CC BY
59
Церковнославянизмы в письмах преподобного оптинского старца Льва (Наголкина): характер употребления и типология
В.В. Каширина
В становлении и развитии русского литературного языка большую роль сыграл церковнославянский язык, преемник старославянского, языка славянских переводов греческих книг, выполненных святыми равноапостольными Константином и Мефодием. Обогащая язык, славянизмы вошли в лексический и грамматический строй русского языка и стали его составной частью. В научной литературе рассматривается характер и значение употребления старославянизмов в художественных произведениях, однако практически не изучено употребление церковнославянизмов в письменных произведениях духовных лиц ХУ1П-Х1Х вв., хотя такая работа помимо характеристики художественных достоинств, позволит выявить степень бытования церковнославянизмов в письменной речи.
Объектом нашего рассмотрения стал корпус писем-автографов преподобного оптинского старца Льва (Наголкина) 1841), основателя старчества в Оптиной Пустыни, к своим духовным чадам1. Хронологические рамки переписки: 1822-1836 гг.
По воспоминаниям современников, старец обладал ярким, выразительным языком, в котором яркость и меткость народных выражений соседствовала с книжной стройностью и правильностью славянского языка. «В разговоре старца замечалась какая-то резкая особенность, только ему одному свойственная. Совокупляя духовную силу слов Писания с краткословным, но выразительным русским народ-
Каширина В.В. - кандидат филологических наук, преподаватель ПСТБИ, докторант ИМ ЛИ.
ным наречием, он попеременно растворял одно другим, где находил это полезным. Понижая и возвышая тон речи, иногда же, по мере надобности, изменяя и самый голос, он сообщал слову своему особенную силу, так что оно падало прямо на сердце, производя в каждом приличное действие: одного утешало в скорби, другого возбуждало от греховного оцепенения, одушевляло безнадежного, разрешало от уз отчаяния, заставляло повиноваться и веровать неверующего; кратко - могло человека плотского обратить на путь духовной жизни, конечно, искренно ищущего его»2.
Такая же выразительность характерна и для писем старца; нередко создается впечатление, что это устная речь, зафиксированная на бумаге. Наряду с разговорными элементами, в письмах много церковнославянизмов. Это объясняется тем, что старец был начитан в святоотеческих творениях и часто переписывал труды учителей Церкви. Приведем несколько строк из письма от 28 августа 1823 г.: «Еще в дополнение с самой Ладоги начала побаливать поясница, и уже девятый день наступает, болит. Но слава Премилосердому Богу, браздами и уздою востязающего не приближающихся нас к Его благоутробию и покровительству, поелику я омраченный и оскверненный и бием мало чувствую от помрачения ума моего и нечувствия» (л. 9).
Графика и орфография писем не упорядочена. Однако в этом нельзя видеть только неоформленность орфографических правил в начале XIX столетия. Для языка писем характерны не только разговорные и диалектные формы, но прежде всего формы и графические приметы церковнославянского языка. Многие формы при публикации писем будут унифицированы в соответствии с современными орфографическими правилами и навсегда «потеряны» для читателя. Именно последнее обстоятельство и стало одной из причин нашего обращения к теме исследования.
Основное влияния церковнославянского языка проявилось в графике, лексике и грамматическом строе писем.
В области графики
1) Преобладающее написание под титлами слов, обозначающих священные понятия: Бог, Иисус Христос, Господь, Богородица.
2) Характерное для церковнославянского языка написание IV (омеги) и V (ижицы) в корнях слов, заимствованных из греческого языка: Гюсиф®, Ьмнникш, О^ин®.
3) Характерное для церковнославянского языка написание IV (омега) в окончаниях неизменяемых частей речи (наречиях, предлогах, союзах, частицах и междометиях): с&тю,
ТЛКЮ, АКИ).
Преобладающим является славянское написание предлога и приставки «от»: о(т)мстити, о(т)ветствовать, а также IV (омеги) в приставках: ожесточение, очищение.
Восклицательное междометие «о» оформляется везде со знаками диакритики, как в церковнославянском языке: «со дабы Всемилостивый и Велико даровитый Господь даровал вам всесильною и всемогущею своею помощию встретить высокоторжественный праздник Живоначальной Троицы и Сошествия Святаго Духа!» (л. 15).
В области морфологии Имя существительное
1) Частотное употребление формы звательного падежа, особенно в начале писем: «предостопочтеннейшая сестро Акулина Ивановна...» (л. 54).
2) Распространены церковнославянские окончания для форм творительного падежа множественного числа существительных I склонения: «...воспоминая Самого Спасителя пречистыми усты изреченныя...» (л. 52). Для существительного «уста» характерна и церковнославянская форма предложного падежа множественного числа: «а во устех и во уме держати меч духовный...» (л. 48 об.).
3) Форма дательного падежа множественного числа существительных I склонения часто оформляется со свойственной церковнославянскому языку омегой: 5/ченикиш, г^иш.
4) Существительные женского рода, относящиеся к III склонению церковнославянского языка, в формах предложного падежа множественного числа сохраняют окончания церковнославянского языка: «...видно, в мыслех своих тайно осуждала и зазирала...» (л. 52 об.), «.. .в заповедех Божи-их всесовершеннаго предуспеяния...» (л. 53 об.).
Местоимение
1) Употребление формы личного местоимение 1 лица единственного числа в устойчивых оборотах: аз многогрешный.
2) В родительном, винительном падежах личных местоимений сохраняются окончания церковнославянского языка типа мене, себе: «Боже сохрани и подумать так немощной связать себе безо всякой нужды» (л. 23 об.-24). Такие формы частотны, причем нередко с конечной буквой ять.
3) У личных местоимений III лица мужского рода прослеживается тенденция сохранения графического оформления родительного падежа единственного числа с конечной омегой: противу ещ.
Имя прилагательное
1) Сохраняются падежные окончания церковнославянского языка при существительных, обозначающих священные понятия: «...в самой праздник Успения Пречистыя Богородицы. ..»(л. 9).
2) Нередко формы прилагательных мужского рода родительного падежа единственного числа оформляются как в церковнославянском языке с окончанием на омегу: «А чтобы вас вразумлять и поучать, но да еще обличать и востяговать в тонкостях, и либо в чем понуждать вас, Боже мене избави, ниже когда-либо и подумать о сем, да вы, кажется, довольно видели и на опыте от мене недостойнаго и грубагщ» (л. 32 об.).
3) Преобладающее употребление церковнославянского окончания для формы мужского рода именительного падежа множественного числа - ии: непотребнии. Однако в дру-
гих формах окончания прилагательных множественного числа сохраняют нормы старой русской орфографии: «Со-кратя, пребываем с нашим достодолжным высокопочитани-ем, таковою же и преданностию, ваши премилостивейшей нашей благотворительницы покорныя слуги и недостойные богомольцы, многогрешнии иеросхимонахи...» (л. 15 об.).
Г лагол
1) Начальная форма глагола с окончанием на ти: нуди-тися, молитися, тщатися.
2) Распространено употребление глаголов архаического спряжения в личной и безличной формах: «...я почти не имам, что Вам рещи...» (л. 53).
В области лексики
Частотное употребление слов, связанных преимущественно с богословскими понятиями, а также лексических значений слов, характерных для славянского языка: десница, вина (в значении «повод») и т.д.
Построение многих предложений связано, на наш взгляд, с особенностями синтаксического строя церковно-славянского языка: «Но как вы еще млады и неопытны в таковых вражиих нападениях на нас, хотящих сими крепкими исполинами наши души связавши и попленивши, ввергнуть в свой погибельный ров отчаяния...» (л. 48).
Отмеченные особенности, конечно же, не выражают всего своеобразия языка писем оптинского старца, однако могут послужить некоторым ориентиром для специалистов, готовящих к изданию письма духовного содержания.
1 НИОР РГБ. Ф. 213. К. 75. Ед. хр. 1. Далее в примерах дается ссылка только на листы этого дела.
" Житие оптинского старца Леонида (в схиме Льва). М., 1994. С. 80.
Тенденции в употреблении тире в конце XX - начале XXI века
И.А. Долматова
Наблюдения над практикой применения пунктуационных знаков в современной печати, особенно периодической, где новые веяния быстрее всего дают о себе знать, показывают, что ныне действующие правила несколько уже устарели и нуждаются в уточнении.
Н.С. Валгина1
В последние годы все больше внимание исследователей привлекает тире - знак, многозначность которого так растет, что оно успешно конкурирует с двоеточием, запятой в различных синтаксических конструкциях (например, тире ставится на месте двоеточия в бессоюзном сложном предложении с причинно-следственными, пояснительными отношениями; также ставится там, где по действующим правилам должна стоять запятая или не должно быть никакого знака).
Проанализируем случаи употребления тире вместо других знаков препинания.
В качестве иллюстративного материала используются примеры как из художественных произведений, так и из текстов газетно-публицистического стиля.
1. Тире вместо двоеточия.
Смешение в употреблении тире и двоеточия отмечал еще Л.В. Щерба2 в 1935 году.
Долматова И.А. - выпускница ПСТБИ, преподаватель кафедры славяно-русской филологии, аспирант МПГУ.
