CC BY
225
6.9. «УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ РЕАБИЛИТАЦИЯ» И «РЕАБИЛИТАЦИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ»
Попов Валерий Сергеевич, к.ю.н. Должность: доцент кафедры права. Место работы: Челябинский государственный университет, Костанайский филиал (Республика Казахстан). Е-mail: ive90@mail.ru
Аннотация: Какие бы соображения не подвигли законодателя на внедрение в уголовное производство «реабилитации в широком смысле» - имеет место учреждённый правовой институт; и сколь ни критичным является отношение к его созданию, следует исходить из его фактического наличия в уголовно- процессуальных законах Казахстана и России. В этих условиях актуальным представляется установление сущности и содержания «реабилитации» при производстве по уголовному делу в понимании национального законодателя. Предлагаем в связи с этим к введению в оборот два различных институционального характера понятия: «уголовно- правовая реабилитация» и «реабилитация в уголовном процессе».
Popov Valeriy Sergeevich, PhD at law. Position: associate professor at law chair. Place of employment: Chelyabinsk state university, Kostanay branch (Kazakhstan). E-mail: ive90@mail.ru
Annotation: In the Code of Criminal Procedure the concept of "criminal - legal rehabilitation" is taking place to wide extent. But, no matter how critical it would be relevant to this concept in this sense, one should proceed from the fact that it is well established in Kazakhstan and Russia. In these circumstances, it is relevant to establish the nature and content of the concept of "rehabilitation of the criminal process." In this regard, we propose to put two different concepts of an institutional nature: "Criminal Law rehabilitation" and "rehabilitation of the criminal process" into operation.
Главы о «реабилитации» в национальном уголовнопроцессуальном законе может не быть вовсе. Однако отсутствие в УПК темы «реабилитация» должно рассматриваться отнюдь не пробелом в законодательстве, но признанием (достаточно мотивированным) неуместности введения данного предмета в рамки уголовного процесса. Пребывание на такой позиции исключает учреждение внутриотраслевого правового института реабилитации: посредством имплантации в УПК базовых законоположений общеправового института реабилитации (конечно, с некоторым изменением их и иными способами приспосабливания) или как вновь созданного. Более того, оставление реабилитации вне сферы уголовного процесса, как правило, предполагает отказ (воздержание) от употребления в положениях УПК даже терминов, связанных с «реабилитацией».
Хотя нам представляется вполне приемлемым нормативное упоминание в таких УПК (Республики Беларусь, в частности) о правовом явлении «уголовноправовой реабилитации», так как неприятие «реабили-
1 Настоящая работа есть продолжение автором исследования на тему, обозначенную им в статье, опубликованной в № 1 за 2012 год журнала «Пробелы в российском законодательстве»
тации» внутриотраслевым правовым институтом не означает отрицания её как правового и, тем более, общественно- политического явления и правового института. Упоминание об уголовно-правовой реабилитации (и, что, быть может, важнее, о производном понятии «реабилитированное лицо») во всех ныне действующих УПК было бы желательным и предотвратило бы выставление многих заведомо известных вопросов. Поэтому обстоятельство это можно отнести к упущению законодателя, но лишь как к недочёту, достаточно легко устранимому.
Известно, что не только прямых норм о реабилитации, но и нормативного упоминания о ней не содержалось в УПК РСФСР (как, впрочем, и в УПК других республик Союза ССР). Однако их отсутствие в УПК не являлось препятствием для осуществления действий, что в настоящее время могут быть обозначены если не как «реабилитация», то, во всяком случае, как «процедуры реабилитационного характера».
В практике уголовного производства советского периода не являлось редкостью прекращение уголовных дел2 по причине выявлявшейся по ним - в разных стадиях производства: от предварительного расследования до кассационного или надзорного производств, -необоснованности уголовного преследования, а значит, его объективной незаконности3. Вследствие этого все незаконно признанные виновными (осуждённые), равно как и обвинённые в совершении преступления -в результате чего так или иначе пострадавшие от «ошибок» органов предварительного расследования, прокуратуры и суда - восстанавливались в трудовых, пенсионных и иных личных неимущественных правах, а причинённый осуждённому и иному обвинённому имущественный вред полностью возмещался государством. В соответствующих случаях осуждённому компенсировался также личный неимущественный вред.
Тем не менее, возмещение гражданам вреда вкупе с отменой в их отношении обвинительного приговора и/или прекращением уголовного дела (уголовного преследования) реабилитацией их не считалось и в целом с реабилитацией не связывалось - притом, заметим, что понятие «реабилитация» советскому законодательству чуждым не было. То есть имеет место проявление правовой позиции, но вовсе не неведение относительно «реабилитации» как о юридическом термине или институциональном понятии.
Вместе с тем, нет поводов и к предположению о проявлении небрежения относительно включения «реабилитации» (того, что в главе 17 УПК РФ обозначено как «реабилитация») в уголовно- процессуальный закон, ибо возмещение вреда, причинённого лицу в результате незаконного уголовного преследования и/или
2 Чаще того - прекращение уголовного преследования в отношении конкретных лиц из числа подозреваемых и обвиняемых по уголовным делам, что в целом не прекращались, но направлялись в суд.
3 Из множества решений о признании уголовных преследований незаконными - и только из тех, что приняты Верховным Судом РСФСР, - назовём здесь постановления (определения) об отмене обвинительных приговоров и прекращении, за отсутствием состава преступления, уголовных дел в отношении: Хомутова (с. 10) , Уварова (с. 10-11), Репиной (с. 11-12), Остроумова (с. 12), Соколова и Мурьева (с. 12-13), Семилетова (с. 16- 17), Иванова (с. 17-18), Кучерова и других (с. 18-19), Балакина (с. 31), Михули (с. 169-170), Кузьмина и Павлова (с. 209-210), Коршунова (с. 211), Мучкаева (с. 299-300), Долженова (с. 305-306), Салимгиреева (с. 426-427) и других. Сведения приведены по «Сборнику определений Президиума и постановлений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1964- 1974 г.г.»./ М., «Юридическая литература», 1974. С- 648.
осуждения, и восстановление его в правах столь же последовательно не признавалось и элементом уголовного процесса. В течение нескольких десятков лет с момента введения в действие УПК РСФСР4 4 вопрос о возмещении вреда разрешался вне производства по уголовному делу, в рамках которого он был причинён, и на основании не уголовно-процессуального, а гражданского законодательства. В последующем нормативным основанием возмещения вреда, опять-таки в порядке гражданского судопроизводства, стало утверждённое Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 года «Положение о порядке возмещения ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда»5.
Показательным в этом плане является, что при дополнении в 1983 году УПК статьёй 58-1 - об обязанности органов предварительного расследования, прокурора и суда по принятию мер «к возмещению ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями» названных органов, - законодатель не счёл обоснованным употребление термина «реабилитация» в качестве адекватного существу и содержанию возникающих правоотношений6.
Напротив, признание незаконным осуждения и восстановление в лишённых или ущемлённых правах, а также возмещение, компенсация и заглаживание иного вреда, необоснованно причинённого немалому количеству граждан из числа необоснованно осуждённых в 30- е - 50- е г.г. прошлого века, с самого начала именовалось их «реабилитацией». Советского законодателя при этом нисколько не смутила ни иноязычность термина, ни использование по сути омонима, ибо раньше и больше известна «реабилитация» медицинская, ни иные обстоятельства.
По своему содержанию «реабилитация» изначально являлась сложным комплексом как правовых, так и, больше, не правовых слагаемых - где решение об обретении права на пенсию и выплата единовременной денежной суммы незаконно осуждённому виделись отнюдь не самыми главными её элементами. В целом общественно- политической реабилитацией рассматривался именно комплекс правовых и иных мер, но не какое- то одно из его слагаемых: уголовно- правовая реабилитация, возмещение вреда и т.д.
Весьма существенно, что совокупность разного рода мер реабилитацией именовалась только в тех случаях, когда применялась в отношении лиц, незаконно подвергшихся уголовному преследованию в рамках репрессий по политическим мотивам. Восстановление в правах и возмещение причинённого вреда всем иным
4 Обращаем на весьма существенное для наших рассуждений обстоятельство. УПК РСФСР 1960 года был принят во времена так называемой «хрущёвской оттепели», одной из примет которых было смягчение уголовной и уголовно- процессуальной политики (ныне это называется почему- то «гуманизацией» и, причём, не политики, а законодательства). Однако внедрения в УПК РСФСР правового института «реабилитации» в очень «удобный» для этого во всех отношениях период не состоялось. Полагаем, что не произошло это по причинам сугубо правовым. В противном случае и новация в УПК РФ - не правовой природы, а порождение политической конъюнктуры.
5 Деятельность по возмещению вреда детально регламентировалась Инструкцией по применению названного Положения, утверждённой Прокуратурой, Верховным Судом, Министерством юстиции, МВД и КГБ сСсР 2 марта 1982 года.
6 Полагаем, данная норма может рассматриваться косвенным
упоминанием об уголовно- правовой реабилитации (о возмеще-
нии вреда на таком, в том числе, основании); как его особый ва-
риант - без употребления термина «реабилитация».
гражданам вследствие отмены в их отношении обвинительного приговора и/или прекращения уголовного дела (уголовного преследования) их реабилитацией не считалось.
Общим основанием для всех такого рода решений и действий, производимых как в порядке «реабилитации» (в отношении «реабилитируемых лиц»), так и в порядке «Положение о порядке возмещения ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда», являлось уголовно- процессуальное решение о признании человека невиновным в совершении преступления. В таком случае - с чем же связаны разные оценки законодателем правоотношений, возникающих на одном, казалось бы, формальном основании?
Здесь следует иметь в виду, что не всякое уголовнопроцессуальное решение о признании лица невиновным в совершении преступления является, вместе с тем, актом уголовно- правовой реабилитации человека. Уголовно- правовая реабилитация имеет место лишь в случае признания невиновным в совершении преступления осуждённого, приговор в отношении которого вступил в законную силу (и, конечно, когда он исполняется или исполнен). Во всех иных случаях уголовно- процессуальное решение о признании лица невиновным в совершении преступления: снятие этим решением так или иначе закреплённого обвинения (тем более, подозрения) лица в совершении преступления, актом уголовно- правовой реабилитации не является. Советский законодатель презумпцию невиновности достаточно чётко осознавал и последовательно учитывал (не используя, впрочем, в качестве нормативного термина)7. В силу этого общественно- политическая реабилитация репрессированных могла быть осуществлённой и в действительности осуществлялась исключительно на основе реабилитации уголовно- правовой.
Представлялось недопустимым предоставление равного (одинакового) «права на реабилитацию» как жертвам массовых репрессий по политическим мотивам - представляющих собой единственно лиц, в отношении которых принят акт об уголовно- правовой реабилитации, так и обладателям «права на возмещение вреда, причинённого вследствие незаконных действий органов, ведущих уголовный процесс, или прокурора». Последние представляют собой объединение двух групп лиц, в отношении которых приняты разные уголовно- процессуальные акты: об уголовно- правовой реабилитации либо о признании невиновными в совершении преступления8.
Немаловажным фактором рассматривалось также отсутствие в обвинении (большинства, во всяком случае) незаконно осуждённых в соответствии с УПК РСФСР, 1961 года введения в действие, составляющей политического характера. Названное обстоятельство, соответственно, не влекло вследствие отмены в их отношении обвинительного приговора всей совокупности мер, составляющих комплекс общественно-
7 См. по этому поводу установления ст.ст. 4 и 13 УПК РСФСР и ст.ст. 4 и 7 УПК Казахской ССР. Ныне основанием для такого вывода - помимо ст.ст. 8 ч. 2 и 14 УПК РФ и ст.ст. 11 ч. 2 и 19 УПК РК - являются конституционные нормы: ч. 1 ст. 49 Конституции РФ и п. 1 ч. 3 ст. 77 Конституции РК.
8 В силу этого виделось несообразным, а значит, неприемлемым, придание им одинакового статуса «реабилитированного лица».
политической реабилитации, даже после свершения в их отношении акта уголовно- правовой реабилитации.
В целом «реабилитация», составляющей производства по уголовному делу не признаваемая, к внесению её в УПК в виде соответствующей совокупности норм не предполагалась. Полагаем, по названным здесь причинам, в том числе.
Вместе с тем, «реабилитация» национальным законодателем может быть усмотрена составляющей (составным элементом) уголовного процесса и, следовательно, признана уместной к её нормативному размещению в уголовно-процессуальном законе. УПК (Российской Федерации или Республики Казахстан, в их числе) от этого вовсе не становится совершеннее: более полным, охватывающим все стороны производства по уголовному делу и т.п. Это не так - наличие в УПК главы «реабилитация» должно рассматриваться всего лишь как пребывание законодателя на другой позиции: более или менее удачно выраженное.
Признание совокупности норм о «реабилитации» необходимой к наличию в Уголовно-процессуальном кодексе требует от законодателя - прежде введения её в каком бы то ни было виде в УПК или одновременно с внесением норм о ней - по меньшей мере, определения существа её: что следует разуметь под данным понятием. «Реабилитация» по УПК РК (глава 4) или по УПК РФ (глава 17) это прикладная (отраслевая) версия общественно- политической реабилитации либо это правовое явление от таковой качественно отличное, хотя и, безусловно, одного с ней рода, ибо смысловая основа у них должна быть общая - «восстановление»9. При этом совершенно очевидно, что «восстановление», признаваемое наличествующим в уголовном процессе, в обоих названных УПК не ограничено уголовно-правовой реабилитацией как юридическим основанием для «реабилитационных процедур». Уголовно-правовая реабилитация является лишь одним из слагаемых - да и то, не всегда присутствующим - более широко рассматриваемой «реабилитации».
Однако любой из альтернативных вариантов понимания учреждённой в УПК «реабилитации» не должен быть только лишь результатом его анализа учёным или правоприменителем и др., но быть закреплённым в положениях процессуального закона. Иными словами, понимание «реабилитации» должно быть нормативно обоснованным.
В целом же быть или не быть «реабилитации» в УПК не должно ставиться в зависимость от приверженности традициям или неприятия преемственности, от социальных предпочтений или политической конъюнктуры и т.п. и, тем более, от субъективных пристрастий представителей научной школы, которым выпала возможность оказаться разработчиками соответствующего законопроекта. Дилемма «быть или не быть» в каждом национальном УПК предмету правового регулирования, обособляемому в нём под наименованием «реабилитация», должна разрешаться единственно постановкой вопроса: чему именно должно «быть» (или «не быть») восстановленным.
9 «Реабилитация», базисное понятие института реабилитации (комплексного и общеправового; внутриотраслевого, межотраслевого и т.д.), буквально означает «восстановление» (от латинского геаЬІІйайо).
В герменевтике10, ныне признаваемой общей теорией познания текстов и их истолкования, любой текст как совокупность терминов (соответственно, каждый из отдельных терминов) вторичен относительно его восприятия-понимания в качестве истинного Слова. Умозрительное бытиё (смысл текста) оказывается всецело определённым пониманием такового («прочтением текста») и в силу этого понимание идеальной «вещи в себе» - согласно каким- то критериям - должно быть в достаточной степени адекватным (правильным).
Понимание, то есть нахождение или приписывание смысла элементам идеальной реальности - в данном случае терминам юридического текста: фундаментальным его понятиям, в том числе, - всегда весьма не простой процесс. Правильное понимание любого юридического термина неразрывно связано, прежде всего, с контекстом его применения. В частности, понятие «реабилитации» в положениях главы 4 УПК РК не может быть тождественным пониманию её в любых других текстах: сугубо юридических (нормам Закона РК «О реабилитации жертв массовых политических репрессий», например), политико-правовых и т.д. Во всякой правовой норме, кроме того, должна учитываться её семантическая многозначность; эмоциональная окрашенность юридического термина и т.д. В нашем случае понимание термина «реабилитация» осложнено ещё и тем, что это иноязычный термин, могущий быть переведённым как буквально, так и синонимами «подстрочного» варианта перевода.
Уменьшить неизбежный разрыв между изначально заложенным и найденным или приписываемым смыслом всякого «правового понятия», полагаем, возможно посредством прямых указаний автора (то есть законодателя) о контекстуальном смысле юридического термина: о его именно таком- то, но не ином, понимании.11
С учётом этого, оставление законодателем необъяс-нённым (буквально или фактически) базового понятия - введённого в УПК юридического термина «реабилитация»12 - предоставляет неограниченные возможности для разного понимания «восстановления» и противоположных её истолкований; причём, прежде всего, со стороны учредителя правового института. К примеру, круг лиц на основании ст. 40 УПК РК обладающих правом на возмещение - в порядке «реабилитации» -вреда, причинённого в результате незаконных действий органа, ведущего уголовный процесс, несколько шире круга лиц, в отношении которых ст. 39 УПК РК предписывается принять все предусмотренные законом меры «по реабилитации» и «возмещению вреда». Мало того, число лиц, наделённых возможностью возмещения вреда, причинённого в результате незаконных действий органов, ведущих уголовный процесс,
10 См. Философия науки: краткая энциклопедия. Научное изда-
ние./С.А.Лебедев. - М.: Академический проект, 2008. - 692 с. С. 324- 325. Основы философии в вопросах и ответах./
Е.Е.Несмеянов (редакция). - Ростов н/Дон: Феникс, 2002. - 608 с. С. 169- 171.
11 Для законотворчества и сферы применения права, полагаем, неприемлем основной постулат философской герменевтики (можно сказать, восторженный посыл), выраженный Гансом Га-дамером. «Истину (в том числе, о базовом правовом термине-понятии - «реабилитации» в нашем случае) не может познать и сообщить кто- то один».
12 Нельзя считать удовлетворительным определение «реабилитации», что дано в п. 34 ст. 5 УПК РФ: «реабилитация - то есть, «восстановление» - порядок восстановления...». Иными словами, «реабилитация» это только лишь её, «реабилитации», «порядок». Категорически не может быть приемлемым, когда нечто целостное определяется через один из его аспектов. Однако об этом - в другой раз.
возрастает на основании нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан (№ 7 от 9 июля 1999 года).13
Согласно пунктам 2 и 3 названного НПА «незаконными действиями органов, ведущих уголовный процесс, являются также» - то есть наряду с «незаконным осуждением» - «проведение процессуальных действий в условиях, создающих опасность для жизни и здоровья участвующих в них лиц», «принятие решений и совершение действий, унижающих честь или умаляющих достоинство лица, участвующего в уголовном процессе» и др. Такого рода вред, когда он причинён «подозреваемым, обвиняемым, подсудимым, осуждённым, оправданным», возмещается в порядке реабилитации. Однако в случаях, когда точно такой же вред и от точно таких же действий причинён другим лицам, участвующим в производстве по уголовному делу: «свидетелям, понятым, переводчикам и т.п.», то он «подлежит разрешению в порядке гражданского судопроизводства», но не в порядке «реабилитации».
Особого внимания заслуживает нормативное оставление вне сферы уголовного процесса общественнополитической реабилитации осуждённых по политическим мотивам. «Возмещение вреда реабилитированным лицам, подвергшимся массовым политическим репрессиям, регламентируется Законом РК от 14 апреля 1993 года «О реабилитации жертв массовых политических репрессий». Из этого следует, что «реабилитация» по УПК РК (полагаем, равно и по УПК РФ) это, во- первых, система «восстановления» относительно лиц, вред которым причинён незаконными действиями органов ведения уголовного производства в результате «ошибок», но не репрессий по политическим мотивам и т.п14.
Отделив репрессированных по политическим мотивам от лиц, уголовное преследование которых производилось по общим уголовным основаниям, определением для них разных нормативных оснований для «восстановления» в случаях допущенных в их отношении «ошибок»: названный Закон РК и УПК РК, законодатель одновременно постановил - и то и другое «восстановление» считать и именовать «реабилитацией». Одним из оснований тому стало то, что совокупность мер по восстановлению в социальных правах и возмещению (компенсации) вреда всякому лицу, которое признано незаконно подвергшимся уголовному преследованию, совпадает15 15 с системой восстановительных мер относительно реабилитированного лица при общественно- политической реабилитации. «Реабилитация» по УПК РФ и РК (это, во- вторых) как совокупность восстановительных мер всякому лицу, признанному незаконно подвергшемуся уголовному преследованию, в целом совпадает с системой восстановления относительно реабилитированного лица при общественно-политической реабилитации.
13 Согласно статье 4 Конституции Республики Казахстан нормативные постановления Верховного Суда РК включаются в состав действующего права и являются общеобязательными.
14 Возможности осуждения по политическим мотивам, в действующем законодательстве не признаётся вовсе. Однако указанное в нормативном постановлении обстоятельство весьма значимо для предмета нашего исследования: «реабилитация» по УПК РФ и РК - для всех, кроме репрессированных по политическим мотивам.
15 Система восстановления реабилитированных лиц, будучи на самом деле несколько шире совокупности мер восстановительно-
го характера относительно иных лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию, таким образом, совпадает с последней лишь в большей части.
Коли содержание (характер и объём) восстановительных мер, производимых в рамках «реабилитации» репрессированных, и «реабилитационных мер», что установлены УПК для всех незаконно подвергшихся уголовному преследованию лиц, допустимо рассматривать одинаковыми, то в этом аспекте наименование учреждённого в УПК правового института «реабилитацией» может быть принято без принципиальных возражений. Однако правовой характер признания лица не виновным в совершении преступления и, следовательно, юридические основания для восстановления в правах и возмещения причинённого органами ведения уголовного процесса вреда - очевидно разные. Для небольшой группы «реабилитируемых» по УПК они идентичны с характером признания невиновными в совершении преступления незаконно репрессированных лиц16. Для большинства - признание невиновным в совершении преступления носит иной характер. Следовательно (в- третьих), «реабилитации» в соответствии с УПК РФ и РК подлежат не только незаконно признанные виновными, но все лица, уголовное преследование в отношении которых оказалось проводившимся незаконно. Расширение в УПК круга лиц, подлежащих реабилитации за счёт всех лиц, признанных подвергнутых уголовному преследованию, так или иначе, незаконно, есть первый осязаемый признак явления «реабилитации в широком смысле»; реабилитации, «качественно отличной» от реабилитации довольно- таки узкого круга лиц, незаконно признанных виновными в совершении преступления.
Наконец, «реабилитация» (с указанными выше характеристиками) это не уголовно- процессуальный акт только лишь - пусть и в широком смысле признаваемый актом уголовно- правовой реабилитации - но и, вместе с тем, комплекс (система) восстановительных мер, производимых на его базовом основании относительно лица, которому причинён вред незаконными действиями органов, ведущих уголовный процесс. «Реабилитация» это и восстановление - реабилитация в статусе невиновного в совершении преступления и обретение права на реабилитацию - восстановление в связи с этим статусом. «Реабилитация» по УПК РФ и РК, таким образом, есть совокупность «восстановления - реабилитации»: базового основания для её производства - акта о признании лица невиновным в со-
16 Возмещение вреда , причинённого человеку вследствие учи -нённых в его отношении пыток, подлога доказательств или иных недозволенных методов осуществления производства по уголовному делу, представляет собой достаточно обособленный предмет, - нами здесь не рассматриваемый (в том числе, вследствие ограничения объёма публикации). Тем не менее, в этой связи не можем не указать на два обстоятельства.
Данная тема не рассматривается также и в уголовно- процессуальных законах РФ и РК. Налицо явный пробел в законодательстве, устранить который в целом не так легко. Совершенно очевидно, что будет ли вред, причинённый человеку вследствие учинённых в его отношении пыток, возмещаться в порядке реабилитация человека и гражданина либо на общих основаниях - в порядке гражданского судопроизводства, оказывается в зависимости от лица, которое подверглось уголовному преследованию. Не от его произвольного решения, конечно, а от его физической и психической стойкости, от его искушённости, от его разумности и т.д. Если человек не выдержал изощрённости пыток, то в дальнейшем ему может быть благо - возмещение вреда в порядке реабилитации. Однако если человек выдержал пытки, то необходимости в его реабилитации формально может не возникнуть.
Коли вред причинён человеку не в результате «ошибки», а вследствие учинённых в его отношении пыток, то многим ли отличается в правовом аспекте жертва репрессий по политическим мотивам от жертвы репрессий по мотивам «борьбы за раскрываемость», вследствие коррупции или др.
вершении преступления, и «реабилитации - восстановления» в правах и имущественном состоянии относительно реабилитированного (или реабилитируемо-го)17. «Реабилитация» по УПК РФ и РК - это вместе: и уголовно- процессуальное решение о признании лица невиновным в совершении преступления и осуществляемые в связи с тем действия: в рамках уголовного и гражданского процесса, а равно и вне таковых.
Подытоживая здесь наши наблюдения, следует признать: уместность учреждения в УПК внутриотраслевого института реабилитации всецело оказывается определённой пониманием предмета законодателем, но не усмотрением иных субъектов. Данное обстоятельство, тем не менее, не исключает публичных сомнений относительно целесообразности его создания и/или создания в таком формате; относительно же обоснованности создания: теоретической, нормативной и др., отсутствие критических высказываний при существующем положении и вовсе должно настораживать.
Заметим, помимо того, что при таком подходе становится принципиально приемлемой любая позиция: как допускающая «реабилитацию» в УПК, так и оставляющая её вне сферы уголовного процесса. Определяющими факторами при этом оказываются понимание и оценка складывающихся правоотношений, а равно их (понимания и оценки) аргументация и, соответственно, обоснованность включения «реабилитации» в уголовный процесс либо оставление её вне сферы уголовного производства.
Какие бы соображения не подвигли законодателя на внедрение в уголовное производство «реабилитации (в широком смысле)» - имеет место учреждённый правовой институт; и сколь ни критичным может быть отношение к его созданию, следует исходить из его фактического наличия в уголовно- процессуальных законах Казахстана и России. В этих условиях актуальным представляется сосредоточение усилий на установлении сущности и содержания «реабилитации» при производстве по уголовному делу в понимании национального законодателя, а также выявление при этом возможных противоречий, пробелов, недочётов и т.п.
«Закрывая»18 тем самым для дальнейшего обсуждения обозначенную тему сомнений в правомерности распространения сферы действия (применения) «реабилитации», предлагаем в связи с этим к введению в оборот два различных институционального характера понятия: «уголовно- правовая реабилитация» и «реабилитация в уголовном процессе». Предусмотренную по УПК РК и УПК РФ совокупность действий и решений, что в них именуется «реабилитацией», предлагаем впредь рассматривать в целом как «реабилитацию в уголовном процессе». Из них «уголовно- правовой реабилитацией» будет оставаться только лишь признание человека невиновным в совершении преступления в случаях, когда уголовное преследование (уголовное дело) прекращается в отношении осуждённого, обвинительный приговор в отношении которого вступил в законную силу.
Отзыв
Что представляет собой учреждённый в УПК Республики Казахстан (1997 г.) и УПК Российской Федерации (2001 г.) внутриотраслевой институт «реабилитации»: комплекс норм об «уголовно- правовой реабилитации» незаконно осуждённых и оправданных судом лиц либо связанную с большим кругом лиц «реабилитацию в уголовном производстве»? Продолжение В.С. Поповым исследования на тему, обозначенную им в статье, опубликованной в № 1 за 2012 год журнала «Пробелы в российском законодательстве» соответствует критериям подлинно научного исследования. Анализ существующих положений закона произведён с объективной позиции независимого юриста, не приемлющего оставление законодателем возможностей для их произвольного понимания, - выделяясь тем самым из ряда публикаций по данной тематике.
Предложение к введению в оборот различных институционального характера понятий: «уголовно- правовая реабилитация» и «реабилитация в уголовном процессе» автором достаточно убедительно мотивировано несмотря на ограниченный объём для публикации. Вместе с тем, в статье аргументировано указывается на порочность возведения «реабилитации в уголовном процессе» до назначения уголовного процесса; автор также обращает внимание на концептуальные и иного уровня пробелы и противоречия в нормативной базе уголовно- процессуального закона.
В.С. Попов предлагает использовать заявленные им в обеих статьях базовые и сопутствующие тезисы для включения в обсуждение проблемы не только лишь реабилитации, но возмещения всякого рода вреда, незаконно причинённого органом, ведущим уголовный процесс, всякому лицу, вовлечённому в уголовное производство.
Представленная доцентом кафедры права Коста-найского филиала Челябинского государственного университета к.ю.н. Поповым В.С. научная статья достойна для её публикации в очередном номере журнала «Пробелы в российском законодательстве».
Заведующий кафедрой права Костанайского филиала (Казахстан) Челябинского государственного университета, кандидат юридических наук
Бекмагамбетов А. Б.
17 Вопрос о подлинном субъекте «реабилитации» в обозначенном здесь аспекте есть предмет отдельного исследования.
18 Тема «закрывается» всего лишь «здесь и сейчас».
