CC BY
52
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 489. С. 201-206 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 489. рр. 201-206
ПРАВО
Научная статья УДК 347
doi: 10.17223/15617793/489/20
Цифровой рубль: формирование механизма правового регулирования
Евгений Валерьевич Вавилин1
1 Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Москва, Россия,
evavilin@yandex. ru
Аннотация. Проанализированы основные доктринальные подходы к осмыслению цифрового рубля как нового объекта гражданских прав, выявлена их роль в формировании механизмов осуществления и защиты соответствующих прав, а также изучен подход законодателя к регулированию отношений в сфере борота цифрового рубля. Обозначены основные проблемные поля в формирующемся законодательстве о цифровом рубле, обоснован новый подход к формированию норм, регулирующих отношения в сфере цифровых технологий, основанный на иных принципах правовой регуляторики.
Ключевые слова: цифровой рубль, механизм осуществления прав, защита гражданских прав, цифровые права, субъективное гражданское право
Источник финансирования: исследование выполнено в рамках государственного задания «Российская правовая система в реалиях цифровой трансформации общества и государства: адаптация и перспективы реагирования на современные вызовы и угрозы (FSMW-2023-0006)» (регистрационный номер 1022040700002-6-5.5.1).
Для цитирования: Вавилин Е.В. Цифровой рубль: формирование механизма правового регулирования // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 489. С. 201-206. doi: 10.17223/15617793/489/20
Original article
doi: 10.17223/15617793/489/20
Digital ruble: Formation of the mechanism of legal regulation
Evgeny V. Vavilin1
1 Kutafin Moscow State Law University, Moscow, Russian Federation evavilin@yandex. ru
Abstract. The article considers draft federal law No. 270838-8, On Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation in Connection with the Introduction of the Digital Ruble (hereinafter referred to as the Bill), as well as existing doctrinal approaches to understanding the legal nature of the digital ruble. The study aims to determine the legislative framework for regulating the designated relations, to analyze the problems laid down by the legislator at the stage of their normalization, to develop innovative ways to form a mechanism for the implementation and protection of rights in the sphere of digital ruble turnover. The study of approaches to understanding the legal regime of the digital ruble showed that the discussion focused on the expediency of using real-legal or mandatory-legal methods of protecting rights in relation to it, which did not significantly affect the formation of effective mechanisms for regulating relations. For the regulation of relations in this area, it is not the definition of the legal nature of the object that becomes decisive, but its relevant features - the non-cash nature and the existence of an individual code. Further, the specificity of the relations depends, among other things, on the subject composition and a clear understanding of the position of each of the participants. The Bill lays down the general procedure for organizing the turnover of the digital ruble and individual measures to protect the rights of the right holder. At the same time, the document contains gaps regarding the fair distribution of the responsibility of the operator and participants of the digital ruble platform to the user for damage caused as a result of a software failure. The Bill also does not have a mechanism for protecting personal data. The risk of personal data leakage is quite high, since the participant of the digital platform becomes an intermediary between the user and the executor of orders for the transfer of the digital ruble. The relevant information is processed by both the participants and the operator of the digital ruble platform, and is stored in a single register. In addition, there are doubts about the expediency of separating functions between the operator and the platform participant, if the operator himself can function as a participant. Such an organization of relations is fraught with both time costs and additional risks. The author comes to the conclusion that the law regulating relations regarding digital objects should be a qualitatively different system based on functional features of objects and mechanisms
© BaBH^HH E.B., 2023
Право /Law
of legal regulation of relations with similar typological features rather than on a complex of classical definitions of legal objects and their legal nature with system-forming categories, concepts and rules of regulation.
Keywords: digital ruble, mechanism of rights implementation, protection of civil rights, digital rights, subjective civil law
Financial support: The research was carried out as part of state assignment FSMW-2023-0006, Registration No. 1022040700002-6-5.5.1.
For citation: Vavilin, E.V. (2023) Digital ruble: Formation of the mechanism of legal regulation. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 489. рр. 201-206. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/489/20
Развитие высоких технологий ведет к тому, что гражданские правоотношения уходят в принципиально иную форму - цифровую. И это не просто формальная переориентация, это изменение самой природы отношений, закономерностей и привычных связей между субъектами, субъектом и объектом, содержания права. Поэтому необходимость выработки нового подхода к регулированию отношений в Ш^М-среде заявляет о себе самым очевидным образом.
Новаторский и во многом актуальный взгляд на дальнейшее развитие отечественной правовой системы высказал В.Н. Синюков в докладе «Право XXI века: алгоритмы в действии или осмысленная нормативность» [1]. Опираясь на традиции римского права, ученый определил перспективу развития отечественной правовой доктрины и законодательства как отказ от нормативности, основанной на общих правилах и определениях, поскольку существующая нормативность сталкивается с невозможностью отразить специфику быстроменяющихся общественных отношений и характеризуется архаичностью, антиинновационностью.
Жизнеспособным в мире взрывной технологической эволюции, по мнению исследователя, станет правопорядок, который сможет построить систему с предельно емкой техникой правовой регуляторики без общих нормативных понятий, по типу юридических фактов, так называемый «юридизм в утилитарной практической форме» [1].
Изучение показало, что именно такой подход оправдан в формировании основ регулирования отношений в сфере использования цифрового рубля.
В первом чтении принят проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с внедрением цифрового рубля» [2] (далее Законопроект). Сейчас необходимо осмыслить, какой подход в регулировании указанных отношений избрал законодатель, и насколько этот подход отвечает существу этих отношений и обеспечивает законные интересы сторон.
Технологически цифровой рубль представляет собой уникальный цифровой код, выпущенный Центральным банком Российской Федерации. Оборот цифрового рубля будет проходить на специализированной цифровой платформе, организуемой Банком России. Храниться электронные деньги будут в цифровом кошельке, пополняемом как наличными денежными средствами, так и безналичными. Сделки с
использованием цифрового рубля основаны на сочетании технологий распределенного и нераспределенного реестров, т.е. вся информация о владельцах электронных счетов (кошельков) и операции будут зафиксированы в централизованном нераспределенном реестре [3].
Эмитировать цифровой рубль будет Центральный банк Российской Федерации. Предполагается, что цифровой рубль станет эффективным средством платежа, в первую очередь, с использованием государственных средств, а транзакции с ним будут выгодно отличаться низкими издержками по сравнению с оборотом иных форм денег.
Доктрина уже некоторое время пытается выработать целостное представление о правовой природе этого объекта отношений.
Основные исследовательские подходы к пониманию правового режима цифрового рубля на сегодня выражены в следующих заключениях.
Понятия и явления «цифровой рубль» и «цифровая валюта» не равнозначны: без юридического нормирования отношений с использованием цифровой валюты их нельзя рассматривать как гражданско-правовое явление, они существуют вне правового поля.
Цифровой рубль является легальным объектом гражданского оборота, в то время как криптовалюты по ряду признаков не могут считаться таковыми [4. С. 114].
В качестве основных отличий цифрового рубля от криптовалют можно выделить отсутствие централизованного эмитента у последних, материальную необеспеченность, обусловленность внутренней конъюнктурой данного рынка. Специалисты сходятся во мнении, что этот денежный суррогат не может являться ни национальной, ни транснациональной валютой [4. С. 113].
Законодатель также разделяет эти понятия, согласно ст. 10 Законопроекта цифровой рубль не является цифровой валютой, а в Концепции цифрового рубля [3], представленной Центральным банком РФ, по результатам публичного обсуждения доклада Банка России 2020 г. [5], цифровой рубль определен как форма российской национальной валюты, обязательство Банка России.
По форме цифровой рубль близок к безналичным деньгам. Традиционно различают несколько подходов к пониманию природы безналичных денег - от вещно-правового до комплексного вещно-обязательственного [6].
Безналичные денежные средства, исходя из их природы, традиционно относят к объектам обязатель-
ственных отношений. По поводу электронных денег, как и цифрового рубля, как объектов правоотношений в доктрине ведется дискуссия. Было высказано мнение о том, что цифровой рубль в юридическом смысле не может считаться обязательством Центрального банка РФ [6].
Когда речь идет об обязательстве, формально определено, что имеют место относительные правоотношения.
Классическое понимание обязательства в гражданском праве основано на представлении о том, что одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие. Пункт 8 статьи 8 Законопроекта устанавливает обязанности оператора платформы цифрового рубля, в числе которых открытие цифровых счетов (кошельков) участникам и пользователям платформы цифрового рубля, обеспечение доступа к платформе цифрового рубля и цифровым счетам участникам платформы, доступ к цифровым кошелькам пользователям, возможности восстановления доступа при его утрате и приостановлении, произошедших по вине оператора. В обязанность оператора также включено управление рисками и непрерывностью функционирования платформы цифрового рубля.
Кроме того с помощью цифрового рубля будут осуществляться безналичные расчеты, хорошо известные отечественному правопорядку как обязательственные. Таким образом, складывающееся взаимодействие сторон в сфере использования цифрового рубля представляет собой определенный вид относительных правоотношений.
Цифровой рубль также имеет признаки, сближающие его с наличными деньгами.
С одной стороны - признак индивидуальной определенности (наличия уникального цифрового кода, записи о транзакции в централизованном реестре), и в случае нарушения прав правообладателя возможное применение истребования из чужого незаконного владения.
С другой - сама вещно-правовая природа наличных денег тоже является условностью. Очевидно, что со времени возникновения наличный рубль существенно изменил свой экономический смысл от эквивалента драгоценных металлов до условной единицы платежа. Ценность представляют не сами по себе банкноты и монеты, а та условная стоимость, которая в них заложена, т. е. владение и распоряжение ими предполагает и обязательственные права их владельца (права требования к Центральному банку РФ). Например, в случае обмена банкнот и монет на денежные единицы нового образца или деноминации денег.
Тем не менее ст. 30 Федерального закона «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» [7] устанавливает, что наличные деньги (банкноты и монеты) являются безусловными обязательствами Банка России и обеспечиваются всеми его активами. Вещная природа наличных денег не исключает обязательственных правоотношений. Но в данном случае вещно-правовой режим целесообразен для формирования эффективного механизма защиты прав законного правообладателя.
Цифровой рубль, учитывая его безналичную форму, с точки зрения права, - имущественное право требования. Об этом прямо сказано в Концепции, хотя оговорка о том, что обязательством Банка России Концепция называет его в «экономическом смысле», дала основания для утверждений о том, что в юридическом смысле цифровой рубль таковым не является [6].
Позволим себе не согласиться с этим, поскольку по отношению к цифровому рублю обязательственное право, возникающее при осуществлении расчетов этой формой валюты, к банку является одновременно и самостоятельным объектом, по аналогии с платежами безналичными денежными средствами [8. С. 135-136].
Таким образом, очевидно, что в природе самого объекта (денег) независимо от его формы - наличной, безналичной или цифровой, коренится единство двух начал - вещного и обязательственного, в большей или меньшей степени проявляющееся в любой форме денег.
Следовательно, определять правовой режим цифровой валюты необходимо, также исходя из этой двойственности и соображений эффективных механизмов реализации и защиты прав.
Какой регулятивный потенциал дает понимание природы цифрового рубля?
С точки зрения права существенным признаком является безналичная природа цифрового рубля и наличие индивидуального кода, далее специфика отношений зависит в том числе от субъектного состава и четкого понимания положения каждого из участников.
Субъектами отношений в обороте цифрового рубля являются оператор цифровой платформы, участники и пользователи. Оператором платформы, согласно ст. 2 Законопроекта, является Банк России, он же является эмитентом цифрового рубля и организатором платформы.
Технология централизованного реестра, используемая для создания платформы цифрового рубля, представляет собой систему учета цифровой валюты и предполагает наличие контролирующего субъекта, отвечающего за достоверность сведений в этом реестре. Эти функции возложены на Банк России.
Таким образом, цифровой рубль в отношениях пользователи - эмитент выступает как объект обязательств Центрального банка Российской Федерации, в отношениях участник платформы цифрового рубля -пользователь - тоже как обязательство, финансовые организации вступают в договорные отношения с пользователями и функционируют как операторы по переводу денежных средств.
В качестве участников выступают финансовые организации и Федеральное казначейство. Финансовые организации являются посредниками и обеспечивают переход прав на имущество, т. е. отвечают за динамику правоотношений.
Пользователями являются владельцы цифровых кошельков. В качестве таковых могут выступать физические и юридические лица, индивидуальные предприниматели, в установленных законом случаях федеральный орган исполнительной власти, орган ис-
Право / Ьам>
полнительной власти субъекта РФ, орган местного самоуправления (п. 2 ст. 8 Законопроекта).
Законопроект в самых общих чертах дает представление о правовом положении участников этих отношений, определяя порядок приобретения и перевода цифровых рублей. Этот порядок имеет ряд отличий от порядка переводов безналичных денежных средств.
Так, окончательность перевода цифрового рубля по сравнению с переводами безналичных денежных средств наступает не в момент зачисления денежных средств на банковский счет оператора по переводу денежных средств, обслуживающего получателя средств, а в момент зачисления цифровых рублей на цифровой счет (кошелек) получателя (п. 6 ст. 8 Законопроекта).
Безотзывность перевода цифрового рубля возникает с начала выполнения процедур приема к исполнению распоряжения о переводе цифровых рублей участником платформы цифрового рубля, в отличие от безотзывности перевода безналичных денежных средств (п. 6 ст. 8 Законопроекта), которая наступает с момента списания денежных средств с банковского счета плательщика или с момента предоставления плательщиком наличных денежных средств в целях перевода денежных средств без открытия банковского счета (п. 7 ст. 5 Федерального закона от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» [9]).
Предполагается, что пользователям платформы цифрового рубля будет обеспечена возможность «бесшовного» (т. е. беспрепятственного) перевода безналичных денежных средств в цифровые и обратно для осуществления платежей.
Законопроект дает представление об экономических преимуществах цифрового рубля и сделок с ним.
Специфика перехода прав и регистрация юридических действий по распоряжению ими на платформе цифрового рубля заключается в том, что оператор выполняет процедуры приема к исполнению и исполнения распоряжений о переводе цифровых рублей, в то время как участник платформы осуществляет открытие цифрового счета (кошелька) пользователю, принимает распоряжения о переводе цифровых рублей и обязан удостовериться в праве плательщика, получателя, взыскателя средств распоряжаться остатком цифровых рублей. Вместе с тем вне поля законодательного регулирования остается распределение ответственности между операторами и участниками цифровой платформы перед пользователем, а также основания возникновения этой ответственности.
В Законопроекте заложены отдельные меры по защите прав правообладателя.
Во-первых, сама технология централизованного реестра, на основе которой планируется создание платформы цифрового рубля, обеспечивает контролируемость всех транзакций и идентификацию пользователей, дает основу для создания механизма защиты прав участников отношений.
Во-вторых, наличие единого эмитента - оператора платформы (Центральный банк Российской Федерации), несущего ответственность за сохранность цифрового рубля, правильность учета информации об
операциях с цифровыми рублями (п. 4 ст. 2 Законопроекта). Также Банк России несет ответственность за убытки пользователя, возникшие вследствие непредоставления доступа к платформе цифрового рубля, доступа к цифровому счету (кошельку), неисполнение или ненадлежащее исполнение переводов цифровых рублей (п. 4 ст. 8 Законопроекта).
В-третьих, пользователи могут быть только идентифицируемыми, таким образом ограничивается круг лиц, к которым может быть предъявлено требование.
В-четвертых, оператор платформы цифрового рубля несет ответственность за сохранность цифровых рублей, правильность учета информации об операциях с цифровыми рублями (п. 4 ст. 2 Законопроекта).
Вместе с тем, учитывая специфику бытования цифрового рубля, возникает необходимость справедливого распределения ответственности перед пользователем за ущерб, причиненный в результате сбоя программного обеспечения.
В Законопроекте не сформирован механизм защиты персональных данных. Риск утечки персональных данных достаточно велик, поскольку участник цифровой платформы становится посредником между пользователем и исполнителем распоряжений о переводе цифрового рубля. И обработка соответствующей информации осуществляется как участниками, так и оператором платформы цифрового рубля, к тому же хранится в едином реестре. Если ответственность перед пользователями платформы цифрового рубля за убытки, возникшие в результате непредоставления доступа к платформе, цифровому счету (кошельку), неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по переводу цифровых рублей несет участник цифровой платформы, то кто несет ответственность в момент получения распоряжения о переводе цифровых рублей, проверки необходимой информации о правообладателе и на этапе осуществления этого перевода?
Кроме того, возникают сомнения в целесообразности разделения функций между оператором и участником платформы, если сам оператор может функционировать как участник. Подобная организация отношений чревата как временными издержками, так и дополнительными рисками.
Таким образом, дискуссия о правовой природе цифрового рубля замкнулась на обсуждении целесообразности применения в отношении него вещно-правовых, либо обязательственно-правовых способов защиты прав, что существенным образом не повлияло на формирование принципов регулирования отношений.
В праве наметилась явная тенденция к универсализации правовых инструментов: классическая система объектов гражданского права, с привычной градацией объектов и имущества на вещи и не вещи в цифровой сфере теряет свою актуальность, хотя определенные способы реализации и защиты прав вполне могут оправдать свою надежность и применительно к цифровым объектам.
Многочисленные попытки определить правовую природу криптовалют, цифрового рубля, токенов до
сих по не привели к формированию устойчивого понимания их правовой природы и действенных механизмов правового регулирования соответствующих отношений.
По-видимому, доктрина будет развиваться совсем иным путем, чем это было в доцифровую эпоху. Действительно, не столь важно выработать дефиниции цифровых объектов и не так принципиально, к какому виду имущества из ныне определенных законодателем относится цифровой объект, следует оставить попытки хоть как-то вписать новые цифровые объекты в существующую традиционную систему объектов гражданских прав. Гораздо важнее сформировать специальные нормативно-правовые положения, позволяющие эффективно осуществлять и защищать права на эти digital-объекты, учитывая их функциональные признаки и роль, которую они играют в гражданском обороте.
По отношению к цифровым объектам права становится нецелесообразно придерживаться строгой классической системы категорий, любые жесткие законодательно установленные системы понятий и категорий цифрового мира станут препятствием для формирования эффективных механизмов осуществления и защиты гражданских прав. Так, сейчас наблюдается размывание категории «вещь» в праве. Да и сам перечень объектов гражданского права не способствует
формированию эффективных механизмов правового регулирования новых общественных отношений [8. С. 140-141].
Право, регулирующее отношения по поводу цифровых объектов, будет представлять собой качественно иную систему, основанную не на комплексе классических определений. Системообразующими станут не категории, понятия и правила регулирования, а функциональные признаки объектов и механизмы правового регулирования отношений с использованием этих объектов.
Нормы, связанные с digital-средой, будут лишены привычной централизованной структуры: общей и особенной части в классическом понимании. Целесообразно формировать в сфере цифровизации комплексы специальных норм, регулирующих типичные виды отношений по поводу сходных объектов. Структура этого права, подобно сотам, будет состоять из конкретных механизмов правового регулирования по принципам функционального сходства объекта и целесообразности использования того или иного механизма правового регулирования. Будет ли назван этот раздел законодательства назван «Цифровое право» или как-либо еще, не меняет сути. Совершенно очевидно, что необходим иной законодательный подход, построенный на принципиально иных системообразующих принципах, рассчитанный на профессиональное юридическое мышление.
Список источников
1. Синюков В.Н. Право XXI века: алгоритмы в действии или осмысленная нормативность : доклад // Методологический семинар. 12 апреля
2023 г. Москва, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
2. Проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с внедрением
цифрового рубля» № 270838-8 // Система обеспечения законодательной деятельности. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/270838-8 (дата обращения: 10.04.2023).
3. Концепция цифрового рубля // Банк России. Апрель 2021. URL: https://cbr.ru/Content/Document/File/120075/concept_08042021.pdf (дата
обращения: 10.04.2023).
4. Василевская Л.Ю., Подузова Е.Б., Тасалов Ф.А. Цифровизация гражданского оборота: проблемы и тенденции развития (цивилистическое
исследование) : в 5 т. М. : Проспект, 2021. Т. 1.
5. Цифровой рубль. Доклад для общественных консультаций // Банк России. Октябрь 2020. URL: https://cbr.ru/StaticHtml/File/112957/
Consultation_Paper_201013.pdf (дата обращения: 10.04.2023).
6. Ефимова Л.Г. О правовой природе безналичных денег, цифровой валюты и цифрового рубля // Цивилист. 2022. № 4. С. 6-15.
7. Федеральный закон от 10.07.2002 № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» (с изм. и доп., вступ. в силу с
29.05.2022) (ред. от 30.12.2021) // Собрание законодательства РФ. 15.07.2002. № 28. Ст. 2790.
8. Гонгало Б.М., Новоселова Л. А. Есть ли место «цифровым правам» в системе объектов гражданского права // Гонгало Б.М. Избранное : в
5 т. Т. 3 : Гражданское право. М. : Статут, 2021.
9. Федеральный закон от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» // Собрание законодательства РФ. 04.07.2011. № 27.
Ст. 3872.
References
1. Sinyukov, V.N. (2023) [Law of the 21st century: algorithms in action or meaningful normativity]. Filosofskie besedy o prave [Philosophical
Discourses on Law]. Proceedings of the Methodological Seminar. 12 April 2023. Moscow: Kutafin Moscow State Law University. (In Russian).
2. Sistema obespecheniya zakonodatel'noy deyatel'nosti [Legislative Support System]. (2022) On Amendments to Certain Legislative Acts of the
Russian Federation in Connection with the Introduction of the Digital Ruble. Draft Federal Law No. 270838-8. [Online] Available from: https://sozd.duma.gov.ru/bill/270838-8. (Accessed: 10.04.2023). (In Russian).
3. Bank Rossii. (2021) Kontseptsiya tsifrovogo rublya [The concept of the digital ruble]. Bank Rossii. April. [Online] Available from:
https://cbr.ru/Content/Document/File/120075/concept_08042021.pdf. (Accessed: 10.04.2023).
4. Vasilevskaya, L.Yu., Poduzova, E.B. & Tasalov, F.A. (2021) Tsifrovizatsiya grazhdanskogo oborota: problemy i tendentsii razvitiya
(tsivilisticheskoe issledovanie) [Digitalization of Civil Circulation: Problems and development trends (civilistic research)]. Vol. 1. Moscow: Prospekt.
5. Bank Rossii. (2020) Tsifrovoy rubl'. Doklad dlya obshchestvennykh konsul'tatsiy [Digital ruble. Report for public consultations]. Bank Rossii.
October. [Online] Available from: https://cbr.ru/StaticHtml/File/112957/Consultation_Paper_201013.pdf. (Accessed: 10.04.2023).
6. Efimova, L.G. (2022) O pravovoy prirode beznalichnykh deneg, tsifrovoy valyuty i tsifrovogo rublya [On the legal nature of non-cash money,
digital currency and digital ruble]. Tsivilist. 4. pp. 6-15.
7. Russian Federation. (2002) Federal'nyy zakon ot 10.07.2002 № 86-FZ "O Tsentral'nom banke Rossiyskoy Federatsii (Banke Rossii) " (s izm. i
dop., vstup. v silu s 29.05.2022) (red. ot 30.12.2021) [On the Central Bank ofthe Russian Federation (Bank of Russia). Federal Law No. 86-FZ of July 10, 2002 (as amended and supplemented, effective from May 29, 2022) (as amended on December 30, 2021)]. Sobranie zakonodatel'stva RF. 15th July. 28. Art. 2790.
Право /Law
8. Gongalo, B.M. & Novoselova, L.A. (2021) Est' li mesto "tsifrovym pravam" v sisteme ob"ektov grazhdanskogo prava [Is there a place for "digital
rights" in the system of objects of civil law]. In: Gongalo, B.M. Izbrannoe [Selected works]. Vol. 3. Moscow: Statut.
9. Russian Federation. (2011) Federal'nyy zakon ot 27.06.2011 № 161-FZ "O natsional'noy platezhnoy sisteme" [On the National Payment System.
Federal Law No. 161-FZ of June 27, 2011]. Sobranie zakonodatel'stva RF. 4th July. 27. Art. 3872.
Информация об авторе:
Вавилин Е.В. - д-р юрид. наук, зав. кафедрой гражданского права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) (Москва, Россия). E-mail: evavilin@yandex.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
E.V. Vavilin, Dr. Sci. (Law), head of the Department of Civil Law, Moscow, Kutafin Moscow State Law University (Moscow, Russian Federation). E-mail: evavilin@yandex.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 24.04.2023; одобрена после рецензирования 26.04.2023; принята к публикации 30.04.2023.
The article was submitted 24.04.2023; approved after reviewing 26.04.2023; accepted for publication 30.04.2023.
