CC BY
44
УДК 908(47Р+57Р+480)+262.143
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2014. Вып. 2
Ю. И. Крипатова
УЧАСТИЕ ПРАВОСЛАВНЫХ СВЯЩЕННИКОВ В РАЗВИТИИ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В СЕВЕРО-ЗАПАДНЫХ ПРИХОДАХ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЕПАРХИИ В XIX в.
В статье рассматривается образовательная деятельность православной церкви и ее служителей, их роль в системе начального народного образования на территории Великого княжества Финляндского. В этой части Санкт-Петербургской епархии создание и функционирование приходских школ проходили в соответствии не только с российским, но и финляндским законодательством, учитывая положительный опыт лютеранской церкви. Процесс формирования православных приходских школ начался только во второй половине XIX в. и шел довольно медленно. Это было связано, во-первых, с отсутствием поддержки со стороны епархиальных властей, во-вторых, с нехваткой времени у священнослужителя заниматься делом образования, в-третьих, с отсутствием учебных материалов и программ на местном (финском) языке, в-четвертых, с разбросанностью населения по территории прихода. Несмотря на это, к концу века в княжестве действовали 42 приходские школы, в которых обучалось 2712 учеников. Библиогр. 15 назв.
Ключевые слова: Санкт-Петербургская епархия, Финляндия, народное образование, православная церковь.
Yu.I. Kripatova
PARTICIPATION OF ORTHODOX PRIESTS IN PUBLIC EDUCATION IN NORTHWESTERN PARISHES OF ST. PETERSBURG DIOCESE IN XIX CENTURY
The article considers the educational activity of the Orthodox Church and its clergy in primary public education on the territory of the Grand Duchy of Finland. Establishment and operation of parish schools in this part of the Diocese of St. Petersburg were in accordance not only with Russian, but also Finnish legislation, taking into account the positive experience of the Lutheran Church in this matter. The process of formation Orthodox parish schools began only in the second half of the XIX century and was going quite slowly. This was due, first, to the lack of support from the diocesan authorities, second, to the lack of time of clergymen engaged in business education, and thirdl, because of the lack of teaching materials and programs at the local (Finnish language), and fourth, because of the sparseness of the population in the territory of the parish. Despite that, by the end of the century there were 19 constant and 23 mobile parish schools, with an enrollment of 2,712 students in the Principality. Refs 15.
Keywords: St. Petersburg Diocese, Finland, primary public education, Orthodox Church.
В конце XVIII — начале XIX в. территория Санкт-Петербургской епархии была значительно увеличена за счет присоединения земель Финляндии к Российской империи. Однако автономия, которой было наделено Великое княжество Финляндское, а также сохранение местных законов, какими они были при шведском владычестве, способствовали тому, чтобы жизнь приходских православных церквей на данной территории развивалась иначе, нежели в остальных частях епархии. Более того, 11 декабря 1811 г. Выборгская губерния (так называемая «Старая Финляндия») была включена в состав Великого княжества Финляндского, и на ее территории стали действовать те же законы и постановления, что и во всем княжестве.
Согласно местным законам, дело первоначального народного образования и воспитания относилось к одной из первых обязанностей финляндского духовен-
Крипатова Юлия Игоревна — соискатель, Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге, Российская Федерация, 188800, Выборг, ул. Штурма, 1; martirion@rambler.ru
Kripatova Yulia I. — post-graduate student, Leningrad Region State Archive in Vyborg, 1, ul. Shturma, Vyborg, 188800, Russian Federation; martirion@rambler.ru
ства, как лютеранского, так и православного. Также стоит отметить, что до середины XIX в. в княжестве светская и церковно-приходская общины совпадали, и нередко эту структуру возглавлял именно пастор (или священник), который решал вопросы не только церковного, но и административного характера. Ситуация несколько изменилась во второй половине XIX в. «Постановлением об устройстве народного преподавания в Великом княжестве Финляндском» в 1866 г. народные школы были отделены от церкви и подчинены особому центральному управлению и находились под надзором инспекторов [1, с 415]. Такое устройство вызвало некоторые противоречия между финляндским Сенатом и Святейшим Синодом в отношении православных приходских школ. Согласно этому закону епархиальные власти не могли контролировать их в полной мере, поскольку основные направления развития обучения должны были быть обязательно согласованы с Главным управлением училищ Финляндии и учитывать пожелания прихожан. В итоге обучение в большинстве начальных школ приходов стало вестись на финском языке, а их содержание всецело возлагалось на прихожан каждой церкви. Однако закон 11 мая 1866 г. вовсе не освобождал духовенство от преподавательской деятельности, напротив, именно на них возлагалась обязанность по организации «детских» школ или школ грамоты. В этих школах воспитанников должны были обучать чтению, но курс мог быть расширен введением обучения письму, счету и пению. В городах такие школы были подготовительными к начальной или высшей школе, находящейся в ведении общины. Кроме того, священнослужители обязаны были преподавать Закон Божий в городских школах.
Если постановка дела начального образования православных жителей Финляндии началась только во второй половине XIX в., то образование лютеран в приходских школах было налажено здесь давно. Лютеранская церковь ревностно исполняла учительские обязанности, фактически включив образовательный процесс в мисио-нерско-проповедническую деятельность.
Лютеранской церковью организовывалось два типа школ. Первые — переходные — не имели постоянного здания, учителя таких школ на протяжении всего года перемещались из одной деревни в другую, останавливаясь в каждой по нескольку месяцев, так, чтобы к концу учебного года все дети прихода были обучены грамоте. Вторые — постоянные школы — организовывались недалеко от приходской церкви, программа обучения в них была более насыщенной. В них учили катехизису, священной истории письму, арифметике, чистописанию. Приходские лютеранские школы были одновременно и низшей ступенью в образовательном процессе княжества, и основным средством религиозно-нравственного просвещения населения.
Со своей стороны и финляндское правительство строго контролировало процесс обучения, штрафовало уклонявшихся от него [2, с. 101], а также не жалело казенных средств на подъем народного образования и благосостояния [3]. Данная политика в течение века показала хорошие результаты. По сравнению с 1835 г. в 1855 г. количество учащихся Великого княжества Финляндского выросло более чем в 3 раза.1
Учитывая положительный опыт княжества в деле народного образования, в 1845 и 1846 гг. Санкт-Петербургское епархиальное начальство со своей стороны потребовало и от православного духовенства обязательного учреждения при церквях приходских училищ. Руководством для них должны были стать местные законы кня-
1 В 1835 г. в княжестве на каждые 10 тыс. человек приходилось только 20 учащихся, в 1855 г. их число возросло до 70 человек (по России тогда же данный показатель составлял всего 56 учащихся), а в 1885 г. в княжестве насчитывалось уже 288 учащихся на каждые 10 тыс. [3, с.74].
жества, а также довольно пространная инструкция, составленная Выборгским Духовным правлением, в которой, правда, количество преподаваемых в приходских школах предметов соответствовало уже первой, а не подготовительной ступени образования.
Самые первые школы были устроены в 40-е годы XIX в. в пяти сельских приходах: Иломанском, Кидельском, Красносельском, Салминском и Шуэзерском, т. е. в карельской части княжества. Второй период основания школ в приходах княжества приходится на 60-70-е годы, когда были основаны школы в городских приходах: Гельсингфорском, Кексгольмском, Абоском, Шуйстамском, Сердобольском и Выборгском.
Согласно законам княжества, а именно ими приходилось руководствоваться православным священникам в начале XIX в., создание приходских школ было одной из обязанностей именно духовенства. Последнее должно было опираться на местное население, на чьи плечи ложилось финансирование данной школы. Кроме того, именно община и приход должны были заниматься разработкой учебных программ и выбором предметов. Однако не всегда приход мог поддерживать священника в деле устройства школы. Так, например, в Тивральской и Шуйстамском приходах прихожане были настолько бедны, что не могли собрать достаточных средств даже на оплату учителя [4, л.1], а в Гельсингфорсе прихожане отказались собирать средства на школу, обосновывая это тем, что такую школу должны учредить местные власти [2, с. 113].
Тем не менее к началу 80-х годов XIX в. местным священникам удалось создать 6 из 14 школ [5, л.2; 6, л.13, 90; 7, л. 68]. В роли устроителей православных приходских школ выступали не только священники, особую роль в этом сыграли и владельцы вотчин, в которых располагалась православная церковь, и просто благотворители. Таких православных начальных школ было 5, и еще 4 школы были заведены при совместном ходатайстве с местными священниками.2
По аналогии с лютеранской церковью при православных приходах создавались два вида школ: постоянные и переходные. Постоянные школы (их к 80-м годам было большинство) открывались в крупных селениях и городах, где демографическая ситуация среди православных позволяла из года в год набирать полные классы учащихся. В них обучали основам веры, чтению, письму по-фински и по-русски, началам арифметики. Учителями, как правило, состояли причетники храма, иногда приход нанимал учителя [2].
Школы переходные (в 1880 г. их было всего 2 — в Сердобольском и Иломанском приходах) устраивались в небольших селениях временно. В передвижных школах обучение велось на финском языке следующим предметам: религии, священной истории, чтению, а также для желающих — письму и арифметике. Преподавали в них нанятые приходом учителя, хорошо говорившие и по-русски, и по-фински. Интересно, что в Кидельском приходе священники меняли статус школы: создавалась она в 1841 г. как постоянная, но в течение 16 лет (1850-1866 гг.) эта школа была передвижной и размещалась в одном из четырех округов прихода по одному году [8, с. 212, 239].
2 Школы, устроенные помещиками: в Сердоболе — купцами Елисеевыми в 1874 г., в Салме — Ф. Г. Громовым в 1846 г., им же в 1848 г. — в Шуэзеро, Шуйстамо, Корбосельском. Школы, основанные купцом Громовым, после смерти владельца перешли в ведение горного начальства, которое купило имение, и в 1870-х годах находились в некотором упадке. В Красном селе школа была основана помещиком И. И. Богаевским; в Выборге в 1870-х годах частные благотворители создали 2 бесплатные школы.
Таким образом, за 25 лет в 11 приходах из 22 были созданы школы, еще в двух приходах (Фридрихсгамском и Куопиоском) священники обучали детей на дому [8, с. 99]. Сведений о школах еще в двух приходах — Либелицком и Палкеальском, не имелось. Этого количества школ было явно недостаточно, более того, даже наличие школы в некоторых приходах не способствовало повышению грамотности населения. Согласно отчетам духовенства, в 1870 г. в 10 приходах из 22 население было неграмотным (Красного села, Корбосельки, Киделя, Шуйстамо, Шуэзеро и Салмы) [4, л. 146]. Из-за дальности расстояния и бедности крестьяне неохотно отдавали своих детей в школы. Большинство крестьян вполне довольствовались только обучением грамоте, и лишь дети начинали немного разбирать буквы и слова, родители забирали их домой [8, с. 239]. Улучшить ситуацию в таких приходах могло лишь устройство нескольких переходных школ, чтобы учить детей по деревням. Правда, в приходах Сердобольском, Кидельском и Корбосельском школы были переходными, но так как они часто оказывались на расстоянии 10-60 верст от церкви, то причт практически не контролировал процесс образования [4, л. 145]. Очевидец обучения в этих школах, местный священник Флоровский в 1866 г. писал: «.. .Каждый год подаются ведомости и списки учеников, дело делается. Однако на вопрос: кто обучается в этих импровизированных училищах? Как обучается? Какова действительная численность учеников? Вообще, соответствует ли она потребностям народа? Ответить довольно трудно» [2, с. 112]. Не стоит забывать, что основной целью приходских школ было обучение детей в первую очередь основам православной веры, а освоение чтения и письма должно было способствовать этому.
В 1860-е годы особенно остро перед епархиальными властями встал вопрос о языке преподавания в школах. В 1864 г. генерал-губернатор Финляндии барон П. И. Рокасовский высказал митрополиту мнение о том, что «распространение между православными финнами религиозных понятий составляет главное условие нравственного и умственного образования» [4, л. 157 об]. В результате Синод, разделяя со своей стороны мнение генерал-губернатора, по представлению митрополита от 19 марта 1865 г. предписал финляндскому духовенству, чтобы оно старалось использовать для проповедей и для обучения финский язык [4, л.157]. С этого времени постепенно почти во всех сельских приходах финляндской Карелии обучение первоначально проводилось по-фински, а потом, по желанию, дети учили русский язык. Самой образцовой школой была Салминская, так как в ней завершался курс образования изучением церковно-славянского языка.
Согласно пожеланиям епархиальных властей обучением детей должны были заниматься сами православные причты. На деле же выходило, что очень немногие из церковных служителей соглашались заниматься учительством даже за плату. Это было связано с занятостью их богослужебными, письменно-отчетными обязанностями и с тем, что для православных школ княжества не было разработано учебных материалов. Так, например, в Кексгольмском благочинии в 1860-х годах из 8 школ только в 3 учительские должности занимали причты (и то из самых нижних чинов). В двух приходах обучение не велось вообще из-за неимения православных учеников, а в остальных трех училищах учителя были не из духовного звания [4, л. 124 об.], т. е. нанятые прихожанами. Часто случалось, что обучение в школах прекращалось на год или более в связи со смертью учителя и невозможности найти нового. Так, в Иломанском и Кидельском приходе прихожане желали учить детей, но священни-
ки в течение двух лет не могли найти достойных людей для назначения на учительскую должность [4, л. 125].
В целом же приходские школы к 1880-м годам держались лишь на энтузиазме учителей-священников или дьяконов, и без того, при обширном пространстве приходов в крае, загруженных своими обязанностями. Среди тех, кто радел об образовании своих прихожан стоит отметить священников, взявших на себя труд по переводу богослужебной литературы и молитв на финский язык. Впоследствии они были объединены в Комиссию по переводу: Василий Дьяконов (Шуйстамо), Иоанн Альбинский (Корбосельки), Михаил Зотиков (Кидель) и Николай Зотиков (Либелицы). Все они «основательно знали финский язык и были распалены ревностию к просвещению паствы своей». [6, л. 6 об.]. Однако таких труженников было немного, чаще члены причтов или оказывались не способными к учительскому служению, или уклонялись от него под разными предлогами. Поэтому в русской части епархии дело шло совсем плохо, а в карельских приходах духовенство воспользовалось коренным требованием местного закона и, как мы видели, заставило прихожан нанять учителей.
Поскольку приходских школ в княжестве к 1880-м годам было еще очень мало, дети православных родителей обучались также в народных школах Главного управления училищ Финляндии (или государственных), где все учителя были лютеранами. Доля таких учеников в общем числе учащихся составила к 1880 г. не более 20 % [8]. С каждым годом их число росло, поскольку лютеранская церковь стала создавать приходские школы с обучением на финском языке в сельской местности, и получить образование в этих школах для карельских крестьян, составлявших основную массу православных прихожан, становилось более удобным. Со своей стороны лютеранские пасторы благосклонно смотрели на таких учеников и поощряли, «олютеранивая» православных. Чтобы «школы эти в возможно меньшей мере были проводниками лютеранства в среду православных» [9, л. 8], финляндское духовное правление советовало православным священникам и прихожанам повлиять на то, чтобы в этих школах был хотя бы один православный учитель. Если же его невозможно найти, священник должен был договориться со школьной дирекцией, чтобы православные дети были освобождены от уроков лютеранского Закона Божия. Более того, со временем, несмотря на официальное разрешение преподавать уроки Священной Истории учителями лютеранского вероисповедания, Финляндское Духовное правление стало предписывать священникам как можно чаще посещать эти уроки и присутствовать на экзаменах, чтобы «знать, не служит ли и Священная История проводником лютеранства в среду православных» [9, л. 8 об.]. Особенно поощрялось, когда проводить занятия в смешанных школах начинал сам местный священник или, в крайнем случае, псаломщик. В любом случае нерадение священников к обучающему процессу могло повлечь за собой серьезные неприятности.
К концу XIX в. епархиальные власти в своих предписаниях стали все чаще говорить об особенной важности школьного дела для православия в Финляндии. В результате в 1883 г. основные положения, касающиеся устройства школ при православных приходах, были включены в Постановление о духовенстве и храмах в православных приходах Финляндии от 5 марта 1883 г. В нем достаточно подробно были расписаны все обязанности клира и прихожан в деле создания начальных школ в соответствии с местными особенностями. Фактически же постановление лишь зафиксировало тот порядок организации и существования православных школ, который сформировал-
ся к концу века в княжестве. Создание школы, наблюдение за образовательным процессом, преподавание Закона Божия, а также по возможности Священной Истории (в приходских и общеобразовательных государственных школах) — все это было вменено в обязанность православных священников. Вообще по вопросам, касающимся народных школ, настоятелям сельских приходов было предоставлено преимущественное право на голос и место в общинной управе, какое по положению 6 февраля 1865 г. о сельском общинном управлении было присвоено в лютеранских приходах главным пасторам. Наблюдение и контроль над православными приходскими школами, согласно постановлению, должны были осуществлять не епархиальные власти, а Главное управление училищ Финляндии и назначенные для училищ инспектора и дирекции. Председателю же Финляндского Духовного правления было вменено в обязанность совершать поездки для наблюдения за православными приходскими школами и обучением Закону Божию православных исповедников в высших народных училищах. Все замечания и отчеты по школьному делу в православных приходах Правление должно было в первую очередь отправлять училищному ведомству, а не епархиальным властям. Таким образом, в этой части приходских дел православные приходы становились в прямую зависимость от лютеранского правительства [2].
Школы эти создавались исключительно для «первоначального обучения Закону Божию и чтению на родном языке детей», которые не могут получить эти знания дома. Однако по желанию прихожан в учебный процесс могли быть включены и обучение письму, и начальное ознакомление с арифметикой, и даже пение. Преподавание должно было вестись на языке местного населения.
Средства на содержание этих школ должны были выделяться Синодом, финляндским Сенатом, а также собираться самим приходом. Хотя руководство каждой школой было возложено официально на приходского священника, тем не менее, общее руководство этими школами было отдано не епархиальным властям, а инспектору, который назначался гражданскими властями из финнов-лютеран. Стоит также отметить, что в постановлении в качестве обязательного требования устанавливалось финляндское гражданство, а о принадлежности к православной вере не было ни слова. Можно предположить, что для разработчиков постановления вопрос вероисповедания учителя православно-приходской школы был очевиден и поэтому не был прописан, однако в княжестве подобная недоработка привела к серьезным отрицательным последствиям. Так, в некоторых православных приходах (особенно в общинах со смешанным лютеранским и православным населением) за неимением иных кандидатов к обучению детей были допущены лютеране.3 В результате создание православной приходской школы теряло всякий смысл, так как основной задачей приходской школы было обучение детей именно основам веры. И если для прихожан, особенно в сельской местности, был важен только сам факт того, что их дети учатся грамоте, то непонятно, как православные священники, будучи законными руководителями данных школ, могли не обращать внимания на вероисповедание учителя. Результатом такого обучения стало то, что в большинстве начальных школ дети не понимали даже сути православных обрядов [2, с. 146]. Например, абсолютная грамотность населения Либелицкого прихода сочеталась с его полным олютераниванием.
3 Например, в 1889 г. в Манчисаарском приходе в православных низших детских школах Закон Божий преподавали учителя-лютеране, и Финляндское Духовное правление вынуждено было предписать местному священнику (Леониду Стефанову) устранить их от преподавания [10, л. 20-22].
В результате сложившейся ситуации Финляндское Духовное правление в ноябре-декабре 1885 г. обратилось в канцелярию генерал-губернатора для уточнения вопроса вероисповедания учителя [10, л. 20]. Финляндский Сенат настаивал лишь на обязательном гражданстве учителя, а митрополит Санкт-Петербургский, Новгородский и Финляндский Исидор делал акцент на вероисповедании учителя приходских школ. Более того, ссылаясь на постановление от 5 марта 1883 г., митрополит настаивал на том, чтобы именно Финляндское Духовное правление назначало и контролировало приходских учителей [10, л. 21-22]. Митрополит Исидор считал необходимым, чтобы православные священники даже без помощи гражданской общины или правительства заботились о том, чтобы дети православных родителей получили необходимые знания Закона Божия. На основании рекомендаций митрополита руководство православными приходскими школами было фактически возложено на Финляндское Духовное правление. Оно утверждало кандидатов в учителя, контролировало процесс обучения, ходатайствовало в деле изыскания средств для приходских школ перед финляндскими властями [10, л. 41].
Стоит отметить, что найти достойных преподавателей для православных приходских школ в княжестве, имеющих финяндское гражданство, было не просто. Попытка решить проблему нехватки хорошо подготовленных учительских кадров из коренных жителей Финляндии для православных приходских школ предпринималась уже в 60 — начале 70-х годов XIX в. Инициатором выступили, к сожалению, не епархиальные, а гражданские власти княжества. В разработанном финляндским Сенатом проекте положения об устройстве православных приходов в Финляндии имелось упоминание о том, что для улучшения устройства школьного дела в православных приходах необходимо открыть в городе Сердоболе учительскую семинарию. Синод полностью поддержал эту идею и даже был готов выделить средства на строительство семинарии и оплачивать расходы на ее содержание.4 Однако из-за разногласий с финляндскими властями по вопросу языка преподавания в семинарии епархиальные власти отказались от данного проекта. Тем не менее Сенат изыскал необходимые средства, и в результате в октябре 1880 г. была открыта учительская семинария с преподаванием на финском языке [12, с. 140]. Впоследствии именно Сер-добольская семинария стала одним из центров финноманского движения, и, говоря о ней, епископ Киприан отмечал, что у православных воспитанников семинарии от православия «остается один звук, а по жизни они делаются лютеранами... Священников, первоначально обучавшихся в Сердобольской семинарии, было не более десятка, из коих трое лишены сана. В отношении православной церкви Сердобольская семинария... не только бесполезное, но и вредное учреждение» [12, с. 142]5. Русская же учительская семинария была основана только в 1912 г. в Выборге. Поэтому лишь с этого времени можно говорить о подготовке хороших православных учителей.
Согласно отчетам священников за 10 лет (1880-1890 гг.) количество школ в княжестве увеличилось почти в 3 раза. Здесь действовало 19 постоянных и 23 передвижные приходские школы, в которых обучались 2712 учеников. Всего же в княжестве
4 В частности, на постройку училищных домов, на жалование учителям выделялось по 300 руб., а на содержание семинарии — по 8140 руб. в год [11, л. 5].
5 Так, например, священник Садовников, будучи воспитанником Сердобольской семинарии, сложив с себя сан, являлся в 1906-1909 гг. инспектором финских школ (большинство учащихся в них были православного исповедания) [13, с. 66].
обучалось 3837 детей православных прихожан, что составляло 7,68 % всех православных жителей [14]. Для сравнения: в 1873 г. этот показатель был равен всего 2,81% [2].
В городах княжества при церквях создавались постоянные школы. В Або в 1882 г. была создана воскресная школа. При Гельсингфорском соборе и Ново-кирхском приходе были открыты приходские школы. В Котке в 1885 г. священником фридрихсгамской церкви Алексеем Фортунатовым при поддержке приходского попечительства была организована русская народная школа [10, л. 17]. Средства на постройку здания были собраны уже к 1877 г., участок земли для строительства был испрошен приходским попечительством у Военного совета безвозмездно. Возведение церковного дома, в котором должна была разместиться и русская школа, проводилось в 1886-1887 гг., до этого времени она размещалась в доме причта [10, л. 7, 6 об.] . В Вильманстранде, Кексгольме, Куопио, Нейшлоте приходских школ не было, так как при небольшом количестве православных детей в этих приходах священники преподавали Закон Божий в местных учебных заведениях, а в Выборге и так было 5 русских учебных заведений.
Постоянные школы были созданы и в некоторых сельских приходах: в Красносельском, Салминском, Шуэзерском, Шуйстамском, Либелицком и на Майницом острове. Особенно стоит отметить две школы в Красном Селе, созданные по инициативе священника Захария Земляницына. Образовательный процесс в этих школах был так хорошо налажен, что в 1892 г Совещательный Комитет по делам народных училищ в Финляндии наградил священника Земляницына за труды в деле народного образования единовременным пособием в 125 руб. (500 марок) [14, л. 40].
Тем не менее в большинстве сельских приходов создавались в основном передвижные школы: если в 1870-х годах их насчитывалось всего 2 — в Сердобольском и Иломанском приходах [8], то в 1892 г. — 23 школы. Этот процесс характеризует таблица:
Создание передвижных школ в сельских приходах*
Название прихода Кол-во школ Год основания
Корбосельский 1 1883
Палкеальский 1 1890
Тивральский 1 1890
Салминский 3 1888, 1888, 1888
Сердобольский 3 1861, 1885, 1875
Кидельский 3 1879, 1879, 1888
Шуэзерский 2 1887, 1891
Шуйстамский 4 1883, 1892
Майницкий 1 1887
Иломанский 1 1840-х
Либелицкий 3 Неизвестно
^Составлена по: [14, л.94, 158, 84, 125, 251, 315, 278, 296, 325, 225, 214, 374].
Содержались подобные школы за счет прихожан и должны были быть доступными для детей как неимущих, так и состоятельных прихожан [14].
Однако работа переходных школ была налажена очень плохо, и в течение нескольких последующих десятилетий Финляндское Духовное правление предприни-
мало попытки сделать процесс обучения в них более эффективным. Так, в 1889 г. Благочинный рекомендовал священникам убедить прихожан в необходимости оставлять школу в каждом селении не менее чем на две недели, так как за меньший срок научить детей грамоте и Закону Божию не представлялось возможным [9, л. 8]. Кроме того, бедность населения провоцировала споры учителей с прихожанами о выплате им содержания и месте проведения занятий. Особенно часты они были в Либелицком приходе [2, с. 143].
Стоит также отметить, что сами священники в городских и сельских приходах по-разному относились к учительским обязанностям, к 1892 г. во всех городских приходах священники состояли председателями или членами школьных дирекций и преподавали Закон Божий в приходских и обычных школах. В сельских же приходах духовенство неохотно занималось преподавательской деятельностью даже в приходских школах, как, например, в Корбосельках, Киделе, Шуйстаме, Шуезере и Салме. Это было связано с тем, что жалование за преподавание в городских приходах выдавалось из казны регулярно, а в сельских собиралось с прихожан с трудом. Кроме того, уровень образования сельских священников был не высок. В связи с этим с 1880-х годов при назначении священников епархиальные власти стали обращать особое внимание не только на знание финского и карельского языков, но и на образование и опыт преподавательской деятельности. Так, священник Сергий Каменский был переведен митрополитом Исидором из Петергофского уезда в Виль-манстрандский приход, так как «он хорошо зарекомендовал себя в деле обучения детей», и впоследствии за его труды уже в княжестве в 1888 г. прихожане подарили ему большой наперстный крест [14, л. 15]. Леонид Стефанов, будучи псаломщиком в Або, преподавал пение в русской народной школе и учил финский язык, это способствовало его рукоположению в священника и назначению в Мантисаарский приход [14, л. 33].
Увеличение количества школ способствовало росту грамотности среди православного населения, однако мало влияло на распространение православной веры в княжестве, как надеялись епархиальные власти. Такие школы раз или два в год проездом посещал православный священник. Епархиальный училищный совет неоднократно предписывал Финляндскому Духовному правлению исправить ситуацию: отыскать средства для улучшения преподавания Закона Божия, обязать местных священников заниматься обучением и наблюдением за успехами прихожан в изучении основ православной веры [2].
Основной проблемой, с которой сталкивались православные священники и учителя, приступая к делу обучения, была острая нехватка обучающих материалов на финском языке. Азбука для православных детей на финском языке («Аартеп») была разработана только к 1890 г. инспектором народных училищ в Финляндии Райтио и священником Сергием Окуловым (впоследствии она выдержала более 4 изданий) [16, л. 1]. Программа для обучения на финском языке православных детей княжества Закону Божию начала разрабатываться Духовным правлением только в 90-х годах XIX в., однако перед введением программы в школах ее предстояло утвердить в Главном училищном управлении края. Еще один предмет приходских школ — церковная история— практически не преподавался из-за отсутствия учебника на финском языке, только священник Сергий Окулов, преподаватель Закона Божия Сердобольской учительской семинарии, вел этот предмет по своим запискам.
Активное участие в подготовке материалов для обучения принимали местные священники, среди которых особенно много трудов на их создание положил священник Сергей Окулов. Он был выходцем из семьи пономаря, окончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию, был вольнослушателем Санкт-Петербургской Духовной Академии. По собственному прошению Окулов был утвержден с 1883 г. на должность постоянного законоучителя для православных детей в Сердобольской учительской семинарии с жалованием 5 тыс. марок в год, а с 1888 г. стал членом Дирекции высших народных школ Сердобольского прихода [14, л. 19]. Впоследствии именно он был главным редактором первой православной финской газеты «Утренняя заря», издаваемой на финском и русском языках.
Учителя начальных школ жаловались на отсутствие иллюстративного материала — изображений по Священной Истории и по устройству православного храма. При краткости времени преподавания, а также при том, что некоторые дети никогда не посещали православных храмов и не видели церковного богослужения, такие картины являлись хорошим подспорьем в деле обучения детей. Некоторые школы, особенно переходные, были настолько бедны, что не имели даже икон, а пользовались иконами, расположенными в домах прихожан, где школы останавливались. Однако иконы карельских крестьян содержались крайне небрежно, неряшливо, а в приходах «олютеранившихся» их вообще не было [2].
Таким образом, с 1940-х годов XIX в. на территории Великого княжества Финляндского постепенно начала формироваться сеть православных приходских школ. Их создание, как и функционирование, проходило сложно, в соответствии с местными условиями и законами, под неусыпным контролем со стороны не только епархиального начальства, но и гражданских властей края. Последние, будучи заинтересованы в увеличении количества грамотного населения предлагали организовать в Сердоболе семинарию для подготовки учителей приходских школ. К сожалению, за этими предложениями стояли конкретные задачи по формированию местных финских православных школ, аналогичных лютеранским, а также искоренение русского языка и культуры из жизни населения, на что епархиальные власти не соглашались, поскольку со своей стороны надеялись, что данные школы помогут «повернуть карелов лицом к России и русской вере» [15, с. 33].
Количество православных приходских школ к 1892 г. было оптимальным (в каждом сельском приходе существовала хотя бы одна школа). Вырос уровень грамотности среди православных жителей по сравнению с серединой XIX в. Однако учебные программы для приходских школ по основам православной веры, Священной Истории на местном языке находились еще в стадии разработки. В результате курс обучения зачастую ограничивался привитием элементарных навыков грамотности и изучением начал Священного Писания, православное население княжества, особенно сельское, не понимало ни сути учения, ни даже основных молитв и служебных текстов. Оно принадлежало к православной церкви лишь формально, в связи с чем и могло стать легкой добычей лютеранских проповедников.
Как одну из положительных сторон сложившейся ситуации стоит отметить то, что к концу века в среде духовенства княжества появилось четкое осознание того, что требовалось изменить в системе приходских школ для улучшения процесса обучения. К этому времени относится начало объединения заинтересованных местных священников в братство, названное впоследствии в честь Сергия и Германа Валаам-
ских. Организуются съезды, на которых участники поднимают и обсуждают проблемы существования и функционирования не только приходских школ, но и православной церкви в княжестве.
Источники и литература
1. Майков П. М. Финляндия, ее прошедшее и настоящее СПб.: Типогр. М. М. Стасюлевича, 1905.
552 с.
2. Православная церковь в Финляндии. Напечатано по распоряжению г. обер-прокурора Святейшего синода. СПб.: Синодальная типогр., 1893. 168 с.
3. Тризна Д. С. Финляндия за 100 лет в составе России (1809-1909 гг.). СПб.: Типогр. В. Ф. Кирш-баума, 1911. 73 с.
4. Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге (ЛОГАВ). Ф. 394. Оп. 1. Д. 14.
5. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 19. Оп. 2. Д. 268.
6. ЛОГАВ. Ф. 408. Оп. 1. Д. 28.
7. ЛОГАВ. Ф. 392. Оп. 1. Д. 7.
8. Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Вып. 4. СПб.: СПб. епархиальный историко-статистический комитет, 1875. 479 с.
9. ЛОГАВ. Ф. 387. Оп. 1. Д. 41.
10. ЛОГАВ. Ф. 387. Оп. 1. Д. 42.
11. ЛОГАВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3380.
12. Православная Карелия. Очерк. Пг.: Гос. типогр., 1914. 143 с.
13. Laatokka. № 99. 1905 (из статьи без названия).
14. Клировые ведомости за 1892 год. 342 л.
15. Виртуховская М. А. Карельские православные братства. Формирование и первые годы существования // Православие в Карелии: материалы республиканской научной конференции (24-25 октября 2000 года). Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2000. 214 с.
16. ЛОГАВ. Ф. 388. Оп. 1. Д. 15.
Статья поступила в редакцию 21 ноября 2013 г.
