CC BY
11
УДК 94(470)
DOI: 10.15350/26191490.2021.1.3
И. М. Федина
УЧАСТИЕ УРАЛЬСКИХ И ОРЕНБУРГСКИХ КАЗАКОВ В ОСВОЕНИИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.
История становления казачьих поселений на северо-западном Кавказе является неотъемлемой частью истории нашего государства, в формировании которого принимали участие представители разных казачеств, поэтому их изучение позволяет по-новому взглянуть на отдельные принципиальные сюжеты истории. Во второй половине XIX в. в Закубанье целенаправленно перемещались, прежде всего, группы людей с ближайших территорий, и среди новых жителей предгорий Кавказа большую часть составляли казаки, формировавшие поселенческий уклад (станиц, хуторов, поселков и иных структур) во всем его многообразии и предопределявшие своей жизнедеятельностью исторический ресурс края. Ретроспективный взгляд на функционирование казачьих поселений поможет лучше понять этнокультурные генерализующие тенденции в формировании кубанского казачества. Важно также определить роль и место казачьих поселений в процессе хозяйственного освоения территории северо-западного Кавказа как самодостаточного исторического явления, неотъемлемой части общероссийской культурной традиции. В статье на основе архивных, нормативных и иных материалов рассматривается участие уральских и оренбургских казаков в заселении северо-западного Кавказа и Кубани.
Ключевые слова: северо-западный Кавказ, казачество, поселение, станицы, Кубань.
В годы наместничества на Кавказе князя А. И. Барятинского было завершено присоединение Кавказа к России, встал вопрос о заселении нагорной полосы русским населением, основании новых казачьих станиц, организации административного устройства.
За несколько лет предполагалось разместить на Западном Кавказе офицеров, казаков Кубанского, Донского и других казачьих войск, а также «охотников из всех свободных податных сословий». В Высочайшем рескрипте отмечалось: «...те офицеры и казачьи семейства, которые добровольно вызвались на переселение в предгорные пространства, составлять первых основателей этого нового и важного русского поселения, будут наделены участками земли в частную собственность в таком размере, в каком на местности представится возможным» [Венюков, 1864, с. 2]. Причем списки всех охотников приказано было переплести
в особую прошнурованную книгу и хранить как документ, необходимый для наделения «охотничьих» семейств землею в вечное и потомственное владение согласно Высочайшего рескрипта.
Имперское правительство для заселения северо-западного Кавказа направляло новых поселенцев из различных регионов России и в проводимой переселенческой политике акцентировало внимание на богатстве горно-предгорного края природными ресурсами, о чем предметно сообщалось в «Рескрипте, данном 24-го июня 1861 года на имя Наказного Атамана Кубанского казачьего войска, господина генерал-адъютанта графа Н. И. Евдокимова». Одновременно в рескрипте подчеркивалось: «Переселение вперед наших линий, конечно, не может не быть тягостным; но это переселение есть жертва, приносимая верноподданными для блага Отечества. Честь выполнения этого славного дела принадлежит преимущественно казакам Кубанско-
го войска... Желаю, чтобы заселение передовых пространств клонилось к собственному же их благу... Обширные земли, которыми они теперь владеют, состоят большею частию из степных пространств, во многих местах маловодных и почти везде безлесных; новые-же земли, отводимые им в предгорьях Кавказа, богаты водами, пастбищами, лесами. Земли эти впоследствии, при трудолюбивом и смышленом населении, могут доставить Войску полное благоденствие» [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 383. Л. 3-4]. Тем самым имперские власти отчетливо понимали всю ограниченность эффективности и особо не рассчитывали на большой поток переселенцев из России в Закубанье. Ставка в переселенческой политике, прежде всего, делалась на казаков как более вероятный источник пополнения рядов поселенцев на новых территориях.
Процесс заселения неизбежно определялся объективными требованиями военного характера, и с самого момента формирования в жизнедеятельности казачьих общин чрезвычайно важную роль играла военная необходимость. В За-кубанье применялась система постепенного передвижения вперед казачьего населения и устройство передовых кордонных линий, которые должны были отрезать от гор «непокорное туземное население», - писал Д. А. Милютин [Милютин, 1999, с. 118].
Для достижения цели возникла необходимость водворения новых станиц от рр. Лабы, Белой, Пшеха, Псекупса и далее к западу по обоим скатам хребта. Будущие станицы возникали и как правило получали свои названия от военных укреплений. Динамика водворения новых казачьих станиц в Закубанье на этом историческом этапе военного противостояния с горцами характеризовалась семикратным приростом поселенческих структур и выглядела следующим образом: в 1861 г. всего насчитывалось 17 станиц, в 1862 г. к ним добавилось еще 28, в 1863 г. появилась 21 новая станица, в 1864 г. дополнительно обустроились 54 [ГАКК. Ф. Р-1700. Оп. 2. Д. 745. Л. 151].
Основную массу переселенцев составили казаки вновь образованного Кубанского казачьего войска, а также донские, терские, азовские и хоперские казаки. Новые станицы пополнялись также казаками Уральского и Оренбургского казачьих войск.
Впервые упоминание об участие уральских и оренбургских казаков мы находим у И. В. Бент-ковского, исследовавшего количественный состав
казачьих войск, участвовавших в освоении и заселении северо-западного Кавказа [Бентковский, 1883, с. 76]. С 1861 по 1864 гг. в Закубанском крае было водворено 14396 семейств переселенцев, среди них из Оренбургского войска переселилось 425 семей, уральского - 83 семьи [Ведомость, 1911, с. 573].
Согласно архивным материалам, известно, что по особому распоряжению Александра II от 23 августа 1862 г. поступило распоряжение Оренбургскому и Самарскому губернаторам о вызове «охотников» для поселения на южном склоне Кавказа из Оренбургского и Уральского казачьих войск [ГАКК. Ф. 252 Оп. 2. Д. 622. Л. 2].
По заключению генерал-адъютанта Александра Павловича Безака, желающим переселиться на Кавказ семействам выделялись средства Уральского казачьего войска, офицерскому составу по 100 руб., а казачьему сословию по 30 руб. серебром каждому. Вызов «охотников» из Уральского войска к переселению на Кавказ проводилось с таким расчетом, чтобы они прибыли на новое поселение не позднее середины июня и смогли к зиме обустроиться. Генерал-адъютант А. П. Безак потребовал от наказного атамана Уральского казачьего войска предоставить сведения о числе охотников и вместе с тем определить, каким образом отправить их на Кавказ, дабы они могли прибыть к назначенному главнокомандующим Кавказской армией генерал-адъютантом Г. Д. Джамбакуриан-Орбелиани сроку. Причем отставные офицеры переселялись только по желанию и в жеребьевке не участвовали. Список семей, по желанию и по жребию идущих на переселение, составлялся заранее, чтобы переселенцы могли подготовиться к переезду, найти «покупщика для своей усадьбы».
Заселение шло по заранее разработанным планам, для переселенцев выделялись деньги, предоставлялись налоговые льготы.
Наказной атаман Уральского казачьего войска А. Д. Столыпин (отец П. А. Столыпина - известного реформатора) и оренбургский генерал-губернатор А. А. Катенин (Уральское войско находилось в административном подчинении у Оренбургского генерал-губернаторства) полагали вначале отправить переселенцев в г. Гурьев, куда они прибудут без всяких для казны издержек, а потом на пароходах в Астрахань, а дальше их отправление предоставить местному начальству. Причем войсковое начальство Кавказской армии не нашло надобности вызывать к переселению за Кубань офицеров
Уральского казачьего войска. В представленном списке генерал-майора А. Д. Столыпина от 26 мая
1861 г. изъявивших желание переселиться на Кавказ значилось 33 казачьи семьи Уральского войска, в их числе 82 мужчин и 76 женщин, всего 158 человек (ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 622. Л. 3].
В 1862 г. войсковое правление Кубанского казачьего войска получило сообщение о планируемой отправке на Кубань 35 семейств уральских казаков. Для будущих переселенцев приступили к разбивке плановых мест под строительство домов, началась заготовка сена для обзаведения хозяйством поселенцев. Регулярные войска обязывались соорудить окопы вокруг новых станиц и оказывать всякое возможное содействие переселенцам. [ГАКК. Ф. Р-1700. Оп. 2. Д. 1020. Л. 67]. Переселенцы одновременно с войсками, приходя на новые места жительства, должны были устраивать свои усадьбы и станичные ограды. Организовать защиту своих станиц обязаны были сами станичники. По распоряжению войскового начальства, поступающие в состав строевых сотен «будут вооружены хорошим оружием заграничного изготовления, по особому распоряжению и расчету, что же касается до не служащих казаков то им будет выдано старое оружие безвозмездно из войскового арсенала для того, чтобы они могли составить боевую силу новых станиц» [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 396. Л. 135].
Однако оказалось, что некоторые из семейств Уральского казачьего войска, пожелавшие переселится на передовые линии Кубанской области, были неудовлетворены условиями переселения. Причем семейства эти состояли из членов преклонного возраста или вовсе одиноких. Тогда как, по «Положению о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России» (10 мая
1862 г.) допускались к переселению в рядовые станицы Кубанской области только такие семейства, которые включали в себя не менее одного служилого казака [Положение, 1862]. Войсковое правительство полагало, что, получив пособия, одинокие и бессемейные казаки не принесут никакой пользы колонизации и будут в тягость обществам новых станиц.
Перед отправкой на Кавказ обнаружилось, что казаки Уральского войска оказались без форменного обмундирования и вооружения. Войсковое правительство не решилось приказать им обзавестись перед отправкой в дорогу обмундированием и оружием, опасаясь, по мнению генерал-майора
А. Д. Столыпина, что казаки могут оказать какое-либо сопротивление [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 396. Л. 8].
По этой причине казаки отправились на северо-западный Кавказ в «домашнем платье», а форменное обмундирование и оружие рассчитывали приобрести на месте. Путь переселенцев пролегал до Астрахани, затем вверх по р. Волге до Царицына и пароходом до Ростова. Из Ростова, по распоряжению Командующего войсками Кубанской области генерал-адъютанта, графа Н. И. Евдокимова, для водворения в передовых станицах Кубанской области отправились морем на пароходах Русского общества пароходства и торговли [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 396. Л. 20]. В дороге переселенцам было положено путевое довольствие как транспортное, так и кормовое. При следовании сухопутным путем до самых мест водворения переселенцев расходы легли на войсковые суммы Уральского казачьего войска. Главам семей выдавались «кормовые деньги», взрослым по 15 копеек, детям по 75 копеек в сутки. По пути следования для переселенцев производился бесплатный отвод квартир.
В августе 1862 г. 26 семейств Уральских казаков прибыли в Кубанскую область, они проследовали до Майкопского укрепления в сопровождении офицера Кубанского казачьего войска, который принял и сопровождал эту партию переселенцев до их водворения. Вновь прибывшие семейства пополнили ряд станиц Закубанья, среди них -Беломечетская, Ширванская, и 12 семейств были поселены в станице Тверской [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 396. Л. 61].
Переселенцам - семьям офицеров и казаков, вызвавшихся «охотой», добровольно переселиться в Закубанье, выделялись земельные участки в частную собственность. Правда, их размеры устанавливались небольшие: для семьи офицера отводилось от 25 до 50 десятин, для семьи казака полагалось от 5 до 10 десятин. Право собственности на землю ограничивалось лишь тем, что оно не могло перейти к лицам невойскового сословия [Иваненко, 1902, с. 117-133]. В следующем 1863 г. для поселения в устраиваемых станицах Кубанской области из Уральского казачьего войска прибыло 62 семейства, из них 44 семейства из Николаевской станицы и 18 из Илецкой [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 396. Л. 150].
Из вновь образованных станиц создавались полки и бригады с полковым управлением и территорией. Так, казачьи станицы 27 полка пополнили
105 семей оренбургских казаков, 30 из них были водворены при впадении в р. Пшиш и основали станицу Оренбургскую [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 1517. Л. 252-254]. Другие семьи были расселены по следующим станицам: в ст. Владикавказской у впадения р. Псекупс - 35, в ст. Хребтовой - 16, в пос. Адыгако - 4. Кубанский историк О. В. Матвеев приводит сведения о вызове «охотников» из Оренбургского войска, назначенных к переселению на северо-западный Кавказ в количестве до 500 семейств [Матвеев, 2008]. Переселенцы спустились на баржах и баркасах по реке Урал, прошли на парусниках до Кизлярского залива, осуществили конный переход по ставропольским степям до Екатеринодара, а затем вдоль реки Пшиш.
В архивных документах отмечалось, что, несмотря на сильный падеж скота и болезни, «переселенцы довольно усердно устраиваются на новых местах» [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 1517. Л. 254]. Однако станица Оренбургская, основанная в долине реки Гунайка и названая по наименованию их основателей - переселенцев из оренбургских казаков, просуществовала недолго, до 1867 г. Причиной тому являлось малочисленность станицы и высокая смертность ее обитателей. По прибытии к месту водворения в августе 1864 г. переселенцы из Оренбургского казачьего войска в отношении жилья «устроили временные балаганы, по окончании коего приступят к постройке домов» [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 1511. Л. 72.].
Суровым оказался предгорный край для многих переселенцев. Прибытие в Закубанье все новых групп российского населения вызывало острое вооруженное противодействие со стороны горцев. Опасность враждебных вылазок автохтонного населения обуславливалась отличным знанием местности, всех урочищ, ущелий, перевалов и иной специфики территории. Известно, что среди населения 27-го полка во всех станицах сильно болели лихорадкой и тифом. Больше всех умерло в станицах Куринской, Абхазской и Оренбургской. По мнению атамана Кубанского казачьего войска Феликса Николаевича Сумарокова-Эльстон, болезнь свирепствовала между жителями не от того, что они расположены на местах вредных, а от обстоятельств жизни, сопряженным с весьма невыгодным положением, вследствие постоянно сырой погоды. Отсутствие хороших, благоустроенных дорог, нередко даже сплошное бездорожье становились большим, порой непреодолимым препятствием для передвижения людей, пере-
мещения военных грузов, перевозки товаров и сельскохозяйственных продуктов, развития коммуникационных связей, отчего переселенцы не имели никакой возможности от проливных дождей устроить для себя заблаговременно дома. Кроме этого, «причиной сильной болезни, не меньше могло быть переселение в особенности из разных мест России, как то государственных крестьян и Оренбургских казаков, которые преимущественно больше других переселенцев болели и умирали», - считал Ф. Н. Сумароков-Эльстон [ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 1517. Л. 254 об.].
Из путевых заметок И. Орехова «По северному склону Западного Кавказа», имеется любопытное упоминание о станице Оренбургской. Проезжая станицу, путники обратили внимание на ее бедность: «.когда мы проезжали станицу Оренбургскую. Нам захотелось пить и мы попробовали спросить у жителей молока, но его в целой станице не нашлось ни стакана. Тут не токма-што молока, а и хлеба не добудете, отвечали нам, потому-то в станице, в эком сладком месте, ни одной коровенки не имеется» [По северному склону, 1870, с. 325]. И далее: «Ладно, пузатый!... Небось сала-то спустил-бы, кабы тебя на годок к нам, в Лем-бурскую (Оренбургскую. - Авт.), - отбранилась старуха, прячась в двери своей хаты». Данный фрагмент говорит о бедственном положении станицы, очевидно, по этой причине ее население было в дальнейшем расселено по другим населенным пунктам. Ныне на месте станицы Оренбургская существуют поселок Октябрьский и станция Пшиш.
Новым поселенцам предстояло акклиматизироваться в непривычных для них природных условиях, хозяйственно обустроить свой многообразный быт на новых российских территориях. Возведение новых военных укреплений и практически одновременное строительство многочисленных казачьих станиц обуславливалось преимущественно военными соображениями, и люди селились отнюдь не там, где им хотелось бы, как говорится, пустить свои корни, а там, где обязательно требовалось поселиться по военно-организационным соображениям в рамках выработанной геостратегической доктрины закрепления российских территорий военно-демографическими способами (с помощью развертывания воинских частей, целенаправленной внутригосударственной миграции, строительства многочисленных фортификационных сооружений,
широкого привлечения казачьего населения). Переселенцам пришлось в ускоренном порядке приспособиться к новым условиям проживания с сочетанием насущных задач гражданского хозяйственного обустройства и военно-оборонительных целей в противостоянии с непокоренными горцами. При заселении Западного Кавказа станицы основывались по берегам рек, создавая кордонные
линии, и на пересечении транспортных путей, на расстоянии дневного конного перехода.
Однако, несмотря на трудности освоения нового края, с занятием западных предгорий Кавказа установилась военно-казачья колонизация региона. Казаки прочно укрепились в Закубанье, охватив всю Кубанскую область обширной сетью своих станиц.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
ГАКК - Государственный архив Краснодарского края.
Бентковский, 1883 - Бентковский И. В. Материалы для истории колонизации Северного Кавказа. Заселение западных предгорий главного хребта // Кубанский сборник. Т. 1. Екатеринодар, 1883.
Ведомость, 1911 - Ведомость русской колонизации Закубанского края на Западном Кавказе с 1858 г. // Кубанский сборник. Т. 16. Екатеринодар, 1911.
Венюков, 1864 - Венюков М. И. Население Северо-западного Кавказа в три эпохи его колонизации русскими в 1841, 1860 и 1863 годах // Известия императорского Русского географического общества. Т. 1. 1864.
Иваненко, 1902 - Иваненко Н. С. Землевладельцы Кубанской области и разделы земель // Известия общества любителей изучения Кубанской области. Екатеринодар, 1902. Вып. 3. С. 117-133.
Матвеев, 2008- Матвеев О. В. Оренбургские казаки на Кубани // Русские традиции [Электронный ресурс]. URL: https://etnos.ru/knigi-teksty/97-problemy-izucheniya-i-propagandy-kazachej-kultury/520-orenburgskie-kazaki-na-kubani.html (дата обращения 21.08.2020)
Милютин, 1999 - Милютин Д. А. Воспоминания. 1860-1862. М.: Редакция альманаха «Российский Архив», 1999. 558 с.
По северному склону, 1870 - По северному склону Западного Кавказа (Из путевых заметок) // Военный сборник. Тифлис. № 9-10. Т. 75. 1870. С. 299-344.
Положение, 1862 - Положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России: [утверждено 10-го мая 1862 года: с приложением других материалов]. СПб.: Тип. Упр. Иррегуляр. войск, 1862. 126 с.
REFERENCES
Gosudarstvennyi arkhiv Krasnodarskogo kraya [State Archive of Krasnodar Region]. (in Russian)
Bentkovskii I. V. Materialy dlya istorii kolonizatsii Severnogo Kavkaza. Zaselenie zapadnykh predgorii glavnogo khrebta [Materials for the history of colonization of the North Caucasus. Settlement of the western foothills of the main ridge] // Kubanskii sbornik [Kuban Collection]. Vol. 1. Ekaterinodar, 1883. (in Russian)
Vedomost' russkoi kolonizatsii Zakubanskogo kraya na Zapadnom Kavkaze s 1858 g. [The Register of Russian colonization of the Transkuban region in the West Caucasus since 1858] // Kubanskii sbornik [Kuban Collection]. Vol. 16. Ekaterinodar, 1911. (in Russian)
Venyukov M. I. Naselenie Severo-zapadnogo Kavkaza v tri epokhi ego kolonizatsii russkimi v 1841, 1860 i 1863 godakh [The population of the Northwestern Caucasus in three epochs of its colonization by Russians in 1841, 1860 and 1863] // Izvestiya imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva [Proceedings of the Imperial Russian Geographical Society]. Vol. 1. 1864. (in Russian)
Ivanenko N. S. Zemlevladel'tsy Kubanskoi oblasti i razdely zemel' [Landowners of the Kuban Region and partitions of lands] // Izvestiya obshchestva lyubitelei izucheniya Kubanskoi oblasti [Proceedings of the Society for the Study of the Kuban Region]. Ekaterinodar, 1902. Issue 3. Pp. 117-133. (in Russian)
Matveev O. V. Orenburgskie kazaki na Kubani [Orenburg Cossacks in Kuban] // Russkie traditsii [Russian traditions]. URL: https://etnos.ru/knigi-teksty/97-problemy-izucheniya-i-propagandy-kazachej-kultury/520-orenburg-skie-kazaki-na-kubani.html (21.08.2020) (in Russian)
Milyutin D. A. Vospominaniya [Memoirs]. 1860-1862. M.: Redaktsiya al'manakha «Rossiiskii Arkhiv», 1999. 558 p. (in Russian)
Po severnomu sklonu Zapadnogo Kavkaza (Iz putevykh zametok) [Along the northern slope of the Western Caucasus (From travel notes)] // Voennyi sbornik [Military Collection]. Tiflis. № 9-10. Vol. 75. 1870. Pp. 299-344. (in Russian)
Polozhenie o zaselenii predgorii zapadnoi chasti Kavkazskogo khrebta kubanskimi kazakami i drugimi pere-selentsami iz Rossii: (utverzhdeno 10-go maya 1862 goda: s prilozheniem drugikh materialov) [Regulations on the settlement of the foothills of the Caucasus Range's western part by the Kuban Cossacks and other settlers from Russia: (approved on May 10, 1862: with other materials)]. SPb.: Tip. Upr. Irregulyar. voisk, 1862. 126 p. (in Russian)
I. M. Fedina
PARTICIPATION OF THE URAL AND ORENBURG COSSACKS IN THE DEVELOPMENT OF THE NORTHWESTERN CAUCASUS IN THE SECOND HALF OF THE XIX CENTURY
The history of the formation of Cossack settlements in the northwestern Caucasus is an integral part of the history of our state, in the formation of which representatives of different Cossacks took part, therefore, the study of the settlements allows to take a fresh look at certain fundamental plots of their history. In the second half of the XIX century in the Trans-Kuban region, first of all, groups of people from the nearest territories moved purposefully. Among the new inhabitants of the Caucasus foothills, most of them were Cossacks, who formed the settlement mode (villages, farms and other settlement structures) in all its diversity and predetermined the historical resource of settlements by their life activity. A retrospective look at the functioning of the Cossack settlements will help to understand better the ethnocultural generalizing tendencies in the formation of the Kuban Cossacks. It is also important to determine the role and place of Cossack settlements in the process of economic development of the North-West Caucasus area as a self-sufficient historical phenomenon and as an integral component of the all-Russian cultural tradition. The article considers the participation of the Ural and Orenburg Cossacks in the settlement of the northwestern Caucasus and the Kuban on the basis of archival, normative and other materials.
Keywords: Northwest Caucasus, Cossacks, settlement, villages, Kuban.
Федина Ирина Михайловна,
кандидат исторических наук, доцент, Кубанский государственный университет (Краснодар, Россия) ir_Lap@mail.ru
Fedina Irina Mikhailovna,
Candidate of Sciences (History), Associate Professor, Kuban State University (Krasnodar, Russia) ir_Lap@mail.ru
