CC BY
174ТВОРЧЕСТВО Ю. БУЙДЫ КАК ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЕКТ
© Безрукавая М.В.*
Кубанский социально-экономический институт, г. Краснодар
В данной статье рассматривается творчество Ю. Буйды как литературный проект. Анализируются его три произведения: «Вор, шпион и убийца», «Синяя кровь» и «Яд и мед». В статье рассматривается становление Ю. Буйды как писателя и его авторские приемы в литературном процессе.
Ключевые слова поэтика, реализм, архетип, линейное повествование.
Буйда Ю. - один из самых активно пишущих и часто публикующихся писателей в современной России. Его главная журнальная площадка - «Знамя», издательская - «Эксмо». Печататься стал не сразу, а в возрасте ближе к сорока годам, когда в начале 90-х был осуществлен переезд из Калиниграда в Москву. Позади остались насыщенное событиями прибалтийское детство, учеба на филологическом факультете, кратковременное пребывание на заводе, многолетний опыт работы в районных и городских газетах, членство в КПСС и участие в деятельности партийных органов эпохи нарастающего кризиса. Только в Москве Ю. Буйда, автор многих романов и рассказов, сосредоточился на писательской деятельности.
Буйда Ю. не может быть назван самым заметным современным художником слова. Миры, созданные В. Пелевиным, В. Сорокиным, В. Шаровым, А. Прохановым, Э. Лимоновым, М. Елизаровым, проще входят в читательское сознание и укореняются в нем. Причина очевидна: в литературных системах указанных авторов главенствующую роль играет устоявшийся прием, хорошо узнаваемый знак авторского стиля, определяющий место в литературном процессе. У В. Пелевина это трансформация восточной философии в реальность современной речи. У В. Сорокина соединение гротескной историософии и столь же гротескной телесности, физиологической откровенности человека. У В. Шарова мифологизация революции как русского общерелигиозного дела. У А. Проханова превращение романа в героическое повествование о противостоянии Русского мира Западу, олицетворяющему силы зла - как в метафизических, так и в политическом вариантах.
У Ю. Буйды такой определенности в идеологической сфере нет. Он в меньшей степени склонен к концептуализации жизненного материала, чем перечисленные писатели. Можно сказать, что Ю. Буйда склонен к реализму, если под реалистическим методом понимать внимательное отношение к многообразию житейских эпизодов и оказывающихся в поле зрения портретов. Реалистичность рассматриваемого нами писателя - и в положительном отношении к линейному повествованию, к четко построенному сюжету, к
* Доцент кафедры Иностранных языков, кандидат филологических наук, доцент.
Русская и зарубежная литература
101
жизни человека, которая даже в эпизодическом освещении, тяготеет к психологической целостности, философско-эстетической завершенности. Всегда присутствует историческое время с его неповторимыми приметами. Даже в мифологизации времени и пространства (особенно этот процесс очевиден в романе «Синяя кровь») хронотоп повествования не отрывается от конкретных периодов дореволюционной, советской и постсоветской истории.
Реалистическими составляющими поэтики творчество Ю. Буйды не ограничивается. Он может быть назван мастером модернистского эгоцентризма, особого художественного понимания человека, которое предусматривает приоритетное внимание к эстетическим, а не этическим ракурса оценки человека и состоявшегося сюжета. Категории пустоты, абсурда, небытия, предельного охлаждения внутреннего мира всегда востребованы в творчестве Ю. Буйды. Можно сказать, что он - реалист в насыщении повествования действительно узнаваемой жизнью, житейской правдой, даже когда она предстает в деформированном виде. Но модернизм писателя - в расстановке акцентов, в способе авторского контакта с вполне реалистическим материалом, в позиции достаточно элитарного отстранения от того, что может быть названо повседневным, привычным для нормального, среднего человека добром.
«Писатель не отвечает ни перед обществом, ни перед народом, ни перед государством, ни перед страной, ни перед своими близкими, ни перед политическими партиями или профсоюзами, ни перед единомышленниками. Ответственность его намного выше и намного тяжелее - он отвечает перед языком, поскольку язык есть исповедь народа», - проясняет Ю. Буйда позицию художника слова [1]. «Художник никому ничего не должен, только языку. Настоящий писатель бьется с ним, как Иаков в темноте бился с ангелом, не зная с кем», - сообщает Ю. Буйда в другом интервью [10].
Таким образом, классические нравственные задачи литературы отвергаются. Писатель - не пророк, не учитель, не психолог, обязанный подсказать верный путь решения трудной проблемы. Язык - ангел или Бог, писатель - Иаков, принявший вызов, и никто не может быть для него указующей инстанцией. Здесь же можно предположить, что писатель - одинокая фигура, не участвующая в «блоках», «союзах», направлениях. Действительно, литературная жизнь Ю. Буйда показывает, что он далек от желания какой-то художественности совместности, востребованной сейчас клановости. «Но если честно, в том, что называется литературным процессом, я стараюсь не участвовать. К литературе-то это часто не имеет никакого отношения», -спокойно констатирует Ю. Буйда [7].
Трудно предположить, что Ю. Буйда примет активное участие в становлении тех или иных духовно-политических архетипов, которые по-разному интересуют, например, Б. Акунина и Э. Лимонова, З. Прилепина и Д. Быкова. Видимо, с этим связана и высокая оценка В. Сорокина - именно как самобытного писателя: «А вот та литература, которая, я бы сказал, наследует, хотя и в своеобразном виде, самые глубокие и глубинные традиции класси-
102
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
ческой литературы: на мой взгляд - это Владимир Сорокин, как ни странно. Это весь ужас бытия - не только советского, но и человеческого... Это - ад на земле» [1]. Добавим, что «ад на земле» - одна из самых интересных для Ю. Буйды тем. При этом метафизической концептуализации не происходит. Религиозные ракурсы в прозе Ю. Буйды представляются маловозможными.
Писательская деятельность может быть сближена с преступлением. Такое соединение зафиксировано в названии романа «Вор, шпион и убийца». «Это ремесло вора, шпиона и убийцы. Писатель подглядывает, подслушивает, крадет чужие черты и слова, а потом переносит все это на бумагу, останавливает мгновения, как говорил Гете, то есть убивает живое ради прекрасного.», - констатирует библиотекарша Римма [2, с. 157]. Сам роман «Вор, шпион и убийца» - автобиографическое повествование с акцентом на проблеме становления писателя в контексте драматической обыденности, из которой нужно постоянно извлекать образы и сюжеты.
Впрочем, автор призывает обратить внимание на нестандартный характер этого автобиографического повествования: «У меня никогда не было желания писать автобиографию. Жизнь писателя растворена в его рассказах или романах, и если кому-то очень хочется биографического, нужно только внимательно прочитать эти рассказы или романы. Но меня попросили, чтобы это была автобиография. Когда начал писать, включилась привычка к "высокохудожественному вранью" - появились события и персонажи, которых в действительности никогда не было, но без них повествование было бы "не моим". Вот и пришлось срочно придумывать жанровое определение -"фантазия". По моим ощущениям, все персонажи - и вымышленные, и невымышленные - вышли вполне живыми, а значит, слово "автобиографическая" оказалось уместным. Важнее было передать дух времени, атмосферу, чем следовать беспримесным фактам» [9].
«Лейтмотив всего этого - стремление героя стать писателем, которое в какой-то момент жизни сублимируется в увлечение журналистикой и последующую карьеру в партийной печати. Двигаясь вслед за своим персонажем из хрущевского междуцарствия в ельцинские времена, автор постепенно знакомит нас с персональным пониманием сущности фигуры литератора, регулярно срываясь в обрывочные, порой сумбурные микрорассуждения о Кафке, Солженицыне, Достоевском», - замечает Е. Мельников [6].
Что, по Ю. Буйде, необходимо в деле становления настоящего писателя? 1) Внимательно следить за окружающей обыденностью, фиксировать в памяти динамичные эпизоды как важные фрагменты потенциального текста, свидетельствующие об эстетической, литературоцентричной сущности самой жизни. 2) Не концентрироваться на воспоминаниях, не отдавать себя определенной идее, не посвящать подвигу верности конкретному человеку, отличаться продуктивным эгоизмом в жизни и познании: «Мне хотелось привлечь внимание к себе - во что бы то ни стало, любой ценой. Это было свойство эгоистическое, почти патологическое, на грани эксгибиционизма» [2, с. 88].
Русская и зарубежная литература
103
3) В рефлексивной деятельности не переходить невидимую границу, отделяющую деятельное познание от постоянного покаяния, ценить в своей жизни эпизоды, проверяющие наличие силы и воли (например, сюжет убийства героем ставшей помехой домашней собаки). 4) Много и разнообразно писать, но обязательно сохранять критическую дистанцию по отношению к написанному, умение уничтожать созданные ранее тексты. 5) Уметь освобождаться от обременительных контекстов, бесстрашно менять места работы, накапливать житейский опыт, пополняя галерею образов и арсенал интересных сюжетов. 6) Активно читать, акцентируя внимание на «своих» авторах, которыми для героя-рассказчика в романе «Вор, шпион и убийца» стали Гоголь («Это не литература, а черт знает что...» [2, с. 86]) и Кафка (Его проза - «безымянное хтоническое чудовище во тьме, вне истории и вне морали, не нуждающееся в нашем сострадании или понимании» [2, с. 177]).
«Буйда - или, во всяком случае, совпадающий с ним по имени рассказчик в его автобиографическом романе - полностью и без особых мучений принимает правила поздней советской жизни. И не потому, что он (как, например, тоже провинциальный журналист - герой довлатовского "Компромисса") пьяница и распаденец, а просто потому, что "жизнь такая»? - считает А. Наринская [8]. Способность к компромиссам ради верности главному делу жизни можно назвать седьмой составляющей пути становления настоящего писателя. Это подтверждают и собственные слова Ю. Буйды: «Если быть точным, я работаю там (в издательском доме «Коммерсант» - М.Б.) не журналистом, а редактором, рерайтером, то есть правлю чужие тексты. Работа как работа. Одни воюют, другие строят дома или грузят апельсины бочками, а я - редактирую чужие тексты. Мне за это платят. На это можно жить, пусть без излишеств. В редакции - я имею в виду ИД «Коммерсант» в целом - комфортная обстановка, нормальная атмосфера: не хочешь, чтобы к тебе лезли в душу, никто и не полезет. Это большой плюс, а мне есть с чем сравнивать: почти за сорок лет в журналистике я успел поработать и в районных газетах, и в областных, и в московских» [5].
Эстетически ориентированные личности в прозе Ю. Буйды оказываются в статусе главных героев. Ида Змойро («Синяя кровь») - актриса, готовая играть без официального театра, ежедневно разыгрывающая шекспировские драмы в больнице, играющая, не зная усталости, у себя дома без зрителей. Собственную жизнь Ида превратила в целостную постановку, заботясь не о нравственном результате, а о качестве отдельных сцен и общего сюжета. Тати, главная героиня повести «Яд и мед», не занята (в отличие от своего сына-неудачника) в театре, и это только помогает ей следить за эстетикой обыденности, сохранять декадентский стиль дома, история которого началась с насильственной смерти первой хозяйки.
В этой повести есть герой-писатель - талантливый Николаша, племянник Тати, ставший ее приемным сыном после смерти родителей. В юности Николай стал публиковаться, получил известность, обещая стать по-настоящему
104
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
знаменитым писателем. Позже оказался под прессом критики, не выдержал первого серьезного испытания, стал пить. Жизненных сил у героя не хватило, депрессия оказалась слишком тяжелой. Николаша умер во сне, не проснувшись после смешения алкоголя и таблеток сильнодействующего снотворного.
В писательском проекте Ю. Буйды судьба Николаши - значимый объект художественного исследования. Но, как нам кажется, не имеющий прямого отношения к судьбе самого автора. Значительно ближе Ю. Буйде герои-рассказчики: Алеша из «Синей крови», автобиографический двойник из «Вора, шпиона и убийцы», «Доктор» из повести «Яд и мед».
Что объединяет эти героев-писателей? 1) Пристальное наблюдение за героями, находящимися в кризисе, при сохранении определенной дистанции, позволяющей сохранить жизнь и здоровье. 2) Большой интерес к эстетизму и связанной с ним пустотности, но при сохранении житейского прагматизма, который особенно очевиден в романе «Вор, шпион и убийца». 3) Интерес к разнообразным деформациям жизненного материала, готовность сближаться с ним, но - и безусловная тенденция к сохранению здравого рассудка, высокой степени адаптации к реальности. Герои ходят по узкой границе, отделяющей жизнь от смерти. Рассказчик (видимо, и сам автор) твердо стоит на ногах, не расставаясь с обыденным (свободным от поглощающего эстетизма) разумом.
«Вы знаете, в отсутствие каких-либо общественных институтов в XIX веке русская литература стала и прокуратурой, и судом, и профсоюзами, и политическими партиями, т.е. взяла на себя в основном несвойственные литературе роли. Это, видимо, была какая-то историческая неизбежность. Историческая необходимость. Но, вообще-то, конечно же, у литературы другие функции... А я бы сказал просто: литература никого ничему не учит. Она либо остается, либо не остается. Хорошая литература обязательно остается, пополняя народную матрицу эстетической, даже политической, исторической, социальной нормы, представления о норме, которое явно и неявно присутствует в любом народе, в истории народа, в общественном сознании народа, который, возможно, даже не читал эти книги, но живёт по их канонам», - сообщает Ю. Буйда в одном из интервью [1].
Этот спокойный характер высказываний о миссии литературе, удаленность автора от «литературы-проповеди», умение оставаться диалектически мыслящим писателем в контексте творчества Ю. Буйды смотрятся весьма органично. Возможно, именно противоположных качеств (сверхлитературного слияния жизней автора и героя, мировоззренческого риска, подлинного отчаяния личного (а не нарративного «Я») не хватает Ю. Буйде для того, чтобы стать подлинно знаменитым писателем.
Список литературы:
1. Александрова-Зорина Е. Юрий Буйда: «Литература никого ничему не учит.» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://blog.thankyou.ru/ yuriy-buyda-literatura-nikogo-nichemu-ne-uchit/.
Русская и зарубежная литература
105
2. Буйда Ю.В. Вор, шпион и убийца: роман. - М., 2013.
3. Буйда Ю. Синяя кровь: роман ...» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/znamia/2011/3/bu2.html.
4. Буйда Ю. Яд и мед: повесть ...» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/znamia/2013/4/b4.html.
5. Жить-то осталось - всего ничего. Беседа М. Лаврентьева с Ю. Буй-дой...» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.litrossia.ru/ 2012/15/06968.html.
6. Мельников Е. Юрий Буйда, «Вор, шпион и убийца».» [Электронный ресурс]. - Эксмо, 2013 - 320 с. - Тираж - 5 000 экз. - Режим доступа: http://newslab.ru/article/535337.
7. Морозова Е. Стынет в жилах синяя кровь.» [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.rg.ru/2011/10/20/bujda-poln.html.
8. Наринская А. Естественный застой.» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.kommersant.ru/doc/2283226.
9. Рахаева Ю. Замочные скважины. Юрий Буйда, финалист «Большой книги», - о том, чем работа писателя похожа на молитвы отцов-пустын-ников.» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.rg.ru/2013/ 11/06/bujda.html.
10. Юрий Буйда: Наша речь, как расплавленная магма.» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.vm.ru/news/2015/02/05/yurij-bujda-nasha-rech-kak-rasplavlennaya-magma-277888.html.
«МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА»
КАК КНИГОВЕДЧЕСКИЙ И ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ
© Волков В.В.* *, Волкова Н.В.*
Тверской государственный университет, г. Тверь
В контексте отечественного книговедения и русской лингвокультурологии рассматриваются эстетический и идеологический смыслы словосочетания массовая литература, фиксирующего ядерное содержание одноименного концепта; популярность массовой литературы трактуется как результат установки на хэппи-энд, что ставит ее в один ряд с феноменом социалистического реализма советской эпохи.
Ключевые слова книговедение, лингвокультурология, концепт, массовая литература, социалистический реализм.
* Профессор кафедры Русского языка, доктор филологических наук, профессор.
* Доцент кафедры Филологических основ издательского дела и литературного творчества, кандидат филологических наук.
