CC BY
29
пока не следует особенно тревожиться по этому поводу, поскольку возможный «таджикско-американский альянс», скорее всего, проживет недолго. Особенно если США будут продолжать действовать в регионе прежними методами, пытаясь закрепиться там посредством «экспорта демократии». А пока что методы США не претерпели существенных изменений. Так, значительная часть средств, выделяемых США Таджикистану, идет по таким статьям, как «содействие развитию демократии», «повышение уровня безопасности и правоприменения», «развитие независимых радиостанций».
Что же касается крупных экономических проектов, то в настоящее время американские компании в большинстве своем не готовы инвестировать значительные средства в государства Центральной Азии, поскольку риски таких проектов весьма высоки. В этой связи заявления американского посла в Душанбе о готовности США вложить 8 млрд. долл. в развитие гидроэнергетики Таджикистана и принять участие в сооружении Даштиджумской ГЭС на реке Пяндж стоимостью 3,2 млрд. долл. являются, скорее, политической декларацией, нежели реальными обещаниями. В то же время ведущие российские компании уже сегодня проявляют готовность вкладывать значительные средства в экономику Таджикистана.
«Азия и Африка сегодня», М., 2007 г., № 8, с. 27-30.
Аскар Абдрахманов,
политолог (Казахстан)
ТУРКМЕНИСТАН:
ИЗМЕНЕНИЯ КОНСТРУКЦИИ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И ПОЛИТИКИ
Получить достоверную информацию о каком-либо аспекте политической жизни Туркменистана крайне сложно: природа правящего режима гарантирует невозможность его обстоятельного изучения. Тем не менее последние события, происходившие в республике, открыли внешним наблюдателям многие ранее скрытые стороны политики Ашхабада. После кончины президента С. Ниязо-ва в стране сложилась принципиально иная политическая ситуация. Впервые на постсоветском пространстве руководство военно-силовых структур в лице Совета Безопасности (СБ) взяло на себя
ответственность за судьбу государства. Руководящую роль этого органа законодательно закрепили внесенными в Конституцию изменениями, наделившими СБ правом отстранять от власти президента и/или председателя главного органа представительской власти Народного Совета - Халк Маслахаты (ХМ). Реконфигурация правящей элиты, начавшаяся с отстранения спикера парламента О. Атаева и выдвижения Гурбангулы Бердымухаммедова на пост главы государства, завершилась президентскими выборами и формированием нового правительства. Итоги этих процессов еще раз закреплены 30 марта 2007 г. избранием нового президента и на пост председателя Халк Маслахаты.
В целях легитимизации своей власти в глазах населения и международного сообщества новое руководство государства сразу же взяло курс на ослабление строгости внутреннего режима управления и улучшение материального положения граждан страны. Одновременно очевидный приоритет был отдан предупреждению любых форм антиправительственной деятельности, прежде всего не допустить возвращения из эмиграции представителей политической оппозиции, что фактически лишило их возможности участвовать во внутриполитической борьбе в республике в ближайшие годы.
Следует отметить, что задачи, стоящие перед новым президентом в плане укрепления своего авторитета среди населения, не предполагают ужесточения внутреннего режима. Правящей элите необходимо стать более открытой, наладить разумный и уважительный диалог с внешним миром. Поэтому некоторое смягчение режима выглядит неизбежным. Новое руководство республики явно нацелено на улучшение международного имиджа Туркменистана, о чем свидетельствуют активные переговоры со всеми заинтересованными в ситуации в этой стране силами (Россия, США, Иран, Китай, соседние Казахстан и Азербайджан). В связи с тем, что у Ашхабада нет реальных альтернатив российскому направлению экспорта газа, правительство продолжит укрепившуюся после смены власти тенденцию к улучшению отношений с Кремлем. Строительству же новых экспортных трубопроводов мешает (наряду с чрезвычайно сложным геополитическим окружением) и неясность ситуации с наличием у Туркменистана необходимых для того дополнительных и незаконтрактованных объемов голубого топлива.
Несмотря на то что для многих известие о кончине Туркмен-баши прозвучало неожиданно, сообщения о серьезном ухудшении его здоровья появлялись в СМИ на протяжении всего 2006 г., в частности в мае и в начале октября. Поэтому можно заключить, что приближенные С. Ниязова были готовы к подобному ходу событий и имели согласованный вариант действий. В сложной для правящей элиты ситуации всю полноту власти 21 декабря 2006 г. взял в свои руки Государственный совет безопасности (далее Совбез). Официальных сведений о персональном составе нового главного органа государства нет. Судя по всему, в него входит высшее руководство силовых ведомств, включая службу безопасности президента и Генпрокуратуру. Сразу же после объявления о кончине С. Ниязова именно решением Совбеза от власти был отстранен конституционный наследник президента - председатель меджлиса О. Атаев, в отношении которого было заведено уголовное дело (согласно официальным сообщениям, еще несколькими неделями ранее). Кроме того, Совбез принял решение (формально совместно с кабинетом министров) о назначении вице-премьера Г. Берды-мухаммедова временно и.о. президента и главнокомандующим армией Туркменистана. Через пять дней эти решения были закреплены внесенными внеочередным XIX заседанием Халк Маслахаты изменениями в Конституцию страны. На первый взгляд важнейшие из них - замена председателя парламента в качестве «врио» главы государства в случае смерти или отставки президента вице-премьером правительства, снятие запрета на баллотирование и.о. главы государства на президентских выборах, а также внесение корректив в возрастной ценз для занятия должностей президента и председателя ХМ.
Однако гораздо большее значение имели другие изменения, внесенные в Основной закон. В частности, новая редакция его 50-й статьи юридически закрепила ключевую роль Совбеза в определении того, способен ли президент или не способен исполнять свои обязанности. Фактически это означает юридически оформленное право отстранения президента и определения и.о. главы государства. Согласно Конституции, важнейшие решения в Туркменистане принимает ХМ. Право его созыва принадлежит председателю Халк Маслахаты или президенту страны (с 30 марта 2007 г. обе должности, как в свое время и С. Ниязов, совмещает Г. Бердымухаммедов). Новая же редакция 50-й статьи предусматривает следующее: «В случае, когда Председатель Халк Маслаха-
ты Туркменистана или Президент Туркменистана по тем или иным причинам не может исполнять свои обязанности, Халк Маслахаты созывается на основании решения Государственного совета безопасности». Во внесенных поправках прямо не сказано, кто именно решает самый главный вопрос: может ли председатель ХМ или президент исполнять свои обязанности? Тем не менее закрепление функции Совбеза по созыву ХМ означает, что именно он наделен правом принимать столь ответственное решение. Таким образом, отныне в силу многозначности формулировок отредактированной статьи Основного закона смещение президента и председателя ХМ может производить исключительно Совбез Туркменистана, что уже нельзя назвать однозначно противоречащим Конституции страны. Избрание 11 февраля 2007 г. Г. Бердымухаммедова вторым президентом Туркменистана на всенародных выборах легитимизировало новую структуру власти в глазах населения (по крайней мере, его большинства) и международного сообщества. Успешное проведение первых в истории страны альтернативных выборов главы государства и выдвижение согласованной кандидатуры в качестве гарантированного их победителя показало способность правящей элиты находить компромиссы. Таким образом, вопреки предсказаниям аналитиков и благодаря изменению внутренней конструкции система туркменской власти сохранила свое единство.
До тех пор, пока правящий режим сохранит управляемость политическими процессами в обществе, а доходы от экспорта газа и хлопка будут достаточно большими, государство будет увеличивать расходы на систему соцобеспечения, одновременно пресекая развитие политического плюрализма. Отмена некоторых начинаний С. Ниязова в социально-экономической сфере вполне способна обеспечить новому руководству страны широкую поддержку населения. Как бывший руководитель медицинской отрасли, новый глава государства должен уделять особое внимание улучшению системы здравоохранения. После вступления в новую должность он подписал ряд постановлений, направленных на обеспечение населения доступными медикаментами, заявил о восстановлении старых и создании новых медицинских центров. Значительную поддержку общества перед выборами Г. Бердымухаммедов получил благодаря обещанию реформировать пенсионную систему страны, так как в последние годы из-за инициатив С. Ниязова значительная часть пожилых людей не получала заслуженных пенсий. Начало их выплат было запланировано на 1 июля 2007 г. Одним из краеуголь-
ных камней предвыборной программы Г. Бердымухаммедова было обещание провести масштабную реформу сферы образования. В частности, предусматривается восстановление 10-летнего среднего и 5-летнего высшего образования, внедрение в школьную программу русского и английского языков в качестве обязательных предметов, открытие новых вузов и масштабное увеличение числа студенческих мест, расширение программ обучения талантливой молодежи за границей и приглашение иностранных специалистов в вузы республики.
Новое руководство обещало сохранить введенные при С. Ниязове льготы на оплату коммунальных услуг. Бесплатными для населения страны (по квоте) являются природный газ, электроэнергия, пищевая соль и питьевая вода. Правительство обещало сохранить низкие цены на бензин. Среди первых постановлений президента Г. Бердымухаммедова было введение монополии государства на реализацию хлеба и муки. Подобным образом правительство, вероятно, борется с дефицитом продовольственной пшеницы. Сразу после смерти Туркменбаши временное руководство страны смогло снять угрозу массового недовольства, связанную с нехваткой в свободной продаже хлеба, своевременно направив на рынки и прилавки магазинов его дополнительные объемы. Однако остальные продукты питания, одежду и другие товары народного потребления большинство небогатого населения может приобрести в основном на рынках. Цены на них подвержены инфляции, а объективно оценить ее уровень весьма сложно.
Об актуальных социальных проблемах, волнующих жителей республики, можно косвенно судить по предвыборным программам шести кандидатов в президенты. Так, они часто упоминали безработицу («проблемы трудоустройства населения»), обеспечение продовольствием, реформирование аграрного сектора, вопросы водопользования, сокращение поголовья скота, жилищное строительство, распространение среди молодежи наркомании, систему образования, пенсионные выплаты и здравоохранение. Сведения о значительной инфляции подтверждают и наказы избирателей о необходимости госрегулирования цен на продукты питания и ТНП, индексации заработной платы. Поэтому наиболее вероятными шагами по социальной либерализации в ближайшие месяцы может стать увеличение импорта зерна и дополнительные поставки на открытый рынок товаров массового потребления, дефицит которых наблюдается сегодня. Значительным прогрессом на новом этапе
развития государства можно считать открытое признание серьезности ситуации с наркотрафиком и наркоманией. Об этом также свидетельствует публичное обсуждение значимости этой проблемы в ходе избирательной кампании почти всеми кандидатами, прежде всего Г. Бердымухаммедовым. В частности, для иностранных дипломатов и представителей международных организаций перед выборами в Ашхабаде провели показательную акцию по уничтожению 562 кг наркотических веществ (включая 49 кг афганского героина).
Учитывая богатые природные ресурсы республики, а также рост добычи газа и нефти, в ближайшей перспективе экономику вряд ли ожидает серьезный кризис, если только резко не упадут цены на мировом рынке энергоносителей. Наиболее насущна для большинства населения проблема реформирования аграрного сектора. О необходимости изменить государственную политику в этой сфере неоднократно говорилось на заседаниях Совбеза и в ходе предвыборной кампании. Всего 3% земель Туркменистана являются орошаемыми, из них более половины занято под хлопок. Следовательно, из-за неблагоприятных для выращивания пшеницы климатических условий страна испытывает трудности с обеспечением зерном. Потребности (1,7 млн. т) не всегда реально покрываются внутренним производством. Не случайно при С. Ниязове поводом для отставки многих региональных руководителей зачастую были именно «срывы» сбора зерновых и хлопка, а также сопутствующие тому приписки. Отдельные аспекты программы нового руководства озвучили в своих заявлениях «альтернативные» Г. Бердымухам-медову кандидаты. По меньшей мере два из них говорили о приоритетности укрепления роли частного капитала в народном хозяйстве (в том числе в аграрном секторе), который должен стать движущей силой интеграции республики в мировую экономику.
По всей видимости, именно таким образом новое руководство обнародовало свое намерение провести частичную приватизацию промышленности и земель сельскохозяйственного назначения. Это должно предоставить правящей элите возможность открыто разделить наиболее интересные активы национальной экономики. Укрепление частного капитала, пусть и не самым демократичным способом, может создать более гибкую хозяйственную систему.
По сообщению Азербайджанского информагентства «Тренд», новый президент Туркменистана сделал в марте ряд заявлений об
ускорении темпов повышения добычи углеводородов (прежде всего, нефти) на отечественном шельфе Каспия. Особо следует отметить заявления о необходимости «расширять взаимовыгодное партнерство с иностранными инвесторами и компаниями, обладающими передовыми технологиями». Таким образом, Г. Берды-мухаммедов фактически пригласил зарубежных инвесторов к реализации его предложений по вхождению на рынок добычи нефти и попутного газа в стране. Учитывая приоритет газового экспорта над нефтяным, ожидать от Ашхабада демонополизации добычи и транспортировки голубого топлива (в отличие от нефтяного сектора) преждевременно. Кроме того, иностранным инвесторам, конечно же, придется учитывать определенные политические риски в их попытках выхода на шельф республики, поскольку границы на море между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном до сих пор не определены.
По мнению экспертов, наиболее вероятный сценарий дальнейшего развития страны - частичная, «дозированная» либерализация правящего режима в ближайшие полгода. Реальными шагами по ослаблению контроля власти над обществом, уже осуществленными правительством Г. Бердымухаммедова, стали расширение доступа граждан к Интернету и смягчение условий передвижения по территории страны. Многие эксперты обратили внимание и на заявления нового главы государства, озвученные им в ходе своей предвыборной кампании, о том, что в будущем в республике вполне возможно формирование многопартийной системы, и о «необратимости демократических процессов в туркменском обществе» в целом. Примером значительно большей, чем ранее, информационной открытости внешнему миру стали публикации в правительственном интернет-издании «Туркменистан.Ру» статей из российской прессы не апологетического, но нейтрального по отношению к официальному Ашхабаду тона, в том числе сообщений о критических обсуждениях иностранными политологами новой ситуации в стране.
Признаком относительной либерализации правящего режима стало посланное новыми властями в ОБСЕ приглашение участвовать в качестве наблюдателей за ходом президентских выборов. Несмотря на жесткую критику этих выборов отдельными представителями направленной из Вены делегации, сам факт их приглашения можно считать знаковой подвижкой в политике нынешнего руководства, поскольку прежде иностранных наблюдателей не
принимали. Правящей в Ашхабаде группе оказалось выгоднее перехватить часть лозунгов оппозиции, нежели ужесточать контроль над обществом с помощью силовых структур. Такой подход новые власти уже использовали при преодолении трудностей с обеспечением населения продовольствием (так называемая идея оппозиции о «мучной революции»), а также в начале реализации реформ образования, здравоохранения, пенсионной системы и в улучшении доступа к Интернету и т.д. Однако очевидно, что либерализация режима не пойдет по пути расширения круга участников внутриполитической жизни на основе привлечения оппозиции или принятия критики западных институтов по поводу ситуации с соблюдением прав человека в стране.
Существует и точка зрения, согласно которой большая часть обещаний нового руководства по некоторой либерализации общественно-политического климата является блефом, так как сохранится близкая к ранее существовавшей степень контроля над страной. Другими словами, за счет создания позитивных ожиданий в отношении нового руководства внутри Туркменистана и за его пределами это руководство пытается выиграть время для укрепления контроля над страной без проведения реальных мер по либерализации политического режима. Однако, на наш взгляд, последовательность заявлений Г. Бердымухаммедова и некоторых реальных шагов нового правительства в последние месяцы позволяет надеяться на серьезность озвученных намерений. Расширение свободного доступа к информации заложит основы для некоторой свободы слова и формирования институтов гражданского общества.
Что касается более специфичных по сравнению с остальными постсоветскими республиками Центральной Азии проблем, то, по нашему мнению, несмотря на некоторый неизбежный после завершения столь долгого правления одного лица период неопределенности, в условиях сегодняшнего Туркменистана минимальной представляется угроза резкого усиления исламского фундаментализма. Даже учитывая соседство с Ираном, религиозные традиции туркмен гораздо менее подвержены риску радикализации, нежели у исповедующих мусульманство жителей соседнего Узбекистана или Таджикистана. Мусульманское духовенство и учебные заведения республики находятся под плотным и эффективным контролем государства, а все зачатки политического экстремизма пресекались еще на ранней стадии их развития. Но тем не менее периодически появляется информация о постепенном увеличении в стране, хотя
еще незначительном, числа сторонников «Хизб ут-Тахрир», например среди заключенных тюрем и колоний. Поэтому полностью исключать усиление в долгосрочной перспективе позиций исламистов в Туркменистане, особенно с учетом соседства с Ираном, Афганистаном и не совсем стабильным в этом отношении Узбекистаном, нельзя, во всяком случае в ближайшие годы.
При некоторой экстравагантности и непредсказуемости отдельных шагов С. Ниязова во внешней политике он весьма успешно маневрировал между интересами различных политических сил и умел договариваться в самых сложных ситуациях. Пока неясно, хватит ли у нового руководства способностей договариваться с внешними силами. Однако согласие в своем кругу его главные представители найти уже сумели. Ключевыми внешнеполитическими задачами для нового руководства Туркменистана являются:
1) стабилизация правящего режима за счет недопущения негативного внешнего влияния внутри государства;
2) нейтрализация негативного влияния противостояния Ирана и США в регионе;
3) обеспечение стабильного экспорта газа по приемлемым ценам;
4) решение проблемы раздела ресурсов Каспийского моря;
5) улучшение отношений с соседними государствами Центральной Азии.
Главный приоритет внешней политики страны на ближайший период - стремление добиться широкой легитимизации постния-зовского режима мировым сообществом. С успешным проведением избирательной кампании и проведением представительной инаугурации нового президента с участием официальных представителей России, Китая, США и других государств большая часть этой задачи уже выполнена. Представляется, что дальнейшая реализация курса на некоторую либерализацию режима станет основой для улучшения отношений с Западом. Другая важная задача нового руководства - снизить риски вовлечения страны в конфликт между США и Ираном. Здесь потребуется умение балансировать между необходимостью сохранить стабильные отношения с Тегераном и желанием Вашингтона получить доступ к военной инфраструктуре Туркменистана с возможностью базирования наземных войск для окружения Ирана и к крупнейшему в регионе военному аэродрому в Мары.
С. Ниязов всегда стремился поддерживать бесконфликтные отношения с Ираном. Между двумя странами достаточно успешно развивались торгово-экономические связи, однако политические отношения не были столь близкими из-за значительной разницы между светским режимом в Ашхабаде и клерикальным в Тегеране. Ограниченность экспорта туркменского газа в ИРИ во многом объяснялась (наряду с экономическими причинами) нежеланием вызывать недовольство официального Вашингтона. Кроме того, Иран сам экспортирует голубое топливо и пользуется своим транзитным положением для ограничения конкуренции со стороны Ашхабада. Вряд ли новое руководство Туркменистана намерено укреплять связи с иранским режимом. Однако и предоставление Соединенным Штатам своей территории и воздушного пространства для ударов по Ирану не представляется возможным. В свете высокого конфликтного потенциала в регионе приоритетом для Туркменистана остается сохранение своего нейтрального статуса. С момента прихода к власти Г. Бердымухаммедов неоднократно заявлял о продолжении этого курса. По мнению многих экспертов, идея нейтралитета для страны, зажатой в геополитический угол, во многом весьма благотворна. Она позволяет властям республики успешно играть на противоречиях между Россией, США и Ираном -тремя государствами, имеющими наибольшее влияние в этой стране.
Что касается направлений экспорта голубого топлива, то здесь ключевую роль по-прежнему будет играть Россия. Относительно недорогим туркменским газом почти полностью обеспечивается Уральский и некоторые другие регионы РФ, а сэкономленный на этом свой западносибирский газ она отправляет в Европу. Фактически без поставок из Туркменистана может быть нарушен весь газовый баланс России. О попытках улучшить отношения с Кремлем говорит открытие российской авиакомпанией «Сибирь» регулярного рейса «Москва-Ашхабад», а также заявленное намерение возобновить железнодорожное сообщение между двумя странами. Демонстративной уступкой Москве стало освобождение эколога с двойным гражданством (туркмено-российским) А. Затоки, арестованного незадолго до смерти С. Ниязова. Приняв к сведению обращения МИД Российской Федерации, туркменский суд приговорил его лишь к условному сроку на три года. Сегодня Москва и Ашхабад в равной степени заинтересованы в укреплении двусторонних связей. Поддержание взаимовыгодных отношений с
Россией как основным покупателем газа становится первостепенной задачей туркменской дипломатии на ближайшие год-два.
Ныне Туркменистан добывает около 60 млрд. куб. м газа в год. Из них 40-42 млрд. куб. м закупает «Газпром» (для нужд самой России и для поставок в Украину компанией «РосУкрэнерго»), около 8 млрд. куб. м экспортируется в Иран, остальное идет на внутренние нужды. Строительство газопроводов, альтернативных российскому направлению (Туркменистан-Китай, транскаспийского и трасафганского), серьезно сдерживается геополитическими факторами (наряду с невыясненной ситуацией относительно наличия в стране объемов голубого топлива, незаконтрактованных потребителями). Правда, положение может значительно улучшиться при подтверждении наличия в республике дополнительных месторождений газа. Судя по первым заявлениям Г. Бердымухам-медова о незаконтрактованных объемах газа, приоритет среди альтернативных российскому направлений должен получить проект трубопровода в Китай. Подобный вариант весьма выгоден и Казахстану для реализации его транзитного потенциала. Участие в инаугурации Г. Бердымухаммедова президента Грузии М. Саакашвили, премьер-министра Турции Р. Эрдогана и руководителя правительства Азербайджана А. Расизаде продемонстрировало высокую заинтересованность их (а также США) в привлечении Туркменистана к проекту транскаспийского трубопровода. Однако его реализация (кроме возможной нехватки туркменского газа) наталкивается на отрицательное отношение к этому проекту «Газпрома» и соответствующее ценовое давление на Ашхабад. Кроме того, строительство трубопровода через Южный Каспий может заблокировать Иран, о чем он, согласно неофициальным источникам, уже уведомил Туркменистан. В ноябре 2006 г. Туркменистан подписал в Дели очередное соглашение о трансафганском газопроводе. Однако дополнительным препятствием в его реализации (наряду с вопросом о наличии газа и геополитическими соображениями), очевидно, является проблема безопасности транзита по территории Афганистана.
Таким образом, нынешний основной маршрут транспортировки туркменского газа в Россию в ближайшие три-четыре года наверняка сохранится. После того как в 2006 г. стоимость 1 тыс. куб. м голубого топлива для «Газпрома» была увеличена более чем в два раза, можно предположить, что ценовая политика Ашхабада не претерпит серьезных изменений и в 2008 г. В результате реали-
зации курса на модернизацию производства в основном силами государства поток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Туркменистан, даже в его самый прибыльный нефтегазовый сектор экономики, был довольно ограничен (сравнительно с соседними Казахстаном и Азербайджаном). А политика «открытых дверей» способна предоставить правящей элите значительно большие прибыли, чем было возможно ранее. Поэтому расширение допуска в страну иностранных инвесторов наверняка будет одним из новых инструментов внешнеполитической активности Ашхабада.
В сохранении внутриполитической стабильности в Туркменистане наиболее заинтересованы Россия и соседние страны Центральной Азии. Поэтому, на наш взгляд, можно предположить, что новое руководство республики, не обладающее такими же прочными политическими позициями, как С. Ниязов, через два-три года откажется от доктрины «позитивного нейтралитета» и интегрирует страну в структуры ШОС, а затем в ОДКБ и ЕврАзЭС. Новому руководству Ашхабада придется продолжить поиск компромиссов относительно урегулирования правового статуса Каспия. Напомним, что с середины 90-х годов одним из препятствий в решении этой проблемы были сложные отношения Туркменистана с Азербайджаном. Появление в обоих государствах новых руководителей создает благоприятные условия для устранения некоторых противоречий между Ашхабадом и Баку. Решение вопросов о разграничении южной акватории Каспия (с участием Ирана) существенно способствовало бы продвижению переговорного процесса по определению правового статуса моря. Неясны и перспективы улучшения отношений Ашхабада с Ташкентом. С. Ниязов опасался проникновения с территории соседнего Узбекистана носителей исламского экстремизма, поэтому сдерживал приграничное сотрудничество с ним. Серьезную проблему представляют и конфликты вокруг ресурсов Амударьи. Соперничество за воду двух крупнейших в регионе производителей хлопка, а также реализация туркменских проектов по строительству масштабных гидротехнических объектов с отводом воды из главной реки ЦА привели к осложнениям в двусторонних отношениях. В то же время усиление борьбы между Москвой и Пекином за импорт центральноазиатского газа может привести к росту конкуренции с Ташкентом за мощности по его транспортировке. Не совсем забыты еще и рейд спецслужб Туркменистана в здание узбекского посольства в Ашхабаде (декабрь 2002 г.), и обвинения в причастности дипломатов Ташкента к
попытке государственного переворота. Что касается отношений с Казахстаном, то следует отметить значительные перспективы их улучшения. Важнейшим изменением в двусторонних связях стало бы подключение Туркменистана к общерегиональным процессам, участвовать в которых он прежде не стремился. Астана как активный сторонник многосторонней интеграции на постсоветском пространстве должна заинтересовать новые власти Ашхабада более активно участвовать в центральноазиатском сотрудничестве. Безусловно, у РК есть и серьезный экономический интерес в развитии сотрудничества с юго-западным соседом. Речь идет об увеличении взаимной торговли, подключении Туркменистана к реальному обсуждению вопросов об увеличении транскаспийских поставок углеводородов, об открытии туркменского рынка для казахстанских инвестиций, прежде всего в финансовом и нефтяном секторах экономики. Особую роль играет расширение транзита туркменского газа через территорию Казахстана как по традиционным маршрутам в Россию, так и по перспективному направлению в КНР. О серьезности стремлений Ашхабада и Астаны добиться реального прорыва в двустороннем сотрудничестве свидетельствуют (наряду с личным участием президента Н. Назарбаева в инаугурации Г. Бердымухаммедова 14 февраля) встречи в Ашхабаде министра энергетики и минеральных ресурсов Казахстана Б. Измухамбетова (март 2007 г.), а также достигнутые договоренности о предстоящем в ближайшие месяцы визите премьер-министра РК К. Масимова в Туркменистан.
В ближайшее время Туркменистан не откажется от продолжения политического курса С. Ниязова и от масштабной политической либерализации (с введением многопартийной формы демократического процесса). Стабильность правящего режима гарантируют военно-силовые структуры, управляемые Государственным советом безопасности, который ныне наделен полномочиями по контролю над остальными органами власти. Если не возникнет угрозы прямого вмешательства извне, ситуация в стране не будет представлять угрозы для безопасности других республик Центральной Азии, а дальнейший вектор развития правящего режима Ашхабада будет зависеть от поддержания консенсуса внутри туркменской элиты до конца 2007 г. Многое будет определяться и отдельными личностными характеристиками нового президента. В среднесрочной перспективе реализация заявленных в ходе предвыборной кампании шагов по либерализации некоторых аспектов
жизни туркменского общества способна, на наш взгляд, привести страну к закреплению демократических тенденций в ее развитии. В этом плане значительную роль может сыграть усиление вклада частного капитала в национальную экономику. Вместе с ослаблением ограничений на доступ к информации такие изменения с высокой долей вероятности создадут предпосылки для укрепления гражданского общества и расширения конкурентной среды во внутриполитическом пространстве страны. Во внешней политике Ашхабад вряд ли сразу откажется от своего нейтралитета, который сохраняет свою актуальность в свете сложных отношений между Россией, США и Ираном, чьи интересы тесно переплелись в окружающем Туркменистан регионе. Однако через два-три года можно ожидать, на наш взгляд, сближения республики с Китаем и ШОС, а затем с ЕврАзЭС и ОДКБ. В целом отсутствие завершенности в туркменских вопросах оставляет пространство для значительных изменений в конфигурации правящей элиты республики и ее внутренней политике, однако во внешней политике количество подобных вариантов ограничено.
«Центральная Азия и Кавказ», Лулео (Швеция), 2007 г., № 3, с. 155-165.
Анна Матвеева,
журналистка
АФГАНИСТАН: ВОЙНА КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ
В Афганистан прибывают в основном через Кабульский аэропорт. Я же воспользовалась старым, традиционным путем - через мост Дружбы, соединяющий Термез на узбекской стороне с Хайратоном на афганской. По этому мосту когда-то уходили советские войска. Узбекский КПП продолжал жить по советским понятиям: несмотря на наличие всех необходимых документов, пришлось пройти множество проверок и заполнить уйму бумаг - издержки беспощадной борьбы с наркотрафиком. При такой пропускной способности этот маршрут вряд ли скоро превратится в торговый тракт между Центральной и Южной Азией. На афганской же стороне никакой сверхбдительности проявлено не было, контроль практически отсутствовал. В Хайратоне меня никто не встречал, и вообще «принимающая организация» ничем себя не выдавала.
