CC BY
125
опиумные поля как источник громадных доходов могут перейти
обратно к талибам, что для Соединенных Штатов неприемлемо.
Литература
1. Братерский М. 2007. Политика США в Центральной Азии и интересы России. Доступ: http://cyberleninka.rU/article/n/politika-ssha-v-tsentralnoy-azii-i-interesy rossii (Проверено 05.02.2015.)
2. Денисон М. 2013. Игра окончена? Изменения в энергетической геополитике в Центральной Азии. - Центр. Азия. Доступ: http://www.centrasia. ru/newsA. php?st=1374588480 (Проверено 15.02.2015.)
3. Кауфман С. 2013. Концепция «Нового Шёлкового пути» сулит Афганистану светлое будущее. Доступ: http://iipdigital.usembassy.gov/st/russian/article/ 2013/10/20131030285480.html#axzz3JQ8yP0Zm (Проверено 02.03.2015.)
4. Командующий ISAF грозит оставить военных США в Афганистане. 2014. Доступ: http://www.rosbalt.ru/main/2014/03/13/1243516.html (Проверено 15.02.2015.)
5. Сайфуллин Р. 2013. Эксперт: Чего ожидать от новой политической стратегии США в Афганистане? Доступ: http://www.12news.uz/news/2013/03/ekspert-chegoozhidat-ot-novoj-politich/ (Проверено 09.02.2015.)
6. Северов Ю. 2014. США не сумели победить наркомафию в Афганистане. -Общероссийский информационный ресурс. Доступ: http://inosmi.ru/world/ 20140304/218169732.html (Проверено 09.02.2015.)
7. Чувакин О. 2014. «Новый Шёлковый путь» - плохая американская дорога. Доступ: http://topwar.ru/21736-novyy-shelkovyy-put-plohaya-amerikanskaya-doroga.html
«Власть», М., 2015 г, № 6, с. 212-215.
А. Фролов,
доктор политических наук,
ведущий научный сотрудник
Группы по исследованию проблем мира
и конфликтов Отдела международно-политических
проблем ИМЭМО РАН
ТУРЦИЯ - СИРИЯ: МЕТАМОРФОЗЫ
БЛИЖНЕВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ
«Лучшее - враг хорошего»
17 сентября 2009 г., выступая на торжественном приеме в честь сирийской делегации во главе с президентом Башаром Аса-дом, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил:
«Сирия для нас - больше, чем просто друг, это наш брат»1. На тот момент турецко-сирийские отношения, очевидно, достигли своего исторического апогея, и, думается, вряд ли кто из собравшихся в тот день в стамбульском дворце Долмабахче, включая многих сторонних наблюдателей, мог предположить, что пройдет совсем немного времени, и две страны будут на грани войны, а Турция будет наиболее вероятной внешней силой, готовой вмешаться в ход гражданской войны в соседней Сирии.
I. Зыбкая почва
Турецко-сирийский антагонизм, если взглянуть глубже, уходит своими корнями в имперско-колониальное прошлое. Исторически турецко-сирийские отношения всегда были очень сложными и не раз принимали силовые обороты, прежде всего из-за территориальных разногласий.
В 1921 г. Франция после войны с Турцией, оставив за собой Александреттский санджак, отдала последней часть территории Киликии, которую в Сирии до сих пор считают своей землей. Более того, в 1939 г. Франция на основании мандата Лиги Наций передала Турции и сам Александреттский санджак, который стал турецким вилайетом Хатай. Родственники лишились права видеть друг друга и отмечать религиозные праздники. Сирия не примирилась с этим решением, и вопрос в дальнейшем не раз служил поводом для раздоров.
Вторая проблема относится к водопользованию. Турция контролирует верховья рек Тигр и Евфрат и может использовать водные ресурсы как средство нажима на Сирию и Ирак2. Построенная в 1989 г. Турцией «дамба Ататюрка» напугала сирийцев именно как возможный рычаг нажима на Сирию. До ее постройки в Сирию попадало 850 м3 воды в секунду, а с началом ее постройки турки обязались поставлять как минимум 500 м3, что заметно уменьшило поступление воды и в итоге стало причиной многих экономических и сельскохозяйственных проблем в Сирии. В 1988 г. даже появлялись сообщения о засылке Сирии спецотряда для подрыва дамбы.
Третья проблема касается членства Турции в НАТО, а ранее еще и в Организации центрального договора (СЕНТО). Именно оно позволяло сирийцам говорить о Турции как о «пристяжном ремне» Америки на Ближнем Востоке, рассматривать как соперника и потенциального противника.
Но наиболее существенной проблемой во взаимоотношениях двух стран стал курдский вопрос, а точнее поддержка Сирией курдского движения, которая особенно рельефно обозначилась после создания в 1974 г. Курдской рабочей партии (КРП). При этом специалисты отмечали, что такая поддержка во многом обусловливалась стремлением Дамаска иметь рычаг давления на Анкару в решении территориальных споров. Наиболее тесный характер отношения Сирии и КРП приняли с начала 1980-х годов, когда курды смогли получать оружие, материально-техническое обеспечение, финансовое и дипломатическое прикрытие. Со своей стороны Турция обвинила Сирию если не в прямом участии, то, по крайней мере, в поощрении контрабанды наркотиков, в частности марихуаны и гашиша, из долины Бека через границу. Для ограничения контрабанды Турция создавала заградительные сооружения вдоль границы со своим соседом.
В 1998 г. две страны оказались на грани вооруженного конфликта. Анкара обвинила Дамаск в укрывательстве боевиков КРП, которые использовали сирийские банки для финансирования своей деятельности в Турции. Тогда Анкара перебросила дополнительные воинские контингенты к сирийской границе и произвела минирование приграничной полосы. Однако в том же году стороны сумели сгладить противоречия, подписав соответствующее соглашение в приграничном г. Адане. В соответствии с ним Сирия закрыла несколько баз КРП, блокировала счета ее функционеров, а Турция - разминировала приграничную полосу. Решено было развивать приграничную торговлю и упростить переход границы в дни религиозных праздников. Затем стороны заключили целый ряд соглашений, которые легли в договорно-правовую базу их отношений, в том числе о борьбе с терроризмом, защите инвестиций, избежании двойного налогообложения, сотрудничестве таможенных служб, а также в области здравоохранения, железнодорожного, воздушного и морского транспорта, а также в сфере энергетики, жилищного строительства, туризма и перевозки грузов. Сирия стала первым арабским государством, заключившим с Турцией Соглашение о создании зоны свободной торговли3. В декабре 2003 г. Сирия выдала Турции лиц, причастных к совершению террористических актов в турецких городах, что было высоко оценено Анкарой.
У Сирии были свои мотивы наладить отношений с Турцией. Ее конфликт с Израилем фактически оставался не решаемым. В Ливане ей удавалось поддерживать лишь шаткое равновесие,
Сирия никак не могла нащупать там надежную опору. В соседнем Ираке американцы свергли С. Хусейна, а с поддерживающим ее Ираном Сирия не имела общей границы. В подобном враждебном окружении прорыв в отношениях с Турцией выглядел благом.
В начале 2004 г. состоялся первый визит президента Сирии в Турцию «для компенсации напрасно потерянного времени с целью разбить лед, сковывавший отношения двух стран в течение более полувека»4. Спустя год, турецкий президент Ахмет Сезер посетил Сирию с ответным визитом и был удостоен необычайно теплого приема. При этом сирийские СМИ особо отмечали, что визит был совершен вопреки желанию Вашингтона, препятствующего такого рода контактам. Главы двух государств отметили единство позиций Турции и Сирии по вопросам, касающимся послевоенного обустройства Ирака, сохранения его территориальной целостности, ближневосточного урегулирования и оценки ситуации в Ливане. Оба президента подчеркнули необходимость выполнения Израилем резолюций Совета Безопасности ООН, освобождения оккупированных арабских территорий, скорейшей подготовки основы для создания и провозглашения независимого палестинского государства. В Дамаске был открыт турецкий Центр культуры и туризма.
При этом турецкое руководство не побоялось резкой критики со стороны сирийской оппозиции в США, которая требовала помогать сирийскому народу, а не сирийскому режиму. При этом нельзя было отрицать пусть и медленную, но очевидную эволюцию сирийского режима в сторону демократических преобразований, что проявилось в распространении дозированной свободы слова в газетах, на радио и телевидении, появлении в стране обменных валютных пунктов, Интернета, мобильной связи и т. д.
Внутренние причины смены вектора в политике Турции и крен в сторону исламизма достаточно хорошо исследованы, в частности в трудах В. А. Надеина-Раевского5, поэтому стоит подробнее остановиться на внешнеполитическом измерении этих процессов.
II. Неоосманизм:
От пробы сил к маршрутным акциям
В 2001 г. профессор Университета Билкент Ахмет Давутоглу опубликовал книгу «Стратегическая глубина», которая легла в основу последующей внешней политики Анкары. Фактически труд
предлагал взять на вооружение теорию неоосманизма - доминирующей роли Турции в пределах бывшей Османской империи. Плодовитого профессора заметили, и с этого момента его котировки поползли вверх, а книга стала издаваться массовыми тиражами. Она находила отклики среди простых турок - тех, кто считал, что их страна достойна играть в мире большую роль. В 2003 г. А. Давутоглу был присвоен ранг Чрезвычайного и Полномочного посла, а в мае 2009 г. он стал министром иностранных дел Турции и в этом своем качестве не только утвердился в роли главного нео-османиста, но и получил возможности реализовывать свои внешнеполитические концепции на практике. Его идеи нашли отклик и у Р. Эрдогана. Специалисты считают, что последующие демарши в турецкой внешней политике объясняются именно реализацией этой теории6. В августе 2014 г. А. Давутоглу стал премьер-министром страны, что еще больше укрепило его влияние.
С тех пор книга профессора переиздавалась более 70 раз, но, примечательно, не была переведена на иностранные языки. Возможно, причина этого в том, что турки прекрасно понимали, что озвучиваемые ими концепции могут не только не прийтись по душе соседям, но и оттолкнуть их от Турции. Неоосманизм в Турции получил распространение и в силу того, что пантюркистские идеи не имели значительного резонанса. В 1990-е годы Турция фактически провалила свое «мирное наступление» в Центральной Азии и среди бывших советских мусульманских республик. Ее патронаж над ними не был реализован, поскольку наряду с патронированием своим протеже нужно было предоставлять финансовые средства, а в этом отношении возможности самой Турции были ограничены (особенно, например, по сравнению с такой азиатской свердержавой, как Китай). В результате от пантюркистского «турецкого марша» лишь кое-где остались вкраплениями турецкие культурные центры, напоминавшие о былых амбициях Анкары.
Обращение Турции к арабскому миру развивалось как в области теории, так и в сфере политической практики и на эти цели выделялись соответствующие средства. В этой связи, например, показательно проведение в мае 2009 г. в Стамбуле под эгидой турецкого Фонда политических, экономических и социальных исследований симпозиума по турецко-арабским отношениям с приглашением авторитетного гостя - генсека Организации Исламская конференция (ОИК) Э. Ихсаноглу, в ходе которого обсуждались региональные события, усилия Турции по укреплению отношений с арабским миром и т.д. В нем приняли участие
60 специалистов, 40 из которых были гостями из арабских стран. При этом, говоря о сближении с арабским миром, турки тщательно избегали даже упоминания слова «османизм», хотя содержательная часть их политики ему все больше соответствовала.
Сближаясь с Сирией, турки не только одновременно выбивали почву у своего давнего конкурента - Ирана, но и вполне могли рассчитывать на переориентацию правящего в Дамаске политического режима, что было крайне сложно осуществить иным образом, поскольку Сирия была прочно связана в отношениях с Израилем решением проблемы Голанских высот. По большому счету, Сирия являлась на тот момент единственной арабской страной, где у турок имелись хоть какие-то шансы преуспеть.
Ради углубления отношений с арабскими странами Турция пошла на резкое обострение отношений с Израилем. В мае 2010 г. так называемая «Флотилия свободы» в составе шести судов и 600 человек направилась, вопреки запрету со стороны Израиля, с гуманитарной помощью для блокированных на территории сектора Газа палестинцев. Турция выделила для сопровождения гуманитарного конвоя свой военный катер. В результате израильского удара по конвою погибло 16 человек. МИД Турции назвал эту акцию «бесчеловечной», «вопиющим нарушением основ международного права» и объявил, что она будет иметь «непоправимые последствия» для отношений двух стран7. Турция, тем самым, встала в один ряд с арабскими странами, низведя отношения с Израилем до самого низкого за послевоенное время уровня.
По мере торможения на европейском направлении турецкой политики росло значение ее арабского направления. Так, в июне 2010 г. турецкий вице-премьер Али Бабаджан заявил, что у отношений Турции с арабским миром огромный потенциал: все готово, чтобы они стали более плодотворными. «Развитие турецко-арабских отношений - это то, к чему стремятся наши политики, и то, чего хотят наши народы, - говорил он. - Ближний Восток и арабские страны занимают важное место во внешней политике Турции»8.
В январе 2011 г. турецкий премьер Р. Эрдоган попробовал свои силы на аравийском направлении - со странами Персидского залива. В своем обращении к арабской аудитории он сообщил, что турки и арабы, если они сумеют создать союз на основе ислама, то в будущем будут «определять формирование всего мира». Эрдоган предложил арабам забыть разногласия XIX и XX вв., когда арабские народы восстали против господства Османской империи,
и вспомнить об исторической общности, связывающей арабов и турок. Эта общность, по мнению Эрдогана, зиждется на совместной борьбе против агрессоров. «Туркам и арабам следует пробудить к новой жизни 1000-летнее братство и создать политический, экономический и культурный союз, - сказал он. - Мы принадлежим к одной цивилизации. У нас общая история»9. Эрдоган вспомнил и о проблеме Газы: «Если жестоко расправляются с детьми Газы, мы чувствуем такую же боль, как будто жестоко расправляются с нашими собственными детьми» - и заявил, что только совместными усилиями можно решить палестинскую проблему и проблему Иерусалима: «Арабы - наши братья и сестры». При этом турецкий премьер подчеркнул, что у Турции нет к ним никаких претензий. А сопровождавший его А. Давутоглу даже назвал Турцию «гравитационным центром притяжения для арабского мира»10.
Выступление Эрдогана произвело на хозяев двусмысленное впечатление, тем более что он, сославшись на утечки «Викиликс», назвал им их главного врага в лице Ирана, открыл тайные помыслы арабских лидеров (чтобы Израиль нанес по Ирану удар), но при этом сказал, что Турция будет поддерживать с Ираном особые отношения, не объяснив, в чем суть этих отношений11. Было очевидным, что короли и шейхи Залива выслушивают высокого гостя из вежливости, поскольку именно они располагают огромными финансовыми ресурсами и сами не в теории, а на практике уже являются «гравитационными центрами» арабского мира. С другой стороны, арабских правителей явно насторожило то обстоятельство, что Эрдоган со своей риторикой может завоевать симпатии «арабской улицы», и в этом плане его поездки на Аравийский полуостров, равно как и в другие арабские страны, не столь уж безобидны.
В итоге в арабском мире у Турции оставался лишь один реальный партнер, на которого она могла бы распространить свое влияние - это соседняя Сирия. Но и у Б. Асада существовали опасения на счет быстрого сближения с Турцией, тем более что Анкара откровенно навязывала южному соседу свои ценности, в том числе в области политической культуры и идеологии.
Тем не менее отношения между странами постепенно прогрессировали. В 2008 г. было сообщено о создании совместной турецко-сирийской энергетической компании. Далее страны пришли к выводу о необходимости создания межгосударственного Совета по стратегическому сотрудничеству. Совет включал
совместную работу десятка министерств, в том числе министерств иностранных и внутренних дел, обороны, экономики, нефти, электроэнергетики, сельского хозяйства и здравоохранения. В задачи Совета входила и борьба с терроризмом. А. Давутоглу назвал день подписания соглашения «праздничным», а его сирийский коллега Валид аль-Муаллим охарактеризовал соглашение примером для подражания для всех других государств12.
В октябре 2009 г. был отменен визовый режим между Турцией и Сирией. В апреле 2010 г. были проведены «беспрецедентные по своим масштабам» совместные турецко-сирийские военные учения на территории Сирии вблизи турецкой границы. Как сообщила пресс-служба Вооруженных сил Турции, «целью совместной тренировки является укрепление сотрудничества между сухопутными войсками двух стран и координация взаимодействия частей и подразделений наших вооруженных сил»13. Последним всплеском турецко-сирийской дружбы стала торжественная закладка руководителями двух стран первого камня в плотину на р. Оронт в феврале 2011 г. на границе двух стран, с помощью которой планировалось оросить 10 тыс. га земли в Турции и Сирии и произвести 16 млн кВт электроэнергии.
При этом два вопроса оставались принципиальными для турок в отношениях с соседней страной. Во-первых, они понимали, что Вооруженные силы Сирии нуждаются в модернизации, провести которую в сложившихся условиях можно только с помощью России, и здесь влияние Турции ограничено. А во-вторых, в своих взаимоотношениях с Дамаском Анкара исходила из принципа отнесения Сирии априори к разряду младшего партнера. Оба эти соображения легли в основу последующей девиации турецкой политики.
III. С оглядкой на фактор «арабских революций»
В «цветных революциях», прокатившихся по ряду ближневосточных государств, Турция усмотрела для себя новые, не виданные ранее возможности сближения с широким кругом арабских стран. В Стамбуле в этих условиях сочли уместным не оставаться сторонним наблюдателем, а решительно брать «быка за рога». Р. Эрдоган в начале 2011 г. отправился в крупнейшую арабскую страну - Египет, которую назвал «братской». Там он был принят главой Совета Вооруженных сил Мухаммедом Тантави и премьер-министром Исамом Шарифом. При этом Эрдогана особенно
радостно встретили радикалы из организации «Братья-мусульмане» (впоследствии, в марте 2014 г., египетские власти приговорят свыше 500 членов этой организации к смертной казни). Затем турецкий премьер посетил еще две страны победивших революций -Тунис и Ливию, став своего рода «героем арабской улицы». Как отмечали некоторые эксперты, Эрдоган сделал шаг навстречу своей мечте - возобновлению распавшейся в 1917 г. Османской
14
империи .
Сирийская революция случилась позже остальных арабских революций: клан алавитов, казалось, достаточно прочно держал бразды правления в своих руках. В марте 2011 г. в стране начались первые протестные выступления. Вначале они были довольно мирными, но буквально через месяц после вовлечения в процесс исламистских группировок возникло жесткое противостояние, переросшее в гражданскую войну. В таких условиях Турция начала все более склоняться к тому, чтобы сменить в соседней стране дружественный, но неподконтрольный режим Б. Асада на слабый и более контролируемый. Однако эти расчеты оказались ошибочными в двух отношениях. Во-первых, в том плане, что арабы пойдут по пути формирования политических систем, сходных с турецкой, а во-вторых, в расчете на то, что образующийся в Сирии новый альтернативный Асаду режим будет более контролируемым.
После коротких размышлений турецкое руководство заняло сторону противников режима Б. Асада. Отдельные эксперты считают, что сирийско-турецкое вооруженное противостояние началось с первых дней начала беспорядков в Сирии, а Р. Эрдоган бурно приветствовал революцию, призывая сначала самого Асада уйти, а потом оппозицию свергнуть его (несмотря на то что еще недавно называл его близким другом). В сентябре 2011 г. во время встречи с президентом США Б. Обамой в Вашингтоне Р. Эрдоган объявил о присоединении Турции к американским санкциям против Сирии, поскольку Дамаск, по его выражению, запустил кампанию «гнусной» антитурецкой пропаганды.
Конечно, проблема беженцев, число которых к июлю 2012 г. достигло 12 тыс. человек, создавала для Турции дополнительные проблемы, но эта проблема возникала в результате, в том числе, и турецкой политики по поощрению противников режима. Запад, в лице США, Франции и некоторых их союзников, сходился во мнении, что для решения сирийского вопроса необходимы закрытие воздушного пространства над Сирией, как это было сделано
над Ливией, и проведение военной операции, важная роль в которой отводилась турецким Вооруженным силам. Скоро представился и повод для закрытия воздушного пространства. В июне 2012 г. был сбит турецкий разведывательный самолет. «Безоружный разведывательный самолет был сбит в международном небе. Не следует воспринимать нашу рациональную реакцию как признак слабости, - заявил турецкий премьер. - Наш гнев будет таким же яростным, какой сердечной была наша дружба»15. При этом он сообщил, что сирийские самолеты более 100 раз нарушали воздушное пространство Турции. В начале октября 2012 г. после сирийского обстрела приграничной турецкой территории и гибели пятерых турецких военных в Анкаре раздались призывы отомстить за кровь погибших. Извинения со стороны сирийского президента никак не повлияли на ситуацию. Хотя наблюдатели отмечали, что в Дамаске «не настроены на суицид», не в интересах правящего режима было в тот момент осуществлять подобного рода провокацию, способную вызвать ответные удары со стороны самой сильной в регионе военной державы. Высказывалось и такое мнение, что события с обстрелом напомнили провокацию со стороны сирийских повстанцев, возможно, проведенную при поддержке самой Анкары16.
Турция призвала НАТО вмешаться в конфликт и защитить государство - члена Альянса, а парламент Турции со своей стороны на экстренном заседании наделил правительство страны чрезвычайными полномочиями в течение года в одностороннем порядке, включая право без участия арабских стран или партнеров по НАТО, наносить воздушные удары и проводить наземные операции на территории Сирии.
Анкара широко открыла двери для сирийской оппозиции, были проведены форумы и конгрессы, на которых обсуждались варианты противостояния Асаду, в основном силовые. Турецкие власти координировали действия разного рода этноконфессио-нальных и клановых группировок, нацеленных на свержение режима.
В начале сентября 2012 г. Р. Эрдоган назвал Б. Асада политическим трупом: «У меня нет сомнений, что сирийцы рано или поздно победят»17, и высказался за создание в северной части Сирии бесполетной зоны. Б. Асад не остался в долгу. Он назвал своего бывшего партнера «новым османским султаном», который «стремится навязать региону свое господство, как это было во времена Османской империи»18.
Действительно, численное превосходство Турции в военной силе накладывалось на шапкозакидательские настроения ее руководства. Комментируя ситуацию на границе, турецкий министр по делам ЕС Эгемен Багыш заявил, что «если бы Турция являлась сторонницей войны, то после инцидента со сбитым 22 июня разведывательным самолетом сравняла бы Сирию с землей. Военная мощь Турции позволяет покончить с Сирией в течение нескольких часов, но у нас нет проблем с народом Сирии»19. Каким же было действительно положение дел?
Российский эксперт К. Рябов достаточно подробно разобрал соотношение сил между странами в момент пика их противостояния. Турция, имевшая на тот момент самую сильную по оснащенности армию среди государств Ближнего Востока, расходовала на военные цели почти в 15 раз больше средств, нежели Сирия. Она имела подавляющее преимущество в военно-морских силах и серьезное преимущество - в численности личного состава, авиации, вооружении сухопутных войск. За Сирией сохранялось некоторое преимущество в артиллерийских орудиях и танках. В таких условиях для Дамаска, увязшего в вооруженном конфликте с повстанцами, столкновение с Турцией было бесперспективным и невыгодным во всех отношениях.
Однако возможности любого противостояния определяются не только количественными параметрами и качеством вооружений. К. Рябов отметил, что ставка Турции на авиацию, как это принято в последнее время в НАТО, может быть бита силами противовоздушной обороны Сирии. Кроме того, передача ответственности за наземную операцию в руки вооруженной оппозиции гро-
20
зит изменением характера войны в сторону ее затягивания . Еще один немаловажный фактор - опыт ведения боевых действий. Сирийская армия, с начала своего формирования в 1940-х годах, регулярно участвовала в войнах. Последним крупным конфликтом с участием Сирии была война в Персидском заливе. Турция же последний раз активно воевала в 1974 г. на Кипре. Справедливо предположить, что сирийские Вооруженные силы и высшее командование в таких условиях были лучше подготовлены. Соответственно, в отношении боевого опыта Турция, скорее всего, проигрывала Сирии21. К этому можно добавить еще и внутренний фактор: для сирийского общества такая война более привычна, нежели для турецкого. В случае прямой вооруженной поддержки Турцией сирийских повстанцев впервые за последние десятилетия
возник бы прецедент участия турецких войск в конфликте на территории арабского государства.
9 мая 2013 г. в преддверии своего визита в Вашингтон турецкий премьер сделал заявление об использовании химического оружия режимом Асада, который, по его словам, «перешел красную черту». На следующий день подобное заявление сделал госсекретарь США Дж. Керри22. Ситуация по развитию сценария стала напоминать ту, что предшествовала свержению режима С. Хусейна в Ираке. В августе Вашингтон заявил, что США готовы нанести удары по Сирии даже без поддержки союзников.
На фоне этого явно затормозилось продвижение Турции в арабский мир, где страну продолжали считать чужеродным элементом. Челночную дипломатию Эрдогана перестали приветствовать в регионе. Так, в августе 2013 г. египетские власти дали Эрдо-гану понять, что они не в восторге от его приезда в Египет по причине его поддержки движения «Братья-мусульмане».
В сентябре 2013 г. во время встречи «двадцатки» президент России В. Путин предложил Б. Обаме поставить сирийский военно-химический потенциал под международный контроль. Это предложение, хотя и без восторга, было принято США. Угроза прямого военного вторжения в Сирию была отодвинута. Очевидно, и у турецкого руководства желание участвовать в военной операции поубавилось.
Итак, почему турецкое вторжение в Сирию так и не состоялось? Причин здесь несколько. В их числе: опасения Вашингтона в связи с возможностью непредсказуемого развития событий, жесткая позиция России, определенный уровень боеспособности Сирийской армии. Однако представляется, что главный тормоз турецкой интервенции возник внутри самой Турции. По опросам лета 2012 г. - периода пика сирийской или антисирийской активности Эрдогана - около 80% турок были против вооруженного вмешательства своей страны во внутренние дела Сирии, что, по сути, стало признанием непоследовательности во внешней поли-тике23. Этот факт, безусловно, учитывал и Б. Асад, заявивший в ноябре 2012 г. в интервью российскому телеканалу, что сирийско-турецкая война нереальна, поскольку она требует народной поддержки, а большинство турецкого народа ее не желает. «По сути, между сирийским и турецким народами нет разногласий. Политические разногласия есть только между правительствами и руководителями. Таким образом, - заключил Б. Асад, - я не думаю, что война между Сирией и Турцией возможна»24.
Вскоре между союзниками по антисирийской коалиции возникли разногласия. Началось с того, что в октябре 2013 г. Р. Эрдоган сообщил Б. Обаме о решении закрыть турецкий коридор для поставки сирийским повстанцам оружия от США и НАТО. Причина крылась в том, что ему стало известно о поддержке Вашингтоном вспыхнувшего в самой Турции протестного движения. Годом спустя вице-президент США Дж. Байден открыто обвинил Турцию в том, что она направляла без разбора сотни миллионов долларов и десятки тысяч тонн оружия «любому, кто был готов сражаться» против Асада, в том числе группировкам «Ан-Нусра», «Аль-Каида» и джихадистам, приехавшим из других частей света25. «Мы совершенно не предоставляли поддержки даже в минимальных объемах каким-либо террористическим организациям, включая "Исламское государство", - ответил на это президент Турции. - Возможно, были люди, приехавшие по туристическим визам, но ни один человек с оружием никогда не пересекал турецкой границы»26.
IV. Турция и «Исламское государство»
В результате своей политики на южном направлении Турция получила вместо дружеской Сирии сразу двух противников: одного в лице режима Б. Асада и второго в лице «Исламского государства» (ИГ), к созданию благоприятных условий для формирования которого она была косвенно причастна как один из главных спонсоров противников режима Асада. Причем, если первый противник достаточно осязаем, то второй - слабо структурирован, волатилен, что затрудняло выбор стратегии и тактики борьбы с ним как для Турции, так и для США. В создавшейся ситуации у Турции осталось одно оптимальное решение - противостоять обоим, поскольку восстановить нормальные отношения с асадов-ской Сирией, как это было в 1998 г., уже бы не удалось, а ИГ не было склонно разделять идеологемы неоосманизма (а о подконтрольности ИГ говорить вообще сложно).
В итоге Турция к нынешнему хронологическому рубежу оказалась в сложном положении: с одной стороны, дрейф турецкого руководства в сторону исламизации страны и отход от светской политики позволял если не делать упор на исламистов, действующих в разных уголках мусульманского мира, то пользоваться их поддержкой. А с другой стороны, враждебность ИГ по отношению к западным союзникам Анкары и самой Анкаре также не вызывала
сомнений. Для Турции возникла опасность того, что в случае поддержки военных операций США, боевики ИГ и других радикальных исламистских группировок вполне могут перенести свои операции на турецкую территорию или найти там немало сторонников.
Обозреватели отметили, что состоявшееся в сентябре 2014 г. совещание министров иностранных дел США, Ирака, Турции, Египта, Иордании, Ливана и государств Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в Джидде, на которой вырабатывалась стратегия действий против ИГ, имела неполноценный характер вследствие отсутствия на ней представителей таких влиятельных действующих лиц, как Сирия и Иран27.
Поначалу турецкое руководство информировало своих союзников, что не будет напрямую участвовать в воздушных и наземных операциях против ИГ. Однако под воздействием таких переговорщиков, как госсекретарь США Дж. Керри и глава Пентагона Ч. Хейгел, которые посетили Анкару, оно дало понять, что устраняться от совместных действий тоже не будет и, в частности, окажет материально-техническую помощь и поделится разведданными с силами коалиции. При этом турецкое руководство намеренно не детализировало для своей общественности итоги переговоров с американскими эмиссарами, ограничившись общими фразами о необходимости борьбы с терроризмом в регионе. Более того, Турция не отказалась от планов создания бесполетной зоны в районе границы с Сирией, а также от идеи ввести свои войска на территорию Сирии, контролируемую лояльными ей радикальными группировками, в целях отсечь их от радикалов из ИГ и «Джабхад ан-Нусра»28. Однако последняя идея не была поддержана американцами.
Ситуация для Турции изменилась после захвата исламистами турецких заложников в иракском городе Мосул, приближении боевых отрядов ИГ к турецкой границе и активизации их действий в курдских районах. Турецкие курды в условиях наплыва курдских беженцев из соседней страны заявили о стремлении самостоятельно начать военные действия против исламистских боевиков, а их лидер Абдулла Оджалан пригрозил турецкому правительству, что перемирие его партии с Турцией закончится, если ее правительство позволит убивать его братьев. Более того, боевики ИГ вторглись на территорию находящейся в сирийской провинции Алеппо усыпальницы Сулеймана Шаха, деда основателя Османской империи султана Османа I, и захватили охранявших ее турецких солдат.
Само ИГ, о чем заявлял его руководитель Абу Бакр аль-Багдади, не намерено делать ставку на Турцию, даже несмотря на то что Турция своей поддержкой радикальных группировок приложила руку к его созданию. К тому же лидер ИГ считает, что современное турецкое государство также должно быть стерто с лица земли, поскольку именно оно уничтожило в 1924 г. существовавший тогда халифат29.
Вследствие этого Р. Эрдоган высказался в том духе, что радикалы из ИГ не имеют ничего общего с исламом, авиаударов для их ликвидации недостаточно и необходима наземная операция30. В октябре 2014 г. парламент Турции в соответствии с запросом правительства разрешил Вооруженным силам проводить операции за рубежом против боевиков ИГ в Сирии и Ираке. Присоединение Турции к разноплановой коалиции в составе США, Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов, Дании, Иордании, Саудовской Аравии, Бахрейна, Катара и ОАЭ позволяет Анкаре в основном маневрировать, поскольку все основные действующие лица пытаются развернуть ситуацию вокруг ИГ и Сирии в свою сторону.
Эксперты видят основную мотивацию действий турецкого руководства в предотвращении создания с помощью американцев еще одной курдской автономии, наподобие иракской, теперь уже на территории Сирии31. Две курдские автономии у границ Турции будут истолкованы как прямая угроза ее единству и национальной безопасности. Турецкие критики официальной политики на сирийском направлении считают, что присоединением к коалиции турецкое руководство пытается подойти к проблеме свержения Б. Асада с другой стороны и что эта политика бесперспективна для Турции и будет иметь для нее крайне неоднозначные последствия. В самом деле, Турция не воевала на территории ни одного арабского государства, и если такой прецедент будет создан, это может резко обострить отношения с другими странами арабского мира,
для которых идея неоосманизма неприемлема.
* * *
Исламское государство и борьба с ним США, их западных и арабских союзников - это совершенно новая форма противоборства, не укладывающаяся во все предыдущие. На текущий финансовый год США решили выделить 8,8 млрд долл. на борьбу против осуществляющего широкую экспансию на территории Ирака и Сирии «Исламского государства». Причем удары США наносят по
территории как Ирака, так и Сирии, не спрашивая на то официального разрешения у Дамаска. Лидеры ИГ грозят американцам и их союзникам возмездием. И эта борьба станет серьезным испытанием не только для Турции, но и для ее идеологических концепций, включая теорию неоосманизма.
В целом для Анкары эпоха «арабской весны» не стала периодом крупных внешнеполитических успехов и прорывов, а скорее, напротив, создала массу новых сложных проблем в регионе. Как и 100 лет назад, Турции по-прежнему не удается укрепить свои позиции в арабском мире. Она продолжает оставаться для этого мира в основном чужеродным элементом.
Примечания
Турция и Сирия налаживают контакты // Московский комсомолец. Турция.
17.09.2009. <http://mk-turkey.ru/politics/2009/09/17/turciya-i-siriya-nalazhivayut-коп1аку.Мт1>
Фролов А. Водные ресурсы и конфликты // Пути к миру и безопасности. -2014. - № 1 (46). - С. 9.
Гурьев А. А. О турецко-сирийских отношениях / Институт Ближнего Востока.
07.05.2005. <http://www.iimes.ru/?p=3651> Там же.
См., например: Надеин-Раевский В. Турция на пороге непростого выбора // Международная жизнь. - 2014. - № 3. - С.110-125.
Саргсян А. Турецкая политика неоосманизма по отношению к соседям разрушает саму Турцию // Кавказская политика. 10.06.2013. <http://kavpo1it.com/ tureckaya-po1itika-neoosmanizma-po-otnoshemyu-k-sosedyam-razrushaet-samu-ШгМУ^
Турция осудила Израиль за нападение на «Флотилию свободы» // Право.
31.05.2010. <http://pravo.ru/interpravo/news/view/31140/>
У турецко-арабских отношений большое будущее // Анталия сегодня.
17.06.2006. <http://anta1yatoday.ru/news/anta1ya-684.htm1>
Какони Б. Эрдоган мечтает о создании арабско-турецкой великой державы // ^СМ^т. 14.01.2011. <http://inosmi.ru/asia/20110114/165626491.htm1> Там же. Там же.
Турция и Сирия договорились об отмене виз // Pravda.ru. 13.10.2009. ^Ар://
www.pravda.ru/news/wor1d/13-10-2009/327105-viza-0/>
<http://www.mignews.com/news/po1itic/wor1d/270409_62456_14851.htm1>
Ульрих В. Эрдоган в Каире // Israe1Report.ru. 13.09.2011. <http://www.israe1re-
port.ru/context/3524/erdogan-v-kaire>
<http://www.kavkazchat.com/showthread.php?t=53570>
Турция и Сирия: Пограничный конфликт перерастает в вооруженный // DONMARKET.ORG. 05.10.2012. <http://donmarket.org/strana-i-mir/turtsiya-i-siriya-pogranichnyy-konf1ikt-pererastaet-v-vooruzhennyy.htm1>
2
3
4
5
6
7
8
9
10
12
13
14
15
16
Эрдоган назвал Асада политическим трупом // VIP.am. 6.09.2012. <http://vip. am/interesnoe/yerdogan-nazval-asada-politicheskim-trupom.html> <http://www.yerkramas.org/2012/11/09/asad-erdogan-schitaet-sebya-novym-osmanskim-sultanom>
Турция сможет быстро выиграть войну с Сирией - министр по делам ЕС // РИА новости. 05.10.2012. <http://ria.ru/world/20121005/767149871.html#ixzz3 QfwBthto>
Рябов К. Турция против Сирии: Соотношение сил // Национальная безопасность. 17.10.2012. <http://www.psj.ru/saver_national/detail.php?ID=72590> Там же.
Эрдоган: Асад использует химическое оружие // Panamerican.net. 12.05.2013.
<http://www.panarmenian.net/rus/news/157879/>
Данные по: Надеин-Раевский В. Указ. соч. - С. 132.
<http://www.yerkramas.org/2012/11/09/asad-erdogan-schitaet-sebya-novym-
osmanskim-sultanom>
Цит. по: Независимая газета. 06.10.2014.
Там же.
Турция, «Исламское государство» и США // Военное обозрение. 18.09.2014.
<http://topwar.ru/58422-turciya-isl.mskoe-gosudarstvo-i-ssha.html>
Там же.
Турция как соратник неблагодарного «Исламского государства» // Islam Review. 24.09.2014. <http://islamreview.ru/politics/turcia-kak-soratnik-neblagodarnogo-islamskogo-gosudarstva/>
Турция вступает в войну с «Исламским государством». Что за этим стоит? // Day.Az. 03.10.2014. <http://news.day.az/world/524749.html> Там же.
«Пути к миру и безопасности». ИМЭМО РАН, М, 2015 г., № 1 (48), с. 119-132.
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Г. Смирнова,
кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН ВОЗМОЖНЫЕ СЦЕНАРИИ РАЗВИТИЯ СИТУАЦИИ В ЛИВИИ ПОСЛЕ СВЕРЖЕНИЯ М. КАДДАФИ
Спустя три года после падения режима М. Каддафи в результате выступлений оппозиционных сил и бомбардировок НАТО в Ливии начался очередной виток гражданской войны. На этот раз противостояние происходит между вооруженными формированиями радикальных исламистов и подразделениями ливийской армии, подконтрольными генералу ливийской армии Халифу Хафтару. Боевые действия против радикальных исламистских
