CC BY
1125
УДК 811.161.1 373.613 ББК 141.2-32 163.21
М.А. Бурибаева
ТЮРКСКИЕ СЛОВА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ ЯЗЫКОВЫХ КОНТАКТОВ
В статье рассматривается история изучения тюркизмов в русском языке, описаны проблемы их терминологического обозначения в трудах ученых, а также особенности формальной адаптации на рубеже XI-XVIII вв. (их широкая вариативность как этап в истории заимствованных слов) и наблюдающиеся факторы диверсификации современного русского языка (в его региональных вариантах).
Ключевые слова: языковая ситуация; тюркско-славянские языковые контакты; заимствования; тюркизмы в русском языке; диверсификация русского языка
M.A. Buribayeva
TURKIC WORDS IN THE RUSSIAN LANGUAGE AS A RESULT OF LANGUAGE CONTACTS
The article deals with the history of Turkic words in Russian and their coinage in scientific works. The peculiarities of formal adaptation in the 11th-18th centuries (variation as a phase in the history of word borrowing) and the factors of diversification of modern Russian language (its regional varieties) are described.
Key words: Language situation; Turkic-Slavic language contacts; borrowings; Turkic words in Russian; Russian language diversification
Лингвистические исследования тюркских и славянских языковых контактов, как известно, имеют давнюю традицию, однако общие тенденции современной мировой и отечественной лингвистики позволяют наметить новые аспекты изучения тюркско-славянской проблематики, касающейся диалога двух параллельных, но вместе с тем исторически перекрещивающихся линий. В настоящем исследовании под «языковыми контактами», вслед за авторами словаря социолингвистических терминов - Э.Д. Сулейменовой, Н.Ж. Шай-мерденовой, Ж.С. Смагуловой, Д.Х. Акано-вой, мы понимаем «взаимодействие двух и более языков вследствие особых географических, исторических и социальных условий, оказывающих влияние на структуру и словарный состав одного или многих из них» [Словарь социолингвистических терминов, 2008, с. 284].
Н.Ж. Шаймерденова в 2007 г. на первом международном конгрессе русистов в Астане отметила, что изменения, наблюдаемые на всем постсоветском пространстве в новых геополитических условиях, приводят к переосмыслению ключевых понятий и складыва-
нию новой историографии лингвистической науки. В этом отношении конец XX - начало XXI вв. ознаменовалось не только распадом Советского Союза, но и возникновением национальных школ и направлений со всеми позитивными и негативными процессами, характерными для столь сложного научного феномена [Шаймерденова, 2007, с. 14]. Сказанное, полагаем, может быть отнесено и к проблеме изучения тюркско-славянских контактов, поскольку вступление в новое тысячелетие предполагает «иное» рассмотрение и осмысление достижений прошлых столетий, а их критический анализ, возможно, позволит определить новые грани исследования тюркско-славянского наследия в развитии языка, культуры, истории обоих этносов. Как пишет А.Д. Дуличенко, окинуть взглядом столетие, спроецировав его (взгляд) на вековую судьбу языка, не так просто. Однако это необходимо сделать для того, чтобы за выявляемыми особенностями конкретных процессов увидеть, с одной стороны, пройденный языком путь в целом, с другой - зафиксировать стратегическое движение языка и его составляющих вперед [Дуличенко, 2009, с. 20].
При изучении языковых контактов и тюркско-славянского наследия в истории и лингвистике семантику этнонима «тюрки» и «тюркские языки» важно воспринимать «условно». При этом мы опираемся на тезисы И.Л. Кыз-ласова: «Уясним главное: появление тюркских народов в истории не связано ни с именем, ни с самим народом тюрк, оказавшемся на юге, у Китайской стены, на 7 веков позднее
- в V в. Неверно, как это бывает, возводить к нему этническую и культурную историю всех древних, средневековых и современных народов, говорящих на языках тюркской группы. Название языковой группы, принятое ныне,
- лишь условный термин систематики. Что было бы, введи лингвисты не имена, а номера языковых семей? Важно, что только внутри лингвистики понятие тюрки имеет обобщающий научный смысл. В истории и археологии тюрки - лишь один средневековый народ, носивший это имя. Вторая особенность, которую надо учитывать, занимаясь историей тюркских народов, - перенос имени с одного народа на другой» [Кызласов, 2009, с. 167168].
Взаимодействие славянских и тюркских народов, которое началось с далеких времен, находит отражение в памятниках письменности, а также в структуре современных литературных и живых народно-разговорных языков. Именно памятники письменности позволяют наиболее достоверно восстановить историческую память и описать лексическо-семанти-ческие процессы в истории русского языка. Общеизвестный факт, что тюркизмы вошли в русский язык вследствие языковых контактов, характеризуются значительной древностью и начали проникать задолго до появления первых письменных памятников на Руси.
Вопрос историографии исследования тюркизмов в русском языке стал хрестоматийным, поэтому в рамках настоящей статьи ограничимся лишь некоторыми тезисами об их изучении в мировой лингвистической науке.
Впервые тюркизмы (казанско-татарские, крымско-татарские, турецкие слова) в русском языке стали фиксироваться в XV-XVIП вв. Вхождение такого рода слов в русский язык происходит в силу укрепления и роста дипломатических, экономических связей с казанским и крымским ханствами и Турцией. Так, до начала XIX в. укрепляются языковые кон-
такты с тюркоязычными странами, а в России готовятся переводчики (толмачи) и дипломатические сотрудники, владеющие тюркскими (восточными) языками.
Первые работы, посвященные изучению слов, заимствованных русским языком из языков восточных (ориентальных), относятся к XVIII в. В журналах того времени публиковались так называемые «списки» слов восточного происхождения, среди которых встречались и тюркские лексические заимствования (слова, называемые «турецкими», «татарскими» и др.). Первые фундаментальные работы в области изучения тюркизмов проделаны выпускниками и сотрудниками Казанского университета: Я.О. Ярцовым, И. Яковки-ным, Ф.И. Эрдманом, И.Н. Березиным и др. В 1854 г. под редакцией академика И.И. Срезневского издан первый том «Материалов для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики», в которых содержатся указания на возможный тюркский источник. «Материалы» оказались одним из первых опытов широкого и детального изучения тюркских лексических элементов как в самом русском литературном языке, так и в его говорах.
Интенсивное изучение тюркизмов, основанное на установлении этимологии заимствований в русском языке из тюркских и восточных языков началось с трудов Ф.И. Эрдмана, И.Н. Березина, А.А. Бобровникова, А.К. Казембека, В.В. Григорьева, С.К. Булича, Ф. Миклошича, А.О. Мухлинского (в 1930-гг. XIX в.), значительный вклад в исследование тюркизмов в конце XIX-начале XX в. внесли известные тюркологи П.М. Мелиоранский и Ф.Е. Корш.
Фундаментальные труды русских ученых (З.А. Алексеев, А.И. Беляев, А. Вышнегорский, И.И. Ильминский, С.А. Лапин, Н.С. Лы-кошин, В. Наливкин, М. Наливкина) в изучении тюркских языков в дореволюционный период оставили заметный след в тюрко-сла-вистике. Неоценим вклад в изучение тюркских языков известного ученого В.В. Радлова. Важно отметить имя известного тюрколога А.Н. Кононова, который в монографии «История изучения тюркских языков в России. Дооктябрьский период» подробно описывает историю научного изучения тюркизмов в русском языке в «дооктябрьский период» [Кононов, 1982].
Лингвистическому изучению тюркизмов в словарном составе русского языка посвящено большое количество работ как казахстанских (Х.Х. Махмудов, Н.Ж. Шаймерде-нова, М.Ш. Мусатаева, Л.А. Шеляховская, З.К. Сабитова, Н.А. Сандыбаева, Ш.А. Сабитова, М.А. Бурибаева и др.), так и зарубежных ученых (В.И. Абаев, В.Д. Аракин, Г.Б. Асланов, Н.А. Баскаков, И.Н. Березин, В.А. Гордлевский, Н.К. Дмитриев, И.Г. Добродомов,
А.Н. Кононов, М.М. Копыленко, Ф.Е. Корш, Х.Х. Махмудов, К.Г. Менгес, П.М. Мелиоран-ский, С.Е. Малов, А.Д. Эфендиева, Р.А. Юна-леева и др.). Тем не менее, исследование роли тюркизмов в словарном фонде русского языка до настоящего времени актуально, поскольку в лингвистике остается еще много нерешенных проблем, связанных с освещением вхождения тюркизмов в лексический состав русского языка.
В научной литературе для обозначения тюркской и восточной лексики наблюдаются различные наименования. Например, для наименования слов тюркского происхождения (в том числе и арабского, персидского, иранского, китайского и др. языков) применяются такие термины и сочетания, как восточная лексика, азиатская, татарская, среднеазиатская лексика, ориентализмы, экзотизмы, регионализмы, локализмы, тюркские лексические элементы, тюркская лексика, восточные заимствования и т. д. В работе известного тюрколога Н.К. Дмитриева «Строй тюркских языков» отмечается, что «во всех тюркских языках есть большой процент арабских, монгольских, персидских лексических элементов, которые относятся к области религиозной, научной, административной терминологии. Все эти элементы строго различаются в тюркологических работах» [Дмитриев, 1962, с. 507508]. Под «тюркизмами» он понимает слова исконно тюркского, а также арабского, персидского, иранского происхождения, вошедшие в русский язык через посредство тюркских языков. О важности и необходимости изучения тюркского слова только в том или ином контексте Н.К. Дмитриев писал следующее: «Для полного успеха этимологизации тюркизмов, усвоенных славянскими языками, необходимо иметь документацию каждого слова и, кроме того, знать эпоху заимствования и конкретные социально-экономические
отношения, которые связывали оба народа в ту эпоху. Пока таких благоприятных возможностей в нашем распоряжении нет. Остается единственный твердый путь: подвергшиеся анализу тюркизмы должны быть изучаемы только в контексте» [Там же. С. 507-508].
В трудах П.М. Мелиоранского, Ф.Е. Кор-ша, С.Е. Малова термин «тюркизм» не нашел своей дефиниции, так как ими, как пишет
В.Д. Аракин, «принимается как самоочевидное, что тюркизм означает заимствованное из тюркских языков слово тюркского происхождения» [Аракин, 1974, с. 112-147]. Он также, вслед за Н.К. Дмитриевым, утверждает, что «целесообразно определить тюркизмы как слово, непосредственно заимствованное из любого из тюркских языков в русский, независимо от его происхождения в тюркских языках» [Там же. С. 113].
Изучению тюркизмов в различных аспектах (в большей степени в современном русском языке нежели в языке древне- и среднерусского периода) посвящены многочисленные диссертационные исследования (И.Г. Добродомов, Х.Х. Махмудов, Р.Т. Мендекинова, Г.Ш. Оразгалиева, М.В. Орешкина, Ш.А. Сабитова, А.А. Умурзакова, Н.А. Юналеева и др.), в которых мнения большинства исследователей сходятся на следующем определении понятия тюркизм - это восточные слова, для которых тюркские языки являются языком-источником и / или языком-посредником.
В настоящей работе под термином «тюркизм» понимаются слова (независимо от их этимологии), вошедшие в русский язык посредством тюркских языков. При таком определении важно помнить и о проблеме древних заимствований в тюркские языки и о возможных языковых контактах ранних тюрков. По замечанию А.В. Дыбо, «эта проблема связана с огромным числом вопросов внутренней и внешней истории тюркских языков, а также внутренней и внешней истории языков, предположительно бывших в контакте с тюркскими в различные хронологические периоды» [Дыбо, 2007, с. 3].
Опираясь на классификацию Н.А. Баскакова и В.И. Абаева [Баскаков, 1985, с. 5-6], мы выделяем следующие периоды развития русско-тюркских языковых контактов: первый период - период до образования Киевской Руси ([-"УШ вв.) - «характеризуется взаимо-
действием славянских диалектов с диалектами иранских и финских племен, и с диалектами тюркских племен». В это время в древнерусский язык проникают устные заимствования типа алтын, товар, каган, ковер боярин / болярин, товар, терем, ковер, капище, шатер, лиман, болван ‘идол’, батог, бисер, сан, чертог, шар ‘краска’, лошадь, жемчуг, салтан, клобук, чекан и др.; второй период - период образования Киевской Руси (ІХ-ХП вв.) -«характеризуется уже более тесными связями и взаимодействием древнерусского языка сначала с языками тюркских племенных союзов
- печенегов и т. д., а затем с языком половцев». К этому периоду относятся тюркизмы басурман, башмак, камыш, богатырь, япон-чица, клобук и др.; третий период - период после монгольского нашествия (XШ-XV вв.), «когда древнерусские княжества находились в вассальной зависимости от Золотой Орды, а древнерусский язык подвергался значительному воздействию тюркских, кыпчакских диалектов, распространенных по всей обширной территории, подвластной Золотой Орде». В это время в древнерусский язык посредством кипчакского языка проникают слова атаман, деньги, караул, хаджи, хан, баскак, бурый, дорога ‘чиновник’, коврига, ковчег, ковш, кулак, курган, орда, хоруговь; приблизительно в XIV в. вошли слова алпаут ‘приближенный хана’, алый, казначей, капторга, алам, бугай, сарафан, калита, кирпич, колымага, лачуга, сабля, тамга, ямщик; приблизительно в XV в.
- дефтерь ‘ханская грамота о взимании дани, сборов’ терлик, тесьма, кафтан, кушак, кайма, колпак, шлык, каптур, капа, фата и т. д.; четвертый период - период русской колонизации и присоединения к России бывших Казанского, Астраханского, Сибирского и Крымского ханств, а также народов Кавказа, Средней Азии и Казахстана (ХУІ-ХГХ вв.). В это время проникают через тюркские и посредством тюркских языков слова башибузук, бахрома, изюм, рундук, кинжал, чалма, эфенди, аминь ‘высокопоставленное лицо при дворе в странах мусульманского Востока’, арбуз, байрак, барс, басма, бахмат, бугор, буланый, булат, бурав, вор, войлок, изумруд, катер ‘мул’, каурый, крагуй, кушак, лал, мечеть, мухояр, сеит, судак, тафья, учуг, ферезь, чалма, чубарый, юрт, ясак, юшман, штаны, кутас, армяк, зепь, науруз и др.; приблизительно к
XVII в. относятся - абаса ‘персидская серебряная монета’, абдал ‘дервиш’, ага ‘военачальник’, ‘почетный титул’, алтабас ‘парча’, аманат ‘заложник’, арчак ‘деревянный остов седла, седло’, базлук ‘род подковы с шипами для хождения по льду’, балахон, барыш, будара, буза, бузун, изъян, ишак, казан, кистень, корсак, кумач, бешмет, бурка, емурлук, шабур, бутурлук, калауз, аракчин, мисюрка, шишак и др.; в XVIII в. - казакин, киса; в XIX в. - архалук, очкур, башлык, тюбетейка и др.; пятый период - период активизации языковых контактов народов бывшего СССР - начало XX в. по настоящее время. В данный период проникают в современный русский язык слова, называемые казахизмами, узбекизмами, таджи-кизмами и т. д., как, например, акын, айран, аким, басмач, душман, мажилис, маслихат, мушайра, чапан, куырдак, согым.
Как отмечает В.П. Гущина, с конца XVII-
XVIII вв. начинается качественно новый период для функционирования тюркизмов. При этом «происходит некоторый спад активности тюркизмов, что объясняется значительной конкуренцией лексических заимствований из западноевропейских языков: количество тюркизмов не выдерживает этой конкуренции и постепенно выходит из употребления или закрепляется за более узкой сферой функционирования». В результате столкновения тюркизмов и западноевропеизмов определяется стабильный пласт тюркских слов, который и сохранился в лексической системе русского языка до настоящего времени [Гущина, 1984, с. 3].
Итак, во второй половине XVII в., ввиду тесных контактов с Западом, русский язык пополняется большим количеством европейских заимствований (вертикальный, циркуль, фигура, фабула, трагедия, канцлер, капитан, майор, рота, шпага и др.). Усиленное употребление латинской, польской, немецкой, голландской, французской, английской и другой лексики наблюдается в XVIII в. (армия, батальон, гарнизон, милиция, бригантин, каравелла, катер, курс, флот, мачта, руль, трюм, лавировать, адмирал, мануфактура, фабрика, цех, акция, капитал, коммерция, референт, конкурент, нейтралитет и т. д.).
Р.А. Юналеева, рассматривая роль тюркизмов в системе других заимствований русского языка, отмечает, что прослеживается опреде-
ленная специализация по языкам. Например, старославянизмы представлены названиями преимущественно отвлеченных понятий, греко-латинские заимствования обозначают абстрактные понятия, научно-философскую и политическую терминологию, галлицизмы сильно выражены в сфере политики, истории, торговли, права, дипломатических отношений, в литературе, немецкие слова - в военной, профессионально-технической, административной сфере, английские (и голландские) слова пополнили морскую лексику, спортивную терминологию, итальянские слова - сферу искусства и т. д. Однако тюркизмы в отличие от западноевропеизмов в русском языке представлены преимущественно названиями, относящимися к быту. В большей части тюркизмы в русском языке - это «бытовизмы», по определению Р.А. Юналеевой, и в этом состоит их особенность с точки зрения семантических примет. Они входили в русскую языковую сферу в подавляющем числе в качестве однозначных слов, обозначавших конкретные бытовые реалии широкого использования. Из обозначений других сфер жизни также встречаются слова коневодческой лексики, торгово-денежных отношений, номенклатуры растений и животных [Юналеева, 2000, с. 8].
Для современного Казахстана история этнических и языковых контактов с Россией начинается примерно с периода образования Казахского ханства. Анализ научной литературы позволяет установить периодизацию казахско-русских языковых контактов. Так, нами выделяется 4 периода в истории языковых контактов: 1) период с XVI в. - времени образования Казахского ханства - до эпохи присоединения Казахстана к России; 2) период с XVIII в. по XIX в. - время, характеризующееся тесными дипломатическими и торговыми сношениями Казахстана и России; 3) советский период - с XIX в. по XX в.; 4) современный период - конец ХХ в. (с приобретением суверенитета РК) по настоящее время. Конечно, каждый из периодов различается интенсивностью языковых контактов и составом заимствованной лексики.
Процесс адаптации тюркизмов на современном этапе имеет свои особенности. В предшествующих столетиях (с XI по
XVIII вв.) тюркизмы и их дериваты в русском языке проходят стадию вариативности как
показатель их успешной адаптации (алмазъ-олмазъ ^ алмазецъ-олмазецъ ^ алмаже-нье-олмаженье ^ алмазникъ-олмазникъ ^ алмазщикъ-олмащикъ; алтабасъ-олтабасъ ^ алтабачный-олтабачный ^ алтабаский-олтабаский; атласъ-отласъ ^ атласный-отласный ^ атласецъ-отласецъ; барышъ ^ барышникъ-борышникъ; бояринъ-боляринъ ^ боярский-болярский ^ боярецъ-болярецъ ^ боярствовати-болярствовати ^ бояро-ня-болярыня-боляроня; сафьян-сафиян-со-фьян ^ сафьянный-софьянный). В XIX-XXI вв. процесс заимствования из тюркских языков и варьирование слов заметно утихает: определенную роль в этом явлении сыграли языковая политика развития русского языка и национальных языков СССР, изменение геополитической ситуации после его распада, создание Содружества независимых государств.
Как отмечает Э.Д. Сулейменова, в национальных языках стал целенаправленно формироваться общий словарный фонд, основу которого составляла интернациональная лексика греко-латинского, арабского, итальянского и другого происхождения, так называемые советизмы, обозначающие явления и понятия советской идеологии и действительности (партия, совет, колхоз, совхоз, социализм, коммунизм, съезд, философия, бригада, звено, совнархоз, книготорг, маршал и др.), а также слова языков народов СССР, обозначающие главным образом культурно-бытовые реалии (например, тюркизмы и казахизмы разного времени: аксакл, акын, аркан, архар, арык, аул, кавардак, казан, калым, карагач, кумыс, манкурт, сайга, саксаул и др.).
Русский язык стал практически единственным проводником интернациональной лексики: заимствования контролировались, и их источником, нормирующим произношение и написание, мог быть только русский язык. Подобная централизация процесса заимствования (значит, и образования общего лексического фонда) сделала влияние русского языка неограниченным [Сулейменова, 2011, с. 60].
С распадом Советского Союза меняется геополитическая и языковая ситуация в каждой из бывших его республик. По словам Э.Д. Сулейменовой, «наблюдающиеся факторы изменения русского языка с точки зрения динамики языковой ситуации и положе-
ния русского языка в Казахстане, позволяют говорить о «казахизации» (диверсификации) русского языка из интернета и казахстанских газет 2010 г., которые напрямую обусловлены его постоянным контактом с казахским языком и заметно усиливающимся воздействием казахского языка на русский язык в Казахстане [Там же. С. 81-82].
Таким образом, если до XVIII в. можно наблюдать «вхождение» тюркизмов в русский язык, подразумевая при этом всю лексику языков Средней, Центральной, Восточной Азии, Ирана, Персии, арабских стран и др., то с XX в. в русский язык «приходят» слова, заимствуемые из языков бывшего Советского Союза, а после его распада - из языков титульных наций СНГ. Это лексика, терминологически заканчивающаяся на -изм и пришедшая на смену тюркизмам, называемая казахизмами, узбекизмами, киргизизмами, таджикизмами и т. д.
Дефиниция термина «казахизмы», согласно «Словаря по языкознанию / Тш бшм1 сездш», следующая: «слова и выражения, заимствованные из казахского языка и воспринимаемые как иноязычные, чужеродные элементы, например, в русском языке апа, айран, курук, бари-бир (бэрі-бір)» [Словарь по языкознанию, 1998].
Э.Д. Сулейменова пишет: «В устную и письменную русскую речь сегодня стремительнее, чем прежде, продолжают входить казахские слова (их называют казахизмами, тем самым, отделяя от тюркизмов, а также реги-онализмами, словами-реалиями, локализмами, экзотизмами, безэквивалентной лексикой, казахскими вкраплениями, и разнобой в отношении функционирования казахских слов в русском языке не ограничивается только этим терминологическим рядом)» [Сулейменова, 2011, с. 91].
Дифференциация языковых элементов происходит первоначально в устной форме, т. е. отражается в разговорной речи. Отличия, возникающие в этом слое, первичны, в дальнейшем они находят отражение в литературном языке, но не сразу и не обязательно полностью. В русскую речь (письменную и устную) входят единицы казахского языка разной степени освоенности как безэквивалентные, так и эквивалентные, принадлежащие различным сферам употребления.
В настоящее время, по утверждению Э.Д. Сулейменовой, «качество» русского языка казахстанцев сохраняется. Объясняется это тем, что он продолжает функционировать в полном объеме своих форм существования (кодифицированный литературный язык, разговорный язык, просторечие, социальные диалекты), не испытывает влияния никаких территориальных диалектов в виду их отсутствия. Однако, несмотря на названные особенности, русский язык в Казахстане испытывает все более возрастающее воздействие со стороны казахской культуры и казахского языка [Там же. С. 90]. Приведем примеры: джигит, келин, бай, кедей, ак-суйек, бий, нукер, акын, аймак, аул, зиндан, шанырак, да-стархан, кесе, кумган, чапан, кимешек, аркан, курук, кобыз, айран, куырдак, суюнши, айтыс, жоктау, аламан-байга, тамга, албасты, ас, тана, балбал, медресе, арлан, аруана, тай, тугай, кизил, балгын, кокпек, акыр, сарыкар, тамыз, кунгей, коген, кыстау, джут, аксакал, батыр, бастык, шашу, бата, хадж, садака, чапан, борик, дастархан, кесе, казан, акын, кюй, кобыз, терме, макал, бесбармак, жан-бас, шельпек, каймак, согым, казы.
Необходимо заметить, что наблюдается изменение графемно-фонетического оформления давно известного (заимствованного) тюркизма, а также неверное семантическое наполнение слова и его перевода. Так, некоторые тексты насыщены казахской безэкви-валентной лексикой с непривычными буквенно-звуковыми сочетаниями (ср.: сандык при наличии в русском языке успешно освоенного тюркизма сундук), казахско-русскими омонимами, провоцирующими неправильные ассоциации (шестиканатная юрта - это юрта, поддерживаемая не шестью канатами, а шестью сегментами основания юрты), непривычными производными (кошомный от кошма) и т. д. Подобные факты позволяют говорить о наблюдающемся расширении лексического состава русского языка в Казахстане как давнем ареале его функционирования. Казахские слова осваиваются русским языком с большей или меньшей степенью органичности, привнося в общение новые номинации, актуальные для жителей общей территории и единого коммуникативного пространства [Там же. С. 93].
В заключение, отметим, что источником
дальнейшего изучения «жизни» тюркского слова в современном русском языке служат художественные произведения (прием сплошной выборки и следующий за этим анализ экс-церпированного материала), а также лексикографические источники (толковые и двуязычные словари, словари языка писателя и т. д.). При этом исследователями не учитывается тот семантический объем слова, который оно приобретает в живом «функционирующем» языке, на разных уровнях существования языка, возможности появления формальных и семантических вариантов слова в диалектах, в устной речи и т. д. В.В. Виноградов писал: «... субъективные свидетельства современников о семантическом строе слова, о восприятии его в ту или иную эпоху должны быть процежены через сито исторических фактов» [Виноградов, 1999, с. 361].
Следовательно, при описании тюркизмов в русском языке недостаточно ограничиваться определенными хронологическими рамками - важно учитывать «жизнь» слова на всех уровнях языка, на всех этапах его развития, чтобы пронаблюдать, какую семантическую и внешнюю «окраску» они приобрели в русском языке на рубеже веков.
Библиографический список
1. Аракин, В.Д. Тюркские лексические элементы в памятниках русского языка монгольского периода [Текст] / В.Д. Аракин // Тюркизмы в восточнославянских языках : сборник. - М. : Наука, 1974. - С. 112-147.
2. Баскаков, Н.А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве» [Текст] / Н.А. Баскаков. - М. : Наука, 1985. - 207 с.
3. Виноградов, В.В. История слов [Текст] / В.В. Виноградов. - М. : Рус. яз., 1999. - 361 с.
4. Гущина, В.П. Функционирование и семантическая эволюция тюркизмов (на материале памятников письменности XVП-XVШ вв.) [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук / В.П. Гущина. - Саратов, 1984.
- 16 с.
5. Дмитриев, Н.К. Строй тюркских языков [Текст] / Н.К. Дмитриев. - М. : Вост. лит., 1962. - 607 с.
6. Дуличенко, А.Д. Русский язык : покидая XX в. ... (некоторые размышления) [Текст] / А.Д. Дуличенко // Русский язык как язык межкультурного и делового сотрудничества в полилингвальном контексте Евразии : материалы II междунар. конгресса. - Астана : Са-ры-Арка, 2009. - С. 20.
7. Дыбо, А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков : лексический фонд : пратюркский период [Текст] / А.В. Дыбо. - М. : Вост. лит., 2007. - 223 с.
8. Кононов, А.Н. История изучения тюркских языков в России. Дооктябрьский период : монография / А.Н. Кононов. - Л. : Наука, 1982. - 360 с.
9. Кызласов, И.Л. Два этапа пратюркского куль-турогенеза [Текст] / И.Л. Кызласов // Сравнительноисторическое языкознание. Алтаистика. Тюркология : материалы конференции. - М. : Тезаурус, 2009.
- С. 167-168.
10. Словарь по языкознанию [Текст]. Тіл білімі сездігі. - Алматы: Гылым, 1998. - 544 с.
11. Словарь социолингвистических терминов [Текст] / сост. Э.Д. Сулейменова, Н.Ж. Шаймерденова, Ж.С. Смагулова, [и др.]. - Астана : Арман-ПВ, 2008. -392 с.
12. Сулейменова, Э.Д. Языковые процессы и политика [Текст] : монография / Э.Д. Сулейменова. - Алматы : Казак; университеті, 2011. - 117 с.
13. Шаймерденова, Н.Ж. Русистика в Казахстане : тенденции и перспективы [Текст] / Н.Ж. Шаймерденова // Русский язык и литература в XXI в. : теоретические проблемы и прикладные аспекты : материалы I междунар. конгресса / отв. ред. Н.Ж. Шаймерденова.
- Астана, 2007. - С. 14.
14. Юналеева, Р.А. Тюркизмы русского языка (проблемы полиаспектного исследования) [Текст] / Р.А. Юналеева. - Казань : Таглимат, 2000. - 172 с.
УДК 81’367.625 ББК 81.00
И.Р. Зарипов
АРАБСКИЕ ГЛАГОЛЬНЫЕ КОНСТРУКЦИИ НА ПРИМЕРЕ ГЛАГОЛОВ МОДЕЛИ FA‘ILA
В статье рассматриваются особенности функционирования глаголов модели fa‘ila в арабском литературном языке. Описывается воздействие семантики на конструктивность этих глаголов и влияние синтаксического окружения на лексическое содержание глаголов модели fa‘ila. Обосновывается значимость предложно-падежной формы в построении синтаксической конструкции с глаголами данной модели.
Ключевые слова: глагол модели fa‘ila; функционирование; семантика; предлог; отрицание; длительное; постоянное состояние; синтаксическая конструкция
