CC BY
381
УДК 94(470)«1941/1945»(09)
Д. В. Васенин, Л. Г. Мокроусова, А. Н. Павлова
ТЫЛОВЫЕ БУДНИ ПЕРИОДА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ПО ДЕТСКИМ ВОСПОМИНАНИЯМ
Аннотация. Повседневная жизнь людей в тылу и на фронте в период Великой Отечественной войны раскрывает не только новые страницы истории, но и показывает значение подвига советского человека. Привлечение к сбору материала по истории Великой Отечественной войны может стать важной частью патриотического воспитания студентов, а также поможет формировать навыки исследовательской работы.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, труженики тыла, детские воспоминания.
Abstract. The daily life of the soviet people during the Great Patriotic War shows us not only some new pages of the Soviet History but also the meaning of the value of heroism in the war time. The student’s participation in the research of the Great Patriotic War can become a part of the patriotic education and also can help developing student’s research skills in the field of history.
Key words: the Great Patriotic War, home front workers, children’s memories.
Различные аспекты истории Великой Отечественной войны традиционно привлекают внимание исследователей. В советский период детально изучался ход военных операций, был собран огромный материал, касающийся жизни как участников сражений, так и тружеников тыла.
В то же время именно события Второй мировой войны вызвали к жизни огромное количество фальсификаций. В оценке Великой Отечественной войны менялись приоритеты, что нашло отражение не только в научной литературе, но и в художественных произведениях. Тенденцией стало стремление представить эти события в черно-белых тонах, лишить их многогранности, которая присутствует в любых жизненных ситуациях.
Стремясь подчеркнуть героизм советских людей, авторы подчас склонны затушевывать факты предательства или, наоборот, акцентировать внимание на чрезмерности жертв, понесенных народом, упуская из вида великую цель, которой подчинена была вся жизнь людей в годы войны.
Беспристрастная оценка событий вряд ли возможна, когда живы их современники и участники, которые в силу разного социального статуса, возраста, образования по-своему представляют и вспоминают события Великой Отечественной войны. В то же время представители младшего поколения, для которых война все больше превращается в отдаленное историческое событие, с трудом ориентируются во множестве оценок и комментариев от житейских до сугубо научных.
Помочь молодым людям составить собственное мнение о событиях Великой Отечественной войны, понять и оценить величие подвига советского народа призвано знакомство с современниками тех событий. На это и была нацелена работа, проведенная преподавателями кафедры истории Марийского государственного технического университета. Одновременно решалась задача сбора материала и расширение круга исторических источников за счет
воспоминаний, которые из-за кажущейся незначительности вряд ли привлекли бы к себе внимание профессиональных историков.
В советский период повседневная жизнь людей в тыловых районах Поволжья в годы Великой Отечественной войны обычно рассматривалась в рамках исследований, посвященных состоянию экономики. Первые общие характеристики экономики Марийской АССР в годы войны встречаются в сборниках послевоенных лет по истории республики [1, 2]. Работы В. И. Дьяконова, М. Н. Кропотовой раскрыли трудовые подвиги населения, деятельность органов советской власти, комсомольской организации республики, роль женщин в достижении победы [3-6]. Большой вклад в изучение проблемы истории рабочего класса Марийской АССР в годы Великой Отечественной войны внес И. М. Соловьев [7]. Историки Марийской АССР до конца 1980-х гг. первостепенное внимание уделяли истории социалистического соревнования, вопросам политико-воспитательной работы среди рабочих. С конца 1980-х гг. в связи с изменениями политической и идеологической ситуации в стране начался новый этап в историографии данной проблемы. Расширение доступа к архивам и рассекречивание части из них позволило использовать новые архивные документы и более детально анализировать источники. Трудности развития оборонных предприятий Волго-Вятского региона, в том числе и на территории Марийской АССР, стали объектом анализа Г. В. Серебрянской [8]. Вопросы становления и развития в военные годы школ фабрично-заводского обучения (ФЗО) и ремесленных училищ были затронуты в статьях Г. И. Кириллова [9], энергетической отрасли - в монографии Л. М. Рыбакова, А. И. Желонкина, Е. А. Блинова [10]. Работа Б. И. Трес-цова акцентировала внимание на самоотверженном труде рабочих, служащих, колхозников Марийской АССР на лесозаготовках [11]. Заметное место в историографии занимают труды по истории отдельных предприятий республики [12, 13]. В настоящее время данная проблема представлена в работах Д. В. Васенина, О. А. Кошкиной [14, 15].
Студентам первого курса Марийского государственного технического университета было предложено записать воспоминания участников и современников Великой Отечественной войны, в том числе и детские воспоминания, которые в настоящее время еще не получили должной оценки в исторической науке. Обращение к аудитории, которой на период начала Великой Отечественной войны было шесть и более лет, позволяет раскрыть новый аспект событий: жизнь в тылу глазами детей и подростков, повседневные трудности и радости военной поры, которые прежде представлялись обычно довольно обобщенно. У студентов уже в процессе сбора и обработки материала появилась возможность сопоставить мнения разных людей, которые жили и трудились в тылу. При проведении бесед студенты руководствовались перечнем вопросов, значительная часть которых касалась проблем организации жизни и быта в тылу, что позволяет лучше понять различные аспекты повседневности военного времени.
Были проведены беседы с 17 тружениками тыла, возраст которых (на момент начала Великой Отечественной войны) колебался от 7 до 25 лет, большинство из них составляли дети и подростки военных лет. Основная часть респондентов проживала к началу войны в деревне, преимущественно на территории Марийской АССР или в соседних районах современной Кировской области и Чувашской АССР. Один из респондентов, В. С. Квашнина,
вместе с семьей в начале войны жила в Башкирской АССР, в поселке для спецпереселенцев, а М. А. Якунина (1916 г. рождения) - в Казани.
Организаторы опроса не ставили цель создать максимально представительную выборку для какого-либо региона, так как интервьюеры должны были зафиксировать воспоминания родственников и близких. Привлечение к сбору материала студентов призвано помочь им узнать правду войны в ее повседневном, будничном значении.
О начале Великой Отечественной войны большинство респондентов узнало по радио. 22 июня 1941 г. отмечался юбилей образования Марийской автономной области (МАО), проходили народные гуляния. Прозвучавшее, как гром, страшное известие передавалось из уст в уста. В тех деревнях, где не было радио, как, например, в деревне Юшкино Ежовского сельсовета Марийской АССР, о войне узнали от «односельчан, которые ходили в город продавать продукты из своего хозяйства» [16, с. 31], на собрании колхоза (деревня Кияр-Сир Семеновского района Марийской АССР), из газет (деревня Новые Карамасы Марийской АССР), от родителей, которым об этом сообщили на работе. По воспоминаниям В. С. Квашниной (Пинегиной), в поселке Ерматаево Башкирской АССР, где она жила с семьей, гудели рудничные гудки, «навевая на всех страх и тревогу» [16, с. 11].
Все респонденты отметили, что известие о начале войны вызвало чувство тревоги, страха. Если среди молодых людей была распространена уверенность в быстрой победе, люди старшего поколения, особенно имевшие опыт участия в военных действиях, например в годы Первой мировой войны, полагали, что война будет долгой и трудной [16, с. 29].
Практически в тот же день, 22 июня 1941 г., началась мобилизация. Сначала призывали молодых людей, но к 1942 г. были мобилизованы и мужчины старших возрастов - за сорок и даже пятьдесят лет. Например, у В. С. Квашниной мобилизовали отца из спецпереселенцев, которому был 41 год, в семье осталось шесть детей [16, с. 12]. У Рашиды Фатыховой также был мобилизован отец, ему было более 50 лет, и в семье осталось шесть малолетних детей, самому старшему из которых к началу войны было одиннадцать лет, а еще раньше на фронт ушел старший брат [16, с. 56-57]. Рашида Фатыхова рассказала, что из деревни на фронт призывали даже 17-летних девушек, а 16-летних направляли в школы ФЗО [16, с. 56]. П. Н. Фоминых, встретивший войну 13-летним подростком в деревне Дубовлены Пектубаев-ского района Марийской АССР, в 1942 г. был направлен в Нижний Тагил в ремесленное училище. Все его учащиеся работали на танковом заводе по 18 часов. По воспоминаниям Павла Никитовича (Фоминых), на 60-70 подростков приходился один мастер-старичок, обучению в лучшем случае уделяли час в неделю [16, с. 64]. Работать приходилось в открытых цехах, если не выполняли норму, то на ужин не получали 200 г хлеба.
В детских воспоминаниях о начале войны можно встретить оригинальные факты, которые нуждаются в дополнительной проверке, так как сложно разграничить детскую фантазию и реальность. Например, В. А. Максимов рассказал о том, что в начале войны из их деревни (Юшкино Ежовского сельсовета Семеновского района Марийской АССР) увезли собак, «чтобы они, обвязанные гранатами, кидались под вражеские танки» [16, с. 32].
Большинство участников опроса к началу войны жили в деревне. Когда мужчины ушли на фронт, их работу стали выполнять женщины и дети, для
которых в 9-10 лет детство уже закончилось. В колхозе рабочий день был ненормированным, летом работали практически сутками. Вся работа выполнялась вручную. По воспоминаниям Р. Г. Кугергиной (1932 г. рождения), мать которой работала конюхом в колхозе, кормов для лошадей не хватало, только слабые и молодые животные оставались в колхозе, лошадей же, предназначавшихся для армии, держали отдельно и старались лучше кормить; контроль за этим осуществлял райком партии. Но даже в военное время существовала система ветеринарной помощи, особый уход был за беременными кобылами, так как за смерть новорожденного жеребенка следовало наказание в виде штрафа. При этом все работы на конюшне: уборка, кормление животных и пр. - выполнялись вручную; даже воду приходилось таскать ведрами самим, так как животные были ослаблены, и их невозможно было использовать для этой работы. Помогая матери, Р. Г. Кугергина готовила корм - смесь из муки и мякины, которую заливали водой. Чтобы подойти к установке для нагревания воды, постоянно «приходилось спускаться и подниматься с горы, из-за чего болели ноги» [16, с. 28]. В некоторых колхозах лошадей практически не было, и в плуг впрягали быков и коров, а иногда, как вспоминает Рашида Фа-тыхова, плуг тащили на себе [16, с. 57].
Учащиеся школ работали на прополке, уборке, сенокосе, после школы в деревне дети и подростки ходили на ток молотить зерно. Для веяния использовали ручную веялку или деревянную лопату, в некоторых колхозах были молотилки, в которые впрягали лошадей. Дети и подростки собирали колоски и лекарственные растения [16, с. 33], пасли колхозный скот [16, с. 51], помогали взрослым дома: гребли сено, кормили скотину, ходили в лес за ягодами, пололи и поливали грядки, копали картошку.
Помогали и школе. По воспоминаниям К. М. Коряковой, «водили на прополку, осенью - на уборку картофеля. Помню, мы жали просо, и я порезала серпом мизинец левой руки. До сих пор эта метка напоминает мне о тех голодных годах» [16, с. 18]. Все приходилось делать вручную, лошадей не давали. За дровами ходили в лес за 7 км. Для школы пилили и кололи дрова по пять кубометров на человека. Собирали теплую одежду, подарки для бойцов Красной армии: из овечьей шерсти вязали носки, варежки с двумя пальцами, шили платочки, кисеты, носовые платки. В сельсовете был пункт сбора теплых вещей. И в такое сложное время люди не обособлялись, а тянулись друг к другу. Например, по вечерам собирались в избе, назначался дежурный, который в целях экономии керосина жег березовую лучинку, а остальные за разговорами, песнями вязали, шили [16, с. 51].
Жили в сложных бытовых условиях: крыши у многих были покрыты соломой, потом ею же кормили скот [16, с. 52]; для отопления рубили пни, таскали ветки, сучья. По воспоминаниям В. С. Квашниной, жили в бараке, вся мебель была сделана отцом, было печное отопление, даже уроки делали на печке, потому что было очень холодно; воду носили из колодца, который находился далеко от дома [16, с. 15]. Лошадей не было, поэтому дрова и сено возить приходилось на санках по насту. Поселок был расположен в лесу, а в годы войны было много волков, которые подходили прямо к баракам. Они нападали на домашний скот и на людей [16, с. 15]. Ветеран И. Я. Филиппов говорит, что бани не было, зимой сидели в холодном доме, топить было нечем [16, с. 61]. По вечерам местами закрывали ставни или вообще не зажига-
ли свет, чтобы не было видно с самолета [16, с. 32], хотя фронт был достаточно далеко.
Дневного света не хватало, электроэнергии не было. Как вспоминает К. М. Корякова, «учила уроки и читала при свете трехлинейной лампы-коптилки (без стекла). Мама ругала, что я трачу керосин и порчу глаза» [16, с. 20]. Но и керосина было мало. Р. Г. Кугергина говорит, что, когда керосин в лампе оставался только на донышке, добавляла к нему воду, керосин поднимался (он легче воды), доходил до фитилька, и лампа могла светить. Кое-где зажигали лучину, при которой читали и делали уроки, стены с потолком после этого становились черными, покрывались копотью [16, с. 28-29].
Мыла в деревне практически не было, стоило оно очень дорого, притом что качество было неважное: какое-то зеленое либо черное, которое вообще не мылилось. Кое-где пытались варить мыло сами с использованием сала. Приходилось мыться, стирать одежду щелочью, золой. Через золу пропускался кипяток, и вода становилась мыльной. Настаивали так называемую воду -«ломыж вуд» - ею умывались, стирали [16, с. 61]. Р. Г. Кугергина вспоминает, что стирали и мылись белой глиной, которую находили недалеко от поселка. Из глины делали шарики, лепешки, вода при ее использовании становилась очень мягкой [16, с. 29]. Средств гигиены не было. Дети жевали серу с деревьев, думая, что она утоляет голод, она превращалась в жвачку - так заодно очищали и полость рта [16, с. 20].
Но хотя время было сложное, тревожное, как вспоминает Н. И. Мамаева, «бытовых трудностей не замечала, молодая была. Не было теплой одежды, зимой было холодно в комнате, но на это не обращали внимания... Мы все тогда жили призывом: “Все для фронта, все для победы!”» [16, с. 34].
Все произведенное в колхозах отправляли на фронт. За работу давали трудодни - ставили так называемые «палочки». Поэтому жили главным образом за счет своего огорода: выращивали картошку, другие овощи, рожь, держали коров, коз, кур. Основу питания составляли овощи, выращенные на огороде. В деревнях жили за счет своего хозяйства. Мясо ели редко: корова была кормилицей, овец содержали для шерсти. Как вспоминает К. М. Коря-кова, «корова. нас спасала. Мама продавала часть молока, чтобы хоть хлеба купить» [16, с. 18]. Хлеба не хватало, обычно в муку добавляли мякину, пекли лепешки из картошки с лебедой, с добавлением сухих липовых листьев. Горячими эти лепешки еще как-то можно было есть. Картошку ели в любом виде - и гнилую, и мороженую, которую собирали весной, как сойдет снег. Жили впроголодь - от голода люди и умирали, и опухали. Собирали дары леса - грибы и ягоды, орехи, крапиву, щавель, клубни саранки. В питание шли даже желуди, ранней весной - еловые розовые молодые шишечки. Варили кисель из лесных ягод без сахара, крахмал получали из сырого картофеля. Чай пили из трав, поэтому сушили душицу, листья малины, тертую морковь. Ловили рыбу.
Продукты своего хозяйства: капуста, картофель, лук, молоко (те, у кого была корова) - частично шли на обмен. Чтобы пополнить бюджет, шили тапочки, вязали шерстяные носки, варежки, в том числе для продажи на рынке. Даже милостыню собирали.
Кто-то вспоминает, что в городе помогала выжить и карточная система, хотя и приходилось нередко простаивать большие очереди, чтобы отоварить карточки. Где-то давали по 400 г хлеба, дополнительно на иждивенца 200 г.
[1б, с. б7]. Другие на карточки получали сахар, макароны, крупы. Некоторым запомнился яичный порошок, полученный как гуманитарная помощь из Америки [1б, с. 15]. Получали помощь от близких, воевавших на фронте. М. П. Атаманова вспоминает, что, пока был жив брат, каждый месяц с фронта приходило 500 руб. [1б, с. 7]. Однако не все получали пособия. Со слов В. С. Квашниной, материальные пособия получали только семьи офицеров, а ее отец был рядовым, соседи помогли маме написать письмо М. И. Калинину с просьбой о помощи, благодаря этому семья получила пособие в размере 1б руб., но прожить на него было сложно [1б, с. 12]. Детям выдавали хлебные пайки не более 300 г в день, но многим это позволяло выжить.
Одеждой делились соседи, ее донашивали за старшими, сами шили, вязали, пряли из шерсти. Во многих деревенских семьях ткали холсты, из которых шили детям одежду. К. М. Корякова вспоминает, что «мама из конопли и льна темными ночами пряла пряжу. У тети Пелагеи пол-огорода было засеяно коноплей, которую затем обрабатывали на специальных устройствах. Мама пряла, а затем из этих нитей ткала холст на станке. Меня этому учила. Потом этот холст красила в черный цвет, и в мастерской шили фуфайки. В них мы и ходили. Материала нам было не купить. Марийские платья шили из белого холста. Краски, ленты, бусы возил один татарин» [1б, с. 19]. Часто перешивали на детей одежду взрослых. Маленькой Галине Квашниной сшили одежду из фартука. По ленд-лизу в конце войны была оказана помощь детям, чьи отцы были на фронте. Семье Квашниных было подарено пальто, которое две сестры носили по очереди [1б, с. 15]. На ноги надевали главным образом лапти, даже зимой. Почему ходили не в валенках? Овцы-то были, хотя и не у всех, но почти всю шерсть приходилось сдавать государству, сколько оставалось хватало на варежки, носки, зимние портянки. Лапти многим приходилось покупать, поскольку делать их умели не все. Поэтому лапти берегли -чинили, для этого из леса приносили лыко и делали «заплатки», весной на подошвы лаптей прикрепляли деревянные колодки, дощечки, чтобы быстро не изнашивались [1б, с. 28].
Многие дети параллельно с работой продолжали учиться. Школа нередко находилась за несколько километров. По воспоминаниям И. Я. Филиппова, зимой, чтобы не замерзнуть, приходилось всю дорогу до школы бежать. Да и в школе зимой было холодно, поэтому на уроках сидели в фуфайках, варежках, на переменах бегали, чтобы согреться. Иногда давали щи из мерзлой капусты, по несколько картофелин с грецкий орех на парту. Р. Г. Кугергина вспоминает свою учительницу Анну Михайловну Буркову, ставшую заслуженным учителем России: «Помню, как она клала каждому на парту по две картофелины, варенные в мундире, и мы ели во время большого перерыва их без хлеба. А между тем картошка рождалась мелкая, и было ее не так уж много. Но Анна Михайлова старалась нас всячески поддерживать и заботилась о том, чтобы мы не были голодными и обессиленными... Для нас она одновременно являлась учительницей и подругой, матерью и наставницей. И за это мы очень благодарны нашей первой учительнице» [1б, с. 25].
Уроки длились как обычно. В деревнях часто начальные классы были двухкомплектными: первый занимался в одном кабинете с третьим, второй -с четвертым. В день было по четыре-пять, в старших классах - по шесть уроков [1б, с. б0]. Не было учебников, тетрадей, письменных принадлежностей,
писали пером, привязанным к палочкам в книгах, на газетных листах между строк. Чернила делали сами из сажи или варили их из гриба, растущего на березе, - чаги [16, с. 15]. Зимой чернила замерзали, приходилось их отогревать дыханием.
Работники школы, учителя старались окружить детей вниманием, заботой, хотя сами тоже голодали, нуждались. И сегодня ветераны с благодарностью вспоминают своих учителей тех лет. Сколько внимания, заботы, ласки давали они детям! Причем возились с ними и во внеурочное время - учили петь, плясать, читать стихи, ставили концерты, выступали перед родителями, учениками, в близлежащих деревнях: пели марийские и русские песни, частушки, в том числе на военную тематику, танцевали, читали стихотворения. Инструментального сопровождения при этом никакого не имелось, но зато концерты, безусловно, поднимали людям настроение, помогали на время отвлечься от тяжелых будней, переживаний.
Несмотря на сложности и тяготы военного времени, сострадание и доброта были характерны для советских людей. Общая беда - война - сплачивала. Поддерживали друг друга, помогали, чем могли. В некоторых местностях Марийской АССР на квартирах у населения жили эстонцы; приняли их радушно, жили дружно, помогая друг другу. По словам В. С. Квашниной, такой дружбы и взаимопомощи, как в годы войны, она больше не встречала никогда. В их поселке жили люди разных национальностей: русские, татары, башкиры, украинцы, мордва, мари, евреи. Однако распрей на национальной почве не было. Более того, женщины разных национальностей помогали друг другу, как родным. В. С. Квашнина вспоминает, что ее младшую сестру Галину, которой было четыре месяца, когда мама была на покосе, кормила своим грудным молоком соседка-мордовка. Двери в бараках не закрывали: люди доверяли друг другу [16, с. 13]. Как вспоминает Р. Фатыхова, в военной части, где служил ее отец, работали военнопленные, их не презирали, наоборот, мама плакала, жалела и кормила их, говорила, что это чьи-то дети, которые ушли на фронт [16, с. 58].
Победа витала в воздухе, но, когда точно наступит конец войне, никто не знал. Известие об окончании войны многих застало в школе, на работе. Радостную весть передавали друзья, соседи.
Реакция была разной. Многие плакали, обнимались, целовались. Н. И. Мамаева вспоминает, что услышала о Победе в поле, где, будучи геодезистом, делала съемку местности, от радости упала на землю и плакала [16, с. 34].
Радовались все, но к этому чувству примешивалась горечь от невозвратных потерь. Практически ни один дом за эти военные годы не обошло стороной горе. Как вспоминает В. С. Квашнина, младший братишка еще несколько лет бегал на станцию встречать отца с фронта, а мама ждала его до конца своих дней [16, с. 16]. Когда шли войска с фронта, то люди выбегали встречать их. У многих к чувству радости примешивалась пустота, поскольку проклятая война забрала самых близких людей.
Было ощущение, что все трудности кончились, и теперь, наконец-то, все заживут по-человечески.
События Великой Отечественной войны все дальше уходят в прошлое, уходят из жизни люди, являвшиеся их участниками и современниками. Несмотря на то, что мы обладаем значительной источниковой базой, любое свидетельство об этих событиях представляется важным, так как помогает по-
нять истинную цену подвига советского народа. Привлечение к поисковой
работе студентов призвано сыграть и важную роль в патриотическом воспитании молодежи.
Список литературы
1. 25 лет Марийской АССР. - Йошкар-Ола, 1946. - 135 с.
2. Швыдченко, В. И. Марийская АССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. / В. И. Швыдченко // Из истории Марийской АССР : сб. ст. - Йошкар-Ола, 1957. - 204-231 с.
3. Дьяконов, В. И. Работа комсомольцев Марийской АССР в промышленности в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) / В. И. Дьяконов // Труды МарНИИ. - Йошкар-Ола, 1958. - Вып. 10. - С. 52-72.
4. Дьяконов, В. И. Трудовые и боевые подвиги трудящихся Марийской АССР в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) / В. И. Дьяконов. - Йошкар-Ола, 1970. - 24 с.
5. Кропотова, М. Н. Советы Марийской АССР в годы Великой Отечественной войны : автореф. дис. ... канд. ист. наук / Кропотова М. Н. - М., 1973. - 17 с.
6. Женщины Марийской АССР. - Йошкар-Ола, 1975. - 325 с.
7. Соловьев, И. М. Рабочий класс Марийской АССР в годы Великой Отечественной войны : автореф. дис. ... канд. ист. наук / Соловьев И. М. - М., 1981. -16 с.
8. Серебрянская, Г. В. Волго-Вятский арсенал: промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны (1938-1945 гг.) / Г. В. Серебрянская. - Нижний Новгород, 1997. - 250 с.
9. Кириллов, Г. И. Молодежь и подростки Марийской Республики на производстве в годы войны (1941-1945 гг.) / Г. И. Кириллов. - Йошкар-Ола, 2005. - 220 с.
10. Рыбаков, Л. М. Развитие энергетики в Марийской АССР / Л. М. Рыбаков, А. И. Желонкин, Е. А. Блинов. - Йошкар-Ола, 1991. - 108 с.
11. Тресцов, Б. И. Марийский лес: очерки по развитию лесного хозяйства и лесных отраслей Республики Марий Эл / Б. И. Тресцов. - Йошкар-Ола, 1997. - 302 с.
12. Блюм, И. С. Вдали от фронта: рассказы о трудовом вкладе эвакуированного Московского прожекторного завода / И. С. Блюм. - Йошкар-Ола, 1985. - 134 с.
13. Самофалова, Г. Веление времени и сердца (60-летию ордена Ленина посвящается) / Г. Самофалова. - Йошкар-Ола, 2001. - 390 с.
14. Васенин, Д. В. Промышленность и рабочие Марийской АССР в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук / Васенин Д. В. - Йошкар-Ола, 2004. 23 с.
15. Кошкина, О. А. Сельское хозяйство и колхозное крестьянство Марийской АССР в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) / О. А. Кошкина. -Йошкар-Ола, 2010. - 248 с.
16. Живая память о войне: воспоминания участников Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. и тружеников тыла / под ред. А. В. Муравьева. - Йошкар-Ола, 2010. - 72 с.
Васенин Дмитрий Викторович
кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории и психологии, Марийский государственный технический университет (г. Йошкар-Ола)
Vasenin Dmitry Viktorovich Candidate of historical sciences, associate professor, sub-department of history and psychology, Mari State Technical University (Yoshkar-Ola)
E-mail: mlargen@mail.ru
Мокроусова Лариса Геннадьевна
кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории и психологии, Марийский государственный технический университет (г. Йошкар-Ола)
E-mail: mlargen@mail.ru
Павлова Анжелика Николаевна доктор исторических наук, профессор, кафедра истории и психологии, Марийский государственный технический университет (г. Йошкар-Ола)
E-mail: angpan@rambler.ru
Mokrousova Larisa Gennadyevna Candidate of historical sciences, associate professor, sub-department of history and psychology, Mari State Technical University (Yoshkar-Ola)
Pavlova Anzhelika Nikolaevna Doctor of historical sciences, professor, sub-department of history and psychology, Mari State Technical University (Yoshkar-Ola)
УДК 94(470)«1941/1945»(09)
Васенин, Д. В.
Тыловые будни периода Великой Отечественной войны по детским воспоминаниям / Д. В. Васенин, Л. Г. Мокроусова, А. Н. Павлова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. -2012. - № 2 (22). - С. 27-35.
