CC BY
1
УДК: 172.4; 355.013, 014, 019 DOI: 10.31249/hist/2024.01.05
ЛЮБИН В.П.* УЧЕНЫЕ РОССИИ И НЕМЕЦКОЯЗЫЧНЫХ СТРАН О ПОЛЕМОЛОГИИ И СТРАТЕГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ (Реферативный обзор).
Аннотация. В обзоре представлены новые публикации, касающиеся полемологии и понятия «стратегическая культура», авторами которых являются ученые из России и некоторых немецкоязычных стран (Австрия, ФРГ).
Ключевые слова: история военных наук; политическая и военная стратегия государства; исследования войны в России; стратегическая культура; полемология.
LJUBIN V.P. Scientists of Russia and german-speaking countries on polemology and strategic culture (Abstract review).
Abstract. The review presents new publications concerning polemology and the concept of strategic culture, authored by scholars from Russia and some German-speaking countries (Austria, FRG).
Keywords: history of military sciences; political and military strategy of the state; war studies in Russia; strategic culture; polemol-
°gy.
Для цитирования: Любин В.П. Ученые России и немецкоязычных стран о полемологии и стратегической культуре. (Реферативный обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5: История. - Москва : ИНИОН РАН, 2024. - № 1. - С. 99-108. -DOI: 10.31249/hist/2024.01.05
Представленная в обзоре коллективная монография (3) отражает результаты проведенного в 2018 г. в МГЛУ международно-
* Любин Валерий Петрович - доктор исторических наук, главный научный сотрудник отдела истории ИНИОН РАН; valerij.ljubin@gmail.com
го научного семинара «Полемология и военные науки в Австрии и России» с участием российских, австрийских и одного немецкого специалистов в области военной науки, философии, политологии, социологии, истории. «Высокая компетентность, большой опыт практической военной (в том числе военно-стратегической и военно-политической), исследовательской образовательной деятельности, конструктивно-критический настрой докладчиков, их взаимное стремление понять друг друга, откровенность при обмене мнениями и продуктивное открытое обсуждение обеспечили высокий научный уровень дискуссии» [3, с. 5]. Основу монографии составили работы, написанные участниками по результатам докладов на семинаре [3, с. 8]. Материалы даются в авторской редакции, они отражают «многообразие сложившихся в Австрии и России методологических подходов к научному осмыслению военной действительности и могут не соответствовать мнению других авторов и издателей» [3, с. 9-10].
В монографии помещены следующие статьи: профессора Андреаса Алекса «Военная наука в Австрии», д-ра филос. наук, профессора И.С. Даниленко «Современные войны и проблемы антивоенной борьбы», д-ра воен. наук, профессора В.Н. Лобова «Соотношение политической и военной стратегии государства», канд. полит. наук, доцента Ю.А. Михалева «Вклад А.Е. Снесарева в исследование войны», бригадного генерала Вольфганга Пайшеля «О сущности и содержании стратегии», канд. филос. наук, доцента А.Е. Савинкина «Идейное наследие российской военной классики», бригадного генерала Андреаса В. Штупка «История военных наук в Австрии», д-ра полит. наук, профессора В.К. Белозерова «Генезис, состояние и перспективы политологического исследования войны в России», начальника отдела «Операции» Института высшего военного управления Академии национальной обороны в Вене Юргена Виммера «Осмысление войны как предпосылка военно-стратегического и оперативного исследования», д-ра права Александра Дубови «Об актуальности дефиниции войны Клаузевица для понимания "новых войн"», д-ра соц. наук, профессора И.В. Образцова «Военная социология: российский опыт в контексте мировых тенденций», канд. ист. наук, д-ра полит. наук, профессора Г.М. Сидорова «Современные вооруженные конфликты в Африке как объект политологического анализа», канд. филос. на-
ук, доцента А.В. Соловьева «Развитие полемологических наук в России», подполковника службы генерального штаба (ФРГ) Дирка Хайнцманна «Военная наука как учебная дисциплина в Австрии и Германии: Взгляд на военно-научную подготовку офицеров службы Генерального штаба». В конце монографии прилагается обширный Список русскоязычной, немецкоязычной, англоязычной, франкоязычной, италоязычной литературы по рассматриваемым вопросам [3, с. 165-181]. Вторая часть книги издана на немецком языке с полным повторением материалов, помещенных в русскоязычной части.
В открывающей монографию статье А. Алекса анализируется состояние военной науки в Австрии. «За последние годы военная наука в Австрии пережила подъем благодаря имплементации в вооруженные силы специальных учебных дисциплин высшей школы и активному обращению к методологии исследований и обучения» [3, с. 13], - пишет он. Военная наука является молодой, по предметной номенклатуре Австрийской систематики отраслей науки в 2012 г. она была отнесена к категории социальных наук. Военная стратегия, продолжает автор, «охватывает военно-научные исследования и учебную работу относительно вклада военного инструментария в скоординированное использование всех средств и возможностей государства для восприятия целей политики безопасности по противодействию всем угрозам» [3, с. 15].
И.С. Даниленко в статье о современных войнах и антивоенной борьбе полагает, что к таким войнам справедливо отнести те, что происходят в последнее 30-летие после окончания существования Советского Союза. Из двуполярного мир на какое--то время превратился в однополярный. Либералы уже готовы были предположить, что наступил конец истории, так как завершилась борьба за социальное устройство и прекращаются революции и войны в результате победы либерализма. Однако ход событий показал ошибочность таких выводов. Стабильный мировой порядок во главе с США установить не удалось. С множеством войн, революционных переворотов и военных конфликтов мир медленно и болезненно стал превращаться в многополярный [3, с. 20].
Поясняя понятие «полемология», автор пишет, что современная военная наука остается, как и прежде, наукой о подготовке и ведении войны. Но системной наукой о войне она так и не стала
и остается в основном прикладной. «Она решает проблемы противодействия развязыванию войны, но не ставит своей задачей ее исключения из исторического процесса» [3, с. 28]. Наука о войне должна работать над задачей исключения вероятности суицидной войны, которая, начиная со второй половины ХХ в., стала реально возможной.
Для реализации любой государственной или военной доктрины необходима тщательно проработанная, научно выверенная и практически обоснованная стратегия, отмечает В.Н. Лобов. Однако понятие «стратегия» недостаточно хорошо изучено и осмысленно российскими теоретиками и практиками и толкуется весьма вольно. При этом политическая стратегия обнаруживает свои корни в военной сфере [3, с. 30]. Автор обращается далее к разработкам по стратегии таких теоретиков, как Д.Г. фон Бюлов, Карл Австрийский, К. Клаузевиц, В. фон Вилизен, Ж.Л. Лаваль, А. фон Шлиффен, Ф. Фош, Б. Лиддел Гарт, Г. Дельбрюк, Э.Дж. Кингстон-Макклори и др. Последний дал калссификацию войн, разбив их на четыре типа: 1) тотальная война, 2) вооруженные конфликты, 3) локальные войны, 4) холодная война. В своей книге английский вице-маршал авиации Кингстон-Макклори утверждал, что стратегия претерпевает непрерывные изменения не только в военном, но и в политическом, экономическом и других отношениях. «Стратегическая близорукость влечет за собой не только военные поражения, но и гибель целых государств» [3, с. 38].
Весьма интересны приведенные В.Н. Лобовым рассуждения английского исследователя о стратегии войн, государства и армии. Согласно Кингстону-Макклори, теория стратегии всегда учила, что цель войны - сломить волю противника в сражении. При этом в личности главы государства воплощена как воля самого государства, так и его природа. Чтобы сломить эту волю, необходимо уничтожить противника или полностью разрушить его планы. Исход войны (сражения) часто определяет смерть или бегство главы государства. «Поэтому воля народов к ведению войны зависит от воплощения этой воли в руководстве государства» [3, с. 37].
Вслед за данной весьма четкой и справедливой констатацией Кингстон-Макклори давал не менее впечатляющую оценку зависимости воли к победе в войне от морального состояния армии и сражающихся в ней воинов. «Если армия является наемной или
профессиональной, то волю воюющего государства к ведению войны воплощают в себе отдельные личности. Основная же масса народа пассивно воспринимает результаты того или иного сражения или боевых действий вообще. Вместе с тем получается, что когда граждане национальной армии проникнуты духом патриотизма и сражаются не за плату, а во имя национальных интересов, то они сами становятся носителями воли к ведению войны» [3, с. 37].
В последующих материалах в рассматриваемой коллективной монографии представлены и другие актуальные вопросы военной науки, ее истории, дается оценка вклада в науку известных российских и западных теоретиков и практиков военного дела. Доминирует междисциплинарный подход в трактовке истории и современного состояния военной науки. Различные подходы российских специалистов прошлого и настоящего времени обобщены в статье одного из ответственных редакторов монографии В.К. Бе-лозерова [3, с. 85-98]. В ней автор заключает: «В течение истории человечества происходило накопление обширных научных знаний о войне, были основательно проработаны многие эвристические идеи и подходы относительно войны. Заслуживают особого внимания военные, философские, социологические и психологические научные теории войны. Востребован и специфический политологический подход, поскольку понимание войны как продолжения политики и другие обстоятельства обусловливают и требуют изучения войны с точки зрения политологической науки. В настоящее время политическая наука и другие гуманитарные науки уже создали необходимые предпосылки для разработки полноценной политологии войны» [3, с. 98].
В продолжающих его предыдущие исследования статьях д-р полит. наук, профессор В.К. Белозеров (МГЛУ; Нижегородский государственный лингвистический ун-т им. Н.А. Добролюбова) [1; 2] продолжает изучение специфики стратегической культуры и её отражения в общественных и научных дискуссиях немецкоязычных стран, и прежде всего Германии1.
1 Напомним, что к наиболее крупным немецкоязычным странам относятся состоящая в НАТО с 1955 г. Германия, сначала это была лишь западная часть страны - ФРГ, а после ее объединения в 1990 г. в этот военно-политический блок вошли и земли бывшей ГДР; а также нейтральные Австрия и Швейцария. - В. Л.
Белозеров подчеркивает, что использование понятия «стратегическая культура»1 (СК) получает в последнее время все большее распространение в общественно-политическом лексиконе Германии и других немецкоязычных стран. Исследователи обращают внимание на то, что в начале 2000-х годов понятие СК стало использоваться в лексиконе и в дискуссиях таких институтов, как НАТО и Евросоюз, в связи с оценкой складывающейся международной обстановки, характеристикой угроз безопасности и изложением возможных вариантов реагирования на действия других акторов. Немецкоязычные авторы утверждают, что наступил ренессанс в использовании понятия СК и ее изучении. В России же осмысление феномена СК практически остановилось, считает Бе-лозеров, но, возможно, это лишь временная пауза. Российские исследователи игнорируют и сравнительный анализ СК ключевых игроков международных отношений. Отсутствуют теоретические наработки, направленные на исследование российской СК. Вместе с тем подобная ситуация не всегда имела место в нашей стране. Ранее достижения немецкой военной мысли и в России, и в Советском Союзе подвергались глубокому осмыслению. Это имело положительные последствия для развития теории и практики применения военной силы, обороны страны.
Истоки исследования национальной СК современные немецкие теоретики обнаруживают в идейном наследии классической военной мысли своей страны. Они обращают внимание на принадлежащие военному мыслителю К. Клаузевицу идеи о преобладании моральных факторов, находящихся в центре его метода познания войны. В то же время эти концепции служат основой для современных прикладных зарубежных разработок в области менеджмента и консалтинга, многие из них разрабатывают свою стратегию управления военным делом на основе идей Клаузевица.
В современной России, по мнению Белозерова, фактически утрачена динамика изучения сложившихся в немецкоязычном культурно-научном пространстве научных - и не в последнюю
1 Понятие, появившееся в 1970-х годах. для сравнения ядерных доктрин США и СССР, обозначает целостную систему символов (т.е. способов аргументации, аналогий, метафор), которая формирует представления о роли и эффективности военной силы в межгосударственных отношениях, придавая им ауру очевидности. - В. Л.
очередь политологических - подходов к подготовке и применению военной силы, не говоря уже о СК. Не вполне дальновидно отказываться от понимания детерминантов поведения такого крупного игрока, каким является Германия с ее богатым историческим военно-политическим опытом, активизирующимся не только в региональных, но и в глобальных рамках. Поэтому заслуживает пристального внимания уже сам факт нарастания интенсивности исследований СК и в самой Германии, и в немецкоязычном культурно-языковом пространстве в целом, что фактически выступает как самопознание и осмысление политического курса своей страны. Появление таких теоретических разработок свидетельствует о стремлении немецкого экспертного и научного сообщества выработать эффективный инструментарий для понимания детерминантов, состояния и перспектив складывающейся в мире и в Европе обстановки.
В последние годы стали появляться работы немецкоязычных авторов, посвященные исследованию СК нашей страны, ее соотношению с СК других международных игроков, пониманию причин обращения России в своей политике к военной силе с учетом исторических особенностей ее государственного развития. Но в итоге вряд ли можно назвать нормальной ситуацию, когда СК России выступает не более чем объект познания зарубежных исследователей.
Вопрос о развитии национальной СК поставили и организаторы Мюнхенской конференции по безопасности, полагая, что без таковой не может состояться общая стратегия страны и реформа процессов подготовки и принятия политических решений. В сентябре 2021 г. германское общество выступило с призывом провести в стране институциональные реформы в сфере безопасности на основе реанимации и формирования национальной СК в условиях наступившей опасной эпохи, напоминает Белозеров [1, с. 18].
Видимо, внявшее этому совету правительство Германии, как пишет Белозеров в другой своей статье (2), приняло 14 июня 2023 г. программный документ - Стратегия национальной безопасности (СНБ) ФРГ1. Разработчики характеризуют политику безопасности
1 Integrierte Sicherheit für Deutschland // Nationale Sicherheitsstrategie der Bundesrepublik Deutschland. - 2023. - 14.06. - URL: https://www.nationalesicherheits strategie.de/ (дата обращения: 05.07.2023).
105
Германии как «интегрированную, т.е. охватывающую все ее аспекты и инструменты». Она определяется в качестве «обороноспособной, стойкой к негативным внешним воздействиям и устойчивой к изменениям окружающей среды» [2, с. 166]. Документ, в котором представлено положение Германии в Европе и в мире, разделен на части: 1) идентичность в сфере политики безопасности, 2) ценности и интересы, 3) окружающее пространства безопасности.
Обращаясь к истории вопроса в разделе статьи «От комплекса вины к глобальным претензиям», автор анализирует мотивы появления документа и содержащихся в нем политических планов, касающихся вопросов обороны, безопасности и понимания внешнеполитической идентичности ФРГ. В течение нескольких десятилетий немецкое общество болезненно переживало ответственность за последствия действий Германии в годы Второй мировой войны для народов мира. «Комплекс вины» и «синдром побежденной нации» стали неотъемлемой частью политической культуры1, что проявлялось и в государственной политике. Выступая в бундестаге 14 ноября 2021 г. в канун Всенародного дня скорби, президент ФРГ Ф.-В. Штайнмайер признал исторический опыт отягчающим и сдерживающим фактором для применения Германией военной силы. Своё выступление политик завершил отрывком из эмоционального стихотворения известной советской поэтессы Юлии Друниной, прошедшей войну2 [2, с. 169]. Однако уже через три месяца, с началом российской специальной военной операции (СВО), немецкий политический дискурс разительно изменился: 27 февраля 2022 г. О. Шольц на экстренном заседании бундестага, провозгласил смену эпох и резкое наращивание военных возможностей страны [там же].
В принятой Стратегии национальной безопасности ФРГ содержатся отсылки к истории и признание исторической вины Германии: «Мы действуем в осознании нашей истории и вины, лежа-
1 См., например: Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии. - Москва : Прогресс, 1999. - 146 с.
2 Zentrale Gedenkstunde zum Volkstrauertag // Der Bundespräsident. - 2021. -14.11. - URL: https://www.bundespraesident.de/SharedDocs/Reden/DE/Frank-Walter-Steinmeier/Reden/2021/11/211114-Gedenkrede-Volkstrauertag.html (дата обращения: 05.07.2023).
щей на нашей стране из-за развязывания Второй мировой войны и цивилизационного разрыва, которым стал Холокост. Примирение с нашими европейскими соседями и ответственность за право Израиля на существование остаются для нас долговременным обязательством» [2, с. 170-171]. Правда, перечень соседей при этом не приводится, замечает Белозеров. Оценивая анализируемый документ и нынешнюю политику безопасности ФРГ, автор характеризует ее как «радикальную, слабо отражающую национальные интересы, идеологизированную и иррациональную» [там же, с. 173]. В статье подчеркивается, что выстраивание политической идентичности Германии, судя по СНБ, происходит по линии противодействия России, которая, согласно данному документу, «на обозримый период остается самой большой угрозой для мира и безопасности в евроатлантическом пространстве» [там же, с. 174]. В опубликованной в 2016 г. в ФРГ «Белой книге политики безопасности и будущего бундесвера», как напоминает автор, в отношении России использовано всего лишь понятие «вызов» [там же].
Возвращаясь к современности, Белозеров заключает: «Россия и Германия воспринимают сложившуюся международную обстановку, мягко говоря, по-разному, а двусторонние отношения как не просто конфронтационные, но и осложненные критическим отсутствием доверия и обвалом всех связей. Однако политики приходят и уходят, а немецкий народ остается. В немецкоязычном экспертном сообществе в целом осознается необходимость следования курсу на обеспечение безопасности и формирование стратегической культуры, построенной на долгосрочных детерминантах, что позволит исключить ситуативность. Без этого устойчивая и прогнозируемая политика безопасности, понимаемая в стране и за ее пределами, невозможна. Но перспективы такой политики пока неясны» [2, с. 177].
Список литературы
1. Белозеров В.К. Стратегическая культура в общественно-политическом и научном дискурсе немецкоязычных стран // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественные науки. - 2022. -Вып. 1(846). - С. 10-18. DOI: 10.52070/2500-347 X_2022_1_846_10.
2. Белозеров В.К. Германия конструирует стратегическую культуру. Размышления после выхода Стратегии национальной безопасности ФРГ // Россия в гло-
бальной политике. - 2023. - Т. 21, № 5. - С. 166-177. DOI: 10.31278/18106439-2023-21-5-166-177.
3. Военные науки versus наука о войне в Австрии и России = Militärwissenschaften versus Wissenschaft über den Krieg in Österreich und Rußland : коллективная монография / под общ. ред. В.К. Белозерова, А. Дубови ; пер. под ред. И. А. Лузяниной. - Москва : МГЛУ, 2021. - 378 c.
