CC BY
128
В.Г. Бухерт
У ИСТОКОВ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ АФРИКАНИСТИКИ Неопубликованная лекция Г.А. Нерсесова
Среди ученых, активно участвовавших в становлении отечественной африканистики, был доктор исторических наук Георгий Александрович Нерсесов (1923-1982), ученик академика Е.В. Тарле1.Своим коллегам по Институту Африки Академии наук СССР, где Г.А. Нерсесов работал старшим научным сотрудником, он запомнился как «энергичный, яркий и остроумный человек, не знающий компромиссов в науке и неизменно находящийся на наиболее сложных участках работы»2. Они отмечали присущую ему «шпроту исторического кругозора», тщательность анализа исторических фактов, сочетавшуюся с «глубиной их осмысления»3. Историкам он известен, прежде всего, как специалист в области внешней политики России на Ближнем Востоке и в Африке, как автор монографии «Дипломатическая история египетского кризиса 1881— 1882 гг.» (М., 1979). В ней был рассмотрен «один из ключевых вопросов истории колониального раздела Африки», при этом книга стала одной из первых в отечественной африканистике, «где все исследование проведено по архивным материалам»4. Г.А. Нерсесов был соавтором «Новейшей истории Африки»5, одного из первых трудов подобного рода в мировой африканистике.
Близко знавшие Г.А. Нерсесова люди отмечали также, что он был «прекрасным пропагандистом научных знаний», увлекал других «своей привязанностью к африканской тематике». Он «умел и любил работать с молодёжью»6. Именно эта сторона творческой личности Г.А. Нерсесова ярко раскрывается в лекции «Первые русские африканисты», прочитанной им для комсомольцев Института Африки АН СССР 25 мая 1979 г. по случаю Дня Африки. Текст лекции, ранее не публиковавшийся, обнаружен в личном
фонде Г.А. Нерсесова (ф. 1797), хранящемся в Архиве Российской академии наук.
Г.А. Нерсесов Первые русские африканисты
1. Научное изучение Африки в России началось в основном в XIX веке. Это был век великих географических открытий на «Черном материке» — век Ливингстона7, Стэнли8 и др[угих] знаменитых путешественников. Напомню, что до XIX в. европейцам были известны преимущественно прибрежные районы Африки. О ее внутренних территориях, об «африканской глубинке» в Европе знали еще очень мало, а то и не знали вовсе. Современная физико-географическая карта Африки, с которой вы познакомились на школьной скамье, составлена сравнительно недавно. Ей нет еще и 100 лет.
2. Итак, внутреннюю Африку европейские путешественники досконально изучили только в XIX в. И немалый вклад в «открытие Африки» внесли российские путешественники. Особенно это относится к северовосточной части континента, к таким странам, как Судан, Эфиопия и сопредельные с ними районы.
Интерес именно к этому региону легко объясним. Прежде всего, это наиболее близкая к России часть африканского материка. К тому же и наиболее важная с точки зрения развития русского мореплавания и заморской торговли, а также в политическом и военно-стратегическом отношениях. Особенно возросло значение Северо-Вост[очной] Африки для России после открытия в 1869 г. Суэцкого канала, когда через Красное море стал проходить кратчайший морской путь из Европы в Южную Азию и на Дальний Восток (протяженность его сократилась в 3
раза). Но и раньше Россия поддерживала торговые и политические связи с Египтом, под властью которого с начала XIX в. находился Восточный Судан. Через Египет (Александрию и Синайский полуостров) пролегали маршруты русских паломников к святым местам в Палестине. Давние связи были у России и с единоверной Эфиопией — эфиопская монофизитская церковь, так же, как и коптская в Египте, близка к русской православной церкви.
Во второй половине XIX в., когда Эфиопия стала объектом экспансии западноевропейских держав, особенно Италии и Англии, Россия оказывала политическую поддержку Эфиопии. Не из-за общностей религий, конечно. А с целью помешать захвату этого важного в торговом и стратегическом отношении района могущественными европейскими державами, которые могли бы преградить России путь на Восток . Учитывались также возможности развития торговли с Эфиопией и насаждения там русского влияния.
3. Вот так, коротко говоря, обстоит дело с причинами особого интереса России к странам Северо-Восточной Африки. Посмотрим теперь, какой вклад внесли русские путешественники в исследование этого региона — таких стран, как Судан и Эфиопия.
Уже в середине XIX в., в 1847—1848 гг.
— в результате экспедиции Егора Петровича Ковалевского (1811—1868)9 — были впервые обследованы обширные территории по обе стороны суданско-эфиопской границы в бассейне р. Тумат — левого притока Голубого Нила (35° д[олготы] — 10° ш[ироты] — уровень Аддис-Абебы). «Маршруты русского исследователя, — пишут советские географы-африканисты Горнунг10 и Олейников11, — позволили снять с карты (Африки) «белое пятно» в верховьях Тумата» (ИАР, с. 45—4612). (Но таких пятен осталось много. См. карту Ковалевского). Еще более значительны результаты 11-летнего (1875— 1886) пребывания в Африке другого рус-
Далее зачеркнуто: «через Северо-
Восточную Африку».
ского путешественника, Василия Васильевича Юнкера (1840—1892). Юнкер много сделал для изучения бассейна реки Собат (правый приток Белого Нила) и особенно верховьев Уэле. Собат протекает по территории Судана и Эфиопии, а Уэле берет начало в районе границы между Суданом, Угандой и Заиром и течет по северной части Заира. Таким образом, Юнкер вышел за пределы Северо-Восточной Африки и проник в Африку Центральную. Ему принадлежит почетное место среди первооткрывателей территорий, являющихся водоразделом великих африканских рек — Нила и Конго. До Юнкера была известна лишь небольшая часть гидрографической границы бассейнов Нила и Конго (я имею в виду открытия немецкого путешественника Швейнфурта13 в начале 70-х годов). После исследований Юнкера положение решительно изменилось. «По существу, — пишет советский географ Дмитревский14, — водораздел Нил — Конго как географическое целое был открыт Юнкером»15.
Исследования еще одного крупного русского путешественника Александра Кса-верьевича Булатовича (1870—1919) относятся к самому концу XIX в. (1896—1898 гг.). Они охватили преимущественно юго-западную часть Эфиопии — район, пролегающий между южными притоками Голубого Нила и озером Рудольфа. К числу наиболее значительных достижений Булатовича относится исследование течения главной реки Южной Эфиопии — Омо, которую он прошел от истоков до устья и впервые установил, что она впадает в оз. Рудольфа. Западнее р. Омо Булатович открыл огромный — простирающийся на несколько сот к[ило]м[етров] — горный массив. К сожалению, он назвал его не слишком удачно — хребтом имп[ератора] Николая II.
Булатович был также первым из европейцев, детально, как говорится, вдоль и поперек, изучившим территорию эфиопской (южн[ая] граница с Суданом) провинции Каффа (Кэфа). Он сумел картографировать этот район и дать его обстоятельную географическую характеристику.
4. Это только наиболее крупные русские географические открытия в Африке. Было много других — средних и мелких. Не только в северо-восточной и центральной, но также в северной и западной частях континента (Шольц-Рогозинский16 в Камеруне). Однако дело не только в географических результатах исследований наших соотечественников. Очень важны также их этнографические и вообще общественно-научные материалы. В ходе этих и многих других русских путешествий были собраны ценные данные об этническом составе населения африканских стран, их хозяйстве, социальном и политическом строе, быте и нравах, языке, культуре, религии и т.д. Это первоклассный источник для многих поколений ученых — этнографов, социологов, лингвистов, историков. Хочу отметить, что на сведения русских путешественников мы опираемся не только тогда, когда хотим воссоздать жизнь африканских стран в XIX в., но и когда ведем речь о гораздо более раннем времени. Ведь этнографические и другие материалы XIX в. могут быть использованы и действительно используются для реконструкции отдаленных от нас исторических эпох, поскольку сведения о них, которыми мы располагаем, очень и очень ограничены.
5. Теперь несколько слов о том, что же представляли собой великие русские путешественники в Африку, кто они были и чем интересовались. Как вы прекрасно понимаете, экспедиция в Африку даже сейчас, при нынешних средствах сообщения, дело дорогостоящее. Тем более это было так 100—200 лет тому назад. Русские дореволюционные научные учреждения (такие, как Академия наук, Русское географическое об[щест]во, Московский, Петербургский и др. университеты) практически не располагали средствами для африканских экспедиций. Вот почему многие русские путешествия в Африку организовывались не столько по научной, сколько по государственной линии — с военными, дипломатическими и другими целями. В частности, значительный слой русских путешественников в Африку составляют флотские и армейские офицеры.
Так, например, первые русские самостоятельные описания стран Магриба — Туниса и Алжира, опубликованные еще в конце XVIII в.17, принадлежат морскому офицеру, в то время капитану второго ранга Матвею Григорьевичу Коковцеву (1745—1793). Он посетил Северную Африку по заданию морского ведомства — с целью изучения условий для плавания и стоянок судов в южной части Средиземного моря. Напомню, что это было во второй половине 1770-х годов, когда Россия после победоносной войны с Турцией 1768—1774 гг. стала пробиваться в ряды средиземноморских держав. В нашей литературе за Коковцевым закрепилось звание «первого русского африканиста», которое присвоил ему в своей статье о путешествиях Коковцева известный советский этнограф М.О. Косвен18. Пользуясь современными понятиями, мы назвали бы Коковцева разведчиком. В Тунис он прибыл в 1776 г. из Ливорно на торговом корабле и под видом коммерсанта. Правителю страны
— бею — Коковцев представился как знатный русский путешественник, интересующийся развалинами Карфагена. Спустя год Коковцев появился в Алжире уже в другом качестве — в облике француза.
Но, конечно, не разведывательными данными ценны книги Коковцева и сохранившиеся после него архивные материалы. Они остались в истории науки как записки очевидца, со знанием и, главное, объективно и доброжелательно описавшего арабо-берберское население Алжира и Туниса. Подчеркиваю — объективно и доброжелательно. Ведь Россия не имела колониалистских целей в отношении Северной Африки, да и сам Коковцев был человеком широко обра-
*
зованным , испытавшим известное влияние гуманистических идей, довольно широко
* тт
Далее зачеркнуто: «лишенным шовинистических предрассудков. Он постоянно, я бы сказал, настойчиво отмечал, что хотя Северную Африку в Европе называют “Варварией”, ее население вовсе не варвары, а народ достаточно развитый, с богатой историей и самобытной культурой».
распространившихся в России в последней трети XVIII в. (вспомните Фонвизина19, Новикова20 идр.).
Военными были и многие русские путешественники в Эфиопию, ездившие туда в качестве военных советников, с миссией Красного Креста, с дипломатическими и иными заданиями. Это и полковник Л.К. Артамонов21, и поручик Н.С. Леонтьев22, и уже знакомый нам корнет А.К. Булатович. Впрочем, Булатович, уже после своих самых знаменитых экспедиций в 1903 г., когда ему было всего 33 года, резко изменил свою судьбу. Ушел в отставку и в 1906 г. принял схиму под именем отца Антония. Это, однако, не помешало ему участвовать в первой мировой войне, но уже не в форме гусарского офицера, а в облачении священника отряда Красного Креста.
Очень интересно, на основе серьезных научных изысканий, описал жизнь и деятельность Булатовича советский востоковед И.С. Канцельсон23 в книге «По неизведанным землям Эфиопии» (совместно] с Г. Тереховой, М., 1975) и во вступительной статье к сравнительно недавно вышедшему переизданию трудов Булатовича24. К сожалению, само это переиздание сильно потеряло в научном отношении, т.к. работы Булатовича помещены в нем со значительными купюрами, а значит, не могут использоваться как источники в научном исследовании.
Другой тип русского путешественника в Африку являл собой Егор Петрович Ковалевский. По образованию горный инженер, он служил в Министерстве иностранных дел. В Судан Ковалевский был послан по просьбе правителя Египта знаменитого Мухаммеда Али (правил в 1805—1849 гг.)25. Египетский паша нуждался в деньгах, и на Ковалевского была возложена задача отыскания золотых россыпей в Судане и организации добычи золота, что он и сделал, причем в довольно короткий срок. Говоря современными терминами, экспедиция во главе с Ковалевским ездила в Африку по лиНИИ ГКЭС26.
Вообще же Ковалевский и в Африке и во время других своих путешествий успеш-
но проявил себя на ученом поприще. Он был избран сначала членом-корреспонден-том, а затем почетным членом Академии наук. Человек прогрессивных взглядов, убежденный противник расизма, он заслужил уважение самых передовых людей своего времени, таких, например, как Николай Гаврилович Чернышевский27. Когда готовилась знаменитая книга Ковалевского «Путешествие во внутреннюю Африку» (СПб., 1849) и в журналах стали появляться ее отдельные главы, Чернышевский писал, что Ковалевский понравился ему за то, что «так говорит о неграх; что они ровно ничем не хуже нас...» (ПСС, т. 1, с. 234).
Наконец можно назвать путешественников в Африку с чисто научными целями. Для этого им приходилось путешествовать в основном за свой собственный счёт. Такую возможность имел, в частности, В.В. Юнкер. Говоря о Юнкере, не могу не выразить сожаление, что его капитальный трехтомный труд «Путешествие по Африке», написанный и опубликованный на немецком языке (Doktor W. Junkers. Reisen in Africa. 1875-1886. Wien-Olmütz, 1889-1891), до сих пор не переведен полностью на русский язык. Вышло лишь сокращенное, однотомное издание в 1949 г.28
Кстати, среди русских ученых, ездивших в Африку с сугубо научными целями, было немало естествоиспытателей - геологов, ботаников, зоологов и др. Здесь можно назвать плеяду ученых, некоторые из которых побывали в Африке уже в середине XIX в. - это участник экспедиции Ковалевского в Судан Л.С. Ценковский29, член-корреспондент Академии наук Э.И. Эйхен-вальд30 и академик A.A. Штраух31 (они работали в Северной Африке), и ряд других вид-
*
ных ученых.
6. Конечно, первые русские африканисты - это не только путешественники, но и кабинетные ученые, причем самого различного профиля. Оно и понятно. Ведь термин «африканистика», если его широко трактовать, включает в себя ряд по существу само-
* w Далее зачеркнуто: «естествоиспытателей».
стоятсльных наук, таких как арабистика (изучение арабского мира), египтология (изучение Древнего Египта) и др. И все же, прекрасно понимая, что речь идет об особых науках, имеющих свои научные задачи, развивающихся своим собственным путем, мы не можем упускать их из вида, когда говорим об изучении Африки. Тем более что русская дореволюционная египтология и арабистика достигли такого уровня, который снискал им подлинно мировое признание. Достаточно назвать, например, имя Владимира Семеновича Голенищева (1856— 1847)32 — ученого универсально широких интересов, крупнейшего знатока египетского языка и древнеегипетской литературы, а также археолога и эпиграфиста. На счету Голенищева 60 научных экспедиций и поездок в Египет. Он собрал и привез на родину обширную коллекцию египетских древностей, которую вы можете теперь видеть в Музее изобразительных искусств на Волхонке. Особенно хочется отметить, что Голенищев вошел не только в историю отечественной, но и египетской науки. Он положил начало преподаванию египтологии в Каире, способствовал созданию местной египтологической школы. Об этом помнят ученые Египта, называющие Г оленищева «пионером египтологии в Каирском университете»33.
Интересно, что некоторые специалисты-египтологи внесли лепту в другие сферы изучения Африки. Возьмите, например, такого крупного учёного, как Оскар Эдуардович Лемм (1856—1918)34. От египтологии он перешел к изучению коптов — древнего христианского населения Египта, точнее — к исследованию коптского языка и литературы. Он стал, по сути дела, создателем отечественной коптологии.
Или Борис Александрович Тураев (1868—1920)35 — знаменитый историк-египтолог, академик, автор классического труда «История Древнего Востока»36. Тураев принадлежал к числу лучших в мире знатоков религии и культуры Древнего Египта. Но он же плодотворно занимался и проблемами Эфиопии, завоевав себе репутацию очень
крупного эфиописта. Вот интересная деталь: магистерская диссертация Тураева касалась Древнего Египта. Она называлась «Бог Тот. Опыт исследования в области истории древнеегипетской культуры» (1898). А вот докторскую диссертацию он писал уже на эфиопскую тему, назвав ее «Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии» (1902).
Вообще эфиопистика в России имеет давние традиции. Об этом стоит напомнить в связи с предстоящей вскоре Всесоюзной конференцией африканистов37. Помимо материалов русских путешественников в Эфиопию и работ Тураева можно было бы
*
назвать еще ряд трудов, относящихся к изучению языков и культуры Эфиопии, ее истории, особенно религиозной, что опять-таки связано с близостью двух церквей — моно-физитской и русской православной. Известный русский ученый академик Б.А. Дорн38 еще в 1829 г. ввел в Харьковском университете преподавание древнеэфиопского языка
— геэз. Вопросами церковной истории Эфиопии занимались епископ Порфирий (Успенский, 1804—1885)39, которого Крачковский40 назвал «знатоком христианского Востока» (Очерки по истории русской арабистики. М.—Л., 1950, с. 154)41, также член-корреспондент Академии наук Василий Васильевич Болотов (1853—1900)42 — выпускник, затем профессор Петербургской духовной академии43. Как видите, и русское духовенство было причастно к африканистике.
Если Вы еще не забыли, то, говоря о научной деятельности Б.А. Тураева, я отмечал
**
связи эфиопистики с египтологией . Личная персональная уния, если можно так сказать, и с арабистикой. Это особенно ярко видно, когда обращаешься к биографии корифея отечественной арабистики академика Игнатия Юлиановича Крачковского (1883— 1951). Большая часть научной деятельности Крачковского относится к советскому времени. Но как ученый он начал формироваться еще до революции, причем сочетал араб-
*
Далее зачеркнуто: «немало».
Далее зачеркнуто: «Оказывается, что».
oJ>
Но-
ские штудии с занятиями Эфиопией. На поприще эфиопистики Крачковскпй был учеником Тураева. И занятия с ним не прошли для молодого ученого бесследно. Он занимался, например, изучением эфиопской географической литературы, а также арабоэфиопских связей. Позднее, уже в советское время, Крачковскпй написал большую работу «Введение в эфиопскую филологию»44.
Коль скоро речь зашла о Крачковском, то надо заметить, что для истории русской африканистики далеко не безразличны и труды ученых-арабистов. Как правило, никто из них не занимался арабскими странами Африки, хотя отдельные работы такого рода вы найдете в библиографиях трудов О.И. Сенковского (барона Брамбеуса)45, П.С. Савельева46 и некоторых других арабистов. Но не менее важны для изучающих историю, литературу, культуру арабских стран Африки работы русских дореволюционных арабистов по общим проблемам арабского мира. Тем, кто заинтересуется этими сюжетами, рекомендую монографию Крачковско-го по истории русской арабистики, а также книгу Б.М. Данцига47 «Ближний Восток в русской науке и литературе» (М., 1973).
7. Рассматривая тематику русских дореволюционных исследований по проблемам Африки, не трудно заметить, что в большинстве случаев мы имеем дело с географическими и этнографическими, языковыми, литературоведческими и религиоведческими исследованиями. Изучение текущей истории (current history, как говорят англичане), не говоря уже о современных экономических, социальных и других подобного рода проблемах, ограничивалось в основном наблюдениями и записками путешественников. Говорю «в основном» потому, что еще до революции некоторые русские ученые стали обращаться к злободневным проблемам африканского континента - таким, как проблемы колониализма и антиколониальной борьбы.
В этой связи надо вновь назвать фамилию Ковалевского, но уже не Егора Петровича - исследователя Судана, а его однофамильца, знаменитого историка, социолога и
правоведа академика Максима Максимовича Ковалевского (1851—1916)48. Максим Ковалевский, как вы, конечно, знаете, был близко знаком с Марксом и Энгельсом, переписывался с ними и, несомненно, испытал определенное влияние их взглядов, хотя марксистом так и не стал. Думаю, знаете вы и о том, что основоположники марксизма ценили труды Ковалевского о сельской общине. Так вот в одном из них — книге «Общинное землевладение», изданной в 1879 г.49, большой раздел был посвящен положению в Алжире. Ковалевский дал здесь очень глубокий для своего времени анализ аграрной политики французских колонизаторов и воздействия колониального режима на судьбы алжирской общины.
К африканской тематике обращались в дореволюционное время и исследователи марксисткой школы, среди них Михаил Лазаревич Вельтман (Павлович) (1871—1927)50. Это один из первых русских специалистов по проблеме империализма и колониальным вопросам. Впоследствии — крупный советский и общественный деятель. Он был в числе главных организаторов 1 -го съезда народов Востока в Баку (1920 г.), а затем возглавил созданную в 1921 г. Всероссийскую научную ассоциацию востоковедения. Тема колониальной экспансии империализма, в частности на африканском материке, рассматривается в ряде работ Павловича, написанных еще в дореволюционное время. Но чтобы окончательно не утомлять вас, назову лишь одну — брошюру об англо-бурской войне 1899—1902 гг., изданную непосредственно в период войны51. Что характерно для этой работы Павловича. Я бы сказал, диа-лектичность подхода к оценке характера войны. Павлович разоблачал империалистическую политику Англии в Южной Африке и показывал, что бурские республики — Трансвааль и Оранжевая — отстаивают свою национальную независимость. Но он показал также и то, что, борясь с британским колониализмом, буры в то же время выступают сами в роли колонизаторов — по отношению к коренному, африканскому населению Южной Африки. И в этом Павлович спра-
ведливо видел ахиллесову пяту антиколониального сопротивления в Трансваале и Оранжевой.
Плодотворность марксистского подхода к актуальным проблемам Африки продемонстрировал и Федор Аронович Ротштейн (1871-1953)52. Известный революционер, впоследствии видный советский дипломат и ученый, академик, специалист по новой и новейшей истории Западной Европы, особенно истории международных отношений. Молодость Ротштейна прошла в эмиграции, в Англии. Он активно участвовал в британском рабочем движении, был одним из создателей британской коммунистической партии, а в 1920 г. вернулся на Родину . Живя в Англии, Ротштейн обратился к истории Египта, находившегося в то время под британским владычеством. В ответ на книгу британского протектора Египта лорда Кро-
53
мера , идеализировавшего колониальный режим как политику «цивилизации и прогресса», Ротштейн написал свою книгу -глубоко научное и документально обоснованное исследование «Egypt’s ruin» («Разорение Египта»). Она была опубликована в Лондоне в 1910 г. Уже само название этой работы показывает ее антиколониальную направленность. Книга имела большой резонанс, современники назвали ее «Анти-Кромером». В советское время она дважды издавалась (в значительно дополненном виде) под названием «Захват и закабаление Египта»54. В самом Египте она переведена на араб[ский] язык. До сих пор работа Ротштейна остается одним из лучших в мировой науке исследований истории Египта под британским игом. На нее постоянно ссылались и ссылаются прогрессивные авторы, пишущие о Египте, начиная с Розы Люксембург55 и кончая современными арабскими учеными. По словам одного из них, Ибрахима Амира, Ротштейн принадлежит к числу
* Далее зачеркнуто: «Многие из вас, вероятно, слышали о сыне Федора Ароновича — современном английском историке-коммунисте Эндрю Ротштейне, который проявляет постоянный интерес к колониальной проблематике».
«наиболее выдающихся не английских историков, разоблачавших империализм в Египте»56.
Конечно, и Максим Ковалевский, и М.Л. Павлович, и Ф.А. Ротштейн не были профессиональными африканистами. Но именно они сделали первые шаги по пути научного осмысления современных проблем Африки — т.е. первые шаги в том направлении, которое стало главным, определяющим в развитии африканских исследований в СССР.
8. Прежде чем кончить свой доклад, хотел бы напомнить еще об одной группе россиян, побывавших в Африке или писавших о ней. Я имею в виду представителей так называемых свободных профессий — врачей, журналистов, писателей, художников. Их было немало, причем встречались среди них и знаменитости. В 1853 г., во время своего всем известного плавания на фрегате «Пал-лада», побывал на Мысе Доброй Надежды классик нашей литературы И.А. Гончаров57.
О Гончарове, да и о других русских, побывавших в Южной Африке, очень интересно рассказывают в своей книге «Облик “Далекой страны”» (1975) профессор] А.Б. Давидсон58 и В.А. Макрушин59. Настоятельно советую тем, кто еще не читал ее , достать и прочесть.
Можно было бы назвать еще много имен, но скажу лишь об одном — художнике и искусствоведе Владимире Ивановиче Матвее (1877—1914)60. В Африке он не был, но сделал для ее изучения не меньше многих путешественников. Наряду с известным немецким искусствоведом Карлом Эйнштейном61 Матвей принадлежит к числу первых в мире исследователей африканской пластики — традиционной африканской скульптуры. К сожалению, сам Матвей никогда не видел своей книги. Она была опубликована спустя 5 лет после его смерти, в 1919 г., под псевдонимом В. Марков и называлась «Искусство негров». Обратите внимание на дату
— 1919 г. В трудную пору гражданской войны и иностранной интервенции молодая Со-
Далее зачеркнуто: «найти».
встская Россия изыскала средства и возможности для публикации исследования по такой, казалось бы, мало актуальной в то время тематике, как африканское искусство.
Подводя итог, можно без всяких преувеличений сказать, что современная советская африканистика имеет славных предшественников и давние традиции. И мы вправе гордится ими.
* * *
Дорогие друзья. Мы вспоминали сегодня, в день Африки, первых русских ученых, занимавшихся изучением этого континента. Их дело продолжают и развивают уже несколько поколений советских ученых. Среди них видное место занимает крупный историк-африканист, один из создателей нашего института, первый заведующий Сектором истории, доктор исторических наук Сергей Руфович Смирнов62. Осенью нынешнего года исполняется 70 лет со дня рождения С.Р. Смирнова, и к этой дате будет приурочено специальное научное заседание.
Но я не случайно вспоминаю о Смирнове на этом заседании. Сегодня, 25 мая, ис-
*
полнилось ровно 10 лет со дня его смерти . Разрешите просить вас почтить вставанием память нашего старшего товарища, а вместе с ним память всех российских и советских ученых, которые занимались проблемами африканского континента и способствовали своими трудами взаимопониманию, сближению и дружбе между нашей страной и народами Африки.
Архив РАН. Ф. 1797 (Г.А. Нерсесов). Оп. 1. Д. 34. Л. 2-26. Машинопись с правкой.
*
Далее зачеркнуто: «Вот почему» Восточный архив М 2 (24), 2011
Примечания
1 Тарле Евгений Викторович (1874—1955) — историк, академик АН (с 1927 г.).
2 Памяти Георгия Александровича Нерсесова // Народы Азии и Африки, 1982, № 6, с. 209.
3 Там же. С. 208.
4 Давидсон А.Б. Георгий Александрович Нерсесов — историк-африканист // Африка. Проблемы истории. М., 1986, с. 221.
5 См.: Новейшая история Африки. М., 1964; изд. 2-е. М., 1968.
6 Памяти Г еоргия Александровича Нерсесова, с. 209.
7 Ливингстон Давид (1813—1873) — английский исследователь Африки.
8 Стэнли Генри Мортон (настоящие имя и фамилия Джон Роуленде) (1841—1904) — журналист, исследователь Африки.
9 Ковалевский Егор Петрович (1809—1868) — путешественник и писатель, генерал-лейтенант, директор Азиатского департамента МИД (1856— 1861), чл.-корр. (с 1856 г.), почетный член (с 1857 г.) АН.
10 Горнунг Михаил Борисович (род. в 1926 г.)
— географ, ст. научный сотрудник Института географии АН (с 1962 г.).
11 Олейников Игорь Николаевич (1933—1975)
— географ.
12 См.: Горнунг М.Б., Олейников И.Н. Географическое изучение Африки в России // Изучение Африки в России. М., 1977, с. 30—71.
13 Швейнфурт Георг Август (1836—1925) — естествоиспытатель и ботаник, исследователь Африки.
14 Дмитриевский Юрий Дмитриевич (1920— 2001) — географ.
15 Дмитревский ЮД Русские исследователи природы Восточного Судана // Ученые записки Вологодского педагогического института. Вологда, 1952, т. 10, с. 58.
16 Шольц-Рогозинский Стефан Людвигович (1860—1896) — мичман, инициатор и руководитель научной экспедиции в Камерун в 1883— 1884 гг.
17 См.: Коковцев М.Г. Описание Архипелага и Варварийского берега. СПб., 1786; он же. Достоверные известия о Альжире. СПб., 1787.
18 Косвен Марк Осипович (1885—1967) — этнограф , историк, профессор МГУ (1934—1954), ст. научный сотрудник Института этнографии АН (1935—1937, 1943—1965). (См.: Косвен М.О. Первый русский африканист М.Г. Коковцев //
Советское востоковедение, 1956, № 2, с. 91— 95).
19 Фонвизин Денис Иванович (1744 или 1745— 1792) — писатель, просветитель.
20 Новиков Николай Иванович (1744—1818) — просветитель, писатель, журналист, издатель.
21 Артамонов Леонид Константинович (1859— 1932) — генерал от инфантерии, командир 1-го армейского корпуса (1911—1914), начальник 18-й Сибирской пехотной дивизии (1917), военный советник негуса Менелика II (1898).
22 Леонтьев Николай Степанович (1862—?) — гвардии поручик, военный советник негуса Менелика II (1895—1896).
23 Кацнельсон Исидор Саввич (1910—1981) — египтолог, ст. научный сотрудник Института востоковедения АН СССР.
24 См.: Канцелъсон И.С. А.К. Булатович — гусар, землепроходец, схимник // Булатович А.К. С войсками Менелика II. М., 1971, с. 3—31.
25 Мухаммед Али-паша (1769—1849) — правитель Египта.
26 Имеется в виду Государственный комитет Совета министров СССР по внешнеэкономическим связям.
27 Чернышевский Николай Гаврилович (1828—1889) — революционер-демократ, ученый, писатель, литературный критик.
28 См.: Юнкер В.В. Путешествия по Африке. М., 1949.
29 Ценковский Лев Семенович (1822—1887) — ботаник, протистолог и бактериолог, чл.-корр. АН (с 1881 г.).
30 Эйхенвальд Эдуард Иванович (Карл Эдуард) — естествоиспытатель и палеонтолог, чл.-корр. АН (с 1826 г.).
31 Штраух Александр Александрович (1832— 1893) — зоолог, директор Зоологического музея АН (1879—1890), академик АН (с 1870 г.).
32 Голенищев Владимир Семенович (1856— 1947) — египтолог.
33 Голенищев основал кафедру египтологии в Университете короля Фуада в Каире.
Лемм Оскар Эдуардович (1856—1918) —
34
египтолог.
35 Тураев Борис Александрович (1868-1920) -востоковед, академик АН (с 1918 г.).
36 См.: Тураев Б.А. История Древнего Востока. СПб., 1913.
37 III Всесоюзная конференция африканистов состоялась в Москве 15-17 октября 1979 г.
38 Дорн Борис Андреевич (Иоганн Альбрехт Бернгард) (1805-1881) - востоковед-историк,
иранист, профессор Харьковского университета (1827—1835), академик АН (с 1842 г.).
39 Порфирий (Константин Александрович Успенский, 1804—1885) — востоковед, византолог, археолог, епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии (1865—1878).
40 Крачковский Игнатий Юлианович (1883— 1951) — востоковед-арабист, академик АН (с 1921 г.).
41 См.: Порфирий (Успенский). Восток христианский. Абиссиния. Церковное и политическое состояние Абиссинии с древнейших времен до наших дней // Труды Киевской духовной академии. Киев, 1866, № 3—6; он же. Восток христианский. Участие России в судьбе Абиссинии // Там же. 1866, № 8, с. 420—421.
42 Болотов Василий Васильевич (1853—1900)
— историк православной церкви, чл.-корр. АН (с 1893 г.).
43 См.: Болотов В.В. Несколько страниц из церковной истории Эфиопии // Христианское чтение, 1888, № 3—4, с. 450—469; № 7—8, с. 30—62; № 11—12, с. 775—832.
44 Крачковский И.Ю. Введение в эфиопскую филологию. Л., 1955.
45 Сенковский Осип (Юлиан) Иванович (1800—1858) — писатель, журналист, востоковед, редактор и издатель журнала «Библиотека для чтения», чл.-корр. АН (с 1828 г.).
46 Савельев Павел Степанович (1814—1859) — археолог, востоковед-арабист, нумизмат.
47 Данциг Борис Моисеевич (1896—1973) — историк, научный сотрудник Института востоко -ведения АН (с 1955 г.).
48 Ковалевский Максим Максимович (1851— 1916) — историк, юрист, социолог, академик АН (с 1914 г.).
49 См.: Ковалевский М.М. Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения. М.,1879, ч. 1.
50 Павлович Михаил Павлович (настоящие имя и фамилия Михаил Лазаревич Вельтман, 1871—1927) — деятель революционного движения, востоковед, ректор Московского института востоковедения (с 1921 г.).
51 Вельтман М.Л. Что доказала англо-бурская война? Одесса, 1901.
52 Ротштейн Федор Аронович (1871—1953) — историк, дипломат, полпред в Персии (1921— 1922), директор Института мирового хозяйства и мировой политики (1924—1925), ответственный редактор журнала «Международная жизнь», академик АН (с 1934 г.).
53 Кромер Эвелин Баринг (1841-1917) - английский государственный деятель и дипломат, лорд, резидент в Египте (1882-1907).
54 См.: Ротштейн Ф.А. Захват и закабаление Египта. М.-Л., 1925; изд. 2-е, М.-Л., 1951.
55 Роза Люксембург (настоящие имя и фамилия Розалия Люксенбург, 1871-1919) - деятель немецкого, польского и международного рабочего движения, философ, экономист, публицист.
56 См.: Ротштейн Ф.А. Указ. соч., изд. 2-е, с. 12.
57 Гончаров Иван Александрович (1812-1891)
- писатель, чл.-корр. АН (с 1860 г.).
58 Давидсон Апполон Борисович (род. в 1929 г.) - историк-африканист, директор Центра африканских исследований Института всеобщей истории РАН.
59 Макрушин Валентин Александрович (1902-1987) - африканист.
60 Матвей Владимир Иванович (настоящие имя и фамилия Вольдемар Матвейс, 1877-1914)
- искусствовед.
61 Эйншейн Карл (1885-1940) - немецкий поэт и прозаик, теоретик искусства, художественный критик.
62 Смирнов Сергей Руфович (1909-1969) -историк, зав. сектором истории Института Африки АН (с 1959 г.). Подробнее о нем см.: [Нерсесов Г.А.] Памяти Сергея Руфовича Смирнова // История Африки. Сб. статей. М., 1971, с. 4-20.
'^㧧р>э"
