CC BY-NC-ND
39
И.Я. Мацевич ТВОРЧЕСТВО В ПЛЕНУ У ИННОВАЦИЙ
Цель статьи - выявить специфику понятий «творчество», «креативность» и «инновации», их интерпретаций в современных социальных теориях с начала XXI в. В статье фиксируются противоречия концепции инновационного развития, обусловленные понятийной формой выражения ее основных задач.
Ключевые слова: инновации, творчество, креативность, культурные инновации, инновационная культура.
В последние десятилетия заметнее становится трансформация ценностных приоритетов инновационной политики развитых стран. Они все чаще подчеркивают необходимость обращения к культуре, актуализируют креативный потенциал, который в ней кроется. Однако все эти тенденции остаются почему-то невостребованными многими руководителями развивающихся государств, продолжающими строить общество «в интересах инноваций». К сожалению, не всегда выявленные и осознанные ошибки чужого опыта могут быть преодолены на собственном пути, несмотря на их очевидность.
Но если другого пути нет, и мы должны пройти сквозь плен инноваций с надеждой вырваться из него в будущем, то остается вопрошать, появится ли очередная теория «подрывных инноваций»1, которая способна будет найти выход из заколдованного круга. Подобно тому как мы строили «коммунистическое общество», затем «постиндустриальное», «информационное», возможно продолжать созидать «инновационное общество», скептично взирая на брен-
© Мацевич И.Я., 2012
ность всех человеческих проектов, все более ощущая приближение предела выносливости человека перед лицом абсурда, осознавать, что «ш-поуайо» означает возобновление, само по себе не самодостаточное. Оно нуждается в истоке, энергии и пространстве реализации, так как «т-поуайо» осуществимо в этосе, который позволяет остановиться и прислушаться к дыханию пойесиса из глубины Вселенной, расслышать зов крео из забвения вечности.
Эволюция понятий «креативность», «творчество», «инновация» в современной социальной теории
Проблема соотношения понятий «креативность», «творчество», «инновация» исследуется пока еще в узких научных кругах, однако ее существование проявляется уже в большинстве вариантов концепций «креативного общества», «креативной экономики», «креативного города», «креативного класса». Подтверждением преобладания в науке трактовок, согласно которым современная креативная деятельность ориентирована на производство инноваций, могут служить работы М. Кастельса, Р. Флориды, Ч. Лэндри, Дж. Хоукинса.
Так, американский экономист и социолог, автор концепции «креативного класса» Р. Флорида пишет, что продуктом креативной деятельности являются инновации, однако при этом не уточняет, что они представляют собой лишь один из возможных продуктов креативной деятельности: «В моем представлении "знание" и "информация" - это орудия и рабочий материал креативности. Ее продуктом является "инновация", будь то в форме нового технологического изобретения или новой модели или метода ведения бизнеса»2. Далее Р. Флорида измеряет число инноваций в современном обществе количеством «патентов на душу населения»3. Результат эволюции креативности как многостороннего социального феномена сводится к границам понятия инноваций. Хотя Флорида и проясняет в своих работах, что «социальная структура инноваций» отличается от «социальной структуры креативности», но по существу вторая есть лишь «расширенный вариант» первой4. С точкой зрения Флориды можно согласиться лишь частично: креативная и инновационная деятельность безусловно и неизбежно переплетаются между собой, но креативная деятельность не обязательно ориентирована на производство инноваций. Поэтому следует оставить пространство для развития креативных личностей вне «социальной структуры инноваций».
Если в концепциях «креативного класса» и «креативной экономики» не проясняется существенная разница между креативной
и инновационной деятельностью, тогда, на мой взгляд, возникает проблема и опасность жесткой детерминации развития креативного потенциала с одномерной ориентацией на преумножение лишь числа инноваций. Учитывая тот факт, что значение последних остается непроясненным, следует сформулировать вопрос: к созданию и подсчету «кого/чего» призывает Флорида?
Другой американский эксперт по креативным индустриям Дж. Хоукинс попытался вписать понятие инноваций в контекст своей концепции «креативной экономики». Чтобы прояснить его значение, необходимо начать с определения креативности Хоукин-са, так как он не проводит четких границ между инновационной и креативной деятельностью, соответственно креативной и инновационной экономикой. «Креативность - это способность производить нечто новое, то есть способность одного или нескольких человек производить идеи и изобретения, которые являются персональными, оригинальными и значимыми»5. «Персональность» предполагает, что продукт произведен определенным индивидом и несет на себе отпечаток личностных характеристик творца. «Оригинальность», в отличие от новизны, согласно Хоукинсу, воплощается в уникальности идеи или услуги. «Значимость» обусловлена неповторимой личностной артикуляцией и интерпретацией идеи, дальнейшим воплощением ее в продукте. При этом Хоукинс подчеркивает, что значения производимых благ меняются в процессе того, как мы движемся от личности, сотворившей продукт, к воспроизводящей и тиражирующей его индустрии.
Учитывая тот факт, что креативность не предполагает обязательное воплощение собственной энергии в материальной реальности (она может концентрироваться и циркулировать на стадиях порождения, аккумуляции, синтеза новых идей), Хоукинс отмечает, что его концепция «креативной экономики» рассматривает в качестве объекта своего исследования не саму креативность, но ее продукты. Только последние и могут выступать в качестве «экономических благ и услуг»6. Анализ сущности самой креативности как человеческой деятельности, социальной энергии остается за полем компетенции автора. Поэтому «креативное мышление», о котором пишет Хоукинс, синонимично «инновационному мышлению»7 в той мере, в какой оба эти процесса ведут к созданию и воплощению в реальности оригинальных социально значимых идей незаурядных личностей, обязательно проходя стадию проверки собственной жизнеспособности согласно потребностям и условиям социальной практики.
Тем не менее Дж. Хоукинс подчеркивает в своих работах, что креативность и инновации - различные феномены. «Креативность предполагает нелинейный и часто иллогический личный опыт. Инновация - это высчитанное новшество»8. Поэтому наличие инноваций не обязательно предполагает наличие креативности. Хоукинс приводит пример: фильм может быть создан с использованием инновационных технологий, само его производство может породить инновационную технологию в киноиндустрии, но эти процессы не гарантируют появление креативного продукта, вернее произведения, в котором будут проявляться элементы творчества личности или коллектива. Как отмечалось выше, творческие продукты для Хоукинса являются непременно «персональными», «оригинальными» и «значимыми».
На данный момент, согласно Хоукинсу, правительства чаще всего избирают односторонние стратегии развития собственных государств, ориентируясь либо преимущественно на инновации, либо на креативность. Но до настоящего времени он еще не видел ни одного документа, в котором была бы прописана двусторонняя сбалансированная ориентация, «интегрированный подход к креативности и инновациям»9. Опасаясь негативных последствий такого положения дел, американский исследователь советует: «Мы должны быть более точными в обращении с этими понятиями»10.
К сожалению, определенную односторонность в трактовке аналогичных понятий можно обнаружить в Национальной стратегии устойчивого социально-экономического развития Республики Беларусь на период до 2020 г. (далее - НСУР). В соответствии с ней, функционирование всего белорусского государства подчиняется «интересам развития инноваций»11. О каких именно интересах идет речь, до конца не понятно, так как определения инноваций в документе нет. Предполагается, что политики смогут уточнять его значение по ходу дальнейшей разработки концепции инновационного развития. В результате при ориентации на развитие преимущественно науки и технологий в НСУР задача «развития культуры и нравственности - воспитание высокообразованного, творческого человека и создание здорового нравственного климата в обще-стве»12 - стоит на последнем месте в списке задач НСУР. Культура рассматривается как «ресурс» и «фактор»13 инновационного устойчивого развития. Но если культура не является основанием, душой и плотью общества, то не стоит удивляться, что «культура еще не рассматривается как существенная парадигма развития»; «реальное отношение общества к культуре выражается в недостаточном
выделении финансовых средств на ее развитие (1,4 % от общих расходов государственного бюджета)14.
Учитывая содержательно-смысловые недостатки в государственной концепции инновационного развития, обратимся к одному из классиков сетевой теории испано-американскому философу и социологу М. Кастельсу, к его воодушевлению и надеждам в отношении инноваций. Возможно, научный контекст позволит прояснить значения ключевого понятия. Вспомним его труд «Информационная эпоха», посредством которого было введено в широкий научный оборот понятие «инновационная среда» (milieux of innovation), обозначающее «совокупность отношений производства и управления, основанных на социальной организации с общей трудовой культурой и инструментальными установками, нацеленными на генерирование нового знания, новых процессов и новых продуктов»15. С помощью данного понятия Кастельс подчеркивал роль всех компонентов среды (одушевленных и неодушевленных, материальных и духовных) в обеспечении производства инноваций. Но тогда закономерно появление вопросов, аналогичных тем, которые сформулировал американский эксперт по развитию индустрии видеоигр Дж. Херц: кто же является инноватором: Homo innovatus16 или среда, сеть взаимодействующих субъектов, компьютерных программ и технологий? Если в ранних работах мы найдем однозначный ответ в отношении преимуществ сети крупных научно-производственных корпораций и технополисов, то в более поздних его работах он все больше акцентирует внимание на роли креативных одиночек-хакеров, способных изменить направление и формы эволюции всей сети. В результате М. Кастельс подчеркивает необходимость изучения роли гражданского общества в развитии инноваций, анализа феномена «социальной инновации»17, «инновационной культуры»: «для государства это означает улучшение регуляторной среды, чтоб она была открытой для инноваций»18.
Такого рода «открытость» для ряда государств может стать проблемой, так как она предполагает создание условий, когда возможно воспроизводить и воплощать в публичном пространстве многообразие ценностей, несмотря на их противоречивость. Но все ли может быть дозволено во имя инноваций? В этом контексте мы сталкиваемся с вопросом о ценностной ориентации креативной и инновационной деятельности. Эта проблема получила своеобразное преломление в концепции «креативного города» Ч. Лэндри. Он поставил креативность «на колени» перед инновациями, а их в свою очередь сделал зависимыми от ценностей гражданского общества.
Приведем вначале определения ключевых понятий и далее проясним, как с их помощью Лэндри выходит в сферу аксиологии.
Креативность и инновация переплетаются между собой, первая производит идеи, которые, если многие докажут, что они непрактичны, могут, по крайней мере, обеспечить основание для будущей работы. Креативность есть предпосылка развития инноваций. Инновация -реализация новой идеи на практике, обычно развитой посредством креативного мышления. Инновация существует, когда пройдет испытание реальностью; креативная идея сама по себе не самодостаточна19.
Эта «несамодостаточность» креативности как таковой становится одной из ключевых идей большинства современных работ по «креативной экономике» (Р. Флорида, Ч. Лэндри, Дж. Хоу-кинс и др.).
Отчасти в силу собственной «несамодостаточности» креативность сама по себе «свободна от ценностей». Опасаясь ее «эмансипированного» статуса per se, Лэндри предпочитает «обвенчать» ее с гражданским обществом, предлагая использовать для обозначения этого союза понятие «гражданская креативность»20. Она предполагает выделение определенных ценностно-целевых детерминант в качестве ориентиров устойчивого развития общества. Поэтому гражданская креативность осмысляется в работе Лэндри в тесной связи с культурной устойчивостью, которая «призывает при осуществлении и планировании любой деятельности учитывать культурный контекст, т. е. образ жизни людей и те ценности и убеждения, которые его формируют»21, а также с концептуальной устойчивостью. Последняя «предполагает внутреннюю и внешнюю согласованность и последовательность действий, которые необходимы, в частности, для получения политической поддержки, но главное - для достижения ожидаемых результатов»22. В процессе анализа гражданской креативности Лэндри пришел к выводу, что «социальную креативность не учитывают, недооценивают и не считают инновацией. Но новые социальные институты не менее важны, чем новые продукты и технологии. То же можно сказать и про политическую, экологическую и культурную креативность. Наступает время инвестировать не только в новые технологии, но и в новые образ жизни, системы организации и коммуникации»23. А ведь «наибольшим инновационным достижением Силиконовой долины, достижением даже более ценным, нежели ее продукция, является модель ее социальной организации»24.
К аналогичному выводу пришел в итоге и М. Кастельс, когда изучал модель финского общества, позволившую создать и успешно развить корпорацию «Nokia». Последняя смогла подключить пользователей своей продукции к процессу ее создания и модификации. Сами потребители стали инноваторами. Кастельс показывает в книге «Информационное общество и государство благосостояния. Финская модель»25, какую роль в развитии социальных инноваций играет способность социальных институтов воспроизводить особый тип мотивации людей, ориентированных не на деньги, а на получение удовольствия от изобретения чего-то нового.
Таким образом, формирование «инновационной культуры» -процесс длительный и скрупулезный, в котором задействованы все социальные субъекты. Открытая и гетерогенная среда крупного мегаполиса испытывает личность, создает ряд противоречивых ситуаций выбора ценностных координат. Однако именно разносторонняя культурная среда с ее вызовами и скрытыми опасностями создает условия для развития креативной личности.
Дифференциация значений понятий «in-novätio» и «creätio»
Интуитивно улавливаемые различия между значениями понятий творчества и креативности в контексте славянской культуры можно сопоставить с платоновскими определениями божественного и человеческого творения, которые трансформировались под влиянием христианской креационистской концепции. Чтобы подчеркнуть сохранение в современной культуре исконного отличия божественного творения от человеческого производства нового, вспомним работы немецкого социолога Н. Лумана с его интерпретациями понятий производства и творения. Он очень четко уловил подобную разницу, однако до конца не прояснил: «...в понятии производства содержится то, что мы имеем дело не с "creatio", с творением всего, что необходимо, а только с производством, т. е. с изготовлением из контекста условий»26. Определение «creatio» в этом пассаже приобретает несколько сакральный смысл творения мира из ничего, вне и до пространства и времени27 - «творение всего, что необходимо» вне «контекста условий»28.
Все эти интерпретации значимы в той мере, в какой мы способны воспринять многообразие смыслов созидательной деятельности. Без тренировки вышеозначенной способности едва ли удастся подступиться к понятию инноваций, так как оно появилось и обосновалось в науке после понятий творчества и производства нового.
Деятельность, ориентированная на создание инноваций, производит:
- те новые идеи, продукты и технологии, ценность которых может быть выражена посредством рыночных категорий роста экономического благосостояния;
- новые продукты и услуги благодаря существованию системы организации и управления всеми этапами творческого процесса, детерминации задач и ценностных установок.
При этом субъекты производственного процесса:
- исходят из технологических условий и экономических запросов общества;
- предлагают альтернативные формы производства, распространения и потребления идей, продуктов, услуг и технологий, способные максимально оптимизировать соотношение количества и качества ресурсов, технологий и использующих их специалистов.
Отталкиваясь от указанного определения инновационной деятельности, можно уловить ее существенное отличие от творческой деятельности:
- ориентация преимущественно на рыночные ценности;
- осуществление повсеместного контроля и системной организации;
- концентрация в сфере науки и высоких технологий;
- создание условий для извлечения экономической выгоды из продукта.
Прояснение отличий креативной и инновационной деятельности необходимо для сохранения условий, в которых было бы возможно как их плодотворное взаимообогащение, так и развитие креативной деятельности, не ориентированной на инновации. Учитывая тот факт, что большинство инновационных программ выделяют средства для финансирования преимущественно науки и технологий, возникает дополнительная опасность «зацикливания» креативной деятельности на инновациях. Подобного рода ошибки уже проявились в политике наиболее развитых стран.
Поддержка американским правительством R&D (научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок) всё еще ориентирована главным образом на науку - инженерное дело - технологии (НИТ) и в особенности на НИТ индустрии обороны. Предпринимательство в сфере креативных инноваций осуществляется преимущественно вне государственного регулирования и финансирования29.
В Европе инновационная политика также остается сфокусированной на науке и технологиях, как на уровне Европейского союза, так и на государственном уровне. Согласно замечаниям австралийского специалиста по культурной политике и креативной индустрии, профессора Квинслендского университета Стюарта Кан-нингхама, в настоящее время в политической практике особенно остро стоит проблема: как включить задачи развития креативной индустрии в рамки инновационной политики, учитывая специфику предпринимательства в сфере осуществления креативных видов деятельности30? Это один из ключевых вопросов, на который предстоит ответить как ученым, так и политикам, прежде чем принимать очередной проект или программу государственного управления экономикой и культурой.
***
На протяжении нескольких последних десятилетий политики и экономисты пытались раскрыть смысл латинского понятия «ш-поуайо», ставшего «модным брендом» современных политических реформ во всех сферах общественной жизни. В настоящее время, когда ряд экономических определений инноваций прижился в повседневной практике, в особенности в планировании и проектировании социально-экономической политики, появляется соблазн про-блематизировать очевидное, вопрошая: «На пути к инновационному обществу - это к чему именно?» И правомерность подобной формулировки обосновывается тем фактом, что понятие «ш-поуайо» в переводе с латинского языка означает «возобновление»31. Существенный вопрос, на который все еще предстоит найти ответ современному обществу, заключается в следующем: «возобновление» чего (и из чего) предполагает строительство инновационного общества?
Примечания
1 Кристенсен К., Энтони С., Рот Э. Что дальше? Теория инноваций как инструмент предсказания отраслевых изменений / Пер. с англ. Е. Калининой. М.: Альпина Бизнес Букс, 2008.
2 Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М.: Классика-XXI, 2005. С. 58.
3 Там же. С. 270.
4 Там же. С. 66.
5 Howkins J. The Creative Economy: How People Make Money from Ideas. L.: Penguin Books, 2007. P. IX.
6 Ibid. P. X.
7 Ibid. P. 16.
Howkins J. The Mayor's Commission on the Creative Industries // Creative Industries / Ed. by J. Hartley. Maiden: Blackwell Publ., 2008. P. 123. Ibid.
Ibid. P. 125.
Национальная стратегия устойчивого социально-экономического развития Республики Беларусь на период до 2020 года (НСУР-2020) / Нац. комис. по устойчивому развитию Респ. Беларусь / Под ред. Л.М. Александрович и др. Минск: Юнипак, 2004. С. 44. § 3.4. Там же. С. 29. § 2. Там же. С. 54-55. § 3.7. Там же. С. 55. § 3.7.
Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture: In 3 vols. 2nd ed. Malden: Blackwell Publ., 2000. Vol. 1: The Rise of the Network Society. P. 419.
16 HerzJ.C. Harnessing the Hive // Creative Industries / Ed. by J. Hartley Malden: Blackwell Publ., 2008. P. 327.
17 Castells М., Himanen P. The Information Society and the Welfare State: the Finnish Model. Oxford: UP, 2002. P. 31.
18 Ibid. P. 55.
19 Landry Ch. The Creative City: A Toolkit for Urban Innovators. L.: Earthscan, 2000. P. 15.
20 Ibid. P. 14.
21 Лэндри Ч. Креативный город. М.: Классика-XXI, 2005. C. 108.
22 Там же.
23 Там же С. 43.
24 Там же С. 68.
25 Castells M., Himanen P. Op. cit.
26 Луман Н. Введение в системную теорию / Пер. с нем. Б. Скуратова. М.: Логос, 2007. С. 115.
27 «Всё через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3).
28 Луман Н. Указ. соч. С. 115.
29 См.: Cunningham St. Creative Enterprises // Creative Industries / Ed. by J. Hartley. Malden: Blackwell Publ., 2008. P. 296.
30 Ibid. P. 297.
31 Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. 2-е изд., перер. М.: Русский язык, 1976.
