CC BY
42
ББК ТЗ (2Р36) 614-7 УДК 94 (470)
О. А. Новикова
ЦЕНЗУРА РАДИОВЕЩАНИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1930-х ГОДОВ (НА МАТЕРИАЛАХ ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ)
О. A. Novikova
CENSORSHIP IN BROADCASTING IN THE SECOND HALF OF 1930s. (ON THE BASIS OF CHELYABINSK REGION MATERIALS)
В статье проанализирован механизм партийного и ведомственного контроля за радиовещанием Челябинской области во второй половине 1930-х годов. Автор обосновывает выводы о том, что на фоне возросшего партийно-государственного влияния произошло ужесточение цензуры, в том числе и одного из важнейших ее объектов — радио. Усиление партийногосударственного влияния выражалось также и в партийном контроле деятельности непосредственно самих цензурных ведомств.
Ключевые слова: политическая цензура; партийно-государственный и идеологический контроль; радиовещание; обллит; партийный комитет ВКП(б).
There is an analysis of the mechanism of the party and departmental control for the broadcasting in Chelyabinsk region in the second half of 1930 years. The author grounds resume that on the ground of increased party-governmental influence there was toughening of censorship also of one of its main objects — radio. Hardening of party-governmental influence was also expressed in a party control for the activity of ingeniously censorial agencies.
Keywords: political censorship; party-governmental and ideological control; broadcasting; the All-Union Communist Party of Bolsheviks party committee.
Проведение масштабных сталинских преобразований в 1930-е годы требовало основательного идеологического фундамента, строительство которого велось различными способами и с привлечением разного рода сил и средств. Одним из таких средств в этот период стала цензура, задававшая определенные рамки жизни миллионов людей. С ее помощью у людей формировали «единственно правильные» мировоззренческие установки, представления о враждебности окружающего мира и счастливом, «справедливом» советском общественном строе. Перед радиовещанием стояли сложные задачи пропаганды коммунизма. Радио было зависимым от необходимости держать слушателя в состоянии некой эйфории и восторженности от его принадлежности к самому «лучшему» и «передовому» строю.
В данной статье Советская цензура рассматривается как деятельность соответствующих государственных ведомств, созданных для реализации партийных директив (в первую очередь идеологических постановлений), как партийный политический и идеологический контроль этих ведомств, а также контроль над всей системой производства и движения информации. Также анализируются вопросы партийного и ведомственного контроля за радиовещанием во второй половине 1930-х годов.
С момента появления радиовещания партийногосударственные руководители подчеркивали его исключительное значение и задачи в области построения коммунистического общества. А. В. Луначарский писал о «волшебной» и «чу-
десной» силе радио, которое в скором будущем создаст нечто вроде «пан-психеи», то есть глубокое единодушие людей с коммунизмом1. Он считал, что радио благодаря произносимому слову, очень сильно влияет на людей и отмечал «огромную быстроту» впечатлений, «входящих в психику людей»2.
Первым решением о введении цензуры радио можно считать решение ЦК ВКП (б) «О радиоцензуре», принятое в 1925 г. Цензурному ведомству-Главлиту было поручено немедленно приступить к контролю радиовещания, руководствуясь приложенной инструкцией. Инструкция содержала перечень различных форм контроля. Прежде всего это — политический контроль Главлита над работой радиовещательных организаций; учреждение института уполномоченных Главлита, отвечающих за политическую сторону работы радиовещательных организаций. Всем учреждениям, занимающимся радиовещанием, предписывалось регистрироваться в органах Главлита. Также вводился контроль микрофонных материалов, предназначенных к подаче в эфир и, наконец, последующий контроль трансляции докладов и прений, происходивших на съездах, конференциях и т. д.3.
В 1931 г. принимается новое «Положение о Главлите», официально возложившее на органы Главлита обязанности осуществления предварительного и последующего контроля над радиовещанием4. После создания Челябинской области (1934 г.) контроль областного радиовещания осуществляли преимущественно отделы Челябинского Обкома
О. А. Новикова
ВКП(б) и местное цензурное ведомство — Обллит. В одном и секретных циркуляров «О контроле над радиовещанием» Главлит рекомендовал местной сети учреждений усилить цензурный контроль деятельности радиовещательных узлов и станций. В документе указывалось, что органы Литов (низовых цензурных органов, местных учреждений Главлита) допускают случаи, когда радиопередачи оставались неохваченными контролем5. Однако на счет цензоров Челябинской области «записать» данное замечание было бы неверным.
В области цензуры радиовещания активная деятельность была развернута начальниками Гор/ Райлитов, в частности Челябинским, Магнитогорским, Златоустовским, Каменским и рядом других. В ноябре 1934 г. новый начальник Магнитогорского управления по делам литературы и издательств отчитывался начальнику Челябинского Обллита тов. Шмелеву о фактах изъятия из программы концертов на радио ряда жанровых музыкальных произведений, запрещенных согласно утвержденным спискам Главлита. В частности, из программы концертов на радио, исполняемых местным музыкальным ансамблем, начальник магнитогорского Горлита изъял такие опереточные попурри как «Сильва», «Баядерки» «Марица». Он поручился, что примет все меры контроля в целях недопущения исполнения запрещенных музыкальных произведений по радио. «Имея у себя на квартире контрольную радиоточку, сумею проверять...» — писал начальник Магнитогорского цензурного ведомства6.
В этом же году т. Пошляков—начальник Каменского райлита сообщал в Обллит о наличии четырех радиоузлов в районе и о том, какие требования он предъявляет к их работе: «...все без исключения, поступающие к микрофону материалы мной просматриваются и штампуются»; «потребовал от заврадиоузлом завести тетрадь работы микрофона, в которой должно быть указано точное с какое по какое время работал микрофон, кто читал материал, содержание материала»7. Тогда же Челябинское областное управление по делам литературы и издательств обязало Горлиты и Рай литы проконтролировать хранение в несгораемых ящиках в течение года наравне с секретными документами всех материалов, оглашенных через микрофон. Кроме того, обязательной процедурой становится опечатание микрофона печатью Гор\райлита в те часы, когда радиоузел не работает8. Осуществляя цензорский контроль радиовещания, начальник Златоустовского горлита Климов сообщал в районный партийный комитет о конфискации микрофона радиостанции г. Златоуста по причине отсутствия на месте ответственного редактора радиовещания во время работы микрофона. Кроме того, он сообщал, что со стороны Горлита для редактора радиовещания инструктаж не проводился. В связи с этим нарушением микрофон будет возвращен только тогда, когда эти недостатки будут ликвидированы. Также Климов указал на необходимость повседневного контроля над радиопередачами9. Таким образом, с 1934 г. на местах реальному цензурному контролю подвергались тексты радиопередач и других микрофонных материалов, также отслеживалась работа у микрофона и
присутствие уполномоченных лиц (ответственных редакторов) во время радио-эфиров.
Социально-экономические перемены в стране, отход от политики НЭПа, утверждение режима абсолютной власти И.В. Сталина подразумевали предельную концентрацию функций в руках вождя и партии. Вполне естественно, что радио как одно из важнейших средств массовой пропаганды, как оперативный канал движения информации со второй половины 1930-х годов начинает контролироваться партией жестче. С 1936 года в роли местных цензоров радиовещания кроме руководителя областного радиокомитета, уполномоченных и начальников Облллита, Горлитов/Райлитов выступают и так называемые контрольные комиссии. Направлявшиеся от органов партии контрольные комиссии, занимались обследованием работы всего областного радиовещания, в том числе анализом деятельности самих уполномоченных Литов. Комиссии устанавливали такие недостатки радиовещания как наличие политических ошибок в словах (упоминание имен врагов народа, контрреволюционеров, оговорки, искажающие смысл фраз, оглашение секретных сведений и другое). В ходе одного из «обследований» деятельности работников областного вещания в 1936 г. бригада проверяющих г. Москвы отмечала, что «почти не один уполномоченный радио-узлов не занимается освещением состояния политического, экономического и культурного в районе». Проверяющие сообщали, что зачастую по радио передавали «статьи из устаревших газет и журналов» (г. Магнитогорск, г. Копейск, г. Кыштым и др.)10.
Звучащее по микрофону слово должно было строго вписываться в рамки государственной идеологии. Материал, передаваемый по радио, увязывался с проходящими хозяйственно-политическими компаниями, большое внимание уделялось освещению стахановского движения промышленных объектов, освещалась жизнь и успехи колхозов-передовиков11. Репортажи с мест социалистической стройки и передовых колхозов должны были звучать для рабочих и крестьян жизнеутверждающе. Поэтому советскому труженику «микрофоны доносили» радостные, позитивные высказывания и настроения участников репортажей-ударников социалистического труда, колхозников образцовых коллективных хозяйств. Цензоры, просматривая микрофонный материал и эфирную сетку, подчеркивали необходимость делать больше передач внестудийных — из цеха, с рабочих мест и квартир стахановцев, наполнять эфир передачами, связанными непосредственно с выступлениями колхозников и стахановцев у микрофона12. Подобные передачи, по мнению властей, должны были содействовать распространению и внедрению коммунистических ценностей в обществе. По мнению уполномоченных партийных комитетов ВКП(б) и Обллита, большой урон делу распространения и внедрения этих ценностей наносили многочисленные срывы запланированных радиопередач, взамен которых ставились граммофонные записи или просто зачитывались газетные статьи и даже целые книги13. Особенно это касалось отмены передач, связанных с освещением вопросов социалистического соревнования, нового советского быта, советского
Исторические науки
человека-труженика, ударника, колхозника.
Обблиты пытались установить даже очередность подачи материала в эфир. Цензор Свердловского облита Трухановский призывал к большему контролю радио и отмечал, что необходимо учитывать общий «тон» радиопрограммы. Уполномоченный также отметил, что прочитанный в позитивном, воодушевляющем ключе доклад о социалистическом соревновании и коллективных субботниках, «не должен продолжаться мрачной песней «Замучен тяжелой неволей»14. Подобный случай несоблюдения «тональности» был зафиксирован в 1937 г. в Облрадиокомитете. Цензоры расценили его как «ошибку музыкального сектора», давшего в эфир веселую музыку в дни смерти Карпинского и Горького15. Можно согласиться с С. А. Диановым, считающим, что работе органов цензуры оказывали определенное противодействие сотрудники радиовещания16. В поддержку этой точки зрения приведем в пример факт сопротивления цензорам Обллита со стороны работников связи. Сотрудник Облрадиокомитета А. С. Немихина выразила резкое несогласие с уполномоченным Челябинского лита, «забраковавшим» 9-ю классическую симфонию Бетховена как «похоронную». Свое несогласие по данному решению она подкрепила ссылкой на то, что «забракованное произведение» звучало на 8 Съезде Советов, а также тем, что именно его готовят к XX годовщине Октября17.
Фактом ужесточения партийного контроля над радио можно считать создание в 1936 г. главной редакции микрофонных материалов вследствие чего местные радио-комитеты получали уже утвержденные тексты радиопередач. Ужесточение контроля выражалось также и в отмене радиоперекличек. 29 октября 1937 г. ЦК ВКП(б) издает приказ за номером 511 «О запрещении радиоперекличек»18.
О строгом подчинении Обллита Обкому ВКП(б) во второй половине 1930-х годов свидетельсвуют факты обязательного оповещения Обкома о каких-либо кадровых перестановках во всех местных органах цензуры. Обллит в 1939 г. отметил наличие «ненормальностей» во взаимоотношениях низовых органов цензуры с районными комитетами ВКП(б), и указал на случаи, «когда производятся переброски работников в ущерб цензурной работе и без ведома Обкома ВКП(б) и Обллита»19. Для предупреждения возможных «политических ляпсусов» (ошибок политического характера) у микрофона, весь эфирный матераил подлежал обязательной проверке. С 193 9 года приказом № 45 «О порядке сдачи микрофонных материалов» устанавливался строгий временной порядок сдачи микрофонных материалов в секторы выпуска. Так, например, «по сектору агитации и пропаганды» материал должен был быть сдан за 36 часов; для передач, связанных с выступлениями у микрофона устанавливалось крайнее время сдачи — за 8 часов; для «музыкального сектора» (оперы, трансляции концертов) это время составляло — 48 часов20.
Низовыми органами цензуры не менее чем Обллит руководили парткомы и партбюро. Один из методов воздействия — это путь создания первичных партийных организаций при учреждениях. Среди
членов партийных организаций были люди, особо «болевшие» за «правое» дело партии. Именно они «вскрывали» и доносили обо всех недостатках в работе определенных лиц и учреждения в целом до партийных органов. Так, например, парторг и редактор «Последних известий» в Челябинском Облрадиокомитете собирала компромат на Председателя Облрадиокомитета А. Г. Савоськина, а с 1936 г. неустанно писала жалобные, уличающие письма и докладные записки в партийные органы различного уровня21.
Несмотря на ужесточение партийного контроля в области цензуры радиовещания, во второй половине 1930-х годов имели место и случаи формального партийного «участия» в области цензурной политики. Партийные комитеты не всегда извещали цензурные ведомства о своих практических действиях или планах. Решениями райкомов ВКП(б) уполномоченные цензурных ведомств, в том числе и цензоры радио могли быть отправлены в командировки, что порой приводило к «оставлению микрофона», отсутствию «должного контроля за очередным радио-эфиром, вследствие чего имели место случаи «трансляции заграничных радиостанций, разглашения сведений секретного характера»22.
Таким образом, цензура радиовещания во второй половине 1930-х годов, пройдя стадию становления, значительно ужесточилась и усилилась параллельно процессу роста партийно-государственного влияния. Реальному цензурному контролю подвергались тексты, содержание всех радиопередач и структура эфира, был установлен порядок отбора и подачи материала в эфир. С 1935 г. последовал целый ряд постановлений ЦК ВКП(б), вводивших строгие идеологические и политические рамки радиовещания. В роли цензоров выступали как специализированные государственные ведомства — Главлит (на местах — Обллиты и сеть низовых органов цензуры), так и местные партийные комитеты, которые также осуществляли контроль деятельности самих цензурных ведомств.
Одной из выявленных нами специфичных черт контроля областного радиовещания явилось то, что цензоры сталкивались с противостоянием, несогласием работников радиовещательных организаций. Именно партийно-государственные руководители определяли, каким быть радио. Партия определяла пределы цензуры радио, которая должна была его превратить в надежный инструмент и средство, с помощью которых будет достигаться поставленные задачи формирования нового мировоззрения советского человека.
Примечания
1. Луначарский А. В. Культура СССР и значение радио // История советской радиожурналистики: документы, тексты, воспоминания. 1917—1945 гг. М. : Изд-во МГУ, 1991. С. 95.
2. Там же. С. 93.
3. Горяева Т. М. Радио Росси. Политический контроль радиовещания в 1920—1930-х годах. Документированная история. М.: РОССПЭН, 2009. С. 81—82.
4. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. Р-577. Оп. 2. Д. 22. Л. 9.
5. Там же. Д. 23. Л. 27.
О. А. Новикова
6. Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. П-496. Оп. 1. Д. 3. JI. 9.7 Там же. Л. 20.
8. Там же. Л. 22.
9. Там же. Ф. П-225. Оп. 1. Д. 550. Л. 246.
10. Там же. Ф. П-288. Оп. 1. Д. 677. Л. 18, 19.
11. Там же. Л. 9,10.
12. Там же. Л. 10.
13. Там же. Ф. П-288. Оп. 1. Д. 677. Л. 18, 19.
14. История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М.: РОССПЭН, 1997. С. 305.
15. ОГАЧО. Ф. П-2144. Оп. 1. Д. 1. Л. 116, 117.
16. Дианов С. А. Крепкая узда пролетарской диктату-
ры: органы Главлита на Урале в 1922—1941 гг. Пермь : Пермский гос. пед. ун-т, 2010. С. 125.
17 ОГАЧО. Ф. П-2144. Оп. 1. Д. 1. Л. 105, 106.
18 История советской радиожурналистики: документы, тексты, воспоминания. 1917—1945. М. : Изд-во МГУ, 1991. С. 62.
19 ОГАЧО. Ф. Р-496. Оп. 4. Д. 4. Л. 16.
20 Приказ № 45 по ВРК при СНК СССР «О порядке сдачи микрофонных материалов» // История советской радиожурналистики: документы, тексты, воспоминания. 1917—1945. М.: Изд-во МГУ, 1991. С. 62—63.
21 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 1. Д. 677. Л. 24; П-2144. Оп. 1. Д. 1. Л. 3, 4 (об.), 17, 56—57, 63—64, 119.
22. Там же. Л. 34—44.
Поступила в редакцию 17 февраля 2011 г.
НОВИКОВА Оксана Андреевна, в 2009 г. окончила ЮУрГУ, историк; аспирант кафедры «История» ЮУрГУ; научные интересы: история цензуры в России. E-mail: [email protected]
NOVIKOVA Oksana Andreevna in 2009 graduated from South Ural State University (SUSU), she is a historian; a post-graduate student of the History Department of SUSU; research interests: censorship history in Russia. E-mail: lavoro-oksana@ yandex.ru
