CC BY
39
001: 10.24411/2072-4098-2020-10403 Цифровая экономика и краудэкономика В.Н. Усоский профессор кафедры экономических наук Минского государственного лингвистического университета, профессор, доктор экономических наук (г. Минск)
Владимир Николаевич Усоский, usosky@tut.by
Двойственность теории постиндустриального общества
В XIX веке в развитых странах Западной Европы и США произошла индустриальная революция, приведшая к формированию капиталистического общества, построенного на идее технологического прогресса. Господствовавшая в течение двух столетий индустриальная экономика, основу которой составляли предприятия тяжелой промышленности, перерастает в постиндустриальную систему, в которой стали применяться 1Т (информационно-коммуникативные технологии - ИКТ). В 60-х годах XX века американский социолог Д. Белл (1919-2011) ввел в поле научных дискуссий понятие «постиндустриальное общество». В нем обозначилась тенденция к расширению третичного сектора услуг за счет сужения первичного и вторичного секторов экономики. Первичный сектор экономики включает сельское и лесное хозяйство, охоту и рыболовство, вторичный сектор - промышленность и строительство. В экономике увеличиваются объемы банковских, торговых, образовательных и научных услуг, услуг здравоохранения и государственного управления и других услуг. Происходят фундаментальные изменения в отраслевой структуре экономики, что выразилось в сдвиге объемов производства от товаропроизводящих отраслей к обслуживающей сфере экономики, ориентированной на удовлетворение разнообразных потребностей человека.
Д. Белл является автором спорного тезиса: индустриальное общество отличается от постиндустриального тем, что в последнем
доминируют знания, а не собственность на капитал и, соответственно, доминантным субъектом является не капиталист и бизнесмен, а ученый - носитель знаний и технологий. Д. Белл считал, что индустриальное общество базируется на частной собственности на капитал, которым распоряжаются капиталисты-собственники, а менеджеры организуют управление бизнес-процессами использования капитала. В концепции постиндустриального общества он выделил следующие факторы изменений. Ученые как авторитетные носители знаний, консолидируясь в «новый класс» интеллектуалов - научно-технической меритократии, начинают выполнять функции организующего начала общества. Это ведет к радикальному изменению социальной структуры общества, в котором прежнее классовое деление уступает место профессиональному. «Кибернетическая революция» задает технологические изменения в производстве, где ведущую роль играют новые «интеллектуальные технологии», построенные на базе электронно-вычислительной техники. Собственность и идеология как структурные характеристики старого классового общества теряют свое значение. Доминантными элементами нового общества становятся знания и образованность людей. Таким образом, конфликт между трудом и капиталом в обществе сходит со сцены истории, заменяясь противоречием между знанием и незнанием. Д. Белл считает, что индустриальный сектор, теряя свою ведущую роль под воздействием неотвратимых технологических изменений, ведет к тому, что научные знания и их носители становят-
ся ведущей производительном силои, определяя потенциал развития общества [1, 2].
Введенные Д. Беллом техногенные критерии незаметно подменяют социально-экономическое содержание процесса развития человеческой цивилизации, где фундаментальную роль играют субъекты собственности и имущественные отношения между людьми. Происходит сдвиг смысла, который задает футуристическое измерение прагматическим отношениям в экономике, что неизбежно делает теорию постиндустриального общества двойственной и лукавой. В соответствии со своей концепцией Д. Белл представляет общество будущего в составе трех классов:
1) творческая элита ученых и высшая профессиональная администрация;
2) «средний класс» (инженеры, научные сотрудники);
3)«пролетариат умственного труда» (техники, ассистенты, лаборанты).
Техногенные размышления Д. Белла стали следствием развития его концепции де-идеологизации общества, которую он представил в своей докторской диссертации «Конец идеологии» [3], где обосновывал мысль о крушении идеологических систем. Ученый стремился противопоставить классовым теориям марксизма и либерализма нейтральную схему развития техногенного общества, в котором исчезают фундаментальные критерии индустриального общества (формы собственности и их носители - субъекты экономики). Согласно этой модели происходит радикальная трансформация корпоративного капитализма, рост и развитие сферы услуг строящейся на знаниях и изменении характера труда, а не на капитале иерархически организованных корпораций.
Вместе с тем, исследуя современное состояние развитого капитализма, Д. Белл был вынужден признать, что общество является сложнее той модели, которая, по его мнению, появится в будущем, поэтому он выдвигает концепцию многоаспектного социального организма, в котором суще-
ствуют нерешенные противоречия между тремя «осевыми принципами» ныне функционирующего общества. Рыночная экономика базируется на принципе технико-экономической эффективности. Политическая система капитализма ориентирована на реализацию принципов социально-политического равенства. Сфера современной культуры ориентирована на воспроизводство гедониста, стремящегося к индивидуальной самореализации. В условиях про-фанности секуляризирующегося мира, из которого уходит сакральное бытие, человек погружается в специфическую культуру безудержного массового потребления. Модернистская гедонистическая культура, ведущая к размыву моральных устоев общества, входит в противоречие с инструментальной рациональностью экономики. В итоге роста конфликтов в обществе возникают условия для политической нестабильности, что усугубляет противоречия развития экономики.
Реальность постиндустриального общества оказывается более сложной, чем, наверное, хотелось бы Д. Беллу, предсказывающему оптимистическое техногенное будущее. Ученый признает противоречивость взаимосвязанных сфер экономики, политики и культуры, которые подвержены сильным конфликтам и угрозам подрыва стабильности общества.
Применение информационно-
коммуникативных технологий в рыночной экономике
С 80-х годов ХХ века в рыночной экономике расширяется сфера применения ИКТ, что ведет к возникновению новых моделей бизнеса. В 1995 году Николас Негропонте (род. в 1943 году) ввел понятие «цифровая экономика» (digital economy). В связи с этим концепция «постиндустриального общества» получила свое «второе дыхание». Широкое употребление получил термин «информационное общество». Специализированные отрасли электронной сферы
снабжают ИКТ фирмы и банки, которые применяют их для повышения эффективности использования ресурсов. Создаются разнообразные виды цифровых продуктов, необходимых для качественного производства товаров и услуг, которые их производители стремятся персонально «заточить» под нужды потребителя. Применение фирмами и банками ИКТ создает новые возможности для эффективной маркетинговой техники воздействия продавца на поведение потребителя. Возникли технологические ком-пании-агрегаторы (Google, Facebook, Uber, AirBnB, Amazon, Alibaba), создавшие модели платформенного бизнеса. Они стали противопоставлять себя фирмам традиционных отраслей экономики. Традиционные банки эволюционируют в банки дистанционного обслуживания клиентов, получив название цифровых банков. Например, купленный О.Ю. Тиньковым московский «Химмашбанк» (2006) превращен в «Тинь-кофф Банк» (2015), который не имеет физических отделений, ведет банковский бизнес с физическими лицами и предпринимателями в online-режиме с помощью технологий удаленного доступа. На финансовом рынке цифровые банки оказывают сильное конкурентное давление на традиционные банки.
Содержание банковских операций (кредит, депозит, расчеты и т. д.) «одевается» в цифровую форму, и доведение их до потребителя делается более удобным, привлекательным и эффективным. Банковские услуги, имеющие IT-форму, направляются покупателю по новым технологическим каналам. Банки оттачивают персонализированную технику их подачи в адрес потребителя. Цифровые банки организуют процесс продажи банковских продуктов в режиме удаленного доступа в режиме online. Изменяется модель бизнеса банка.
Производители товаров и услуг используют ИКТ, с помощью которых создают дополнительные сервисы, вплетающиеся в производимый ими базовый продукт, имеющий специфические технологические особенности. Они необходимы для персо-
нализированного удовлетворения индивидуальных запросов покупателей, предоставляя им дополнительные выгоды по качеству, цене, мобильности и доступности товаров и услуг.
Влияние теории «постиндустриального общества» на формирование концепции «цифровой экономики»
В конце 60-х годов были созданы персональные компьютеры, представлявшие собой экспериментальные поисковые продукты. Около десятилетия происходил процесс их совершенствования, и в конце 70-х годов началось промышленное производство персональных компьютеров, которые стали поступать на массовый рынок. В 90-х годах множество различных локальных сетей были объединены в единую сеть «Интернет», которая становится активным инновационным продуктом, полноценно обслуживающим бизнес-процессы. Затем появляются новые продукты IT-сферы - мобильные устройства, беспроводные сети, облачные технологии, технологии искусственного интеллекта, Big Data. Спрос на инновационные продукты IT-сферы создал массовый рынок их потребителей.
Д. Белл гипостазирует интеллектуальное знание, представляя его доминантным по отношению к собственности на капитал субъектов рынка. Это ведет к тому, что социально-экономические отношения оказываются «утопленными» в небытии. Этот методологический прием приводит к двойственности трактовки Д. Беллом категории постиндустриального (информационного) общества, что является необходимым следствием неадекватного преувеличения роли факторов техногенного прогресса и деиде-ологизации общества. Двойственность традиции, заложенной Д. Беллом, оказало на ее продолжателей существенное влияние, когда они стали трактовать содержание понятия цифровая экономика. Футуристические предположения не имеют эмпирического подтверждения. Они вносят в логику
рассуждении неадекватный смысл, что подменяет прагматизм концепции применения ИКТ в рыночной экономике. Деидеологи-зация и нейтральное техногенное знание является условием формирования ложной модели, в которой нет места частной собственности на капитал. Неадекватные представления о роли техногенного фактора в функционировании рыночной экономики создают утопии о радикальном изменении социальной структуры общества и природы экономики. Глубокое противоречие между прагматизмом и футуризмом раздваивает представления людей о цифровой экономике, что хорошо видно в работах Дона Тап-скотта.
В 1995 году Дон Тапскотт (род. в 1947 году) написал книгу «Электронно-цифровое общество: Плюсы и минусы сетевого интеллекта». В ней он провел анализ воздействия ИКТ на способы ведения бизнеса в системе электронных коммуникаций, введя понятие «эпоха сетевого интеллекта» (Age of Networked Intellengence). Содержание этого термина заключается «не только в сетевых технологиях,.. но во взаимодействии людей посредством сетевых технологий», которые «объединяют интеллект, знания и творчество для совершения прорыва в создание общественного капитала и благополучия» [4]. Являясь сторонником либертарианства, автор понимает под общественным капиталом создание среды «новой экономики», в которой люди, используя сетевые технологии, повышают благосостояние и изменяют общество в направлении роста экономического равноправия людей вне действия принудительной иерархии и государства. Предполагается, что ИКТ является активно действующей силой радикально преобразующей общество и экономику. Либертарианство предлагает проект создания «нового общества», в котором с помощью ИКТ будут созданы новые отношения, построенные на принципе демократии прямого действия, где отсутствует государство и структуры представительной демократии
с ее сложной системой взаимоотношения трех ветвей государственной власти.
Дон Тапскотт утверждает, что использование ИКТ позволит создать экономику, в основе которой будет лежать прямое взаимодействие производителей и потребителей при вытеснении торговых и финансовых посредников. Для либертарианцев ИКТ - это инструмент радикальной трансформации общества, в котором будет достигнуто равноправие людей. Только в рамках этой системы мировоззренческих взглядов можно понять сущность понятий «сетевой интеллект» и «общественный капитал», которые ввел Дон Тапскотт. Ученый предложил одиннадцать признаков «нового общества»:
1) ориентация на знания;
2) цифровая форма представления объектов;
3) виртуализация производства;
4) «молекулярно-структурированная среда информации»;
5) инновации;
6 интеграция и межсетевое взаимодействие;
7) конвергенция;
8) трансформация отношений «изготовитель - потребитель»;
9) динамизм;
10) глобальные масштабы;
11) противоречия в развитии общества.
ИКТ в «новой экономике» создают возможности значительно снизить транзакци-онные издержки на поиск информации при заключении людьми контрактов. В основе построений автора лежит гипотеза об исключении посредников для формирования прямого контакта между производителем и потребителем. Посредники, по его мнению, занимаются «усилением слабых сигналов ... в каналах связи в доэлектронной экономике» [4].
В 2016 году Дон Тапскотт пишет книгу «Технология блокчейн. То, что движет финансовой революцией сегодня», в которой подводятся итоги использования ИКТ в экономике. Несмотря на неудачи реали-
зации футуристических идей цифровых энтузиастов, он убежден в том, что основой прогресса общества является создание «удивительнейшей технологии, призванной обеспечить экономическое равенство» между людьми, которые действуют в рамках «открытого, распределенного, уравновешенного пространства Всемирной паутины» [5, с. 17]. Критериями «общественного капитала», используемого в «новом обществе» в либертарианской концепции Дона Тапскотта, являются следующие понятия:
• открытость;
• распределенность прав субъектов в сети;
• равновесие при взаимодействии субъектов;
• нейтральность распределенной сети относительно иерархии.
Предполагается, что распределенная пиринговая сеть (P2P, peer-to-peer, равный к равному) - это технологический механизм «мягкой силы», который возьмет верх над «жесткой силой» государства и иерархически организованных корпораций. Все эти свойства базируются на демократии прямого действия, которая исключает иерархию общества. «Общественный капитал» «нового общества» - это распределенная пиринговая сеть без посредников и государства, которая из потенциальной силы станет реальностью. Стержень, на котором базируется равноправное общество, - это инновационные ИКТ, позволяющие изменить до неузнаваемости иерархию и сложную структуру традиционной системы, где пока регулятивную роль играет государство, а на рынке доминируют иерархические корпорации.
Дон Тапскотт пришел к выводу о том, что во время интернет-революции выросли крупные компании «новой экономики» (Uber, AirBnB и другие), которые не позволили реализовать надежды на справедливое согласование интересов людей, ведущих к равновесию и экономическому равноправию. Он пишет: «Но Империя нанесла ответный удар. Очевидно, что власть,
сосредоточенная в бизнесе и госуправлении, подчинила своей воле исходную, демократическую архитектуру Интернета (курсивным шрифтом выделено мной. - В.У.). Теперь огромные учреждения держат в собственности и контролируют эти новые средства производства и социального взаимодействия - структуру в основе Интернета, богатейшие и все увеличивающиеся залежи информации, алгоритмы, которые все больше управляют бизнесом и повседневной жизнью, мир приложений, необыкновенные возможности, такие как машинное обучение и самоуправляемые автомобили. От Кремниевой долины и Уолл-Стрит до Шанхая и Сейла эта новая аристократия пользуется своими преимуществами собственника, чтобы с помощью удивительнейшей технологии, призванной обеспечить экономическое равенство, скопить огромные личные состояния и укрепить свою власть над экономикой и обществом» [5, с. 17].
Анализируя развитие современного общества, Дон Тапскотт отмечает: «Многие мрачные прогнозы первых пионеров цифрового века сбылись. Рост ВВП не сопровождается ростом занятости в большинстве развитых стран. Вместе с увеличением производства благ увеличивается и социальное неравенство. Флагманы технологии перевели большую часть своей деятельности из открытого, распределенного, уравновешенного пространства Всемирной паутины в закрытые и надежно огражденные «садики» или приложения в собственном формате, открытые «только для чтения», где невозможен, в частности, диалог. Корпоративные силы захватили множество замечательных открытых демократических технологий прямого общения (курсивным шрифтом выделено мной. - В.У.) и пользуются ими, чтобы извлекать несоразмерные доли прибыли» [5, с. 17].
Мировоззрение Дона Тапскотта является амбивалентным, так как построено на совмещении двух диаметрально противоположных начал. С одной стороны, он говорит
о создании с помощью ИКТ демократического пирингового общества, а с другой -определяет задачу, используя ИКТ, не дать крупным корпорациям продолжить самодостаточное функционирование, результаты которого нарушают права некорпорированных производителей. Утверждается, что объединенные общими интересами коллективы заинтересованных лиц (шоферы Uber) с помощью блокчейна смогут обойтись без агрегатора платформы (Uber), используя технологию блокчейн для реализации своих прав. Дон Тапскотт приводит слова Виталика Бутерина из его интервью (30.09.2015) о возможности вытеснения Uber шоферами через блокчейн. «В то время как большинство технологий направлено на автоматизацию повседневной деятельности второстепенных (или вспомогательных) работников, блокчейн автоматизирует и делает ненужным суть сложившихся вещей. Вместо того, чтобы вытеснить с рынка водителя такси, блокчейн вытесняет Uber и позволяет таксисту взаимодействовать напрямую с клиентом» [5, с. 21]. В. Бутерин подменяет понятия. Технологии не могут изменить природу вещей. Технология блокчейн как таковая не способна выдавить Uber с рынка, обеспечив шоферам благоденствие.
Дон Тапскотт убежден, что технология блокчейн, создав распределенную пиринговую сеть, сможет ограничить действие рыночных механизмов, посредством которых субъекты рынка взвешивают издержки и выгоды. Его утверждение о том, что технология блокчейн сама по себе даст преимущества отдельным индивидам, отрицает объективный порядок функционирования рыночных структур и действие рыночных механизмов. Техногенное мировоззрение Дона Тапскотта и В. Бутерина построено на квазирелигиозной вере в то, что блокчейн позволит массе «чернорабочих» бизнеса обыграть на рынке корпорации. Находясь в плену идеи прогресса, они верят, что технология блокчейн неким чудодейственным образом поможет упростить сложную структуру общественных связей до пре-
дельного отношения «производитель - потребитель» и ликвидировать посредников. Они надеются на то, что с помощью ИКТ сетевые пиринговые структуры вытеснят корпорации, а блокчейн поможет некорпорированным производителям напрямую обслуживать потребителей, приведя общество к равноправию, дав процветание всем его членам.
Дон Тапскотт пишет: «Если бизнес, госуправление и новаторы гражданского общества справятся с задачей, мы перейдем от Интернета, мотивированного преимущественно снижением цен на поиск, координацию и сбор информации и принятие решений (где в центре внимания мониторинг, посредничество и монетизация информации и транзакций в сети), к Интернету, мотивированному снижением стоимости выработки, регулирования и осуществления общественных и коммерческих соглашений, где в центре внимания будут этичность, безопасность, сотрудничество, неприкосновенность личных данных во всех транзакциях и в создании и распределении ценностей. Это разворот стратегии на 1 80 градусов. Результатом может стать экономика равноправных участников с институтами, которые будут по-настоящему распределенными, безбарьерными и дающими новые возможности - и потому легитимными. Новая платформа фундаментально переопределяет, что и как мы можем делать онлайн и кто в этом участвует, и таким образом даже способна создать технологические условия для разрешения самых наболевших социальных и экономических проблем.
Если с этой задачей справиться не удастся, многообещающая технология блокчей-на будет ограничена или вовсе уничтожена. Хуже того, она может превратиться в орудие мощных институтов, с помощью которого они будут охранять свое состояние, или, если к ней получат доступ правительства, в платформу для нового общества тотальной слежки. Тесно связанные технологии распределенного программного обеспечения, шифрования, автономных агентов и
даже искусственного интеллекта могут выйти из-под контроля и обратиться против своих создателей» [5, с. 26-27].
Дон Тапскотт остается оптимистом относительно перспектив технологического прогресса в недалеком будущем. Он пишет: «С развитием глобальной пиринговой платформы, которая позволяет идентифицировать пользователя, устанавливать доверительные отношения, отслеживать репутацию и проводить транзакции, мы, наконец, сможем перестроить глубинную суть фирмы, чтобы обеспечить инновации, совместную деятельность и, возможно, даже общее благополучие, а не просто обогащение немногих. Речь не идет о фирмах с небольшим капиталом и незначительным влиянием на рынок. Напротив, мы имеем в виду компании двадцать первого века, в том числе с огромными прибылями, доминирующие на своих рынках. Мы убеждены, что предприятия будущего станут больше походить на сети, чем на вертикально интегрированные иерархии индустриальной эпохи. Таким образом, появится возможность распределять (а не перераспределять) прибыль более демократично (курсивным шрифтом выделено мной. - В.У.)» [5, с. 24]. Он считает, что пиринговые сети - это альтернатива вертикально интегрированным иерархиям индустрии, а фирма будет превращена в сетевую структуру.
Ученый строит свою концепцию на системе не используемых в экономике политических понятий, которые применяются им потому, что, подменяя экономические смыслы явлений, он не может определить их сущность. Употребление понятия «демократия» для толкования экономических явлений, которые к этому термину не имеют отношения, приводит к созданию мнимых понятий: демократические технологии, демократизация экономики, демократизация рынка, демократическое распределение прибыли. Подобная методология ведет к некритическому переносу смыслов из политической сферы в экономику, генерируя
неразрешимые противоречия. Либертарианство базируется на интуиции о возможности вне иерархии общества выстроить взаимодействие свободных индивидов как рациональных эгоистов, стремящихся к максимизации полезности. В основе техногенной утопии либертарианства лежит упрощенное представление о сложной природе человека. Появление технологических новшеств информационной эпохи оно восприняло как открытие чудодейственного инструмента, с помощью которого наконец-то появилась возможность разрубить «гордиев узел» иерархии.
Методологически некорректно переносить принципы демократии на политику, армию, производство, экономику, технологии. Неверно считать, что технология блокчейн, создающая распределенную пиринговую сеть, защищает права человека. Перенос политических смыслов на экономику ведет к построению неадекватных конструкций, не способных объяснить природу объективной реальности, плодит заблуждения и химеры в сознании людей.
Анализ содержания идей Дона Тапскотта приводит к следующему выводу. В очередной раз в истории получила импульс механистическая техногенная идея прогресса. В ее основе лежит предположение о том, что технологии превращаются в активно-действующую силу, изменяющую как природу человека, так и сущность общества. Наивно считается, что ИКТ способны элиминировать иерархию общества, упростив его до неузнаваемости. Техногенная гипотеза приводит к абсурдному утверждению, что технологии, созданные человеком, могут подменить активное творчество человека, делая его пассивным пользователем при растущей активной силе технологий. Однако технологии не тождественны экономическим отношениям людей. Технологии обладают свойством нейтральности, они объект, так как являются элементом производительных сил. Субъектом деятельности является человек, применяющий технологии в своих целях.
С 90-х годов XX века результаты использования ИКТ воплотились в динамичном росте новой цифровой отрасли в рыночной экономике, которая оказывает влияние на преобразование смежных отраслей. Рыночная экономика является исходной структурой изменений, на которую оказывает влияние человек, применяющий ИКТ. Критериями выделения цифровой отрасли являются:
• природа продукта;
• система межсубъектных экономических отношений;
• бизнес-модель фирмы;
• миссия и стратегия фирмы;
• ценности и нормы, разделяемые собственниками, менеджерами и работниками фирмы (корпоративная культура).
Предмет исследования экономической науки фокусируется на изучении развития рыночной экономики и преобразовании ее структуры в направлении повышения ее эффективности. В рамках этой традиции экономической науки мы рассматриваем роль и место ИКТ в функционировании рыночной экономики.
Прагматическая краудэкономика (экономика толпы)
Либертарианцы считают, что необходимо заменить плохо работающих корпоративных финансовых посредников (в первую очередь банки) на систему прямого финансирования кредитором заемщика. Это позволит, упростив финансовое взаимодействие между ними, сократить транзакционные издержки и повысить эффективность деятельности субъектов. Выдвигается тезис о том, что традиционная «экспертная» экономика, где ведущую роль играют финансовые посредники, мешает ходу экономического прогресса. Она должна быть заменена краудэкономикой, то есть экономикой «толпы». Кредиторы напрямую выдают деньги заемщикам, беря на себя все рыночные риски вложения средств.
Сторонники краудэкономики разделились на две группы. Футурологи исходят из необходимости создания сетевого взаимодействия индивидов (Р2Р), в рамках которого майнеры производят криптовалюты для продажи желающим при ликвидации денег и банков. Прагматики обосновывает необходимость использования платформенной модели бизнеса, агрегаторы которой являются гибридными субъектами финансового посредничества, сбрасывающими с себя большую часть рисков на клиентов (сберегателей и заемщиков). Агрегаторы краудлендинговых платформ налаживают прямой процесс финансирования потребностей заемщиков со стороны сберегателей. Предполагается, что банковская система будет спонтанно вытеснена агрегаторами краудплатформ, которые не берут на себя бремя рыночных рисков, как это делают банки, а только технически сопровождают проведение операций по прямому финансированию субъектов. Заемщики самостоятельно привлекают деньги в кредит по горизонтали взаимодействия от субъектов сбережений.
Краудлендинг как форма микрофинансирования представляет собой платформу онлайн-кредитования, которая сводит инвесторов с заемщиками, используя ИКТ. Агрегатор платформы является посредником между инвесторами и заемщиками, беря на себя ограниченные функции субъекта, сопровождающего бизнес-проекты, так как он не является банком и не несет банковские риски привлечения денег в депозиты и выдачи кредитов. Платформа лишь сводит два обособленных рынка инвесторов и заемщиков, выстраивая информационные коммуникации между ними, делая акцент на том, что они напрямую связаны друг с другом. Поэтому в случае актуализации рыночных рисков и невозвращения средств агрегатор платформы не берет на себя риски невозврата, уходя в сторону, взваливая на кредиторов борьбу за активы «трудной работы».
Агрегатор предлагает оказание платных
услуг по обслуживанию не возвращенных инвестору «зависших» средств, выданных заемщику. Функции, которые выполняет кредитор на платформе, диаметрально противоположны функциям владельца срочного депозита, который вкладывает свои деньги в банк и ограничивается пассивной ролью получателя процентов в течение срока депозита. Кредитор на платформе выполняет активную функцию, выдавая ссуду, так как он берет на себя рыночные риски в случае невозвращения денег заемщиком.
Агрегатор платформы предоставляет своим клиентам ограниченный двусторонний сервис, обслуживая кредитный цикл получения заемщиком денег напрямую со стороны сберегателя. Кредитор получает следующие услуги:
1) поиск заемщиков, их проверка на добросовестность, оценка эффективности их деятельности;
2) оценка инвестиционных проектов;
3) формирование кредитного рейтинга;
4) организация выдачи займа и осуществление выплат по нему;
5) помощь в предоставлении услуг коллекторов при наступлении просрочки.
Агрегатор платформы формирует кредитный рейтинг заемщиков, проводит проверку репутации заемщика, анализирует документы на получение кредита, предлагает диверсификацию вложений в различные кредитные проекты. Кредитор сам не занимается отбором эффективных проектов, он принимает решение об инвестировании, ориентируясь на предлагаемые агрегатором критерии выдачи кредита.
Платформа позволяет осуществлять автоматическое кредитование, когда деньги предоставляются определенными долями без участия самого инвестора. Внесенная инвестором сумма распределяется равными частями среди множества заемщиков, которые выбираются платформой, в том числе исходя из ключевых характеристик, указанных инвестором, - надежность заем-
щика, ожидаемая доходность и сроки кредитования. Для кредиторов и заемщиков есть минимальные и максимальные сроки кредитования, предлагается возможность досрочного погашения долга без выплаты процентов. Заявка заемщика считается активной в течение короткого периода времени, после чего заявка снимается, или заемщик получает кредит. Большая часть краудлендинговых платформ не берут на себя функции по возврату «зависших» денег должниками. Для этой цели она находит для клиентов профессиональных коллекторов. Кредитные риски несут сами инвесторы, а не агрегатор платформы, который пассивно обслуживая клиентов, берет на себя функции «облегченного» финансового посредника, не неся ответственности, как банк перед депозитором при невозвращении кредита.
Краудлендинг - это двусмысленный вид деятельности, который нельзя назвать традиционным финансовым посредничеством. Это, скорее, информационное сопровождение прямого финансирования кредитором заемщика, так как агрегатор платформы, советуя им, куда размещать деньги, сбрасывает с себя на кредиторов рыночные риски. За счет более высокой процентной ставки они готовы рисковать в отличие от владельцев срочных банковских депозитов. Исходя из уровня обещанной высокой процентной ставки кредиторы готовы нести риски инвестирования, включаясь в деятельность платформы, соглашаясь на полную ответственность за рыночные потери при выдаче денег в долг.
Насколько такая платформенная модель бизнеса универсальна и способна конструктивно заменить банковскую систему? Агрегаторы, создавая платформу для функционирования краудэкономики, выполняют усеченные функции по обслуживанию кредиторов, которые, взваливая на себя все риски капиталовложений, выдают деньги заемщикам напрямую. Главный вопрос состоит в том, сможет ли платформенная модель бизнеса инициировать масштаби-
рованное взаимодействие субъектов сбережений и получателей кредитов? Факты не подтверждают оптимизм сторонников краудэкономики. Предлагаемая агрегато-рами платформ краудэкономики модель бизнеса несет значительно более высокие риски, нежели те, которые традиционно присущи банковской системе, и не способна их эффективно контролировать. Крау-дэкономика не придает большей устойчивости кредитному и депозитному рынкам, так как нарушает сложившуюся структуру распределения рыночных рисков и не сохраняет функции субъектов в отношениях (сберегатель - банк - заемщик). Поэтому платформенная модель бизнеса не может инициировать масштабированное взаимодействие субъектов сбережений и получателей кредитов.
Нельзя не согласиться с приведенными О.Ю. Тиньковым аргументами по поводу жизнеспособности платформы крауд-лендинга. «Несколько лет назад сервисы peer-2-peer кредитования воспринимались как убийцы банков. С помощью таких сервисов можно гасить банковские долги из денег, которые дают под низкий процент другие люди. Казалось бы, идея свести напрямую человека с деньгами и заемщика прекрасная. Но дьявол в деталях. Модель на пальцах правильная, но на практике не работает. Звезда всех этих р2р-платформ (Lending Club, Prosper, Zopa и прочих) потихоньку идет к закату. По крайней мере, они продолжают годами терять деньги и разочаровывать инвесторов. Эти сервисы все-таки не смогли построить уникальные технологии, которые правильно выявляют рискованных людей и отсекают мошенников. Если это со скрипом действует на Западе, то в России в принципе не может работать, так как ставки по безрисковым вкладам до недавнего времени были сильно выше 10 процентов годовых. Значит, давать в долг частные кредиторы должны под 20-30 процентов годовых, то есть в сегменте, где огромные риски убьют всю модель» [6, с. 315].
Футуристическая краудэкономика
Сторонники идеи краудэкономики находятся в постоянном поиске. Стремясь сохранить самодостаточность от банковских рисков, они нацелены на полный сброс с себя агрегатором платформы всех рыночных рисков на пользователей своих сервисов. Специалисты 1Т-сферы ломали голову над тем, чтобы создать совершенную и объективную (как им представлялось) технологию, которая должна была бы раз и навсегда преодолеть проблему непредсказуемости поведения человека в условиях неопределенности. Это свойство природы человека называют субъективностью его деятельности. Для создания технологии блокчейн перед разработчиками ставилась задача решения проблемы византийских генералов, которые в принципе не доверяют друг другу, поэтому их действия непредсказуемы. Успешное решение этой задачи, казалось бы, снимает проблему субъективности и непредсказуемости человеческого выбора и, соответственно, поведения. Однако технологии сами по себе являются нейтральными по отношению к системе экономических отношений, ядро которых -цели, потребности и интересы субъектов.
В сознании криптоэнтузиастов технология блокчейн представляется в качестве искомого чудодейственного инструмента, который сам по себе позволяет нейтрализовать сложность природы человека, что сформулировано 1Т-специалистами в задаче решения проблемы византийских генералов. Техногенные утописты пытаются найти продвинутую технологию, с помощью которой появляется возможность упростить, а лучше всего заменить человека, ставящего непредсказуемые (для утописта) цели, направленные на реализацию потребностей и интересов. В рыночной экономике люди действуют в условиях неопределенности, что выражается в сложности природы их взаимодействия. В условиях непредсказуемого спонтанно функционирующего рынка на человеке лежит тяжесть бремени выбо-
ра среди многих альтернатив, что отражается в необходимости взвешивания издержек и выгод при формировании целей для достижения интересов.
Изобретение технологии блокчейн, как кажется криптоэнтузиастам, позволило создать самую продвинутую технологическую платформу для функционирования «экономики толпы», в которой ее участники не доверяют друг другу, но при этом техногенные алгоритмы автоматически и однозначно решают за людей проблему византийских генералов. Однако решение, которое, казалось бы, дает технология блокчейн, иллюзорно, так как оно построено на отрицании природы экономических отношений, строящихся на доверии людей, работающих в бизнесе. Создается система криптографического пространства, где майнеры добывают криптовалюты для продажи всем желающим, пытаясь создать глобальную платформенную систему для проведения трансграничных переводов вне банковской системы и вопреки ей. Сторонники «облегченных» платформенных посредников краудэкономики выдвинули гипотезу о демонтаже иерархической двухуровневой банковской системы финансового посредничества, эмитирующей кредитные деньги. Однако майнеры по своей природе в одноранговой распределенной сети не могут выполнять функции финансовых посредников, а значит, не могут нести и контролировать рыночные риски при продаже добываемых ими криптовалют. Майне-ры снабжают покупателей криптовалютой как цифровым товаром, предназначенным для осуществления прямого деперсонифи-цированного бартерного обмена.
Криптовалюта производится децентрализованной распределенной сетью как самодостаточная товарная сущность. Это автономный от кредитной экономики цифровой продукт (оцифрованная энергия). Криптовалюта - это математический код, произведенный майнерами вне спроса на кредитные деньги со стороны производителей нефинансового сектора. Кредиты необ-
ходимы производителям для покупки факторов производства в целях организации производства товаров, услуг и их продажи. Фирмы, взяв банковский кредит, обеспечивают его потоком доходов, генерируемых от реализации прибыльного бизнес-проекта. Кроме того, активы фирмы служат дополнительным обеспечением возврата кредита. В кредитном отношении «банк -клиент» создается добавленная ценность. Степень результативности деятельности фирмы определяется жестким прессингом безусловных срочных обязательств.
Криптовалюта не является обязательством, она существует в виртуальном криптографическом пространстве вне механизмов функционирования кредитной экономики, которая порождает добавленную ценность. Криптовалюта добывается майнерами как товаропроизводителями, которые не эмитируют кредитные деньги и не погашают их. В отличие от них банковская система эмитирует кредитные обязательства-требования для производителей с целью создания добавленной ценности. Криптовалюта и кредитные обязательства-требования банковской системы диаметрально противоположны. Криптовалютное «необязательство» не создает мотивы у субъектов для генерирования добавленной ценности.
Криптовалюта - это цифровое имущество, произведенное майнерами как математический код оцифрованной энергии, которая необходима для анонимных (скрытых) трансакций, совершаемых субъектами вне банковской системы. Анонимность -это генетический признак, отрицающий кредитные деньги, так как деперсонифи-цированная сущность криптовалюты отрицает обязательство как кредитное отношение «банк - клиент», которое имманентно рыночной экономике. Криптовалюта не является срочным обязательством, поэтому она функционально не может удовлетворять финансовые потребности фирм, действующих в условиях кредитной экономики.
Выводы
Резюмируя сказанное, отметим следующее. Д. Белл выдвинул концепцию постиндустриального общества, согласно которой собственность капиталистов на капитал перестает доминировать. Возникают структуры асоциальной техногенной экономики, в которой ученые (носители знаний и творцы технологий) становятся новой организующей силой общества. Мысль о том, что собственность на капитал и идеология как фундаментальные элементы общества теряют свое значение, приводит к формулировке гипотезы, отрицающей социальную структуру классового общества, которая положена в основу теорий либерализма и марксизма. В новом техногенном обществе (экономике) по Д. Беллу индустриальный тип социально-классовой структуры уступает место постиндустриальному структуре, построенной на профессиональных функциях технократов.
Широкое применение ИКТ в рыночной экономике с 80-х годов XX века стимулировало выдвижение разнообразных футуристических гипотез, построенных на концепции Д. Белла. Цифровая эра в развитии информационного общества вызвала к жизни очередную волну футуристических утопий техногенного прогресса, в основе которых лежит абсолютизация роли и значения ИКТ в развитии экономики. «Цифровые энтузиасты» уверены, что внедрение продвинутых технологий (блокчейн, искусственный интеллект) в экономику сможет разрешить сложные и противоречивые проблемы, возникающие в динамичном развитии социально-экономических отношений между людьми. Выдвигается тезис о том, что традиционная «экспертная» экономика, где ведущую роль играют финансовые посредники, мешает экономическому прогрессу. Она должна быть заменена краудэ-кономикой.
Либертарианцы утверждают, что ИКТ, примененные в пиринговых сетях (Р2Р), являются эффективной альтернативой вер-
тикально интегрированным иерархически организованным корпорациям индустриальной экономики. Фирма в процессе внедрения ИКТ будет превращена в сетевую структуру, которая станет неотъемлемым элементом Р2Р отношений. Либертарианский футуризм утверждает, что применение технологии блокчейн в пиринговых сетях способствует преодолению сложных проблем непредсказуемого поведения человека, действующего в условиях рыночной неопределенности. Предполагается, что использование криптовалют в пиринговых сетях трансформирует экономические отношения в прямые непосредственные отношения между производителем и потребителем. Криптовалюты надежно заменяют фидуциарные деньги и двухуровневую банковскую систему. Они исключают из экономики систему финансового посредничества коммерческих банков, а также эмиссию кредитных денег центральными банками.
Криптовалюта в пиринговых сетях способствует резкому уменьшению транзак-ционных издержек, ведет к ликвидации иерархических корпораций, выполняющих функции товарных и финансовых посредников в экономике. Использование продвинутых ИКТ ведет к тому, что программно-математические алгоритмы формализуют межсубъектные экономические отношения, что элиминирует непредсказуемость рыночных рисков. У «цифрового человека» исчезает нужда в денежно-кредитных отношениях и системе торгового и финансового посредничества. Для футуристической краудэкономики криптовалют банковские деньги - это не более чем условность, на смену которой приходит «цифровая экономика» как сфера тотальной формализации бизнес-процессов с ее автоматически действующими программно-математическими алгоритмами.
Либертарианство представляет ИКТ неким чудодейственным инструментом, применение которого в экономике радикально изменяет сущность рынка и природу человека. Предполагается, что ИКТ позволяют
создать «цифровую экономику», которая, обладая некой самостоятельной чудодейственной (прогрессистской) сущностью, вытесняет устаревшую аналоговую (традиционную) экономику, заменяя рыночные отношения системой непосредственно общественных связей.
Однако ИКТ по своему функциональному назначению не являются прогрессист-ским волшебством. «Цифровые энтузиасты» преувеличивают роль техногенного фактора в функционировании экономики, считая, что ее рыночный характер исчезает, что ведет к радикальному изменению социальной структуры общества, природы рыночной экономики и сущности человека. Мы считаем, что научно корректным является выражение «применение цифровых технологий в рыночной экономике». Некорректным представляется словосочетание «цифровая экономика, отрицающая аналоговую экономику». В рыночной экономике возникла и функционирует отрасль, производящая ИКТ для субъектов рыночной экономики. ИКТ позволяют субъектам увеличивать эффективность использования ресурсов, что оказывает влияние на преобразование смежных отраслей рыночной экономики, повышая их конкурентоспособность. Именно в этом состоит прагматическое значение ИКТ для рыночной экономики. ИКТ не может изменить природу вещей, не в состоянии разрешить комплекс сложных проблем деятельности человека на непредсказуемом рынке.
Прагматики краудэкономики исходят из функционального значения ИКТ в рыночной экономике. Они отрицают фетишистское представление футуристов об ИКТ, обосновывают необходимость использования платформенной модели бизнеса, агрегаторы которой являются гибридными субъектами финансового посредничества. Агрегаторы краудлендинговых платформ возлагают большую часть рисков на своих клиентов (сберегателей и заемщиков), налаживают прямой процесс финансирования потребностей заемщиков со стороны сбе-
регателей. Прагматики считают, что система прямого финансирования кредитором заемщика ведет к упрощению финансового взаимодействия между ними, сокращает транзакционные издержки и повышает эффективность их деятельности. Предполагается, что спонтанное функционирование финансовых рынков приведет к тому, что банковская система будет вытеснена агре-гаторами краудплатформ, которые не берут на себя бремя рыночных рисков, как это делают банки, а только технически сопровождают проведение операций по прямому финансированию субъектов.
Эмпирический опыт использования ИКТ в рыночной экономике опровергает утопизм нежизнеспособной модели футуризма, что убедительно показал в своих работах Дон Тапскотт. Использование ИКТ в футуристической борьбе против посредников и иерархических структур, являющихся фундаментальными элементами рыночной экономики, объективно породило появление новых информационных посредников (Google, Facebook, Uber, AirBnB, Amazon, Alibaba). Они, используя право собственности на капитал, создали новые модели наращивания добавленной ценности, получая в своих коммерческих интересах максимальные выгоды от применения ИКТ в рыночной экономике.
Змея не может откусить свой собственный хвост. Такова объективная реальность, о которой свидетельствует опыт сорокалетнего применения ИКТ в рыночной экономике. Прагматизм неизбежно выигрывает в рыночной схватке за ИКТ у футуризма, который штурмует небо, вместо того чтобы твердо стоять на земле.
В следующей статье речь пойдет о белорусском опыте применения цифровых технологий для развития рынка криптоактивов.
ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М. : Академия, 1999. 788 с.
2. Белл Д. Социальные рамки информа-
ционного общества // Новая технократическая волна на Западе. М. : Прогресс, 1986. С. 330-342.
3. Bell D. The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. N.Y. : Free Press, 1965. 540 p.
4. Тапскотт Дон. Электронно-цифровое общество: Плюсы и минусы сетевого интел-
лекта. Киев : ^ТПресс ; М. : Релф бук, 1999. 432 с.
5. Тапскотт Дон. Технология блокчейн. То, что движет финансовой революцией сегодня. М. : Эксмо, 2017. 270 с.
6. Тиньков О. Ю. Революция: как построить крупнейший онлайн-банк в мире. М. : Эксмо, 2019. 320 с.
СТНТУТ ШКОЛА ПРАВА Негосударственное образовательное учреждение дополнительного образования «Школа права «СТАТУТ» ЮРИДИЧЕСКИЕ СЕМИНАРЫ ДЛЯ ПРОФЕССИОНАЛОВ Телефон: (499) 956-08-65 http://www.statut.ru/ Е-таМ: post@statut.ru
Место проведения: Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), г. Москва
14.05 СПОРЫ С ПОТРЕБИТЕЛЯМИ И РОСПОТРЕБНАДЗОРОМ: актуальные вопросы правоприменительной практики в сфере ритейла
15-16.05 РИСК-МЕНЕДЖМЕНТ В ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ. Построение эффективной системы по выявлению и предотвращению корпоративных рисков. COMPLIANCE как составная часть риск-менеджмента
25.05-09.07 ОРГАНИЗАЦИЯ И ТЕХНИКА ДОГОВОРНОЙ РАБОТЫ
26-28.05 ХОЛДИНГИ: НОВОЕ В ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ. Особенности корпоративного управления в группах компаний
28.05-16.07 ДИРЕКТОР ПРОЕКТОВ ПО LEGALTECH-ИННОВАЦИЯМ и новым технологиям цифровой ЭКОНОМИКИ
01-05.06 СДЕЛКИ С НЕДВИЖИМОСТЬЮ И ОСОБЕННОСТИ РЕГУЛИРОВАНИЯ ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ: реформа земельного законодательства и обзор практики рассмотрения споров
01-02.06 РЕФОРМА ЗЕМЕЛЬНОГО И ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА: приобретение публичных земель, оборот земельных участков и комментарий изменений законодательства
04-05.06 КОМПЬЮТЕРНЫЕ ПРОГРАММЫ И БАЗЫ ДАННЫХ: регистрация, патентование, лицензии, судебная практика
08-09.06 СТРОИТЕЛЬНОЕ ПРАВО: сложные вопросы применения законодательства и судебной практики
09-10.06 АНТИМОНОПОЛЬНЫЕ НАРУШЕНИЯ: новеллы закона, правовые последствия, судебная практика
15-19.06 КИБЕРПРАВОВАЯ ШКОЛА. Курсы повышения квалификации для юристов в сфере цифрового права
15-19.06 МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОММЕРЧЕСКИЕ КОНТРАКТЫ: особенности правового регулирования и арбитражная практика
