CC BY
7DOI 10.47643/1815-1329_2023_8_53 УДК 349.42
ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ДОГОВОРНЫХ ОТНОШЕНИЙ
В СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОМ СТРАХОВАНИИ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМОМ С ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОДДЕРЖКОЙ Digital transformation of contractual relations in agricultural insurance
carried out with state support
ХАРЧЕНКО Данил Викторович,
аспирант, отдел экологического и аграрного законодательства,
ФГНИУ «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации».
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34.
E-mail: doctus.kharchenko@gmail.com;
ORCID: 0000-0001-8142-9412;
Researcher ID: AAX-6655-2021 ;
SPIN: 8342-3703;
Kharchenko Danil Viktorovich,
Graduate student, department of environmental and agricultural legislation
Federal state research institution «Institute of legislation and comparative law under the Government of the Russian Federation».
34 Bolshaya Cheremushkinskaya str., Moscow, 117218, Russia.
E-mail: doctus.kharchenko@gmail.com;
ORCID: 0000-0001-8142-9412;
Researcher ID: AAX-6655-2021 ;
SPIN: 8342-3703
Краткая аннотация: Данное исследование представляет собой анализ норм договорного и частного права регулирующих сельскохозяйственное страхование, осуществляемое с государственной поддержкой с акцентированием внимания читателя на проблематику заключения и исполнения «смарт-контракта» или «умного договора». Также, в статье излагается терминология, используемая законодателем в новых модификациях страхового договора, а также предпринимается попытка обобщить предложения теоретиков права сформулировать новые юридические термины. Рассматриваются вопросы правового характера связанные с особенностями эволюции договорного права в сельскохозяйственном страховании с учётом внедрения цифровых платформ технологии распределенного реестра. Автор иллюстрирует разные подходы к применению «смарт-контракта» или «умного договора», а также выводы о правовых последствиях, возникающих в юридической практике.
Abstract: This study is an analysis of the norms of contractual and private law governing agricultural insurance, carried out with state support, with the reader's attention focused on the problems of concluding and executing a «smart contract». Also, the article outlines the terminology used by the legislator in the new modifications of the insurance contract, and also attempts to summarize the proposals of legal theorists to formulate new legal terms. Legal issues related to the peculiarities of the evolution of contract law in agricultural insurance, taking into account the introduction of digital platforms of distributed registry technology, are considered. The author illustrates different approaches to the application of a «smart contract», as well as conclusions about the legal consequences arising in legal practice.
Ключевые слова: сельскохозяйственное страхование, договор, смарт-контракт, регулирование, право.
Keywords: agricultural insurance, contract, smart contract, regulation, law.
Для цитирования: Харченко Д.В. Цифровая трансформация договорных отношений в сельскохозяйственном страховании, осуществляемом с государственной поддержкой // Аграрное и земельное право. 2023. № 8(224). С. 53-56. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_8_53.
For citation: Kharchenko D.V. Digital transformation of contractual relations in agricultural insurance carried out with state support // Agrarian and Land Law. 2023. No. 8(224). pp. 53-56. http://doi.org/10.47643/1815-1329_2023_8_53.
Статья поступила в редакцию: 01.04.2023
С 2020 г., в связи с пандемией коронавирусной инфекции COVID-19, весь мир ощутил глобальные изменения, которые привели к ускоренному варианту цифрового развития некоторых общественных отношений. Не исключением стали и договорные отношения, складывающиеся в области сельскохозяйственного страхования, осуществляемого с государственной поддержкой (далее -сельскохозяйственное страхование или агрострахование). Такие страны как Канада, США, Япония, заранее «приобретшие» в своих законодательствах «гибридную» правовую среду, которая сочетает в себе как классические правовые механизмы, так и сформированные за последние 10-15 лет «цифровые правовые новеллы», в условиях внезапно начавшейся пандемии, оказались более приспособленными к подобному социально-эпидемиологическому кризису выразившись в возможности обеспечить непрерывность экономических отношений субъектами рынка. На вышеуказанный факт указывают исследования, проводимые Т. Л. Фомичевой [4], Н. Э. Сафарли [5], Л. Г. Ефимовой [6], О. С. Гринь [7], Е. А. Громовой [8].
В 2020 году, агрострахование, страховой защитой покрыло 75 субъектов РФ1, а объем рынка составил 8,1 млрд. рублей с ростом по отношению к 2019 году + 43%. Объем застрахованных площадей составил 5,6 млн. гектаров. Товарной аквакультуры было застраховано 2,2 млн. условных голов, а сельскохозяйственных условных голов 7,8 млн. Вместе с вышеуказанным, более 3 млрд. рублей страховых выплат получили аграрии от страховщиков Национального союза агростраховщиков в 2020 г. Таким образом, одним из драйверов ускоренного развития сельского хозяйства, набравшего подобные обороты в последние 5-7 лет, стало именно сельскохозяйственное страхование, показавшее темпы опережаю-
1 URL: https://naai.ru (дата обращения: 08.11.2021).
щего развития.
Законодательная основа регулирования договорных отношений в сельскохозяйственном страховании находится «в зоне ответственности» отраслевого Федерального закона «О государственной поддержке в сфере сельскохозяйственного страхования и о внесении изменений в Федеральный закон «О развитии сельского хозяйства»1 (далее - ФЗ о сельхозстраховании). Статья 4 императивным методом предъявляет специальные требования к заключению договора сельскохозяйственного страхования по условиям которого может быть оказана государственная поддержка сельскохозяйственному товаропроизводителю (далее - Договор сельхозстрахования), с разделением по объектам страхования (сельскохозяйственные культуры, посевы, животные, аквакультура), в которых содержатся сельскохозяйственные, временные, финансовые, экономические и другие условия. Как известно, договор сельхозстрахования по своей правовой природе является разновидностью договора имущественного страхования, так как объектом страхования выступает «риск утраты (гибели), недостачи или повреждения определенного имуще-ства»2. Вышеуказанный договор заключается со страховщиком в частно-публичном порядке, так как при классическом договоре имущественного страхования имеются две стороны - страхователь и страховщик, в случае с договором сельхозстрахования, добавляется «третье лицо» в виде государства оказывающее на определенных законом условиях и требованиях финансовую поддержку в части компенсации затрат страхователя по уплате страховой премии. В изучении вопроса коренных причин мотива интереса страхователя - сельхозтоваропроизводителя, в заключении договоров имущественного страхования, мы полагаем возможным согласиться с мнением ученого И. В. Лукьяненко о том, что «интерес страхователя - субъективный мотив, т.е. экономическая предпосылка заключения договора страхования, которая предопределяет волю страхователя в решении вопроса: заключать или не заключать договор с целью возмещения ущерба, причиненного сельскохозяйственным растениям» [1, с. 65].
Анализируя сложившуюся судебную практику в части исполнения ст. 4 ФЗ о сельхозстраховании, мы вынуждены констатировать, что в отсутствие нормы о возможности заключения и исполнения договора сельхозстрахования в электронной форме, возможность оспаривать те или иные положения соглашений, имеются у сторон лишь в части договоров, заключенных в классической письменной форме. Правовой регулятор, выступая арбитром в отношениях, складывающихся в данном узком секторе страхового процесса, до сих пор осуществляет свои функции, используя нормы классического договорного права по сути, не задействовав возможности использования правил о сделках с применением информационных технологий3. Таким образом, мы вынуждены констатировать, что судебная практика в РФ по такого рода договорным отношениям к 2021 году ещё не сложилась.
Рассматривая возможность применения новых технологических платформ при заключении и исполнении договора агрострахования, необходимо обратить внимание читателя на следующие факты. В 2019 г., гражданское законодательство претерпело на наш взгляд ключевое (по отношению к рассматриваемой теме настоящего исследования) изменение в части принятия нормативно-правового акта4 (далее - Закон о цифровых правах) обеспечивающего условия для совершения и исполнения сделок в цифровой среде, в том числе сделок. Закон о цифровых правах зафиксировал публично-правовые нормы, в частности требования к обеспечению безопасности оборота цифровых сделок. Отныне факт, совершенный компьютерной программой исполнения сделки, не оспорим (кроме случаев вмешательства в действие программы). Следует отметить, что по причине окончания процесса идентификации конечного пользователя в системе технологической платформы (например, Блокчейн), «последующий его образ действия, подчиняется криптографическому алгоритму децентрализованной распределенной базы данных, а лицо приобретающее цифровой актив, получает его автоматически, в соответствие с наступлением указанных в договоре обстоятельств его исполнения»5. С учетом примера работы технологической платформы, «действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей»6 совершенные способом, описанным выше, исполняется машинально, то есть без каких-либо отдельных поручений продавца или в нашем случае страховщика отчуждается «цифровой актив» (предмет договора) в пользу страхователя, получая страховое вознаграждение, указанное в договоре сельскохозстрахования.
Если описать не формализованными терминами возможный процесс совершения и исполнения договора сельскохозяйственного страхования с применением технологии на платформе Блокчейн, то он будет выглядеть примерно следующим образом. Страхователь, предварительно авторизовавшись с использованием учетной записи интернет-портала по оказанию государственных и муниципальных услуг в электронном виде Gosuslugi.ru (в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»), самостоятельно выбирает финансового посредника, где делает выбор в пользу приемлемых для себя агростраховых услуг и при помощи усиленной квалифицированной электронной подписи в электронном виде подписывает договор сельхозстрахования со страховщиком (данный договор моментально регистрируется в специальном государственном реестре как в случае с договорами долевого участия в строительстве граждан). Далее, при наступлении страхового события, обязанность страхователя будет заключаться в занесении сведений о например - введении чрезвычайного события природного характера в результате которого произошла погибель застрахованного урожая. Затем, вступают в действие алгоритмы платформы Блокчейн, которые самостоятельно запрашивают в уполномоченном органе (например - Росгидрометцентр) подтверждение заявленных сведений, после чего отправляет электрон-
1 Федеральный закон от 25.07.2011 N 260-ФЗ (ред. от 11.06.2021) «О государственной поддержке в сфере сельскохозяйственного страхования и о внесении изменений в Федеральный закон «О развитии сельского хозяйства» // Российская газета, 27.07.2011, N 162.
2 п.1 ч.2 ст. 929 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 N 14-ФЗ (ред. от 09.03.2021, с изм. от 08.07.2021) (с изм. и доп., вступ. в силу с 29.06.2021) // Собрание законодательства РФ, 29.01.1996, N 5, ст. 410.
3 Федеральный закон от 18.03.2019 N 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета, N 60, 20.03.2019.
4 Там же.
5 Традиции и новации в системе современного российского права: материалы ХХ Международной конференции молодых ученых: в 3 т. — М.: Издательский центр Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), 2021. — Т. 2: Гражданско-правовая секция. С. 461.
6 Ст. 153 ГК РФ (термин сделка).
ную команду спутниковой группировке Глонасс в космосе, об анализе размера ущерба. После чего, программа автоматически списывает с Эс-кроу-счета страховщика страховое возмещение в пользу страхователя. На вышеуказанном примере, сделка исполняется машинально, без специальных распоряжений страховщика списывается его «цифровой актив» в пользу страхователя, взамен получая зафиксированное в договоре вознаграждение. По общему правилу исполнения «смарт-контракта», оспорить подобную сделку становится невозможным. Таким образом, можно сделать вывод о том, что воля сторон сделки, направленная на её заключение, фактически отождествляется с волей сторон, по её исполнению. В результате, от наступления страхового события до реального денежного возмещения, по нашим оценкам не должно превышать 2-4 дней вместо сегодняшней ситуации на страховом рынке, когда не представляется возможным определить реальное время на получение страхового возмещения. При подобном цифровом подходе, де-факто в равное положение со страховщиком становится страхователь, которому не нужно будет годами защищать свои требования в судебных инстанциях и взыскивать положенные страховые выплаты.
Вместе с вышеуказанным, правоприменительная практика надзора за осуществлением оказания государственной финансовой поддержки разным отраслям экономики, даёт основания полагать, что необходимость фиксации положения о возможности совершения «умных» или электронных сделок в ФЗ о сельхозстраховании, назрела и является адекватным ответом современным условиям ведения экономической деятельности субъектов страхового рынка.
Отсутствие регулирования смарт-контракта в области агрострахования, несёт для себя риски отсутствия защиты для участников договорных отношений, а также прозрачности в области использования государственных субсидий для возмещения части страховых премий. При этом развитие технологий распределенного реестра (на примере платформы Блокчейн или Эфириум) и правового статуса умного договора в отраслевом законе в уже настоящее время становится «золотым стандартом» реагирования государства на новые складывающиеся общественные отношения.
Однако, на наш взгляд, приоритетом для законодателя и научного сообщества должен стать вопрос определения применимого права. В данном случае, следует брать в расчет, существующую до сегодняшнего дня общемировую практику заключения «смарт-контрактов», в которой их совершение как правило происходит при трансконтинентальных или трансграничных отношениях, что в свою очередь предполагает возникновение такого вопроса материального права - в соответствии с законодательством какого государства-участника договора будет формироваться такой контракт? Одним из вопросов процессуального права может стать вопрос принадлежности к какой именно юрисдикции будет принадлежать рассмотрение спора в связи как с совершением, так и с исполнением подобного «смарт-контракта». Вопрос неопределенности принадлежности к определенной юрисдикции порождает и вопрос исполнимости решений судов на территории государства, где зарегистрирован субъект страхового дела, нарушивший положения договорных отношений.
Вместе с вышесказанным, полагаем необходимым для себя, отметить высказанную экспертами Банка России тревожность по вопросу «определения правового статуса для программного кода, который является основой для смарт-контракта»1. Сторонники закрепления за программным кодом смарт-контракта, четкого юридического статуса, видят в этом процессе слабую сторону, с которой как мы полагаем нельзя не брать во внимание научного сообщества. При определении юридического статуса за программным кодом, это приведет к невозможности после подписания сторонами, т. е. совершения смарт-контракта (по причине согласования сторонами сделки параметров программного кода смарт-контракта) - пересмотра его условий и приостановлении или отмене его исполнения. Далее, необходимо отметить и проблему неурегулированности принципа трансграничности страховых сделок описанной выше, в результате которых главной определяющей юридической силой смарт-контракта, будет выступать именно программный код.
Выводы
Резюмируя возможные правовые пробелы в области применения новых форм договоров страхования в агростраховании, осуществляемом с государственной поддержкой, нам представляется важным акцентировать внимание ещё на одной проблеме - наделение «смарт-контракта» юридической силой равноценной классическому договору. Ввиду описанных выше технических особенностей совершения «смарт-контракта» (в частности в сфере договоров сельскохозяйственного страхования), на наш взгляд, смарт-контракт также, как и традиционный договор, должен содержать в себе фундаментальную юридическую конструкцию: предмет договора, его условия исполнения и сроки по обязательствам, возможность его принудительного исполнения без отдельного поручения, доказательства выполнения требований закрепленных в параметрах договора, существенные условия соглашения и т. д. Однако следует отметить, что в отличие от условий предъявляемых законодателем к классическому или традиционному договору заключаемому в письменной форме, в нашем случае, в условиях заключения или совершения смарт-контракта, требуется законодательно закрепить именно электронную форму сделки, так как в любой иной форме, совершение смарт-контракта не представляется возможным в силу его технологических особенностей.
Отдельно хотелось бы, упомянуть о проблеме, связанной с правовыми основаниями исполнения «смарт-контракта» в агрострахова-нии. В силу особенностей ФЗ об агростраховании, в котором не содержится исчерпывающий перечень документальных оснований для выплаты страхового вознаграждения в случае наступления страхового события, и по общему правилу отсылка идёт на правила страхования в соответствии с которыми и заключён договор страхования, мы склонны считать, что подобный перечень документальных оснований необходимо закрепить в отраслевом законе (например, сведения по определенной форме полученные в автоматическом режиме от уполномоченного органа осуществляющего мониторинг метеорологической обстановки, сведения по определенной форме полученные в автоматическом режиме от уполно-
1 Банк России: Аналитический обзор по теме смарт-контракты. Октябрь 2018.
моченного органа наделённого полномочиями введения особого правового статуса - чрезвычайная ситуация природного характера и др.). Подобная конкретика, необходима для включения в алгоритм программного кода «смарт-контракта», команды с одной стороны - по истребованию вышеуказанных сведений для подтверждения наступления страхового случая, с другой стороны - для команды на немедленное исполнение страховщиком своих финансовых обязательств перед страхователем.
Анализируя вышесказанное, мы полагаем необходимым предложить законодательно урегулировать вопросы с определением термина «смарт-контракт» или «умный (электронный) договор», а также с возможностью их применения в сельскохозяйственном страховании, путём внесения поправок в отраслевой закон с целью совершенствования и оптимизации страхового законодательства под современные запросы данных договорных отношений. На наш взгляд, именно такая «узкая» отрасль реального сектора экономики как агрострахование, могла бы стать «отраслью-пилотом» для апробирования на практике вопросов масштабирования совершения и исполнения смарт-контрактов не только для профессиональных участников финансового рынка, но и для рядовых субъектов делового рынка. Юридический потенциал в области применения электронных договоров «смарт-контрактов» создаст прочную основу для реализации задачи поставленной Президентом РФ1 - эффективном расходовании средств бюджета РФ, в том числе целевого использования государственных субсидий выделяемых на возмещение части затрат сельскохозяйственных товаропроизводителей на уплату страховых премий, что положительным образом отразится в первую очередь на сельском труженике - добросовестном страхователе, который своевременно сможет получить причитающиеся ему страховую выплату без длительных и дорогостоящих судебных разбирательств по истребования со страховщиков положенных выплат. Вышеописанные предложения по внесению изменений в области сельскохозяйственного страхования, осуществляемого с государственной поддержкой, могли бы стать отправной точкой для применения принципов открытости и транспарентности всей страховой отрасли, заявленных Банком России как одними из приоритетов в реализации государственной политике в сфере страхования.
Библиография:
1. Лукьяненко, В. Е. Нормативные основания договоров страхования сельскохозяйственных культур / В. Е. Лукьяненко // Аграрное и земельное право. - 2021. - № 6(198). - С. 62-69. - DOI 10.47643/1815-1329_2021_6_62.
2. Акманов, С. С. Договор агрострахования с государственной поддержкой: конструкция, существенные условия и правовая природа / С. С. Акма-нов // Право и политика. - 2017. - № 2. - С. 100-117. - DOI: 10.7256/2454-0706.2017.2.17741.
3. Ускова, М. С. Основания отказа аграрию в государственной поддержке по договору страхования урожая сельскохозяйственных культур: проблемы законности и пробелы действующего законодательства / М. С. Ускова // Евразийская адвокатура. - 2017. - № 2(27). - С. 90-92.
4. Фомичева, Т. Л. Смарт-контракт / Т. Л. Фомичева // Самоуправление. - 2021. - № 5(127). - С. 429-432.
5. Сафарли, Н. Э. Смарт-контракт: понятие, правовая природа, особенности заключения и исполнения / Н. Э. Сафарли // Правовая парадигма. -2019. - Т. 18. - № 4. - С. 54-60. - DOI 10.15688/lc.jvolsu.2019.4.7.
6. Ефимова, Л. Г. Еще раз о понятии и правовой природе электронной формы сделки / Л. Г. Ефимова // Lex russica (Русский закон). - 2019. - № 8(153). - С. 129-137. - DOI 10.17803/1729-5920.2019.153.8.129-137.
7. Гринь, О. С. Трансформации требований к форме договоров с учетом развития цифровых технологий / О. С. Гринь // Актуальные проблемы российского права. - 2019. - № 6(103). - С. 49-57. - DOI 10.17803/1994-1471.2019.103.6.049-057.
8. Громова, Е. А. Смарт-контракты в России: попытка определения правовой сущности / Е. А. Громова // Право и цифровая экономика. - 2018. - № 2(02). - С. 34-37. - DOI 10.17803/2618-8198.2018.02.2.034-037.
References:
1. Lukyanenko, V. E. Regulatory bases of agricultural crop insurance contracts / V. E. Lukyanenko // Agrarian and land law. - 2021. - № 6(198). - Pp. 62-69. - DOI 10.47643/1815-1329_2021_6_62.
2. Akmanov, S. S. Agricultural insurance contract with state support: construction, essential conditions and legal nature / S. S. Akmanov // Law and Politics. - 2017. -No. 2. - pp. 100-117. - DOI: 10.7256/2454-0706.2017.2.17741.
3. Uskova, M. S. The grounds for refusing state support to an agrarian under a crop insurance contract: problems of legality and gaps in current legislation / M. S. Usko-va // Eurasian Advocacy. - 2017. - № 2(27). - Pp. 90-92.
4. Fomicheva, T. L. Smart contract / T. L. Fomicheva // Self-government. - 2021. - № 5(127). - Pp. 429-432
5. Safarli, N. E. Smart contract: concept, legal nature, features of conclusion and execution / N. E. Safarli // The legal paradigm. - 2019. - Vol. 18. - No. 4. - pp. 54-60 -DOI 10.15688/lc.jvolsu.2019.4.7.
6. Efimova, L. G. Once again about the concept and legal nature of the electronic form of the transaction / L. G. Efimova // Lex russica (Russian Law). - 2019. - № 8(153). - Pp. 129-137 - DOI 10.17803/1729-5920.2019.153.8.129-137.
7. Grin, O. S. Transformations of requirements to the form of contracts taking into account the development of digital technologies / O. S. Grin // Actual problems of Russian law. - 2019. - № 6(103). - Pp. 49-57 - DOI 10.17803/1994-1471.2019.103.6.049-057.
8. Gromova, E. A. Smart contracts in Russia: an attempt to determine the legal essence / E. A. Gromova // Law and digital economy. - 2018. - № 2(02). - Pp. 34-37 -DOI 10.17803/2618-8198.2018.02.2.034-037.
1 Послание Президента РФ Федеральному собранию РФ в 2018 г. // URL: https://ria.ru/20180301/1515522394.html (дата обращения: 08.11.2021).
