CC BY
52
А.В. Козлов
Козлов Александр Викторович — доцент кафедры уголовного права и уголовного процесса Нижегородского
филиала Государственного университета — Высшей школы экономики, кандидат юридических наук
E-mail: kozloww@mail.ru
Уголовно-правовая охрана интеллектуальной собственности как фактор обеспечения экономической безопасности России
Экономическая безопасность России во многом зависит от того, насколько в государстве признаны, обеспечены, защищены права, объединенные понятием «интеллектуальная собственность». Одним из наиболее эффективных механизмов защиты интеллектуальной собственности в современной России является уголовно-правовой механизм.
The economic safety of Russia depends on the level of recognition, maintenance and protection of intellectual property rights. Nowadays one of the most effective mechanisms of intellectual property rights protection in Russia is the Criminally-legal protection.
Анализируя место России в современном мировом экономическом пространстве, Е.Г. Ясин отмечает, что «Россия как бы зависла между новыми мировыми игроками: с одной стороны, Бразилией, Индией, Китаем, оказывающими давление дешевой рабочей силой и захватом рынков, а с другой — странами — лидерами инновационного развития, от которых мы явно отстаем, но все же имеем шансы»1. При этом Е.Г. Ясин на основе исследования экономически значимых факторов приходит к выводу, что Россия «обречена добиваться инновационного развития»2. Обречена по той простой причине, что у России нет конкурентных преимуществ Бразилии, Индии и Китая. И для России вопрос инновационного развития — вопрос экономической, а следовательно, государственной безопасности, вопрос целостности государства, вопрос выживания.
Открывая заседание Государственной Думы РФ пятого созыва, нобелевский лауреат Жорес Алферов отметил, что по валовому внутреннему продукту на душу населения Россия отстает от передовых государств в 5-7 раз и что добычей и переработкой природных ресурсов этот разрыв сократить невозможно. Единственный путь развития экономики России — построение экономики, основанной на знаниях, внедрение в производство высоких технологий, созданных с использованием передовых достижений в области науки и техники.
Как известно, создание и разработка высоких технологий требуют значительных денежных затрат. В условиях рыночной экономики хозяйствующие субъекты готовы вкладывать ресурсы в создание высоких технологий только в расчете на последующую прибыль от их использования. А такая прибыль возможна только при условии предоставления разработчикам высоких технологий
исключительных прав (монополии) на их использование. В современном мире правовым механизмом, обеспечивающим такую монополию, является интеллектуальная собственность. Данная подотрасль гражданского права и определяется как исключительные права на результаты творческой деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации.
Таким образом, мы сформировали два суждения:
1) в современных условиях игнорирование инновационного развития экономики России ставит под угрозу экономическую безопасность государства;
2) инновационное развитие любого государства возможно только в случае должного уровня охраны интеллектуальной собственности.
По правилам формальной логики, вывод из озвученных суждений очевиден: экономическая безопасность России во многом зависит от того, насколько в государстве признаны, обеспечены, защищены права, объединенные понятием «интеллектуальная собственность».
В настоящее время основными законами, регулирующими интеллектуальную собственность, являются Часть четвертая ГК РФ3 и Федеральный закон «О коммерческой тайне» от 29 июля 2004 года № 98-ФЗ4. Остальные законы, регламентирующие права интеллектуальной собственности, утратили юридическую силу с 1 января 2008 года в связи с вступлением в силу Части четвертой ГК РФ5.
В соответствии со ст. 1225 ГК РФ интеллектуальной собственностью являются:
1) произведения науки, литературы и искусства;
2) программы для электронных вычислительных машин (программы для ЭВМ);
3) базы данных;
4)исполнения;
5) фонограммы;
s
s
о
о
§
о
0
1
о
2 о <0
»о
>s
8
о
0
1
8
со
§
1 ф :т ф С О Ф Ю о
Q.
е
cs
2
о
0
1 I ф е
о
Ю
о
о
0
1 -О
с;
&
ф
с;
с;
к
I
5 CS I CS
I
к
CS
со
о
со
CS
6
0
1
со
о
§
со
о
§
§
£
О
О
£
О
0
1
о
2 о со ф ю
>5
8
О
0
1
8
со
§
I
ф
:т
Ф
С
О
ф
ю
о
о.
е
сз
■©■
52
О
0
1 I ф е
о
ю
о
о
>5
0
1 -о &
К
I
сз
I
сз
I
к
сз
со
о
со
сз
&
0
1
со
о
§
со
о
§
6) сообщение в эфир или по кабелю радио-или телепередач (вещание организаций эфирного или кабельного вещания);
7)изобретения;
8) полезные модели;
9) промышленные образцы;
10) селекционные достижения;
11) топологии интегральных микросхем;
12) секреты производства (ноу-хау);
13) фирменные наименования;
14) товарные знаки и знаки обслуживания;
15) наименования мест происхождения товаров;
16) коммерческие обозначения.
Указанные объекты интеллектуальной собственности объединены в такие институты гражданского права, как:
— авторское право;
— патентное право;
— секреты производства (ноу-хау);
— право на средства индивидуализации;
— право на нетрадиционные объекты интеллектуальной собственности.
Следует отметить, что, с точки зрения влияния на инновационное развитие экономики, роль различных объектов интеллектуальной собственности далеко не одинакова. Так, например, из объектов авторского права наибольшее значение в рассматриваемом контексте имеют произведения науки, из объектов патентного права — изобретения, а из секретов производства — секретные технологии производства.
В настоящее время в России за нарушение прав интеллектуальной собственности предусмотрена гражданская, административная и уголовная ответственность. При этом уголовная ответственность является крайней формой государственного реагирования на наиболее тяжкие посягательства на интеллектуальную собственность. Уголовно-правовая охрана интеллектуальной собственности предусмотрена в ст. 146 «Нарушение авторских и смежных прав», ст. 147 «Нарушение изобретательских и патентных прав», ст. 180 «Незаконное использование товарного знака», ст. 183 «Незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну» УК РФ.
Объем настоящей статьи не позволяет произвести детальный анализ составов преступлений, предусмотренных, ст. 146, 147, 180, 183 УК РФ. Остановимся на некоторых наиболее актуальных, на наш взгляд, проблемах уголовно-правовой охраны интеллектуальной собственности на современном этапе.
В первую очередь отметим, что с момента вступления УК РФ в юридическую силу 1 января 1997 года до настоящего времени указанные выше статьи неоднократно изменялись законодателем, и большинство изменений мы оценим положительно. Так, например, согласимся с законодателем, заменившим в ст. 146 УК РФ крупный ущерб на крупный размер. Во-первых, ущерб от наруше-
ния авторских прав было трудно исчислять. Во-вторых, определение размера ущерба зависело от субъективной оценки правоохранительных органов и суда. И, наконец, наличие признака крупного ущерба в большинстве случаев исключало привлечение к уголовной ответственности на стадии покушения на преступление, например, в момент изготовления,хранения и перевозки контрафактных экземпляров произведений.
Удивляет, правда, непоследовательность законодателя. Если признак крупного ущерба заменили на крупный размер в ст. 146, то почему аналогичное изменение не было внесено в ст. 147 и 180 УК РФ.
Анализируя проблему уголовно-правовой охраны интеллектуальной собственности, нельзя не указать на то обстоятельство, что составы преступлений, предусмотренных ст. 146, 147, 180, 183 УК РФ, сложны для понимания и правоприменения. В связи с этим большие ожидания у юристов были связаны с принятием постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» от 26 апреля 2007 года № 146 (далее — Постановление).
Но данных ожиданий Постановление в полной мере не оправдало. В первую очередь отметим, что в Постановлении при разъяснении того, что понимается под тем или иным признаком составов преступлений, предусмотренных ст. 146, 147, 180 УК РФ, Верховный Суд РФ обращается к положениям Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» от 9 августа 1993 года № 5351-17, Закона РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» от 22 октября 1992 года8, Патентного закона РФ от 23 сентября 1992 года № 3571-19. А как известно, данные нормативные акты утратили юридическую силу с 1 января 2008 года в связи с принятием и вступлением в силу Части 4 ГК РФ, и Верховный Суд РФ не мог об этом не знать, принимая Постановление в апреле 2007 года. В результате целый ряд положений Постановления сегодня противоречит действующему российскому гражданскому законодательству.
Постановление неоправданно изобилует ссылками на определения, которые правоприменитель без труда может найти в Законе РФ «Об авторском праве и смежных правах». Например, в п. 2 Постановления указывается:
«При рассмотрении уголовных дел о нарушении авторских и смежных прав судам следует учитывать, что авторское право распространяется как на обнародованные, так и на необнародованные произведения науки, литературы и искусства, являющиеся результатом творческой деятельности и существующие в какой-либо объективной форме (письменной, устной, звуко- или видеозаписи, изобразительной, объемно-пространственной).
Судам надлежит исходить из того, что в соответствии с гражданским законодательством авторское
82 Экономическая безопасность России...
право реализуется в отношениях, связанных с созданием и использованием произведений науки, литературы и искусства, смежные (с авторскими) права — в отношениях, связанных с созданием и использованием фонограмм, исполнением, организацией передач эфирного вещания и др.
Устанавливая факт присвоения авторства или незаконного использования объектов авторских и смежных прав, суды должны иметь в виду, что на идеи, методы, процессы, системы, способы, концепции, принципы, открытия авторское право не распространяется, а следовательно, на них не распространяются и предусмотренные статьей 146 УК РФ средства уголовно-правовой защиты.
В соответствии с законом Российской Федерации объектами авторского права не являются: официальные документы (законы, другие нормативные акты, судебные решения, иные тексты законодательного, административного и судебного характера), а также их официальные переводы; государственные символы и знаки (флаги, гербы, ордена, денежные знаки и иные государственные символы и знаки); произведения народного творчества; сообщения о событиях и фактах, имеющие информационный характер (например, сообщения о новостях дня, расписания движения транспортных средств), в связи с чем воспроизведение, распространение или иное их использование любым способом не образует состава преступления, предусмотренного статьей 146 УК РФ».
Но данным положениям, на наш взгляд, не место в Постановлении, так как правоприменитель легко найдет их в ст. 1, 5, 6 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах». Не место в Постановлении и аналогичным «основам» патентного права и права на средства индивидуализации, так как изобилование прописными истинами делает любое постановление избыточно информативным, что негативно отражается на правоприменительной деятельности.
Вместе с тем, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении старательно обходит стороной либо дает усеченные ответы на вопросы, которые вызывают наибольшие споры по делам о преступлениях в сфере интеллектуальной собственности.
Так, например, в п. 3 Постановления указывается, что «при установлении факта нарушения авторских прав путем присвоения авторства (плагиата), предусмотренного частью 1 статьи 146 УК РФ, суду надлежит иметь в виду, что указанное деяние может состоять, в частности, в объявлении себя автором чужого произведения, выпуске чужого произведения (в полном объеме или частично) под своим именем, издании под своим именем произведения, созданного в соавторстве с другими лицами, без указания их имени». При этом в рассматриваемом документе нет ответа на вопрос: будет ли присвоением авторства издание произведения под псевдонимом виновного.
В свою очередь, в абзаце 4 п. 4 Постановления справедливо указывается, что «...использование
результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридического лица, являющихся объектом исключительных прав (интеллектуальной собственностью), может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя». Не менее справедливо в абзаце 4 п. 4 документа указывается, что «действующим законодательством установлено использование произведения или объектов смежных прав без согласия автора либо иного правообладателя и (или) без выплаты соответствующего вознаграждения.». Но при этом Верховный Суд РФ в Постановлении забывает отметить, что в ст. 26, 39 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» предусмотрена возможность использования объектов авторского права и смежных прав без согласия автора, но с выплатой авторского вознаграждения. Так, например, в соответствии с ч. 1 ст. 39 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» «.допускается без согласия производителя фонограммы, опубликованной в коммерческих целях, и исполнителя, исполнение которого записано на такой фонограмме, но с выплатой вознаграждения: 1) публичное исполнение фонограммы; 2) передача фонограммы в эфир;
3) сообщение фонограммы для всеобщего сведения по кабелю».
Между тем данное положение гражданского законодательства имеет важное значение при отграничении законного и незаконного использования объектов авторского права и смежных прав. Следует отметить, что недостаточно детально прописано в Постановлении отграничение законного и незаконного использования объектов патентного права.
По поводу признака неоднократности в абзацах 2, 3 п. 15 Постановления указывается, что «неоднократность по смыслу части 1 статьи 180 УК РФ предполагает совершение лицом двух и более деяний, состоящих в незаконном использовании товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров. (При этом может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги), так и одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара10). Применительно к части 2 статьи 180 УК РФ неоднократным признается совершение два и более раза незаконного использования предупредительной маркировки в отношении товарного знака или наименования мест товара, не зарегистрированных в Российской Федерации».
В этом вопросе Пленум поставил точку, хотя в абзаце 3 п. 15 Постановления в скобках текст было бы практичней изложить в следующей редакции: «При этом может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги), так и использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации, в том числе на одной
8
8
о
о
£
о
0
1
о
2 о <0
»о
8
О
0
1
8
СО
§
1 Ф :т Ф С О ф ю о
о.
е
сз
2
о
0
1 I ф е
о
ю
о
о
>5
0
1 -о &
К
I
сз
I
сз
I
к
сз
со
о
со
сз
&
0
1 со О §
со
о
§
§
£
О
О
£
О
0
1
о
2 о со ф ю
>5
8
О
0
1
8
со
§
I
ф
:т
Ф
С
О
ф
ю
о
о.
е
сз
■©■
о
0
1 I ф е
о
ю
о
о
>5
0
1 -о &
К
I
сз
I
сз
I
к
сз
со
о
со
сз
&
0
1 со о §
со
о
§
единице товара». Так как из буквального и грамматического толкования абзаца 3 п. 15 следует, что одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на разных единицах товара либо неодновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации не образует неоднократности.
Но в Постановлении нет ответа на вопрос о том, какой максимальный промежуток времени должен пройти между первым и вторым фактом незаконного использования товарного знака, чтобы действия виновного можно было бы квалифицировать по ч. 1 ст. 180 УК РФ по признаку неоднократности. А данный вопрос на практике встречает серьезные затруднения. Можно было бы обратиться к КоАП РФ, предусматривающему давность привлечения к административной ответственности сроком 2 месяца с момента совершения правонарушения (ст. 4.5. КоАП РФ), а давность административной на-казанности, то есть судимости, — 1 год с момента исполнения административного наказания (ст. 4.6. КоАП РФ), но незаконное использование товарного знака рассматривается как административное правонарушение, а незаконное использование предупредительной маркировки — нет.
В абзаце 3 п. 24 Постановления указывается: «...учитывая, что применительно к части 1 статьи 146 и статье 147 УК РФ ущерб, который может быть признан судом крупным, в законе не указан, суды при его установлении должны исходить из обстоятельств каждого конкретного дела (например, из наличия и размера реального ущерба, размера упущенной выгоды, размера доходов, полученных лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации)». А в абзаце 1 п. 28 Постановления Верховный Суд РФ отметил, что «при квалификации действий виновных по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 146, 147 и 180 УК РФ, не должен учитываться причиненный потерпевшему моральный вред, в том числе связанный с подрывом его деловой репутации». Но при этом Пленум Верховного Суда РФ не учел, что право авторства — личное неимущественное право, а нарушение личных неимущественных прав причиняет лицу моральный вред. Следовательно, под ущербом в ч. 1 ст. 146 и ст. 147 УК РФ при присвоении авторства и принуждении к соавторству понимается, в том числе, и моральный вред.
В завершение хотелось бы отметить, что проблема уголовно-правовой охраны интеллектуальной собственности связана не только с качеством уголовного законодательства, но и с его реализацией на практике. В связи с этим нельзя не указать на то обстоятельство, что в цивилизованных государствах главенствующая роль в охране интеллектуальной собственности возложена на авторов и правообладателей. Они же выступают инициаторами уголовного преследования виновных в пре-
ступных посягательствах на интеллектуальную собственность, в том числе оказывая помощь правоохранительным органам в выявлении фактов нарушения исключительных прав.
Думается, что отечественным правообладателям следует пересмотреть свою «потребительскую» позицию в отношении правоохранительных органов России и осознать, что у прокуратуры и органов внутренних дел государства недостаточно кадровых и материальных ресурсов, чтобы в одиночку, без помощи правообладателей оказать какое-либо существенное влияние на уровень нарушений исключительных прав. Тем более, что исключительные права в большинстве случаев (за исключением, пожалуй, только прав на товарные знаки) предоставляют правообладателям монополию на реализацию товаров, содержащих в себе объекты интеллектуальной собственности. А монополия, как известно, дает правообладателю дополнительные прибыли. Учитывая суммарную стоимость реализации продукции, содержащей объекты интеллектуальной собственности, даже малой доли отчислений от этих дополнительных прибылей было бы достаточно, чтобы объединения правообладателей оплатили, например,труд частных детективов по выявлению на рынках нарушителей прав на интеллектуальную собственность.
Примечания
1. Ясин Е.Г. Модернизация и общество: доклад к VIII Международной научной конференции «Модернизация экономики и общественное развития», Москва, 3—5 апреля 2007 года. — М., 2007. — С. 35.
2. Там же. — С. 36.
3. См.: Собрание законодательства РФ. — 2006. — № 52. — Ч. I. — Ст. 5496.
4. См.: Собрание законодательства РФ. — 2004. — № 32. — Ст. 3283.
5. См.: Закон РФ «О введении в действие Части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» от 18 декабря 2006 года № 231-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2006. — № 52. — Ч. I. — Ст. 5497.
6. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2007. — № 7. — С. 3—10.
7. См.: Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. — 1993. — № 32. — Ст. 1242.
8. См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. — 1992. — № 42. — Ст. 2322.
9. См. там же. — Ст. 2319.
10. Полагаем, что приведенный в скобках подход к определению неоднократности встретит понимание далеко не у всех юристов, так как школа отечественного уголовного права традиционно при неоднократности требует установления нового умысла на каждое из вновь совершенных деяний.
84
Экономическая безопасность России.
