CC BY
75
ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС
УДК 347 А. Р. Султанов
ББК 67.310 ОАО «Нижнекамскнефтехим»
УЧЕТ ПОСТАНОВЛЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ И ПОСТАНОВЛЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В ЦИВИЛИСТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ
Рассмотрено влияние и правовая природа правовых позиций Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека. По мнению автора, их значение необоснованно сужено законодателем в процессуальных кодексах при установлении процедуры пересмотра по новым обстоятельствам. В статье указывается, что решение Конституционного Суда РФ, которым выявляется уже существовавшее несоответствие нормы закона Конституции РФ, является юридическим фактом, лишь подтверждающим другой юридический факт — факт несоответствия нормы закона Конституции РФ, который существовал в момент принятия данной нормы. Такой же вывод был применен и к постановлениям Европейского Суда по правам человека, в которых только устанавливается факт нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но сам факт нарушения Конвенции не является следствием деятельности Европейского Суда. Соответственно, факт нарушения Конвенции имеет место уже на момент рассмотрения дела национальным судом. Причем такое нарушение могло возникнуть до обращения в суд, и само обращение в суд могло быть попыткой восстановить нарушенное право, защищаемое Конвенцией, а также могло возникнуть в ходе отправления правосудия без соблюдений требования Конвенции о справедливом судопроизводстве.
Ключевые слова: правовая позиция; Европейский Суд по правам человека; Конвенция о защите прав человека и основных свобод; юридический факт.
А. R. Sultanov
Nizhnekamskneftekhm, JSC
USING THE RESOLUTIONS OF THE CONSTITUTIONAL COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION AND THE EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS IN CIVILISTIC PROCEDURE
The paper analyzes the impact and the legal nature of legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation and the European Court of Human Rights. The author believes that their meaning is unjustly restricted by legislators in the Codes of Practice when determining the procedure of revising a case upon discovery of new facts. The paper argues that the decision of the Constitutional Court of the Russian Federation stating a discrepancy between a provision in the current legislation and the Constitution of the Russian Federation is a legal fact that simply supports another legal fact that this discrepancy between a law provision and the Constitution of the Russian Federation existed at the moment when this provision was adopted. The same applies to the resolutions of the European Court of Human Rights which just state the fact of breaching the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms, but the very fact of breaching the Convention is not the consequence of the European Court's work. Thus the fact of breaching the Convention already exists at the moment when the case is being tried by the national court. Besides, this breach could have happened before an action was brought before the court, and the very resort to justice could be an attempt to restore an infringed right protected by the Convention; it could also have happened when justice was delivered without observing the Convention's demand for a fair trial.
Keywords: legal position; the European Court of Human Rights; Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms; legal fact.
Правовой природе решений Конституционного Суда РФ и постановлений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) посвящено много работ, созданных, в том числе специалистами в области теории права. Целый ряд публикаций описывает место данных актов в системе источников права, существует также большое количество работ, исследующих феномен «правовые позиции» [4, с. 47], который заменил более ранний термин «правоположение».
Однако нас всегда интересовали вопросы прикладные, прежде всего, влияние данных актов на гражданское судопроизводство и правовые последствия формирования правовых позиций высшими судебными инстанциями.
Поскольку гражданский процесс представляет собой непрерывную цепь процессуальных действий — основных процессуальных юридических фактов, взаимодействующих с множеством других обстоятельств правопорождающего характера [13, с. 98], рассмотрим постановления ЕСПЧ и КС РФ с точки зрения теории процессуальных юридических фактов. Взгляд на гражданский процесс сквозь призму юридических фактов позволяет лучше понять сам процесс. Безусловно, мы полностью разделяем точку зрения, что изучение процессуальных юридических фактов имеет важное прикладное значение [14, с. 16].
Вначале посмотрим на постановления КС РФ как на процессуальные юридические факты. Бесспорно, эти постановления есть юридический факт, который подтверждает неконституционность закона (нормативного акта) либо дает конституционно-правовую интерпретацию оспариваемой нормы.
Полагаем возможным согласиться с Л. А. Тереховой в том, что неконституцион-ность нормы возникает не в момент вынесения постановления КС РФ [12, с. 280], а в результате ошибки законодателя.
Не все ученые разделяют точку зрения, что закон является юридическим фактом1, но мы считаем необходимым согласиться с доктором юридических наук С. А. Зинченко, который полагает возможным отнести нормативные правовые акты к числу юридических фактов: «Нормативный юридический факт — это волевой акт соответствующего компетентного органа, который
1 Еще в начале ХХ в. Я. М. Магазинер обращал внимание на то, что закон является не только нормативным, но и юридическим фактом [10, с. 131].
порождает, изменяет или прекращает объективное право (нормы права)» [6, с. 47]. Как справедливо отмечает Е. Н. Горюнова: «Нормативные акты как юридические факты, базирующиеся на ложных, непригодных посылках, следует признавать ничтожными» [5, с. 79].
Поскольку ст. 15 Конституции РФ содержит императивное указание: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации, законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации», неконституционный закон не должен создавать правовых последствий. Поэтому постановления КС РФ имеют обратную силу и могут быть основанием для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов. Именно в этом отличие актов КС РФ от «руководящих разъяснений»2 высших судебных инстанций, которые, впрочем, также в определенной степени обладают обратной силой.
В начале ХХ в. было высказано предположение, что обратная сила руководящих разъяснений «основана на том, что они не являются новыми законами, а только восполняют и толкуют старый закон: они раскрывают правило, которое уже существовало, но было скрыто в складках закона, и теперь оно только судом обнаружено, а не впервые создано... Обратная сила руководящих решений распространяется на все еще не разрешенные, не законченные дела, доходящие до судебного или администра-
2 Поскольку вопрос о правовой природе «руководящих разъяснений» в настоящее время не утратил, а наоборот приобрел еще большую актуальность, рассмотрим данный вопрос позже. Здесь лишь укажем, что Конституционный Суд Латвии решением от 4 февраля 2003 г. признал нормы закона «О судебной власти», допускавшие принятие Пленумом Верховного Суда Латвии обязательных рекомендаций для нижестоящих судов, не соответствующими Конституции Латвии, как нарушающие принцип разделения властей, а Конституционный Суд РФ пришел к другим выводам в Постановлении «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества Производственное объединение "Берег", открытых акционерных обществ "Карболит", Завод "Микропровод" и Научно-производственное предприятие "Респиратор"» от 21 января 2010 г. № 1-П.
ПРОЛОГ Султанов А. Р. Учет постановлений КС РФ и постановлений ЕСПЧ в цивилистическом процессе
35
пролог ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС
тивного разбирательства в нормальном порядке суда или управления...» [10, с. 94]. Но в тоже время предполагалось, что их обратное действие не распространяется на «дела, уже разрешенные, законченные, дела, уже вышедшие из стадии разбирательства или, тем более, уже повлекшие за собой длинную цепь юридических последствий, — такие дела перерешению в согласии с позднейшими руководящими разъяснениями не подлежат» [10]. В настоящее время воззрения несколько изменились, законодатель относит к числу оснований для пересмотра по новым обстоятельствам судебных решений вступивших в законную силу «определение (изменение) в постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации практики применения правовой нормы, примененной судом в конкретном деле, в связи с принятием судебного постановления, по которому подано заявление о пересмотре дела в порядке надзора, или в постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации, вынесенном по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора, или в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации»1, а также «определение либо изменение в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации или в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации практики применения правовой нормы, если в соответствующем акте Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации содержится указание на возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в силу данного обстоятельства»2.
На первый взгляд, законодатель «приравнял» по значению правовые позиции высших судебных инстанций (ВАС РФ и ВС РФ) к постановлениями Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ. Хотя, безусловно, их правовая природа отлична. На наш взгляд, законодатель дал приоритет правовым позициям ВАС РФ и ВС РФ, назвав их «определением» или «изменением» практики применения правовой нормы» и указав как на основания для пересмотра в связи с новыми обстоятельствами. Что же касается
1 См.: п. 5 ч. 4 ст. 392 Гражданского процессуального кодекса РФ от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ.
2 См.: п. 5 ч. 3 ст. 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ.
конституционно-правовой интерпретации, осуществляемой КС РФ, и конвенционноправового толкования ЕСПЧ, то данные обстоятельства не признаны новыми для пересмотра судебных актов.
Законодатель по-прежнему связывает возможность пересмотра судебных актов с признанием КС РФ не соответствующим Конституции РФ закона, примененного судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в КС РФ, и установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом конкретного дела в связи с принятием решения, по которому заявитель обращался в ЕСПЧ.
Иными словами, законодатель, назвав основаниями для пересмотра в связи с новыми обстоятельствами правовые позиции ВАС РФ и ВС РФ, связывает с ними более значимые процессуальные последствия, чем с правовыми позициями и толкованиями КС РФ и ЕСПЧ, которые вообще не отнесены к числу оснований для пересмотра состоявшихся судебных решений.
Действительно, правовые позиции ВАС РФ и ВС РФ можно считать новыми обстоятельствами — новыми юридическими фактами.
Насколько оправдано отнесение к новым обстоятельствам постановлений КС РФ?
Решения КС РФ исключают из правового поля нормы права, противоречащие Конституции РФ, выявляя уже имеющееся противоречие между законоположением и нормой Конституции РФ, которое в силу ст. 15 Конституции РФ не должно существовать: «Юридическим последствием решения Конституционного Суда Российской Федерации о признании неконституционными акта или его отдельных положений либо акта или его отдельных положений с учетом смысла, который им придан сложившейся правоприменительной практикой, является утрата ими силы на будущее время. Это означает, что с момента вступления в силу решения Конституционного Суда Российской Федерации такие акты не могут применяться и реализовываться каким-либо иным способом. Таким образом, общим порядком, вытекающим из частей первой и третьей статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", является утрата силы акта или его отдельных положений, признанных неконституционными, с момента про-
возглашения постановления Конституционного Суда Российской Федерации»1.
С другой стороны, КС РФ обращает внимание на юридические последствия решения КС РФ о признании акта неконституционным. Утрата им силы на будущее, не означает, что постановление КС РФ не обладает обратной силой. Из положений ч. 3 ст. 79 и ч. 2 ст. 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» следует, что постановление КС РФ обладает обратной силой в отношении дел обратившихся в КС РФ граждан, объединений граждан (организаций), а также в отношении неисполненных решений, вынесенных до принятия этого постановления. Дела, которые послужили для заявителей поводом для обращения в КС РФ, подлежат пересмотру компетентными органами во всяком случае. Такой пересмотр осуществляется безотносительно к истечению сроков обращения в эти органы и независимо от того, имеются или отсутствуют основания для пересмотра, предусмотренные иными, помимо Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», актами2.
Таким образом, можно сделать следующий вывод: решение КС РФ, которым выявляется уже существовавшее несоответствие нормы закона Конституции РФ, является юридическим фактом, лишь подтверждающим другой юридический факт — факт несоответствия нормы закона Конституции РФ, который существовал в момент приятия данной нормы. В то же время, некоторое ограничение КС РФ правовых последствий в связи с установлением несоответствия нормы закона Конституции РФ для лиц, не участвовавших в конституционном судопроизводстве, не является основанием для утверждения того, что факт несоответствия нормы закона Конституции РФ является новым фактом (обстоятельством). Иной подход означал бы, что неконститу-ционность нормы создается КС РФ, однако
1 По ходатайству Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 1999 г. по жалобе гражданки И. В. Петровой на нарушение ее конституционных прав частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» : определение Конституционного Суда РФ от 5 февр. 2004 г. № 78-О // СПС «Кон-сультантПлюс».
2 Там же.
неконституционность нормы возникает в результате ошибки законодателя.
Данный подход отчасти применим и к постановлениям ЕСПЧ, в которых только устанавливается факт нарушения Конвенции, но сам факт нарушения Конвенции не является следствием деятельности ЕСПЧ. Соответственно можно говорить о существовании факта нарушения Конвенции уже на момент рассмотрения дела национальными судами. Причем такое нарушение могло возникнуть до обращения в суд, и само обращение в суд могло быть попыткой восстановить нарушенное право, защищаемое Конвенцией, а также могло возникнуть в ходе отправления правосудия без соблюдений требования Конвенции о справедливом судопроизводстве. Но значение постановления ЕСПЧ не ограничивается только установлением нарушения Конвенции, оно значительно шире, что, безусловно, заслуживает отдельного рассмотрения несмотря на то, что на эту тему опубликовано много различных работ [1; 2; 7 и др.]. Такое рассмотрение не является задачей настоящей статьи, которая заключается в изучении рассмотрения влияния правовых позиций ЕСПЧ на цивилистический процесс и судопроизводство через призму правовых позиций КС РФ.
Учитывая, что возбуждение конституционного судопроизводства происходит по жалобам лишь в случаях, когда без признания оспариваемого закона неконституционным нарушенные права и свободы гражданина не могут быть восстановлены [3, с. 41], а также то, что КС РФ осуществляет конкретный нормоконтроль, проверяя примененность оспариваемых норм, можно утверждать, что КС РФ устанавливает и факт нарушения конституционных прав применением неконституционной нормы либо ее неконституционным толкованием.
Таким образом, решением КС РФ определяются два юридических факта. Если первый юридический факт в виде установления неконституционности нормы (факт нарушения требований Конституции РФ законодателем) либо неконституционное ее истолкование правоприменителем имеет значение для широкого круга лиц, то второй юридический факт — нарушение конституционных прав применением неконституционной нормы либо ее применением в соответствии с неконституционным толкованием имеет значение для заявителей. Именно совокупность данных юриди-
ПРОЛОГ Султанов А. Р. Учет постановлений КС РФ и постановлений ЕСПЧ в цивилистическом процессе
37
пролог ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС
ческих фактов и создает возможность заявителям возбуждать процедуру пересмотра ранее вынесенных судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам.
Профессор Г. Кельзен, допуская возможность ограничения действия акта органа конституционной юстиции, полагал, что в компетенции конституционного суда при отмене закона восстанавливать право, существовавшее до вступления в силу отмененного акта, поскольку другой подход уменьшал бы интерес передачи неконституционных законов в конституционный суд [9]. Надо отметить, что при подготовке проекта Конституции РФ, ВС РФ в письме от 16 октября 1991 г. придерживался позиции, что неконституционные акты должны утрачивать свою силу с момента их издания, когда это связано с восстановлением нарушенных прав [8].
В определении 556-О-Р КС РФ указал, что при установлении придания норме неконституционного смысла в результате неадекватного Конституции РФ ее истолкования правоприменителем, КС РФ вправе, не устраняя саму норму из правовой системы, — восстановить ее конституционно-правовую интерпретацию, признав не противоречащей Конституции РФ в выявленном в результате конституционного судопроизводства конституционно-правовом смысле. Тем самым, Конституционный Суд РФ указал, что его акты носят правоподтверждающий характер, которые лишь восстанавливают существовавшее конституционно-правовое понимание нормы.
Таким образом, решения КС РФ, в которых выявлен конституционно-правовой смысл нормы, т. е. дано конституционноправовое толкование норм, также не являются новыми обстоятельствами в полном смысле этого слова, поскольку являются юридическими фактами, лишь подтверждающими другой юридический факт — факт того, что ранее существовавшее толкование нормы было неконституционным и было основано на произвольности, в противоречии с конституционными принципами.
Сужение значений конституционноправового толкования, данного КС РФ, по сравнению с правовыми последствиями определения (изменения) практики применения норм ВАС РФ или ВС РФ, на наш взгляд, очевидная ошибка законодателя, поддержавшего законопроекты ВАС РФ и ВС РФ. Законодатель внес изменения в процессуальные кодексы, не рассмотрев за видимостью исполнения постановления
КС РФ игнорирование правовых позиций КС РФ и сужение значения правовых позиций и КС РФ, и правовых позиций ЕСПЧ.
На наш взгляд, возможность пересмотра в связи с определением (изменением) практики применения норм ВАС РФ и ВС РФ была поддержана законодателем благодаря постановлению КС РФ от 21 января 2010 г. № 1-П, в котором была рассмотрена возможность применения правовых позиций ВАС РФ в качестве основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, признал их юридическими фактами (обстоятельствами), которые с учетом некоторых ограничений могут быть признаны основаниями для пересмотра решений, вступивших в законную силу. Надо отметить, что в этом случае КС РФ отталкивался от значения собственных правовых позиций и позиций ЕСПЧ для правового пространства поля Российской Федерации.
В частности, КС РФ указал, что в соответствии с правовыми позициями, изложенными в определении от 11 ноября 2008 г. № 556-О-Р1, конституционно-правовое истолкование нормативного акта или отдельного его положения, проверяемых посредством конституционного судопроизводства, относится к компетенции КС РФ, который, разрешая дело и устанавливая соответствие Конституции РФ оспариваемого акта, в частности по содержанию норм, обеспечивает выявление конституционного смысла действующего права. В таких случаях выявленный КС РФ конституционно-правовой смысл проверяемого нормативного правового акта является общеобязательным, в том числе для судов, разрешающих конкретные дела. Юридической силой решения КС РФ, которым выявляется конституционно-правовой смысл нормы, обусловливается невозможность ее применения (а значит — прекращение действия) в неконституционном истолковании, т. е. утрата силы на будущее время в любом ином (расходящемся с выявленным конституционно-правовым) смысле, допускавшемся в прежнем ее понимании. Это означает, что, по общему правилу, с момента вступления решения КС РФ в силу такая норма не должна толковаться каким-либо
1 О разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года № 2 -П по делу о проверке конституционности положений ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса РФ : определение Конституционного Суда РФ от 11 нояб. 2008 г. № 556-О-Р // СПС «КонсультантПлюс».
иным образом и применяться в каком-либо ином смысле. Поэтому данное решение имеет юридические последствия, аналогичные последствиям признания нормы не соответствующей Конституции РФ, предусмотренные ч. 2 ст. 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ, гарантирующей пересмотр дела заявителя компетентным органом в обычном порядке.
Конституционный Суд РФ счел, что толкование положений ст. 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, данное в постановлении Пленума ВАС РФ от 14 февраля 2008 г. № 141, корреспондирует приведенным правовым позициям КС РФ относительно юридической силы его постановлений и определений, в которых выявляется конституционно-правовой смысл тех или иных нормативных положений. Соответственно, и для арбитражных судов не исключается возможность пересмотра, в том числе по вновь открывшимся обстоятельствам, судебных актов, основанных на норме, которой ранее в ходе применения в конкретном деле было придано истолкование, расходящееся с ее правовым смыслом, выявленным впоследствии ВАС РФ. Как вытекает из постановления Пленума ВАС РФ от 14 февраля 2008 г. № 14, в таких случаях допускается пересмотр вступившего в законную силу судебного акта арбитражного суда (притом, как следует из правоприменительной практики арбитражных судов, независимо от его реального исполнения) по вновь открывшимся обстоятельствам.
Надо отметить, что в постановлении от 21 января 2010 г. № 1-П КС РФ счел необходимым в качестве дополнительного обоснования указать, что «в практике Европейского Суда по правам человека также нередки случаи разрешения дел, в том числе по жалобам российских граждан, с
1 О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» от 12 марта 2007 г. № 17 : постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда от 14 февр. 2008 г. № 14. Утратило силу в связи с изданием Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ «О применении положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам» от 30 июля 2011 г. № 52.
учетом ранее выработанных им по делам сходных категорий правовых позиций. Это свидетельствует о том, что Европейский Суд по правам человека рассматривает свои правовые позиции как обязывающие к единообразному подходу при оценке однотипных по своему характеру фактических и правовых оснований при разрешении конкретных дел».
Таким образом, исходя из того, что правовые позиции КС РФ и ЕСПЧ являются обязательными для правоприменителя процессуальными юридическими фактами, допустив, что в определенной части правовое значение правовых позиций ВАС РФ имеет схожее значение, КС РФ открыл законодателю возможность закрепления правовых позиций ВАС РФ в качестве оснований для отмены вступивших в законную силу решений.
Но то, что было положено в качестве основы для возможности признания правовых позиций ВАС РФ обстоятельствами, влекущими пересмотр судебных актов, а именно обязательность правовых позиций КС РФ и ЕСПЧ, была опущена законодателем принятых изменениях в 2010 г. в Арбитражном процессуальном кодексе РФ и Гражданском процессуальном кодексе РФ.
Будем надеяться, что это просто упущение, а не намеренное игнорирование правовых позиций КС РФ и ЕСПЧ. Причем будь это хоть упущение, хоть намеренная попытка их игнорировать, это все же не может быть основанием для неприменения этих правовых позиций правоприменителем.
Игнорирование правовых позиций ЕСПЧ чревато установлением нового нарушения положений Конвенции и может быть причиной для принятия «пилотного решения». Механизм пилотного решения предназначен для того, чтобы указать госу-дарству-участнику Конвенции на наличие структурной проблемы, которая вызывает систематическое нарушение прав и свобод человека, защищаемых Конвенцией.
Если же идет игнорирование правовых позиций ЕСПЧ при исполнении постановления ЕСПЧ, то это может также получить надлежащую оценку в Комитете министров Совета Европы, который осуществляет контроль за исполнением постановлений ЕСПЧ в порядке ст. 46 Конвенции.
Более того, после вступления в силу 14-го протокола Конвенции, если Комитет министров Совета Европы считает, что высокая договаривающаяся сторона отказывается подчиниться окончательному постановле-
ПРОЛОГ Султанов А. Р. Учет постановлений КС РФ и постановлений ЕСПЧ в цивилистическом процессе
39
ПРО®ОГ ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС
нию по делу, в котором она выступает сто- Любое судебное решение, вынесенное
роной, он вправе после направления офи- вопреки требованиям Конституции РФ и
циального уведомления этой Стороне Конвенции, умаляет всю судебную систему
передать на рассмотрение ЕСПЧ вопрос, не РФ, снижает ее авторитет, а учет правовых
нарушила ли эта Сторона свое обязатель- позиций ЕСПЧ и КС РФ позволяет выно-
ство, установленное в соответствии с п. 1 сить более справедливые судебные акты.
ст. 46 Конвенции. Все же право — есть искусство добра и
Конституция РФ не предполагает кон- справедливости.
трольного органа за исполнением КС РФ Полагаем, что ВС РФ может внести свой
аналогично Комитету министров Совета вклад в реализацию правовых позиций
Европы, поскольку требования о прямом ЕСПЧ. Данные ВС РФ разъяснения о поряд-
действии и строгом соблюдении Конститу- ке применения правовых позиций могут не
ции РФ, закрепленные ее ст. 15 (ч. 1 и 2), об- только предупредить новые нарушения
ращены не только к законодателю, но и ко Конвенции, но и способствовать надлежа-
всем другим органам публичной власти и щему исполнению постановлений ЕСПЧ,
их должностным лицам, ко всем судам всех исключающему повторные проигрыши в
инстанций. ЕСПЧ.
о------о---о
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Анишина В. И. Проблемы применения российскими судами решений Европейского суда по правам человека // Международное публичное и частное право. — 2008. — № 2. — С. 14-17.
2. Бондарь Н. С. Конвенционная юрисдикция Европейского суда по правам человека в соотношении с компетенцией Конституционного Суда РФ // Журнал российского права. — 2006. — № 6. — С. 113-127.
3. Гаджиев Г. А. Категория «предназначение» в конституционном судопроизводстве // Актуальные проблемы теории и практики конституционного судопроизводства. — Казань, 2007. — Вып. 2. — С. 41-51.
4. Глазкова М. Е. Применение европейских стандартов отправления правосудия в российском арбитражном процессе / М. Е. Глазкова. — М., 2012. — 200 с.
5. Горюнова Е. Н. Диалектика юридических фактов в системе правовых норм. — Белгород, 2002. — 297 с.
6. Зинченко С. А. Юридические факты в механизме правового регулирования / С. А. Зинченко. — М., 2007. — 142 с.
7. Ершов В. В. Прецеденты толкования Европейского суда по правам человека // Российское правосудие. — 2007. — № 1(9). — С. 22-33.
8. Из истории создания Конституции Российской Федерации. Конституционная комиссия». — М., 2008. — 781 с.
9. Кельзен Г. Судебная гарантия конституции (конституционная юстиция) // Право и политика. — 2006. — № 8. — С. 5-14.
10. Магазинер Я. М. Общая теория права на основе советского законодательства // Избранные труды по общей теории права. — СПб., 2006. — С. 15-314.
11. Марченко М. Н. Юридическая природа и характер решений Европейского Суда по правам человека // Государство и право. — 2006. — № 2. —С. 11-19.
12. Терехова Л. А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. — М., 2007. — 320 с.
13. Ярков В. В. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права. — Екатеринбург, 1992. — 184 с.
14. Ярков В. В. Юридические факты в цивилистическом процессе. — М. ; Берлин, 2012. — 582 с.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Султанов Айдар Рустэмович (Нижнекамск) — начальник юридического управления ОАО «Нижнекамскнефтехим», судья Третейского энергетического суда, член Ассоциации по улучшению жизни и образования. Открытое акционерное общество «Нижекамск-нефтехим» (423574, г. Нижнекамск, Республика Татарстан, e-mail: [email protected])
iNFORMATiON ABOUT THE AUTHOR
Sultanov, Aidar Rustemovich (Nizhnekamsk) — Head, Law Department, Nizhnekamskneftekhim, JSC, Judge, Energy Arbitration Court, Member, Association for a Better Life and Education. Nizhnekamskneftekhim, JSC (Nizhnekamsk, 423574, Republic of Tatarstan, e-mail: [email protected])
