Цивилизация и культура в циклах истории Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 130.2

С.З. Гончаров

(д-р филос. наук, профессор) Российский государственный профессионально-педагогический университет

(г. Екатеринбург, Россия) е-mail: gsz2004@mail. ru

ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА В ЦИКЛАХ ИСТОРИИ

Аннотация. Утверждается, что спецификой цивилизации является социальная нормативность, тотально охватившая все сферы общества. Культура представлена как грядущая ступень истории.

Ключевые слова: цивилизация, социальные нормы, общественная формация, культура.

Следует уточнить понятие цивилизации в связи с его крайней неопределенностью. Это понятие, отмечает А.А. Грицанов, - «в высшей степени эклектичное и многозначное» [3, с. 799]. Термин «цивилизация» ввел в лексикон XVIII века политический деятель В. Р. Мирабо (1757 г., Франция). Этот термин производен от лат. civitas - город, гражданское общество, государство. Отметим, что этимология данного слова весьма точно указывает на реальное содержание понятия цивилизации.

На протяжении последних 300 лет содержание этого понятия наполнялось разным содержанием. В научный оборот понятие цивилизации вошло в эпоху Просвещения. Французские просветители называли цивилизацией общество, основанное на разуме и справедливости, связывая такое общество с определенными социальными установлениями, правами и свободами, с мягкостью нравов - с благовоспитанностью, общительностью, вежливостью, любезностью. То есть цивилизованность означала подчинение природной активности людей, их чувственно-природных вожделений, социальной нормативности. Такое оформление жизни полагалось престижным, образцовым. Нести цивилизацию иным народам европейские просветители считали своей миссией. В просторечии быть цивилизованным означало причастие к городской культуре, городскому образу жизни; например; носить «цивильный» костюм в отличие от деревенской одежды.

В различных словарях цивилизацию определяют как историческую ступень, следующую после дикости и варварства (Л. Г. Морган, Ф. Энгельс); как синоним культуры, духовных и материальных достижений; как относительно самостоятельное целостное, качественно определенное историческое образование, локализованное в пространстве и времени (цивилизации восточная и западная; античная, китайская, европейская и др.); как высший уровень культуры, на котором происходит ее увядание, упадок (О. Шпенглер); как единица исторического процесса (А. Тойнби).

Современная цивилизация — буржуазное денежное общество. Различия между культурой и цивилизацией сформулировал в экзистенциальном аспекте Н. А. Бердяев: «Культура связана с культом предков, с преданием и традицией. Она полна священной символики, в ней даны знаки и подобия иной, духовной действительности <...> Цивилизация есть переход от культуры, от созерцания, от творчества ценностей к самой "жизни", искание "жизни", отдание себя ее стремительному потоку, организация "жизни", упоение силой жизни. <.> Начинается культ жизни

вне ее смысла. <...> Цивилизация есть подмена целей жизни средствами жизни, орудиями жизни. Цели жизни меркнут и закрываются. Сознание людей цивилизации направлено исключительно на средства жизни, на технику жизни. Цели жизни представляются иллюзорными, средства признаются реальными. Техника, организация, производственный процесс - реальны. Духовная культура не реальна. Культура есть лишь средство для техники жизни. <... > Эта цивилизация началась с победного вхождения машин в человеческую жизнь. Жизнь перестает быть органической, теряет связь с ритмом природы. <...> Индустриально-капиталистическая цивилизация далеко ушла от всего онтологического, она механична, она создает лишь царство фикций. Механичность, техничность и машинность этой цивилизации противоположна органичности, космичности и духовности всякого бытия. <... > Цивилизация бессильна осуществить свою мечту о бесконечно возрастающем мировом могуществе. Вавилонская башня не будет достроена» [1, с. 81].

Современные авторы соотносят цивилизацию и социум (В. И. Плотников), другие, как правило, цивилизацию и культуру. Во всех этих соотношениях доминирует аспект взаимодействия общества и природы, технологичность, практицизм, полезность, комфортность. Приведем типичные суждения. И. Я. Лойфман: «Что касается генотипа цивилизации, то таковым является отношение общества и природной среды. <...> Цивилизация сопряжена с определенным типом хозяйства, имеет технико-технологическую основу. По этой основе в истории человечества выделяются три цивилизационных периода: биогенный - присваивающее хозяйство первобытного общества, техногенный (включая земледелие, скотоводство, индустриальный этап) - производящее хозяйство классового общества, ноогенный -сберегающее хозяйство информационного или постиндустриального общества» [8, с. 4-5]. В. П. Большаков: «Возможно, правы те, кто из критериев цивилизации (и цивилизованности) особо выделяет ее практицизм, которым не отличается действительная культура» [2, с. 22]. В. А Гузенко: «Но почти во всех случаях при употреблении понятия цивилизации имеется в виду, во-первых, определенная система организации управления, при которой достигается значительная степень устойчивости общества, во-вторых, определенный уровень развития материального производства, техники, технологий. <.> В этом случае степень цивилизованности человека определяется его способностью выступать частью социальной машины, работа которой направлена на преобразование природы в предметы потребления» [4, с. 65]. С. Ф. Денисов и Л. В. Денисова: «Цивилизация, в отличие от культуры, характеризуется не только технизацией всех сфер жизни, но, прежде всего, крушением правды и деконструкцией философских и религиозных форм ее обоснования. <...>Таким образом, цивилизацию можно определить как бытие человека в условиях неправды, в то время как культура представляет собой бытие человека в ситуациях правды» [5, с. 68-69]. Н. Н. Книжников: «Чем больше технологично осуществляется культура, т. е. чем выше технология передачи текущего социального опыта последующим поколениям, тем культура цивилизованнее»; феномен цивилизованности - «прогрессирующий уход человека от естественно-природной, био-логизированной формы жизни в искусственную, технологизированную, урбанизированную, правовую форму жизни» [7, с. 85, 87].

В приведенных выше определениях нет анализа общественных отношений, которые служат основанием конкретного понимания специфики цивилизации. Научное понятие вводится для определенной цели и содержит то, чего не содержит ни одно иное понятие. Адекватно выразить предмет в понятии становится возможным

тогда, когда сам предмет обрел качественную определенность. А такую определенность он получает на высокой стадии своего развития. Не случайно, понятие цивилизации закрепилось в европейском просвещении, в XYШ веке, когда власть социальной нормативности обрела благодаря государству такую силу, что возникла необходимость отличать образ жизни, подчиненный социальной нормативности, от образа жизни, в котором такая нормативность еще только пробивает себе дорогу.

Откуда же взялась власть социальной нормативности? Ф. Энгельс, исходя из исследований Л. Г. Моргана и методологии истории, развитой им вместе с К. Марксом, конкретно проследил становление цивилизации как нового образа жизни, который пришел на смену жизнеустройству родового строя.

Ф. Энгельс раскрывает социально-экономические опорные пункты становления цивилизации. Это, в первую очередь, - разделение труда, отделение города от деревни, возникновение на основе разделения труда регулярного обмена между общинами, из которого появились металлические деньги, посредники-купцы, ростовщики, устойчивое товарное производство (не для потребления, а для обмена), превращение индивидов в товары (рабовладение), появление частной собственности на землю, ипотеки, моногамии, классы эксплуататоров и эксплуатируемых, государства, а значит и системы права, регламентирующие волю индивидов. С появлением классов и государства естественное разделение труда между полами, естественные кровнородственные связи вытесняются искусственными, идущими от новых социальных институтов.

Дифференциация (разделение) в сфере труда влечет дифференциацию в общении и общественных отношениях, в социальных институтах, в образе жизни, ритуалах, этикете; в целом, дифференцируется, усложняется социальная нормативность, она охватывает все новые, ранее не затронутые области внешнего опыта и субъективности индивидов и в итоге обретает всеохватную, единую, общепризнанную и обязательную форму регламентации поведения, потребления, мышления. Именно эта нормативность утверждает в психике индивидов верховенство рационального, т.е. технологического. Это верховенство означало власть социального над природным в человеке. Единая и всеобщая социальная нормативность (в труде, общении, общественных отношениях, в управлении, в языке и т.д.) возникла с необходимостью именно потому, что дифференциация всей совместной жизни вышла из-под контроля и перестала быть обозреваемой, прозрачной для обозрения и понимания: товарообмен, сделки купцов, договорные отношения между ростовщиками и заемщиками стали настолько запутанными, что согласованно вести свою жизнь можно было теперь путем удержания в голове социальной нормативности, ориентируясь на нормы как на вехи-указатели. Примерно так же, как автомобилисты ориентируются в движении на современных автотрассах на дорожные знаки. Сам термин civitas - город, гражданское общество, государство - сохранил в себе те значения, которые сопровождали становление цивилизации.

Ф. Энгельс отмечает отличительные особенности в становлении цивилизации. Ступень товарного производства, с которой начинается цивилизация, экономически характеризуется:

- введением металлических денег, а вместе с тем денежного капитала, процента и ростовщичества;

- появлением купцов как посреднического класса между производителями;

- возникновением частной собственности на землю и ипотеки;

- появлением рабского труда как господствующей формы производства [14, с. 197].

Цивилизации, продолжает Энгельс, соответствует новая форма семьи - моногамия как хозяйственная единица общества. «Связующей силой цивилизованного общества служит государство». Для цивилизации характерно «закрепление противоположности между городом и деревней как основы всего общественного разделения труда», «введение завещаний, с помощью которых собственник может распоряжаться своей собственностью и после своей смерти. <. > Низкая алчность была движущей силой цивилизации с ее первого до сегодняшнего дня; богатство, еще раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдельного жалкого индивида было её единственной, определяющей целью. Если при этом в недрах этого общества все более развивалась наука и повторялись периоды высшего расцвета искусства, то только потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего времени в области накопления богатства. Так как основой цивилизации служит эксплуатация одного класса другим, то все ее развитие совершается в постоянном противоречии. < ...> Всякое благо для одних необходимо является злом для других. <. > Наиболее ярким примером этого является введение машин, последствия которого теперь общеизвестны». И если у варваров, - отмечает Ф. Энгельс, - «едва можно было отличить права от обязанностей, то цивилизация даже круглому дураку разъясняет различие и противоположность между ними, предоставляя одному классу почти все права и взваливая на другой почти все обязанности» [14, с. 198-199].

Термин «цивилизация» ныне стал на «слуху» потому, что он позволяет вуалировать социально-классовые противоречия рассуждениями о «целостности» цивилизации, о её социокультурных достижениях, о соотношении ее с культурой и т.п. Понятие же общественной формации как-то исчезло из лексикона. Ибо оно ничего не вуалирует.

Формация - понятие научное, с ясными параметрами. Оно позволяет объективно понимать современное общество и прогнозировать тенденции его развития. В современных социологических и политологических исследованиях, в реальной политике весь набор составных элементов формации активно используется, но без упоминаний о формациях. Вероятно, потому, чтобы не тревожить совесть.

Утверждения о том, что понятие формации слишком общее, являет собой понятийную сеть со слишком крупными смысловыми ячейками, которыми не уловить своеобразие той или иной страны, следуют, как правило, от рассудочного мышления, не способного схватывать целое в единстве его конкретных частей. Формация дает образ целого. Если этот образ преломить через конкретные особенности географии, истории того или иного народа, то мы получим более конкретную картину - образ жизни народа. Если, далее, образ жизни наполнить еще более конкретными характеристиками повседневности, то получим достаточную конкретность в понимании своеобразия той или иной страны, народа. Формация - уровень абстрактно-всеобщего, образ жизни - уровень особенного, а повседневность - уровень конкретно-единичного. Зачем же отрывать друг от друга эти уровни? Ведь понятие, как открыл Гегель в «Науке логики», включает в себя всеобщее, особенное и единичное. Без формации образ жизни, как и повседневность, сразу рассыплется на множество калейдоскопических наборов вне смысла и взаимной связи.

Современная западная цивилизация - это буржуазная цивилизация денег. Мировой финансовый капитал подчинил себе продуктивную («физическую», по Ларушу) экономику и диктует странам сценарии будущего. Деньги превратились в единый показатель социальной эффективности и оценки чего-либо. Крах буржуазной денежной цивилизации настолько очевиден, что наши российские западники без особого напряжения ума могли бы это понять, если бы они отвлеклись от гипноза денег, от личных имущественных пристрастий. Эта цивилизация функционирует благодаря тому, что она питается неэквивалентным обменом, биржевыми плутнями, «финансовыми пирамидами», силовым захватом достояний тех или иных народов-изгоев. «Поэтому, - замечает Ф. Энгельс, - чем дальше идет вперед цивилизация, тем больше она вынуждена набрасывать покров любви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явления, прикрашивать их или лживо отрицать, -одним словом, вводить в практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации и которое, наконец, достигает высшей своей точки в утверждении: эксплуатация угнетенного класса производится эксплуатирующим классом единственно и исключительно в интересах самого эксплуатируемого класса, и если последний этого не понимает и даже начинает восставать против этого, то это самая черная неблагодарность по отношению к благодетелям - эксплуататорам» [14, с. 199].

Хорошо писал Ф. Энгельс! Как будто у него перед глазами витала современная Россия, где менее чем 100 семей современных олигархов владеют сегодня 92 % доходов от природных богатств, страны, а 8% - приходится на более чем 140 миллионный народ России.

Цель цивилизации, исторически выросшей из городского уклада жизни, -производство средств жизни, обустройство внешней жизни «внешнего» человека на основе техники, товарно-денежной связи, правового регулирования и науки, разрабатывающей технологии. Техника, деньги, право, наука - таковы устои и идолы цивилизации. Ее ограниченность состоит в резком понижении ранга ценностей. Ее девиз в XXI веке: максимум прибыли, минимум совести. Технически она может почти все, духовно - уже почти ничего. Она превратила технику жизни в самоцель, низведя самоцельность человека до средства. Она вселяет безвдохновенный, технорационалистический, экономикоцентричный «дух» всеобщего упрощения, опошления и усреднения по единым стандартам внешней жизни и превращает людей в однородные кубики для внешнего манипулирования. Она подменила аристократию (власть лучших) демократией, качество - количеством. Ныне культурное творчество возможно вопреки установкам техногенной экономикоцентричной цивилизации. Люди задыхаются в «застенках» овещнённых параметров жизни. Установки на потребительство и прибыль поразили человека в его творческой, духовной основе. Он увяз в паутине вещной полезности и не видит «неба». «Цивилизация, - отмечает Н. П. Рагозин, - представляет развитие объективно-вещественной стороны человеческого общества в противоположность субъективно-личностной стороне» [12, с. 28]. Кризис налицо. Нужны принципиально новые пути, мотивы развития, новые идеалы и идеология. Нужна смена вещной связи между людьми человеческой общностью на духовно-нравственной основе.

Итак, цивилизация есть такая длительная во времени историческая ступень общественного развития, которая возникает из жизнеустройства родового строя на основе растущего товарного производства, регулярного товарообмена, товарно-денежных отношений, частной собственности, классового расслоения, государства

и права. Именно такая основа со всеобщим опосредствованием социального обмена породила всеобщую и общезначимую социальную нормативность, которая составляет отличительную особенность цивилизации. Разумеется, родовой строй тоже был организован нормами, но узко локальными. До единой нормативности со стороны социальных институтов права и государства ему еще было далеко. Специфика цивилизации проступит более явно, если ступени развития продолжить по формуле Ф. Энгельса: дикость - варварство - цивилизация - культура.

Что же предвидел К. Маркс? К. Маркс дал непревзойденную критику овещ-нённой буржуазной социальности. Рукописи к «Капиталу» обнаруживают подлинный смысл его учения. Под коммунизмом он понимал по существу культуру как новую историческую ступень. Его идея состояла в снятии отчуждения и возвращении людей из плена овещнённой социальности к себе самим как к свободным субъектам, контролирующим свой общественный жизненный процесс и властвующим над ним. Но эти контроль и власть выступают не целью, а средством для свободного развёртывания всей полноты и богатства человеческой субъективности. Опираясь на технологическую ступень свободы, люди достигают социальной и духовной ступеней свободы, и начинается история развития именно людей, а не производительных сил, форм собственности и т. п. «Смыслообразующая антропология» (К. Н. Любутин) всегда направляет Марксов анализ, включая учение о формациях.

Рассматривая положение человека в истории, К. Маркс выделяет три «формы общества» или «ступени»: первая ступень - «отношения личной зависимости» (до-буржуазные формы общества); вторая - «личная независимость, основанная на вещной зависимости» (буржуазная социальность), при которой образуется «система всеобщего обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций»; третья ступень - «свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние». «Вторая ступень создаёт условия для третьей» [10, с. 100-101]. В работах К. Маркса коммунизм и культура как ступень истории - это разные проекции одного и того же. Дело в том, что Маркс понимал историю двояко: в первом случае она берётся со стороны объективированного человеческого содержания (учение о формациях, об экономике и политике, базисе и надстройке и т. д.), во втором - в аспекте её субъективно-человеческого («экзистенциального») содержания.

Постбуржуазная ступень истории, взятая в субъективно-человеческом содержании, - вот то, что мысленно прозревал Маркс и чем он вдохновлялся в научном поиске, предвидя смену техногенного жизнеустройства антропогенным, вещной социальной связи - человеческой общностью. Положения К. Маркса о снятии всех форм отчуждения; о человеке как «самоустремлённом», «самодеятельном» существе, о самоизменении и «самообновлении» людей путём обновления предметного мира богатства, форм деятельности и общения; о труде как «свободном самоосуществлении» и самодеятельности людей; о всеобщем труде, предполагающем в работнике всеобщие по культурной значимости продуктивно-творческие силы; о «свободном развитии каждого как условии свободного развития всех» и др. раскрывают подлинное содержание учения Маркса о культуре как новой ступени истории. «Но как таковой коммунизм, - отмечал он, - не есть цель человеческого развития» [11, с. 127]. Ибо он необходим для снятия отчуждения, а его положительное содержание составляют антропогенное общество культурной самодеятельности, культура.

Отчуждение было необходимо: люди стихийно объективируют свои силы, закрепляют их предметно, ставят пред собой, технически рационализируют, овещ-няют себя и лишь затем усваивают их и живут ими без превращенных форм. Для снятия овещнения и отчуждения необходимы экономические и социально-политические меры. Но эти меры должны не отрываться от смыслообразующей антропологии, от субъективно-человеческого содержания социальных процессов, а вытекать из них. Креативная культурная антропология первична. Социализм или какой-либо иной тип социальной связи возможны как прикладная культурная антропология. Культурологический подход есть разновидность антропологического. Ибо культура - «раскрытая книга» человеческой субъективности в ее положительном выражении.

В отечественной философии наследие Маркса было сведено к его экономическим и социально-политическим разделам. Культурно-антропологическая сущность его философии так и осталась в тени. Философия Маркса содержит не только критическую, отрицающую позицию - по отношению к буржуазной действительности, но и положительную, продуктивно-творческую - по отношению к грядущему. Причем первая сторона производна от второй, ибо отрицание производно от утверждения чего-либо. Так же различаются и толкования диалектики Марксом. В первом случае он акцентирует разрушительность противоречий буржуазной социальности, во втором - созидательный характер противоречий в условиях, когда люди «начинают производить как люди», а не как только технологические агенты производства и персонифицированные носители буржуазных овещнённых отношений.

Для развития продуктивно-творческих сил человека, для достижения социальной и духовной ступеней свободы адекватными являются культура, антропогенное, а не техногенное жизнеустройство, субъектный, а не объектный уклад жизни. Хозяйство, государство, наука, техника - это своего рода руки, которыми, по мысли И. А. Ильина, человек берёт мир. Культура не отсекает эти «руки», а «духовно направляет их». Она есть явление «внутреннее», органическое» и захватывает «самую глубину человеческой души» [6, с. 300]. Методология культуры не отрицает достижений цивилизации, будь то оптимальность в конструировании техники, в рационализации внешней жизни. В бедах технической цивилизации повинны не техника, деньги, право и наука, а неверная субординация ценностей, вытекающая из потери солидарности, духовного единения людей.

Дух есть целостная субъективность, устремленная к совершенным, объективно лучшим содержаниям. В пространстве культуры внутреннее, духовное направляет внешнее, материальное: духовный смысл направляет технику жизни, а нравственность - право; жизненность государства основывается на правосознании и добровольной лояльности граждан; хозяйственные вопросы разрешаются путём воспитания людей «к братству и справедливости» [6, с. 301]; качество внешних преобразований определяется внутренним, духовным преображением людей; согласие в душах вносит согласие во внешние дела; социальные институты - это не самодовлеющие инстанции, а органы общей воли для развертывания инициативы и самодеятельности граждан; промышленные и социальные технологии суть лишь средства решения национальных общенародных задач, успешность решения которых зависит не от форм собственности (фетишизм собственности), а от целей управления, вытекающих из духа и культуры народа, его традиций и святынь.

Главным общественным богатством здесь является не столько мир вещей, сколько дарования и способности людей, целостный человек, несущий в себе потенции культуры, личность как субъект самоопределения и творчества; поэтому эффективность производства определяется не вещными, а человеческими показателями (здоровье, образование, творческий потенциал народа и др.); культурное воспроизводство людей детерминирует собой уровень внешнего обустройства жизни - как вести хозяйство, какие технологии предпочтительны и какие притязания государства целесообразны; базисным является не производство средств производства (группа А), а культурное воспроизводство людей; самоцелью выступает их духовное возвышение, целостное развитие их творческих сил в актах самодеятельности и совместного самообновления предметного мира, деятельности, общения и мышления. Понятие культуры, подчеркивает Т. Э. Рагозина, - «стало средоточием и одновременно принципом понимания» «содержания и формы общественно-исторического процесса, очертив концептуальные границы того особого среза действительного мира, который в итоге составил специфичный предмет новой философии, в безусловной необходимости исследования которого философия культуры только и может черпать оправдание своего существования как науки» [13, с. 23]. В целом содержание тенденций культуры заключается в преобразовании социальной связи из вещной формы в человеческую общность. «Современный кризис цивилизации довольно чётко высветил смысл истории человечества. Смысл этот - в очеловечивании человека, гуманизации человеческих отношений, в бесконечном развёртывании человеческой сущности, возникающей из отношения людей к природе и друг к другу» [9, с. 204].

О смысле истории прекрасно написал Л. Г. Морган. Здесь уместно привести его суждения, которыми Ф. Энгельс заканчивает свою замечательную книгу. «С наступлением цивилизации рост богатства стал столь огромным, его формы такими разнообразными, его применение таким обширным, а управление им в интересах собственников таким умелым, что это богатство сделалось неодолимой силой, противостоящей народу. Человеческий ум стоит в замешательстве и смятении перед своим собственным творением. Но все же настанет время, когда человеческий разум окрепнет для господства над богатством, когда он установит как отношение государства к собственности, которую оно охраняет, так и границы прав собственников. Интересы общества безусловно выше интересов отдельных лиц, и между ними следует создать справедливые и гармонические отношения. Одна лишь погоня за богатством не есть конечное назначение человечества, если только прогресс останется законом для будущего, каким он был для прошлого. Время, прошедшее с наступления цивилизации, - это ничтожная доля времени, прожитого человечеством, ничтожная доля времени, которое ему предстоит прожить. Завершение исторического поприща, единственной целью которого является богатство, угрожает нам гибелью общества, ибо такое поприще содержит элементы своего собственного уничтожения. Демократия в управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее образование освятят следующую высшую ступень общества, к которой непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Оно будет возрождением - но в высшей форме - свободы, равенства и братства древних родов» [12, с. 177-178].

Эту грядущую (согласно общей схеме «дикость - варварство - цивилизация -культура») ступень общества, в которой производство средств жизни будет подчинено производству самого общества, форм общения, а социальное производство,

в свою очередь, будет мотивировано культурным производством целостных индивидуальностей, для которых духовное возрастание, креативная самодеятельность, нравственность, богатство человеческой субъективности станут самоцелью, мы и называет культурой. Общие контуры культуры как грядущей ступени общества служат мерилом оценки наличного состояния общественного развития, ценностного фонда общества, мотивов и устремлений современников и стиля их мышления.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бердяев Н.А. Воля к жизни и воля к культуре // На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение / Сост. П.В.Алексеев. - Москва: Политиздат, 1990. - С. 73 - 84.

2. Большаков В. П. Цивилизация и культура в их взаимосвязях и различиях // Культура и цивилизация: Материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург, 17 - 18 апр. 2001 г.: В 2 ч. Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001.

3. Грицанов А. А. Цивилизация // Новейший философский словарь / Сост. А. А. Грица-нов. - Минск: Изд. В.М. Скакун, 1998. - С. 799.

4. Гузенко В. А. Культура и цивилизация // Культура и цивилизация: Материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург, 17 - 18 апр. 2001 г.: В 2 ч. Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001.

5. Денисов С. Ф. Правда и неправда как смысловые доминанты культуры и цивилизации // Культура и цивилизация: Материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург, 17 - 18 апр. 2001 г.: В 2 ч. Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001.

6. Ильин И. А. Основы христианской культуры // Собр. соч.: в 10 т. Т. 1. - Москва: Русская книга, 1993.

7. Книжников Н. Н. Цивилизационные тенденции в культурном развитии // Культура и цивилизация: Материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург, 17 - 18 апр. 2001 г.: В 2 ч. Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001.

8. Лойфман И. Я. О базовых определениях культуры и цивилизации // Культура и цивилизация: Материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург, 17 - 18 апр. 2001 г.: В 2 ч. Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та: Изд-во Урал. ун-та, 2001.

9. Любутин К. Н. , Саранчин Ю.К. История западноевропейской философии Москва: Академический проект. - Екатеринбург: Деловая книга, 2005. - 800 с.

10. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд., Т. 46, ч. 1. - 553 с.

11. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд., т. 42. М., 1974. - С. 41 - 174.

12. Рагозин Н. П. Цивилизация versus культура: по следам Марксовых размышлений // Культура и цивилизация. 2015. №№ 1-2 (2). - С. 25 - 37.

13. Рагозина Т. Э. Культура как явленная метаморфоза первичной реальности // Культура и цивилизация. 2015. №№ 1-2 (2). - С. 7 - 24.

14. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. - Москва, Политиздат, 1976. - 240 с.

S. Z. Goncharov

(Ph.D., Professor)

Russian State Vocational Pedagogical University (Ekaterinburg, Russia)

E-mail: [email protected] CIVILIZATION AND CULTURE IN THE CYCLE OF HISTORY

Annotation. It is stated that the specificity of civilization is a social normativity , totally covering all spheres of society . Culture is presented as the upcoming stage of history.

Key words: civilization, social norms, social order and culture. Поступила в редакцию 6 февраля 2016 г.