CC BY
397
7.2. РЕАБИЛИТАЦИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ: О ЕЁ СУЩНОСТИ И СОДЕРЖАНИИ
Попов Валерий Сергеевич, к.ю.н. Должность: доцент кафедры права. Место работы: Челябинский государственный университет, Костанайский филиал (Республика Казахстан). Е-mail: [email protected]
Аннотация: Что следует понимать под «реабилитацией» в уголовном процессе: «право» каждого лица на устранение и заглаживание вреда, причинённого ему в связи с незаконным уголовным преследованием, или «реальное возмещение» такого вреда либо «реабилитация» - это признание незаконности осуждения и (или) уголовного преследования человека и гражданина, влекущее восстановительные процедуры? Законоположения УПК Российской Федерации и Республики Казахстан по обозначенному предмету концептуально различны. Вместе с тем, наличие существенных противоречий в каждом из национальных УПК заставляет усомниться в разработанности на должном уровне заявленных правовых позиций.
Popov Valeriy Sergeevich, PhD at law. Position: associate professor at law chair. Place of employment: Chelyabinsk state university, Kostanay branch (Kazakhstan). E-mail: [email protected]
Annotation: What should we mean by “rehabilitation” in the criminal process: the “right” of every person to remove and mitigating the harm caused to him in connection with unlawful criminal prosecution, or “real compensation” of such harm “rehabilitation” - the recognition and comenda-tion of illegitimacy (or) prosecution of human and civil effecting remedial procedure? Statues of the CCP of the Russian Federation and the Republic of Kazakhstan on the designated subject are conceptually distinct. However, there are significant contradictions in each of the national CCP raises doubts as to the proper level of elaboration of the stated legal positions.
Содержащаяся в УПК Российской Федерации и УПК Республики Казахстан соединённая в отдельный блок (в главах 18 и 4, соответственно) совокупность законоположений, что именуется «реабилитацией», в целом может быть принята только в качестве предложенной нами1 «реабилитации в уголовном процессе». Прежде всего, это означает, что учреждённая в УПК России и Казахстана «реабилитация (в уголовном процессе)» отнюдь не тождественна достаточно исследованному правовому институту «реабилитации уголовноправовой»2.
Соответствующие положения УПК РФ и РК, тем не менее, соотносятся с уголовно- правовой реабилитацией: в некоторой их части - и лишь в тех конкретных
1 Настоящая работа является завершением (в журнальном формате) исследования на тему, обозначенную автором в статьях, опубликованных им в №№ 1 и 2 за 2012 год журнала «Пробелы в российском законодательстве».
2 Дальнейшее следование апофатическому методу познания прекращаем, ограничившись констатацией: «реабилитация (в уголовном процессе)» это не то - не «уголовно- правовая реабилитация». В методологических целях принимаем как должное, что после такого отграничения «реабилитация в уголовном процессе» есть нечто уже подлежащее прямой идентификации, прежде всего, через её сравнение с уголовно-правовой реабилитацией и установление её содержания.
случаях, когда налицо необходимость именно в такой, уголовно- правовой, реабилитации. В целом к уголовно- правовой реабилитации в данных нормах относится всё, так или иначе, связанное с признанием лица невиновным в преступлении и прекращением в его отношении уголовного преследования (уголовного дела), но только когда таковое случается после вступления обвинительного приговора в законную силу3. Представляющая собой автономный правовой институт «уголовно-правовая реабилитация» оказалась имплантирована элементом в более объёмный и многоаспектный институт «реабилитации (в уголовном процессе)». Причём, во внедрённой в УПК РФ и РК «реабилитации» уголовно-правовая реабилитация занимает место её факультативной - как правило, не присутствующей - составляющей.
В силу этого российским и казахстанским УПК регулируются в основном правоотношения «реабилитации» в уголовном процессе, имеющей место без «реабилитации» уголовно-правовой.
Презумпция учёта обозначенных обстоятельств и следование им есть основное и непременное условие приемлемости в целом «реабилитации (в уголовном процессе)» и признания её допустимости в национальный уголовно-процессуальный закон. Все иные обстоятельства - сколько бы таковых не выявилось и как бы каждое из них ни было значимым - необоримыми препятствиями для учреждения «реабилитации (в уголовном процессе)», полагаем, можно не расценивать; отнеся их к пробелам, недочётам и другим проявлениям несовершенства соответствующей доктрины4. Напротив, небрежение к обозначенным выше базовым условиям признания «реабилитации» и её уместности в уголовном процессе принципиально недопустимо, ибо в этом случае эффект «мультипликации» предмета внедрённой в УПК «реабилитации» становится совершенно неустранимым.
Наша позиция в рамках настоящей работы обусловлена необходимостью учёта фактического наличия в УПК РФ и РК совокупности законоположений именно о «реабилитации (в широком смысле)». Какие бы соображения не подвигли законодателя на размещение таковой в уголовно-процессуальном законе - вполне возможно, в отсутствие надлежащего правового обос-нования5 - имеет место учреждённый правовой институт. В этой ситуации актуальным представляется сосредоточение усилий на установлении содержания «реабилитации», рассматриваемой частью производства по уголовному делу, и из этого, в том числе, - её сущности в понимании национального законодателя.
Безусловно, нельзя исключить, что могущие быть при этом выявленными противоречия с фундаментальными положениями общей теории права либо с задачами и назначением отраслевого (уголовнопроцессуального) права вызовут потребность в ревизии некоторых нынешних установлений в УПК РФ и/или РК.
3 Ибо всякий «обвиняемый считается невиновным», пока его виновность не будет доказана... «вступившим в законную силу приговором суда». См. по этому поводу нормы ч. 1 ст. 14 УПК РФ и ч. 1 ст. 19 УПК РК, являющиеся выражением конституционного права человека и гражданина, закреплённого в ст. 49 ч. 1 Конституции РФ и в ст. 77 ч. 3 п. 1 Конституции РК.
4 Воздержавшись здесь от указаний на признаки отсутствия разработанности таковой.
5 Подтверждения тому, безусловно, удовлетворения не достав-
ляет, но сосредотачиваться на этом не станем, ибо предмет ис-
следования сейчас сформатирован в другом аспекте.
В этой связи следует изначально достаточно отчётливо осознавать - «реабилитация в уголовном процессе», в отличие от «уголовно-правовой реабилитации», не является нормативным выражением некоего вполне объективного правового явления: она наличествует постольку, поскольку учреждена законодателем. Следовательно, если бы законодатель России (Казахстана) не включил понятие и правовой институт «реабилитации» в уголовный процесс, то и рассуждать было бы не о чем: ввиду отсутствия предмета исследования. Как, например, нет оснований для суждений о «реабилитации» в уголовном процессе (о её содержании и сущности) на основании уголовнопроцессуального законодательства Республики Беларусь - национальный УПК поводов к тому не даёт.6
«Реабилитация в уголовном процессе» - при непременном условии признания национальным законодателем уместности наличия таковой в рамках уголовного производства - даже по результатам её первичного анализа проявляется весьма неоднозначным правовым учреждением7. «Реабилитация», рассматриваемая на основе законоположений о ней в УПК РК (1997 года), предстаёт правовым явлением несколько иного характера, наполненным иным содержанием, нежели рассматриваемая на основании нормативных материалов УПК РФ (2001 года). Для уголовного производства, осуществляемого в соответствии с российским уголовно-процессуальным законом, ситуация существенно усугублена различием в понимании «реабилитации (в уголовном процессе)» в противоречивых на этот счёт нормах УПК РФ.
Некоторая степень концептуального единства в обоих УПК - особенно заметная при их сравнении с УПК Республики Беларусь - всё же обнаруживается и она, прежде всего, в признании «реабилитации» будто присущей уголовному производству в качестве его непременной составляющей. Однако даже в этом вопросе позиции хотя и схожие, но не в достаточной степени. Предусмотренное в ч. 2 ст. 8 УПК РК обеспечение «незамедлительной и полной реабилитации», обусловленной здесь случаями «незаконного обвинения или осуждения», хотя бы вынесено за перечень задач уголовного процесса, перечисленных в ч. 1 ст. 8 УПК РК. Согласно же ч. 2 ст. 6 УПК РФ «реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию», не только что отнесена к задачам уголовного процесса, но и вовсе считается назначением уголовного производства.
6 Законодателю Республики Беларусь необходимости в производстве сколько-нибудь массовой «реабилитации» в уголовном процессе не видится. Необоснованность уголовного преследования определяется на основе «обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу» (см. ст. 29 УПК РБ), а возмещение вреда, причинённого человеку незаконным уголовным преследованием, рассматривается частным случаем возмещения вреда, что может быть причинённым физическим и юридическим лицам при производстве по уголовному делу (см. гл. 48 УПК РБ).
Принятая в УПК РБ концепция, тем не менее, позволяет обеспечить «возмещение вреда, причинённого незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс», всем пострадавшим: не только лицам, которые необоснованно преследовались в уголовном порядке, но и иным лицам, вопрос о реабилитации которых, не может быть поставлен вовсе: потерпевший и др.
7 Что может быть одним из признаков исключительно волевой основы её создания национальным законодателем. Вместе с тем, для разных законодателей, когда имеется в виду созданный ими «типовой» правовой институт, воля каждого из них требовала согласованности; но такое согласование не могло быть осуществлено в отсутствие некоей единой научной платформы.
На самом деле оснований к подобным радикальным декларациям нет. Уголовный процесс - в основе своей представляющий уголовное преследование и осуществление правосудия - имеет соответствующие этому (другие) задачи и предназначение его иное. Ранее нами было с достаточной очевидностью показано, что положения УПК нацелены как раз на то, чтобы не допустить массовости в признании лиц невиновными в совершении преступлений: в каких бы формах такое признание не допускалось вообще8. Что же касается уголовно-правовой реабилитации, то она предполагается крайне редким явлением в уголовном производстве; так оно обстоит и в действительности. Каждый случай возникновения оснований для уголовноправовой реабилитации человека есть следствие допущенной в уголовном производстве комплексной ошибки и, соответственно, является системным сбоем в уголовном процессе («травмой для уголовного процесса») - отнюдь не присущим ему типичным явлением, его составляющей и т.п.
Вовсе не совершение ошибок может объявляться предназначением любых, благих и осмысленных, действий и быть таковым, но их предотвращение. В противном случае, изначально должно предполагаться, что производство по уголовному делу представляет собой нечто вроде «повального» уголовного пресле-дования9; и только лишь «по ходу» из него выводят лиц, которые были вовлечены в него безосновательно. Иными словами, современное уголовное производство по такой версии представляет собой процесс из двух стадий: выдвижения подозрений в отношении неопределённого круга лиц и последующего «отсеивания» из него тех, виновность которых нашла подтверждение. Согласно такой позиции без «реабилитации (в широком смысле)» - конечно же - никак не обойтись.
Тем не менее, в действующих УПК (РК и РФ) выше названное - мало востребованное - правовое понятие уголовно-правовой реабилитации положено в основание вновь созданного внутриотраслевого правого института и принято к широкому применению. Возможным это стало по причине экстраполяции понятийного знака, произведённой на явления, уголовно- правовой реабилитацией не являющиеся, однако имеющие общие с ней формальные черты, некоторую с ней «похожесть». Реабилитацией оказались поименованы довольно- таки нередкие явления в практике производства по уголовным делам - все случаи отказов органов уголовного производства от уголовного преследования человека при установлении ими признаков необоснованности (более того, сомнений в обоснованности) уголовного преследования, а также оправдания осуждённого судом первой инстанции10.
8 См. УПК РК: «Установленный законом порядок производства по уголовным делам должен обеспечивать защиту от необоснованного обвинения и осуждения, от незаконного ограничения прав и свобод человека и гражданина...» (ч. 2 ст. 8).
9 Понятие «повального уголовного преследования» образовано нами от использовавшегося в инквизиционном процессе «повального обыска». См. по этому поводу, в частности: Спасович В.Д. О теории судебных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. - СПб., 1861. // Современное издание: - М., ЛексЭст, 2001. - С. 16 и др.
10 Незамедлительное снятие с «каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию», бремени неправомерно присвоенного ему процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления должно быть, вне сомнения, присущим уголовному процессу. Однако следует ли такого рода процедуры в уголовном производстве, - что воссозданием утраченного статуса «невиновного в совершении преступления», безусловно, не являются по причине не утрачивания лицом
«Реабилитация (в уголовном процессе)» по УПК РК и РФ чрезмерно тесно связывается с возмещением (либо с правом на возмещение) вреда, незаконно причинённого при производстве по уголовному делу. Лица, которые были необоснованно подвергнуты уголовному преследованию, а некоторые из них - ещё и незаконному осуждению, подлежат восстановлению в личных неимущественных правах. Оправданные судом и лица, уголовное преследование в отношении которых прекращено ввиду незаконности его осуществления, кроме того, наделяются правом на возмещение имущественного и компенсацию морального вреда. В целом заглаживание вредных последствий (право на это) в обоих УПК прочно ассоциировано с реабилитацией в уголовном процессе.
Однако, если устранение вредных последствий незаконного осуждения, предъявления необоснованного обвинения или выдвижения неосновательного подозрения по казахстанскому УПК понимается неотъемлемым прилагаемым реабилитации - являющимся следствием признания лица реабилитированным, то по УПК РФ возмещение такого рода вреда предлагается принимать как неотъемлемую составляющую часть собственно реабилитации. Обозначенные таким образом правовые позиции достаточно определённо выражены в институциональных положениях. По УПК РК (нормы главы 4) оправданные судом лица, а равно подозреваемые и обвиняемые, уголовное преследование в отношении которых прекращено вследствие его незаконности, объявляются «реабилитированными лицами», тогда как на основании положений УПК РФ (нормы главы 18) названные лица наделяются «правом на реабилитацию».
Согласно ст. 42 УПК РК, «приняв решение о полной или частичной11 реабилитации лица», ведущий уголовный процесс орган «должен признать за ним право на возмещение вреда». При этом собственно реабилитация в уголовном процессе производится, как это следует из наименования ст. 39 УПК РК, «путём признания невиновности лица, привлечённого в качестве обвиняемого (подозреваемого)». По УПК РФ, напротив, органы ведения уголовного процесса «признают» за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, всего лишь
такового статуса - именовать реабилитацией, по меньшей мере, не бесспорно.
11 «Полная» реабилитация в уголовном процессе дополнитель-
ных вопросов не влечёт. Что есть реабилитация «частичная» -предмет в УПК совершенно не прояснённый, хотя для отдельного исследования весьма интересный.
Однако уже здесь не можем не заметить, что если понятие «частичного» отказа от обвинения неприятия не вызывает, то реабилитацию - признание человека невиновным в совершении преступления - представить половинчатой не удаётся. Ведь имеется в виду всё та же «реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию», либо ещё и тех, кто подвергся уголовному преследованию «больше необоснованно, чем обоснованно». В практике применения права заявление о том, что лицо, обвинявшееся в совершении преступления, оказалось виновным в его совершении не полностью, а лишь на четверть или половину, выглядит абсурдным. Такой абсурд (хотя к столь резкому термину можно подобрать корректные синонимы, сути это не изменит) присутствует в законе.
Наряду с этим, достаточно очевидно, что решение о «частичной реабилитации» лица должно быть признано незаконным и отменено прокурором по причине несоответствия рабочей нормы (ст. 42 УПК РК) норме принципиальной (ст. 8 ч. 2 УПК РК), предусматривающей незамедлительность исключительно «полной реабилитации». Налицо рецидивное незаконное решение органа, ведущего уголовный процесс, - вновь влекущее причинение лицу вреда и, следовательно, отдельную (ещё одну..!) его реабилитацию.
«право на реабилитацию» (ч. 1 его ст. 134). «Право на реабилитацию, в том числе, право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием», имеют лица, перечисленные в ч. 2 ст. 133 УПК РФ. При этом «право на возмещение имущественного вреда», «устранение последствий морального вреда» и «восстановление в нарушенных правах» рассматривается в качестве составных частей «права на реабилитацию» также на основании определения, данного в ч. 1 ст. 133 УПК РК.
Вместе с тем, согласно пункту 35 ст. 5 УПК РФ «лицо, имеющее право на возмещение вреда, причинённого ему в связи с незаконным или необоснованны м уголовным преследованием»12, это уже «реабилитированный». Выходит, что обретением «права на возмещение вреда» - составной части «права на реабилитацию» - лицо становится «реабилитированным». Не наоборот, - когда «реабилитированный» получает «право на возмещение вреда». В УПК РФ заглаживание вредных последствий незаконного уголовного преследования (точнее, право на это) соединено с реабилитацией в уголовном процессе в максимальном выражении - практически с её сущностью и полным или основным содержанием.
Полную неурядицу вносит определение реабилитации (в пункте 34 ст. 5 УПК РФ) «порядком»: «реабилитация - порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию», процедура «возмещения при-
13
чинённого ему вреда»13.
Итак, в одном случае возмещение незаконно причинённого при уголовном производстве вреда проводится в отношении «реабилитированного» лица - как следствие его реабилитации в уголовном процессе. Здесь нет неприемлемого отождествления собственно реабилитации с возмещением вреда - устранение и заглаживание вреда реабилитированному лицу, как следствие реабилитации, вполне допустимо именовать «реабилитационными процедурами».
В другом случае лицо не реабилитированное, но получившее «право на реабилитацию», одновременно наделяется правом на возмещение незаконно причинённого при уголовном производстве вреда. «Право на реабилитацию», как всякое субъективное право, обладатели его в большинстве своём используют, и оттого становятся реабилитированными лицами. Если же иной из них названным правом не воспользуется и от возмещения вреда откажется (или отложит его на время), то он так и останется «нереабилитирован-ным». Реабилитированное лицо по УПК РФ видится результатом - причём, результатом всего лишь возможным - комплекса реабилитационных процедур. Здесь отнюдь не реабилитация порождает реабилитированное лицо, но лицо, получившее право на восстановление в правах и возмещение вреда, обретшее право на реабилитацию может добиться того и стать реабилитированным лицом. Реабилитация здесь отождествляется с возмещением вреда - именно загла-
12 Различий между понятиями «незаконный» и «необоснованный» можно сыскать немало. Какое различие имел в виду законодатель, указывая на «незаконное» и «необоснованное» уголовное преследование - как на разные основания для «реабилитации» - нормативных пояснений не имеется.
1 . Рамки настоящей публикации не дают возможности для подробного комментирования данного определения: «реабилитация - то есть, «восстановление» - это порядок (его) восстановления.».
живание вреда представляется реабилитацией и таковой именуется.
С учётом таких соображений, полагаем, что «реабилитация в уголовном процессе» может быть допущенной в УПК при непременном условии - понимания сущности её исключительно как снятия бремени незаконного процессуального статуса подозреваемого, обвиняемого (осуждённого). Содержанием реабилитации (путём её осуществления) является прекращение незаконного уголовного преследования лица либо его оправдание. В правах подлежат восстановлению реабилитированные лица, вред подлежит возмещению им же.
Названные условия обуславливают сферу применения «реабилитации в уголовном процессе» и её массовый характер. Однако только на основе надлежаще разработанной в пользу этого доктрины14, внутриотраслевой институт «реабилитации в уголовном процессе» может быть принят как адекватное правовое явление. При этом полагаем, что задачей может быть поставлена разработка теоретических оснований комплексного правового института с примерно таким рабочим названием - «процедуры реабилитационного характера в уголовном процессе и возмещение вреда, причинённого незаконными решениями и действиями (бездействием) органа, ведущего уголовный процесс».
Всякое явление правовой природы, вследствие его актуализации, представлено выраженным в юридических формах: нормой, совокупностью норм (правовым институтом), отраслевым правом. Юридическому их оформлению должны предшествовать научные изыскания в сфере проявившегося или обнаруженного правового явления, выраженные в конечном итоге в соответствующих правовых концепциях, доктринах; на начальных этапах они могут быть представлены и как «правовые идеи». Для области науки интерес представляют не только правовые явления, более или менее, объективно воспринятые, традиционно исследованные и соответственно выраженные, но и их субъективные оригинальные трактовки, а равно и правовые идеи. Полагаем, не только традиционные, но и инновационные концепции имеют основания претендовать быть поименованными «научной картиной»: в исполнении отдельного учёного или научной школы. В сфере науки ничего не может быть отвергнуто и всё может быть оспорено.
Иное дело, область практическая. Для применяющих право лиц (по большому счёту - для всех следующих праву) значение имеет только правовые явления, обретшие юридические формы. Это сфера не споров, но выявления проблем и изыскание путей их разрешения.
Может случиться так, что какое- то правовое явление (вероятнее всего, отдельные стороны правового явления) окажется в юридическую форму не облечённым: причин тому немало. Тогда имеет место законодательная лакуна. Пробелы в законодательстве, как бы они ни были представлены: в виде упущений, недочётов, неполноты или внутренней противоречивости, не-удачности текстуального оформления и т.д. и т.п., подлежат устранению. Средства и методы исправления, отвечающие требованию корректности, в каждом случае могут быть различными.
Наряду с «пробелами» в законодательстве могут иметь место и «наслоения»: появление в нём необос-
14 Иными словами, здесь нами обозначены (хотя достаточно чётко и мотивированно) всего лишь тезисы к правовому обоснованию того, что в УПК именуется «реабилитацией в уголовном процессе».
нованных и/или неуместных элементов, наличие неоднозначно воспринимаемых блоков; встречаются юридические формы, наполненные противоречивым содержанием и т.п. - что в целом есть следствие не ис-следованности должным образом полагаемого под ними правового основания. Из числа таковых, полагаем, не может быть исключён правовой институт «реабилитации в уголовном процессе».
Предложенное нами обсуждение проблемы, полагаем, должно- таки привести к более или менее приемлемой разработанности на основе имеющейся «правовой идеи» (уже воплощённой в юридической форме..!) правовой теории для «реабилитации в уголовном процессе», к установлению правовой природы такой «реабилитации (в широком смысле)» и на этом основании к её надлежащему юридическому оформлению. Вполне допускаем, что выработать непротиворечивую правовую концепцию или доктрину не удастся, однако и отрицательный результат не менее значим. Он даст основание признать, что предложенная конструкция «реабилитации в уголовном процессе» есть не более чем «правовая химера»15 - создание нежизнеспособное.
Такого рода юридические формы существуют исключительно волей законодателя. Убеждены, что для приемлемости и/или допустимости юридической нормы или правового института (тем более) воля законодателя - условие необходимое, но отнюдь не достаточное.
Что являет собой на настоящее время содержание правового института «реабилитации (в уголовном процессе)» несомненно - наряду с прочим, это совокупность наслоения понятий, противоречий, нестыковок, недоговорённостей, неоднозначностей и т.п. По существу же своему «реабилитации (в широком смысле преподнесённая в УПК РФ и РК)» это антиконституционное (не соответствующее Основному Закону) понятийное и нормативное учреждение: отменяющее известное конституционное ограничение признания человека и гражданина виновным в совершении преступления.
Для нас несомненно, что учреждённый в УПК России и Казахстана правовой институт «реабилитация в уголовном процессе» требует обоснованной на должном теоретическом уровне его полной (не «частичной») реабилитации 15 с соответствующей нормативной реконструкцией либо - если осуществить таковую не удастся - он должен быть отменён.
Отзыв
специалиста по тематике работы для публикации в журнале (согласно требованиям ВАК РФ)
Исследуя правовой институт «реабилитации» - на самом деле учреждённый в УПК Республики Казахстан и УПК Российской Федерации внутриотраслевой институт «реабилитации в уголовном производстве» -автор обнаруживает в нормативном материале национальных уголовно-процессуальных законов расхождения в понимании, казалось бы, общих концептуальных установок. Если устранение вредных последствий незаконного осуждения, выдвижения неосновательного подозрения и предъявления необоснованного обвине-
15 Химера это порождённое мифом существо с головой льва, туловищем козла и хвостом дракона. Правовая химера - юридическая сущность, сотворённая искусственным (вполне возможно, одновременно искусным) соединением элементов несоединимых или присоединением инородных элементов либо изменением схемы сложения соединённых элементов
ния по казахстанскому УПК понимается неотъемлемым прилагаемым реабилитации - являющимся следствием признания лица реабилитированным, то по УПК РФ возмещение такого рода вреда предлагается принимать как неотъемлемую составляющую часть собственно реабилитации.
Продолжение В.С. Поповым исследования на тему, обозначенную им в статьях, опубликованных в №№ 1 и 2 за 2012 год журнала «Пробелы в российском законодательстве» произведено с объективной позиции независимого юриста и отвечает иным требованиям подлинно научного исследования.
Заявленные в трёх статьях базовые и сопутствующие тезисы В.С. Попов предлагает использовать для обсуждения как самостоятельные правовые проблемы уголовного производства.
Научная статья, представляющая завершение (в журнальном формате) заявленной автором - доцентом кафедры права Костанайского филиала Челябинского государственного университета к.ю.н. Поповым В.С., темы реабилитации в уголовном производстве, достойна для её публикации в очередном номере журнала «Пробелы в российском законодательстве». Заведующий кафедрой права Костанайского филиала (Казахстан)
Челябинского государственного университета, кандидат юридических наук Бекмагамбетов А.Б.
