CC BY
0
IX ЯЛТИНСКИЕ ФИЛОСОФСКИЕ ЧТЕНИЯ «ЦИФРОВОЙ МИР: ПЕРСПЕКТИВЫ И УГРОЗЫ ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ»
Мясоутов О.В.
кандидат культурологии, доцент кафедры общественных наук, Сибирский институт бизнеса, управления и психологии
polius@ma.il. ги
ЦИФРОВАЯ МОЛОДЕЖЬ В ЭПОХУ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ: СОВРЕМЕННЫЕ СМЫСЛЫ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ
Аннотация: в статье рассматриваются особенности российской молодежной культуры в условиях неопределенности. Целью представленного исследования является выявление оснований молодежных социокультурных смыслов и ценностей, в частности, влияние на их формирование новой технологической реальности. В ходе исследования процессов, наблюдаемых в молодежной культуре и вызванных во многом сформировавшейся у молодежи «культурой желаемого настоящего», уточняется, что же в условиях неопределенности актуализируется прежде всего - «мейнстрим» культурных образцов поведения и мышления или индивидуальные реакции здравого смысла и рациональные личностные поступки. В результате проведенного эмпирического исследования делаются предположения о задачах дальнейшей исследовательской работы в рамках заявленной проблематики. Высказывается авторская гипотеза о том, что именно может стать «точкой опоры» при столкновении сформированной в новой технологической реальности «культуры желаемого настоящего» с современными глобальными социокультурными бифуркациями.
Ключевые слова: молодежь, молодежная культура, социальная неопределенность, социокультурные ценности, новая технологическая реальность
Введение. Российская молодежная культура все прошлое десятилетие формировалась в условиях новой технологической реальности. Важнейшим фактором, оказавшим существенное влияние на формирование и развитие российской молодежной культуры, явился процесс технологизации культуры и цифровизации социокультурного пространства.При этом развитие информационных технологий привеломолодых людей к погружению в мир, в котором его ждала, по выражению французского социолога Жана Бодрийяра, «сверхреальная симуляция реальности»1, ведь цифровизация социокультурного пространства, изменяя форматы общения в молодежной среде, с одной стороны, увеличивает возможности и расширяет доступ молодежи к информации и общению, но, с другой стороны, делает молодых людей во многом зависимыми, а в определенном смысле даже «неполноценными», теряющими навыки проделывать многие операции лично.Как следствие технологизации культуры немаловажным фактором в формировании современной молодежной культуры стала виртуализация реальности как неотъемлемый элемент новой технологической реальности. В условиях виртуальной реальности (со своими знаками, символами и образами) появляются и новые способы освоения социокультурных ценностей, так как виртуализация во многом связана с определенной степенью отчуждения от традиционных элементов культуры и традиционной социокультурной системы.
В период пандемии СОУГО-19 мы все познакомились с таким явлением как «самоизоляция», так вот виртуальное пространство оказывается средством каждодневной «самоизоляции» современного молодого человека, «создавая условия, благоприятствующие
1 Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака / пер. с франц. Д. Краличкина. -проект, 2007. - 335 с.
М.: Академический
ограничению сферы общения индивида лишь теми, кто разделяет его собственные взгляды»1, а отсюда «площадкой для общения людей одинакового образа мысли»2. В итоге новая культурная реальность, воплощенная в виртуальном пространстве, стала для молодежи ни сколько средой размышления, сколько инструментом, способствующим самоутверждению в уже существующем в ее среде мнении.
Все последние годы мы могли наблюдать, что новая технологическая реальность вела к переоценке традиций и кардинально меняла привычный образ жизни молодежи. В свою очередь эти изменения явились причиной глубоких социокультурных трансформаций. Сформировалось новое социокультурное поле для молодежи, меняющее ее прежние формы социокультурного бытия, их виды общения и взаимодействия. Мы можем сказать, что на наших глазах, чуть ли не в режиме реального времени, изменялось мировоззрение молодежи, ее представления о смысле жизни, система жизненных и социокультурных ценностей молодых людей.
Под влиянием данных культурных трендов, а также на приоритетах общества потребления выкристаллизовалась в своих основных чертах молодежная «культура желаемого настоящего», в недрах которой целиком и полностью было сформировано как минимум одно поколение российской молодежи, большинство которого вступило сегодня в пору своего старшего школьного возраста и студенчества. Поколение клипового сознания и визуального мышления, оно оказалось и первым молодежным поколением России, полностью сформированным под воздействием новой технологической реальности, которая стала одним из системообразующих кодов современной молодежной культуры3.
Между тем тенденции, происходящие сегодня в российской молодежной среде, находясь в общемировом тренде «мира "УЦСА» с его изменчивостью, неопределенностью, сложностью и неясностью окружающей реальности имеют свою безусловную специфику. Ценностное ядро сформировавшейся к 2020 г. в российской молодежной среде «культуры желаемого настоящего» было во многом определено либеральным проектом западных свобод, предпочтениями «открытого мира» и потребительских сверхвозможностей. Очевидно, что сначала социальная изоляция, возникшая из-за пандемии, а затем и изоляция многофакторная (политические и финансово-экономические санкции, «культура отмены», негативная нравственная маркировка) не могли не вступить в противоречие с обозначенным ценностным культурным ядром, а, возможно, и отразиться на молодежных социокультурных ценностях.При этом что именно и как влияет на современную молодежную культуру, общественные науки понимают пока слабо, во многом по причине малоизученности цифровой молодежи как носителей клипового сознания и визуального мышления4, социализирующихся в условиях новой технологической реальности. Скрытые или неполные знания о действительности, отсутствие представлений о траекториях будущего - эти маркеры неопределенности не только влекут за собой существенные изменения в жизни цифровой молодежи, но и заставляют молодых людей искать нетрадиционные случайные решения возникающих системных проблем. Можно предположить, что такая трансформация социокультурной реальности, ситуация «всевозможности» и назревающий мировоззренческий конфликт ставят молодых людей перед выбором: либо еще больше «бежать от реальности» к традиционным для них образам и образцам «культуры желаемого
1 Вайнштейн Г.И. Информационная революция и демократия: ожидания, реальность, перспективы// Мировая экономика и международные отношения, 2003. № 7. С. 13-21.
2 Вайнштейн Г.И. Информационная революция и демократия: ожидания, реальность, перспективы// Мировая экономика и международные отношения, 2003. № 7. С. 13-21.
3 Мясоутов О.В. Политический миф в современной российской молодежной культуре (на материале анализа красноярской региональной студенческой культуры): автореф. дис. ... кандидата культурологии. - Красноярск, 2020. - 25 с.
4 Карлова О.А., Серебренникова А.Д.Образование и вызовы визуально-клиповой эпохи// Сибирский антропологический журнал, 2019. Т. 3. № 2. С. 7-17.
настоящего», либо - в противовес сложившемуся культурному мейнстриму - «включить» здравый смысл и воспользоваться опытом других поколений общества. В последнем случае рациональное поведение может привести к поиску той точки опоры, которая так или иначе поможет найти эффективный способ выхода из состояния неопределенности. Эта гипотеза положена в основание настоящего исследования, представляющего собой попытку определить особенности трансформации современной молодежной культуры в условиях неопределенности.
Методы и материалы.
Для эмпирического исследования молодежной культуры были привлечены 100 учащихся школ Красноярска (от 16 до 17 лет) и 100 студентов ведущих вузов Красноярского края (от 18 до 22 лет), отобранных методом случайной выборки. Исследование проводилось в марте-октябре 2022 г. В рамках исследования были использованы качественные социологические методики, позволяющие вычленить ведущие смыслы и ценности молодежной культуры: фокус-группы, анкетирование.
Респондентам предлагалось ответить на вопросы, условно разделенные на блоки: 1. Пандемия COVГО-19. 2. Санкции. 3. Социальная неопределенность. 4. Будущее: риски и ожидания.
Полученные в ходе проведения исследования результаты позволяют говорить, прежде всего, о том, что, несмотря на в целом привлекательный для молодежи вектор развития новой технологической реальности, тотальный характер «виртуализации» коммуникаций и событий в пандемийный период был далеко не комфортабельным и не прошел незамеченным: пандемия существенно изменила образ жизни многих опрошенных молодых людей (60%), как и их привычные занятия (70%). Общественный запрет на осуществление многих привлекательных молодежных форматов общения стал первым форпостом столкновения желаемого и реального, что изменило представления и приоритеты части молодых людей.
Результаты.
Первым очевидным этапом неопределенности оказалась пандемия COVID-19, начавшаяся в 2020 г. В ходе исследования 70% опрошенных утверждали, что их привычные занятия в этих условиях изменились, 44% отметили, что сократили свое участие в привычных молодежных «тусовках», а 51% - ограничили общение с друзьями. Хотя опрошенные молодые люди в своем большинстве отрицают, что испытывали панику (92%), об общем повышении тревожности молодежи в период пандемии убедительно говорит то, что 53% респондентов хотели бы вернуться в допандемийный период, а 90% считают пандемию реальной угрозой для человечества, хотя только 10% опрошенных реально коснулась в этот период личная потеря близких или их тяжелая болезнь.
Существенно, что половина респондентов тяжело перенесли сам режим пандемийных ограничений, столько же уверены, что переоценили в этот период какие-то стороны своей жизни. Чтобы установить контуры данной переоценки, были проведены фокус-группы, которые показали, что ценностный крен молодежной культуры от реальной жизни в сторону «жизни виртуальной» в этот период значительно усилился. Так, на вопрос «Стали ли Вы во время пандемии коронавируса думать об окружающих людях лучше?» 95% респондентов ответили отрицательно. Но эти ответы, как показали обсуждения, стали следствием не столько социального пессимизма, сколько именно усиления «виртуализации жизни».
Эмпирическое исследование показало, что такая, характерная для «пандемийного этапа» неопределенности, черта, как дистанцированность от реально происходящих событий, продолжает укрепляться. Как оказалось, две трети опрошенных молодых людей не интересуются ходом специальной военной операции (64% опрошенных), а это значительное число даже при том, что ответ «не интересуюсь» может быть продиктован защитной реакцией на как бы «неудобный» вопрос. Уточним, что в принципе низка вовлеченность
молодежи во все актуальные общественные процессы: большинство опрошенных не имеет опыта волонтерских и гуманитарных акций (77%), только четверть респондентов указали, что их лично затронули санкции Запада против России (24% опрошенных). Однако это вовсе не означает, что молодежь об этом не размышляет: 41% все же считает, что санкции в отношении нашей страны могут в будущем стать для них серьезным препятствием, а 57% просто уверены, что они скажутся на их личном материальном положении. При этом большая часть респондентов (59%) считают, что обмен санкциями с Западом будет иметь для России и положительные последствия. Источник формирования представлений о российских интересах, на наш взгляд, лежит в положительном ответе на вопрос: «Разделяете ли Вы ценности своих родителей?» (62%). Этот показатель в определенной мере верифицируется тем, что 66% опрошенных заявили о своем стремлении искать поддержку в случае серьезных изменений в стране и мире именно у семьи и родственников. Скорее всего, эта часть опрошенных относится к тем 77% респондентов, которые отметили, что даже не задумывались о том, чтобы уехать из России - временно или навсегда.
Хотя мало кто из опрошенных молодых людей бывал в Европе или США (10%) и ограничения на поездки туда волнуют только 1% респондентов, в условиях новой технологической реальности ожидаемо ощутимыми для себя молодые люди считают ограничения на поставку электроники (34%) и использование виртуальных банковских карт (36%). Второе место в этом потребительском «рейтинге тревожности» занимает уход с российского рынка зарубежных брендов (28%) и западных товаров массового потребления (27%). Затем идут запрет на участие России в крупных международных культурных, научных, спортивных событиях (21%), а также уход с российского рынка западных сетей быстрого питания (14%) и зарубежных кинокомпаний (10%).
В целом в молодежных коммуникациях последних месяцев молодые люди стали менее откровенны, опасаясь, видимо, не только попасть под «троллинг» культурного мейнстрима, но и ответить на вопросы как бы «не правильно» с «официальной точки зрения». Например, учитывая все вышесказанное, утвердительный ответ респондентов на вопрос: «Важна ли Вам история страны, в которой Вы родились?» (96%) стоит в половине случаев рассматривать как недостоверный. Дело в том, что это утверждение не верифицируется такой же тотальной поддержкой позиции России в мире. Напротив, в ряде высказываний молодых людей читается явный приоритет собственных желаний и переживаний перед тревогами за судьбу страны. Половина респондентов утвердительно ответили на вопрос: «Испытываете ли Вы депрессию при мысли о возможных изменениях Ваших планов?», при этом 51% не чувствуют уверенность в завтрашнем дне, а 84% заявляют о неготовности к тому, что мировая история в очередной раз может сделать «крутой поворот» и нарушить привычный вектор сложившихся ценностей и карьерных устремлений. Но и ответ «история моей страны мне не важна» выглядит для молодежи как открытый вызов всему обществу, вызов, которого культурный мейнстрим старается сегодня все же избегать.
Динамика авторских социологических исследований в молодежной среде г. Красноярска в 2020 и 2022 гг. показывает, что сократилось число стремящихся к семейному счастью и, напротив, выросло число поставивших перед собой цели: с одной стороны, принести пользу человечеству (с 11% до 16%), с другой - ни во что не вмешиваться (с 5% до 12%).
Исследование показывает, что социальная изоляция сформировала несколько важных трендов трансформаций предпочтений молодежи в области досуга. Такой тренд, как сокращение числа посещающих места для развлечений (с 33% до 19%), а также концерты и театры (с 28% до 14%), да и другие массовые мероприятия, был вполне ожидаем в условиях принудительного ограничения социальных контактов. Психологической защитной реакцией можно в какой-то мере объяснить другой тренд - уменьшение потребления «серьезного»
информационного контента: так, сократилось количество выбирающих чтение книг (с 46% до 39%). Вместо этого почти вдвое увеличилось число охотно слушающих музыку (с 36% до 62%), вырос процент предпочтения интернета и социальных сетей (с 56% до 66%), а также занятий спортом (с 14% до 29%).
В целом нынешний этап социальной неопределенности, в отличие от «пандемийной эпохи», воспринимается молодыми людьми более болезненно. Не будем забывать, что это поколение молодежи, сформированное в идеологии глобалистского «открытого мира», считает патриотизм и национальные идеалы во многом понятиями исключительно советскими, а потому, как минимум, фундаментально устаревшими. Открывшаяся сегодня коммуникационная и ценностная «пропасть» между Россией и так называемым «коллективным Западом» меняет молодежную картину мира, и такая смена не может быть безболезненной.
Обсуждения и заключение.
Распределение мнений практически поровну по многим определяющим вопросам -свидетельство, на наш взгляд, и другого важного процесса - «демассовизации» определенной частимолодежной культуры или, точнее сказать, большей автономизации индивидуальной позиции молодых людей. Если раньше признанным законом бытования в молодежном сообществе считались приоритет авторитетного мнения сверстников и образцов их поведения, то сегодня ситуация заметно меняется. С одной стороны, наметился процесс автономного ценностного и поведенческого самоопределения молодежи. Так, на вопрос «В какой поддержке Вы будете искать опору в случае серьезных изменений в стране и мире?» 27% ответили: «Сам(а) со всем справлюсь». Другой наметившийся вектор - стремление молодых людей опираться не столько на мнения сверстников, сколько на опыт старших поколений. На тот же вопрос о поиске опоры в случае серьезных общественных потрясений 66% ответили, что будут искать поддержку у семьи и родных. И это при том, что на друзей готовы опереться 30%. Достоверность ответа об опоре на семью и родных - более 60% -верифицируется числом тех, кто разделяет ценности своих родителей (62%).
Молодежь глубоко переживает ситуацию «мировоззренческого тупика», который образовался при столкновении сформированной в предыдущие десятилетия молодежной «культуры желаемого настоящего» и реалий настоящего момента. Наблюдаемые в молодежной среде явления, как в условиях пандемии, так и в особенности в условиях изменившейся в 2022 г. политической действительности, можно интерпретировать как тренд значительного расслоения настроений и мнений. Наряду с центростремительными тенденциями в молодежной культуре набирают силу и центробежные тенденции. Об усилении тенденции к «закрытости» свидетельствуют углубляющаяся дистанцированность значительной части молодых людей от происходящих в мире и стране событий, восприятие этих событий по законам сетевого контента, доминирование уклада новой технологической реальности над реалиями жизни общества и замена, таким образом, собственных реальных социокультурных практик опытом виртуального «манипулирования реальностью». В современных условиях как никогда нужны откровенные коммуникации с молодыми людьми, будь то школьниками или студентами. Необходимы условия для реальных социокультурных практик молодежи, приносящих общественную пользу и прорисовывающих профиль будущего. Общество обязано отвечать на актуальные вопросы молодежи и это, разумеется, никак не дежурные заформализованные «политинформации» в школах и вузах, на которых советское общество уже «обожглось» в период «застоя», а реальный и, главное, честный диалог с молодыми людьми. Учитывая также, что ценности молодежи «по большей части иллюзорны, со значительной долей домыслов о будущей жизни, которые заметно могут
измениться по содержанию»1, важно вести системный мониторинг процессов в среде молодежи, анализируя основные факторы влияния на динамику ценностных трансформаций.
То, какая из наблюдаемых сегодня в молодежной среде тенденций будет развиваться интенсивнее, определит характер и темпы ценностного и гражданского самоопределения молодежи. Поскольку от этого зависит многое и для самой молодежи, для общества в целом и для будущего нашей страны, исследование подтверждает убежденность в необходимости постоянно наблюдать и детально изучать новые состояния и тренды молодежной культуры, не полагаясь на фундаментальность и методологическую «универсальность» имеющегося в науке интегрированного знания о молодежной культуре предыдущих периодов.
Литература:
1. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака / пер. с франц. Д. Краличкина. -М.: Академический проект, 2007. - 335 с.
2. Вайнштейн Г.И. Информационная революция и демократия: ожидания, реальность, перспективы// Мировая экономика и международные отношения, 2003. № 7. С. 13-21.
3. Карлова О.А., Серебренникова А.Д. Образование и вызовы визуально-клиповой эпохи// Сибирский антропологический журнал, 2019. Т. 3. № 2. С. 7-17.
4. Луков В.А. Социология студенчества и становление нормативно-ценностной ориентации студента в своем вузе// Горизонты гуманитарного знания, 2018. № 3. С. 3-20.
5. Мясоутов О.В. Политический миф в современной российской молодежной культуре (на материале анализа красноярской региональной студенческой культуры): автореф. дис. ... кандидата культурологии. - Красноярск, 2020. - 25 с.
References:
1. Bodrijyar ZH. K kritike politicheskoj ekonomii znaka / per. s franc. D. Kralichkina. - M.: Akademicheskij proekt, 2007. - 335 s.
2. Vajnshtejn G.I. Informacionnaya revolyuciya i demokratiya: ozhidaniya, real'nost', perspektivy// Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya, 2003. № 7. S. 13-21.
3. Karlova O.A., Serebrennikova A.D. Obrazovanie i vyzovy vizual'no-klipovoj epohi// Sibirskij antropologicheskij zhurnal, 2019. T. 3. № 2. S. 7-17.
4. Lukov V.A. Sociologiya studenchestva i stanovlenie normativno-cennostnoj orientacii studenta v svoem vuze// Gorizonty gumanitarnogo znaniya, 2018. № 3. S. 3-20.
5. Myasoutov O.V. Politicheskij mif v sovremennoj rossijskoj molodezhnoj kul'ture (na materiale analiza krasnoyarskoj regional'noj studencheskoj kul'tury): avtoref. dis. ... kandidata kul'turologii. - Krasnoyarsk, 2020. - 25 s.
DIGITALYOUTHINTHEERAOFUNCERTAINTY: MODERN MEANINGS AND SOCIO-CULTURAL VALUES
Myasoutov O.V.
Candidate of Cultural Studies, Associate Professor of the Department of Social Sciences, Siberian
Institute of Business, Management and Psychology
polius@mail.ru
Abstract: The article examines the peculiarities of Russian youth culture in the conditions of uncertainty. The purpose of the presented research is to identify the foundations of youth socio-
1 Луков В.А. Социология студенчества и становление нормативно-ценностной ориентации студента в своем вузе// Горизонты гуманитарного знания, 2018. № 3. С. 3-20.
52
cultural meanings and values, in particular, the influence on their formation of a new technological reality. In the course of the study of the processes observed in youth culture and caused largely by the «culture of the desired present» formed among young people, it is clarified what is actualized in the conditions of uncertainty first of all - the «mainstream» cultural patterns of behavior and thinking or individual reactions of common sense and rational personal actions. As a result of the conducted empirical research, assumptions are made about the tasks of further research work within the framework of the stated issues. The author's hypothesis is expressed about what exactly can become a «fulcrum» when the «culture of the desired present» formed in the new technological reality collides with modern global socio-cultural bifurcations.
Key words: youth, youth culture, social uncertainty, socio-cultural values, new technological reality
Для цитирования: Мясоутов О.В. Цифровая молодежь в эпоху неопределенности: современые смыслы и социокультурные ценности// Архонт, 2022. № 6(33). С. 47-53.
