CC BY
113
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2019. Т. 16, № 3. С. 146-156.
УДК 343.36
Б01 10.25513/1990-5173.2019.16(3).146-156
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ФАЛЬСИФИКАЦИЮ РЕЗУЛЬТАТОВ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
П. С. Метельский
Новосибирский государственный университет экономики и управления, г. Новосибирск, Россия
Введение. Преступлениям против правосудия посвящена гл. 31 Уголовного кодекса РФ. Несколько лет назад данная норма пополнилась новым составом преступления - фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности (ч. 4 ст. 303 Уголовного кодекса РФ). Цель. Автор поставил цель проанализировать конструктивные признаки данного состава преступления, рассмотреть вопросы, возникающие при применении вышеуказанной уголовно-правовой нормы и квалификации таких деяний. Методология. Использован метод формально-юридического анализа норм действующего уголовного законодательства, а также теоретических положений по проблемам, непосредственно связанным с применением данной нормы. Результаты. Общественная опасность фальсификации результатов оперативно-разыскной деятельности достаточно очевидна, подобные действия и ранее, ещё до появления ч. 4 ст. 303 Уголовного кодекса РФ, влекли за собой уголовную ответственность, тем не менее они получили определённое распространение. Судебно-следственная практика также не отличалась своим постоянством. Одно время такие действия квалифицировались по ст. 292 Уголовного кодекса РФ как служебный подлог, по ст. 285 Уголовного кодекса РФ как злоупотребление должностными полномочиями, а затем преимущественно по ст. 286 Уголовного кодекса РФ как превышение должностных полномочий, причём вновь криминализированное деяние по своей сути представляет специальный состав превышения должностных полномочий. Среди способов совершения данного преступления особо выделяется подбрасывание веществ и предметов, обладание которыми может повлечь уголовную ответственность (наркотические средства, психотропные вещества, огнестрельное оружие, боеприпасы), а также иные предметы и документы, которые могут стать вещественными «лжедоказательствами» по делу. Заключение. Дополнение ст. 303 Уголовного кодекса РФ нормой о фальсификации результатов оперативно-разыскной деятельности логически обосновано, поскольку именно сфабрикованные оперативные материалы в реальной жизни становятся той базой, на которой, собственно, и строится последующий процесс доказывания, осуществляется уголовное преследование лиц, непричастных к совершению данного преступления.
Ключевые слова: оперативно-разыскная деятельность; результаты оперативно-разыскной деятельности; фальсификация; оперативно-разыскные мероприятия; уголовная ответственность; специальная норма; прямой умысел; цели преступления; специальный субъект; санкция.
1. Введение
Ещё со времён хрущёвской оттепели преступления против правосудия выделяются в отдельную главу Особенной части Уголов -ного кодекса, что предусмотрел и ныне действующий Уголовный кодекс, в котором этому виду преступных деяний посвящена гл. 31, несколько лет назад пополнившаяся нормой об ответственности за фальсификацию результатов оперативно-разыскной деятельности.
2. Методология
Методология исследования построена на основе анализа действующего уголовного законодательства, норм Федерального закона
от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», а также теоретических положений по проблемам, непосредственно связанным с применением ч. 4 ст. 303 Уголовного кодекса Российской Фе-дедрации (далее - УК РФ).
3. Общественная опасность фальсификации результатов оперативно-разыскной деятельности
Целью написания настоящей статьи является анализ состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 303 УК РФ, - фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности, в том числе с учётом складывающейся судебно-следственной практики.
Долгое время и сама оперативно-разыскная деятельность (далее - ОРД), и её результаты в юридической науке весьма категорично дистанцировались от процесса доказывания, тем не менее вышеуказанная норма дополнила именно статью о фальсификации доказательств, входящую в гл. 31 Особенной части УК РФ «Преступления против правосудия». Чем было обусловлено такое решение законодателя? Какие проблемы наметились в процессе применения уголовно-правовой нормы? Ответам на эти и другие вопросы и посвящена данная публикация.
Диспозиция нормы, сформулированной в ч. 4 ст. 303 УК, - бланкетная, а потому для уяснения сути самого преступления и понимания его объективной стороны следует общаться к законам и подзаконным актам других отраслей права - прежде всего это касается не без оснований выделяемого некоторыми авторами, так называемого оперативно-разыскного, или уголовно-разыскного права, регламентирующего в том числе условия и порядок проведения оперативно-разыскных мероприятий, использования их результатов [1, с. 56; 2, с. 8]. Определённую роль, естественно, играют и соотносящиеся с этим нор-моположения уголовно-процессуального права, вот только их одних будет явно недостаточно для правильного применения нормы следователем или судьёй.
Начнём, пожалуй, с того, что ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» содержит прямой запрет на осуществление ОРД для достижения целей и решения задач, не предусмотренных данным законом, что носит принципиальный характер, в том числе и в разрезе рассматриваемого состава.
Непосредственным объектом [3, с. 146] преступления являются не только установленный законом порядок осуществления ОРД (а через него, соответственно, интересы право судия и предварительного расследования по уголовным делам, что, собственно, и определило место этого состава в структуре Особенной части УК РФ), но также честь, достоинство и деловая репутация потерпевших. Таковыми могут быть не только лица, в отношении которых осуществлялось (или осуществляется) уголовное преследование, но и другие граждане и даже организации,
«пострадавшие» от фальсифицированных результатов ОРД, если они использовались в целях причинения вреда их чести, достоинству, деловой репутации.
Думаем, ни для кого не секрет, что ОРД, имея ярко выраженный поисково-наступательный характер, способна достаточно глубоко вторгаться в частную жизнь граждан, ущемляя их права и законные интересы, которые, если можно так сказать, сознательно приносятся в жертву ради решения, безусловно, общественно полезных задач, стоящих перед такой деятельностью. Разумеется, при этом могут пострадать и интересы организаций, попавших в поле зрения оперативных подразделений. Поэтому, отнюдь не умаляя роль и значение ОРД, прежде всего в деле раскрытия, выявления и пресечения преступлений, поскольку без неё здесь, как правило, просто не обойтись, позволим заметить, что всё это имеет порой и свою оборотную сторону, бывает сопряжено, если можно так выразиться, с балансированием на грани закона или даже нарушением требований закона [4-14].
Общественная опасность фальсификации результатов ОРД достаточно очевидна, подобные действия и ранее, ещё до появления ч. 4 ст. 303 УК РФ, влекли за собой уголовную ответственность, тем не менее они получили определённое распространение. Стоит добавить, что в силу специфики ОРД, построенной на сочетании гласных и негласных начал, широкого использовании метода конспирации, процесс доказывания по таким уголовным делам обычно сопровождается большими трудностями. Опираясь только на те возможности, которые предоставлены нормами Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), весьма проблематично объективно оценивать и саму обоснованность проведения оперативно-разыскных мероприятий, и соответствие действительности тех обстоятельств, при которых были добыты их результаты.
Судебно-следственная практика также не отличается своим постоянством. Одно время такие действия квалифицировались по ст. 292 УК РФ как служебный подлог, ст. 285 УК РФ как злоупотребление должностными полномочиями, а затем преимущественно по ст. 286 УК РФ как превышение должностных
полномочий, причём вновь криминализированное деяние по своей сути представляет специальный состав превышения должностных полномочий [3; 15]. Стоит отметить, что и верхний предел наказания в виде лишения свободы, предусмотренный ч. 4 ст. 303 УК РФ, аналогичен санкции ч. 1 ст. 286 УК РФ. Часть 4 ст. 303 УК РФ в данном случае является специальной нормой по отношению к ч. 1 ст. 286 УК РФ. Правда, данная норма, в отличие от общей, закрепляет формальную конструкцию состава преступления, что исключает необходимость устанавливать наступление общественно опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, являющихся оценочным признаком [16, с. 60].
При таких условиях дополнение УК РФ данной нормой позволило конкретизировать уголовно-правовой запрет и общественно опасные действия, влекущие уголовную ответственность, что полностью отвечает требованиям принципа законности в уголовном праве. Сам же этот запрет возник не на ровном месте, поскольку ему предшествовало применение к схожим ситуациям норм соседней главы Особенной части УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления».
В. Л. Кудрявцев отмечал, что результаты ОРД могут быть сфальсифицированы, «...исходя из этимологии слова фальсификация ...», а также единства и дифференциации содержания и формы, путём внесения не соответствующих действительности изменений в их содержание при неизменности формы; подмены одного результата ОРД другим, аналогичным ему, но с изменённым содержанием, не соответствующим действительности; создания нового результата ОРД, ранее не существовавшего, содержание которого не соответствует действительности [17, с. 59-60].
И хотя анализируемая норма дополнила ст. 303 УК РФ о фальсификации доказательств, здесь вряд ли уместны прямые параллели даже с таким её видом, как фальсификация доказательств по уголовному делу (ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ). Поэтому, говоря об общественной опасности деяния, мы не должны ис-
ходить просто из того, что фальсифицированные результаты ОРД в дальнейшем используются в процессе доказывания, что приводит к формированию на их базе «лжедоказательств», уличающих или оправдывающих лицо в совершении преступления. Как уточнил законодатель, рассматриваемый состав преступления наличествует, когда фальсификация осуществляется в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к преступлению.
Ещё одной альтернативной формой преступного деяния признаётся фальсификация результатов ОРД в целях причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации. Отсюда следует вывод, что фальсификация результатов ОРД, направленная на то, чтобы лицо, совершившее преступление, напротив, смогло избежать уголовной ответственности, под данную норму закона не подпадает, однако такие действия могут быть квалифицированы по ч. 1 ст. 286 УК РФ как превышение должностных полномочий, т. е. здесь действует общая норма.
4. Судебная практика по делам о фальсификации результатов оперативно-разыскной деятельности
Предметом преступления1 являются подвергаемые фальсификации результаты ОРД, которые затрагивают как собственно уголовно-процессуальную сферу, так и другие области, где они могут использоваться в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности». Так, ч. 1 ст. 11 указанного закона предусматривает, что результаты ОРД могут использоваться для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, проведения оперативно-разыскных мероприятий по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, выявлению и установлению лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, а также для розыска лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от исполнения наказания и без вести пропавших, имущества, подлежащего конфискации, для принятия решений о достоверности представленных государственным или муниципальным служащим либо гражданином, претендующим на должность судьи, предусмотренных федеральными законами сведений.
Применительно к сфере уголовного преследования результаты ОРД, согласно п. 36.1 ст. 5 УПК РФ, понимаются как сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-разыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершённого преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда.
Результаты ОРД формируются в ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий, т. е. вне процесса доказывания, и, соответственно, сами по себе доказательствами они быть не могут.
В своём Определении № 2801-О/2017 от 19 декабря 2017 г. Конституционный Суд РФ указал, что согласно УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются «любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определённом этим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Результаты оперативно-разыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, кото -рые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путём2.
Тем не менее сами такие результаты могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, использоваться в процессе доказывания, что прямо предусмотрено законом. Практика свидетельствует о том, что во многих случаях именно на основании результатов ОРД возбуждаются уголовные дела, а в последующем строится и весь процесс доказывания. В первую очередь это относится к уголовным делам о незаконном обороте наркотических средств и психотропных веществ, получении взятки, решающее значение по которым имеют именно материалы, полученные в ходе проведения таких оперативно-разыскных мероприятий, как проверочная закупка и оперативный эксперимент. При этом по своей сути проверочная закупка фактически имитирует противо-
правную деятельность в целях выявления лиц, занимающихся незаконным сбытом наркотических средств или психотропных веществ, и пресечения таких преступлений, представляя собой подобие мнимой сделки, влекущей вполне конкретные уголовно-правовые последствия для продавца. Оперативный эксперимент, который справедливо относят к числу «наиболее «острых» и «потенциально чреватых нарушением закона» мер, допустимых в рамках ОРД [18, с. 84], представляет собой контролируемое оперативными работниками воссоздание условий совершения преступлений.
Согласно ст. 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» проверочная закупка предметов, веществ и продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен (в частности, всё тех же наркотических средств и психотропных веществ), как и оперативный эксперимент, должны проводиться на основании постановления, утверждённого руководителем органа, осуществляющего ОРД.
Фальсификация результатов ОРД может повлечь за собой не только возбуждение уголовного дела, что уже само по себе затрагивает охраняемые законом права лица, но и незаконное привлечение к уголовной ответственности и даже незаконное осуждение, несмотря на то, что сама эта фальсификация осуществляется вне рамок уголовно-процессуальной деятельности, и лицами, не являющимися её субъектами. С формальной точки зрения, конечно, должностные лица, уполномоченные на осуществление ОРД, сами по себе не могут никого привлечь к уголовной ответственности и тем более осудить. Тем не менее именно в результате оперативно-разыскных мероприятий во многих случаях реально «запускается» механизм уголовного преследования, а фиксирующие их оперативно-служебные документы, к форме которых бывает невозможно «придраться», играют решающую роль на стадии возбуждения уголовного дела, после чего приобретают фактически ещё и статус доказательств, приводятся в текстах обвинительных заключений и приговоров судов. При этом, наверное, лицам, в отношении которых «фабрикуются» результаты ОРД, по большому счёту, не столь важно, признаются ли они сразу полноцен-
ными доказательствами либо только содержат сведения об источниках доказательств и используются в процессе доказывания, так как всё это обычно влечёт для них самые серьёзные негативные последствия, заканчиваясь как минимум возбуждением уголовного дела.
Конечно, Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» содержит достаточно серьёзные гарантии, призванные обеспечивать соблюдение прав и законных интересов личности и организаций. Однако, как показывают конкретные уголовные дела по ч. 4 ст. 303 УК РФ, сами по себе они порой не срабатывают против заранее продуманных противоправных действий недобросовестных оперативных работников, преступающих закон, в том числе и просто для «улучшения» показателей своей работы.
Таким образом, приходится признать, что основа для уголовного преследования лиц, заведомо непричастных к совершению преступления, вполне может быть заложена ещё вне рамок собственно уголовно-процессуальной деятельности, путём подмены материалов ОРД. Правда, здесь фабрикуются не сами доказательства, в том смысле, как это понимают УПК РФ и Конституционный Суд, а результаты ОРД, которые впоследствии благополучно переходят в материалы уголовного дела, где обретают и статус доказательств, для чего они, собственно, и были изначально предназначены. При этом реальность такова, что в случае фальсификации результатов ОРД дальнейшие события с большой долей вероятности будут развиваться по сценарию, устраивающему недобро совестных оперативных работников.
В Апелляционном определении судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 1 августа 2013 г. очень точно подмечено, что фальсификация материалов ОРД не позволила объективно оценить представленные доказательства, что повлекло незаконное привлечение Ч. к уголовной ответственности и избрание меры пресечения в виде заключения под стражу. Без фальсификации материалов ОРД привлечение к уголовной ответственности было бы невозможным3.
Среди способов совершения преступления особо выделяется подбрасывание ве-
ществ и предметов, обладание которыми может повлечь уголовную ответственность (наркотических средств, психотропных веществ, огнестрельного оружия, боеприпасов), а также иных предметов и документов, которые могут стать вещественными «лжедоказательствами» по делу.
Как следует из Апелляционного приговора судебной коллегии по уголовным делам Новгородского областного суда от 3 июля 2015 г., начальник отдела уголовного розыска межмуниципального отдела МВД России «Новгородский» Ш. и подчинённый ему оперуполномоченный группы по противодействию незаконному обороту наркотиков этого же отдела Т., совместно и по предварительному сговору на создание необходимых условий для уголовного преследования В., заведомо непричастного к совершению преступления, из личной заинтересованности, желая повысить показатели в работе, 18 июля 2013 г. сфальсифицировали результаты ОРД и представили их следователю. На основании этого было возбуждено уголовное дело в отношении В. по ч. 2 ст. 228 УК РФ, а сам он заключён под стражу и находился под стражей около трёх месяцев.
В апелляционном приговоре указано, что суд первой инстанции правильно определил, что умысел осуждённых, уполномоченных на проведение оперативно-разыскных мероприятий, был направлен именно на создание условий для уголовного преследования В., который добровольно, по повестке, явился в отдел полиции, где ему в результате незаконных действий Ш. и Т. был вложен в паспорт пакетик с психотропным веществом, после чего Ш. и Т., достоверно зная об отсутствии события преступления, в котором якобы подозревался В., составили не соответствующие действительности документы, а именно: Т. составил рапорты об обнаружении признаков преступления, об оперативной информации в отношении В. и о его задержании, акт личного досмотра В., а Ш. - протокол явки с повинной В.
Суд первой инстанции квалифицировал эти действия по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 303 УК РФ, - как фальсификацию результатов оперативно-разыскной деятельности в целях уголовного преследования В., заведомо непричастного
к совершению преступления, и п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ - как превышение должностных полномочий, с причинением тяжких последствий, а Т. - ещё и с применением специальных средств по п. «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ.
В то же время согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ если преступление предусмотрено общей и специальной нормами УК РФ, то совокупность преступлений отсутствует, и уголовная ответственность наступает по специальной норме.
Таким образом, признав Ш. и Т. виновными в совершении двух преступлений, суд первой инстанции неправильно применил уголовный закон, в нарушение требований ст. 17 УК РФ квалифицировал по совокупности преступлений одни и те же деяния, предусмотренные общей (ст. 286 УК РФ) и специальной нормами (ст. 303 УК РФ).
В апелляционном приговоре подчёркивается, что преступное посягательство осуждённых было направлено на один объект -интересы правосудия, таким образом содеянное следует квалифицировать только по ч. 4 ст. 303 УК РФ, а общая норма (ч. 3 ст. 286 УК РФ) подлежит исключению из приговора как излишне вменённая.
Доводы стороны обвинения о том, что отсутствие в ст. 303 УК РФ, в отличие от ст. 286 УК РФ, квалифицированных видов фальсификации, таких как «с причинением тяжких последствий» и «с применением оружия или специальных средств», не позволяет исключить из осуждения ст. 286 УК РФ, отвергнуты как несостоятельные, поскольку наступление тяжких последствий для В. (возбуждение уголовного дела и содержание под стражей) характеризует цель и преступный умысел на привлечение к уголовной ответственности невиновного, применение Т. специальных средств («браслеты ручные») в целях предотвращения возможности потерпевшему перед проведением личного досмотра проверить содержимое паспорта и избавиться от вложенного внутрь пакетика с психотропным веществом, является способом совершения преступления, на который был направлен умысел виновных, и не образует состав какого-либо другого преступления.
Последовательность фактических действий Ш. и Т., бесспорно, свидетельствует о том, что, имея умысел на фальсификацию
результатов ОРД в целях уголовного преследования В., заведомо непричастного к совершению преступления, Ш. и Т. довели его до конца, передав следователю составленные ими процессуальные документы, на основании которых было незаконно возбуждено уголовное дело в отношении В. Действовали они с единым умыслом, группой лиц, т. е. осознавая направленность своих действий и действия соучастника, каждый из них выполнил часть объективной стороны преступления, направленного на фальсификацию результатов ОРД.
С учётом этого суд апелляционной инстанции исключил из приговора суда первой инстанции указание об осуждении Ш. по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ и Т. по п. «б», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ4. Принимая во внимание, что верхний предел санкции ч. 3 ст. 286 УК достигает 10 лет лишения свободы, получатся, что ч. 4 ст. 303 УК РФ в таком случае выступает не только как специальный состав, но ещё и в качестве привилегированного состава.
На наш взгляд, следуя такой логике, подобным образом должен решаться вопрос и в случае конкуренции ч. 4 ст. 303 и ст. 304 УК РФ, когда речь идёт о фальсификации результатов ОРД с искусственным созданием улик факта получения взятки или коммерческого подкупа.
Тогда же, когда фальсификация результатов ОРД сочетается с совершением других преступных деяний субъектами данного преступления, например с тем же получением взятки или незаконным оборотом наркотиков, нормы о которых не могут рассматриваться в качестве общих по отношению к ч. 4 ст. 303 УК РФ, содеянное, безусловно, квалифицируется по совокупности преступлений.
Судя по материалам судебно-следствен-ной практики, задолго до дополнения ст. 303 УК РФ ч. 4 встречались случаи, когда оперативные работники вместо предусмотренных законом оперативно-разыскных мероприятий, направленных на выявление и пресечение преступлений, прибегали к прямой подтасовке улик, а сами оперативно-разыскные мероприятия проводились только на бумаге. По итогам того, чего не было в действительности, фабриковались оперативно-служебные документы, которые в дальнейшем представ-
лялись для решения вопросов о возбуждении уголовного дела и использования в процессе доказывания. Так, например, материалы оперативно-разыскного мероприятия «Проверочная закупка» «оформлялись» без полагающегося в таких случаях возмездного приобретения наркотиков в отношении лиц, пусть даже и причастных к их незаконному обороту, однако не застигнутых с поличным при их сбыте, а уже задержанных и доставленных в правоохранительные органы. Обнаруженные же у них денежные купюры, которые не использовались для проверочной закупки, путём внесения ложных сведений в составленные «задним» числом документы, оформлялись как якобы заранее вручённые «покупателю», а затем изъятые у «сбытчика» после завершения оперативно-разыскного мероприятия, которое фактически не проводилось. Сфабрикованные таким образом оперативно-служебные документы становились основными «уликами» по уголовному делу. При этом и оперативно-разыскные мероприятия, и первоначальные следственные действия по делам данной категории, как правило, носят шаблонный характер, одни и те же лица, чаще всего сами употребляющие наркотики, выступают то в роли покупателей наркотических средств при проверочных закупках, то в качестве понятых, а до возбуждения уголовного дела - «незаинтересованных лиц» - при проведении личных досмотров, добровольной выдаче наркотических средств и психотропных веществ.
Проведению мероприятий по изобличению и задержанию лица с поличным обязательно должно предшествовать вынесение и утверждение руководителем соответствующего органа постановления о проведении проверочной закупки, оформление которого уже «по факту», т. е. «задним числом», однозначно влечёт за собой недопустимость доказательств, полученных в результате явно противоречащих закону действий. О фальсификации постановления о проведении проверочной закупки может свидетельствовать наличие в нём сведений, которые заведомо не могли быть известны оперативным работникам до задержания данного лица (например, его подлинные анкетные данные в случае, если до этого оно было известно только по имени или кличке).
Органами предварительного расследования Ч. обвинялся в покушении на незаконный сбыт наркотического средства героин массой вещества 0,407 г путём продажи за 400 руб. Р., участвовавшему под видом покупателя наркотических средств в оперативно-разыскном мероприятии «Проверочная закупка», а также в приготовлении к незаконному сбыту такого же наркотического средства массой 4,532 г. В ходе личного досмотра Ч. после его задержания были обнаружены денежные средства, использовавшиеся при проведении проверочной закупки, а также полиэтиленовый свёрток с наркотическим средством героин, оформлялась добровольная выдача наркотика Р.
Приговором Кировского районного суда г. Новосибирска Ч. оправдан по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1, ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ в связи с отсутствием события преступления. В ходе судебного заседания было установлено, что оперативно-разыскное мероприятие «Проверочная закупка» в отношении Ч. в действительности не проводилось, в связи с чем факт совершения данным лицом умышленных действий, непосредственно направленных на незаконный сбыт наркотического средства героин Р., не нашёл своего подтверждения. Кроме того, судом установлено, что Ч. дважды досматривался сотрудниками милиции: в первый раз - непосредственно после его задержания и без понятых, во второй раз - после доставления в УВД по Кировскому району г. Новосибирска, с участием только одного понятого.
Исходя из этого, суд признал протокол личного досмотра недопустимым доказатель-ством5.
По этому факту было возбуждено уголовное дело, сотрудники милиции М. и Р. привлечены к уголовной ответственности и 29 июня 2011 г. осуждены Кировским районным судом г. Новосибирска за превышение должностных полномочий и дачу заведомо ложных показаний по п. «а», «б», «в» ч. 3 ст. 286, ч. 2 ст. 307 УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Новосибирского областного суда, поставив под сомнение результаты проверочной закупки наркотических средств, своим определением отменила приговор Ленинского районного суда г. Новосибирска в отношении П.,
осуждённого за покушение на незаконный сбыт наркотического средства героин массой 0,194 г, производство по делу прекратила за отсутствием в его действиях состава престу-пления6.
Рассматриваемый состав, как уже отмечалось, является формальным [19], и окончен при совершении действий, указанных в диспозиции, независимо от наступивших последствий, а также и того, были ли фактически реализованы цели осуществить уголовное преследование лица, заведомо непричастного к преступлению, причинить вред чести, достоинству и деловой репутации, поскольку всё это остаётся за рамками состава.
С субъективной стороны возможен только прямой умысел, т. е. субъект должен осознавать общественную опасность своего деяния и желать действовать таким образом. В законе также сделан акцент на том, что результаты ОРД фальсифицируются в отношении лица, заведомо для виновного непричастного к совершению преступления.
Второй, альтернативной целью преступления, несколько необычной для норм гл. 31 УК РФ, является умышленное причинение вреда чести, достоинству и деловой репутации. Выделение такой цели представляется обоснованным, поскольку недобросовестные оперативные работники могут использовать подтасованные, а то и просто сфабрикованные материалы ОРД для дискредитации потерпевшего. Однако эта цель всё же не является основной, что, в принципе, следует и из диспозиции самой нормы.
Г. Г. Радионов, критикуя законодательную регламентацию целей фальсификации результатов ОРД, отмечает, что, с одной стороны, она порождает очевидный пробел, не позволяя применить эту норму в случаях фальсификации с целью освобождения от уголовной ответственности лица, заведомо причастного к совершению преступления. С другой стороны, альтернативная цель причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации не согласуется с содержанием видового объекта преступлений против правосудия. Исходя из этого, автор предлагает изменить диспозицию нормы, указав, что преступление совершается «... в целях привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности, а равно заведомо незаконного
освобождения лица, заведомо причастного к совершению преступления, от уголовной ответственности» . Мотив преступления в законе не оговаривается [20] и может быть самым различным.
Субъектом преступления являются лица, уполномоченные на проведение оперативно-розыскных мероприятий (например, в органах внутренних дел - работники уголовного розыска, подразделений по борьбе с экономической преступностью и противодействию коррупции; в системе федеральной службы исполнения наказаний - оперативные работники исправительных учреждений, следственных изоляторов). Субъектом преступления также могут быть оперативные работники таможенных органов, Федеральной службы безопасности, а до упразднения ведомства - ещё и Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (исчерпывающий перечень органов, оперативные подразделения которых уполномочены осуществлять оперативно-разыскную деятельность, приводится в ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Таким образом, субъект - только специальный [10; 21], какие-либо иные лица не могут выступать в качестве исполнителей преступления.
4. Заключение
Подводя итоги, отметим, что дополнение ст. 303 УК РФ нормой о фальсификации результатов ОРД логически обосновано, поскольку именно сфабрикованные оперативные материалы в реальной жизни становятся той базой, на которой, собственно, и строится последующий процесс доказывания, осуществляется уголовное преследование лиц, непричастных к совершению данного преступления.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кравцов С. Ф. Предмет преступления : авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. - Л. : ЛГУ, 1976. -19 с.
2 Определение Конституционного Суда РФ № 2801-О/2017 от 19 декабря 2017 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Давлетова Андрея Юрьевича на нарушение его конституционных прав статьей 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс]. - URL: http://legalacts.ru/.
3 Архив Новосибирского областного суда, дело № 33-6036/2013.
4 Апелляционный приговор судебной коллегии по уголовным делам Новгородского областного суда от 3 июля 2015 г. по делу № 22-888/2015.
5 Архив Кировского районного суда г. Новосибирска, уголовное дело №1-176/2008.
6 Архив Новосибирского областного суда, дело № 22-4451/2009.
7 Радионов Г. Г. Уголовная ответственность за фальсификацию доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М. : Академия Генеральной прокуратуры РФ, 2015. - С. 10.
ЛИТЕРАТУРА
1. Чувилев А. А. Оперативно-розыскное право. - М. : Инфра-М, 1999. - 80 с.
2. Шумилов А. Ю. Об уголовно-розыскном праве России. (Краткое изложение некоторых основных положений формирующейся отрасли российского права). - М. : Изд-во Шумилова И. И., 1998. - 16 с.
3. Наумов А. В. Уголовное право. Общая часть : курс лекций. - М. : Бек, 1996. - 550 с.
4. Оперативно-розыскная деятельность : учебник / под ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского, Г. К. Си-нилова, А. Ю. Шумилова. - 2-е изд., доп. и перераб. - М. : ИНФРА-М, 2004. - 848 с.
5. Попов А. Н., Зимирева Л. А., Федышина П. В. Объективная сторона состава преступления : учебное пособие. - СПб. : СПб. институт (филиал) Академии Генпрокуратуры РФ, 2015. - 65 с.
6. Вениаминов А. Г. Особенности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам : учебно-практическое пособие. - М. : Проспект, 2018. - 70 с.
7. Доля Е. А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. -М. : Проспект, 2014. - 373 с.
8. Фомин М. А. Результаты ОРД как доказательства: критерии допустимости // Уголовный процесс. -
2011. - № 1. - С. 24-30.
9. Гаврилов Б. Я. Проверочная закупка и оперативный эксперимент: грань между оперативно-розыскным мероприятием и провокацией преступления // Труды Академии управления МВД России. -
2012. - № 2. - С. 50-53.
10. Епихин А. Ю. Межотраслевые проблемы фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности // Вестник Удмуртского университета. Серия «Экономика и право». - 2015. - Т. 2, вып. 4. -С. 99-104.
11. Пахомчик М. А. Проблемы уголовно-правовой оценки фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности // Теория и практика общественного развития. - 2018. - № 5 (123). - С. 135-140.
12. Быкова Е. Г., Яшков С. А. Превышение должностных полномочий и фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности: возможна ли совокупность? // Уголовное право. - 2016. - № 4. -С. 14-21.
13. Быкова Е. Г., Яшков С. А. Уголовно-правовая оценка действий должностных лиц по инсценировке преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ или их прекурсоров // Уголовное право. - 2017. - № 2. - С. 26-32.
14. Кучин О. С. Об актуальности использования результатов ОРД в доказывании // Вестник Южно-Уральского государственного университета. - 2010. - № 25 (201). - Серия «Право», вып. 23. - С. 41-45.
15. Зацепин А. М. Конкуренция норм уголовного права и квалификация преступлений // Право. Журнал Высшей школы экономики. - 2014. - № 2. - С. 84-100.
16. Халиков А. Н. Фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности // Уголовное право. -
2013. - № 2. - С. 59-66.
17. Кудрявцев В. Л. Некоторые теоретико-методологические проблемы объективной стороны фальсификации доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности // Евразийская адвокатура. -2018. - № 4 (35). - С. 59-64.
18. Кореневский Ю. В., Токарева М. Е. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам : методическое пособие для экспертов и работников следственно-судебных органов. - М. : Юрлитинформ, 2000. - 144 с.
19. Владимиров В. А., Кириченко В. Ф., Ляпунов Ю. И. Советское уголовное право. Общая часть. Состав преступления : учебное пособие. - М. : [б. и.], 1968. - 119 с.
20. Волков Б. С. Мотивы преступлений: уголовно-правовое и социально-психологическое исследование. - Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1982. -152 с.
21. Устименко В. В. Специальный субъект преступления : монография. - Харьков : Вища школа, 1989. -104 с.
Информация об авторе
Метельский Павел Сергеевич - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и национальной безопасности
Новосибирский государственный университет экономики и управления
Адрес для корреспонденции: 630099, Россия, Новосибирск, ул. Каменская, 52/1, офис 5-503
E-mail: mps1961@mail.ru
AuthorlD: 382846
Информация о статье
Дата поступления - 15 июня 2019 г. Дата принятия в печать - 15 июля 2019 г.
Для цитирования
Метельский П. С. Уголовная ответственность за фальсификацию результатов оперативно-разыскной деятельности // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2019. Т. 16, № 3. С. 146-156. й01: 10.25513/1990-5173. 2019.16(3).146-156.
CRIMINAL LIABILITY FOR FALSIFYING THE RESULTS OF INVESTIGATIVE
ACTIVITIES
P.S. Metelsky
Novosibirsk State University of Economics and Management, Novosibirsk, Russia
Introduction. Chapter 31 of the Criminal Code of the Russian Federation is devoted to crimes against justice. A few years ago, this provision was supplemented with a new corpus delicti of falsification of the results of operational search activities. Purpose. Legal analysis of the norm, provided for by Part 4 of Art. 303 of the Criminal Code, as well as consideration of the specifics of the qualifications of this offense. Methodology. The method of formal legal analysis of the norms of the current criminal legislation, as well as theoretical statements on the issues directly related to the application of this provision is used. Results. Having considered this criminal law rule and its reflection in judicial practice, one can come to the following results. The social danger of falsifying the results of the OSA is fairly obvious, such actions had been done earlier, even before the appearance of Part 4 of Art. 303 of the Criminal Code, entailed criminal responsibility, however, they received a certain distribution. Forensic investigations also did not differ in their constancy. At one time, such actions were qualified under Art. 292 of the Criminal Code of the Russian Federation, as an official forgery, Art. 285 of the Criminal Code of the Russian Federation, as an abuse of official authority, and then mainly under Art. 286 of the Criminal Code of the Russian Federation, as abuse of power, and the newly criminalized act in its essence is a special composition of abuse of power. Among the methods of committing this crime is to highlight the throwing of substances and objects, the possession of which may entail criminal responsibility (narcotic drugs, psychotropic substances, firearms, ammunition), as well as other objects and documents that may become material "false evidence" in the case. Conclusion. The addition of Art. 313 of the Criminal Code of the Russian Federation on the falsification of the results of the OSA is logically justified, since it is precisely the fabricated operational materials that in real life become the basis on which the subsequent process of proof is actually built, the criminal prosecution of persons not involved in the commission of this crime is carried out.
Keywords: operatively-search activity; the results of investigative activities; falsification; operational investigation measures; criminal liability; special rule; direct intent; the purpose of a crime; a special subject; the sanction.
REFERENCES
1. Chuvilev A.A. Operational-search right. Moscow, Infra-M Publ., 1999. 80 p. (In Russ.).
2. Shumilov A.Yu. On the criminal investigation law of Russia (a Summary of some of the main provisions of the emerging branch of Russian law). Moscow, Shumilov I.I. Publ., 1998. 16 p. (In Russ.).
3. Naumov A.V Criminal law. Common part, course of lectures. Moscow, Bek Publ., 1996. 550 p. (In Russ.).
4. Goryainov K.K., Ovchinsky VS, Sinilov G.K, Shumilov A.Yu. (eds.). Operatively-search activity, textbook, 2nd ed. Moscow, INFRA-M Publ., 2004. 848 p. (In Russ.).
5. Popov A.N., Zimireva L.A., Fedyshina P.V The objective side of the crime, textbook. Saint Petersburg, Saint Petersburg Institute (branch) of the Academy of the Prosecutor General of the Russian Federation Publ., 2015. 65 p. (In Russ.).
6. Veniaminov A.G. Features of the use of the results of operational and investigative activities in proving criminal cases, manual. Moscow, Prospekt Publ., 2018. 70 p. (In Russ.).
7. Dolya E.A. Formation of proofs on the basis of results of operational-search activity. Moscow, Prospekt Publ., 2014. 373 p. (In Russ.).
8. Fomin M.A. Results of ORD as evidence: admissibility criteria. Ugolovnyi protsess = Criminal process, 2011, no. 1, pp. 24-30. (In Russ.).
9. Gavrilov B.Ya. Verification purchase and operational experiment: the line between operational and investigative event and provocation of crime. Trudy Akademii upravleniya MVD Rossii = Proceedings of the Academy of management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2012, no. 2, pp. 50-53. (In Russ.).
10. Epihin A.Y. Intersectoral problems of falsification of results of investigative activity. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya "Ekonomika i pravo" = Bulletin of Udmurt University. Series "Economics and Law ", 2015, vol. 2, iss. 4, pp. 99-104. (In Russ.).
11. Pakhomchik M.A. The problems of criminal-legal assessment of falsification of the results of operational investigative activity. Teoriya I praktika obshchestvennnogo razvitiya = Theory and practice of social development, 2018, no. 5 (123), pp. 135-140. (In Russ.).
12. Bykova E.G., Yashkov S.A. Abuse of power and falsification of the results of operational and investigative activities: Is it possible to aggregate? Ugolovnoe pravo = Criminal law, 2016, no. 4, pp. 14-21. (In Russ.).
13. Bykova E.G., Yashkov S.A. Criminal-legal assessment of actions of officials persons for staging a crime in the sphere of illicit traffic in narcotic drugs, psychotropic substances or their precursors. Ugolovnoe pravo = Criminal law, 2017, no. 2, pp. 26-32. (In Russ.).
14. Kuchin O.S. On the relevance of the use of ORD results in proving. Vestnik Yuzhno-Uuralskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of the South Ural State University, 2010, no. 25 (201), Series "Law", iss. 2, pp. 41-46. (In Russ.).
15. Zatsepin A.M. Competition of norms of criminal law and qualification of crimes. Zhurnal vysshei shkoly ekonomiki = Law. Journal of the Higher School of Economics, 2014, no. 2, pp. 84-100. (In Russ.).
16. Khalikov A.N. Falsification of the results of operational investigative activities. Ugolovnoe pravo = Criminal Law, 2013, no. 2, pp. 59-66. (In Russ.).
17. Kudryavtsev V.L. Some theoretical and methodological problems of objective parties falsification of evidence and results of operational search activities. Evraziiskaya advokatura = Eurasian Bar, 2018, no. 4 (35), pp. 59-64. (In Russ.).
18. Korenevsky Yu.V, Tokareva M.E. The use of the results of operational investigative activities in proving criminal cases, handbook for experts and employees of investigative and judicial bodies. Moscow, Yurlitinform Publ., 2000. 144 p. (In Russ.).
19. Vladimirov VA., Kirichenko V.F., Lyapunov Yu.I. Soviet criminal law. Common part. The offense, textbook. Moscow, 1968. 119 p. (In Russ.).
20. Volkov B.S. Motives of crimes: criminal-legal and social-psychological research. Kazan, Kazan State University Publishing House, 1982. 152 p. (In Russ.).
21. Ustimenko V.V. The Special subject of the crime, monograph. Kharkov, Vishcha shkola Publ., 1989. 104 p. (In Russ.).
About the author
Metelsky Pavel - Ph.D. in Law, Associate Professor at the Department of Criminal Law and National Security
Novosibirsk State University of Economics and Management
Postal address: of. 5-503, 52/1, Kamenskaya ul., Novosibirsk, 630099, Russia E-mail: mps1961@mail.ru AuthorID: 382846
Article info
Received - June 15, 2019 Accepted - July 15, 2019
For citation
Metelsky P.S. Criminal Liability for Falsifying the Results of Investigative Activities. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2019, vol. 16, no. 3, pp. 146-156. DOI: 10.25513/1990-5173.2019.16(3).146-156. (In Russ.).
