CC BY
50
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
С. ВОДЧИЦ
Первая половина XX в. была важнейшим этапом в развитии мирового искусства. В это время в процессе активного взаимодействия различных видов художественного творчества, в условиях научно-технического прогресса рождался новый стиль. Эпоха предъявляла тогда спрос на художников особого («ренессансного») типа, успешно работавших в ряде областей искусства и обладавших ярко выраженным стилеобразующим талантом. Наша страна стала одним из важнейших центров формирования нового стиля, получившего название «русский авангард» и ставшего впоследствии, по определению искусствоведов, «явлением мировой культуры, уникальным в своем роде феноменом».
Предельно схематизируя реальные процессы развития «русского авангарда», можно выделить два десятилетия: первое - с начала 1910-х до начала 1920-х годов, когда основную роль в генерировании оригинальных стилеобразую-щих тенденций играли левые течения изобразительного искусства, и второе - с начала 1920-х до 1930-х годов, когда новаторские течения архитектуры приняли эстафету от левого изобразительного искусства, завершив процесс становления нового стиля.
Немаловажную роль в этом процессе сыграл инженерно-строительный факультет МВТУ, который являлся в то время одним из важнейших центров подготовки архитекторов.
Идея создания при МВТУ инженерно-строительного факультета родилась еще до Октябрьской революции;
Творческие школы МВТУ
но открыт он был лишь в 1918 г., в чем активную роль сыграл гражданский инженер, крупный специалист в области железобетонных конструкций профессор А. Кузнецов. Тогда же было создано при этом факультете архитектурное отделение, где основным преподавателем по архитектурному проектированию был академик Р. Клейн.
Первые наборы на факультет включали в себя большой процент студентов с различных курсов эвакуированного в Москву в годы первой мировой войны Рижского политехнического института. Большое пополнение студентами архитектурного отделения произошло в 1920 г., когда был обнародован правительственный декрет о срочной организации при отдельных втузах «Ускоренных выпусков для архитекторов, инженеров и техников разных специальностей». Речь шла о том, чтобы дать возможность студентам, которые в условиях гражданской войны прервали занятия на старших курсах институтов, в короткий срок завершить высшее образование. В стране разворачивались работы по восстановлению народного хозяйства, в связи с чем резко возросла потребность в специалистах.
Занятия на этих курсах велись очень интенсивно, практически в течение одного учебного года. Студенты сдавали зачеты и экзамены по ряду предметов, но основное внимание уделялось проектам, прежде всего дипломному. Уже в 1920-1921 гг. состоялись первые, так называемые ускоренные выпуски архитекторов. Дипломы
получили Г. Людвиг, Г. Гурьев-Гуре-вич, Б.Гладков и др.
Систематические занятия на архитектурном отделении фактически начались в 1920-1921 гг., когда и были проведены нормальные наборы студентов на первые курсы. Группа студентов, поступивших в это время на архитектурное отделение, окончила вуз в 19251926 гг. Это были первые выпуски в МВТУ дипломированных архитекторов, начавших и закончивших обучение в советское время.
По проектам курсов ускоренного выпуска видно, какие тенденции в процессах формообразования были характерны для советской архитектуры рубежа 1910-20-х годов и как стремительно под влиянием развития этих тенденций менялись вкусы и ценностные ориентации студентов.
В нашей стране в эти годы чрезвычайной интенсивности достигли неклассические поиски в архитектуре. Начатые в полемике с модерном как стилизация в духе русского классицизма, они в 1910-е гг. вышли на очень высокий профессиональный уровень с оригинальными концепциями формообразования. Это было мощное творческое течение с подлинно классической закваской. Характерное для предреволюционной архитектуры России увлечение неоклассикой перешло и в послереволюционную архитектуру.
Преподаватели архитектурного отделения Р. Клейн и А. Кузнецов были приверженцами неоклассики. В своей практической деятельности и в теоретических декларациях ориентировались главным образом на освоение (и даже возрождение) архитектурных традиций прошлого. Они считали своей главной задачей не допускать эстетических тенденций и художественных форм модерна в архитектуру, считая противоядием углубленное изучение классики, анализ произведений антич-
ности, Ренессанса и классицизма, выявление использовавшихся мастерами прошлого приемов гармонизации и пропорционирования сооружений. Только так, по их мнению, можно было воспитать художественный вкус молодых архитекторов.
Р. Клейн и А. Кузнецов, до 1917 года являясь крупнейшими фигурами в архитектуре, одновременно много внимания уделяли высшей школе. Они прекрасно понимали, что творческая направленность архитектуры ближайшего будущего зависит от того, в каком направлении будет вестись подготовка нового поколения архитекторов.
Р. Клейн еще в начале XX в. участвовал в проектировании архитектурных сооружений. Работал в Москве, где по его проектам сооружено около шестидесяти зданий. Среди них универсальный магазин Мюра и Мерилизма (1910) - ныне ЦУМ, Музей изящных искусств
(1912) - ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, кинотеатр «Колизей» (1913), Бородинский мост через Москву-реку.
(1913). Являясь академиком архитектуры, он был удивительно последовательным в проведении своего творческого кредо, что, безусловно, было наиболее практической стороной его творчества. Прирожденный педагог, он с большой убежденностью излагал свои творческие принципы, иллюстрируя их примерами из истории мировой (в том числе и русской) архитектуры.
Особое впечатление на студентов производили лекции А. Кузнецова, который читал курс железобетонных конструкций. Пластичность этого материала и его необычные возможности в области формообразования увлекали студентов и подводили реальную инженерно-техническую основу под их новаторские поиски. Они нередко показывали наиболее дерзкие по форме предварительные эскизы своих
курсовых проектов Кузнецову, и он неизменно говорил им, что для железобетона задуманные ими композиции не представляют непреодолимой трудности. Это вдохновляло студентов на новые поиски, расковывало их творческую фантазию.
Кузнецов был не только активным пропагандистом железобетона - его конструктивные и формообразующие возможности он широко использовал на практике. В своих проектах он применял плоские кровли, безбалочные перекрытия, широкие и ленточные оконные проемы, использовал железобетонные конструкции в ряде промышленных и гражданских объектов. Наиболее интересные среди них - торговый дом Жаркова в Москве (1913), на фасадах которого выявлен железобетонный каркас, и корпус мастерских Строгановского училища с безбалочными перекрытиями и ленточными окнами (1913-1914). Позднее этот корпус был одним из зданий ВХУТЕМАСа. На примере его фасадов и интерьеров студенты архитектурного и производственных факультетов зримо убеждались в возможностях новейшей для того времени систем железобетонных конструкций.
Кроме МВТУ в Москве существовали еще два вуза, где готовили архитекторов: Московский институт гражданских инженеров (МИГИ), преобразованный из Московского политехнического института (МПИ), и Государственные свободные художественные мастерские (ГСХМ), преобразованные затем во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские). Архитектурные факультеты этих вузов стали центром формирования новомодного творческого направления -«символического романтизма», рождавшегося в острой борьбе с традици-оналистическими концепциями.
Этому предшествовала творческая
перестройка вузов.
Во ВХУТЕМАСе за десять лет (19151924 гг.) было три студенческих «бунта», каждый из которых приводил к серьезным изменениям в творческой направленности преподавания. Студенты выступали против академической эклектики и стилизации, против неоклассики и «формализма».
На архитектурном факультете в МИГИ в 1922-1924 гг. сложилась беспрецедентная ситуация, когда новаторская творческая школа в духе символического романтизма формировалась в вузе не под руководством радикально настроенных преподавателей (как это было во ВХУТЕМАСе), а силами самих студентов. Разумеется, студенты МИГИ внимательно следили за всем, что происходило тогда в советской архитектуре. Но все это было в основном косвенным влиянием. Парадокс состоял в том, что в момент расцвета школы символического романтизма в МИГИ лучшие курсовые работы студентов были значительно «левее», чем проекты их преподавателей. Проходил как бы внутренний процесс генерирования новых творческих идей в среде самих студентов. Ряд ведущих преподавателей занимал подчеркнуто нейтральную позицию по отношению к различным течениям и не мешал творческим поискам студентов. Здесь группа талантливых студентов фактически взяла на себя роль коллективного лидера в московской архитектуре в целом, чутко откликаясь на все новое, что возникало за пределами вуза, и создала оригинальную творческую школу символического романтизма.
Аналогичная ситуация сложилась и на архитектурном отделении в МВТУ. В отличие от мастерских ВХУТЕМАСа, где студенты сразу попадали во власть четкой методики преподавания, первые выпуски МВТУ в творческом отношении формировались на базе усвоения
того, что происходило в советской архитектуре за пределами их вуза. Студенты МВТУ в своем вузе получали основательную научно-техническую подготовку, усваивали профессиональные приемы архитектурного проектирования, но сам характер преподавания как бы заведомо исключал (в отличие от ВХУТЕМАСа) возможность формирования новаторской творческой школы во главе с преподавателем. Поэтому основная роль в создании такой новаторской школы в МВТУ, как и в МИГИ, принадлежала студентам первых выпусков.
Переход студентов первых выпусков МВТУ в процессе обучения практически на полный самоконтроль в вопросах формообразования обострил их внимание к творческим процессам в архитектуре тех лет и в искусстве в целом, явно активизировал их собственные искания и усилил критическое отношение к уже сложившейся в МВТУ методике преподавания.
К А. Кузнецову студенты не имели претензий. Как специалист широкого профиля, он знакомил студентов с архитектурными конструкциями, предоставляя им свободу в области формотворчества. Однако быстро осложнились отношения с Р. Клейном, который придерживался традиционной методики преподавания в духе неоклассики. Недовольство таким преподаванием резко усилилось в 1921-22 учебном году, когда второкурсники первого потока студентов выполняли проекты под руководством Клейна. Перед началом следующего учебного года студенты всем курсом написали письмо Клейну, смысл которого был таков: «Дорогой Роберт Иванович, Вы ведете нас не по тому пути, который намечается в советской архитектуре, и потому мы вынуждены расстаться с Вами; просим Вас подать в отставку».
Клейн ушел, и проект стал вести
И. Рыльский. Он давал полную свободу студентам, которые увлекались различными стилистическими экспериментами в духе символического романтизма, используя или формы прошлого, или приемы кубизма. Вскоре Рыль-ский предложил пригласить в качестве основного преподавателя по архитектурному проектированию Л. Веснина, который тогда воспринимался студентами МВТУ как представитель левого творческого коллектива братьев Весниных, конкурсные проекты которых студенты уже знали. Л. Веснин охотно согласился, и на третьем курсе первого потока (1923/24 учебный год) уже он возглавлял архитектурное проектирование.
В это время, весной 1924 года, встал вопрос о слиянии всех инженерно-строительных факультетов в Москве и создании на их базе единого инженерно-строительного института. Речь шла о том, чтобы отделить подготовку архитекторов от подготовки других специалистов художественной сферы творчества и готовить их вместе с инженерами-строителями. В такой постановке вопроса была своя логика: связь студентов-архитекторов со студентами инженерно-строительных факультетов была более логичной, чем со студентами живописного или скульптурного факультетов. Не случайно формировавшееся в середине 20-х годов творческое течение архитекторов-конструктивистов первое серьезное пополнение получило из выпусков МВТУ и МИГИ, где студенты более углубленно, чем во ВХУТЕМАСе, изучали инженерно-технические дисциплины.
Нарком просвещения А. Луначарский всемерно поддерживал сам принцип подготовки художников разных специальностей в едином комплексном вузе. Он был против изъятия из ВХУТЕМАСа архитектурного факультета. В результате архитектурный факультет
был сохранен во ВХУТЕМАСе, а аналогичный факультет МИГИ был объединен с соответствующим факультетом МВТУ, после чего в Москве остались два центра подготовки архитекторов - МВТУ и ВХУТЕМАС.
Слияние двух вузов привело к введению специализаций - фабрично-заводской и архитектурной. На этом настоял А. Кузнецов; до того все курсовые проекты делались на темы жилых и общественных зданий. Четкое разделение на два отделения определялось принадлежностью студентов, обучавшихся в одном из этих вузов. Получилось так, что студенты МВТУ в основном оказались в фабрично-заводском отделении, а студенты, пришедшие из МИГИ, - в архитектурном, где постепенно усилилась планировочная специализация.
При слиянии двух вузов архитектурный факультет МИГИ перевели в МВТУ вместе со всеми преподавателями. Организационно и творчески этот факультет в первые два-три года сохранял преемственность с МИГИ. Особенно это видно на курсовых и дипломных проектах студентов тех двух потоков, которые шли за первыми выпускниками. На них не было такого сплоченного и активного коллектива творческих единомышленников, как на первом потоке, однако и среди тех, кто начал учебу в МИГИ, а защитил дипломные проекты уже в МВТУ, были сторонники конструктивизма. Среди них прежде всего следует назвать Р. Поляк и О. Яфу, защитивших дипломные проекты на тему «Больница в губернском городе» в 1925 г., Р. Хигер - дипломный проект «Дворец труда» (1926), В. Кратюк -дипломный проект - планировка курорта «Красная поляна» (1926). В тех конкретных условиях проекты этих выпускников сами стали определенными вехами в формировании новаторского направления советской архитек-
туры, а некоторые из них оказали влияние и на формально-эстетические поиски других архитекторов.
Приход Л. Веснина в МВТУ мало что изменил во взаимоотношениях студентов и преподавателей в области подхода к проблемам формообразования, хотя производственная тематика, безусловно, дисциплинировала их внимание к формообразующим возможностям инженерно-технических конструкций. Сам Л. Веснин недолго единолично вел проектирование: вскоре он пригласил своего брата В. Веснина, который и возглавил проектирование на фабрично-заводском отделении (он руководил и дипломным проектированием многих первых выпускников), а сам Л. Веснин все больше внимания уделял второму, архитектурному отделению, на котором основную массу студентов составили те, кто раннее занимался в МИГИ, где Л. Веснин также вел архитектурное проектирование. Иногда по просьбе братьев в МВТУ приходил и А. Веснин, третий их брат.
Большое влияние на студентов оказывал М. Гинзбург - преподаватель истории архитектуры и теории архитектурной композиции в МВТУ. Как разработчик теоретической платформы конструктивизма, он ориентировал их на рождавшееся творческое течение авангарда. Произошло пополнение вуза молодыми преподавателями, стоявшими на позиции новаторских поисков в архитектуре. Ими были - выпускник ускоренных курсов ВХУТЕМАСа Н. Колли (1922) и выпускник МИГИ И. Рерберг (1920). В целом же промышленная школа выпускников МВТУ формировалась тогда под влиянием прежде всего В. Веснина, а также Л. Веснина и А. Кузнецова.
Большое значение для творческой атмосферы в студенческой среде первого и второго потоков (выпускников 1925 и 1926 гг.) имели процессы само-
организации коллектива студентов-единомышленников, жадно впитывавших то, что шло тогда от советского художественного авангарда в целом и от ВХУТЕМАСа - в частности, являвшегося одним из центров формирования и развития архитектурного авангарда и проведения архитектурных конкурсов, имевших широкий резонанс в архитектурной среде. Влияние это было как косвенное, так и непосредственное.
В МВТУ будущие архитекторы получали не только основательную инженерно-строительную подготовку (например, строительную механику и железобетон преподавал Н. Лахтин), но и не менее основательную художественную (рисунок вел В. Яковлев, акварель - И. Нивинский). И. Нивинский знакомил студентов с новейшей живописью тех лет, с левыми течениями. Студенты увлекались новаторским театром, ходили на спектакли, поставленные В. Мейерхольдом и А. Таировым, посещали репетиции «Принцессы Турандот», поставленного Е. Вахтанговым.
Из представителей советского архитектурного авангарда кумирами студенческой молодежи были А., В. и Л. Веснины, И. и П. Голосовы (особенно Илья Александрович, хотя Пантелеймон Александрович в то время преподавал в МВТУ) и К. Мельников. Эти мастера сформировались как лидеры начала 20-х годов, создав целый ряд произведений, вошедших в золотой фонд мировой архитектуры XX в.
В годы учебы студенты первых потоков собирались во внеучебное время в специальной гостиной - комнате отдыха, обставленной антикварной мебелью; здесь была хорошая библиотека из книг по архитектуре и живописи, картины, скульптура, вазы - все это из реквизированной у буржуазии и других «бывших» собственности, переданной факультету по просьбе студентов из
государственных запасников. Здесь же занимались акварелью (составляя из этих предметов натюрморты), здесь функционировал своеобразный студенческий клуб, где обсуждались и творческие проблемы.
Однако в недрах общего студенческого клуба уже в самом начале 20-х годов выделился более узкий по составу архитектурный кружок творческих единомышленников, которые собирались вечером по средам (чаще всего на квартире студентов братьев Мовча-нов). «Среды» возникли в 1921-22 учебном году (по другим сведениям, в 192223 гг.) и продолжались некоторое время и после окончания членами этой творческой группы МВТУ (видимо, до 1928 г.). В «средах» участвовали В. и Г. Мовчаны, И. Николаева, В. Калиш, А. Фисенко, Л. Мейльман, Е. Попов, С. Тургенев, В. Калинин, А. Калецкий, Н. Морозов, В. Бойтлер, К. Соколов, А. Варга, Д. Меерсон, В. Каптерева, Ю. Рубинштейн.
Участники «сред» не вырабатывали никакой декларации, заседания не протоколировались, форма заседаний была такой: по очереди делали сообщения о современной архитектуре, живописи, поэзии, о новых постановках Мейерхольда и Таирова.
Члены этой творческой группы позаботились о том, чтобы у нее был свой значок. Сохранился эскиз Н. Морозова, на котором начертаны слова: «Радуга в мозгах», характеризующие общий настрой «сред» в плане их активного поиска новых идей.
Инженерный уклон, образовавшийся в МВТУ, в значительной степени определял творческую ориентацию питомцев этого вуза: их привлекало подчеркивание функционально-конструктивного начала в вопросах формообразования, стремление освоить новые интересные формы. В 1925-26 гг. первые выпускники фабрично-заводского
отделения МВТУ защитили дипломные проекты, многие из которых сразу стали заметным явлением в архитектурном конструктивизме.
В целом фабрично-заводское отделение МВТУ в 1925-26 гг. представляло собой по творческой направленности студенческих работ новаторскую архитектурную школу, где причудливо переплетались элементы символического романтизма, рационализма (влияние ВХУТЕМАСа) и раннего конструктивизма.
Показательно, что уже в первом номере конструктивистского журнала «Современная архитектура» («СА») были опубликованы три дипломных проекта первых выпускников фабрично-заводского отделения МВТУ: В. Ка-лиша (прядильная фабрика), А. Фисен-ко (чугунолитейный завод) и С. Масли-ха (цементный завод). Затем в том же году в журнале были опубликованы дипломные проекты Г. Мовчана (целлюлозный завод), Г. Орлова (завод серной кислоты) и В. Вахуркина (городской мост); в 1927 г. был опубликован дипломный проект Б. Мовчана (хлебозавод).
Включение такого мощного пласта проектов промышленных и интерьер-ных сооружений в зрительный ряд архитектурных объектов, которые рассматривались как характерные для конструктивизма, придавало уже первому номеру «СА» специфический облик. Стилистика конструктивизма сразу и откровенно заявила о себе. Причем проекты выпускников МВТУ стилистически хорошо гармонировали с опубликованными в том же первом номере веснинскими проектами «Ленинградской правды» и «Аркоса».
Первые выпускники фабрично-заводского отделения инженерно-строительного факультета МВТУ не порывали со своим вузом и после его окончания. Например, они активно участвовали в работе студенческого научно-
технического кружка при фабрично-заводском отделении, ставя перед собой задачи:
«1) углубленное и расширенное изучение процессов производства в различных отраслях промышленности;
2) углубленное и расширенное изучение новейших конструкций и применение их в деле фабрично-заводского строительства;
3) проектирование фабрично-заводских зданий изложенными выше методами современной архитектуры; это проектирование имеет своей следующей целью выявление рациональных промышленных типов».
При активном участии этого научно-технического кружка разрабатывалось руководство по проектированию фабрично-заводских зданий, в подготовке которого во главе с профессором А. Кузнецовым принимали активное участие уже окончившие МВТУ А. Фе-сенко, И. Николаев, В. Мовчан, В. Ка-лиш, Б. Варгазин, С. Маслих; некоторые из них выступали с докладами на заседаниях студенческого научно-технического кружка. Все это влияло на творческую ориентацию членов кружка, правление которого заявляло, что «дальнейшую работу кружок мыслит в контакте с ОСА и журналом «Современная архитектура».
Группа выпускников фабрично-заводского отделения 1925 и 1926 гг. вошла в творческий актив Объединения советских архитекторов (ОСА). Безусловно, основную роль сыграло здесь влияние В. Веснина - одного из лидеров архитектурного конструктивизма и непосредственного руководителя дипломного проектирования многих выпускников МВТУ. Косвенную роль сыграл и Л. Веснин. Выпускники фабрично-заводского отделения МВТУ входили в состав редколлегии журнала «Советская архитектура» (Г. Орлов, А. Фисенко, И. Николаев, С. Маслих).
Таким образом, если говорить о первом пополнении еще только формировавшейся творческой организации ОСА молодыми архитекторами, то вы-
пускники фабрично-заводского отделения составили ее костяк. Это был цвет архитектурного конструктивизма периода его творческого становления.
В. ЗМЕЕВ, доктор исторических наук., В. КАРПЕКИН, кандидат педагогических наук
Российский государственный технологический университет им. К.Э. Циолковского
Высшая школа и армия: история отношений
24 января 1755 г. императрица Елизавета именным указом учредила Московский университет. С момента его основания обучение студентов было тесно увязано с подготовкой их к военной службе. Само обучение в университете приравнивалось к прохождению военной службы. Заканчивая полный курс, студент получал обер-офи-церский чин.
С весны в вечернее время студенты и гимназисты привлекались к военной подготовке, для ее организации из полков Московского гарнизона выделялись офицеры. Занятия проводились по строевой, огневой и тактической подготовке, в летнее время их интенсивность возрастала. Студенты и гимназисты образовывали университетский потешный батальон, смотр которого каждую осень проводил Московский военный комендант или один из шефов полков, стоявших в городе.
В начале XIX в. большинство студентов заканчивали лишь подготовительный курс университета: этого было достаточно, чтобы начать государственную службу. Наиболее подготовленные студенты, желавшие продолжить свое образование, переводились
в главное отделение университета, где предусматривалось изучение военного дела.
Для продолжения образования в главном отделении университета необходимо было сдать комплексный экзамен, который давал право на получение звания действительного студента и офицерского чина. Согласно «Табели о рангах», звание действительного студента соответствовало 14-му классному чину.
Расположение к военной службе в тот период было общим у русского дворянства, предпочитавшего ее другим видам государственной службы. Это подтверждается фактами. Так, дворяне губерний Казанского учебного округа в своих предложениях в адрес Главного правления училищ высказались за преподавание в университетах воинских наук. В Харьковском университете кафедра военных наук была включена в состав факультета физических и математических наук.
В литературе того времени имеется много примеров патриотических поступков студентов. В воспоминаниях известного писателя С.Т. Аксакова, бывшего студента Казанского универ-
