОВОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ
Ключевые слова: посредственное причинение, групповое преступление, лицо, не подлежащее уголовной ответственности, субъект преступления, группа, соучастие, коллективное преступление.
В статье рассматриваются особенности привлечения к уголовной ответственности посредственного причинителя вреда, как субъекта группового преступления. Изучены проблемы квалификации деятельности посредственного причинителя вреда в судебной практике. Рассмотрен и изучен обширный научный материал, мнения различных учёных по рассматриваемой проблеме. Для обоснования мнений в работе приводятся дела судебных процессов, объективно оцениваются мнения большого числа специалистов. Отличительная особенность правонарушений, исполняемых посредственным причинителем, заключается в том, что противозаконное действие принадлежит к числу многосубъектных противоправных действий, однако с точки зрения уголовной ответственности, отвечать за содеянное будет лишь субъект, обладающий необходимыми признаками. В связи с этой особенностью, не сформировано общей концепции вменения или не вменения лицу, осуществляющему преступную посредственную деятельность, коллективного признака. Исследование судебных решений выявило, что в настоящий период судебными инстанциями, в том числе и высшими, осуществляющими правосудие, посредственное причинение вреда рассматривается как совершённое в группе. Между тем, исходя из требований закона, посредственное причинение вреда (посредственное исполнение) не является собственно групповым преступлением. Предлагается авторское видение проблемы и разрешение сложившейся ситуации путём внесения возможных изменений в действующее уголовное законодательство России.
ALEKSEEV, S.V.
CRIMINAL-LEGAL FEATURES OF MEDIOCRE CAUSES OF HARM IN A GROUP CRIME
Key words: mediocre infliction, group crime, person not subject to criminal liability, subject of the crime, group, complicity, collective crime.
The article deals with the features of bringing to criminal responsibility a mediocre harmer as a subject of a group crime. The problems of qualification of the activity of a mediocre harm-doer in judicial practice are studied in detail. The extensive scientific material, opinions of various scientists on the considered problem are considered and studied. To substantiate the opinions, the paper presents cases of lawsuits, and objectively evaluates the opinions of a large number of specialists. A distinctive feature of offenses committed by a mediocre causer is that the illegal action belongs to the number of multi-subject illegal actions, but from the point of view of criminal responsibility for the act, only the subject with the necessary characteristics will be responsible. In connection with this feature, there is no general concept of imputing or not imputing a collective attribute to a person engaged in criminal mediocre activity. A study of court decisions has shown that at present, the judicial authorities, including the highest ones that administer justice, the mediocre causes of harm consider as committed in a group. Meanwhile, based on the requirements of the law, mediocre causes of harm (mediocre execution) is not actually group crime. It offered the author's vision of the problem and the resolution of the current situation by introducing possible changes into the current criminal legislation of Russia.
Посредственное нанесение ущерба подразумевает под собой осуществление преступных действий (либо бездействий), посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным законодательством России. В соответствии с действующим уголовным кодексом РФ, лицо, чьими руками совершено преступление, обычно не подлежит ответственности, а в качестве исполнителя рассматривается тот, кто его использовал. Проблема уголовно-правовой характеристики деятельности посредственного исполнения была актуальна ещё в Древнем Риме. В знаменитых Дигестах Юстиниана изложена позиция по рассматриваемому вопросу следующим образом: «не играет роли, сам ли некто совершил противоправное действие или же осуществил это с помощью раба, отвечать должен сам некто» [1, с.41]. Со временем данное положение, в различных обновленных формах, имело юридическую силу во все последующие исторические эпохи.
В настоящее время всё чаще совершаются преступные посягательства посредственным субъектом. При этом инициатор такого преступления не принимает в нем участия. Он в основном наблюдет за ним со стороны. Однако судебными инстанциями посредственное причинение вреда рассматривается как совершённое в группе. Так, Куйбышевским районным судом Иркутской области Ежов А. А. был осужден за кражу денежных средств, которая была совершена с помощью посредственного причинения. Реализуя свои преступные намерения, увидев, что сотовый телефон потерпевшего с включенным приложением «Сбербанк Онлайн» находится на столе, а за его противоправными действиями никто не наблюдает, Ежов А.А., используя приложение «Сбербанк Онлайн», осуществил перевод денежных средств на банковский счет ПАО «Сбербанк России», открытый на имя иного лица, с банковского счета на имя потерпевшего, открытого в ПАО «Сбербанк России». Далее Ежов А.А. попросил иное лицо пройти в банкомат с целью снятия денежных средств. Иное лицо, не догадываясь о преступных действиях Ежова А.А., проследовало к банкомату, и с помощью своей банковской карты обналичило денежные средства, передало их Ежову А.А., который впоследствии распорядился ими по своему усмотрению. Суд признал Ежова А.А. виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «а», ч. 2, п. «г» ч. 3 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, при этом, не указав в приговоре, что фактически преступление совершалось с использование посредственного причинения [2].
Представляется, что в случаях, когда субъект преступления использует лицо (для достижения преступных целей), которое не может быть привлечено к уголовной ответственности,
есть все основания говорить о посредственном исполнении преступления, а не о групповом преступном посягательстве.
Стоит отметить, что если в совершении преступления принимает участие лицо (лица), которое не может быть привлечено к уголовной ответственности, однако оно не исполняло преступные указания субъекта преступления, то в данном случае есть все основания рассматривать совершение коллективного преступления. И хотя эти лица не исполняли преступную волю субъекта преступления, их роли в преступлении не были распределены, они пассивным образом облегчали достижение преступного результата визуальным эффектом массовости, а значит и эффектом превосходящей силы преступников.
Введение в российское уголовное законодательство понятия «коллективное преступление» представляется актуальным. Такой вид преступления не будет тождественен групповому преступлению. Особенность понятия коллективного преступления - предмет рассмотрения иных работ автора. Авторское мнение в части того, что посредственное причинение вреда (посредственное исполнение) не является собственно групповым преступлением интересно и научному сообществу [3, с.24]. К примеру, позиция А.Н.Берестового не принимает формулировки посредственной деятельности при квалификации преступления, в случае, когда оно совершено совместно с лицом (лицами), не подлежащим наказанию [4, с.124].
Позиция профессора А.И. Рарога заключается в исключении признака посредственного причинения в случае, если невменяемое лицо не было использовано субъектом. В иных ситуациях (при использовании субъектом преступления негодного субъекта), учёный полностью солидарен с признанием такого действия посредственным причинением [5, с.65]. Так, физическое лицо Л. совместно с невменяемым физическим лицом К. совершили попытку хищения денежных средств, принадлежащих физическому лицу О. При помощи найденного на улице топора и сверла, они оторвали от дверного косяка металлическую накладку и проникли в квартиру. К. остался в коридоре с целью предупреждения Л. о возможном появлении хозяина О. Обвиняемый Л. прошёл в комнату, где из находящегося в ящике тумбы кошелька взял денежные средства в размере 8000 тысяч рублей, с которыми скрыться им не удалось. В ходе судебного заседания, суд принял решение о виновности обоих субъектов и исключении в данном деле посредственного действия, отрицая факт использования невменяемого лица [6].
Рассмотрим еще один пример, где судебная инстанция рассматривает как обычное групповое противозаконное деяние субъекта и несубъекта.
Обвиняемый М. вместе с невменяемым лицом Д. совершили кражу телефона «Xiaomi Redmi Note 4» стоимостью 9 000 рублей у находившегося на вокзале потерпевшего И., после чего тайно скрылись с места преступления. Данный телефон продали в метро, а полученными средствами распорядились в личных целях. Суд признал виновным субъекта М. и несубъекта Д. в краже, совершённой группой лиц по предварительному сговору с причинением значительного ущерба гражданину [7]. Изучая материал, касаемо посредственного причинения вреда, большое внимание было уделено научному мнению о том, что при квалификации преступления, осуществляемого субъектом, с активным использованием не субъекта преступления, субъекту следует объективно вменять реализацию группового преступления. Однако доктор юридических наук Р.Р. Галиакбаров отрицает рассмотрение группы лиц с точки зрения соучастия в аналогичной ситуации [8, с.38-39].
Интересна позиция Е.Г. Быковой, которая утверждает: «Те субъекты, которые не могут в полной мере отвечать перед законом, в связи с некоторыми особенностями, никаким образом не могут формировать группу, как признак, с помощью которого производится квалификация соучастия в преступных действиях» [9, с.59].
А.В. Мадьярова полагает, что деятельность посредственного виновника необходимо квалифицировать, принимая во внимание способ, используемый им для достижения конечного результата. Если судебная практика не будет учитывать способ, используемый для достижения конечного результата, то это может негативным образом сказаться на судебной системе РФ, её эффективности и справедливости [10, с. 213-214].
Очевидно то, что коллективный метод исполнения правонарушения возможен только лишь при присутствии сообщничества. Такое весьма убедительное утверждение выдвигал ещё Н.С.
Таганцев, объясняя это возможностью при совершении совместного уголовно-наказуемого деяния вложение не только общих сил, но и получение единого противозаконного итога [11, с. 328-330].
В настоящее время российскими судами проблемные вопросы квалификации противозаконных действий с несубъектом разрешаются вне единообразия. Отсутствует единство, унификация мнения по указанным вопросам. При этом ранее принятые Верховным Судом РФ разъяснения по вопросам судебной практики [12], отражали тезис о том, что судам рекомендуется инкриминировать групповой признак совершения преступления в случае реализации несколькими лицами противоправных действий, совместно с лицом, не подлежащим наказанию.
Изучив позиции ученых по рассматриваемой проблематике, представляется возможным заключить, что посредственное причинение вреда лишь внешне сходно с групповым преступлением, но не образует его. Посредственное причинение вреда представляет собой умышленное использование для выполнения объективной стороны преступления другого лица, которое не подлежит уголовной ответственности. Такие деяния рассматриваются как совершенные посредственным исполнителем (причинителем вреда), который и несет за них уголовную ответственность. Использование организатором или подстрекателем для совершения преступления лиц, не способных нести уголовную ответственность, следует расценивать как выполнение указанными лицами состава преступления.
В завершении хотелось бы отметить, что посредственное причинение вреда, как частный случай исполнительства, нуждается в большем внимании законодателя. Следует согласиться с теми исследователями, которые настаивают на тои, что институт посредственного причинения вреда существенно отличается от группового преступления и нуждается в самостоятельном закреплении, тем более, что теория уголовного права и судебная практика выделяют несколько видов посредственного причинения, в том числе годные и негодные [13, с.95].
В связи с этим представляется, что признаки посредственного причинения вреда (посредственного исполнения) преступления целесообразно исключить из ч. 2 ст. 33 УК РФ, переместив их в главу 4 УК РФ «Лица, подлежащие уголовной ответственности». В нее следует добавить статью 23.1 «Посредственное исполнение преступления» следующего содержания: «Исполнителем признается лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом» [14, с. 134-135].
Литература и источники
1. Дигесты Юстиниана / отв. ред. Кофанов Л.Л. М.: Изд-во Статут, 2002.
2. Приговор Куйбышевского районного суда Иркутской области от 29 мая 2020 г. по делу № 1-158/2020.
3. Быкова Е. Г. К вопросу об уголовной ответственности за привлечение малолетних к совершению общественно опасного деяния // Вестник ЮУрГУ. 2010. № 25.
4. Берестовой А. Н. Уголовно-правовая оценка деяний, совершаемых совместно с лицами, не подлежащими уголовной ответственности // Право и образование. 2001. № 4.
5. Рарог А. И. Ответственность за неосторожное сопричинение // Уголовное право в XXI веке: материалы Международной научной конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова 31 мая -1 июня 2001 г. М., 2002.
6. Приговор Вохомского районного суда Костромской области от 10 апреля 2020 г. по делу № 1-15/2020.
7. Приговор Братского городского суда Иркутской области от 28 мая 2020 г. по делу № 1-16/2020.
8. Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980.
9. Быкова Е. Г. Об определении термина «групповой способ совершения преступления» // Вестник Челябинского гос. ун-та. 2010. № 9. С. 59.
10. Мадьярова А. В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. СПб. Изд-во Р. Астанова «Юридический центр Пресс», 2006.
11. Таганцев Н. С. Русское уголовное право: лекции: в 2 т. Часть Общая. Т. 1. М.: Наука, 2002.
12. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации: от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. № 4 (утратило силу).
13. Назаренко Г.В. Квалификация особых случаев соучастия: соучастие и невменяемость // Правоведение. 1995. № 3.
14. Алексеев С. В. Проблемы уголовной ответственности за преступления, совершаемые в группе: дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов. 2006.
References and Sources
1. Digesty Yustiniana / otv. red. Kofanov L. L. M.: Izd-vo Statut, 2002.
2. Prigovor Kujbyshevskogo rajonnogo suda Irkutskoj oblasti ot 29 maya 2020 g. po delu № 1-158/2020.
3. Bykova E. G. K voprosu ob ugolovnoj otvetstvennosti za privlechenie maloletnih k soversheniyu obshchestvenno opasnogo deyaniya // Vestnik YUUrGU. 2010. № 25.
4. Berestovoj A. N. Ugolovno-pravovaya ocenka deyanij, sovershaemyh sovmestno s licami, ne podlezhashchimi ugolovnoj otvetstvennosti // Pravo i obrazovanie. 2001. № 4.
5. Rarog A. I. Otvetstvennost' za neostorozhnoe soprichinenie // Ugolovnoe pravo v XXI veke: materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, sostoyavshejsya na yuridicheskom fakul'tete MGU im. M. V. Lomonosova 31 maya -1 iyunya 2001 g. M., 2002.
6. Prigovor Vohomskogo rajonnogo suda Kostromskoj oblasti ot 10 aprelya 2020 g. po delu № 1-15/2020.
7. Prigovor Bratskogo gorodskogo suda Irkutskoj oblasti ot 28 maya 2020 g. po delu N° 1-16/2020.
8. Galiakbarov R.R. Kvalifikaciya gruppovyh prestuplenij. M., 1980.
9. Bykova E.G. Ob opredelenii termina «gruppovoj sposob soversheniya prestupleniya» // Vestnik Chelyabinskogo gos. un-ta. 2010. № 9. S. 59.
10. Mad'yarova A.V. Raz"yasneniya Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii v mekhanizme ugolovno-pravovogo regulirovaniya. SPb. Izd-vo R. Astanova «Yuridicheskij centr Press», 2006.
11. Tagancev N. S. Russkoe ugolovnoe pravo: lekcii: v 2 t. CHast' Obshchaya. T. 1. M.: Nauka, 2002.
12. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii: ot 14 fevralya 2000 g. № 7 «O sudebnoj praktike po delam o prestupleniyah nesovershennoletnih» // Byulleten' Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii. 2000. № 4 (utratilo silu).
13. Nazarenko G.V. Kvalifikaciya osobyh sluchaev souchastiya: souchastie i nevmenyaemost' // Pravovedenie. 1995. № 3.
14. Alekseev S. V. Problemy ugolovnoj otvetstvennosti za prestupleniya, sovershaemye v gruppe: dis. ... kand. yurid. nauk. Tambov. 2006.
АЛЕКСЕЕВ СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, кафедра гражданского и арбитражного процесса, Самарский государственный экономический университет (volga169@yandex.ru).
ALEKSEEV, SERGEY V. - Ph.D in Law, Associate Professor, Department of Civil and Arbitration Procedure, Samara State Economic University (volga169@yandex.ru).
УДК 343.344 DOI: 10.24412/2411-2275-2021-1-57-61
ПЕТРОВ С.А.
К ВОПРОСУ ОБ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕЗАКОННОЕ ХРАНЕНИЕ
ПОРОХА
Ключевые слова: взрывчатые вещества, порох, взрыв, незаконный оборот, хранение, уголовная ответственность.
В 2014 году федеральным законом № 370-ФЗ в Уголовный кодекс РФ была введена ст. 222.1 УК РФ, предусматривающая ответственность за незаконный оборот взрывчатых веществ и взрывных устройств, и сразу выросла статистика привлечения к уголовной ответственности за хранение пороха. Рассуждая об опасности взрывчатых веществ, автор делает вывод, что незаконные приобретение и хранение пороха, обращение которого ограничено в гражданском обороте, должны быть под уголовно-правовым запретом. Однако ограждая лиц от поголовного привлечения к уголовной ответственности по ст. 222.1 УК РФ, правоохранительные органы и суды должны учитывать не только сам факт обнаружения взрывчатого вещества, а также его количество, мотив и цель, которой руководствовалось лицо, поведение, предшествующее деянию и в период его совершения. Это непреложное требование вытекает из постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 2019г. № 15.
PETROV, S.A.
TO THE QUESTION OF CRIMINAL RESPONSIBILITY FOR ILLEGAL STORAGE OF POWDER Key words: explosives, powder, explosion, illegal traffic, storage, criminal liability.
In 2014, Federal Law No. 370-FL introduced Art. 222.1 into Criminal Code of the Russian Federation, which provides for liability for illegal turnover of explosives and explosive devices, and the statistics of criminal prosecution for possession of powder immediately increased. Discussing the danger of explosives, the author concludes that the illegal acquisition and storage of powder, which turnover is restricted in civil turnover, should be under criminal-legal ban. However, protecting persons from universal prosecution under Art. 222.1 of the Criminal Code of the Russian Federation, law enforcement authorities and courts must take into account not only the very fact of the discovery of an explosive, but also its quantity, motive and purpose, which was guided by the person, the behavior preceding the act and during the period of its commission. This immutable requirement follows from the resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of June 11, 2019 No. 15.
Общеизвестно, что неправомерное нахождение у граждан оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств создает угрозу общественной безопасности, что является основным фактором для установления уголовно-правового запрета. Незаконный оборот огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств представляет все более серьезную угрозу системе охраны правопорядка, государственной и общественной безопасности и является одной из основных причин обострения криминальной ситуации в России и роста терроризма [1, с.4].
Одним из наиболее существенных факторов, обусловливающих неблагоприятную оперативную обстановку, является наличие большого количества взрывчатых веществ, находящихся у правопослушных граждан, которые не попадали в сферу оперативных интересов сотрудников УР, но которые могут распорядиться этими веществами в криминальных целях. Как утверждает С.М. Колотушкин, взрывчатые вещества в силу своих специфических свойств представляют собой источник повышенной опасности. Поэтому государство вынуждено было в действующем законодательстве предусмотреть целую систему правовых норм, принимаемых для предотвращения опасности, которая может возникнуть при ненадлежащем обращении с боеприпасами (ВУ) или в результате их использования в преступных целях, т.е. в качестве орудий совершения преступлений [2, с.23].
Учитывая высокую общественную опасность нахождения у граждан взрывчатых веществ и взрывных устройств, их самовольного изготовления, государство законодательно установило
