CC BY
36
Обзорная статья
001 10.52070/2500-347Х_2022_1_846_10
стратегическая культура в общественно-политическом и научном дискурсе немецкоязычных стран
В. К. Белозёров
Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия
vk_belozerov@mail.ru
Аннотация. В статье представлен обзор употребления понятия «стратегическая культура» в общественно-
политичеком и научном дискурсе немецкоязычных стран. Анализ показывает, что стратегическая культура является развивающимся и эвристичным феноменом. В отличие от России, понятие используется и изучается представителями научного сообщества названных стран. В его теоретическом осмыслении сложились различные подходы. Осмысление происходящего представляется важным для нашей страны.
Ключевые слова: дискурс, стратегическая культура, политика, сила, военная сила, немецкоязычные страны, Россия
Для цитирования: Белозёров В. К. Стратегическая культура в общественно-политическом и научном дискурсе немецкоязычных стран // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественные науки. 2022. Вып. 1(846). С. 10-18. DOI 10.52070/2500-347Х_2022_1_846_10
Original aricle
Strategic Culture in the Socio-Political and Scientific Discourse of German-Speaking Countries
V. K. Belozerov
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia vk_belozerov@mail.ru
Abstract.
The article provides an overview of the use of the concept of "strategic culture" in the socio-political and scientific discourse of German-speaking countries. The analysis shows that strategic culture is a developing and heuristic phenomenon. Unlike Russia, this concept is actively used and studied by representatives of the scientific community of countries listed. Various approaches have developed in its theoretical understanding. Understanding what is happening is important for our country.
Keywords: discourse, strategic culture, politics, power, military force, German-speaking countries, Russia
For citation: Belozerov, V. K. (2022). Strategic culture in the socio-political and scientific discourse of German-
speaking countries. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Social Sciences, 1(846), 10-18. 10.52070/2500-347X_2022_1_846_10
ВВЕДЕНИЕ
В современной Германии быстрыми темпами растет число научных исследований, посвященных осмыслению феномена стратегической культуры (далее СК). Понятие всё более активно используется и в политическом лексиконе ФРГ и других немецкоязычных стран. Немецкоязычные авторы утверждают о наступлении ренессанса в использовании СК и ее изучении, прервавшего период затишья.
Между тем в России осмысление феномена СК в настоящее время практически остановилось. Возможно, это тоже лишь временная пауза. В сложившихся условиях неправомерно ожидать и опе-рационализации понятия СК, его применимости для анализа актуальных политических феноменов. Российские исследователи не приступили и к сравнительному анализу СК ключевых игроков международных отношений. Отсутствуют и теоретические наработки, направленные на осмысление российской СК. Факт же практически полного отсутствия внимания отечественных ученых к СК Германии, равно как и к изучению СК в немецкоязычном научном пространстве, вызывает сожаление.
ЗАЧЕМ ИЗУЧАТЬ НЕМЕЦКУЮ СТРАТЕГИЧЕСКУЮ КУЛЬТУРУ
Вместе с тем ситуация, подобная изложенной, не всегда имела место в нашей стране. В предыдущие эпохи достижения немецкой военной мысли и в России, и в Советском Союзе подвергались глубокому осмыслению, что имело положительные последствия для развития теории и практики применения военной силы, обороны страны. В постсоветский же период немецкий опыт изучается несистемно и фрагментарно. Так, феномен военной культуры Германии, находящейся на стыке со СК, изучался С. Н. Климовым при проведении социально-философского анализа военной культуры Франции XX века [Климов, 2001]. По прошествии же двух десятилетий контуры исследования собственно СК Германии лишь только скромно намечаются [Боровикова, 2012; Ухорская, Кожухова, Кирилина, 2021].
Важно, что современные немецкие теоретики истоки исследования национальной СК обнаруживают в идейном наследии классической военной мысли своей страны. Так, А. Зидшлаг обращает внимание на сосредоточение военного мыслителя К. Клаузевица на моральных величинах, находившихся, как известно, в фокусе его метода познания войны [Methoden der
sicherheitspolitischen Analyse, 2014]. Примечательно также в этой связи, что концепция прусского философа войны служит основой для современных прикладных зарубежных разработок в области менеджмента и консалтинга [Стратегия управления по Клаузевицу, 2002].
Вместе с тем в современной России фактически утрачена динамика изучения сложившихся в немецкоязычном культурно-научном пространстве научных - и не в последнюю очередь политологических - подходов к подготовке и применению военной силы, не говоря уже о таком развивающемся концептуальном образовании как СК.
Такую пассивность трудно оправдать с учетом высокой динамики мировых и региональных политических процессов. Не вполне дальновидно отказываться от понимания детерминантов поведения такого крупного игрока, каким является Германия с ее богатым историческим военно-политическим опытом, активизирующегося не только в региональных, но и в глобальных рамках.
Отсюда заслуживает пристального внимания и учета уже сам факт нарастания интенсивности исследований СК и в самой Германии, и в немецкоязычном культурно-языковом пространстве в целом, что фактически выступает как самопознание и осмысление политического курса своей страны.Появление таких теоретических разработок свидетельствует о стремлении немецкого экспертного и научного сообщества выработать эффективный инструментарий для понимания детерминантов, состояния и перспектив складывающейся в мире и в Европе обстановки, для оценки и прогнозирования в условиях нарастающей в мире турбулентности стратегий поведения своей страны и других крупных игроков, которые определяются не ситуативными обстоятельствами, а долгосрочными соображениями.
Особо следует указать и на то, что в последние годы стали появляться работы немецкоязычных авторов, посвященные исследованию СК нашей страны, ее соотношению с СК других международных игроков, пониманию причин обращения России в своей политике к военной силе с учетом исторических особенностей ее государственного развития [Eitelhuber, 2015; Fischer, 2017; Riemer, 2021]. Можно констатировать, что сложился односторонний интерес зарубежных авторов, который еще не стал обоюдным.
В итоге вряд ли можно назвать нормальной ситуацию, когда СК России выступает не более чем объектом познания зарубежных исследователей.
использование понятия «стратегическая культура» в общественно-политическом лексиконе
Немецкие исследователи обращают внимание на то, что в начале 2000-х годов понятие СК стало входить в лексикон и в дискуссии таких институтов, как НАТО и Евросоюз, в связи с оценкой складывающейся международной обстановки, характеристикой угроз безопасности и изложением возможных вариантов реагирования на действия других акторов [Methoden der sicherheitspolitischen Analyse ... 2014]. Уже в 2018 году, обосновывая необходимость углубления интеграции европейской оборонной политики, канцлер ФРГ А. Меркель высказалась в поддержку развития совместной СК в рамках Европы [Strategische Kultur als unterschätzter Faktor von Strategie und Sicherheit, 2019].
В дальнейшем понятие СК стало всё более активно использоваться и во внутриполитическом лексиконе ФРГ, в основном в связи с обоснованием подходов к обеспечению безопасности страны. Так, цитата из Европейской стратегии безопасности 2003 года, содержащая отсылку к СК, была использована в мае 2008 года в качестве эпиграфа к Резолюции фракции ХДС / ХСС бундестага стратегии безопасности Германии1. Авторы аналитической разработки, подготовленной научной службой немецкого бундестага и посвященной обоснованию формирования национальной стратегии безопасности ФРГ с учетом зарубежного опыта, опираются на исследования в сфере СК2.
Вопрос о развитии национальной СК (фактически - призыв к ее развитию) ставят организаторы Мюнхенской конференции по безопасности, полагая, что без таковой не может состояться общая стратегия страны и реформа процессов подготовки и принятия политических решений [Bunde et al., 2020]. В сентябре 2021 года Германское общество внешней политики обнародовало план действий, в котором призвало к проведению в стране институциональных реформ в сфере безопасности на основе реанимации и формирования национальной СК в условиях наступившей опасной эпохи [Aktionsplan Sicherheits- und Verteidigungspolitik ... 2021].
Проводятся в Германии и политико-социально-психологические исследования, направленные на выявление, измерение и сравнение отношения
1 Eine Sicherheitsstrategie für Deutschland: Beschluss der CDU /CSU-Bundestagsfraktion vom 6. Mai 2008, vorgestellt auf der Sicherheitskonferenz der CDU/CSU-Bundestagsfraktion am 7. Mai 2008 in Berlin. Berlin: CDU/CSU-Bundestagsfraktion (Hrsg.).
2Lehren aus dem Ausland und Argumente für die Erarbeitung einer nationalen Sicherheitsstrategie der Bundesrepublik Deutschland, 2016.
населения европейских стран к тем или иным военно-политическим феноменам и институтам национальной и международной безопасности и изучаемые с учетом СК социумов [Endres, 2018; Strategische Kulturen in Europa, 2011]. Проведение таких социологических опросов практикуется в Германии и в Австрии [Strategische Kultur als unterschätzter Faktor von Strategie und Sicherheit, 2019]. Изучению детерминации внешней политики страны и отношения граждан к военной службе уделяется внимание и в современной Швейцарии [Besse, 2021]. Ясно, что такие исследования способствуют повышению легитимности принятия и реализации решений в сфере политики безопасности и обороны названных государств.
Можно привести и другие примеры, подтверждающие распространение и даже обыденность практики обращения к понятию СК в общественно-политическом дискурсе стран немецкоязычного пространства. В этой связи правомерно утверждать, по крайней мере, о следующем:
- во-первых, использование понятия свидетельствует о том, что представители политической элиты и экспертного сообщества ФРГ считают СК реально существующим феноменом, для обозначения которого уместно использовать наиболее подходящее объяснительное понятие;
- во-вторых, расширение практики обращения и апелляции к СК как понятию и явлению в политическом истеблишменте побуждает научное сообщество ФРГ к реагированию на происходящее посредством проработки и концептуализации понятия.
изучение стратегической культуры как реагирование на практику
Среди оказавшихся доступными автору настоящей статьи немецкоязычных разработок в сфере СК условно можно выделить две не изолированные друг от друга группы исследований. К первой следует отнести работы, связанные преимущественно с теоретическим осмыслением самого понятия. Труды второй группы тяготеют скорее к прикладному анализу актуальных политических ситуаций и процессов, принимаемых решений и предпринимаемых действий.
Стремление обнаружить проявления национальной СК в стратегии и политике безопасности Германии - при их критичной оценке и стремлении дать им ориентацию - появилось в исследованиях немецких авторов более десяти лет назад [Daase, Junk, 2012]. Примерно в то же время началось и теоретическое осмысление СК в связи
с проработкой противодействия Германии терроризму [Germann, 2009]. С начала проведения в 2016 году Венских конференций по стратегии на них постоянно обсуждались вопросы СК. Понятием СК в связи с анализом процессов в сфере безопасности оперируют и в выпускаемом с 2021 года в Швейцарии военно-научном журнале «Stratos»1.
Существенный импульс интенсификации обсуждения вопросов национальной СК задало опубликование в ФРГ в 2016 году «Белой книги политики безопасности и будущего бундесвера» [Jacobi, Heitmann, 2019]. Отрицательная полярная позиция в оценке установок этого доктринально-го документа зиждется на самопонимании нации и утверждении, что Германия действующей «Белой книгой» декларирует себя как страна без свойств [там же].
Пищу для размышлений и продолжения рефлексии предоставил немецким исследователям СК похожий на бегство вывод американских войск из Афганистана в 2021 году, что стало дополнительным стимулом для выработки стратегии и программы действий ФРГ на мировой арене. Указанное выше усиление внимания к СК России следует объяснить стремлением понять детерминанты и направленность ее политики в связи с перспективами обеспечения безопасности Германии и Европы.
Практикуется в современной ФРГ и оценивание через призму СК применения бундесвера в конкретных случаях. Имеет место в этой связи и постановка вопроса - с последующим его решением - об установлении соответствия применения Германией военной силы национальной СК. Например, к небезынтересным заключениям подвигло представителя Центра военной истории и социальных наук бундесвера Т. Конопку изучение участия воинских формирований Германии в 2018 году в миротворческой операции в Мали, где было задействовано в общей сложности более тысячи немецких военнослужащих. Как выясняется, в действительности участие в указанной операции оказалось для Германии чрезвычайно важным по ряду соображений стратегического характера, прежде всего в связи с достижением долгосрочных целей и борьбой за статус самостоятельного игрока на международной арене. Проведенный анализ позволил Т. Конопке аргументировать вывод о том, что процесс принятия в ФРГ решения о направлении воинского контингента в Мали соответствовал СК Германии безотносительно к реальной политической мотивации названного
1URL: https://www.vtg.admin.ch/de/organisation/kdo-ausb/hka/milak/ mehr-zur-milak/stratos.html
решения [Strategische Kultur als unterschätzter Faktor von Strategie und Sicherheit, 2019].
теоретические подходы к осмыслению стратегической культуры
В сложившихся условиях в Германии и других немецкоязычных странах появляются и сугубо теоретические разработки, направленные на изучение СК не только как явления, но и как понятия. В результате происходит определение его содержания и объема, раскрывается его связь с другими феноменами и понятиями.
Думается, весьма показательным в связи с оценкой актуальности проблемы является уже само название сборника научных работ, подготовленного в 2019 году австрийскими и немецкими авторами по результатам проведенных изысканий и отражающего значение концепции СК для политической практики: «Стратегическая культура как недооцененный фактор стратегии и безопасности» [Strategische Kultur als unterschätzter Faktor ... 2019]. Между тем сами авторы характеризуют понятие СК как общепринятое в рамках дискуссий, посвященных стратегии и политике безопасности [там же]. Первенство во введении понятия СК в научный оборот, как признается не только в немецкоязычных странах, принадлежит американскому ученому Дж. Снайдеру. В самом общем виде посредством понятия обозначается совокупность норм, идей, способов поведения, которые детерминируют действия государств в сфере внешней политики и политики безопасности (прежде всего на основе понимания силы и восприятия угроз). Вместе с тем в настоящее время в немецкоязычном научном пространстве имеет место широкий, с тенденцией к увеличению, диапазон мнений относительно СК.
Ознакомление с изложенными позициями и подходами позволяет дать краткую характеристику содержанию и направленности научного осмысления СК в немецкоязычном пространстве. Прежде всего осознана необходимость очерчивания границ объема понятия. С этой целью немецкие исследователи обращаются к его соотнесению с другими схожими по смыслу и этиологии терминами. Среди них можно назвать собственно культуру, политическую культуру, культуру безопасности, культуру политики безопасности, культуру политики обороны, военную культуру.
В связи с изучением СК идет определение методологических основ (исследовательских платформ), которые позволили бы с максимальной
Таблица
действия и ценности в стратегическом культуре европейских стран
Германия Франция Великобритания Австрия Польша Испания
Много- Национализм Атлантизм Нейтралитет Инстинк- Фокус на
X сторонность тивный внутреннюю
m н атлантизм политику
и IX 01 Оборона Наступатель- Наступательность Оборона Оборона Оборона
IS сЗ ность (ядерная (ядерная держава)
X держава)
со S н Вторая Бывшая мировая Бывшая мировая Нейтральная, Игрушка Бывшая
S X мировая держава, держава, крепкая но входит в ЕС в руках мировая
S война тяготеет связь с США, великих держава,
1— .о («Война - к национализму трансатлантиче- держав, в период
О никогда ский баланс ощущение правления
больше») угрозы Франко -
государство-
изгой
IS X X ь
У о 0 1 Пацифизм Антиамери- Проамериканизм Нейтралитет Про Пацифизм
X ш о I 01 и канизм американизм
точностью понять, что представляет собой СК в самых ее различных проявлениях. Для ее осмысления используются такие теоретические конструкты, как институционализм, реализм, конструктивизм, причем в большинстве исследований предпочтение отдается последнему.
Вполне объяснимо то, что для изучения различных СК и выявления их специфики часто применяется сравнительный анализ. В этой связи заслуживает внимания сравнение СК европейских государств с целью выявления их способности применить военную силу за рубежом, проведенное немецким исследователем Х. Фириг на основе обоснованных ею критериев ^е1лпд, 2010].
Характерно, что в соответствии с определенным автором книги критерием сосредоточения на внутренней политике Х. Фириг указывает на ограниченность СК Испании ^е1лпд, 2010, с. 169-170].
Анализ СК немецкоязычным научным сообществом перестает ограничиваться рамками западного мира. Признание многообразия и сложности картины современного мира, его полицентрично-сти, постоянного видоизменения применения силы в политической практике побуждает исследователей к отходу от ортодоксального западоцентризма и ориентирует на изучение незападных СК.
Следует констатировать и дифференциацию понятия, связанную с выделением разных СК внутри одной страны. В итоге выделяют, например, СК
вооруженных сил, политических партий, элиты страны. Отсюда ставится и вопрос о носителях национальной СК, делается вывод о наличии внутри нее стратегических субкультур. Думается все же, что дифференциация СК имеет свой предел. В случае его исчезновения можно будет утверждать об СК отдельного (и даже каждого) индивида.
Тем не менее, оценивая сложившееся состояние теоретических изысканий в немецкоязычном культурном пространстве, можно заключить, что СК - не застывшее, а развивающееся понятие. Отсюда можно позитивно оценить и опера-ционализацию понятия СК, поскольку тем самым повышается его познавательный потенциал для прикладного анализа реальных политических феноменов.
стратегическая культура германии между прошлым и будущим
В проводимых германскими авторами исследованиях национальной СК проявляется стремление раскрыть и обосновать ее эволюцию в историческом контексте, особенно после Второй мировой войны. При этом показывается и отличие поведения на международной арене Боннской республики (1949-1990) от Берлинской (с 1990 по н. вр.). Используемая при обосновании отличий
аргументация направлена на доказательство того, что в современных условиях какая-либо германская экспансия, стремление к гегемонии на континенте, «четвертый Рейх» и другие подобные воспроизведения прежней политики невозможны ни при каких обстоятельствах. Действительно, эволюции в политике послевоенной Германии и изменения в массовом сознании и культуре общества, в частности, в период Берлинской республики, отрицать нельзя. Причем Германия после объединения стремилась подчеркнуть свой статус на мировой арене прежде всего как части единой Европы [Мертес, 2001]. В Европе же до сих пор, как правило, в восточной части, периодически муссируются названные фобии или Германии напоминается о ее исторической вине. Обычно такой прием используется для оказания давления на нее и принуждения к конкретному политическому решению.
Для доказательства несостоятельности этих фобий немецкие исследователи при объяснении внешнеполитического поведения своей страны оперируют такими концептами, связанными с восприятием германским обществом своего исторического наследия, как:
- преодоление прошлого (Vergangenheitsbewältigung),
- культурный сдвиг (Kulturwandel),
- гражданская держава (Zivilmacht),
- комплекс вины (Schuldkomplex).
В научный и политический дискурс Германии вошло и словосочетание «культура гражданской державы» (Zivilmachtkultur). Однако существуют работы, акторы которых обнаруживают несоответствие задач бундесвера как инструмента внешней политики, его структуры и применения закрепившимся в обществе традициям гражданской державы [Krause, 2013].
Отметим также, что в обществе, а также в политической элите Германии, сложилось общее понимание прошлого страны и признание ответственности за него. В подтверждение может быть приведено выступление в бундестаге Президента ФРГ Ф.-В. Штайнмайера 14 ноября 2021 года в преддверии отмечаемого в стране с 1993 года Дня народной скорби. Президент ФРГ подчеркнул, что применение бундесвером парламентской армии, всегда воспринимается с пониманием отягощенного исторического опыта использования Германией военной силы. Свою речь Штайнмайер завершил эмоциональным стихотворением советской поэтессы Юлии Друниной1.
1URL: www.bundespraesident.de: Der Bundespräsident / Reden /
Zentrale Gedenkstunde zum Volkstrauertag.
Пониманию состояния общественного сознания и СК современной Германии способствуют и исследования известного немецкого политолога Х. Мюнклера в области национальной политической мифологии [Münkler, 2009; Münkler, Hacke, 2009]. Мифы, как известно, являются неотъемлемой составной частью массового политического сознания и лежат в основе национальных стереотипов. Правда, сам Х. Мюнклер отказывается от далеко идущих претензий при определении цели своих теоретических изысканий, не претендует на установление непосредственной связи между мифом и логосом и вовсе не склонен указывать на прямую репрезентацию национальной мифологии в реальной политике [там же]. Тем не менее исследователь утверждает: «В политических мифах проявляется самосознание политического сообщества, точнее, это самосознание впитывает их. Они являются нарративной основой символического порядка социума»2 [Münkler, 2009, с. 15]. Именно военное прошлое Германии, по мнению Мюнклера, произвело мифологически-нарративное насыщение сознания поколений немцев в течение XIX и в первой половине XX века. К характерным чертам национальных мифов он относит то, что они соединяют между собой прошлое и будущее и одновременно дают указания для действий в настоящем [там же]. Об опасных последствиях политики, ведущей к утрате Германией своей идентичности, предупреждает и Т. Саррацин [Саррацин, 2012].
В целом же можно считать, что утвердившиеся в Германии концепции культурного сдвига, гражданской державы означают скорее отрицание милитаризма, а не отрицание военной силы как таковой. К тому же современная международная обстановка, отношения стран западного сообщества между собой побуждают Германию на очерчивание и защиту своей идентичности. Так, недавно генеральный инспектор бундесвера Э. Цорн, обосновывая актуализацию для ФРГ задачи обороны страны и союзников в сложившихся условиях, апеллировал и к возникшей внутри западного сообщества ситуации, когда его члены не могут в полной мере положиться друг на друга. По мнению Э. Цорна, сложившая в сфере безопасности ситуация требует усиления возможностей Европы и германских вооруженных сил действовать самостоятельно [Clausewitz-Gesellschaft, 2021, с. 16]. Думается, высказанная генералом оценка вполне соответствует немецкой СК и пониманию предназначения военной силы государства.
2Перевод наш. - В. Б.
заключение
Предложенный вниманию читателей обзор исследования СК в немецкоязычном научном пространстве в силу объективных причин не претендует на полноту и априори является фрагментарным и дискретным. Тем не менее в качестве обобщений и выводов можно отметить следующее:
во-первых, современная Россия нуждается в выработке собой сложную теоретическую и одновременно практико-ориентированную задачу. Ее
решение требует осмысления зарубежного опыта, в том числе немецкого, что может придать импульс и задать направленность научным изысканиям;
во-вторых, немецкоязычном научном пространстве осознана необходимость изучения СК как явления и понятия. Существующие точки зрения и подходы отличаются разнообразием и свидетельствуют об эвристичности понятия СК.
таким образом, формирование в современной Германией понятие своей идентичности, а значит, и национальной СК, нельзя считать завершенным.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Климов С. Н. Военная культура Франции ХХ века (социально-философский анализ): монография. М. : ВУ, 2001.
2. Боровикова А. А. Эволюция военной стратегии ФРГ в 1990-е годы: факторы, ценности и нормы // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 7. С. 84-90.
3. Ухорская А. И., Кожухова К. Е., Кирилина Е. Ю. Антиномии стратегических культур Запада и Востока (на примере Германии, Франции и Китая) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: социология. Политология. 2021. № 1. С. 110-117.
4. Methoden der sicherheitspolitischen Analyse. Eine Einführung. 2., erweiterte Auflage. Wiesbaden VS: Verlag für Sozialwissenschaften, 2014.
5. Стратегия управления по Клаузевицу / под ред. и с коммент. Тиа фон Гикзи [и др.] ; пер. с англ. Б. Зуев. М. : Альпина Паблишер, 2002.
6. Eitelhuber N. Russland im 21. Jahrhundert. Reif für eine multipolare Welt? eine Analyse der strategischen Kultur Russlands und das daraus abgeleitete Erfordernis einer konfliktsensiblen Außen- und Sicherheitspolitik gegenüber Russland / Norbert Eitelhuber. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2015.
7. Fischer L. Strategische Kulturen im Vergleich. Russland und die Türkei oder die Wiederbelebung einer geokulturellen Konfrontation: Andrassy Working Papers zur Demokratieforschung Nr. 3. 2017. Budapest: Andrassy University Budapest, 2017.
8. Riemer P. Von der russischen Kriegskunst. Eine Untersuchung der dialektischen Zusammenhänge von Staatsidee und Militärwesen am Beispiel der Sowjetunion und der Russischen Föderation. Berlin: Miles-Verlag, 2021.
9. Strategische Kultur als unterschätzter Faktor von Strategie und Sicherheit. Wien: Landesverteidigungsakademie, 2019.
10. Bunde T. et al. „Zeitenwende / Wendezeiten: Sonderausgabe des Munich Security Report" (Münchner Sicherheitskonferenz, 2020) / T. Bunde, L. Hartmann, F. Stärk, R. Carr, Chr. Erber, J. Hammelehle, J. Kabus. München: Stiftung Münchner Sicherheitskonferenz GmbH, 2020.
11. Aktionsplan Sicherheits- und Verteidigungspolitik. Was Deutschland für Sicherheit, Verteidigung und Frieden tun muss: DGAP Bericht. Berlin: Deutsche Gesellschaft für Auswärtige Politik e.V. (Hrsg.). 2021. S. 27-37.
12. Endres F. Öffentliche Meinung und strategische Kulturen. Außenpolitische Überzeugungen in Deutschland, Frankreich und Großbritannien. Wiesbaden: Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH, 2018.
13. Strategische Kulturen in Europa. Die Bürger Europas und ihre Streitkräfte: Ergebnisse der Bevölkerungsbefragungen in acht europäischen Ländern 2010 des Sozialwissenschaftlichen Instituts der Bundeswehr / Heiko Biehl [et al.]. Strausberg: Sozialwiss. Inst. der Bundeswehr, 2011.
14. Besse F. Ausser- und vordienstliche Kultur // Schweizer Soldat. Oktober 2021. S. 6-7.
15. Daase C., Junk J. Strategische Kultur und Sicherheitsstrategien in Deutschland // S+F Sicherheit und Frieden. 2012. No 3. Vol. 30. S. 152-157.
16. Germann J.-P. Terror und Anti-terror: Politische Gewalt, Sicherheitspolitik und die strategische Kultur der Terrorismusbekämpfung in Deutschland: Inauguraldissertation zur Erlangung des Grades eines Doktors der Philosophie dem Fachbereich Gesellschaftswissenschaften und Philosophie der Philipps-Universität Marburg. Marburg: Philipps Universität, 2009.
17. Jacobi D., Hellmann G. (Hrsg.). Das Weißbuch 2016 und die Herausforderungen von Strategiebildung. Zwischen Notwendigkeit und Möglichkeit. Wiesbaden: Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH, 2019.
18. Viehrig H. Militärische Auslandseinsätze. Die Entscheidungen europäischer Staaten zwischen 2000 und 2006. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 2010.
19. Мертес М. Немецкие вопросы - европейские ответы. М. : Московская школа политических исследований, 2001.
20. Krause U. von. Die Bundeswehr als Instrument deutscher Außenpolitik. Wiesbaden: Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH, 2013.
21. Münkler H. Die Deutschen und ihre Mythen. Berlin: Rowohlt, 2009.
22. Münkler H., Hacke J. (Hg.). Wege in die neue Bundesrepublik. Politische Mythen und kollektive Selbstbilder nach 1989. Frankfurt / Main: Campus Verlag GmbH, 2009.
23. Саррацин Т. Германия: самоликвидация: пер. с нем. М. : Рид Групп, 2012.
24. Clausewitz-Gesellschaft e.V. Jahrbuch 2020. Hamburg: Clausewitz-Gesellschaft e.V. 2021.
references
1. Klimov, S. N. (2001). Voennaya kul'tura Francii XX veka (social'no-filosofskij analiz) = Military culture of France of the twentieth century (socio-philosophical analysis): Monograph. Moscow: WU. (In Russ.)
2. Borovikova, A. A. (2012). Evolyuciya voennoj strategii FRG v 1990-e gody: faktory, cennosti i normy = The evolution of the German military strategy in the 1990s: factors, values and norms. Vestnik of Chelyabinsk State University, 7, 84-90. (In Russ.)
3. Ukhorskaya, A. I., Kirilina, E. Yu., Kozhukhova, K. E. (2021). Antinomii strategicheskih kul'tur Zapada i Vostoka (na primere Germanii, Francii i Kitaya) = Antinomies of the strategic cultures of the West and the East (On the example of Germany, France, and China). Izvestiya of Saratov University. New Series. Series: Sociology. Politology, 1, 110-117. (In Russ.)
4. Methoden der sicherheitspolitischen Analyse. (2014). Eine Einführung. 2., erweiterte Auflage. Wiesbaden VS: Verlag für Sozialwissenschaften.
5. Ghyczy Tiha v., Oetinger Bolko v., Bassford C. (2001) Clausewitz on Strategy: Inspiration and Insight from a Master Strategist. New York: Wiley.
6. Eitelhuber, N. (2015). Russland im 21. Jahrhundert. Reif für eine multipolare Welt?: eine Analyse der strategischen Kultur Russlands und das daraus abgeleitete Erfordernis einer konfliktsensiblen Außen- und Sicherheitspolitik gegenüber Russland. Frankfurt am Main: Peter Lang.
7. Fischer, L. (2017). Strategische Kulturen im Vergleich. Russland und die Türkei oder die Wiederbelebung einer geokulturellen Konfrontation: Andrassy Working Papers zur Demokratieforschung Nr. 3. Budapest: Andrassy University Budapest.
8. Riemer, P. (2021). Von der russischen Kriegskunst. Eine Untersuchung der dialektischen Zusammenhänge von Staatsidee und Militärwesen am Beispiel der Sowjetunion und der Russischen Föderation. Berlin: Miles-Verlag.
9. Strategische Kultur als unterschätzter Faktor von Strategie und Sicherheit. (2019). Wien: Landesverteidigungsakademie.
10. Bunde T. et al (2020). Zeitenwende / Wendezeiten: Sonderausgabe des Munich Security Report: Münchner Sicherheitskonferenz, 2020 / T. Bunde, L. Hartmann, F. Stärk, R. Carr, Chr. Erber, J. Hammelehle, J. Kabus. München: Stiftung Münchner Sicherheitskonferenz GmbH.
11. Aktionsplan Sicherheits- und Verteidigungspolitik (2021). Was Deutschland für Sicherheit, Verteidigung und Frieden tun muss: DGAP Bericht (Ss. 27-37). Berlin: Deutsche Gesellschaft für Auswärtige Politik e.V. (Hrsg.).
12. Endres, F. (2018). Öffentliche Meinung und strategische Kulturen. Außenpolitische Überzeugungen in Deutschland, Frankreich und Großbritannien. Wiesbaden: Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH.
13. Strategische Kulturen in Europa. (2011). Die Bürger Europas und ihre Streitkräfte: Ergebnisse der Bevölkerungsbefragungen in acht europäischen Ländern 2010 des Sozialwissenschaftlichen Instituts der Bundeswehr / Heiko Biehl et al. Strausberg: Sozialwiss. Inst. der Bundeswehr.
14. Besse, F. (2021). Ausser- und vordienstliche Kultur (Ss. 6-7). Schweizer Soldat. Oktober.
15. Daase, C., Junk, J. (2012). Strategische Kultur und Sicherheitsstrategien in Deutschland. S+F Sicherheit und Frieden, 30 (3), 152-157.
16. Germann, J.-P. (2009). Terror und Anti-terror: Politische Gewalt, Sicherheitspolitik und die strategische Kultur der Terrorismusbekämpfung in Deutschland: Inauguraldissertation zur Erlangung des Grades eines Doktors der Philosophie dem Fachbereich Gesellschaftswissenschaften und Philosophie der Philipps-Universität Marburg. Marburg: Philipps Universität.
17. Jacobi, D., Hellmann, G. (Hrsg.). (2019). Das Weißbuch 2016 und die Herausforderungen von Strategiebildung. Zwischen Notwendigkeit und Möglichkeit. Wiesbaden: Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH.
18. Viehrig, H. (2010). Militärische Auslandseinsätze. Die Entscheidungen europäischer Staaten zwischen 2000 und 2006. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften.
19. Mertes, M. (2001). Nemeckie voprosy - evropejskie otvety = German questions - European answers. Moscow: Moscow School of Political Studies. (In Russ.)
20. Krause, U. von. (2013). Die Bundeswehr als Instrument deutscher Außenpolitik. Wiesbaden: Springer Fachmedien Wiesbaden GmbH.
21. Münkler, H. (2009). Die Deutschen und ihre Mythen. Berlin: Rowohlt.
22. Münkler, H., Hacke, J. (Hg.). (2009). Wege in die neue Bundesrepublik. Politische Mythen und kollektive Selbstbilder nach 1989. Frankfurt / Main: Campus Verlag GmbH.
23. Sarrazin, T. (2010). Deutschland schafft sich ab: wie wir unser Land aufs Spiel setzen. 10. Aufl. München: Deutsche Verlags-Anstalt.
24. Clausewitz-Gesellschaft e.V. (2021). Jahrbuch 2020. Hamburg: Clausewitz-Gesellschaft e.V.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Белозёров Василий Клавдиевич
доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии Московского государственного лингвистического университета, главный редактор журнала «Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественные науки», член научного совета при Совете Безопасности Российской Федерации, Ассоциация военных политологов
information about the author
Belozerov Vasily Klavdievich
Doctor of Political Science (Dr. habil), Professor, Head at the Department of Political Science Moscow State Linguistic University, Editor-in-Chef of the «Vestnik of Moscow State Linguistic University. Social Sciences», Member of the Scientific Council under the Security Council of the Russian Federation, Association of Military Political Scientists
Статья поступила в редакцию 25.12.2021 одобрена после рецензирования 21.01.2022 принята к публикации 01.02.2022
The article was submitted 25.12.2021 approved after rewiewing 21.01.2022 accepted for publication 01.02.2022
