CC BY
252DOI: 10.24412/2076-1503-2022-1-153-159 NIION: 2018-0076-1/22-395 MOSURED: 77/27-023-2022-1-594
ЛЕОНТЬЕВА Наталия Евгеньевна,
Младший юрист ООО «ГикБреинс», e-mail: leontyevanathalie@gmail.com
ЦИФРОВЫЕ ФИНАНСОВЫЕ АКТИВЫ: НОВЫЙ ОБЪЕКТ ИЛИ ДАВНО ИЗВЕСТНАЯ СУЩНОСТЬ?
Аннотация. Токенизация активов является одним из инновационных явлений в экономике XXI века. В настоящий момент перед законодателями стоит вопрос, каким образом регулировать токены - основные активы в рамках токенизации. Автор полагает, что выбор правового регулирования в отношении любого объекта прямо зависит от его правовой природы.
В связи с этим, в статье подробно исследуются сущностные характеристики одного из видов токенов - инвестиционных токенов, названных в российском законодательстве цифровыми финансовыми активами. Делается вывод о том, что цифровые финансовые активы по своей правовой природе крайне схожи с давно известными гражданскому обороту ценными бумагами. На основе анализа зарубежного опыта автор также выявляет, что мировой тенденцией является распространение на инвестиционные токены законодательства о ценных бумагах. Автор подчеркивает, что подобный подход должен быть использован и в российском законодательстве. Однако на сегодняшний день такое использование затрудняется формалистским подходом российского законодателя к квалификации каких-либо объектов в качестве ценных бумаг и появлением специального регулирования цифровых финансовых активов, создавшего для таких объектов особый правовой режим.
Ключевые слова: токенизация, токен, цифровые финансовые активы, ценные бумаги, правовое регулирование, объект гражданских прав, криптовалюта.
LEONTYEVA Nataliya Evgeniyevna,
Junior Associate at GeekBrains, LLC
DIGITAL FINANCIAL ASSETS: A NEW OBJECT OR A LONG KNOWN ESSENCE
Annotation. Asset tokenisation is one of the innovative phenomena of the 21st century. At the moment, the legislators are faced with the question of how to regulate tokens - the main assets in the framework of tokenisation. The author believes that the choice of legal regulation in relation to any object directly depends on its legal nature.
In this regard, the article examines the essential characteristics of one of the types of tokens - investment tokens, called digital financial assets in Russian legislation. It is concluded that digital financial assets, by their legal nature, are similar to securities that have long been known to civil turnover. Based on the analysis of foreign experience, the author reveals that the global trend is the spread of securities legislation to investment tokens. The author emphasises that a similar approach should be used in Russian legislation. However, today such use is hampered by the formalist approach of the Russian legislator to the qualification of any objects as securities and the emergence of special regulation of digital financial assets, which has created a special legal regime for such objects.
Key words: tokenisation, token, digital financial assets, securities, legal regulation, object of civil rights, cryptocurrency.
Введение. Появление какого-либо инновационного явления всегда ставит перед законодателем вопрос: следует ли регулировать зарождающиеся отношения правовыми механизмами? Варианта ответа два: либо новая сущность остается за рамками правового регулирования, либо - попадает в эти рамки. Первый вариант зачастую
является не самым желательным, поскольку может повлечь появление теневого регулирования, не подконтрольного законодателю.
Второй вариант распадается на два подва-рианта. Во-первых, на новые сущности может быть распространен правовой режим, который применяется к уже известным правопорядку объ-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
ектам. Во-вторых, возможно создание специального регулирования, которое будет учитывать все сущностные особенности новых объектов.
Описанная дилемма о выборе регулирования в настоящий момент актуальна для такого явления, как токенизация. Под токенизацией понимается репрезентация материальных или нематериальных активов в форме виртуальных единиц - токенов [1]. При этом токены могут удостоверять любой объект гражданских прав, а также любое право - абсолютное или относительное [2]. Отдельные виды токенов не выполняют удостоверяющие функции, а используются в качестве частного средства платежа.
Полагаем, что вопрос правового регулирования токенов предполагает рассмотрение следующих подвопросов:
1) какова правовая природа токенов?
2) какой правовой режим должен быть предоставлен токенам, исходя из их правовой природы?
При этом важно учитывать, что применительно к каждому виду токенов ответы на указанные вопросы должны даваться отдельно, поскольку их правовая природа различается.
В настоящей работе особое внимание будет уделено инвестиционным токенам, названным в российском законодательстве цифровыми финансовыми активами.
Понятие токенов в российском законодательстве
Российское законодательство не оперирует термином «токен». Вместе с тем, на сегодняшний день в федеральных законах закреплены дефиниции отдельных категорий токенов, одной из которых являются цифровые финансовые активы.
Понятие цифровых финансовых активов закреплено федеральном законе от 31 июля 2020 года № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Закон о ЦФА).
Часть 2 статьи 1 Закона о ЦФА устанавливает, что «цифровыми финансовыми активами признаются цифровые права, включающие денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, которые предусмотрены решением о выпуске цифровых финансовых активов в порядке, установленном Законом о ЦФА, выпуск, учет и обращение которых возможны только путем внесения (изменения) записей в информационную систему на основе распределенного реестра, а также в иные информационные системы». Из
указанного определения можно сделать несколько выводов.
Во-первых, цифровые финансовые активы отнесены к виду цифровых прав (статья 141.1 ГК РФ), которые являются видом имущественных прав (статья 128 ГК РФ). Однако отнесение цифровых финансовых активов к цифровым правам мало способствует уяснению их правовой природы, поскольку регулирование цифровых прав ограничивается тремя пунктами статьи 141.1 ГК РФ. Какое-либо общее регулирование в отношении всех видов имущественных прав и вовсе отсутствует.
Во-вторых, Закон о ЦФА устанавливает, что цифровые финансовые активы могут удостоверять: денежные требования; возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам; права участия в капитале непубличного акционерного общества; право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг.
Тем самым, цифровые финансовые активы выполняют, прежде всего, удостоверяющую функцию, что делает их сущностно идентичными с давно известными гражданскому обороту ценными бумагами.
Вместе с тем, прямо назвать цифровые финансовые активы ценными бумагами нельзя в силу формализма российского законодателя. Так, в соответствии с пунктом 2 статьи 142 ГК РФ объект может быть назван ценной бумагой только в силу прямого указания закона. Цифровые финансовые активы не названы в каком-либо законе ценными бумагами. Более того, Закон о ЦФА прямо отграничивает цифровые финансовые активы от бездокументарных ценных бумаг (часть 11 статьи 1 Закона о ЦФА).
В-третьих, установлено, что выпуск, учет и обращение цифровых финансовых активов возможен только путем внесения записей в информационную систему. При этом такая информационная система может быть создана на основе любой технологии, а не только на основе технологии распределенного реестра (часть 2 статьи 1 Закона о ЦФА). Цифровые финансовые активы, исходя из буквального прочтения Закона о ЦФА, могут выпускаться и в классической информационной системе. В связи с этим не ясно, чем цифровые финансовые активы отличаются от бездокументарных ценных бумаг, которые учитываются в реестре владельцев. Такой реестр также является информационной системой, ведь дефиниция информационной системы крайне широкая: ею признается «совокупность содержащейся в базах данных информации и обеспечивающих ее обработку информационных технологий и технических средств» (пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
информационных технологиях и о защите информации»). Любая электронная система учета записей будет подпадать под указанное определение.
Наряду с дефиницией цифровых финансовых активов статья 1 Закона о ЦФА вводит понятие цифровой валюты и прямо разграничивает цифровую валюту и цифровые финансовые активы.
Получается, что классические криптова-люты, не закрепляющие каких-либо прав требования, к цифровым финансовым активам не относятся. В периметре правового режима цифровых финансовых активов остаются лишь те объекты, которые удостоверяют какое-либо имущественное право требования.
Таким образом, законодатель рассматривает цифровые финансовые активы в качестве нового объекта гражданского права, однако четкое объяснение специфики данного объекта отсутствует.
Единственной особенностью цифровых финансовых активов является удостоверяющая функция, однако она имеется и у давно известных гражданскому обороту ценных бумаг.
Соотношение цифровых финансовых активов с иными токенами и ценными бумагами
Закон о ЦФА прямо не разъясняет, как цифровые финансовые активы соотносятся с иными видами токенов. Если посмотреть на сущность требований, которые удостоверяют цифровые финансовые активы, можно прийти к выводу, что под цифровыми финансовыми активами понимаются объекты, которые в иностранных юрисдик-циях именуются инвестиционными токенами.
Особенности инвестиционных токенов детально описаны в докладе, подготовленном по запросу Европейского парламента в апреле 2020 года [3]. В докладе указывается, что инвестиционные токены (investment tokens) выпускаются для сбора средств и являются схожими с долевыми или долговыми ценными бумагами. Такие токены предоставляют их обладателям права на получение прибыли, денежные требования о возврате долга и процентов или же представляют собой ценные бумаги в токенизированной форме [3, с. 21].
Европейская организация по ценным бумагам и рынкам отмечает, что квалификация инвестиционных токенов в качестве ценных бумаг обязывает эмитентов соблюдать законодательство Европейского союза (далее - ЕС) о ценных бумагах [4].
Аналогичным образом инвестиционные токены (asset tokens) рассматривает Служба по надзору за финансовыми рынками Швейцарии (далее - FINMA). FINMA обращает внимание на
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
схожесть функций инвестиционных токенов и классических акций, облигаций или деривативов [5]. Именно поэтому FINMA относит инвестиционные токены к традиционным ценным бумагам [6]. Следовательно, на них распространяются все требования законодательства о ценных бумагах (к примеру, требования к порядку составления и утверждения проспекта эмиссии).
Примером инвестиционных токенов являются токены BNK (Bankera), которые предоставляют их владельцам право на получение еженедельных выплат в криптовалюте Эфириум (Ethereum) [3].
От инвестиционных токенов принято отличать платежные токены (payment tokens), именуемые также криптовалютами (cryptocurrencies), и утилитарные токены (utility tokens).
Платежные токены или криптовалюты, наиболее ярким примером которых является Биткойн (Bitcoin), предназначены для выполнения роли частного платежного средства и могут стать альтернативой законному платежному средству, выпущенному государством [3]. При этом платежные токены не удостоверяют какое-либо право требования их владельцев к обязанным лицам.
В силу существенных особенностей крипто-валют законодатели стремятся предусмотреть для них отдельное специальное регулирование. Так, проект Регламента Европейского парламента и Совета о рынках криптоактивов [7] предусматривает специальное регулирование деятельности, связанной с криптовалютами, но не распространяется на инвестиционные токены, поскольку к ним применяется законодательство о ценных бумагах.
Наконец, утилитарные токены - это активы, которые не выполняют функцию средства платежа, не предполагают генерацию денежных потоков для инвесторов, а предоставляют их владельцам доступ к приложению, продукту или услуге эмитента [3].
В качестве примера утилитарных токенов можно привести токены Filecoin, предоставляющие их обладателям возможность использовать пространство для хранения данных.
Рассмотренное деление токенов на инвестиционные, платежные и утилитарные является повсеместным. Помимо рассмотренного общеевропейского и швейцарского подхода в пример можно привести подход таких «экзотических» юрисдикций как Кипр и Британские Виргинские Острова [8], [9].
Цифровые финансовые активы отвечают главному признаку инвестиционных токенов, поскольку удостоверяют право на получение прибыли или участие в бизнесе компании. В них явно прослеживается инвестиционный элемент, кото-
рый наряду с их удостоверяющей функцией вновь заставляет задуматься об их тесной связи с ценными бумагами.
Если обратить внимание на сущность цифровых финансовых активов и ценных бумаг, их сходство становится очевидным. Основная функция ценных бумаг - играть роль заменителя реальных объектов гражданского оборота (вещей, денег и т.д.), выступать их суррогатами [10, с. 18], что в конечном итоге позволяет упростить процесс заключения сделок. Бездокументарные ценные бумаги справляются с этой задачей еще лучше, поскольку для совершения сделок с ними достаточно дать соответствующее поручение регистратору [11]. Именно такую же функцию выполняют цифровые финансовые активы: они удостоверяют права на иные объекты гражданских прав и упрощают их оборот.
Ценные бумаги удостоверяют права таким образом, что без обладания самой ценной бумагой удостоверенные права не могут быть осуществлены или переданы [10, с. 22]. Такой же принцип действует в отношении цифровых финансовых активов.
Так, согласно части 1 статьи 2 Закона о ЦФА права, удостоверенные цифровыми финансовыми активами, возникают у их первого обладателя с момента внесения соответствующей записи в информационную систему. Часть 5 статьи 4 Закона о ЦФА закрепляет, что права, удостоверенные цифровыми финансовыми активами, переходят к новому приобретателю с момента внесения записи о переходе в информационную систему. Аналогичное правило установлено в отношении бездокументарных ценных бумаг (пункт 2 статьи 149.2 ГК РФ). Разница заключается лишь в том, куда вносится запись о возникновении или переходе прав - в так называемую информационную систему или по счетам владельцев ценных бумаг, совокупность которых и есть по своей сути информационная система.
Приведенные положения демонстрируют, что в цифровых финансовых активах реализуется тот же самый принцип, что давно известен применительно к ценным бумагам: «право из бумаги следует за правом на бумагу», разве что слово «бумага» заменяется на «цифровой финансовый актив».
Более того, отдельные виды цифровых финансовых активов идентичны отдельным видам ценных бумаг, так как удостоверяют идентичные требования. Так, цифровые финансовые активы, удостоверяющие денежные требования, по своей сути представляют собой классические долговые ценные бумаги, а цифровые финансовые активы, удостоверяющие корпоративные права - долевые ценные бумаги. Цифровые финансовые активы,
удостоверяющие право требовать передачи эмиссионных бумаг, в свою очередь представляют собой производные финансовые инструменты.
Тем самым, мы видим, что российский законодатель ввел новую сущность, которая идентична уже известным гражданскому обороту ценным бумагам, но каковыми ее признать невозможно исключительно по весьма спорной в своей обоснованности формальной причине. Вместе с тем, сущностное сходство цифровых финансовых активов и ценных бумаг, описанное нами выше, отмечается в ряде публикаций российских авторов [1], [12]. Интересно, что и в пояснительной записке к тексту законопроекта, которым в ГК РФ были введены цифровые права, видом которых являются цифровые финансовые активы, отмечалось, что «сущность «цифрового права» как новой юридической фикции близка к сущности ценной бумаги» [13].
Инвестиционные токены и ценные бумаги в зарубежных правопорядках
В зарубежных правопорядках можно найти примеры прямо противоположного подхода к вопросу соотношения инвестиционных токенов и ценных бумаг. Вместо формалистского подхода в таких юрисдикциях закрепляется подход, который можно охарактеризовать как сущностный.
Выше нами уже было отмечено, что в некоторых юрисдикциях, к примеру ЕС и Швейцарии, на инвестиционные токены распространяются нормы законодательства о ценных бумагах. Однако, необходимо упомянуть еще одного представителя сущностного подхода, а именно Соединенные Штаты Америки (далее - США).
В американском правопорядке в соответствии с выработанным Верховным Судом США 75 лет назад тестом Хауи (Howey Test) [14] ценной бумагой может быть признан любой актив, который обладает рядом характеристик. Отсутствие в законе формального указания на принадлежность к ценным бумагам этому никак не препятствует.
Суть теста Хауи заключается в следующем: если при покупке какого-либо актива имеется факт вложения средств в общее предприятие с целью получения прибыли в результате деятельности третьих лиц, актив будет признан инвестиционным контрактом (investment contract), который признается одним из видов ценных бумаг. Как следствие, к его выпуску и обращению будут применяться все требования законодательства о ценных бумагах.
Именно тестом Хауи в настоящий момент активно пользуется Комиссия по ценным бумагам и биржам США (далее - SEC) в ходе судебных разбирательств и при предъявлении претензий к лицам, выпускающим различные цифровые активы.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
Так, в июле 2017 года был опубликован отчет SEC о расследовании, проведенном в отношении токенов DAO, выпущенных компанией Slock.it и проданных на сумму, эквивалентную 150 миллионам долларов США. В своем расследовании SEC последовательно обосновал наличие в токенах DAO всех признаков инвестиционного контракта. Во-первых, при покупке токенов DAO присутствовал факт вложения инвесторами средств в крипто-валюте Эфириум (Ethereum). Во-вторых, вложение средств в токены DAO осуществлялось в расчете на получение прибыли, так как маркетинговые материалы упоминали будущие выплаты дивидендов. В-третьих, получение прибыли от инвестиций в токены DAO ожидалось в результате деятельности третьих лиц, поскольку основные корпоративные права были сконцентрированы у менеджмента компании [15].
В декабре 2020 года также был опубликован пресс-релиз SEC о поданном иске против крипто-валютной платформы Ripple, ее генерального директора и соучредителя [16]. SEC обвинило Ripple в незаконном получении 1,3 млрд. долларов США в результате выпуска токенов XRP с нарушением требований о регистрации ценных бумаг. Чтобы доказать необходимость соблюдения компанией Ripple Закона о ценных бумагах (Securities Act of 1933) SEC в своем исковом заявлении снова прибег к применению теста Хауи в отношении токенов XRP [17].
Установленный в США, ЕС, а также в ряде иных юрисдикций приоритет содержания над формой позволяет быстрее реагировать на появление новых сущностей в финансовом секторе и не требует принятия постоянных поправок в законодательные акты с целью распространения на какую-либо цифровую сущность необходимого правового режима, к примеру, режима ценных бумаг. При этом распространение требований законодательства о ценных бумагах на инвестиционные токены вовсе не обязательно будет приводить к сдерживанию инноваций, поскольку всегда можно предусмотреть неприменение отдельных, наиболее строгих норм.
На наш взгляд, подобный сущностный подход должен быть воспринят и в Российской Федерации. Необходимость легального признания объекта ценной бумагой приводит к абсурдной ситуации, при которой вводится параллельное регулирование объектов, являющихся сущностно идентичными.
Заключение
По итогам проведенного исследования нами сделаны следующие выводы:
1. Регулирование цифровых финансовых активов в Российской Федерации в настоящий момент осуществляется посредством введения
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
специальных норм, рассматривающих цифровые финансовые активы в качестве самостоятельного объекта гражданских прав. Вместе с тем, цифровые финансовые активы сущностно ничем не отличаются от ценных бумаг. Нематериальность цифровых финансовых активов сближает их с бездокументарными ценными бумагами.
2. Отсутствие сущностных различий между цифровыми финансовыми активами и бездокументарными ценными бумагами говорит об отсутствии необходимости в создании специального регулирования в отношении цифровых финансовых активов. Единственной причиной для такого регулирования является формалистский подход российского законодателя к определению ценных бумаг, отход от такого подхода позволит избежать дублирования регулирования идентичных сущностей.
3. В ряде зарубежных правопорядков на инвестиционные токены распространяется традиционное законодательство о ценных бумагах, что связано с сущностным подходом к квалификации объекта в качестве ценной бумаги, который не требует прямого указания на такую квалификацию в законе. На наш взгляд, описанный подход зарубежных юрисдикций должен быть воспринят и российским законодателем, поскольку формалистский подход будет неизбежно приводить к необходимости принятия специального регулирования в отношении всех новых объектов гражданского оборота, перечень которых будет все быстрее расширяться в связи с ускорением технологического прогресса и развитием инноваций.
Список литературы:
[1] Новоселова Л. «Токенизация» объектов гражданского права // Хозяйство и право. 2017. № 12 // СПС «КонсультантПлюс».
[2] Федоров Д. В. Токены, криптовалюта и смарт-контракты в отечественных законопроектах с позиции иностранного опыта // Вестник гражданского права. 2018. № 2 // СПС «КонсультантПлюс».
[3] Prof. Dr. Houben, R., Snyers, A. Crypto-assets - Key developments, regulatory concerns and responses, Study for the Committee on Economic and Monetary Affairs, Policy Department for Economic, Scientific and Quality of Life Policies, European Parliament. Luxembourg, 2020 // Europarl. europa.eu [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/ STUD/2020/648779/IP0L_STU(2020)648779_EN. pdf (дата обращения: 25.11.2021).
[4] European Securities and Markets Authority (ESMA), ESMA Alerts Investors to the High Risks of Initial Coin Offerings (ICOs), and ESMA Alerts Firms Involved in Initial Coin Offerings (ICOs) to the Need to Meet Relevant Regulatory Requirements, 13
November 2017 // Esma.europa.eu [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.esma.europa. eu/sites/default/files/library/esma50-157-828_ico_ statement_firms.pdf (дата обращения: 30.11.2021).
[5] FINMA publishes ICO guidelines // Finma.ch [Электронный ресурс]. Режим доступа: https:// www.finma.ch/en/news/2018/02/20180216-mm-ico-wegleitung (дата обращения: 29.12.2021)
[6] FINMA, Guidelines for Enquiries Regarding the Regulatory Framework for Initial Coin Offerings (ICOs), published 16 February 2018 // Finma.ch [Электронный ресурс]. Режим доступа: https:// www.finma.ch/en/~/media/finma/dokumente/ dokumentencenter/myfinma/1bewilligung/fintech/ wegleitung-ico.pdf?la=en (дата обращения: 29.12.2021).
[7] Проект Регламента Европейского парламента и Совета о рынках криптоактивов // Сайт eur-lex.europa.eu. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/ TXT/?uri=CELEX%3A52020PC0593 (дата обращения: 10.01.2022).
[8] Национальная стратегия Кипра в сфере развития технологий распределенного реестра (Distributed Ledger Technology & Blockchain: a National Strategy for Cyprus) // Сайт Mof.gov.cy [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://mof. gov.cy/assets/modules/wnp/articles/201907/480/ docs/blockchain_strategy_english_final.pdf (дата обращения: 25.12.2021).
[9] Руководство по регулированию виртуальных активов (Guidance on Regulation of Virtual Assets) Комиссии по финансовым услугам Британских Виргинских Островов // Сайт bvifsc.vg [Электронный ресурс]. Режим доступа: https:// www.bvifsc.vg/sites/default/files/guidance_on_ regulation_of_virtual_assets_in_the_virgin_islands_ bvi_final.pdf (дата обращения: 25.12.2021).
[10] Белов В. А. Ценные бумаги в коммерческом обороте: курс лекций: учебное пособие для бакалавриата и магистратуры / Белов В. А. Москва: Издательство Юрайт, 2019. 306 с.
[11] Никифоров А. Ю. Бездокументарные ценные бумаги. Подготовлен для системы Кон-сультантПлюс, 2014 // СПС «КонсультантПлюс».
[12] Гузнов А., Михеева Л., Новоселова Л., Авакян Е., Савельев А., Судец И., Чубурков А., Соколов А., Янковский Р., Сарбаш С. Цифровые активы в системе объектов гражданских прав // Закон. 2018. № 5 // СПС «КонсультантПлюс».
[13] Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
[14] Securities and Exchange Commission v. Howey Co., 328 U.S. 293 (1946) // Supreme.justia.
com [Электронный ресурс]. Режим доступа: https:// supreme.justia.com/cases/federal/us/328/293/ (дата обращения: 10.01.2022).
[15] Report of Investigation Pursuant to Section 21(a) of the Securities Exchange Act of 1934: The DAO // Sec.gov [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.sec.gov/litigation/ investreport/34-81207.pdf (дата обращения: 25.12.2021).
[16] SEC Charges Ripple and Two Executives with Conducting $1.3 Billion Unregistered Securities Offering // Sec.gov [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.sec.gov/news/press-release/2020-338 (дата обращения: 21.12.2021).
[17] Исковое заявление SEC против компании Ripple, Брэдли Гарлингхауса и Кристиана Лар-сена // Сайт sec.gov [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.sec.gov/litigation/ complaints/2020/comp-pr2020-338.pdf (дата обращения: 05.01.2022).
Spisok literatury:
[1] Novoselova L. «Tokenizatsiia» ob»ektov grazhdanskogo prava // Khoziaistvo i pravo. 2017. № 12 // SPS «Konsul'tantPlius».
[2] Fedorov D. V. Tokeny, kriptovaliuta i smart-kontrakty v otechestvennykh zakonoproektakh s pozitsii inostrannogo opyta // Vestnik grazhdanskogo prava. 2018. № 2 // SPS «Konsul'tantPlius».
[3] Prof. Dr. Houben, R., Snyers, A. Crypto-as-sets - Key developments, regulatory concerns and responses, Study for the Committee on Economic and Monetary Affairs, Policy Department for Economic, Scientific and Quality of Life Policies, European Parliament. Luxembourg, 2020 // Europarl. europa.eu [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/ STUD/2020/648779/IP0L_STU(2020)648779_EN. pdf (data obrashcheniia: 25.11.2021).
[4] European Securities and Markets Authority (ESMA), ESMA Alerts Investors to the High Risks of Initial Coin Offerings (ICOs), and ESMA Alerts Firms Involved in Initial Coin Offerings (ICOs) to the Need to Meet Relevant Regulatory Requirements, 13 November 2017 // Esma.europa.eu [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.esma.europa.eu/sites/ default/files/library/esma50-157-828_ico_statement_ firms.pdf (data obrashcheniia: 30.11.2021).
[5] FINMA publishes ICO guidelines // Finma.ch [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www. finma.ch/en/news/2018/02/20180216-mm-ico-we-gleitung (data obrashcheniia: 29.12.2021)
[6] FINMA, Guidelines for Enquiries Regarding the Regulatory Framework for Initial Coin Offerings (ICOs), published 16 February 2018 // Finma.ch [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.fmma. ch/en/~/media/finma/dokumente/dokumentencenter/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
myfinma/lbewilligung/fintech/wegleitung-ico. pdf?la=en (data obrashcheniia: 29.12.2021).
[7] Proekt Reglamenta Evropeiskogo parlamenta i Soveta o rynkakh kriptoaktivov // Sait eur-lex. europa.eu. [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/ TXT/?uri=CELEX%3A52020PC0593 (data obrashcheniia: 10.01.2022).
[8] Natsional'naia strategiia Kipra v sfere raz-vitiia tekhnologii raspredelennogo reestra (Distributed Ledger Technology & Blockchain: a National Strategy for Cyprus) // Sait Mof.gov.cy [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: http://mof.gov.cy/assets/modules/ wnp/articles/201907/480/docs/blockchain_strategy_ english_final.pdf (data obrashcheniia: 25.12.2021).
[9] Rukovodstvo po regulirovaniiu virtual'nykh aktivov (Guidance on Regulation of Virtual Assets) Komissii po finansovym uslugam Britanskikh Virgin-skikh Ostrovov // Sait bvifsc.vg [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.bvifsc.vg/sites/default/ files/guidance_on_regulation_of_virtual_assets_in_ the_virgin_islands_bvi_final.pdf (data obrashcheniia: 25.12.2021).
[10] Belov V. A. Tsennye bumagi v kom-mercheskom oborote: kurs lektsii: uchebnoe posobie dlia bakalavriata i magistratury / Belov V. A. Moskva: Izdatel'stvo lurait, 2019. 306 s.
[11] Nikiforov A. lu. Bezdokumentarnye tsennye bumagi. Podgotovlen dlia sistemy Konsul'tantPlius, 2014 // SPS «Konsul'tantPlius».
[12] Guznov A., Mikheeva L., Novoselova L., Avakian E., Savel'ev A., Sudets I., Chuburkov A., Sokolov A., lankovskii R., Sarbash S. Tsifrovye aktivy v sisteme ob»ektov grazhdanskikh prav // Zakon. 2018. № 5 // SPS «Konsul'tantPlius».
[13] Poiasnitel'naia zapiska k proektu Feder-al'nogo zakona № 424632-7 «O vnesenii izmenenii v chasti pervuiu, vtoruiu i stat'iu 1124 chasti tret'ei Grazhdanskogo kodeksa Rossiiskoi Federatsii» // SPS «Konsul'tantPlius».
[14] Securities and Exchange Commission v. Howey Co., 328 U.S. 293 (1946) // Supreme.justia. com [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https:// supreme.justia.com/cases/federal/us/328/293/ (data obrashcheniia: 10.01.2022).
[15] Report of Investigation Pursuant to Section 21(a) of the Securities Exchange Act of 1934: The DAO // Sec.gov [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.sec.gov/litigation/investre-port/34-81207.pdf (data obrashcheniia: 25.12.2021).
[16] SEC Charges Ripple and Two Executives with Conducting $1.3 Billion Unregistered Securities Offering // Sec.gov [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.sec.gov/news/press-re-lease/2020-338 (data obrashcheniia: 21.12.2021).
[17] Iskovoe zaiavlenie SEC protiv kompanii Ripple, Bredli Garlingkhausa i Kristiana Larsena // Sait sec.gov [Elektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.sec.gov/litigation/complaints/2020/ comp-pr2020-338.pdf (data obrashcheniia: 05.01.2022).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2022
