УБИВАТЬ ИЛИ НЕТ, ВОТ В ЧЕМ ОСНОВНОЙ ВОПРОС ЭВТАНАЗИИ

Старовойтова О.Э.; Сальников В.П.; Захарцев С.И.; Виноградова Е.В.

ТЕОРИЯ УГОЛОВНОГО ПРАВА

СТАРОВОЙТОВА Ольга Эдуардовна,

профессор Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации, доктор юридических наук, доктор юридических наук, доцент (г.Санкт-Петербург, Россия), e-mail: olgst4r@yandwx.ru

САЛЬНИКОВ Виктор Петрович,

профессор Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии РФ, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, Почетный сотрудник МВД России, академик РАЕН (г. Санкт-Петербург, Россия),

e-mail: Fonduniver@bk.ru

ЗАХАРЦЕВ Сергей Иванович,

профессор Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации, доктор юридических наук, академик РАЕН (г. Санкт-Петербург, Россия), e-mail: zakhartsev2306@mail.ru

ВИНОГРАДОВА Елена Валерьевна,

доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник сектора конституционного права и конституционной юстиции

Института государства и права РАН, e-mail: evsfrf@gmail.com

УБИВАТЬ ИЛИ НЕТ, ВОТ В ЧЕМ ОСНОВНОЙ ВОПРОС ЭВТАНАЗИИ

Аннотация. Проблема эвтаназии сложна и многие решения не бесспорны. Статья посвящена изучени законодательства, регламентирующего эвтаназию в разных государствах. Отмечается, что основные этические и гуманитарные аспекты добровольной эвтаназии слишком сложны для урегулирования в рамках системы уголовного правосудия.

Ключевые слова: эвтаназия; ассистируемый суицид; законодательная система.

STAROVOITOVA Olga Eduardovna,

Professor of the St. Petersburg Military Order Zhukov Institute of National Guard Troops of the Russian Federation,

Doctor of Law, Doctor of Law, Associate Professor (Saint Petersburg, Russia)

SALNIKOV Victor Petrovich,

Professor of the St. Petersburg Military Order of Zhukov of the Institute of Troops of the National Guard of the Russian Federation, Doctor of Sciences, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Honorary Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation, Honorary Officer of the Ministry of Internal AffairsRussia, Academician of the Russian Academy of Natural Sciences (St. Petersburg, Russia)

DOI: 10.24412/2224-9125-2022-10-120-127 NIION: 2022-0079-10/22-157 MOSURED: 77/27-025-2022-10-157

ZAKHARTSEV Sergey Ivanovich,

Professor of the St. Petersburg Military Order Zhukova Institute of National Guard Troops of the Russian Federation, Doctor of Law, Academician of the Russian Academy of Natural Sciences

(St. Petersburg, Russia)

VINOGRADOVA Elena Valerievna,

Doctor of Law, Professor, Chief Researcher constitutional law and constitutional justice sectors Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences

TO KILL OR NOT, THAT'S THE MAIN QUESTION OF EUTHANASIA

Annotation. The article discusses the issues of euthanasia from the perspective of foreign states. It is noted that the basic ethical and humanitarian aspects of voluntary euthanasia are too complex to be resolved only within the framework of the criminal justice system. Key words: euthanasia, assisted suicide, legislative system

«Ежедневно миллионы людей во всем мире, находясь в здравом уме просят о смерти. Иногда они просят разрешить им лишить жизни других. Многие из них уже умирают. Некоторые просят о смерти, потому что не хотят жить тем способом, который им доступен»

Я. Dworkin [1].

Почему следует говорить об эвтаназии? Очевидные достижения медицинской науки безусловно имеют очень большое значение. Однако возникающие при применении новых медицинских технологий этические вопросы, пока не находят решения ни в правовой доктрине, ни правоприменительной практике. Большое количество возникающих научных дискуссий не имеют бесспорных выводов о возможности, допустимости, целесообразности их применения [2]. Развитие современной медицины привело к тому, что в настоящее время продлены могут быть как жизнь, так и процесс умирания, факт, который повысил осведомленность в вопросах, касающихся смерти и умирания в обществе в целом, популярной литературе и медицине.

Мнение Р. Дворкина, которое мы предложили в качестве эпиграфа к данной статье, отражает общее мнение, существующее в настоящее время о том, что современная медицина в состоянии оставить человека живым сверх его возможностей.

Статистическими данными подтверждается восприятие (мнение), что периодически врачи занимаются чрезмерным лечением людей, находящихся в терминальном (неизлечимом) состоянии [3].

Как результат, в последние годы не единожды поднимался вопрос о необходимости правовой реформы, которая разрешила бы эвтаназию и ассистируемый суицид [4].

В современной западной культуре смерть традиционно была частным делом, происходящим за закрытыми дверьми и с минимальным наблюдением или обсуждением.

Однако согласно данным, около 70% случаев смерти происходят в больницах, где естественные процессы смерти часто преобразовываются в медицинский случай и подчиняются технологиям.

Благодаря развитию медицины, за последнее столетие продолжительность жизни, например, британцев увеличилась в среднем на 25 лет [5].

Вследствие этого число людей, доживающих до 80 лет, с 1951 по 1988 годы увеличилось с 0.7 до 2 миллионов.

Увеличение продолжительности жизни, в свою очередь, по оценкам специалистов приведет к росту числа больных раком (в среднем на 0.5 в год в следующие 20 лет) [6] и увеличению количества страдающих неизлечимыми и хроническими заболеваниями.

Наряду с этим растет понимание права пациента на самоопределение, что в свою очередь инициирует дискуссии в обществе, науке, медицине и законодательстве относительно применения эвтаназии, ассистируемого суицида и лечения, поддерживающего жизнь [7]. Свобода как возможность сделать выбор без принуждения, не являясь абсолютной, находит допустимую степень независимости человека [8].

Основной вопрос дискуссии - дилемма, с которой сталкиваются врачи, пытаясь соблюсти

автономию воли больного при осуществлении лечения.

Правильность решений, принимаемых врачами относительно неизлечимых больных, часто подвергаются сомнению пациентами и их родственникам, при том, что варианты этих решений для лиц, их принимающих и за них ответственных, строго регламентированы законом.

Вследствие этого законодательная система обязана постоянно «стоять на страже границы» между правами пациента и обязанностями врача при принятии последним решений, потенциально касающихся прекращения жизни пациента [9].

Гипотетический случай, описанный ниже, иллюстрирует множество ситуаций, при которых современная медицина рассматривает смерть пациента как поражение и стремится продлить его существование любой ценой.

Представьте себе безнадежную ситуацию, сложившуюся в любой больнице. Безутешный родственник, сидящий у постели больного в ожидании неизбежного прихода смерти любимого человека. Однако смерть все не наступает, ожидание затягивается до бесконечности. Перспективы выздоровления практически равны нулю, однако смерть не приходит.

В конечном счете становится очевидным, что медицинские технологии не способны вернуть человека к полноценной жизни, а по сути лишь затягивают процесс его умирания.

Варианты, доступные для дальнейшего лечения такого пациента, очевидны. Можно сколь угодно долго продолжать поддерживать его в нынешнем состоянии, либо предпринять действия, позволяющие ему умереть.

К сожалению, возможность применения второго варианта весьма ограничена как общественной моралью, так и действующим уголовным законодательством.

Существующая дилемма затрагивает правовые, социальные, этические и медицинские аспекты проблемы, ни один из которых не имеет простого решения.

Должен ли пациент оставаться в живых столько долго, сколько это возможно при использовании медицинских технологий?

Этично ли оставлять пациента жить, поскольку мы это можем, или этичнее позволить ему умереть?

Должна ли семья пациента настаивать на поддержании его жизни или наоборот на ее прерывании?

Какими правами с точки зрения юриспруденции обладают в данной ситуации пациент и члены его семьи?

Какую ответственность несут медицинские работники, осуществляющие поддержание жизни пациента?

Законно ли будет прекратить эти действия?

Может ли сам пациент влиять на решения, принимаемые относительно дальнейших медицинских мероприятий в его отношении?

Перечисленные выше вопросы ежедневно встают перед людьми по всему миру. Сразу оговоримся и подчеркнем: поставленные вопросы сложны и не имеют единого и однозначного решения (выделено авторами).

С подобными дилеммами могут столкнуться люди, страдающие неизлечимыми заболеваниями, получившие травмы, несовместимые с жизнью, или оказавшиеся в таком состоянии в результате достижения преклонного возраста. Причины, по которым они оказались в подобной ситуации, часто менее важны чем то, что происходит с ними в дальнейшем.

Сегодня обыденностью становятся случаи, когда люди остаются в живых или возвращаются в жизни после травм, которые ранее неизбежно вели к смерти. Но какое качество жизни их ожидает и насколько за него ответственны медицинские работники?

Ответ на этот вопрос сформулирован специалистами медиками (Institute of Medical Ethics Working Party on the Ethics of Prolonging Life and Assisting Death)1, которые считают, что: «В настоящее время с помощью современной медицины удается поддерживать жизнь пациентов, большей частью пожилых, которые находятся в состоянии комы, утратили значительный процент трудоспособности, а также приносить облегчение страдающим от невыносимой боли. Врачи, в ведении которых находятся такие пациенты имеют возможность не только решать обязаны ли они продолжить лечение, но и в случае если это невозможно в силу обстоятельств определить насколько этичным будет применение к таким пациентам наркотических препаратов, которое неизбежно приведет к смерти» [11].

Для таких пациентов, а также для гипотетических пациентов, описанных выше, сохраненная жизнь может оказаться ни чем иным, как выживанием. Жизнь сохранена, но по сути она является лишь продлением умирания и качество ее сомнительно.

Решающий вопрос, который возникает при такой ситуации, разумеется, в том, как соотносятся жизнь и смерть.

Более того, следует решить, насколько незыблемым, или, наоборот гибким должно быть наше определение смерти в связи с постоянным прогрессом медицины. О прогрессе медицины [1;2], биомедицинских технологиях [6], правовой танатологии [7], биоюриспруденции, эвтаназии

1 Институт медицинской этики. Рабочая группа по этике продления жизни и содействия смерти

[5], биомедицинской этике и многих других вопросах пишут исследователи, в том числе и мы.

Так, Питер Синджер убедительно доказывает, что «традиционная мораль не способна адекватно отразить существующую реальность, касающуюся смерти и возможности контроля над ней» [12]. Он призывает не только пересмотреть наше понимание жизни и смерти, но также преобразовать закон в соответствии с этим пониманием.

Конечно, с появлением медицинских возможностей сохранения жизни пациентам несмотря на тяжесть их заболевания или его неизлечимость, появилось большое число людей, ратующих за право умереть с достоинством, а не терпеть унижение, которое в их понимании испытывает человек, оказавшийся в зависимости от медицины и медицинских работников[13].

Человеческое достоинство, как правило, является словесной конструкцией, имеющей различные интерпретации.

В контексте настоящей дискуссии о тесной связи эвтаназии со определением смерти с достоинством, важное значение имеет понимание права на самоопределение как уважение автономии воли пациента.

В более классическом, кантовском понимании самоопределение выражается в автономии каждого разумного существа и несомненной ценности ему присущей.

Эвтаназия в ее различных формах является одним из механизмов, нередко пропагандируемых в качестве основного средства демонстрации автономии воли человека и достижении смерти с достоинством.

Однако может ли быть сохранено достоинство посредством применения эвтаназии, зависит от конкретных обстоятельств каждого дела и от того, что при этом под эвтаназией понимается.

В самом общем смысле термин эвтаназия означает «хорошая смерть»; он является производным от двух греческих слов: ей- хороший, добрый; thanatos - смерть.

В современной трактовке эвтаназией называют безболезненную смерть лиц, страдающих неизлечимыми заболеваниями, испытывающих непереносимые страдания.

Принято различать пассивную и активную формы эвтаназии, понимание которых тесно связано с такими правовыми понятиями, как действие и бездействие.

Активная эвтаназия предполагает совершение каких-либо действий, пассивная - отказ от действий.

Так, например, отказ от жизнеподдержива-ющих мероприятий будет классифицироваться в таком случае как пассивная эвтаназия, поскольку

имеет место явный отказ от совершения каких-либо действий.

Отсутствие положительного результата активных действий, например, в случае, если смерть наступает от так называемого «двойного эффекта» [14], также подпадает под определение пассивной эвтаназии

Практическая и этическая стороны подобного деления эвтаназии на формы будут рассмотрены ниже попутно с обсуждением вопросов об ассистируемом суициде и совершении убийства из милосердия.

Ассистируемый суицид - совершение самоубийства при помощи другого человека - рассматривается как активная форма эвтаназии.

Эвтаназия также иногда классифицируется на добровольную, недобровольную и непреднамеренную, при этом критерием служит согласие пациента на совершение эвтаназии.

Недобровольная эвтаназия как правило имеет место тогда, когда пациент не может высказать своем мнение в силу своего состояния, однако заинтересованные лица полагают, что он бы высказал согласие.

Принудительная эвтаназия имеет место тогда, когда пациент не выражает своего согласия на нее, не согласен с применением к себе такого рода процедур.

Употребление термина «эвтаназия» в таком смысле ассоциируется с практикой геноцида нацистского режима и преступлениями, совершенными в тот период доктором Гарольдом Шип-маном, эти ассоциации во многих случаях лежат в основе возражений против эвтаназии. Они базируются на материалах Нюрнбергского международного уголовного процесса над фашистскими военными преступниками Они базируются на материалах Нюрнбергского международного уголовного процесса над фашистскими военными преступниками .

Подобная классификация (добровольная -недобровольная) ошибочна, поскольку эвтаназия предполагает, что действия по причинению смерти осуществляются в интересах субъекта, понимающего суть происходящего и с его полного согласия [15].

Если заинтересованное лицо не высказывает пожеланий о смерти, вполне логично предположить, что, несмотря на страдания и боль, он предпочтет жизнь, следовательно, все действия, направленные на ее прекращение, следует классифицировать как убийство или иные противоправные формы причинения смерти, а не как эвтаназию.

Поскольку основная задача — это анализ медицинского сопровождения добровольной эвтаназии в качестве средства обеспечения смерти с достоинством путем избегания беспо-

лезных страданий, нами будет внимательно рассмотрен вопрос о добровольной и недобровольной эвтаназии в контексте необходимости правовой реформы.

В Британии уже было предпринято несколько неудачных попыток легализации эвтаназии.

Например, Билль об Эвтаназии, представленный на рассмотрение Парламента в 1936 году, предусматривал систему, при которой совершеннолетние граждане Британии (старше 21 года), страдающие от неизлечимых заболеваний, находившиеся в здравом уме и трезвой памяти, могли подписать так называемый «бланк прошения об эвтаназии».

Прошение также подписывалось двумя свидетелями и передавалось на рассмотрение судье, который в свою очередь имел право провести с человеком, просящим об эвтаназии, собеседование с целью убедиться в его адекватности и трезвости намерений. В случае подтверждения просящим своих намерений и отсутствия у суда сомнений в их добровольности, прошение подписывалось и передавалось врачу для осуществления эвтаназии в присутствии двух свидетелей.

Положениями Билля об эвтаназии 1969 года также предусматривалась возможность эвтаназии для граждан старше 21 года и просящих о ней.

Предполагалось создание системы, при которой каждое прошение об эвтаназии рассматривалось двумя врачами, и ее осуществление допускалось в случае, если каждый из них подтверждал, что пациент страдает от неизлечимого заболевания и испытывает невыносимые страдания.

Несколько законопроектов, созданных в 70-е годы1, содержали предложения наделить неизлечимых пациентов, страдающих от непереносимых страданий, правом использовать для их устранения наркотические вещества в количестве, достаточном для того, чтобы человек оказался в бессознательном состоянии.

На практике такое право по сути оказалось бы пособничеством в самоубийстве, поскольку точно определить дозу достаточно сложно.

В 1991 году на рассмотрение был представлен законопроект, который бы наделял врачей правом осуществлять активные действия в отношении неизлечимых больных по их просьбе и с их согласия. Несмотря на активную поддержку, этот законопроект постигла судьба предыдущих, силу закона он так и не получил.

Законопроект, внесенный на рассмотрение в декабре 1999 г. в палату общин, имел своей

1 Известные, как законопроекты о положении неизлечимых больных.

целью запретить неоказание помощи неизлечимым больным, имеющее намерение ускорить их смерть, носил название «предотвращение эвтаназии».

Предложение было внесено Энн Унтертон вскоре после появления в прессе массовых сообщений о том, что пожилые граждане Британии нередко умирают в больницах в результате неполучения необходимого ухода.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Законопроект имел целью защитить старых и немощных пациентов, дать им уверенность, что в конце жизни они получат надлежащее медицинское обслуживание; он повлек шквал сообщений в прессе о давлении на таких пациентах и принуждении их к эвтаназии [16]. Проект был отклонен во втором чтении.

До недавнего времени законного права на эвтаназию не было предусмотрено ни в одной западной юрисдикции.

Нередко в качестве примера страны, легализовавшей эвтаназию, приводят Голландию. Однако здесь эвтаназия оставалась вне закона вплоть до 2000 года [17], и была разрешена только после разработки строжайшего механизма контроля [18].

Аналогичная практика существует в Германии и Швейцарии; эвтаназия применяется крайне редко, в исключительных обстоятельствах и под строжайшим контролем [19].

В северной территории Австралии закон, разрешающий ассистируемый суицид, был принят в 1996 году [20]. Четверо пациентов воспользовались благодаря ему своим правом на уход из жизни, прежде чем Верховный суд Австралии ввел мораторий на его действие. Окончательно отменил акт федеральный парламент Австралии [21].

В штате Орегон США в 1994 году был введен закон, разрешающий ассистируемый суицид [21]. И хотя впоследствии Верховный суд признал его неконституционным, он породил множество споров в обществе.

Вопрос о праве человека на ассистируемый суицид был всесторонне исследован в делах штат Вашингтон против al v. Glucksberg et a [22] and Vacco et al v. Quill et al[23]

Суть дел заключалась в том, насколько правомерен запрет штата Нью-Йорк на эвтаназию и не противоречит ли он 14 поправке к Конституции. Суд первой инстанции счел что противоречия нет, в апелляции решение было отменено.

Когда смерть наступает вследствие того, что лечение не было начато или было прекращено, причиной смерти является патология. Однако если смерть наступает в результате применения медицинских препаратов, причина смерти - медицинское вмешательство.

Таким образом, поддержание вышеуказанного различия не нарушает поправки, каждый имеет право отказаться от лечения, но в тоже время никто не вправе просить помощи в осуществлении самоубийства. Следовательно, законодательный запрет штата Нью-Йорк на осуществление ассистируемого суицида законодательству не противоречит.

В английском общем праве центральный аргумент для запрета эвтаназии - смысл, вкладываемый в понятие «убийство».

В уголовном праве Британии не является смягчающим основанием факт ускорения смерти другого лица с целью облегчить испытываемые им страдания. Оно упорно отказывается считать этот вопрос делом врачей и расценивает эвтаназию как убийство.

По словам Дж. Кеворкяна, «понимание того, что жизнь может быть невыносимой, мучительной. чуждо английскому уголовному законодательству, которое зиждется на принципе неприкосновенности человеческой жизни, означающем, что «жизнь каждого неизменная ценность, следовательно, убийство любого невиновного человека аморально и карается по закону».

Другие высказывают опасения относительно потенциального воздействия ослабления запрета на эвтаназию в каком бы то ни было ее проявлении на взаимоотношения, складывающиеся между пациентом и лечащим врачом.

Эту точку зрения весьма решительно поддерживает Кэптон, заявляющий следующее: «не знаю, как вам, а мне никогда не хотелось бы сомневаться в том с какими намерениями в мою палату входит врач. Пришел ли он оказать мне помощь или стать моим палачом».

По его мнению, в результате ослабления запрета на осуществление эвтаназии, вполне могут появиться врачи, которые будут использовать эвтаназию в своих целях, не считаясь с пожеланиями своих пациентов.

В то же время, несмотря на обоснованность вышеуказанных проблем, в сознании многих понятие эвтаназии неразрывно связано с пониманием смерти с достоинством. В подтверждение этого хочется привести слова женщины, умирающей от опухоли мозга: «Если бы у меня было

право выбрать время и способ ухода, я бы хотела уйти мирно и будучи готова к этому. Я прожила хорошую жизнь и мне хотелось бы, чтобы моя смерть тоже была хорошей. Я хочу умереть с достоинством» [24].

В этом контексте добровольная эвтаназия есть возможность каждого выбрать способ и время своей смерти, умереть мирной смертью, не будучи заложником медицинских технологий.

Такая смерть, когда умирающему удается сохранить контроль над происходящим с ним так же, как он делал это на протяжении своей жизни, не может расцениваться иначе, чем достойная. Достоинство представляет собой право каждого сделать выбор и обязанность остальных этот выбор уважать.

При таком понимании сути вопроса, если врачи и обслуживающий персонал помогают больному в осуществлении эвтаназии на основании его просьбы, это нельзя расценивать как деяние, совершенное со злым умыслом. Свои действия они будут осуществлять только по просьбе пациента и исходя из его желания умереть с достоинством.

А поскольку основные этические и гуманитарные аспекты добровольной эвтаназии, пожалуй, слишком сложны для урегулирования только в рамках системы уголовного правосудия, может оказаться неуместным решать вопросы эвтаназии с помощью уголовного права, основной инструмент которого - наказание.

Прежде чем дать ответ на этот вопрос, следует дать понятие окончания жизни и наступления смерти с точки зрения медицины, права, философии, поскольку именно эти категории имеют центральное значение для нашего понимания эвтаназии и необходимости наказания за его осуществление с точки зрения общества, морали и права.

В заключение необходимо сказать, что целью данной статьи является постановка названных вопросов. Эти вопросы сложны, неоднозначны, более того, к их разрешению человечество возможно пока не готово. Мы вовсе не агитируем за эвтаназию, но предлагаем обменяться мнениями по данной актуальной и при этом крайне деликатной проблеме.

Список литературы:

[1] R. Dworkin, Life's Dominion (London, Harper-Collins, 1993) at 179.

[2] Виноградова Е.В. Трансплантация. Перспективы регулирования// Образование и право. 2021. № 5. С. 62.

[3] J Brody, "Doctors Admit Ignoring Patients Wishes" The New York Times Jan 1993, which reports on a survey conducted by the American Journal of Public Health in January 1993.

[4] G Williams, "Euthanasia" (1973) 41 Medico-Legal Journal, R Veatch, Death, Dying and the

[5] Biological Revolution (New Haven, Nash Publications, (1976), I Kennedy, "Euthanasia", in A Grubb (ed.), Choices and Decisions in Health Care (Chichester, Wiley 1993).

[6] Social Trends, Table 1.2, Age sex structure of the population (London, HMSO, 1990) at 24.

[7] Review of National Cancer Registration System, Series MBI, no. 17 (London, OPCS, 1990).

[8] The level of interest in euthanasia and assisted death in order to avoid prolonged dying is illustrated by the fact that Derek Humphry's book, Final Exit (Oregon, Hemlock Society, 1991), was listed as number one in the New York Times list of best selling self help books.

[9] Виноградова Е.В. Российская конституционная идентичность. Смертная казнь, против и... против// Вестник Пермского Университета Юридические науки. 2022-1 Вып.55. С. 35.

[10] Examples of these include R v. Cox (1992) 12 BMLR 38, Airedale NHS Trust v. Bland [1993] All ER 821, and Frenchay NHS Trust v. S [1994] 2 All ER 403.

[11] (1990) 336 The Lancet 610

[12] P Singer, Rethinking Life and Death (Oxford, Oxford University Press, 1995) at 148. Opinion polls suggest that, because of fears of prolonged dying, public support for euthanasia has increased from about 50% in the 1960s to approximately 75% in 1992. See, T M Helme,

[13] "Euthanasia Around the World" (1992) 304 British Medical Journal 717. This is the situation which occurs as a recognised side effect of palliative medication. It will be discussed in detail in ch. 2 For a discussion see Mary Anne Warren, Moral Status: Obligations to Persons and Other

[14] Living Things (Oxford, Clarendon Press, 1997) at 187.

[15] M Hickman, "Tory Proposes Anti-Euthanasia Bill", 9 December 1999, PA News.

[16] Euthanasia is defined in the Netherlands as any behaviour carried out with the "victim's" consent, which causes that person's death.

[17] See J Keown, "The Law and Practice of Euthanasia in the Netherlands" (1992) 108 Law

[18] Quarterly Review 51-78, and J Griffiths, "The Regulation of Euthanasia and Related Medical

[19] Procedures that Shorten Life in the Netherlands" (1994) 1 Medical Law International 137-58, for a full account.

[20] For further detail see, H Nys, "Physician Involvement in a Patient's Death: A Continental

[21] European Perspective", (1999) 7 Medical Law Review 208-246.

[22] The Rights of the Terminally Ill Act 1996.

[23] The operation of this legislation is discussed in detail in ch. 2.

[24] The Death with Dignity Act 1994

[25] Washington v. Glucksberg S Ct 2258 (1997)

[26] Vacco v. Quill 117 S Ct 2293 (1997).

[27] For a discussion see Mary Anne Warren, Moral Status: Obligations to Persons and Other Living Things (Oxford, Clarendon Press, 1997) at 187.

Spisok literatury: