CC BY
75
куп ноет и преступлений: по ст. 150 УК РФ за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и по статье УК РФ, которая предусматривает ответственность за преступление, совершенное посредством использования несовершеннолетнего.
Косвенное отражение в уголовном законе участников преступных групп осуществляется в нормах об укрывательстве преступлений. Примечание к ст. 316 УК РФ указывает, что укрыватель направляет усилия на сокрытие преступления, совершенного другими лицами. Такое отражение укрывательства в уголовном законе обусловлено тем, что оно не всегда является фактически совместной преступной деятельностью, так как укрыватель может действовать самостоятельно, не соединяя свои усилия с посткриминальной деятельностью лица, совершившего преступление. Например, лицо может скрывать преступление, совершенное его умершим другом, чтобы последствия преступления не сказались на судьбе близких последнего. Косвенно отражена и повышенная общественная опасность укрывателя через создание состава преступления, предусматривающего уголовную ответственность за выполняемую им функцию, так как аналогичная посткриминальная деятельность лица, совершившего преступление, несмотря на причиняемый вред правосудию, не признается законодателем преступной. Основания и пределы уголовной ответственности укрывателя являются такими же, как и у индивидуально действующего лица.
Таким образом, уголовный закон, отражая прямо или косвенно участников совместной преступной деятельности, делает это через характеристику совершаемых ими преступлений в целях создания оснований и пределов уголовной ответственности этих лиц.
Гусева Ю.,
соискательница Российского университета дружбы народов
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ СУЩНОСТЬ И ОБЪЕКТЫ ПОЛОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Практически никто из ученых не ставит под сомнение тезис о том, что основным объектом половых преступлений являются половая свобода и половая неприкосновенность личности, а ее безопасность — жизнь и здоровье (как физическое, так и психическое) выступают в роли дополнительных объектов этих преступлений. Во многом, эта уверенность основана на законодательной формулировке названия гл. 18 УК («Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности»). Решение этого вопроса представляется не столь однозначным по двум причинам.
Во-первых, законодательный текст часто дает повод к неоднозначной его интерпретации. Названия разделов и глав УК не всегда точно определяют родовые и видовые объекты предусмотренных в них преступлений. Некоторые законодательные формулировки вызывают неизменные нарекания. Примером этого может служить название раздела VIII УК. Из определения сферы, в которой совершаются различные преступления, нельзя сделать вывод о содержании их объектов. Также некорректно сформулировано название раздела VII УК. Вряд ли родовым объектом предусмотренных в нем преступлений является именно личность как таковая. Понятно, что о нем нужно судить по содержанию глав и входящих в них статей.
Во-вторых, анализ указанного раздела УК показывает, что родовым объектом предусмотренных в нем преступлений являются: безопасность, права и свободы человека. Это и есть та система координат, в которой должно определять содержание всех видовых объектов преступлений, относящихся к разделу VII УК.
Следуя ст. 1 Закона РФ от 5 марта 1992 г. № 2446-1 «О безопасности», мы понимаем под безопасностью человека состояние защищенности его жизненно важных интересов как совокупности потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает его существование и возможности прогрессивного развития личности
Таким образом, в это понятие включается не только состояние физической защищенности, но и другие потребности, необходимые человеку для его самоопределения (честь, достоинство, личная свобода); позиционирования себя в обществе и государстве (конституционные права и свободы); передачи социального опыта посредством института семьи (преступления против семьи); безопасного физического и духовного развития потомства (преступления против несовершеннолетних). Полагаем, что нет никаких оснований исключать из этого логического ряда безопасность человека в его половых отношениях.
Роль полового уклада ограничивается тем, что он определяет социальную обусловленность криминализции половых деликтов, а именно — право государства вмешиваться в сферу половых отношений путем установления уголовноправовых запретов. В силу этого представляется методологически не вполне оправданным при определении видового объекта половых преступлений акцентировать внимание на половой свободе и половой неприкосновенности участников половых отношений в контексте полового уклада. Тем более — ограничивать его содержание подобной характеристикой.
1 См.: Ведомости съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 15. Ст. 769.
Обращает на себя внимание и философский аспект проблемы. Родовой и видовой объекты преступлений соотносятся как «целое» и его «часть». «Целое» применительно к разделу VII УК является сложным, но не по причине множества его составляющих элементов (самостоятельных по своему значению), а в силу обширности его значения (безопасность как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, как естественных, так и получивших правовое оформление и закрепление). «Частью» в данном контексте является определенный аспект безопасности человека, выделенный законодателем по социально-политическим и социально-правовым основаниям. При этом части не противоречат целому, как уже отмечалось, не отделяются от него
Между тем при характеристике половых преступлений в научных и доктринальных источниках принято не подвергать сомнению тезис о том, что видовым и основным непосредственным объектом этих преступлений являются половая неприкосновенность и (или) половая свобода личности. А ее честь и достоинство, телесная неприкосновенность, жизнь и здоровье, а также нравственное и физическое развитие несовершеннолетнего выступают в роли дополнительных (иногда факультативных) объектов2.
С точки зрения соотношения части и целого, подобные утверждения сводятся к тому, что «часть» отделяется от «целого». Более того — «целое» превращается в «отдельное», которому придается иное уголовно-правовое значение, поскольку, как известно, особенностью дополнительных и факультативных объектов является то, что они не определяют социальной и правовой сущности преступления.
Физическая безопасность (жизнь и здоровье) с полным основанием характеризуются как дополнительные объекты многих преступлений (например, ст. 162 УК). Однако нужно иметь в виду, что в составах этих преступлений присутствует другой родовой объект, другое «целое», по отношению к которому физическая безопасность человека действительно выступает в качестве «отдельного».
Представляется, что элементы целого, а именно — элементы содержания родового объекта преступления, не могут выступать в качестве дополнительных объектов относящихся к нему преступлений. Из этого утверждения следует вывод о целесообразности пересмотра традиционных взглядов на содержание объектов половых преступлений.
Видовой объект половых преступлений является своеобразным «слепком» с родового объекта преступлений против личности. Его значение не
1 Буквальным подтверждением этому служит глава третья УК РСФСР 1960 г.
2 См., например: Российское уголовное право: в 2 т. Т. 2. Особенная часть / Г.Н. Борзенков, JI.B. Иногамова-Хегай, B.C. Комиссаров и др.; под ред. JI.B. Иногамовой-Хегай, С.В. Комиссарова, А.И. Рарога. М., 2007. С. 96—97 и др. См. также: Кондрашова Т.В. Указ. раб. С. 271-272 и др.
может быть иным, а содержательная сторона отличается лишь сферой тех отношений, в которых безопасность личности должна охраняться государством. Эта безопасность также имеет несколько аспектов, согласно которым можно выделить: 1) физическую безопасность (состояние физической защищенности личности в половых отношениях); 2) состояние защищенности личности, которое обеспечивает удовлетворение половых потребностей в соответствии с условиями прогрессивного развития личности.
Оба этих аспекта взаимодействуют, находясь в неразрывной связи. Так, всякое насильственное сексуальное действие причиняет вред не только физической безопасности личности, но вместе с тем разрушает условия гармоничного развития личности, обеспечению которых служат принятые в обществе нормы половых отношений (например, добровольность вступления в половые отношения, равноправие их участников и пр.). В то же время разрушение условий, которые обеспечивают гармоничное развитие несовершеннолетнего в половых отношениях (ст. 134,135 УК), причиняет вред и его физической безопасности. Однако в данном случае причинение физического (и психологического) ущерба выступает как вероятное последствие.
В случаях же сексуального насилия над личностью причинение указанного ущерба безопасности личности в половых отношениях, напротив, является причиной, а нарушение условий, обеспечивающих гармоничное («прогрессивное») развитие личности — следствием (ст. 131, 132 УК).
Как в том, так и другом случае оба аспекта безопасности личности в половых отношениях образуют единство: они имеют одно и то же социальное и уголовно-правовое значение — определяют сущность половых преступлений как части посягательств на безопасность, права и свободы человека. Поэтому рассматривать физическую безопасность личности как дополнительный объект насильственных половых преступлений нам представляется методологически некорректным.
Таким образом, представляется возможным определить половые преступления как посягательства на безопасность личности в половых отношениях.
Понятие безопасности (в том числе — в половых отношениях) является сложным, имеющим несколько составляющих. Из них со всей очевидностью выделяется такая составляющая, которую мы определили как «физическую безопасность». Именно она служит основанием для постановки вопроса о сексуальном насилии как разновидности (группы) половых преступлений.
Другая составляющая (безопасные условия половых отношений, обеспечивающих гармоничное развитие личности) сопоставима с теми понятиями, которые используются при характеристике объектов половых преступлений — половой свободой и половой неприкосновенностью личности. Они находятся в непосредственной прямой связи с содержанием полового
уклада как нравственной нормы, социального регулятора, задачей которого является обеспечение именно позитивной роли половых отношений.
Добровольность половых отношений и равноправие их участников является лишь фрагментом половой морали. Он выделяется законодателем постольку, поскольку отражает значение таких понятий, как «права», «свободы», «законные интересы», и соответствует тем интересам личности, которые охраняются уголовно-правовыми запретами, предусмотренными разделом VII УК. Мы отмечали ранее, что эти интересы являются составляющими общего понятия «безопасность личности», а также то, что отличает их от естественной потребности физической защищенности — черта юридической определенности, т.е. — признание государством и по возможности юридическое оформление (закрепление). Этот вывод находит подтверждение в том, какие аргументы используют ученые при определении понятий «половая свобода» и «половая неприкосновенность».
Например, Т.В. Кондрашова, полемизируя с теми авторами, которые убеждены в том, что уголовный закон охраняет половую неприкосновенность несовершеннолетних, а не их половую свободу, для подтверждения своей позиции ссылается на положения Семейного кодекса РФ, допускающего заключение брака между несовершеннолетними. Основываясь на Семейном кодексе, она (и некоторые другие авторы ') утверждает, что несовершеннолетние, которым этот закон позволяет вступать в брак, обладают половой свободой, т.е. — свободой усмотрения в выборе полового партнера, а избранный лицом такой половой партнер не подлежит уголовной ответственности за добровольное половое сношение2.
Поиски формально юридических корней разграничения половой свободы и половой неприкосновенности в содержании семейного законодательства представляются бесполезными. Во-первых, в семейном законодательстве отсутствуют указанные понятия. Во-вторых, семейное законодательство РФ имеет свою собственную социальную задачу. Его социальные функции заключаются: 1) в объединении людей в микросоциальные группы на основе общности личных потребностей; 2) в репродукции; 3) в передаче социального опыта поколений. Решение всех перечисленных задач возможно только при определенных условиях (экономических, социальнопсихологических, физических и пр.), которые и положены в основание нормативных ограничений. Таким образом, и сами эти ограничения обусловлены, прежде всего, задачами семейного права.
1 См.: Егошина Г.А. Сексуальные посягательства на малолетних и несовершеннолетних и их предупреждение (уголовно-правовое и криминологическое исследование). Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Самара, 1999. С. 12.
2 Кондрашова Т.В. Указ. раб. С. 275—276.
Задачи уголовного закона заключаются, в первую очередь, в обеспечении безопасности личности, общества и государства. Для решения этих задач механизмы правового регулирования, свойственные семейному праву, не пригодны.
Устанавливая запрет полового сношения (а также мужеложества и лесбиянства) с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, государство обеспечивает безопасность несовершеннолетнего (не достигшего шестнадцатилетнего возраста) в половых отношениях, преждевременное начало которых может привести к последствиям, опасным для его здоровья, психики, исказить личностные ориентации и заложить основания для развития социальных отклонений. Такой же социальный смысл заложен и в уголовно-правовой запрет развратных действий с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста. Все указанные последствия опасны для личности, которая, по общему признанию, еще не сформировалась.
Поэтому представляется беспочвенной дифференциация уголовноправового значения этих действий на основании экстраординарных порядков установления брачного возраста, предусмотренных Семейным кодексом РФ. При решении задач уголовно-правовой охраны законодатель по-своему определяет безопасные условия физического, психологического и нравственного развития личности в половых отношениях.
Например, в первой редакции УК РФ ст. 134 содержала запрет совершения полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста. А ст. 135 УК — запрет развратных действий с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста. В редакции Федерального закона от 25 июня 1998 г. ст. 134 УК предусматривала ответственность за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста. Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. была изменена редакция обеих статей, которые в новом законодательном установлении предусматривали ответственность за соответствующие преступления, совершенные в отношении лиц, не достигших шестнадцатилетнего возраста.
Так, в течение сравнительно небольшого периода времени законодатель юридически оформил три различных представления о минимальном возрасте полового партнерства. Следовательно — три различных представления о границе половой неприкосновенности и половой свободы. Вряд ли за этот период времени половой уклад (половая мораль) менялся столь же стремительно. Вряд ли он вообще претерпел какие-либо изменения.
Обращает на себя внимание и то, как изменилась законодательная позиция относительно признаков преступления, посягающего на половую неприкосновенность несовершеннолетнего. В первой редакции ст. 134 УК
предусматривалась ответственность за любые сексуальные действия в отношении лица, не достигшего определенного возраста. Согласно действующей редакции ст. 134 УК, ответственность установлена только за три действия: половое сношение, мужеложество и лесбиянство.
Таким образом, произошло коренное изменение в представлениях о безопасности, с точки зрения условий гармоничного развития личности в половых отношениях. Границы этой безопасности не определяются никаким нормативным актом, кроме уголовного закона. Между тем совершенно ясно, что нормальному физическому и духовному развитию несовершеннолетнего в половых отношениях вредят не только три указанных в законе действия. Считается аморальным (противоречащим половому укладу) любое вовлечение в половые отношения лица, не достигшего половой зрелости, а также определенного уровня зрелости психологической и социальной. Несмотря на это, уголовная ответственность за подобные действия ограничена узкими рамками.
Это говорит о том, что: 1) объектом таких преступлений является не сама половая неприкосновенность несовершеннолетнего; 2) объектом половых преступлений является не весь комплекс условий для его благоприятного полового, физического и нравственного формирования как личности, а лишь ограниченная, выделенная законодателем часть этих интересов. Обеспечение состояния защищенности физического и нравственного статусов несовершеннолетних и есть обеспечение их безопасности (следуя букве Закона РФ «О безопасности»). Объем этого понятия вполне способен вместить в себя все оттенки социального значения полового преступления (в том числе в отношении несовершеннолетних) и, конечно, не противоречит ему.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: есть ли необходимость прибегать к понятию «безопасность» там, где можно обойтись без него, коль скоро значение этого понятия находит выражение в других текстуальных формах («свобода», «неприкосновенность», «физическое и психическое здоровье», «нормальное развитие личности»)?
Представляется, что такая необходимость существует, поскольку все указанные выше термины трактуются отдельно друг от друга, каждому из них придается его собственное значение. Более того, ученые полемизируют по вопросам разграничения этих понятий и, как уже отмечалось, итогом такого разграничения является придание им различного уголовно-правового значения (с последующим выделением основных, дополнительных и факультативных объектов половых преступлений).
Князькина А. К.,
аспирантка МГЮА
КОНВЕНЦИОННОЕ ЗАПРЕЩЕНИЕ ПРОСТИТУЦИИ И ПОРНОГРАФИИ В СООТНОШЕНИИ С УК РФ
Организация занятия проституцией (ст. 241 УК РФ). Строго говоря, к конвенционным преступлениям относятся только организация занятия проституцией, вовлечение в занятие ею каралось и до принятия обязательств по Конвенции о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами от 2 декабря 1949 г.1. В соответствии с последней необходимо «подвергать наказанию каждого, кто:
1) содержит дом терпимости или управляет им, или сознательно финансирует, или принимает участие в финансировании дома терпимости;
2) сдает в аренду или снимает здание или другое место, или часть такового, зная, что они будут использованы в целях проституции третьими лицами».
Е.А. Федик предлагает переименовать ст. 241 УК РФ, назвав ее «Содействие занятию проституцией», и изложить ч. 1 в следующей редакции: «Содействие из корыстных побуждений занятию проституцией, — наказывается...»2. При этом содействие автор понимает в широком смысле, как: 1) вовлечение в занятие проституцией; 2) организацию и содержание притонов; 3) иные формы посредничества в занятии проституцией, например подыскание клиентов, транспортные, охранные услуги. Однако каждая из форм содействия «имеет различный перечень квалифицирующих обстоятельств, поэтому не представляется возможным объединить их в одной статье, она получилась бы излишне громоздкой. Поэтому под содействием занятию проституцией в предлагаемой нами ч. 1 ст. 241 УК мы понимаем любые разновидности посредничества в занятии проституцией, кроме предусмотренных ст. 240 УК и частью второй проекта ст. 241 УК»3.
Не совсем удачно использован термин «содействие»4, так как преступление состоит не в простом оказании помощи, а именно в организацион-
1 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XVI. М., 1957. С. 280—290.
2 Федик Е.А. Ответственность за действия, связанные с проституцией: уголовно-правовой и криминологический аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 89. См. также: Бражников Д. А., Горюнов В.Е., Федик Е.А. Проституция (криминологические и уголовно-правовые аспекты). Челябинск: Челябинский юридический ин-т МВД России, 2006. С. 55.
3 Федик Е.А. Указ. соч. С. 89—90.
4 Содействие — помощь, поддержка в каком-нибудь деле, в какой-нибудь деятельности. См.: Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. В 4 т. Т. 4. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1940. Стб. 351.
