CC BY
22
Л.С. Мижит
ТУВИНСКИЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ЖАНР ОЖУК ДАЖЫ (ТРЕХСТИШИЕ)
Литература как развивающаяся система является важной частью художественного процесса, имеющего глубокую внутреннюю связь с многовековой традиционной культурой народа, его историей, мировоззрением и «формирующегося путем взаимодействия внешних (социальных) и внутренних (художественные традиции и художественный мыслительный материал) факторов» [I, с. 6]. Поэтому изучение литературных явлений требует переосмысления и углубления в исторические и культурные традиции, что стало особенно актуальным в связи с процессом возрождения национальных традиций в искусстве и литературе в постсоветское время.
В 1980-х — нач. 90-х гг. в тувинской поэзии наметилась тенденция к жанровому обогащению, произошел активный творческий поиск новых форм и жанров. В истории тувинской литературы не было такого разнообразия поэтических экспериментов по использованию новых форм и конструкций как в эти перестроечные годы. Это такие формы, как «Хээлер» («узоры») А. Уержаа, «Арбаннар» («десятидворки») и «Сайзанактаан ш\л\ктер» — стихотворения в виде тувинской детской традиционной игры «сайзанак» А. Даржая; «Ожук дажы» («камни очага») Ю. Кюнзегеша, «Илиглер», «С==мнер», «Карыштар» (традиционные меры длины) В. Серен-оола. Отметим, что именно элементы традиционной художественной и материальной культуры тувинцев послужили основой вышеназванных творческих поисков национально-художественных форм. Не все из этих поэтических форм стали отдельными жанрами поэзии.
Р.Н. Баимов, исследуя принцип историзма в литературе, заключает, что «...любая литература должна иметь что-то свое, национальное, устоявшееся. Именно поэтому она проходит, если так можно выразиться, стадию внутринационального взаимодействия, выражающуюся в усиленном
накоплении, переосмыслении всего имеющегося национального эстетического опыта, в развитии литературных традиций, возможностей родного языка. Ибо национальный литературный язык, специфическое образно-поэтическое мышление, самобытное творческое мастерство, словом, эстетический опыт национального искусства, невозможно ввести извне, как материальные блага» [2, с. 105]. Именно в данном ключе тувинские поэты в поисках новых жанров и форм, которые адекватно выражали бы национально-поэтическое мировидение, обращаются к своим корням, истокам. В процессе жанровых исканий углубленное изучение и ориентация на художественный опыт прошлого привело тувинских поэтов к созданию трехстишной поэтической жанровой формы, за которой закрепилось название ожук дажы («камни очага»).
Ожук дажы сформировался как самостоятельный поэтический жанр в 80-х годах XX в., он опирался на древние традиции трехстишной формы, которая имела место и в устно-поэтическом творчестве, и в древнетюркской поэзии.
На наш взгляд, создание такого рода национально-поэтических форм является, возможно, даже подсознательным стремлением поэтов сохранить в современном сознании устойчивые образы и символы традиционной народной культуры. В данном случае три строки ожук дажы ассоциируются с тремя камнями очага. Конечно, данная поэтическая форма легко воспринимаема и до конца понятна именно носителю той культуры, на почве которой она возникла, так как «возникновение новых направлений искусства происходит в первую очередь на основе художественно-мыслительных предпосылок (=художе-ственных традиций), изменяющихся под воздействием новых исторических реалий и под влиянием науки, философии, религии и других материальных и духовных факторов. ...Новые явле-
Мижит Людмила Салчаковна, кандидат филологических наук, заведующая сектором Тувинского института гуманитарных исследований
©Мижит Л.С., 2009
ния творятся только на собственно художественной основе» [1, с. 7].
Три камня очага — символ традиционного образа жизни и культуры кочевника, образ мироздания в виде триединства. Очаг у тувинцев, как и у других тюрко-монгольских народов, является почетным священным жертвенным местом. У тувинцев сохоанилось представление о добром духе-хозяине очага — покровителе семьи. Очаг в традиционном сознании остается объектом, связующим человека с Небом и Землей.
Если проследить в историческом плане путь развития трехстишной формы, то становится ясно, что ожук дажы имеет свои древние корни — это не только произведения устно-поэтического творчества, в частности, загадки-триады, но и письменные истоки (условные, т.к. они широко стали известны лишь в 90-х годах XX в.) — трех-стишные древнетюркские рунические надписи, оставленные нашими предками на каменных стелах. У малых жанров устно-поэтического творчества — тувинских пословиц и загадок-триад — ожук дажы позаимствовал их стилистические особенности: афористичность и лаконичность образов, разнообразие изобразительно-выразительных средств и т.д.
На наш взгляд, поэтический жанр ожук дажы не стилизация под фольклор или под форму ор-хоно-енисейских эпитафий, а одно из звеньев эволюции трехстишной формы в тувинской художественной традиции. А традиция, как отмечает Ю.Б. Борев, — «это память художественной культуры, ...самое яркое новаторство опирается на традицию, и самая новаторская культура требует бережного отношения к художественному наследию» [3, с. 345]. Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что трехстишный поэтический жанр ожук дажы выкристаллизовался из глубины традиционного мировоззрения и культуры.
Следует отметить, что в поэзии народов Сибири (хакасов, алтайцев, бурятов, якутов) стихотворения в трехстишной форме встречаются редко, они не обособлены в отдельный жанр. Своей формальной и идейно-содержательной стороной ожук дажы близок к японскому хайку (трехстишие), но своим генезисом и художественно-эстетическими качествами отличается от него.
Как известно, эволюция поэзии представляет собой сложный процесс трансформации народных поэтических традиций, жанрово-стиле-
вых исканий, а также совершенствования поэтического языка. Большое значение в этом процессе имеет творческое заимствование жанров и форм мировой поэзии, а также новаторские поиски в свете традиционного мировоззрения. Поэтический жанр ожук дажы, возникший на основе вышеуказанных явлений в литературно-художественном процессе, имеет как общие, так и специфические художественно-эстетические качества.
Термин ожук дажы, который означает три камня очага, по отношению к поэзии впервые употребил Народный поэт Республики Тыва Ю.Ш. Кюнзегеш (1927—2000) — создатель этого жанра в тувинской поэзии.
Примечательно определяющее структуру и суть данной поэтической формы символ-название, которое искусно выражено в трехстишии Кюнзегеша:
Камни очага — вот образец моих стихов,
Тепло огня его —
Души моей неугасимое пламя.
(подстр. пер. здесь и далее. — Л.М.)
Три стиха, как и три камня очага, существуют отдельно и в то же время вместе, т.е. подчинены главной поэтической мысли стихотворения. Как и расстояние камней между собой и каждого камня до огня (образ главной поэтической мысли), так и взаимосвязь трех стихов должна быть одинакова. Следовательно, все элементы стихотворения связаны между собой общей целью выражения мысли, что обеспечивает целостность стихотворения.
Для ожук дажы, как и всей тувинской поэзии, характерен силлабический принцип стихосложения. Трехстишие складывается стихами, содержащими обычно 8, 12 слогов. Общее же количество слогов в трех стихах — 24, 36. Главным ритмическим определителем ожук дажы является начальная аллитерация. Тувинская поэзия построена так, что главными рифмующими частями являются начальные слоги строфы — своеобразная начальная рифма, которая определяется принципом симметрии и синтаксического параллелизма.
На примере ожук дажы А. Даржая рассмотрим внутреннюю композицию данной поэтической формы. Первая строка является экспозицией, в которой выражается тема стихотворения («Жизнь, хоть и преподносит свои дары...»). Вто-
рая строка — завязка, раскрывающая поэтический образ («Показывает свой тяжелый жестокий нрав...»). В заключительной строке — развязке — выясняется авторское отношение к заданной теме («Она не гладила меня по голове, как мать»). Это самая ударная строка, являющаяся логическим завершением поэтической мысли, обдуманной композиции стихотворения. Постепенное раскрытие поэтического образа стихотворения переходит на сжатое, предельно четкое выражение поэтической мысли и чувств. Считая, что главной композиционной единицей в области метрики является строфа, В.М. Жирмунский в то же время отмечает: «Однако каждый отдельный стих, как часть ритмического целого, уже является композиционно построенным, поскольку фонетический материал человеческой речи подвергается в нем художественному упорядочению, подчиняясь известному ритмическому закону» [4, с. 438]. Это положение объясняет, на наш взгляд, сжатую композиционную структуру ожук дажы.
Таким образом, три строки ожук дажы образуют единое диалектически взаимосвязанное (начало — развитие — конец), композиционно и гармонически уравновешенное целое. В основе поэтики ожук дажы лежит принцип нарастания и углубления мысли, которая завершается четким выводом. Так называемая «идеальная модель простоты» (по Ю.М. Лотману) соответствует только внешней характеристике лирического стихотворения, «...в свете структурного анализа художественная простота раскрывается как нечто противоположное примитивности. Отнюдь не любовь к парадоксам заставляет утверждать, что художественная простота сложнее, чем художественная сложность, ибо возникает как упрощение последней на ее фоне» [5, с. 29].
Немало интересного выявляет анализ эстетических принципов, присущих тувинскому трехстишию. Это следующие принципы структурной организации и взаимосвязей его компонентов: афористичность, лаконичность, неожиданность, синтаксический параллелизм, соблюдение принципа диалектического развития по Гегелю: тезис — антитезис — синтез, элементы кажущегося абсурда.
Рассмотрим в качестве примера ожук дажы Николая Куулара:
Кукушка в лесочке сотни раз прокуковала.
Под убаюкивание обещанной вечной жизни
Бедняга-старик заснул.
В данной миниатюре мысль, как резкий, неуловимый поворот змеи, заканчивается противоположным смыслом: несмотря на обещанную долгую жизнь, «бедняга-старик заснул» — здесь налицо прием алогизма. Для объяснения этой ситуации надо знать «традиционную условность словоупотребления и вообще поэтического стиля» [6, с. 134]. В данном стихотворении слово «х==к\й» (бедняга) в тувинском языке традиционно употребляется еще и при упоминании умершего. Эта «лексическая окраска», — выражаясь словами Ю.Н. Тынянова, — очень важный фактор в развертывании лирического сюжета: тон, задаваемый этим словом, определяет суть стихотворения» [6, с. 143]. Таким образом, поэтическая мысль третьего стиха, наоборот, противостоит тому, что утверждается в двух предыдущих стихах. Однако такой прием кажущегося абсурда в целом не нарушает композицию, а является углублением поэтической мысли, которая, на наш взгляд, связана с проблемой жизни после смерти. О теории интерпретации такого рода форм художественного творчества Ю.Б. Борев пишет: «Задача герменевтики применительно к литературоведению заключается в том, чтобы вскрыть в тексте постоянное, устойчивое начало — культурную традицию, воплощающую сущность человеческой истории» [7, с. 27].
Таким образом, можно сказать, что ожук дажы характеризуется, во-первых, свойственными трехстишиям чертами: лаконичностью и афористичностью, во-вторых, своеобразной эстетикой построения и внутреннего содержания.
В развитии исследуемого нами жанра следующий шаг сделан Эдуардом Мижитом путем создания сложной формы улуг ожук дажы (большой ожук дажы).
Улуг ожук дажы состоит из трех строф — трех ожук дажы (девять строк как символ законченности), в которых соблюдены все правила этого жанра. Каждая строфа содержит собственную, обособленную, законченную мысль, являясь самостоятельным стихотворением, но все вместе подчиняются общей поэтической мысли стихотворения — «сердцевине», играя свою определенную роль в выражении этой мысли.
Например, в улуг ожук дажы Э. Мижита «Земля — Небо — Человек» описывается единство Человека с мирозданием, где Человек является эквивалентом мировой оси, выраженной поэтическим образом багана — опорного шеста юрты, яв-
ляющейся миниатюрной моделью Вселенной. Данное стихотворение характеризуется космическим размахом образов, который сочетается гармоничной стройностью, экспрессивностью и поэтичностью.
В некоторых случаях структура сложной формы ожук дажы основывается на параллелизме строф. Таковы, в частности, стихотворения С. Донгака. Одинаковая конструкция его трехстиший, повторение последней строки в конце каждого ожук дажы усиливает экспрессивно-эмоциональную и интонационно-синтаксическую структуру стихотворения. Основными тематическими направлениями тувинского трехстишия являются пейзажная, гражданская, любовная, философская и дидактическая лирика.
Ожук дажы является поэтическим жанром, в котором нашло свое отражение традиционное тувинское мировоззрение, верования и обычаи, национальные особенности тувинцев. В них выражено чувство устойчивости внутреннего мира человека и тепло родного очага и юрты — не только физическое, но и духовное.
Ожук дажы — это национальный жанр, в котором ощущается близость человека к сакральному центру мироздания, поскольку очаг и опорный шест юрты багана являются священными для каждого тувинца. Стихотворения, написанные в этом жанре, напоминают о таких святынях, как Родина, мать, душа, любовь и т.д. Язык поэзии в этом жанре прост и лаконичен, в то же время образы в нем символичны и аллегоричны. Подобно языкам пламени очага, три стиха ожук дажы могут направить наши мысли в неведомые глубины мира и человеческого духа.
Рассмотрим темы и мотивы, идеи и образы известных тувинских поэтов в рамках исследуемого жанра.
Трехстишия классика тувинской поэзии, Народного поэта Республики Тыва Юрия Кюнзе-геша в большинстве своем являются пейзажной лирикой. В пейзажной лирике нередко раскрываются глубинные мысли и чувства человека. Звучание этой струны является своеобразным камертоном, на который настраиваются все остальные образы и идеи поэта. В пейзажных миниатюрах, по сути, раскрывается поэтический образ средоточия души человеческой, незримая нить неразрывной связи человека с природой.
Самым плодотворным в создании ярких образцов тувинского ожук дажы является извест-
ный тувинский писатель, лауреат Государственной премии Республики Тыва в области литературы Александр Даржай (1944).
Из обширного круга тем и идей творчества А. Даржая тема малой Родины занимает одно из главных мест. Гражданская лирика на данную тему, заявленная уже в самом начале его творческого пути, является лейтмотивом всей его поэзии. Данные миниатюры характеризуют ожук дажы как три строки, раскрывающие суть тувинской души. В некоторых своих трехстишиях автор наталкивает читателя на мысль о единстве человеческой души и Вселенной. Как душа человеческая, живущая во Вселенной, является ее частичкой, так и вся огромная Вселенная может поместиться в крохотном сердце человека. Чувство общности своей жизни с жизнью земли, природы, народа, всего человечества и Вселенной — вот основной мотив афористичных миниатюр ожук дажы Александра Даржая.
Большое количество трехстиший А. Даржая имеют дидактический характер. В основном они связаны с исконно народной нравственностью и поэтому являются мерилом душевных качеств человека, его ценностей. Например, миниатюра «Весной снег, почерневши, тает и умирает...» построена на метафорическом сопоставлении природного явления с человеческой нравственно-психической сущностью. «Чернота души» — такая характеристика внутреннего мира человека понятна без слов для тувинского читателя, это понятие о моральных качествах человека, идущее из древних пластов культуры как эпос, сказка. Автор, удачно используя сравнение с тающим снегом, подчеркивает свое отношение к данному явлению: «Чернота души, вряд ли, как снег, растает». Эта мысль приобретает дополнительную силу тем, что имеет корни в народной пословице.
Особое место в миниатюрах ожук дажы занимает любовная лирика. Не обошли эту вечную тему А. Даржай, Н. Куулар, Э. Мижит, А. Уержаа, С. Донгак и др.
Казалось бы, труднее всего оформить в виде трехстишия стихотворения на религиозную тему. Это хорошо удается поэту Роману Лудупу (1963; член СП России). Все его ожук дажы религиозного характера написаны на буддийскую тему. Фундаментом данных трехстиший служит тувинская историко-культурная традиция, тесно свя-
занная с буддизмом. Миниатюры Р. Лудупа являются поэтической интерпретацией сути учения Будды, они с помощью изобразительно-выразительных средств поэзии объясняют истинный смысл и основные понятия буддизма, как сансара, карма, пустота, закон причинно-следственной связи и т.д.
Почти все тувинские поэты обращались к теме Родины и связанным с ней понятиям. Но для некоторых поэтов эта тема не является самоцелью. Например, Эдуард Мижит (1961; член СП России) не замыкается в кругу этой темы и образов, а делает их точкой отсчета всего своего творчества, всех своих непростых размышлений о жизни и смерти, о судьбе человека, о добре и зле, о загадках человеческой души и Вселенной. От этой точки отсчета расходятся все остальные круги творчества Э. Мижита.
Сердце мамы моей, которая делится всем, что имеет, С ближним и дальним народом, ничуть не скупясь, Путеводной звездою творчества светится мне.
Кроме того, Эдуард Мижит — поэт, который вносит в тувинскую поэзию глубокие раздумья, философское содержание. Его медитативная лирика имеет национальный философский колорит, характерный для восточных народов, отличается масштабностью образов, метафоричностью и символичностью. Это попытка понять тайны мира и человеческой души.
Одним из главных его философских размышлений выступает категория Времени и его противоположности — Вечности (по В.С. Соловьеву). Например, в ожук дажы «Пусто и больно в душе...» поэтическое выражение этой мысли отражено в сравнении попытки «постичь Вечность» с болью и пустотой. Э. Мижит приходит к выводу, что всякая человеческая попытка познать загадочные глубины мироустройства обречена на поражение, тут рассудок бессилен. И все-таки поэт в своих напряженных, сжатых строках ожук дажы, четко используя метафору, выражает свои мысли о Времени, Пространстве, Боге, смысле существования и смерти. В его медитативной лирике чувствуется преобладание мысли над лирическим началом.
Как понять смысл всего мироздания, смысл бытия и конец этого мира? Неужели все бессмысленно, от чего или от кого это зависит? Эти вечные вопросы бытия тоже являются пло-
дом размышлений Эдуарда Мижита. Например, в следующем трехстишии автор, используя тувинский поэтический образ, ставит метафорический вопрос: «Кто выбирает цель и натягивает тетиву?» Это, на наш взгляд, непростой, требующий определенных интеллектуальных усилий вопрос, который задает себе каждый думающий о смысле жизни человек, вопрос, лежащий в основе фундаментальных знаний — религии, философии, мифологии и т.д. И каждый может ответить по-своему. Ведь «лирическое пространство» (по Л.Я. Гинзбург), которое задано поэтом в стихотворении, бесконечно, потому что оно родилось в сознании поэта и «в нем свободно движутся и скрещиваются ряды представлений, в том числе самые непредсказуемые и отдаленные, отвлеченное встречается с конкретным, субъективность с действительностью, прямое значение с символическим» [8, с. 96]. Это и есть, на наш взгляд, одно из назначений философской лирики — позволить читателю «входить» в это «лирическое пространство», задуматься, мыслить, размышлять. Как говорил в свое время А.П. Чехов, задача литературного произведения не в том, чтобы решать проблемы, а в том, чтобы правильно ставить вопросы.
Таков тематический диапазон ожук дажы, отраженный в творчестве современных писателей Тувы.
Ожук дажы является самым молодым поэтическим жанром тувинской поэзии, которому еще предстоит расти, развиваться, совершенствоваться.
Мировая поэзия знает много трехстишных форм, имеющих свои глубокие национальные корни и эстетику. При внешней схожести с некоторыми из них, в частности, с японским хай-ку, ожук дажы отличается подлинным своеобразием как в способе организации, так и в эстетических принципах.
Вышеизложенное дает нам возможность утверждать, что становление жанра тувинской поэзии ожук дажы восходит к традиционному мировоззрению, к зачаткам древней культуры и эстетики кочевых цивилизаций. Главная тенденция развития современной тувинской поэзии определяется процессом возврата к истокам, является фактом непрерывной эволюции художественного процесса как сложной динамической системы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Теория литературы. Том IV. Литературный процесс. — М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001.
2. Баимов Р.Н. Шаг в зрелость. — Уфа: Башк. книж. изд-во, 1975.
3. Борев Ю.Б. Эстетика. — М.: Политиздат, 1988.
4. Жирмунский В.М. Теория стиха. — Л., 1975.
5. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. — Л., 1972.
6. Тынянов Ю.А. Проблема стихотворного языка. — М.: Сов. писатель, 1965.
7. Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки. — М.: Сов. писатель, 1981.
8. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности. — Л., 1987.
9. Ожук дажы. Тувинские трехстишия. Антология / Сост. Мижит Л.С. — Кызыл, 2004.
Lidiya S. Mizhit
TUVA POETIC GENRE OZHUK DAZHY (THREE-LINE VERSE)
Ozhuk dazhy as independent poetic form was formed in the 80s of the 20th century on the basis of three-line verse traditions occurring both in folk poetry and ancient Turkic poetry.
Three stones of hearth is a symbol of the nomad’s traditional mode of life. It is the image of the world as three-unity.
The aesthetic principles of Tuva three-line verse structure and of correlation of its components are considered by the author.
The author regards the principle of versification and the composition, poetic image and main themes of the poetic form under analysis on examples of works by Kunzegsh, Darzhay, etc. as well.
