CC BY
44
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2013. № 5
О.Ю. Панова
У ИСТОКОВ: СКЛАДЫВАНИЕ КАНОНА, ТОПИКИ И ТЕМАТИЧЕСКИХ КОНСТАНТ АФРО-АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ ТРАДИЦИИ
Статья, представляющая собой краткий обзор афро-американской литературной истории, высвечивает основные фазы формирования литературного канона, а также базовую топику, мотивы и образность становящейся традиции, такие как стремление к образованию и книжному знанию, библейская образность, преимущественно восходящая к Книге Исхода, колонизация/репатриация в Африку, стремление к свободе, полярная звезда, трагическая полукровка, чернокожий трикстер, примитив. Рассматриваются также процессы усвоения и трансформации европейско-американских жанровых конвенций автобиографии, документального повествования, просветительского и сентиментально-романтического романа и переоценки фольклорной и благопристойной традиций в начале ХХ в., включая период Гарлемского ренессанса 1920-х годов.
Ключевые слова: история литературы, американская и афро-американская литература, литературная традиция, канон, жанр, топос, мотив.
The brief overview of African American literary history highlights the main stages of its canon formation and some of its basic topoi and motifs: quest for literacy and knowledge, Biblical imagery, predominantly from the Book of Exodus, colonization / emigration to Africa, quest for freedom, the North star, tragic mulatto, the black trickster and the primitive. Genre conventions of autobiography, documentary narrative, enlightenment and sentimental novel acquired from the Euro-American literary tradition and their transformation are also under consideration as well as re-evaluation of folk and genteel traditions in the early XXth century including the Harlem Renaissance of the 1920-ies.
Key words: literary history, American and African American literature, literary tradition, canon, genre, topoi, motifs
История афро-американской литературной традиции насчитывает около трехсот лет (с конца XVIII по начало XXI в.). Принято начинать историю негритянской прозы с «Повествования о необыкновенных страданиях и удивительном избавлении негра Брайтона Хэммона» (1760)1, а поэзии — со стихотворения поэтессы Люси Терри Принс
1 A Narrative of the Uncommon Sufferings, and Surprising Deliverance of Briton Hammon, A Negro Man, — Servant to General Winslow, Of Marshfield, in New-England; Who returned to Boston, after having been absent almost Thirteen Years. Boston: Printed and Sold by Green & Russell, in Queen-Street, 1760.
(Lucy Terry Prince, 1730-1821) «Нападение на Барз» (Bars Fight, 1746), оставшегося неизвестным до публикации Дж. Шелдона в New England Magazine в конце XIX в.2 Литература американских негров позволяет обозреть становление и метаморфозы литературной традиции, создание которой шло ускоренными темпами и в сжатые исторические сроки. Закономерности и логику этого процесса можно наблюдать на этом материале в концентрированном и укрупненном виде, как под микроскопом.
В истории афро-американской литературы легко вычленяются три больших этапа: 1) до отмены рабства, точнее, до конца гражданской войны и реконструкции Юга (конец XVIII в. — 1870-е годы);
2) до начала движения за гражданские права и революции 1960-х;
3) с рубежа 1950-1960-х годов до настоящего времени.
Первый этап в истории негритянской литературы — это время становления, которое происходит через ученичество, подражание европейско-американской традиции, усвоение и воспроизведение ее канонов. Сопричастность этой традиции расценивается как важнейшее завоевание. Только при условии христианизации и приобщения к книжной культуре, грамотности, письменности негр мог приобрести в глазах общества статус человека, а не вещи и не животного. Кроме того, умение читать и писать являлась главным аргументом в пользу интеллектуальной и культурной полноценности негров. Характерный пример — экспертиза, которой был подвергнут поэтический сборник «Стихотворения на разные темы, религиозные и нравственные»3, негритянской поэтессы Филис Уитли (Phillis Wheatley, 1753-1783). Авторство поэтессы удостоверялось подписями «экспертной комиссии» уважаемых граждан Бостона, которая сделала следующее заключение: «Мы, нижеподписавшиеся, удостоверяем, что, по нашему убеждению, стихотворения, указанные на следующей странице, действительно были написаны молодой негритянкой Филис, которая всего несколько лет назад была привезена из Африки необразованной дикаркой (uncultivated barbarian from Africa) и с тех пор и до сего дня находится в печальном положении служанки-рабыни в одном из семейств нашего города. Она была проэкзаменована лучшими судьями и признана способной написать эти стихотворения»4.
Основные темы сочинений первых негритянских авторов, напрямую связаны задачей «очеловечивания» негров в глазах белого окружения:
1. Грамотность, образование (literacy) — высшая ценность в условиях рабства.
2 Sheldon G. Negro Slavery in Old Deerfield // New England Magazine. Vol. 14. № 1. March, 1893. P. 55-56.
3 Wheatley Ph. Poems on Various Subjects, Religious and Moral / By Phillis Wheatley, Negro Servant to Mr. John Wheatley of Boston. L.: Printed for Archibald Bell, 1773.
4 Ibid. P. VIII.
В рассказах бывших рабов, в первых романах и автобиографиях негритянских авторов подробно описывается обучение грамоте, трудности и препятствия, которые приходилось преодолевать, смекалку, а порой и героизм, которые нужно было проявлять рабу, чтобы научиться читать и писать. Описывая быт рабов, авторы с горечью отмечают, что среди негров распространены суеверия, процветает идолопоклонство. Поверья, «побасенки», суеверия, элементы африканского язычества (худу) — словом, тот самый фольклор, который будет признан величайшей ценностью в начале ХХ в., на данном этапе предстает как печальное свидетельство культурной отсталости негров. Это отвратительные пережитки, и с ними нужно бороться, чтобы стать вровень с теми стандартами, которые заданы высокой европейско-американской культурой.
2. Негритянская литература как «негативный снимок» американского демократического общества, основанного на просветительских идеалах.
Выразительным примером может послужить первый негритянской роман «Клотель или Дочь президента. Повествование из жизни американских рабов»5: его автор, беглый раб, черный аболиционист Уильям Уэллс Браун (1816-1884) рассказывает о судьбе рабынь-полукровок — дочерей и внучек Томаса Джефферсона. Отец-основатель, один из авторов Конституции предстает здесь как рабовладелец, богатый плантатор и отец незаконнорожденных детей, которых продают на аукционе.
Еще один пример — невольничьи повествования (slave narrative), который появились в конце XVIII в. и достигли пика популярности накануне Гражданской войны в 1840-1850-е годы. Как отмечает в своей известной монографии У. Эндрюс, жанровый канон невольничьих повествований построен на опрокидывании, ироническом переворачивании жанровых конвенций автобиографии, принятых в белой литературе6. Если автобиографию принято начинать с рассказа о своих предках, о родителях, семье, о фамильных традициях, то в невольничьем повествовании автор обычно не знает своего отца (часто высказывается подозрение, что это был хозяин), вовсе или почти не помнит матери. У него нет ни роду, ни племени, он носит фамилию хозяев. Вместо рассказа о детстве, обучении, взрослении следует рассказ об отсутствии детства и воспитания, а точнее, о «воспитании раба», который с ранних лет осваивает науку тяжкого труда, подчинения, насилия, страха.
3. Архетипическое движение с Юга на Север, от рабства к свободе.
5 Brown W. W. Clotel; or, The President's Daughter. A Narrative of Slave Life in the United States. L.: Partridge & Oakey, 1853.
6 Andrews W.L. To Tell a Free Story: The First Century of Afro-American Autobiography, 1760-1865. Urbana; Chicago: University of Illinois Press, 1986. P. 15.
4. Еще одна тема — так называемая колонизация, т. е. возвращение на историческую родину — Африку с миссионерскими и колонизаторскими целями распространения христианства и европейско-американской цивилизации7. Отголоски споров вокруг колонизации, т. е. репатриации негров, можно найти во множестве текстов, принадлежащих перу как черных, так и белых авторов. Пожалуй, самый известный пример — знаменитый роман Г. Бичер-Стоу. В Либерию собирается отправиться из Канады Джордж Гаррис с Элизой и детьми, сын Касси и повзрослевшая Топси.
На этапе становления литературной традиции возникают устойчивые образы, постоянно присутствующие в текстах не только XIX, но и XX вв. Например, это образ «говорящей книги» (talking book). Как отмечает Г.Л. Гейтс8, впервые он возникает у самых истоков литературной традиции, в книге африканского раба Джеймса Альберта Юкосо Гроньосо «Повествование о самых примечательных событиях из жизни Джеймса Альберта Юкосо Гроньосо, африканского принца, рассказанное им самим» (1772)9. Африканский подросток, которого везут через Атлантику на невольничьем корабле, с изумлением наблюдает, как голландец, капитан судна, читает матросам Библию: «.. .за всю мою жизнь я не видел ничего более удивительного, чем эта книга, разговаривающая с моим хозяином. Я хотел, чтобы она поговорила и со мной. оставшись один, я открыл ее и приложил к ней ухо в великой надежде, что она скажет мне что-нибудь; но мне стало очень горько и я был чрезвычайно разочарован, когда обнаружил, что она не хочет говорить. Мне сразу же пришла в голову мысль, что здесь каждое существо и каждая вещь презирают меня, потому что я черный»10.
Нетрудно увидеть, что этот образ напрямую связан с важнейшей темой грамотности, приобщенности к книжной культуре. Перечислим еще несколько устойчивых образов: «трагическая полукровка» (tragic mulatto); Полярная звезда (North star), указывающая путь к свободе; крылья, чтобы улететь из рабства; путь через Атлантику на невольничьем корабле (Middle passage)
Что касается жанровы форм становящейся литературной традиции, здесь мы преимущественно наблюдаем процесс усвоения и трансформации жанров европейского Просвещения. Следует отме-
7 Американское колонизационное общество (American Colonization Society) было создано в 1816 г.
8 Gates H.L. Jr. Introduction: The Talking Book // Pioneers of the Black Atlantic. Five Slave Narratives from the Enlightenment, 1772-1815 / Ed. by W.L. Andrews, H.L.Gates Jr. N.Y.: Basic Books, 1998. P. 4.
9 A Narrative of the Most Remarkable Particulars in the Life of James Albert Ukawsaw Gronniosaw, an African Prince, as Related by Himself. Bath: Printed by W. Gye, 1770.
10 Цит. по: Удлер И.М. В рабстве и на свободе. Становление и эволюция документально-публицистического жанра «невольничьего повествования» в XVIII-XIX веках. Челябинск, 2009. С. 39-40.
тить ведущую роль публицистики и документального жанра — эссе, трактатов, воззваний, обращений, писем. В негритянской беллетристике, возникшей в XIX в., бросается в глаза заметное отставание от литературы мейнстрима. В эпоху расцвета американского романтизма негритянские авторы осваивают достижения литературы XVIII в. Это религиозная и дидактическая поэзия, автобиография и, разумеется, просветительский роман в разных его разновидностях, в том числе эпистолярный и дневниковый; эксплуатируются находки вековой давности, еще в прошлом столетии прочно завоевавшие признание читающей публики по обе стороны Атлантики. Так, например, в романе Гарриет Энн Джейкобс «Истории из жизни молодой рабыни» (Incidents in the Life of a Slave Girl, 1861) повествуется о «несчастьях добродетели». В основе сюжета — история о соблазнителе и несчастной девице, переходящая в историю падшей, но сохранившей благородство духа женщины. Схема, популярная еще со времен Ричардсона, в целом сохраняется в неизменном виде, обретая черты «местного колорита»: в роли жестокого и безнравственного Ловласа — хозяин-рабовладелец доктор Флинт, несчастная девица — молодая рабыня Линда Брент. Книга, по сути, представляет собой беллетризованное изложение фактов биографии автора; так новый, не-европейский опыт негритянского раба становится фактом культуры, отливаясь в уже существующую форму и при этом трансформируя ее.
В постшестидесятническом американском литературоведении принято рассматривать популярные в середине XIX в. «невольничьи повествования» как оригинальный жанр афро-американской литературы, отличающийся глубоким своеобразием11. В известном своеобразии «невольничьим повествованиям», разумеется, отказать нельзя, как нельзя забывать и о том, что по сути дела slave narrative — это целый конгломерат жанров. Как уже было сказано, здесь соединяются автобиография, рассказ о духовном пробуждении (conversion), мемуары, публицистика, причем некоторые жанровые элементы при этом переживают метаморфозы, превращаясь в свою противоположность, как, например, классическая автобиография.
После гражданской войны и реконструкции Юга начинается следующий этап в истории черной литературы. Трансформации, которым подвергается в это время литературная традиция, связаны со становлением этнического самосознания, с поиском и утверждением самобытности негритянской литературы; но это «обретение своего голоса» пока представляется возможным исключительно в рамках американской национальной традиции.
11 Black Imagination and the Middle Passage / Ed. by M. Diedrich, H.L. Gates Jr., C. Pedersen. N.Y.: Methuen, 1984; Starling M.W. The Slave Narrative: Its Place in American History. Boston: GK.Hall, 1981.
В контексте совершающихся исторических перемен необходимо было отыскать какие-либо автономные, специфически расовые культурные достижения, которые могли бы стать фундаментом для нового образа негра. Важнейшим аргументом в пользу антропологической и культурной полноценности негров стал негритянский фольклор, который был возведен в статус культурной ценности. То, что раньше образованная черная элита расценивала как плод невежества, темноты, постепенно начинает становиться неотъемлемой частью литературной традиции. Негритянская литература вступает в период, соотносимый с европейским романтизмом «крови и почвы», романтическим народничеством. В качестве иллюстрации приведем лишь некоторые факты.
В 1867 г. был издан первый сборник спиричуэлс — «Песни черных рабов в США» (Slave Songs in the US) под редакцией Уильяма Фрэнсиса Аллена. По всей стране с успехом гастролируют негритянские хоры, некоторые коллективы, такие как Fisk Jubilee Singers, становятся звездами национального масштаба. В 1881 г. выходят «Сказки дядюшки Римуса» Джоэля Чэндлера Харриса, быстро завоевавшие популярность, а на исходе 1890-х негритянский прозаик Чарльз У.Чеснатт выпускает «негритянский аналог» книги Харриса — сборник рассказов «Колдунья» (Conjure Woman, 1899), где создан образ обаятельного и лукавого сказителя дядюшки Джулиуса, потчующего своими забавными, а порой и назидательными побасенками новых хозяев заброшенного имения — семейную пару, переехавшую на Юг из северного города. 1890-е годы — период расцвета поэзии на диалекте, корифеем которой становится Пол Лоуренс Данбар — негритянский поэт-лауреат, чье творчество поддерживают и «рекламируют» влиятельные белые друзья, в том числе знаменитый критик Уильям Дин Хоуэллс. В 1903 г. выходит знаменитая книга «крестного отца» Гарлемского ренессанса Уильяма Дюбуа «Души черного народа» (The Souls of Black Folk), где несколько глав посвящены фольклору и быту американских негров — спиричуэлс и блюзам, черной церкви, негритянскому диалекту и т. д.
Общеизвестно, что с наступлением Гарлемского ренессанса целый ряд ярких авторов (Зора Нил Херстон, Джеймс Уэлдон Джонсон, Лэнгстон Хьюз и мн. др.) стремятся соединить литературную традицию и фольклор, работают в области фольклористики, этнографии, антропологии. Сложившийся репертуар тем и образов пополняется особенно активно в 1920-1930-е годы. В это время важнейшие тематические константы — поиск идентичности, акцентирование своей расовой оригинальности, негритянский фольклор как отражение «черной души» и «новый негр» — концепт, вокруг которого разворачивается полемика (В чем задача «нового негра»? Стать выше расы или быть человеком своей расы, тоже американцем, но особенным,
самобытным?). Характерные черты черной расы (витальность, примат чувственно-эмоционального и интуитивного над рациональным началом, артистизм, пластичность, ритмичность, непосредственность) начинают осознаваться как ценности; они призваны дополнить и компенсировать односторонность ценностей белого общества (респектабельность, образованность, воля к успеху, нацеленность на достижение, процветание и пр.).
Среди устойчивы образов, появившихся в этот период в литературе, назовем, в первую очередь, те, что восходят к фольклору. Это персонажи анималистических сказок (Братец Кролик, Братец Лис и др.), разные варианты трикстера, герои блюзов и баллад. Из блюзовой традиции в литературу перекочевали гендерные архетипы: с мужским началом ассоциируется одиночество, саморазрушение, отрыв от корней, дома, семьи; с женским — цельность, традиционность, терпение, охрана дома и очага. Широко используется библейская образность, в первую очередь из Книги «Исхода», вошедшая в культурный обиход еще во времена рабства (Египет — земля рабства и обетованная земля, Моисей и гонитель-фараон, стены Иерихона, переход Иордана, лестница Иакова и т. д.).
Яркая иллюстрация того, как происходил синтез прецедентной и новой топики (которая по прошествии нескольких лет сама станет прецедентом) — романное творчество писательницы, этнографа и фольклориста Зоры Нил Херстон. К примеру ее беллетризованная автобиография «Следы на пыльной дороге» (Dust Tracks on a Road, 1942) во многом строится на фольклорных топосах. Это образы повествователя-«сказителя», трикстера, персонажей баллад. Вместе с тем легко узнаются прецедентные образы и лейтмотивы, вошедшие в черную литературу еще в XIX в. Это, во-первых, визионерство, связанное с пробуждением творческих сил героини; но, разумеется, у Херстон «обращение» (conversion), рассказ о котором был кульминацией духовных автобиографий, носит уже совсем не религиозный характер. Во-вторых, это тема грамотности (literacy), книжной культуры, — книгочейство, учеба в школе, без которых не может сформироваться самостоятельная самосознающая личность.
В литературе 1920-1930-х годов возникает образ черного примитива, вобравший в себя представления о характерных чертах черной расы — витальность, непосредственность, секусальность, близость к природе. Образ негра — «естественного человека», почти не затронутого «порчей цивилизации», часто встречается в белой модернистской литературе и встраивается в топос «американского Адама» и «американского Эдема». Негр-примитив — безусловно положительный идеал у Ш. Андерсона и У. Фолкнера, У. Карлоса Уильямса, Г. Стайн («Меланкта», 1909), У. Франка (роман «Праздник»,1923) и К. Ван Вехтена, автора скандально знаменитого романа «Черномазый раек»
(Nigger Heaven, 1926), где изображается «веселый Гарлем» двадцатых. — мир альфонсов и содержанок, приживалов и «светских мотыльков», прожигающих жизнь в кабаре и на частных вечеринках.
Образ примитива сразу вызвал к себе двойственное отношение в среде негритянской интеллектуальной элиты. Целый ряд авторов (У. Дюбуа, Дж. Уэлдон Джонсон и др.) утверждали, что образ примитива поддерживает стереотип о негре как о полу-животном, представителе низшей расы, противоречит идеалу образованности и цивилизованности, мешает прогрессу черной расы в Америке. Для них примитив тесно связывался с негативными и унизительными образами времен рабства — «обезьяна», «Топси», потешный «менестрель» (белый артист-танцор, представляющий гротескную карикатуру на негра). Однако другие деятели Гарлемского ренессанса видели в примитиве символ самобытности черной расы, воплощение ее достоинств и возможностей, недоступных белым. Образчики примитива в негритянской литературе создали Клод Маккей (Джейк в романе «Домой, в Гарлем», 1927) Эрик Уолронд (сборник рассказов «Смерть в тропиках», 1926), Лэнгстон Хьюз как в прозе (циклы рассказов о Дж.Б. Симпле 1940-1960-х гг.), так и в целом ряде стихотворений («Негритянские танцоры», «Ночная песня в Гарлеме», «Жалоба черной расы» и др.). Показательно, что все эти авторы — либо выходцы из Вест-Индии (Маккей, Уолронд), либо видные фигуры в так называемой черной диаспоре, поддерживавшие многочисленные дружеские связи с литераторами Гаити, Мартиники, Кубы, Африки (Хьюз, Маккей). Не случайно негритянский примитив 1920-1930-х годов заметно повлиял на идеологию негритюда, а впоследствии оказался тесно связан с афроцентризмом и черным сепаратизмом.
В период Гарлемского ренессанса, когда возникла мода на «все негритянское», в том числе и на негритянских писателей, афро-американская литературная традиция совершила качественный скачок. Тем не менее отставание от мейнстрима так и не было ликвидировано. В период «предренессанса» (1880-1910-е годы) негритянская литература в основном следует принципам романтизма и викторианской благопристойности (поэзия Данбара, романы, рассказы и новеллы Ч. Чеснатта). В эпоху Хемингуэя и Фолкнера, Дос Пассоса и Андерсона негритянская проза — это, в первую очередь, бытописательство, принцип жизнеподобия, психологизм. В XIX в. негритянские авторы писали о том, какими должны быть негры, представляли идеал, а реальное положение дел рисовали как недолжное и унизительное состояние. Теперь главный вопрос, которым озабочена литература — не «какими мы должны быть?», а «какие мы на самом деле?» Задачам самопознания были починены и жанровые формы — бытописательские и психологические романы, повести, рассказы, очерки и новеллы. Принцип жизнеподобия, внимание к социальным
проблемам, точность деталей и прочие характерные приметы указывают на тесную связь с принципами главных литературных направлений прошлого века — реализма и натурализма. На этом фоне наблюдается единственное исключение — книга лирической прозы Джина Тумера «Тростник» (Cane, 1926), ничем не уступающая лучшим образцам американского модернизма. Поэзия в целом обгоняет прозу — Лэнгстон Хьюз, Стерлинг Браун, Клод Маккей и другие поэты Гарлемского ренессанса гораздо смелее и авангарднее в своих поэтических экспериментах, чем их современники-прозаики. Однако ситуация по-настоящему начнет выравниваться лишь в 1940-1950-е годы с появлением таких черных классиков XX в., как Ричард Райт, Ральф Эллисон, Джеймс Болдуин, творчество которых позволяет констатировать, что негритянская литература США, пройдя период ученичества и подражания, достигает определенной зрелости и самостоятельности.
Список литературы
Удлер И.М. В рабстве и на свободе. Становление и эволюция документально-публицистического жанра «невольничьего повествования» в XVIII-XIX веках. Челябинск, 2009. Andrews W.L. To Tell a Free Story: The First Century of Afro-American Autobiography, 1760-1865. Urbana; Chicago: University of Illinois Press, 1986. Black Imagination and the Middle Passage / Ed. by M. Diedrich, H.L. Gates Jr.,
C. Pedersen. N.Y.: Methuen, 1984. Brown W.W. Clotel; or, The President's Daughter. A Narrative of Slave Life in
the United States. L.: Partridge & Oakey, 1853. Gronniosaw U.(James Albert). A Narrative of the Most Remarkable Particulars in the Life of James Albert Ukawsaw Gronniosaw, an African Prince, as Related by Himself. Bath: Printed by W. Gye, 1770. Hammon B. A Narrative of the Uncommon Sufferings, and Surprising Deliverance of Briton Hammon, A Negro Man, Servant to General Winslow, of Marshfield, in New-England; Who returned to Boston, after having been absent almost Thirteen Years. Boston: Printed and sold by Green & Russell, in Queen-Street, 1760. Pioneers of the Black Atlantic. Five Slave Narratives from the Enlightenment, 1772-1815 / Ed. by W.L. Andrews, H.L. Gates Jr. N.Y.: Basic Books, 1998. Terry L. Bars Fight. Sheldon G. Negro Slavery in Old Deerfield // New England
Magazine. Vol. 14. № 1. March, 1893. P. 55-56. Starling M.W. The Slave Narrative: Its Place in American History. Boston: GK. Hall, 1981.
Wheatley Ph. Poems on Various Subjects, Religious and Moral / By Phillis Wheatley, Negro Servant to Mr. John Wheatley of Boston. L.: Printed for Archibald Bell, 1773.
Сведения об авторе: Панова Ольга Юрьевна, канд. филол. наук, доцент кафедры истории зарубежной литературы филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
