CC BY
319
УДК 93/94
А. А. Андреев
ТУРКМЕНЫ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ: ТЕКИНСКИЙ КОННЫЙ ПОЛК1
Текинский конный полк в полной мере можно считать уникальным национальным военным формированием. Туркмены-теке были единственным народом Средней Азии, которому было предложено создать на добровольной основе милицейское подразделение. Поскольку туркменские оазисы оказались в административном подчинении Северно-кавказскому наместничеству, то на туркмен не действовали ограничения, распространяемые на остальные народы Средней Азии, в частности запрет на военную службу в рядах Российской императорской армии. Созданный первоначально как отряд милиции, полк прошел значительный путь и закончил его в трагические годы начала Гражданской войны. В 1914-1916 гг., в условиях боевых действий, туркмены постепенно приобретали опыт ведения современного боя, их иррегулярная военная часть изначально помогала пехотным подразделениям. Полк сыграл значительную роль в наступлении 1916 г После отречения российского императора и в период до большевистского переворота всадники-туркмены стали конвоем для Л. Г. Корнилова, часть офицеров полка впоследствии принимала участие в Белом движении на Юге России.
Ключевые слова: туркмены, теке, Средняя Азия, Российская императорская армия, Первая мировая война, иррегулярная конница.
Текинский конный полк и Кавказская туземная конная дивизия («Дикая» дивизия) приобрели широкую известность с самого начала своего участия в Первой мировой войне. Их подвиги были отражены и в значительном количестве газетных и журнальных статей, образы всадников были увековечены и в батальной живописи, и в художественной литературе. Однако комплексных, монографических исследований, посвященных этим двум уникальным подразделениям, почти нет. Многонациональная «Дикая» дивизия и ее участие в Первой мировой войне в отечественной историографии представлены лучше, нежели Текинский конный полк. Этому способствовал интерес к ней (точнее, к полкам, ее составлявшим) со стороны исследователей республик Северного Кавказа, значительно возросший в постсоветское время (Габелиа, 1990; Опрышко, 1999).
Литература, посвященная участию туркмен в Первой мировой, более скудна. Один из немногих историков Туркменистана, исследовавших историю службы текинцев в Российской императорской армии, был трагически погибший в 2013 г. в Ашхабаде Овез Атаевич Гундогдыев. Его работа «Боевой путь Текинского конного полка» (Гундогдыев, 2013) является сегодня единственной монографией по истории участия текинцев в Первой мировой войне. Автор исполь-
1 Статья подготовлена в рамках выполнения работ по проекту СПбГУ «Кризис идентичности на постсоветском пространстве в зеркале конфликта», шифр в ИАС НИД СПбГУ 5.38.279.2014.
The article is written in the framework of the project SPSU "Identity Crisis in Post-Soviet Space in the Mirror of the Conflict", cipher in IAS NID SPSU 5.38.279.2014.
© А. А. Андреев, 2014
зует на основании большого количества опубликованных источников и записи этнографических, полевых исследований, проводившихся в Туркменской ССР, когда ветераны Текинского полка делились своими воспоминаниями. Исследование О. А. Гундогдыева изобилует записями российских корреспондентов, работавших на передовой в годы войны.
Несмотря на все свои преимущества, эти работы по сей день являются, к сожалению, единственными. Сохраняется необходимость комплексного исследования истории Текинского полка и его участия в Первой мировой войне на основе архивных документов из фондов Российского государственного военно-исторического архива.
Данная статья не претендует на комплексное исследование истории становления и деятельности Текинского конного полка в конце XIX — первой четверти XX в. Используя имеющиеся материалы, мы лишь рассмотрим его особенности как национального военного формирования на иррегулярной основе.
Первые иррегулярные военные формирования, действовавшие в интересах Российского государства, известны примерно с XV в., когда часть элиты Золотой Орды перешла на службу к московским правителям. Выход Московского государства к Каспийскому морю после завоевания Казани и Астрахани и вхождение Сибирского ханства в состав страны заметно усилили контакты Москвы с иноконфессиональным, тюрко- и ираноязычным миром Средней Азии. Следствием этого стало активное привлечение части элиты, прежде всего тюркского происхождения, к службе московским правителям. Тогда же начинается активное взаимодействие с кавказскими народами, в частности с адыгами, наборы в полки иррегулярной конницы из числа казанских и сибирских татар, затем калмыков и башкир, продолжавшиеся вплоть до XIX в.
В дальнейшем, по мере развития экспансии Российской империи в XVIII-XIX вв. на Северном Кавказе и в Средней Азии, обретал контуры важнейший вопрос интеграции народов, населявших эти пространства, в сферу культурной и политической жизни страны.
Существовавшая со времен Московского государства практика интеграции элит этнических групп, вошедших в его состав, и такие ее методы, как институт заложничества (аманатство), принятие православия и др., уже не могли обеспечить необходимую степень лояльности.
В XIX в. появляются первые проекты по привлечению представителей народов Средней Азии и Кавказа к военной службе. Во время правления Николая I в Императорской штаб-квартире пришли к мнению, согласно которому одним из лучших средств по объединению весьма отличных и по происхождению, и по религиозному мировоззрению этнических групп будет их военная служба в Российской императорской армии и гвардии.
Авторство идеи соединить институт аманатства и процесс обучения представителей народов Кавказа в системе российских военно-учебных заведений принадлежит генералу А. П. Ермолову, набравшему детей из числа так называемых немирных кланов народов Северного Кавказа и отдавшему их в кадетские корпуса и военные гимназии, находившиеся неподалеку. Дальнейшее развитие эта идея получает при содействии главного начальника Третьего отделения
Собственной Его Императорского Величества канцелярии А.Х. Бенкендорфа, реализовавшего указ государя и отобравшего среди знатных подростков черкесских, вайнахских и тюркских народов Кавказа наиболее способных (Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 314. Оп. 1. Д. 5460. Л. 76). Все они были отправлены на обучение в Российские военные учебные заведения. Известно, что в Санкт-Петербурге в Первом кадетском корпусе учился сын Шамиля Джамаллудин (Крылов, 1901, с. 943).
В XVIII-XIX вв. бытовало правило давать название полкам по месту квартирования. Но эти военные формирования трудно назвать национальными, поскольку набор рекрутов в них велся не по национальному признаку. Финляндский, Ширванский, Литовский и т. д. не были «национальными» полками. Впервые в России попытались создавать национальные военные формирования из среды, как тогда говорили, «туземного» населения при Николае I, когда был создан Лейб-гвардии горский полуэскадрон, где несли службу знатные черкесы, которым было доверено охранять государя. В это же время, в период Кавказской войны, возникают так называемые милицейские полки из числа народов Северного Кавказа и Закавказья. Создавались они для вспомогательных целей, но здесь уже существовал критерий отбора по национальному признаку, и их мы уже можем назвать национальными военными формированиями.
В Средней Азии ситуация была схожей, но имелись свои особенности. В первое время активного завоевания края генерал-губернатор К. П. фон Кауфман вел очень осторожную политику по отношению к местному населению бывшего Кокандского ханства. Во-первых, там действовали законы шариата (в тех случаях, когда они не противоречили законодательству Российской империи). Во-вторых, была строго ограничена миссионерская деятельность Русской православной церкви. В-третьих, не создавались вооруженные местные подразделения. Поскольку туркменские земли конфедераций племен теке и йомудов находились в административном подчинении Кавказскому военному округу, то здесь была задействована кавказская практика создания милицейских местных отрядов из «туземного» населения (Присоединение Туркмении к России, 1960, с. 532).
Не вдаваясь в подробности истории освоения Туркестана, как тогда называли этот край, остановимся лишь на эпизодах, связанных с войнами против текинцев.
Слово «текинцы» происходит от экзоэтнонима «теке». «Теке», в свою очередь, — самоназвание крупнейшей родоплеменной конфедерации современного Туркменистана (Кадыров, 2010, с. 156). Во второй половине XIX в. именно теке оказали самое ожесточенное сопротивление российским войскам; апогеем стала серия жестоких сражений за Текинский оазис. Кстати, в этой компании, известной как Ахалтекинская, участвовали национальные военные формирования, например Дагестанский конный полк.
В 1879 г. один из предводителей туркмен-теке, знаменитый Дыкма Сердар, руководил обороной крепости Геок-тепе. Первый штурм ее русскими войсками под управлением генерала Ломакина был неудачным, текинцы победили. Второй штурм через два года закончился победой войск генерала Скобелева.
Историк А. А. Керсновский приписывает генералу фразу, ставшую знаменитой; восхищаясь военными навыками туркмен-теке, тот сказал: «Текинцы такие молодцы, что свести несколько сотен такой кавалерии под Вену — не последнее дело» (Керсновский, 1993, с. 301).
Дыкма Сердар признал поражение. В мае 1881 r. по приглашению Александра III он посетил Астрахань, Москву и Санкт-Петербург, был принят императором и получил чин майора милиции и потомственного дворянина. Будучи в Петербурге, Дыкма Сердар оставил в Пажеском корпусе своего сына, в будущем блестящего российского офицера Оразберды Сердара (Кадыров, 2001, с. 160).
Тогда же, в мае 1881 г, и был отдан приказ о формировании временного отряда ахалтекинской милиции из туркмен-теке. Первым его командиром был М. К. Маргания, российский офицер, вероятно, абхазского происхождения. Текинцы называли его Мерген-ага.
Милицейский отряд, как и подобные милицейские части Закавказья, имел вспомогательное значение. Туркмены поначалу использовались преимущественно для разноски писем на дальние расстояния и поддержки постоянного сообщения между селениями, находящимися в стороне от железной дороги. Но вскоре пришлось принять участие в боевых действиях. Два первых эскадрона этой милиции сражались при Кушке с афганской кавалерией. Полковник Алиханов, командовавший ими, дал им белое знамя, на котором с одной стороны было вышито золотом арабскими буквами слово «Аллах», а с другой — буква «А» с царской короной, инициал императора Александра III. Во время атаки знаменосец был ранен в рукопашной схватке (Иванов, 2003).
7 ноября 1892 г. Туркменская милиция была преобразована в Туркменский конно-иррегулярный дивизион. Условия его комплектования были схожи с условиями комплектования других милиционных частей, существовавших на Северном Кавказе и Закавказье, т. е. это было добровольное формирование, в которое поступали текинцы, причем от казны каждому всаднику-джигиту выделялись один кавалерийский карабин и 25 руб. в месяц (Гундогдыев, 2004, с. 67). На эти деньги он должен был содержать себя и лошадь. Каждый из джигитов давал обязательство прослужить в дивизионе два года; по окончании срока он мог по желанию продолжить службу или быть уволенным.
Всадники Туркменского конно-иррегулярного дивизиона носили привычную им текинскую одежду — знаменитый туркменский халат «чекмен», зачастую изготовленный из верблюжьей шерсти (Брегель, 1961, с. 325). Завершала костюм традиционная огромная белая или черная туркменская папаха «тельпек». Вооружены они были кривыми туркменскими саблями и винтовками системы Бер-дана.
Фактически внешним видом и костюмом они не отличались от местных всадников, за исключением важной детали военной униформы любой регулярной части: они обязаны были носить погоны. На погонах при помощи трафарета рисовали букву «Т» (Гундогдыев, 2004, с. 67). Поскольку часть комплектовалась представителями иной конфессии, мусульманами-суннитами, то на полковом знамени был только государственный герб и отсутствовала надпись «С нами Бог» (Шевяков, Пархаев, 2002, с. 32).
30 января 1911 г Туркменский конный иррегулярный дивизион был переименован в Туркменский конный дивизион. В первые месяцы Великой войны он стал Туркменским конным полком. По ряду сведений в войну он вступил в составе 11-й кавалерийской дивизии. На войну полк собирался на средства самих туркмен. Согласно документам Туркестанского генерал-губернаторства (Туркмены Мервского, Тедженского и Асхабадского уездов, где традиционно кочуют туркмены-теке) всадники были снаряжены на сумму 60 тыс. руб., что дало части возможность выступить «в отличном виде». На донесении императору от Туркестанского генерал-губернатора Николай II вывел резолюцию: «Сердечно благодарю туркмен» (Гундогдыев, 1992, с. 17).
В первые дни войны в составе 11-й кавалерийской дивизии текинцы активно участвовали повзводно от каждого эскадрона в разведках и вылазках. Будучи регулярным кавалерийском подразделением, они тем не менее никогда не действовали по российскому кавалерийскому уставу ни для регулярной, ни для иррегулярной конницы. «Текинцы не держатся ровного строя, действуют как "друзья", как соратники, равноправные и сильные, признающие только свои заповедные конные и сабельные приемы... Они не признают рыси, скачут только галопом и карьером или ходят мелким шагом. Они охотно покупают у местного населения продукты и аккуратно до педантизма со всеми расплачиваются» (Там же, с. 19).
Отдельное восхищение у военнослужащих соседних кавалерийских подразделений вызывали кони, которых привезли текинцы. Ахалтекинская лошадь является одной из древнейших пород мира. Как считают специалисты, лошади этой породы весьма резвы и немногим уступают лишь чистокровным верховым. В то же время в дальних пробегах хрупкий на вид ахалтекинец проявляет необыкновенную выносливость, легко переносит жажду. В прошлом дневные переходы в 150-200 км и более на протяжении 7-12 дней подряд были обычными для туркмен.
О резвости коней ахалтекинской породы свидетельствует один эпизод, описываемый ветераном полка и опубликованный в исследовании О. А. Гундогдые-ва. Казаки одного из полков, квартировавших неподалеку от текинцев, предложили им соревнование по рубке лозы. Туркмены «порубили лозу кое-как, многие промахнулись» и предложили казакам поменяться лошадьми. Те, в свою очередь «не смогли и шашек вытащить из ножен» (Там же, с. 20), настолько большой была скорость коней.
Относительно участия текинцев в боях Первой мировой, или Второй отечественной, как ее тогда называли, известно немного. Из опубликованных материалов мы пока можем установить следующие эпизоды.
Первую возможность проявить себя в бою текинцы получили 16 ноября 1914 г, когда они приняли участие в битве под Лодзью. 23 ноября 1914 г. полк успешно действовал против пехоты возле деревни Дуплице-Дуже.
31 марта 1916 г подразделение получило наименование Текинский конный полк. С новым именем полк принял участие в своей самой знаменитой атаке в 1916 г. Незадолго до описываемых ниже событий командовать текинцами было поручено полковнику Сергею Петровичу Зыкову. К этому времени С. П. Зыков,
блестящий кавалерийский офицер, выпускник «Славной школы» («Славной школой» называли в конце XIX — начале XX в. Николаевское кавалерийское училище), успел отслужить в четырех кавалерийских полках, в том числе в 5-м гусарском, который были известен как «черные гусары», или «гусары смерти» (Волков, 2009, с. 563).
Весной 1916 г. к моменту назначения С. П. Зыкова командиром полка ситуация на Карпатском участке фронта была непростой — там шла позиционная фронтовая война, где трудно было найти применение значительным массам кавалерии. С учетом такого характера войны кавалеристские полки передавали в помощь пехотным частям, что и произошло с Текинским полком. Он был передан 9-й армии, состоявшей при 11-м армейском корпусе.
Текинцам суждено было сыграть решающую роль в одном из наступлений российской армии. 22 мая после артподготовки части 11-го армейского корпуса совместно с 41-м и 33-м корпусами начали наступление на территории Западной Украины, находившейся в составе Австро-Венгрии. Наступление грозило обернуться неудачей, поскольку отсутствовала крайне необходимая поддержка кавалерии (Милоданович, 1932, с. 12). Единственными кавалеристами, оказавшимися не скованными приказом командования удерживать уже имеющиеся позиции, оказались всадники Текинского полка, которые и атаковали австрийцев. Те, в свою очередь, не выдержали атаки и частью бросились в бегство, а в большинстве сдались в плен. Текинский конный полк, направленный в помощь, на рысях подошел к деревне Чарный Поток, но, встретив на пути разрушенные окопы и проволочные заграждения, затруднявшие продвижение, в течение полутора часов преодолевал их, вследствие чего не смог вовремя поддержать успешную атаку пехоты. После поступил приказ атаковать и преследовать отступающего противника. Уничтожив мелкие группы австрийцев, полк вышел на шоссе, пройдя деревню Похорлоуц тремя эскадронами: одним западнее и по селению, двумя — южнее. Оказавшись на шоссе и увидев густые цепи австрийских полков, двигавшихся против 11-й пехотной дивизии, командир текинцев послал сначала головной эскадрон, а потом и остальные в атаку. Четвертый эскадрон, находившийся западнее шоссе, изменив направление, карьером бросился к поселку Турлиска и тем самым зашел в тыл к австрийским полкам. Внезапное появление конницы на широком фронте, ее молниеносная с разных направлений атака создали в рядах австрийцев панику. В течение 30 минут Текинский полк уничтожил два полка 12-й австрийской пехотной дивизии, часть изрубил, а большинство (3000 чел.) взял в плен, имея потери: 12 человек убитыми и 42 ранеными. Полки 11-й и 12-й пехотных дивизий, увидев доблестную атаку конников, ее разительный успех и забыв об усталости и потерях, пошли вперед завершать столь героически добытую победу (Лужбин, 2014, с. 243).
В ходе этой атаки был ранен командир полка. После лечения он получил новое назначение и стал командиром бригады в 7-й кавалерийской дивизии. В дальнейшем он будет одним из видных участников Белого движения и впоследствии эмигрирует в Югославию. После полковника С. П. Зыкова командование над текинцам было поручено барону Николаю Павловичу фон Кюгельгену, служившему до этого в 10-м Ингерманландском гусарском полку (Волков, 2002,
с. 534). Под его командованием текинцы принимали участие в трагических событиях Февральской революции в России.
После отречения императора и по приказу нового командующего Петроградским военным округом Лавра Георгиевича Корнилова Текинский полк был снят с фронта и передан в штаб для охраны. После вступления в силу так называемого Приказа № 1, когда началось повальное дезертирство, наибольшим доверием у командования стали пользоваться либо ударные батальоны, либо национальные военные формирования, такие как Кавказская «дикая» дивизия и Туркменский конный полк.
10 августа 1917 г. Л. Г. Корнилов прибыл в Петроград для переговоров с А. Ф. Керенским, в ходе которых он, как известно, требовал для себя особых полномочий; с ним были два эскадрона текинцев. Подъехав к Зимнему дворцу для переговоров с Керенским, Корнилов, согласно ряду сведений, позаботился о собственной безопасности, поскольку была вероятность, что его арестуют сразу после того, как он покинет кабинет председателя Временного правительства.
Для предотвращения подобных событий один эскадрон туркмен был рассредоточен по Дворцовой площади, второй взял под контроль все выходы из Зимнего. Как известно, встреча окончилась ничем. Однако Керенский, видимо, побоялся текинцев и не стал принимать активные действия против Корнилова.
Все это непростое время Л. Г. Корнилова сопровождал его адъютант-текинец, уроженец Хивы Резакбек (настоящее имя Бекназар) Хан Хаджиев. 16 сентября 1917 г. Корнилов и ряд других участников известного Корниловского мятежа были помещены под стражу в Могилеве и затем в Быхове. Внутреннюю охрану там несли текинцы — это было их категорическое требование; под угрозой боя они не соглашались, чтобы вместо них Корнилова охраняли какие-либо иные пехотные или кавалерийские части. Своим соседям-Георгиевцам они говорили: «Вы Керенские, мы Корниловские, мы вас резать будем», — чем их очень нервировали (Козлов, 2000, с. 208). В быховский период заключения Корнилова текинцам стали приходить плохие вести: в краю начался голод. Лавр Георгиевич пытался помочь семьям своих всадников. Всем рядовым всадникам было выдано 30 тыс. руб. из запасных средств и написано указание-просьба на Дон атаману Каледину, чтобы Войско Донское выслало в аул Асхабад и его окрестности хлеба; по-видимому, это и было сделано.
С приходом к власти большевиков находиться в Быхове стало совсем небезопасно. В последний момент, получив письмо от последнего главнокомандующего генерала Духонина, трагически погибшего на штыках революционных солдат, Л. Г. Корнилов с Текинским полком начал пробиваться на Дон. За недолгое время скитаний уже к 27 ноября от полка в 600 чел. осталось не более 125. Около 200 текинцев оказались схвачены большевиками вблизи Брянска. Впрочем, было принято решение отпустить туркмен на Родину. В это время Корнилов решает расставаться с текинцами. Остатки полка под командованием фон Кюгельгена вышли к Новгороду-Северскому. Затем с согласия Украинской рады текинцы прибыли в Киев. 26 января 1918 г. полк официально был распущен. 40 текинцев с Ханом Хаджиевым вступили в ряды Добровольческой армии, они
нашли Корнилова и сопровождали до самой его смерти под Екатеринодаром (Краснодаром).
Славный полк храбрых туркмен-теке прекратил свое существование. Нижние чины из тех, кто остался в живых, не захотели принимать участие в Гражданской войне и вернулись в окрестности Асхабада, но и тут их застала война. Гражданская война развела по разные стороны текинцев — героев Первой мировой. Упомянутый Хан Хаджиев принимал участие в Гражданской войне, эмигрировал, поселился вначале в Шанхае, затем в Японии, пока в конце 1920 r. не переехал в Мексику, где вынужден был зарабатывать на жизнь трудом чернорабочего; впоследствии ему удалось открыть свое небольшое дело, стать владельцем фотоателье. Хан Хаджиев оставил нам воспоминания о своей службе у генерала Корнилова (Хан Хаджиев, 1929; 1962).
Штандарт Туркменского конного полка был вывезен из России. До Второй мировой войны он находился в здании русской церкви в Белграде. После того как советские войска освободили город в 1945 г., штандарт был передан Советской стороне и ныне хранится в Государственном Эрмитаже.
За свою недолгую по сравнению с другими полками Российской армии историю текинцы сумели отличиться в эпохальных исторических событиях российской истории. Представляя собой один из самых воинственных кочевых народов Средней Азии, они, по-своему понимая основы кавалерийской тактики, подчиняясь своим офицерам, когда тем удавалось своим авторитетом добиться признания гордых всадников, достойным образом служили благу ставшему и их Отечества. Текинцы были единственным в Средней Азии народом, из которого набирали желающих для добровольной военной службы, что было возможно в силу изначального административного подчинения Закаспийской области Кавказскому наместничеству до 1890 г. Для самих текинцев это являлось обычной практикой вассалитета. Именно поэтому здесь использовались те же способы интеграции военной элиты, что и на Северном Кавказе. Благодаря подобной политике привлечения местных народов к милицейской службе появилось такое уникальное национальное военное формирование, как Текинский конный полк. Ряд источников свидетельствуют, что служба для текинцев и участие в Первой мировой войне стали предметом их особой гордости.
Литература
Брегель Ю. Э. Хорезмские туркмены в XIX в. М., 1961. 441 c. (Bregel Yu. E. Khorezmian Turkmen in the XIX Century. M., 1961. 441 p.).
Волков С. В. Возрожденные полки русской армии в Белой борьбе на юге России. М., 2002. 573 c. (Volkov S. V. Revived Regiments of the Russian Army at the White Struggle in the South of Russia. M., 2002. 573 p.).
Волков С. В. Генералитет Российской империи: энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. М., 2009. 760 c. (Volkov S. V. Generals of the Russian Empire: Encyclopedic Dictionary of Russian Generals and Admirals from Peter the First up to Nikolay the Second. M., 2009. 760 p.).
Габелиа Е. К. Абхазские всадники. Сухум, 1990. 146 c. (Gabelia E. K. Abkhazian Riders. Sukhum, 1990. 146 p.).
Гундогдыев О. А. Текинский конный полк. Ашхабад, 1992. 60 c. (Gundogdyev O.A. Akhal-Teke Cavalry Regiment. Ashkhabad, 1992. 60 p.).
Гундогдыев О. А. Боевой путь Текинского конного полка. Ашхабад, 2013. 216 с. (GundogdyevO. A. Fighting Way of the Akhal-Teke Cavalry Regiment. Ashkhabad, 2013. 216 p.).
Гундогдыев О. А. «Как стадо испуганных бурей овец, гнали текинцы неприятеля» // Военно-исторический журнал. 2004. № 7. С. 67-69 (Gundogdyev O. A. "Enemies were Running from the Akhal-Teke like a Flock of Sheep Frightened by the Storm" // Military History Journal. 2004. N 7. P. 67-69).
Иванов Р. Н. Генерал Максуд Алиханов: Триумф и трагедия. М., 2003. 325 с. (Ivanov R. N. General Maksud Alihanov: Triumph and Tragedy. M., 2003. 325 р.).
Кадыров Ш. Многоликий туркменчилик. Этнографические очерки, понятия и термины. М., 2010. 304 c. (KadyrovSh. Many Faces of Turkmenchilik. Ethnographical Essays, Concepts and Terms. M., 2010. 304 p.).
Кадыров Ш. К. Российско-туркменский исторический словарь: в 2 т. Т. 1. Берген, 2001. 456 c. (KadyrovSh. K. The Russian-Turkmenian Historical Vocabulary: in 2 vols. Vol. 1. Bergen, 2001. 456 p.).
Козлов А. И. Генерал Деникин. М., 2000. 512 с. (KozlovA. I. General Denikin. M., 2000. 512 p.). Керсновский А. А. История русской армии. От взятия Парижа до покорения Средней Азии. М., 1993. 413 с. (Kersnovskiy A. A. History of the Russian Army. From Capturing of Paris up to the Conquesting of Central Asia. M., 1993. 413 p.).
Крылов Н. А. Кадеты 40-х годов (личные воспоминания) // Исторический вестник. Т. 85. СПб., 1901. С. 943-967 (Krylov N. A. Cadets of 40th (Personal Memories) // Historical Journal. Vol. 85. SPb., 1901. P. 943-967).
Лужбин А. В. Действия русской конницы в сражениях Первой мировой войны. М., 2014. 400 c. (Lujbin A. V. Actions of the Russian Cavalry in the Battles of the First World War. M., 2014. 400 p.).
Милоданович В. Прорыв фронта 9-й армией 22-28 мая 1916 г (Личные воспоминания) // Часовой. 1932. № 78. С. 10-14 (Milodanovich V. Breakthrough of the Front-Line by 9th Army on the 22-28 of May 1916 (Personal Memories) // Chasovoy. 1932. N 78. P. 10-14).
Опрышко О. Л. Кавказская конная дивизия. 1914-1917: Возвращение из забвенья... Нальчик, 1999. 461 c. (Opryshko O. L. The Caucasus Cavalry Regiment. 1914-1917: The Return from Oblivion. Nalchik, 1999. 461 p.).
Присоединение Туркмении к России: сборник архивных документов / под ред. А. Ильясова. Ашхабад, 1960. 825 c. (Accession of Turkmenia by Russia: Collection of Archive Documents) / ed. by A. Ilyasov. Ashkhabad, 1960. 825 p.).
Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 314. Оп. 1. Д. 5460. Л. 76 (The Russian State Military-History Archive. F. 314. Op. 1. F. 5460. P. 76).
Хан Хаджиев. Великий Бояр. Белград, 1929. 397 c. (Khan Khadjiev. The Great Boyar. Belgrad, 1929. 397 p.).
Хан Хаджиев. Атчапар // Вестник Первопоходника. 1962. 13 окт. C. 3-16 (Khan Khadjiev. Atchapar // Messenger of the First Campaign Participiant. 13 of the October 1962. P. 3-16).
Шевяков Т. Н., Пархаев О. Н. Знамена и штандарты Российской императорской армии конца XIX — начала XX в. М., 2002. 45 c. (Shevyakov T. N., ParhaevO. N. Banners and Standards of the Russian Imperial Army at the End of XIX — Beginning of XX Century. M., 2002. 45 p.).
ПОЯИТЭКС- 2014. Том 10. № 2
