CC BY
142
2013
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Серия 16
Вып. 1
ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ
УДК 616.8; 159.973
B. М. Сорокин
ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ С. Я. РУБИНШТЕЙН В ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ СПЕЦИАЛЬНОЙ И ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ (МЕЖДУ ПАТОЛОГИЕЙ ПСИХИЧЕСКОГО И ПСИХОЛОГИЕЙ ПАТОЛОГИЧЕСКОГО)
В 2011 г. российская психологическая общественность отметила столетие со дня рождения Сусанны Яковлевны Рубинштейн (1911-1990), оставившей яркий след в развитии таких отраслей психологической науки, как патологическая и специальная психология, и тем самым оказавшей серьезное влияние на развитие отечественного здравоохранения и системы специального коррекционного образования. К сожалению, отечественная психологическая историография еще не вполне оценила роль и значение вклада
C. Я. Рубинштейн в современную науку о психическом бытии человека. Во многом это можно объяснить интересом историков к таким фигурам, как А. Р. Лурия и Б. В. Зей-гарник, близость к котором несколько затушевывает масштабность идей С. Я. Рубинштейн. Кроме того, сама Сусанна Яковлевна была чужда публичности и официоза, оставаясь всю жизнь, по воспоминаниям ее современников и сотрудников, предельно скромным человеком. Лишь в последнее время, особенно в преддверии ее юбилея, был опубликован ряд весьма интересных и глубоких исследований, посвященных творчеству С. Я. Рубинштейн, которые отличает не только личная рефлексия, но и подлинная научная реконструкция ее места и роли в картине современной психологической науки в России [1]. Тем не менее думается, что историографический труд, раскрывающий все стороны дарования С. Я. Рубинштейн, пока остается делом будущего.
Сусанна Яковлевна окончила педагогический факультет второго МГУ (впоследствии — МГПИ им. В. И. Ленина, а ныне — МГПУ). В студенческие годы она обратила на себя внимание А. Н. Леонтьева. С 1938 г. С. Я. Рубинштейн училась в аспирантуре Всесоюзного института экспериментальной медицины под руководством А. Р. Лурии. Необыкновенно богатый опыт как в научном, так и в человеческом смысле слова приобрела в нейрохирургическом госпитале на Урале, где с группой психологов, возглавляемой А. Р. Лурией, занималась восстановлением психических функцией после черепно-
Сорокин Виктор Михайлович — канд. психол. наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, e-mail: vombat000@mail.ru © В. М. Сорокин, 2013
40
мозговых ранений у фронтовиков. В 1945 г. С. Я. Рубинштейн успешно защитила кандидатскую диссертацию, посвященную восстановлению трудоспособности в условиях мозговых ранений.
С 1946 г. Сусанна Яковлевна работала в лаборатории патопсихологии НИИ судебной психиатрии им. Сербского. С 1957 по 1979 г. ее судьба связана с НИИ психиатрии Минздрава РСФСР, в стенах которого в 1972 г. она защитила докторскую диссертацию.
Становление патопсихологии в нашей стране во второй половине ХХ столетия не без оснований связывают прежде всего с именем Б. В. Зейгарник. Справедливость этого положения столь же непреложна, как и то, что своим обликом современная патопсихология во многом обязана и усилиям С. Я. Рубинштейн. Исследования Б. В. Зейгарник и С. Я. Рубинштейн стали идейным продолжением работ начала ХХ в., авторами которых были такие отечественные пионеры патопсихологии, как В. М. Бехтерев, Ф. Е. Рыбаков, А. Н. Бернштейн, Г. И. Россолимо и др., рассматривавшие психологическую практику в качестве важного элемента диагностики и лечения психических заболеваний. В начале 30-х годов ХХ столетия происходит отчуждение психологии от психиатрии, объяснительные принципы которой целиком умещаются в рамках патобиологических процессов. Да и сама психологическая феноменология к середине 1930-х годов редуцируется к механизмам высшей нервной деятельности. Единственной сферой психопатологии, где психологические переменные принимались в расчет, пусть и в латентной форме, оставалась «малая» психиатрия, занимающаяся изучением пограничных нервно-психических расстройств. Правда, при этом отмечалось, что использование психологических категорий в качестве объяснительных инструментов представляет собой временную меру, допустимую пока не будут найдены анатомо-физиологические субстраты таких нарушений психики, как неврозы, психопатии и т. п.
Именно в этом сложном историческом контексте становится понятным революционный и драматический смысл формирования патопсихологии как новой отрасли психологической науки. Обычно процесс ее возникновения связывают с попыткой ответить на практические нужды психиатрической клиники в сфере дифференциальной диагностики. Думается, что при весьма подозрительном отношении к психологии как науке насущная потребность в ней среди деятелей здравоохранения, тем более в психодиагностике, едва ли ощущалась. Доказать практическую необходимость психологии в психиатрической клинике было почти невыполнимой сверхзадачей, которую смогли решить Б. В. Зейгарник и С. Я. Рубинштейн в крайне сложном историческом и научном контексте. Сделать это можно было, убедительно показав роль психологического фактора в процессе формирования психических заболеваний, значение психического в генезе психопатологических феноменов, включая такие тяжелые психотические расстройства, как бред и галлюцинации. В силу этого кажутся малосодержательными дискуссии о соотношении патопсихологии и психопатологии, о чем не раз говорили как Б. В. Зейгарник, так и С. Я. Рубинштейн. Подобные дискуссии почему-то напрямую связывались с проблемой предметного содержания патопсихологии и ее статуса самостоятельной науки. На самом деле вопрос о предмете патопсихологии может иметь смысл лишь постольку, поскольку меняются представления о предмете психологии в целом.
Сама С. Я. Рубинштейн считала, что предметом патопсихологии как отрасли прежде всего психологического знания, пограничного с психиатрией, является исследование психологических закономерностей и механизмов нарушения психики у лиц с различными формами психических заболеваний. При этом патопсихология опирается на
41
понимание законов нормального развития психики и использует психологический понятийный аппарат.
Традиционно вклад С. Я. Рубинштейн связывают с созданием методического психодиагностического инвентаря современной патопсихологии. Это верно, но лишь отчасти. Немало сил и энергии она отдала работе по формированию методологического фундамента этой науки и ее предметного содержания, осуществляя при этом инструментально-операциональную их разработку в соотнесении с различными конкретными клиническими формами психических заболеваний. Кстати, нечто подобное можно сказать и о научном творчестве Б. В. Зейгарник, которая занималась не только вопросами методологии созданной ею патопсихологии как новой отрасли психологического знания, но и проблемами методического обеспечения, которое было призвано оснастить практических психологов в клинике эффективным инструментарием.
Чем бы ни занималась С. Я. Рубинштейн, тематика ее исследований всегда была связана с изучением психологических механизмов и условий формирования психопатологических синдромов при разнообразных психических заболеваниях. При этом она неизменно следовала общей логике психологического анализа психической патологии, разработанной еще Л. С. Выготским, определившим следующие его фазы:
а) выделение в клинической картине болезни психологических культурно-исторически обусловленных феноменов нарушения психики;
б) исследование психологических механизмов их возникновения;
в) раскрытие закономерностей их функционирования.
Отстаивая тезис о необходимости использования экспериментального метода для психологического исследования психопатологических феноменов, С. Я. Рубинштейн указывает на три принципиальных пути его реализации:
1) варьирование условий, которые могут усилить или ослабить психопатологические феномены;
2) варьирование деятельности больного;
3) искусственное варьирование состояния больного посредством однократного лекарственного воздействия.
Огромный эмпирический опыт С. Я. Рубинштейн подтверждал ставшее сегодня хрестоматийным фундаментальное положение Л. С. Выготского о единстве закономерностей развития и функционирования психики в норме и патологии. Эти закономерности реализуются в специфических аномальных условиях, создаваемых заболеванием. Само заболевание никаких новых закономерностей психики не формирует; названные условия создаются патобиологическими характеристиками функционирования психики, сужением возможностей жизнедеятельности больного. Наиболее полно основные методологические положения современной ей патопсихологии С. Я. Рубинштейн изложила в статье 1972 г. «О причинности психопатологических явлений» [2].
Немало внимания С. Я. Рубинштейн уделяла и такой фундаментальной проблеме патопсихологии, как соотношение распада и развития психики. Основная идея, выдвинутая еще Л. С. Выготским, состоит в том, что распад не есть простой негатив развития, состоящий в движении назад. Развитие, как любой процесс, разворачивается во времени и, стало быть, не имеет обратного хода. Этой проблеме было посвящено немало исследований.
Разработанный С. Я. Рубинштейн богатый методический инвентарь, предназначенный для патопсихологических исследований, одновременно восполнял крайний
42
дефицит психодиагностических техник в специальной психологии (в частности, в оли-гофренопсихологии) конца 1960-х — начала 1970-х годов. И это было вполне естественно для взглядов С. Я. Рубинштейн, не проводившей грани между коррекционной и медицинской психологией. Специальную психологию она рассматривала как элемент клинической психологии. Патопсихология как раздел клинической психологии включает также и детскую патопсихологию, неотъемлемой частью которой является оли-гофренопсихология. Таким образом, последняя виделась С. Я. Рубинштейн в сложном контексте, выступая одновременно частью дефектологии и медицинской психологии и тем самым объединяя их.
В начале 1970-х годов различия между специальной и медицинской психологией казались абсолютными, ибо в качестве критерия бралась сфера практического приложения этих дисциплин. Сходство теоретико-методологических основ в учет не принималось. Однако С. Я. Рубинштейн, как уже отмечалось, видела в этих отраслях психологии много общего. Именно это давало ей возможность с особым блеском вести на протяжении 20 лет практикум по экспериментально-психологоческому исследованию детей с нарушениями интеллектуального развития на факультете дефектологии МГПИ им. В. И. Ленина. Глубокое понимание междисциплинарных связей позволило С. Я. Рубинштейн создать уникальный учебник «Психология умственно отсталого школьника» [3]. Этот учебник, вышедший в 1970 г. и впоследствии неоднократно переиздававшийся, несомненно, стал ярким событием и новым этапом в развитии отечественной олигофренопсихологии как важнейшей отрасли современной специальной психологии. Небезынтересно отметить, что первый вариант этой книги был издан еще в 1959 г. [4] и представлял собой краткий конспект лекций по олигофренопсихологии, соответствующих традициям и требованиям того времени, когда феноменология умственной отсталости трактовалась в клинико-патобиологических категориях. Психология как таковая присутствовала в содержании лишь в «растворенной» форме. Для дефектологии того времени это весьма типично: работы исключительно психологического содержания представляли собой большую редкость; исследования носили сложный, комплексный характер. К примеру, вышедшее в 1956 г. фундаментальное исследование М. И. Земцовой «Компенсация слепоты в процессе познания и труда» [5] содержит сложный конгломерат физиологических, клинических, педагогических, социальных и отчасти психологических данных. Издание 1970 г. демонстрирует необычайный прогресс в трактовке сущности умственной отсталости, и прежде всего психологии лиц с нарушениями интеллектуального развития. Появление такого фундаментального учебника для профессиональных дефектологов того времени было явлением неожиданным, ибо его создание было не по силам для большинства тогда еще немногочисленных олигофренопсихологов.
Интересно отметить, что в этот же период выходят в свет другие не менее фундаментальные учебники по другим отраслям специальной психологии: тифлопсихо-логии и сурдопсихологии. Это прежде всего «Очерки психологии слепых и слабовидящих» А. Г. Литвака (1973) [6] и «Психология глухих детей» И. М. Соловьева и др. (1971) [7]. Эти учебные пособия не только подвели итоги становления специальной психологии на предшествующих этапах, но и определили дальнейшие направления развития психологии дизонтогенеза. В этом ряду учебник С. Я. Рубинштейн был первым и знаменовал собой новый этап в развитии дефектологии, точнее, ее психологической составляющей.
43
Огромный фактологический материал — клинический и педагогический — нуждался в обобщении на основе релевантных психологических теорий, таких как концепции Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурии, А. В. Запорожца, Б. Г. Ананьева и др.
Долгое время эмпирический материал в дефектологии интерпретировался по преимуществу исходя из элементов физиологических и макросоциальных теорий, наряду с общепедагогическими подходами. Ребенок с отклонениями в развитии был попросту разорван между физиологией и социологией. Связующее звено — психология — существовало в весьма редуцированной форме. В представлениях о патобиологической детерминации умственной отсталости отводилось довольно скромное место психологической феноменологии. Учебник же С. Я. Рубинштейн, продолжая традиции А. Р. Лу-рии, М. С. Певзнер, В. Л. Занкова, Г. Е. Сухаревой и др., представлял масштабную и целостную в своей психологической трактовке картину психического развития умственно отсталого ребенка. В этой работе, пожалуй, впервые наметился необратимый отход от узкого клинико-физиологического и патобиологического толкования умственной отсталости. Читатель с удивлением обнаруживает и то, что умственная отсталость не только нозологическая единица, но и своеобразный вариант развития. Именно так трактовал сущность умственной отсталости Л. С. Выготский. Патологическое перестает считаться исключительной монополией медицины. В биологической парадигме неизлечимость умственной отсталости не имела социального контекста и перспективы, кроме гарантированного государством физического ухода. Теперь понимание феноменологии умственной отсталости ориентируется на качественный анализ и системно-комплексный подход в ее диагностике, основанной на анализе процесса развернутой предметной деятельности, а не просто на констатации результата.
С учебником С. Я. Рубинштейн в дефектологию начинает входить «большая психология» как адекватный способ объяснения сущности дизонтогенетической феноменологии.
Книга С. Я. Рубинштейн оказала серьезное влияние на психологическую подготовку нескольких поколений будущих дефектологов. На протяжении более чем четверти века этот учебник оставался в числе наиболее цитируемых произведений в области олигоф-ренологии. С такой популярностью могут сравниться только произведения Л. С. Выготского, имя которого в начале 1970-х годов уже не было под идейным запретом. Тем не менее содержание его идей еще не сделалось достоянием широких кругов профессиональных дефектологов, и думается, что именно учебник С. Я. Рубинштейн стал первым популярным изложением культурно-исторической теории Л. С. Выготского в области коррекционной педагогики того времени. В связи с этим М. Г. Ярошевский обратил внимание на одну любопытную историческую инверсию в судьбе идей Л. С. Выготского, которые прежде всего стали известны и приобрели огромную популярность в кругах дефектологов в 1924 г., но значительно позже — среди профессиональных психологов [8, с. 81]. Начиная со второй половины 1950-х годов можно наблюдать совершенно обратную картину. С. Я. Рубинштейн была одним из немногих психологов того времени, занимавшихся реинтеграцией идей Л. С. Выготского в пространство дефектологии, в котором эти идеи некогда зарождались. В первую очередь это идеи о единстве общих закономерностей психического развития нормального и умственно отсталого ребенка, о скрытых потенциальных возможностях развития последнего, реализация которых принципиально изменяет характер его психического развития. Полемизируя с узко биологической трактовкой феноменов ментальной ретардации, С. Я. Рубинштейн
44
несколько переоценивала роль социального фактора в преодолении последствий умственной отсталости, но это делалось с целью построения единой, внутренне непротиворечивой психологической картины, описывающей ребенка с интеллектуальными нарушениями.
О необыкновенной работоспособности С. Я. Рубинштейн говорит то, что одновременно с учебником по психологии умственно отсталого школьника, в том же 1970 г., вышла в свет не менее известная ее книга «Экспериментальные методики патопсихологии» [9]. Параллельность проводимых в области патопсихологии и дефектологии исследований существенно сблизила эти отрасли, расширяя при этом контекстуальность и тем самым обогащая предметное содержание самой олигофренопсихологии.
Прошло более 40 лет с момента публикации учебника С. Я. Рубинштейн «Психология умственно отсталого школьника», однако он до сих пор не утратил своего научно-дидактического значения, являясь одновременно уникальным историческим документом и продуктом интеллектуального творчества выдающегося ученого.
История становления дефектологии в России свидетельствует о том, что она формировалась в качестве синтетической науки в традициях идей комплексного подхода В. М. Бехтерева, интегратором же соответствующего комплекса наук, несомненно, выступала психология как процесс познания самого главного в человеке — его внутреннего мира. По сути, психология явилась для дефектологии теоретической и даже методологической основой. Восстановление психологического направления дефектологии, которому немало способствовала С. Я. Рубинштейн, вывело дефектологию на новый уровень развития.
Литература
1. Диагностика в медицинской психологии: традиции и перспективы. К 100-летию Сусанны Яковлевны Рубинштейн. М.: МГППУ, 2011. 268 с.
2. Рубинштейн С. Я. О причинности психопатологических явлений // Проблемы патопсихологии. М: Изд-во МГУ, 1972. С. 14-18.
3. Рубинштейн С. Я. Психология умственно отсталого школьника. М.: Просвещение, 1970. 199 с.
4. Рубинштейн С. Я. Психология умственно отсталого школьника: конспект лекций. М.: МГПИ им . В. И. Ленина, 1959. 74 с.
5. Земцова М. И. Компенсация слепоты в процессе познания и труда. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1956. 452 с.
6. Литвак А. Г. Очерки психологии слепых и слабовидящих. Л.: Изд-во ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1973. 173 с.
7. Соловьев И. М. Психология глухих детей. М.: Педагогика, 1971. 447 с.
8. Ярошевский М. Г. Л. С. Выготский: в поисках новой психологии. М.: Смысл, 2007. 158 с.
9. Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методики патопсихологии: практическое руководство. М.: Медицина,1970. 110 с.
Статья поступила в редакцию 12 октября 2012 года
45
