CC BY
82
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА
Практикум
УДК 37.013 А.А. Шадрин
УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ К ЛЕКЦИИ
«ПРОБЛЕМАТИКА ФИЛОСОФСКОЙ КОНЦЕПЦИИ РОМАНТИЗМА
(ЙЕНСКИЙ КРУЖОК: Ф. ШЕЛЛИНГ И БРАТЬЯ ФРИДРИХ И АВГУСТ ШЛЕГЕЛИ)»
Анализируются философские основания немецкого романтизма конца XVIII - начала XIX в., представленные в нововременных концепциях И. Фихте и Ф. Шеллинга.
Ключевые слова: романтизм, свобода, самосознание, необходимость, граница, субъект, страдательность, существование.
Немецкий романтизм XVIII - начала XIX в. может быть рассмотрен с различных дисциплинарных позиций, что обусловлено многообразием его проявлений и разнонаправленностью творческих исканий представителей этого идейно-художественного направления, пришедшего на смену Просвещению. Прежде всего здесь должны быть названы имена Фридриха Шеллинга, братьев Фридриха и Августа Шлегелей, Новалиса (наст. имя Фридрих фон Харденберг), Фридриха Шлейермахера, Вильгельма Генриха Ваккенродера, Людвига Тика. Нас же немецкий романтизм интересует в первую очередь как явление, или событие, собственно философское и литературно-художественное.
Как отмечает П.П. Г айденко, «в основу эстетических и культурно-исторических концепций романтиков» легли философские идеи И. Фихте и Ф. Шеллинга [2. С. 208]. По Фихте, философия есть учение о свободе, свобода же обретается в волевом акте самосознания, когда «я» индивида устанавливает границу, отделяющую его от всего того, чем оно не является. Соответственно одновременно с «я» возникает понятие «не-я»: первое противополагается второму. Это второе - «не-я» - оказывается необходимым условием существования первого - «я» - в его определенности и представленности. Изначально истолковывая «я» как чистую деятельность, Фихте вынужден каким-то образом ее ограничивать, поскольку внутри самой себя она оказывается существующей в состоянии абсолютной не-представленности и не-определенности. Изначальная неразличенность деятельности лишает «я» возможности быть представленным и/или различенным и растворяет его в бесконечной неопределенности. Однако деятельность не может быть ограничена чем-то внешним по отношению к ней, поскольку кроме нее - по исходному положению - ничего не существует. Парадоксальность ситуации заключается в том, что граница здесь логически не может быть положена ни изнутри, ни извне, и тем не менее она должна быть положена. В этом и состоит радикальное требование, иначе никакого «я» попросту не возникает. Следовательно, логический уровень решения проблемы должен с необходимостью уступить место металогическому.
«В основе системы Фихте, - пишет П.П. Гайденко, - лежит следующий методологический принцип (он же - формула деятельности сознания): чтобы ощутить (почувствовать, осознать) себя, надо натолкнуться на границу; чтобы ощутить (осознать) границу, надо выйти за ее пределы» [2. С. 218]. Неслучайно речь в данном случае идет именно об ощущении: граница возникает как бы сама собой, она не полагается «я», сознание наталкивается на границу и предъявляет себя только в этом столкновении (апостериори). Как говорит сам Фихте, «в состоянии самоотдачи слово вызывает определенные образы; прочее приходит само собой» (Цит по: [7. С. 264]). Но если со стороны «я» граница возникает не рефлексивно, то есть бессознательно, сознание предстает отраженным неким внешним порядком вещей, ограничивающим и определяющим его существование. Отношение, на что обращает внимание Ж. Лакан, переворачивается, то есть взгляд в действительности принадлежит объекту, в то время как субъект располагает лишь глазом, отражающим этот взгляд с той точки, которой он не замечает [6]. Этой точкой в системе Фихте выступает понятие абсолютного «Я». Это потерянная точка системы, заявляющая о себе в двояком смысле. Она задается, во-первых, как «точка отсчета», или, по Фихте, «абсолютное действие», от которого процесс познания получает определенную направленность, и, во-вторых, как то последнее, к чему познание стремится как к своей ко-
Учебно-методические материалы к лекции. ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА
нечной цели. Иначе, это абсолютные начало и конец той внутренне противоречивой деятельности, которая характеризует бытие познающего, или субъекта, в каких бы творческих формах или актах он себя ни проявлял.
Абсолютное «Я» - это Я-идеальное, идеальное в том смысле, что выражает идею целостности существования (или единства сознания). Лишь оно свободно от каких-либо ограничений и не испытывает в них никакой необходимости. Если конечное «я» («я-строчное»), противополагаемое «не-я», существует лишь в этом противоположении, то абсолютное «Я» («Я-прописное») самотождественно, самодостаточно и самоосновно. Оно едино и неделимо, в то время как противополагаемые «я» и «не-я» существуют лишь за счет взаимного ограничения и полагаются как бесконечно делимые, что закрепляется Фихте в следующей формуле: «Я противополагаю в Я делимому Я - делимое Не-я» [8. С. 298]. Причем в качестве определяющей компоненты в этой структуре выступает - это казалось бы вторичное - отрицательное, или негативное, «не-я». Фихте пишет: «Я полагает себя как определенное через Не-Я. Следовательно, Я должно не определять, а само быть определяемым. Не-Я же должно определять, полагать границы для реальности Я. Стало быть... Не-Я определяет (деятельно) Я, (которое постольку находится в страдательном состоянии)» [8. С. 311]. Но страдательность - это как раз то, что характеризует романтика, романтического героя, или персонажа, страдательность как тоска по абсолюту. «Это та самая тоска, - отмечает П.П. Г айденко, - смутное стремление и влечение, которые воплотились в умонастроении романтиков, приняв, например, у Гельдерлина более конкретную форму тоски по античному идеалу, а у других - стремление к обретению утраченной целостности личности. И подобно тому как у Фихте движение к будущему есть в то же время как бы возвращение к прошлому - ибо в прошлом осталось первое, неразрушенное тождество «я» с самим собой, или (что, по Фихте, то же самое) с Абсолютом, - так и у романтиков их умонастроение есть всегда тяга к утраченному совершенству. Не случайно поэтому тоска о прошлом - едва ли не главный признак романтического умонастроения» [2. С. 221].
Иначе, романтик неизменно зачарован тем, что не требует для своего существования чего-либо иного. Как замечает Ж. Бодрийяр, «нас всегда очаровывает то, что своей логикой и своим внутренним совершенством полностью исключает нас.» [1. С. 119]. Такова Природа, которая становится объектом поклонения, поскольку представляет собой абсолютную реальность. Соответственно поэзия и искусство в целом утверждаются как средства проникновения в ее тайны. Такова идея Свободы, предполагающая реализацию принципа свободы творчества, отсюда же - провозглашаемый романтиками идеал свободной личности и непосредственно связанный с ним всячески превозносимый культ творческой индивидуальности. Но поскольку бесконечное стремление к полной свободе всякий раз с необходимостью облекается в некую конечную форму, между самим стремлением и способами его актуализации всегда сохраняется неразрешимое противоречие, рефлексивное отношение к которому служит почвой для возникновения (само)иронии. По мысли Фр. Шлегеля, художник «бесконечно превосходит все созданное им, он постоянно сознает несоответствие бесконечного замысла конечному характеру его реализации в произведении искусства и потому относится к последнему иронически» [2. С. 213]. А так как временная перспектива обратима, стремление к идеальному может определяться не только через отношение к будущему, но также и через отношение к прошлому, то есть в исторической перспективе. Поэтому у Августа Шлегеля теория искусства выстраивается как его история. По мнению А. Шлегеля, философия есть «история внутреннего человека», в то время как история есть «философия всего человеческого рода». - «Это все одна и та же эволюция человеческого духа: философ исследует ее и излагает ее законы, считая ее за нечто цельное и неделимое; а историк изучает ее в зависимости от временных условий и изображает ее в бесконечном прогрессе» [3. С. 656].
«Романтический» также синоним «любовного». «Женщине, - пишет А.В. Гулыга, - в романтическом движении была уготована особая роль. Это фермент творчества, объект поклонения, но одновременно и соратница в борьбе. Среди муз романтизма первое место бесспорно принадлежит будущей жене Шеллинга. Урожденная Михаэлис, по первому мужу - Бэмер, по второму - Шлегель, по третьему - Шеллинг, она вошла в историю раннего романтизма просто под именем Каролины» [4. С. 74, 75]. Культ любви - еще одно следствие романтической зачарованности целостным самодовлеющим существованием. Женщины самодостаточны, отмечает Ж. Бодрийяр, отправляясь от мысли
З. Фрейда: «.те женщины, которым хватает самих себя, которые в действительности любят лишь сами себя и которые “больше всего привлекают мужчин не только по эстетическим мотивам. но также и вследствие интересной психологической констелляции”» [1. С. 118].
А.А. Шадрин
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА
Таким образом, если философия Фихте - со всеми свойственными ей противоречиями - явилась отправным пунктом романтического движения, то философская система Ф. Шеллинга, в частности разработанная им философия искусства, придала этому направлению логическую связность и концептуальное единство. Думается, необходимо согласиться с мыслью П.П. Гайденко о том, что «романтики никогда не могли с такой ясностью и законченностью выразить в понятиях свое мироощущение, как это сделал Шеллинг, признанный благодаря этому теоретическим главой их школы» [2. С. 104, 105]. В системе Шеллинга исходным безусловным принципом выступает тезис «Я существую», или «Я есть». Изначально существование «я» предъявляет себя как некий поток интеллектуальной интуиции, движение которого свободно и не встречает каких-либо препятствий. Субъектнопредикативная неразличенность существования позволяет задать его в качестве подвижного целого, непрерывно пребывающего в тождестве с самим собой («я-есть»). Свободная направленность потока самоопределяется в требовании неограниченности существования как его существе, или сущности. Неограниченность, совпадая с сущностью свободного существования, задается как необходимость, что выражается в утверждении тождества свободы и необходимости, то есть нераздельности и/или неделимости существования и его сущности. Установленное тождество раскрывается в точке различения двух противоположных смыслов-направлений, поименованных как «Я-свободное» и «Я-необходимое». Это точка саморефлексии «Я», та бесконечно изменчивая «третья» точка, которая допускает лишь косвенное указание и существует в непрерывной смене собственных состояний.
Определяя место собственной философской системы в ряду предшествующих нововременных систем, Шеллинг акцентирует внимание на двух началах и возможных онто-гносео-логических вариантах их соотнесенности: «Декарт устанавливает две абсолютно различные субстанции
А и Б
идеальную или духовную субстанцию реальную, протяженную или материальную субстанцию
Он - абсолютный дуалист. Спиноза - абсолютный антидуалист, то есть он полагает А = Б, мыслящая и протяженная субстанция представляет собой одно и то же......Лейбниц устраняет совсем Б
и устанавливает только А.
Французы («Система природы») устраняют совсем А, то есть духовное, у них только Б, то есть материя, чисто внешнее; у них тождество, возникающее вследствие гибели всего духовного.
Кант и еще решительнее Фихте сводят Б к А. У Фихте тело, внешний мир не имеет не только идеального, но вообще никакого существования. Идеальное не выступает то субъективно (в нас), то объективно (вне нас), но всюду только субъективно. Это идеализм в его высшей ступени, крайней односторонности...
Я отличаюсь
а) от Декарта тем, что не утверждаю абсолютного дуализма, исключающего тождество;
б) от Спинозы тем, что не утверждаю абсолютного тождества, исключающего любой дуализм;
в) от Лейбница тем, что реальное и идеальное (А и Б) не растворяю в одном идеальном (А), но утверждаю реальную противоположность обоих принципов при их единстве;
г) от собственно материалистов тем, что духовное и реальное не растворяю целиком в реальном (Б). Последнее, впрочем, относится только к наиболее одухотворенным материалистам - гилозоистам. У собственно французских материалистов А исчезает совсем и остается только Б (атомисты и механисты), это полная противоположность Фихте, который оставляет только А;
д) от Канта и Фихте тем, что я не полагаю идеальное только субъективно (в Я), напротив, идеальному противопоставляю нечто вполне реальное - два принципа, абсолютным тождеством которых является Бог» (Цит. по: [4. С. 188, 189]).
Однако Бог в системе Шеллинга не выступает в качестве теологического понятия. Идея Бога скорее служит выражением полноты бытия, заданного в бесконечной временной неопределенности и неограниченности (в дальнейшем тождество бытия и времени закрепляется в философской герменевтике М. Хайдеггера). Это Бог, освобожденный от «удушающих оков Вечности», на что и служит указанием, по С. Жижеку, вочеловечивание Бога в фигуре Христа [5. С. 21, 22]. Это полнота бытия, развернутая во множественности собственных состояний, каждое из которых предъявляет мышление в определенном аспекте его существования. Иначе, по мысли Шеллинга, Бог философии есть свобода мышления в его открытости бытию.
Учебно-методические материалы к лекции.
157
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА 2010. Вып. 2
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака / пер. с фр. Д. Кралечкин. М.: Академический проект, 2007.
2. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. М.: Республика, 1997.
3. Гайм Р. Романтическая школа. М., 1891.
4. Гулыга А.В. Шеллинг. М.: Соратник, 1994.
5. Жижек С. Кукла и карлик: христианство между ересью и бунтом. М.: Европа, 2009.
6. Жижек С. Глядя вкось. Введение в психоанализ Лакана через массовую культуру. URL: http://www.vusnet.ru/biЫio/archive/jijek_glada/00.aspx
7. Слотердайк П. Сферы. Микросферология. Т. I. Пузыри. СПб.: Наука, 2005.
8. Фихте И.Г. Сочинения. Работы 1792-1801 гг. М.: Ладомир, 1995.
Поступила в редакцию 06.09.10
A.A. Shadrin
Educational materials for the lecture «Problems of the Philosophical Concept of Romanticism (Jena circle: F. Schelling and the Brothers Friedrich and August Schlegel)»
The article covers philosophical foundations of German Romanticism of the late 18th - early 19th centuries, which are presented in the new time concepts of I. Fichte and F. Schelling.
Keywords: Romanticism, freedom, self-consciousness necessity, border, subject, existence.
Шадрин Алексей Анатольевич, кандидат философских наук, доцент ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 6)
E-mail: graf@udm.ru
Shadrin A.A., candidate of philosophy, associate professor Udmurt State University
462034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya str., 1/6 E-mail: graf@udm.ru
