CC BY
102
Вестник ПСТГУ. Захаров Георгий Евгеньевич,
Серия II: История. История Русской канд. ист. наук,
Православной Церкви. зав. кафедрой систематического богословия
2017. Вып. 77. С. 11—22 и патрологии, доцент кафедры всеобщей истории ПСТГУ
Российская Федерация, 115184, Москва, ул. Новокузнецкая, 23 Б, [email protected]
Церковные течения эпохи арианских споров:
*
ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИЗАЦИИ Г. Е. Захаров
Статья посвящена проблемам типологизации церковных течений IV в. Данный исторический феномен возникает в рамках длительного церковного конфликта, именуемого арианским кризисом. Используемые современниками обозначения церковных течений являются полемическими концептами и не соответствуют самосознанию их сторонников. Как в ересеологической традиции раннехристианского периода, так и в современной историографии при выделении церковных течений во главу угла ставится их богословская позиция. Однако необходимо учитывать и другие консолидирующие факторы, такие как евхаристическое общение и церковно-политическая активность. Формирование течений, как правило, было непосредственно связано с развитием института собора. Анализ источников IV в. позволяет выделить помимо обширных течений (макротечений), претендующих на вселенский или региональный консенсус, основанный на наследии одного из представительных и авторитетных соборов, также и небольшие консолидированные группы (микротечения), собирающиеся на немногочисленные соборы-совещания и постоянно координирующие свои действия в рамках церковно-политического противостояния. Микротечения могли существовать как в рамках макротечений, во многом определяя тенденции их развития, так и вне их границ. В последнем случае речь идет фактически
0 маргинальных церковных группах, сплотившихся вокруг одного или нескольких неординарных богословов, иногда даже не имевших епископского сана.
Арианский кризис IV в. традиционно описывается в историографии как противостояние церковных течений или партий, для обозначения которых используются как концепты, возникшие в полемической церковной литературе IV в. («ариане», «полуариане», «евсевиане», «омоусиане»1, «омиусиане», «аномеи», «фотиниане», «евномиане», «акакиане», «евдоксиане», «македониане» и т. п.), так и понятия, предложенные исследователями нового времени («никейцы», «новоникейцы», «омии», «неоариане»). В научной литературе церковные течения могут уподобляться политическим партиям современной эпохи2, что чрева-
* Статья подготовлена в рамках проекта «Взаимоотношения Восточных и Западных Церквей в эпоху арианских споров», осуществляемого при поддержке Фонда развития ПСТГУ.
1 Данное понятие использовалось омийскими авторами для обозначения никейцев. См., например: Dissertatio Maximini contra Ambrosium. 47: Homousianornm sectam.
2 См.: Barnes T. D. Athanasius and Constantius. Theology and politics in the Constantinian Empire. Cambridge (Mass.), 1993. P. 174. В. В. Болотов использовал для типологизации течений
то необоснованной модернизацией наших представлений о церковной истории IV в. Стоит учитывать, что в восприятии христиан того времени возникновение внутри Церкви различных течений рассматривалось как феномен исключительно негативный. Идея «многопартийности» для церковного сознания была совершенно несвойственна. Сторонники каждого из течений считали себя членами единой Церкви, а своих оппонентов — еретиками, искажающими церковное учение своими нововведениями3. Главой единой Церкви является Сам Христос4, в то время как ереси созданы теми или иными лжеучителями-ересиархами. Отсюда проистекает проблема идентификации и обозначения церковных течений. Представители каждого течения именовали себя кафоликами, а для своих противников изобретали полемические обозначения от имени реального либо мнимого основателя ереси (или раскола) или же обозначали в названии суть доктри-нальной позиции оппонентов (омиусиане, омоусиане, аномеи, пневматомахи). Естественно, подобные ярлыки не соответствовали самоназванию и самосознанию сторонников того или иного течения, но их применение было неизбежным, причем не только в церковно-полемической литературе, но и в источниках нормативного характера: церковных канонах и императорском антиеретическом законодательств е5.
В современной историографии, как правило, подчеркивается гетерогенность церковных течений, отсутствие полного богословского консенсуса между их сторонниками, шаткость самих этих объединений и расплывчатость границ между ними6. Особое внимание уделяется генезису полемического концепта «ариане»7. В то же время полный отказ от интерпретации арианского кризиса
IV в. политическую терминологию Нового времени, говоря о четырех фракциях «арианствую-щих»: «крайне левой» (аэтиане и евномиане), «левом центре» (евсевиане, евдоксиане), «правом центре» (акакиане), «крайне правой» (василиане) (см.: Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Т. IV. Петроград, 1918. С. 73).
3 См., например, послание проникейской группы участников Ариминского собора 359 г. (Hilar. Pict. Fragmenta histórica. VIII. 2—3). О традиционализме омиусиан см.: Lohr W. A. A Sense of Tradition: the Homoiousian Church Party // Arianism after Arius: Essays on the Development of the Fourth Century Trinitarian Conflicts / M. R. Barnes, D. H. Williams, eds. Edinburgh, 1993. P. 81-100.
4 Ср.: 1 Кор 1. 11-13: «Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов". Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились?»
5 Об этом см.: Лёр В. Изменчивый образ инакомыслия: ересь в раннехристианский период // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2014. Вып. 4(59). С. 9-27.
6 См., например: Williams D. H. Another Exception to Later Fourth-Century "Arian" Typologies: The Case of Germinius of Sirmium // Journal of Early Christian Studies. 1996. № 4. P. 335-357; Ayres L. Nicaea and its Legacy. An Approach to Fourth-Century Trinitarian Theology. Oxford; N. Y., 2004. P. 433.
7 См., например: Barnes M. R. The Fourth Century as Trinitarian Canon // Christian Origins: Theology, Rhetoric and Community / L. Ayres, G. Jones, eds. L.; N. Y., 1998. P. 47-67; Behr J. Formation of Christian Theology. Vol. II: The Nicene Faith. Crestwood, 2004. Pt. 1. P. 25; Gwynn D. M. The Eusebians. The Polemic of Athanasius of Alexandria and the Construction of the "Arian Controversy". Oxford, 2007.
как столкновения церковных течений делает совершенно невозможным его последовательное и целостное описание. Арианский кризис превращается, таким образом, в хаотическую «войну всех против всех», однако очевидно, что уже современниками он осознавался как конфликт не только между отдельными личностями, но и между церковными группами. В этой связи перед нами встает сложная задача выявления исторической сущности феномена церковного течения и их типологизации с учетом самосознания участников арианских споров, а также особенностей развития церковной организации в IV в.
Отправной точкой в нашем исследовании будут два замечания В. А. Лёра, не получившие в то же время, насколько нам известно, большого развития в его собственных трудах: 1) феномен церковного течения появляется именно в IV в. и тесно связан с развитием института церковного собора8; 2) само понятие особое; может использоваться для обозначения церковного течения в источниках, причем наделяться не негативным, а нейтральным смыслом9. Соотнесение церковных течений с различными формами соборной активности епископата, а также выявление в источниках понятий, которые, помимо антиеретических ярлыков, используются для обозначения участвующих в спорах церковных групп, могут позволить, на наш взгляд, построить достаточно цельную типологизацию церковных течений IV в. и приблизиться тем самым к пониманию исторического значения данного явления. В настоящей статье мы обозначим предварительные наблюдения, связанные с изучением данной проблемы, которые предполагается развить и уточнить в последующем монографическом исследовании.
Парадоксальным образом проблема развития соборного института в IV в. не относится к числу обстоятельно исследованных в современной историографии. Исследователи, как правило, сосредотачивают внимание на историческом значении отдельных соборов и их постановлений, а не на месте данной институции в рамках церковной организации. Протопр. Н. Афанасьев в своей книге, посвященной развитию церковного собора в доникейский период, утверждает, что в IV в. собор окончательно превращается в церковно-правовой институт, наделенный определенным (в зависимости от уровня) набором властных полномочий10. С подобной оценкой вряд ли можно согласиться. Большинство соборов IV в. не обладало регламентированными принципами созыва, работы и принятия решений. Их постановления воспринимались локальными Церквами не автоматически, а зависели от сложной и неупорядоченной «процедуры» рецепции, выражавшейся в соотнесении соборных решений с Преданием Церкви. Решения собора любого масштаба (даже вселенского) могли быть, в конце концов, признаны еретическими. Статус собора также зависел в большей мере не от их состава и механизмов созыва (и даже не от его самопрезентации), но от оценки степени ортодоксальности и исторического значения его решений. Со-
8 Lohr. Op. cit. P. 82.
9 Лёр. Указ. соч. С. 16. Речь идет о трактовке использованного свт. Епифанием Кипрским выражения: èv xfl ката BaoiXeiov ouvoôm (Epiphan. Panarion. 71. 1), которое немецкий исследователь считает обозначением церковного течения, лидером которого был Василий Анкир-ский.
10Афанасьев Н., протопр. Церковные соборы и их происхождение. М., 2003. С. 178.
временное деление соборов на «вселенские» и «поместные» слабо соотносится с историческими реалиями эпохи арианских споров, когда большая часть соборов была направлена на обозначение группой епископов (необязательно одного региона) своей позиции в общецерковном конфликте. В этой связи стоит согласиться с прот. Г. Флоровским, который определяет соборы IV в. не как орган церковного управления, а как «харизматическое событие»11. Естественно, речь идет о событиях особого рода, являющих собой одну из форм церковного общения и направленных, как правило, на интерпретацию церковного предания в его богословских и дисциплинарных аспектах. В силу «харизматической» и ситуативной природы церковных соборов IV в. их строгая типологизация представляется почти неразрешимой задачей. В то же время соборы используются как инструмент созидания церковных общностей различного масштаба: одни соборы претендуют на общецерковный консенсус, другие — на консенсус общезападный, общевосточный или региональный, третьи — на то, чтобы явить позицию ограниченной группы епископов12. Естественно, не все задачи, которые ставились перед соборами их участниками, оказывались исторически реализованы. В любом случае, будучи изначально призваны способствовать преодолению церковных конфликтов и защите церковного единства, соборы IV в. становятся важнейшей площадкой формирования церковных течений и инструментом церковно-политической борьбы между ними.
В современной историографии церковное течение воспринимается в первую очередь как группа епископов, разделяющих сходные богословские воззрения или, во всяком случае, заявляющих более-менее сходную позицию в богословских спорах. Отсюда возникают постановка вопроса о принадлежности того или иного церковного деятеля к определенному церковному течению исходя из анализа его богословских воззрений13 и попытки заменить полемические обозначения течений именованиями, выражающими суть их доктринальной пози-
11 Как пишет о. Георгий, «соборы IV века были все еще собраниями, созванными по случаю (occasional meetings), или индивидуальными событиями (individual events), и их окончательный авторитет был все еще обусловлен их согласием с "Апостольским Преданием"». Далее о. Георгий указывает, что соборы не рассматривались как «каноническая институция» (canonical institution), но представляли собой «обусловленные случаем харизматические события» (occasional charismatic events) (Florovsky G. The Authority of the Ancient Councils and the Tradition of the Fathers. An Introduction // Glaube, Geist, Geschichte. Festschrift fur E. Benz zum 60. Geburtstage am 17 November 1967. Leiden, 1967. S. 179).
12 Типологизацию соборов, исходя из их представительности, предлагает Ж. Годме, выделяя: 1) вселенские соборы, 2) соборы «части Империи», 3) региональные соборы, 4) провинциальные соборы, 5) соборы епископов из различных провинций, но не претендующие на вселенский статус и, как правило, созываемые императором для решения конкретных ве-роучительных и дисциплинарных вопросов, 6) соборы, связанные с важнейшими кафедрами (римские соборы и «постоянные синоды» в Константинополе), в которых участвуют епископы, находящиеся в данное время в столичном городе. Такие соборы возглавлялись, соответственно, папой Римским и архиепископом Константинополя. К сожалению, исследователь не раскрывает связь собора с феноменом церковного течения в IV в. (см.: Gaudemet J. L'Église dans l'Empire Romain (IVe-Ve siècles). P., 1958. P. 452-454).
13 См., например: Parvis S. Was Ulfila really a Homoian? // Arianism: Roman Heresy and Barbarian Creed / G. M. Berndt, R. Steinacher, eds. Farnham; Burlington, 2014. P. 49-65.
ции14. Однако нужно учитывать, что для участников арианской смуты были актуальны и другие факторы, консолидировавшие определенную группу епископов.
Во-первых, это евхаристическое общение. Так, свт. Амвросий Медиолан-ский, не склонный к анализу деталей богословских взглядов своих оппонентов, удивляется, почему евномиане и ариане (омии), при общности своих еретических воззрений, не находятся между собой в евхаристическом общении (impietate non dissonans, communione discordans, non dissimilis fraude, sed coitione discreta)15. При тенденции медиоланского епископа к отождествлению позиций всех течений, придерживающихся той или иной формы тринитарного субординационизма, он не доходит до полного отождествления между собой самих церковных течений в силу отсутствия между ними евхаристического единства.
Во-вторых, участники арианских споров выделяют помимо крупных еретических общностей, противостоящих «кафоликам» (т. е. той группе епископов, с которыми они сами находятся в общении), и небольшие группы епископов, обладающих высоким уровнем кооперации в рамках церковно-политической борьбы. Такие группы могут оцениваться негативно. Достаточно вспомнить т. н. conspiratio Амвросия, о которой пишет омийский епископ Палладий Ратиар-ский16. Речь идет о небольшой группе епископов Северной Италии, в роли несомненного лидера которой выступает свт. Амвросий Медиоланский.
Однако в церковной литературе IV в. можно встретить и совершенно нейтральные обозначения подобного рода объединений. На одно из них указывает В. А. Лёр. Церковное течение может обозначаться в этот период с помощью термина «собор». При этом речь идет не об однократном событии, а об устойчивой группе епископов, проводящих частые совещания и координирующих свои действия удаленно с помощью переписки. Так, в 366 г. к папе Либерию прибывает омиусианское посольство во главе с Евстафием Севастийским, которое передает ему послание от лица «собора православных епископов», проходившего «в Ламп-саке, Смирне и в разных других местах» (r^v otivoôov r^v yevo^évnv èv Лацфйхю ка1 èv ХцйрУА, ка1 èv èrépoiç ô^ôpoiç rônoiç rffiv ôpGoôô^wv èmoxônwv)17. Речь, очевидно, идет о серии епископских совещаний, имевших место в Малой Азии в середине 60-х гг. IV в.18, однако в источнике они представлены как один со-
14 Речь идет о противопоставлении «миаипостасного» и «дио(три)ипостасного» течений ^м.: Lienhard J. T. The "Arian" Controversy: some Сategories reconsidered // Doctrines of God and Christ in the Early Church. N. Y.; L., 1993. P. 415-437 (87-109); Brennecke H. C. Introduction: Framing the Historical and Theological Problems // Arianism: Roman Heresy and Barbarian Creed. P. 1-19.
15 Ambros. De fide. I. 44-45.
16 Dissertatio Maximini contra Ambrosium. 122. По утверждению Палладия, данная группа включает 12-13 человек (Dissertatio Maximini contra Ambrosium. 96).
17 Socrat. Hist. eccl. IV. 12; Sozom. Hist. eccl. VI. 11.
18 Сложно сказать, можно ли отождествить упомянутый Лампсакский собор с тем собором в этом городе, который в 364 г. осудил постановления омийского Аримино-Селевкийского и Константинопольского соборов 359-360 гг., противопоставив им вторую антиохийскую формулу 341 г. (Socrat. Hist. eccl. IV. 4; Sozom. Hist. eccl. VI. 7). Ссылка на собор, принявший подобные решения, вряд ли могла быть позитивно воспринята папой Либерием, сторонником никейской веры, поэтому более вероятным представляется проведение в Лампсаке двух соборов — одного в 364 г. и другого на рубеже 365 и 366 гг. Смешение этих двух соборов может
бор в разных местах19. С идеей перманентного собора-течения можно связать и практику написания уже после завершения собора текстов от лица его участников. К числу подобных документов можно отнести два послания свт. Амвросия Медиоланского, написанные после Аквилейского собора 381 г.20, а также, вероятно, послание Римского собора 378 г.21 и четвертую антиохийскую формулу 341 г.22 В том же ключе можно трактовать и то обстоятельство, что в одобренной Антиохийским собором 379 г. подборке формул, созданных на нескольких Римских соборах 70-х гг. IV в., все документы приписываются некоему «Римскому собору» в единственном числе (exemplum synodi)23. Судя по всему, именно общую позицию римского соборного течения сам папа Дамас I в своем послании к Павлину Антиохийскому обозначает с помощью термина consensus noster — «наше согласие»24. Самым простым способом обозначить небольшую консолидированную группу епископов следует признать использование местоимения «мы». Пример тому мы находим в письме свт. Василия Великого Мелетию Ан-тиохийскому, в котором он указывает на склонность свт. Афанасия Великого вступить в общение с «нами» (лрбс; тб ошафб^аь ^цту), т. е., очевидно, с т. н. «мелетианами», группой восточных никейцев — сторонников Мелетия25. Все эти примеры показывают, что в рамках широких групп епископов, объединенных относительным согласием в вере и (или) евхаристическим общением, существовали еще небольшие консолидированные группы, которые и были главными участниками церковно-политической борьбы.
Подобного рода наблюдения позволяют нам говорить о церковных течениях двух уровней:
Макротечения — большие группы епископов, основанные на относительной общности вероучительной традиции, как правило, связываемой с каким-либо одним значимым собором, претендовавшим на общецерковный (Аримино-Селевкийский собор 359 г. для омиев, Никейский собор 325 г. для никейцев (омоусиан)) или общевосточный (Антиохийский собор 341 г. для евсевиан) кон-
объяснить несоответствия между датировкой Лампсакского собора у Сократа (7-й год после Селевкийского собора 359 г.) и указанием Созомена на то, что собор проходил в то время, когда Валентиниан I покинул восточную часть Империи, чтобы возглавить западную. О датировке Лампсакского собора см.: BrenneckeH. C. Studien zur Geschichte der Homöer: der Osten bis zum Ende der homöischen Reichskirche. Tübingen, 1988. S. 207.
19 Примечательно, что, по Созомену, решение об отправлении посольства на Запад было принято не на соборе, а через обмен посланцами, путешествовавшими из города в город (So-zom. Hist. eccl. VI. 10).
20 Ambros. Ep. 8 (Maur. 14); 9 (Maur. 13) (extra collectionem). См. также: Маттеи П. К вопросу о взаимоотношениях между Амвросием и Грацианом: хронологические и исторические проблемы, связанные с трактатом «О вере»; цели и значение Аквилейского собора // Божественная власть, церковная иерархия и духовный авторитет в раннехристианской латинской традиции / Под ред. Г. Е. Захарова. М., 2016. С. 106.
21 Ambros. Ep. 7 (extra collectionem).
22Athan. Alex. De synod. 25; Socrat. Hist. eccl. II. 18.
23 Reutter U. Damasus, Bischof von Rom (366-384). Leben und Werk. Tübingen, 2009. S. 249-251.
24 Ibid. S. 355.
25 Basil. Ep. 89. 2. В таком же ключе свт. Василий использует местоимение «мы» в своем послании комиту Теренцию (Basil. Ep. 214. 2).
сенсус. При этом трактовки общей традиции могли очень сильно различаться. Так, к никейцам могут быть причислены с равным основанием и Маркелл Ан-кирсикий, и свт. Василий Великий, хотя для последнего первый был, безусловно, еретиком — своеобразным богословским антиподом Ария26. Как правило, макротечения были связаны также единством евхаристического общения, однако внутри макротечения могли возникать группы, по политическим или богословским причинам не находившиеся в евхаристическом единстве с другими его представителями. К примеру, между основной группой никейцев, связанной с престолами Рима и Александрии, а также включавшей антиохийскую общину Павлина, и мелетианами в 70-е гг. IV в. евхаристическое общение, судя по всему, отсутствовало27. Мелетиане, со своей стороны, решительно дистанцировались от таких проникейских групп, как аполлинариане, евстафиане (македониане) и маркеллиане28. От общения с другими проникейскими микротечениями отказались луцифериане (сторонники Луцифера Калаританского), обвинявшие все прочие никейские группы в слишком снисходительном отношении к епископам, вынужденно поддержавшим омийский компромисс рубежа 50-х и 60-х гг. IV в.29
Микротечения — небольшие консолидированные группы, как правило, обладавшие вероучительным согласием намного более высокого уровня, чем макротечения. Так, к примеру, внутри никейского макротечения в 60-80-е гг. IV в. можно выделить как минимум девять микротечений: римское, александрийское, павлинианское, амвросианское, мелетианское, маркеллианское, аполлинариан-ское, евстафианское, луциферианское. При этом только первые пять достигли в конце концов полного общения между собой, сформировав платформу признанной императорской властью ортодоксии как на Западе, так и на Востоке. Четыре последних оказались за рамками кафолического консенсуса.
Некоторые из микротечений были весьма активны и определяли своеобразный мейнстрим макротечения. С этой целью ими проводились многочисленные небольшие соборы, обозначавшие свою позицию в вероучительных формулах, соборных посланиях и канонах. Зачастую микротечения находились также в тесном контакте с императором. В этой связи стоит отметить попытку со стороны Констанция II на сирмийских совещаниях 358—359 гг. объединить вокруг себя сразу два микротечения: группу Урсакия Сингидунского и Валента Мурсийско-го, будущих лидеров омиев в Иллирике, и малоазийских омиусиан под предводительством Василия Анкирского30. Попытка не увенчалась успехом, поскольку епископы не были согласны в своих богословских воззрениях и не готовы были ими пожертвовать ради достижения политического компромисса. Ряд микроте-
26 Об этом см.: Lienhard J. T. Basil of Caesarea, Marcellus of Ancyra, and "Sabellius" // Church History. 1989. Vol. 58. Pt. 2. P. 157-167.
27 Главной политической причиной разделений в стане никейцев была Антиохийская схизма. Об этом явлении см. все еще не потерявшую свое значение монографию: Cavallera F. Le schisme d'Antioche (IV-V6 siècle). P., 1905.
28 Basil. Ep. 263.
29 См.: Захаров Г. Е. Луцифер, еп. Каралитанский // Православная энциклопедия. М., 2016. Т. 41. С. 688-690.
30 См.: Захаров Г. Е. Иллирийские церкви в эпоху арианских споров (IV — начало V в.). М., 2014. С. 159-178.
чений с самого начала имел маргинальный (внесоборный) характер, и за счет этого у них не было перспектив одержать победу в церковно-политическом противостоянии. Такие группы постоянно подвергались церковному осуждению и преследованиям императорской власти. Как правило, такие маргинальные группы возникали вокруг одного или нескольких экстравагантных богословов, иногда даже не имевших епископского сана. К числу маргинальных внесобор-ных течений можно отнести фотиниан, аномеев, ариан (в узком смысле, т. е. группу последователей пресвитера Ария), аполлинариан, луцифериан. Раннее соборное осуждение такого рода микротечений приводило к их изоляции и отторжению от макротечения, если они когда-либо к нему принадлежали.
В ходе церковно-политической борьбы течения могли многократно испытывать существенные трансформации. Чтобы проиллюстрировать этот тезис, проследим судьбу уже упоминавшейся группы иллирийских епископов, возглавляемой Урсакием и Валентом31. К ней принадлежали до определенного времени Герминий Сирмийский, некий Гай, а также ряд других епископов балкано-дунайского региона. В 30-е гг. IV в. Урсакий и Валент примкнули к евсевианскому макротечению, хотя, вероятно, составляли в его рамках отдельную группу, которая, в силу удаленности от восточных провинций, не входила в формировавшее евсевианское движение ядро восточных епископов (микротечение). Во второй половине 40-х гг. IV в. из-за изменений политической ситуации Урсакий и Ва-лент попытались примкнуть к никейскому макротечению, однако через некоторое время вновь перешли на сторону евсевиан. В 50-е гг. IV в. Урсакий, Валент и Герминий (возведенный на Сирмийскую кафедру в 351 г.) стали основными проводниками церковной политики императора Констанция II на западных соборах. В 357 г. они относительно четко обозначили свою богословскую позицию в арианских спорах, отделив себя как от никейцев, так и от омиусиан. Последнее обстоятельство привело к распаду евсевианского макротечения. В то же время иллирийская группа вступила в стратегический союз с церковными группами Евдоксия Антиохийского и Акакия Кесарийского. Именно этот союз, пользуясь поддержкой императора Констанция II, стал ядром нового, омийского, макротечения, оформившегося на Аримино-Селевкийском и Константинопольском соборах 359—360 гг. Однако после смерти Констанция в 361 г. координация между проомийскими микротечениями, судя по всему, ослабла. Более того, в середине 60-х гг. IV в. иллирийское микротечение распалось из-за существенных противоречий между Герминием Сирмийским, с одной стороны, и Урсакием Сингидунским и Валентом Мурсийским — с другой. Причиной разрыва стали расхождения в трактовке постановлений соборов 359 г. Для осуждения позиции Герминия Урсакий и Валент организовали в 366 г. небольшой собор в Сингиду-не. В 70-е гг. IV в. Валент, судя по всему, рассматривал возможность стратегического альянса с евномианами. Группа иллирийских омиев конца 70-х — 80-х гг. IV в., возглавляемая Палладием Ратиарским и Секундианом Сингидунским, вступившая в жесткую конфронтацию со свт. Амвросием Медиоланским, очевидно, является прямой преемницей микротечения Урсакия и Валента. Илли-
31 Подробнее об этой группе епископов, см.: Захаров Г. Е. Иллирийские церкви в эпоху арианских споров (IV — начало V в.).
рийские омии установили тесные связи с гото-фракийской омийской группой во главе с Демофилом Константинопольским32 и одновременно заметно марги-нализировались: они оказались лишены возможности созывать соборы, подверглись преследованиям проникейских императоров и в ходе антиникейской полемики радикализировали свою доктрину. В то же время даже в начале V в. омии (в лице оппонента блж. Августина еп. Максимина) будут ссылаться на решения Ариминского собора 359 г., представляя их как общецерковный консенсус33.
Означала ли победа никейцев в противостоянии с другими церковными группами в начале 80-х гг. IV в. полное исчезновение с исторической сцены феномена микро- и макротечений? Попытка Дамаса I на Римском соборе 382 г. придать всему никейскому макротечению фактически структуру микротечения, консолидировав все никейские силы вокруг Римской кафедры как единого центра, не увенчалась успехом. Если группа свт. Амвросия в большей или меньшей степени присоединилась к consensus noster Дамаса, то восточный епископат на Константинопольских соборах 381—382 гг., не разрывая вероучительного согласия и евхаристического общения с западным, заявил о своей церковно-административной независимости34. Таким образом, полного единения всех никейских сил, несмотря на восстановление евхаристического общения и достижение относительного вероучительного согласия, в сущности не произошло.
Подводя итог настоящей статье, отметим, что выделение церковных течений двух уровней (микро и макро) позволяет, на наш взгляд, существенно уточнить наши представления об истории арианского кризиса IV в. Сильной стороной данной типологизации является учет особенностей самосознания участников конфликта и развития соборного института в обозначенную эпоху. В то же время предложенная модель требует дальнейшей тщательной верификации и детализации на многообразном материале истории различных течений IV в. При этом стоит учитывать, что в исторических исследованиях, посвященных в первую очередь межличностным отношениям (всегда сложным, динамично развивающимся и неустойчивым), никакая исследовательская модель не может претендовать на всеобъясняющий характер. И любые общие исторические тенденции не перечеркивают обусловленную личностной природой человеческого общения уникальность каждой конкретной исторической ситуации.
Ключевые слова: церковное течение, раннее христианство, арианские споры, епископы, богословие, соборы, церковная организация.
32 В Dissertatio Maximini contra Ambrosium (140) Палладий Ратиарский причисляет себя к consortes Демофила.
33Aug. Conl. cum Max. II.
34 См.: Захаров Г. Е. Церковные соборы 381—382 годов и проблема поляризации западной и восточной частей позднеантичного мира // Вестник древней истории. 2015. № 2. С. 151—169.
Список литературы
Афанасьев Н., протопр. Церковные соборы и их происхождение. М., 2003. Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Т. IV. Петроград, 1918. Захаров Г. Е. Иллирийские церкви в эпоху арианских споров (IV — начало V в.). М., 2014.
Захаров Г. Е. Луцифер, еп. Каралитанский // Православная энциклопедия. М., 2016. Т. 41. С. 688-690.
Захаров Г. Е. Церковные соборы 381-382 годов и проблема поляризации западной и восточной частей позднеантичного мира // Вестник древней истории. 2015. №2. С. 151169.
Лёр В. Изменчивый образ инакомыслия: ересь в раннехристианский период // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2014. Вып. 4(59). С. 9-27.
Маттеи П. К вопросу о взаимоотношениях между Амвросием и Грацианом: хронологические и исторические проблемы, связанные с трактатом «О вере»; цели и значение Аквилейского собора // Божественная власть, церковная иерархия и духовный авторитет в раннехристианской латинской традиции / Под ред. Г. Е. Захарова. М., 2016.
C. 94-118.
Ayres L. Nicaea and its Legacy. An Approach to Fourth-Century Trinitarian Theology. Oxford; N. Y., 2004.
Barnes M. R. The Fourth Century as Trinitarian Canon // Christian Origins: Theology, Rhetoric
and Community / Ed. L. Ayres, G. Jones. L.; N. Y., 1998. P. 47-67. Barnes T. D. Athanasius and Constantius. Theology and politics in the Constantinian Empire.
Cambridge (Mass.), 1993. Behr J. Formation of Christian Theology. Vol. II: The Nicene Faith. Crestwood, 2004. Pt. 1. Brennecke H. C. Introduction: Framing the Historical and Theological Problems // Arianism: Roman Heresy and Barbarian Creed / Ed. G. M. Berndt, R. Steinacher. Farnham, 2014. P. 1-19
Brennecke H. C. Studien zur Geschichte der Homöer: der Osten bis zum Ende der homöischen
Reichskirche. Tübingen, 1988. Cavallera F. Le schisme d'Antioche (IV'-V" siècle). P., 1905.
Florovsky G. The Authority of the Ancient Councils and the Tradition of the Fathers. An Introduction // Glaube, Geist, Geschichte. Festschrift für E. Benz zum 60. Geburtstage am 17 November 1967. Leiden, 1967. S. 177-188. Gaudemet J. L'Église dans l'Empire Romain (IVe-Ve siècles). P., 1958. Gwynn D. M. The Eusebians. The Polemic of Athanasius of Alexandria and the Construction of
the «Arian Controversy». Oxford, 2007. Lienhard J. T. The «Arian» ^^roverey: some Сategories reconsidered // Doctrines of God and
Christ in the Early Church. N. Y.; L., 1993. P. 415-437. Lienhard J. T. Basil of Caesarea, Marcellus of Ancyra, and «Sabellius» // Church History. 1989.
Vol. 58. Pt. 2. P. 157-167. Löhr W. A. A Sense of Tradition: the Homoiousian Church Party // Arianism after Arius: Essays on the Development of the Fourth Century Trinitarian Conflicts / Ed. M. R. Barnes,
D. H. Williams. Edinburgh, 1993. P. 81-100.
Parvis S. Was Ulfila really a Homoian? // Arianism: Roman Heresy and Barbarian Creed / Ed.
G. M. Berndt, R. Steinacher. Farnham; Burlington, 2014. P. 49-65. Reutter U. Damasus, Bischof von Rom (366-384). Leben und Werk. Tübingen, 2009. Williams D. H. Another Exception to Later Fourth-Century «Arian» Typologies: The Case of Germinius of Sirmium // Journal of Early Christian Studies. 1996. № 4. P. 335-357.
St. Tikhon's University Review. Zakharov Georgy Evgenevich,
Series II: History. Russian Church History. Candidate of Science in History
2017. Vol. 77. P. 11—22 Head of the department of Systematical theology
and patrology, Associate Professor of the department of the World History at The St. Tikhon's Orthodox University Novokuznetskaya, 23B, Moscow 115184, Russian Federation
Church Parties in the Arian Controversy: Problems of Typologisation
G. Zakharov
This paper deals with problems of typologisation of church parties of the 4th century. This historical phenomenon arose within the framework of a long-time church conflict which is known under the name of the Arian crisis. Designations of church parties used by their contemporaries are controversial and do not correspond to the self-consciousness of their adherents. In early Christian heresiological tradition and in modern historiography, the basis for the classification of church parties is constituted by their theological stance. However, it is necessary to take into account other consolidating factors, such as the Eucharistic communion and political activity. The formation of church parties, as a rule, was directly related to the development of the synodal institution. An analysis of sources of the 4th century allows us to distinguish larger parties (macro-parties) that claimed universal or regional consensus based on the heritage of a representative and authoritative council. Alongside these larger parties, we can distinguish smaller consolidated groups (micro-parties) that assembled for smaller councils and meetings and constantly coordinated their activities with a current ecclesiastical and political confrontation. These smaller factions could exist both within the confines of some macro-party, in many respects determining the direction of its development, and outside its boundaries. In the latter case, these were marginal church groups aligned with one or more peculiar theologians, sometimes even without the episcopal rank.
Keywords: church party, Early Christianity, Arian controversy, bishops, theology, councils, church organisation.
References
Afanas'ev N., protopr., Tserkovnyesoboryiih-proiskhozhdenie, Moscow, 2003.
Ayres L., Nicaea and its Legacy.An Approach to Fourth-Century Trinitarian Theology, Oxford, New York, 2004.
Barnes M. R., "The Fourth Century as Trinitarian Canon" in: Ayres L., Jones G., eds., Christian Origins: Theology, Rhetoric and Community, London, New York, 47—67.
Barnes T. D., Athanasius and Constantius. Theology and politics in the Constantinian Empire, Cambridge (Mass.),1998.
Behr J., Formation of Christian Theology, II: The Nicene Faith, Crestwood, 2004, Pt. 1.
Bolotov V. V., Lektsii po istorii drevnej tserkvi, IV, Petrograd, 1918.
Brennecke H. C.,"Introduction: Framing the Historical and Theological Problems" , in:
Berndt G. M., Steinacher R., eds., Arianism: Roman Heresy and Barbarian Creed, Farnham, 2014, 1-19.
Brennecke H. C., Studien zur Geschichte der Homöer: der Ostenbis zum Ende der homöis-chen Reichskirche, Tübingen, 1988.
Cavallera F., Le schisme d'Antioche (IVe—Ve siècle), Paris, 1905.
Florovsky G., "The Authority of the Ancient Councils and the Tradition ofthe Fathers. An Introduction", in: Glaube, Geist, Geschichte. Festschriftfür E. Benz zum 60.Geburtstage am 17November 1967, Leiden, 1967, 177-188.
Gaudemet J., L'Église dans l'Empire Romain (IVe-Ve siècles), Paris, 1958.
Gwynn D. M., The Eusebians. The Polemic of Athanasius of Alexandria and the Construction of the "Arian Controversy", Oxford, 2007.
Lienhard J. T., "The «Arian» Controversy: some Categories reconsidered", in: Doctrines of God and Christ in the Early Church, New York, London, 1993, 415-437.
Lienhard J. T., "Basil of Caesarea, Marcellus of Ancyra, and «Sabellius»", in: Church History, 58 (2), 1989,157-167.
Löhr W. A., "A Sense of Tradition: the Ho-moiousian Church Party", in: Barnes M. R, Williams D. H., eds., Arianism after Arius: Essays on the Development ofthe Fourth Century Trinitarian Conflicts, Edinburgh, 1993, 81-100.
Löhr W. A., "Izmenchivyj obraz inakomysliya: eres' v rannekhristianskij period", in: Vest-
nik PSTGU. Seriya Istoriya, Istoriya Russkoj Pravoslavnoj Tserkvi. 4(59), 2014, 9-27.
Mattei P., "K voprosu o vzaimootnosheni-yah mezhdu Amvrosiem i Gratsianom: hronologicheskie I istoricheskie prob-lemy, svyazannye s traktatom «O vere»; tseli I znachenie Akvilejskogo sobora", in: Zakharov G. E., red., Bozhestvennaya vlast', tserkovnaya ierarhiya I duhovnyj avtoritet v rannekhristianskoj latinskoj traditsii, Moscow, 2016, 94-118.
Parvis S.,"Was Ulfila really a Homoian?", in: Berndt G. M., Steinacher R., eds., Arianism: Roman Heresy and Barbarian Creed, Farnham, Burlington, 2014, 49-65.
Reutter U., Damasus, Bischof von Rom (366— 384). Leben und Werk, Tübingen, 2009.
Williams D. H., "Another Exception to Later Fourth-Century «Arian» Typologies: The Case of Germinius of Sirmium", in: Journal of Early Christian Studies, 4, 1996, 335357.
Zakharov G. E., Illirjskie tserkvi v ehpohu ari-anskih sporov (IV- nachalo Vvv.), Moscow, 2014.
Zakharov G. E., "Lucifer, ep. Karalitanskij ", in: Pravoslavnaya entsiklopediya, 41, Moscow, 2016, 688-690.
Zakharov G. E., "Tserkovnye sobory 381382 godov I problema polyarizatsii zapad-noj I vostochnoj chastej pozdneantichnogo mira", in: Vestnik drevnej istorii., 2, 2015, 151-169.
