CC BY
94
сматривает также возможность назначения руководителей местных администраций через заключение контрактов. В этой связи следует обратиться к истории. Положительное сходство с существующей у нас моделью муниципального управления мы находим в дореволюционной России, в системе, когда городом управлял Голова. Причем за исполнение городского бюджета он отвечал лично своим личным имуществом. Депутаты работали на общественных началах, а депутатство считалось скорее благородной и почетной обязанностью, чем местом работы.
Правовому регулированию на областном уровне подлежит и сфера межмуниципально-го сотрудничества. В основу такого сотрудничества должен быть положен принцип добровольности. Органы местного самоуправления вправе осуществлять межмуни-ципальное сотрудничество. Представляется, что в Федеральном законе следует установить и обязанность, в определенных случаях, по осуществлению межмуниципального сотрудничества. Не будем забывать, что реформа проводится в интересах людей.
Поскольку в новом законе эти вопросы не отрегулированы, в области не проведена работа по подготовке и подписанию соглашений о взаимодействии и сотрудничестве между соседними муниципальными образо-
ваниями - городами и районами. На сегодняшний день заключено пять таких соглашений. Соглашения предусматривают осуществление взаимодействия и сотрудничества в решении многих важных вопросов местного значения, в том числе в организации оказания на территории муниципальных образований скорой медицинской помощи, первичной медико-санитарной помощи в амбулаторно-поликлинических и больничных учреждениях, совместного использования других объектов социальной сферы, утилизации и переработки бытовых и промышленных отходов, развитие объектов коммунально-бытового назначения, обеспечение жителей услугами водоснабжения и ряд других вопросов местного значения.
Творческий подход к реализации Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» на региональном уровне позволит обеспечить конституционные права граждан, сделать муниципальный уровень власти более эффективным, что, несомненно, будет способствовать укреплению Российской государственности, повышению качества жизни людей.
Поступила в редакцию 29.03.2005 г.
ЦЕНТРИЗМ КАК МЕХАНИЗМ ПОДДЕРЖАНИЯ РАВНОВЕСИЯ СИСТЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
В.Н. Громов
Gromov V.N. Centricity as a mechanism of maintaining the balance of the system of political relations. The article surveys different views of the issue and concludes that the wider the centrist space, the narrower the sphere of political conflict.
Практически во всех партийных системах присутствует культурно-политическое измерение, отражающее взгляды на идеологию развития социума. Оно отражает еще одну линию размежевания в рамках «лево-правого» континуума. В этом случае под категорию «правых» принято относить партии, которые стремятся к сохранению национальных и государственных традиций
того или иного общества. «Левые» силы, напротив, ориентированы на отказ от старого в пользу будущего и олицетворяют силы реформации, прогресса и преобразований.
В результате, получается четырехполюсная конфигурация партийно-политического спектра. В ее рамках можно выделить следующие политические силы:
- либералы-прогрессисты (экономически «правые» и «левые» политически);
- либералы-консерваторы (экономически и политически «правые»);
- социалисты-консерваторы (экономически «левые» и политически «правые»);
- социалисты-прогрессисты (экономически и политически «левые»).
На практике эта модель, как правило, реализуется через противостояние двух основных блоков - «правых» либералов-кон-серваторов и «левых» социалистов-прогрес-систов. Соперничество республиканцев и демократов в США, консерваторов и лейбористов в Великобритании, ХДС и СДПГ в Германии, «Объединения в поддержку республики» и Социалистической партии во Франции - служат наглядной иллюстрацией такой модели.
Особая роль в этой многомерной системе принадлежит «центру», который выступает в виде своеобразной «точки отсчета» проблемных измерений, источника устойчивости и равновесия всей системы. Его нельзя установить произвольно, но с большой долей вероятности можно фиксировать границы центристского пространства.
Центристское пространство - это пространство сглаживания противоречий между полярными блоками политического спектра. Оно возникает не вне соперничающих лагерей, а внутри каждого из них. Как отмечают исследователи, центристское пространство -это «как бы малое пространство внутри большого, представленное теми же силами, что и большое, но только в той их части, которая тяготеет к диалогу и взаимопониманию» [1].
Тем не менее, центристское пространство - это не зона абсолютной «конвергенции» политических позиций. Оно выступает в качестве организующего и стабилизирующего элемента системы. Чем шире границы центристского пространства, тем уже сфера острого политического конфликта. Это, в свою очередь, является признаком стабильности и устойчивости не только партийной системы, но и политической системы общества в целом [2].
Такая трактовка политического «центра» восходит к теоретическим разработкам
Э. Шилза и Ш. Эйзенштадта. Так, Э. Шилз в своей статье «Центр и периферия» указыва-
ет, что любое общество имеет в своей структуре центральную зону [3]. При этом отмечается, что центральная зона общества не связана с географическими или геометрическими характеристиками - это пространство производства и распространения ценностей и верований. Также центр общества - это пространство действия, это структура деятельностей, ролей и людей в сети социальных институтов.
Так называемое «большое общество», по мнению Шилза, представляет собой некоторую совокупность взаимосвязанных подсистем: экономики, системы статусов, политики, системы родства и институтов, ответственных за производство ценностей и так далее. Каждая из подсистем, представленная некоторым числом организаций, имеет свою элиту, состоящую из групп и отдельных индивидов. Элиты принимают решения о конкретных действиях, основываясь на общих ценностных стандартах, которые образуют центральную систему ценностей общества.
Таким образом, по Шилзу, центральная система ценностей и есть центральная зона общества, потому что, во-первых, общество остается взаимосвязанным, поддерживая ее, и, во-вторых, потому что она поддерживается правящими элитами. При этом сама центральная система ценностей определяет субординацию элит, ролей и типов активности.
Ш. Эйзенштадт отмечает: «Построение центров означает на макросоциальном уровне создание фокуса институционализации в символических и организационных аспектах социальной жизни, формирование места, где организационные характеристики и проблемы соединяются с макрообразцами смысловых значений» [4].
Центральная зона обладает упорядочивающей и смыслополагающей функцией, которая осуществляется в результате кристаллизации вокруг нее специфических компонентов, - подчеркивает Ш. Эйзенштадт. Первым из этих компонентов является то, что Эйзенштадт называет «концепцией общества», это основание, посредством которого достигается упорядочивание общественной системы в соответствии с заложенными в ней принципами, социального и культурного опыта, а также ее институционализация в макросоциальном масштабе. Второй компонент «центральной зоны» - это модель путей
легитимизации власти на макросоциальном уровне. При этом особенно важно, отмечает Ш. Эйзенштадт, определение сначала коллективной, организационной цели общественной системы, которая, в свою очередь, определяет более частные, в том числе политические цели общества.
Использование концепции «центральной зоны» при объяснении феномена политического центризма позволяет расширить значение этой политологической категории. Центризм благодаря этому получает не только институциональное и функциональное наполнение, но и идейно-ценностное содержание, выступая при этом центральным и организующим элементом межпартийной конкуренции.
Формат и статус центристских партий напрямую зависит от характеристик партийной системы. Так, существенно отличаются границы центристского пространства при классической двухпартийной системе и в различных многопартийных системах.
При двухпартийной системе существуют две сильные политические партии, которые задают тон в избирательном процессе и могут претендовать на статус правящей. Другие партии, действующие в рамках политической системы, практически обречены на постоянное поражение на выборах, участвуя в них самостоятельно. Еще одной чертой двухпартийной системы является передача власти от одной партии другой. Классическими примерами бипартизма являются партийные системы Великобритании и США. В Великобритании избирательный и политический процесс контролируется консерваторами и лейбористами, в США - республиканцами и демократами.
При бипартизме для партий «центра» нет необходимого поля деятельности. Несмотря на то, что центристский сектор политического спектра определенным образом структурирован и укомплектован, степень его эффективности остается крайне низкой, так как он не может выступить в качестве сплоченной «третьей силы» в избирательном процессе. Как отмечает в своей книге «Политика, партии и выборы в Америке» американский политолог Дж. Бибби, «третьи партии» периодически возникали на горизонте американской политики, но все они, как правило, уходили в тень после завершения избира-
тельной кампании - разваливались или поглощались одной из крупных партий1.
В Великобритании «третья партия» существует с 1988 года, когда путем объединения либералов и социал-демократов была образована Либерально-демократическая партия. Эта структура прочно обосновалась в центре политического спектра, но так не смогла стать эффективным участником избирательного процесса. Отметим, что союзу либералов и социал-демократов с 1980 года на парламентских выборах удавалось дважды заручиться поддержкой примерно двадцати процентами избирателей, но завоевать сколько-нибудь значительного количества мест в палате общин они получить не смогли (в 1983 году союзники получили 23 парламентских мандата, в 1987 году - 22) [6, 7].
Таким образом, центристское пространство в условиях бипартизма может быть представлено в виде точки, к которой тяготеют соперничающие партии. В многопартийных системах центристское пространство не только хорошо структурировано, но и оформлено содержательно, то есть его субъекты являются носителями определенной, центристской субкультуры, которая, в свою очередь, четко определяет их электоральные границы и социальную основу. Тем не менее, политический «центр» в условиях многопартийности также имеет разный статус и выполняет различные функции. Можно выделить как минимум три исторические модели политического центризма - германскую, итальянскую и французскую. Встречаются и другие менее значимые вариации, но они характеризуются низкой устойчивостью практик межпартийной конкуренции.
Германская модель политического центризма характеризуется наличием структурированного центристского пространства, выступающего в политическом процессе в качестве «третьей силы». В современной политической системе Германии ведущую роль играют три политические силы: блок Христианско-демократический союз - Христиан-ско-социальный союз (ХДС/ХСС), Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) и
1 Средний процент голосов избирателей, полученных «третьими партиями» на президентских выборах за период с 1892 по 1992 год, составил 12 процентов. Средний показатель голосования коллегии выборщиков не превысил 22 голоса. Подробно см. [5].
Свободная демократическая партия (СвДП) (Эволюцию и подробный анализ современной партийной системы Германии см. [8]). В идеологическом плане позиции двух ведущих партий страны традиционно складывались как «правые» - ХДС/ХСС, которые во главу угла ставили экономическую эффективность и свободу предпринимательской деятельности, и «левые» - СДПГ, которые боролись за идеи социальной справедливости и предлагали избирателям обширный пакет социальных программ. Место в «центре» традиционно занимает Свободная демократическая партия Германии, небольшая по численности, но значимая тем, что она добавляла голосов своим союзникам по коалиции и тем самым помогала победившей партии сформировать парламентское большинство. В 1949-1956, 1961-1966, 1982-1998 годах СвДП входила в правящую коалицию с ХДС/ХСС, в 1969-1982 годах - с социал-демократами.
С. Леванский отмечает особенность германской партийной системы - смена правящей партии происходила не в итоге чистой победы оппозиции, а в результате перехода СвДП от сотрудничества с одной крупной партией к союзу с ее основным политическим оппонентом [9]. Иными словами, она корректировала курс своего «большого партнера». При этом причины смены политического союзника всегда были весьма весомыми и оправданными в глазах большинства избирателей СвДП соответствующего периода. Так, в 1969 году свободных демократов развели с ХДС/ХСС разногласия по «новой восточной политике». В 1982 году СвДП рассталась с социал-демократами из-за принципиальных расхождений по вопросам регулирования экономического развития страны и масштабов снижения социальных расходов бюджета.
Такая позиция политического «центра», выступающего на правах «третьей силы» активным и влиятельным участником политического процесса, стабилизирует и упорядочивает партийно-политическую систему страны. «Лавирование» между противоборствующими лагерями способствует их постепенному сближению, тем самым расширяя границы центристского пространства.
Принципиально иная система политического «центра» сложилась в послевоенной
Италии. В исследовательской литературе она получила название «режим Христианско-демократической партии», которая занимала центристскую нишу в партийном спектре страны, позиционируя себя как «межклассовую партию центра» [10-12].
Центризм ХДП выражался в балансировании между социальным консерватизмом и социальными уступками. В результате она была вынуждена приспосабливаться, вступать в сговоры, создавать коалиции с другими политическими силами. Многие из них фактически стали придатком ХДП. С 1947 по 1963 годы христианские демократы правили страной в коалиции с различными небольшими правоцентристскими и центристскими партиями - Итальянской социал-демократической партией, Итальянской республиканской партией, Итальянской либеральной партией. В 1963-1972 годах партнерами ХДП по левоцентристской правящей коалиции были Итальянская социалистическая партия, социал-демократы и республиканцы. На протяжении 1970-х и последующих годов христианские демократы избирали различные комбинации правого или левого центра либо формировали правительства меньшинства. Так или иначе, ХДП за годы своего послевоенного господствующего положения вплоть до начала 1990-х годов во многом определяла лицо современной Италии со всеми его положительными и отрицательными характеристиками. Но свою электоральную базу христианские демократы с годами неуклонно растрачивали. Если в 1948 году на парламентских выборах ХДП получила 48,5 процента голосов избирателей, а на последующих выборах около 40 процентов, то влияние партии в 1980 - начале 90-х годов стало резко падать. В 1979 году на выборах ХДП получила 38,2 процента голосов, в 1983 году -32,9, в 1987 году - 34,3, в 1992 году - 29,7 процента (Полную подборку электоральной статистики см. в [13]).
Наряду с причинами внутрипартийного характера падению общественной популярности христианских демократов способствовала неустойчивость существующей в стране модели межпартийной конкуренции, точнее сказать, в фактическом отсутствии ее как таковой. Внешне единый политический центр, формально объединяющий под лейблом ХДП многие разрозненные политические
силы, не стабилизировал, а расшатывал партийно-политическую систему. Политика
«центризма», проводимая христианскими демократами и ведущая к определенной инерционности и политическому застою, толкала страну к масштабному кризису демократии, - отмечает А. Амплеева [14]. Организационно слабый и внутренне разрозненный «центр», в свою очередь, способствовал укреплению фланговых структур.
Суть французской модели политического центризма заключается в том, что основой межпартийной конкуренции является противостояние двух соперничающих политических группировок, образованных в рамках центристского пространства.
Одна из особенностей расстановки сил в партийной системе современной Франции заключается в том, что здесь нет ни одной влиятельной партии, которая стремилась бы занять центристские позиции. Все французские партии по существу разделились на два больших противоборствующих лагеря - правоцентристский и левоцентристский. Важнейшими партиями «правого» лагеря являются Союз за президентское большинство (бывшее Объединение в поддержку республики), Союз за французскую демократию и Объединение в поддержку Франции. «Левый» центристский фланг объединяет Социалистическую партию Франции и Французскую коммунистическую партию [15, 16].
Необходимо отметить, что в начальный период существования Третьей республики во Франции центристский сектор политического спектра был представлен самостоятельными партийными структурами - радикалами и радикал-социалистами, которые противостояли традиционным «левым» и «правым» [17-19]. С. Берстейн в своей работе «История партии радикалов» отмечает, что французские радикалы активно провозглашали себя «левыми», но на практике были центристской партией, которая с момента своего возникновения стремилась стать правительственной партией и достигнуть консенсуса между либеральным капитализмом и коллективистским социализмом. Также он подчеркивает, что с 1924 по 1939 год партия французских радикалов являлась элементом стабильности политической жизни, потому что ее почти постоянное присутствие в правительствах сглаживало «лево-правые» пере-
косы социально-экономических курсов
фланговых партий.
Период Четвертой и Пятой республики во Франции - это время постепенного политического угасания партии радикалов. Этому, как отмечает Г. Канинская, во многом способствовала трансформация социальноэкономической структуры послевоенной Франции, лишившая центристов социальной базы, что отразилось на результатах их участия в выборах [17]. Кроме этого, все более ощутимым стали тенденции к поляризации центристского пространства, которые большинство французских исследователей увязывают с трансформацией избирательной системы. В частности, связь между электоральной системой и партийной структурой подчеркивал в своих работах знаменитый французский социолог М. Дюверже, отмечая, что мажоритарная избирательная система относительного большинства способствует установлению в стране двухпартийное™. Пропорциональное представительство, наоборот, благоприятствует процветанию многопартийности. При этом мажоритарные выборы в два тура, по словам М. Дюверже, приводят к объединению нескольких партий в две коалиции [20].
Универсальность «законов Дюверже» подчеркивал и американский политолог М. Уоллерстайн. В частности, он отмечал, что количество партий при системах пропорционального представительства в среднем выше, чем при мажоритарных системах относительного большинства. Принцип пропорционального представительства никак не влияет на количество партий, а принцип относительного большинства, наоборот, губит малые партии [21].
Действие этих законов на практике прослеживается достаточно четко. Британский и американский бипартизм во многом поддерживается мажоритарной системой относительного большинства, французская двухблоковая партийная система - двухтуровой мажоритарной системой, а центризм германского образца - пропорциональной электоральной формулой. Необходимо отметить, что в утверждении той или иной модели политического центризма кроме действующей избирательной системы большую роль играют исторические, национально-культурные и иные факторы. Немаловажное значение име-
ет и тип утвердившейся в данной стране политической системы и, прежде всего, ее режимных характеристик. В частности, принято считать, что президентские режимы в целом неблагоприятны для развития партий и сочетаются преимущественно с двухпартийными системами. В свою очередь, президентско-парламентские модели разделения властей в сочетании со смешанной электоральной формулой благоприятствуют развитию многопартийности [22].
Таким образом, современный политический спектр представляет собой многомерную систему с множеством проблемных измерений для позиционирования политических партий. Четырехполюсная конфигурация партийно-политического спектра может быть использована в качестве рабочей модели, объединяющей социально-экономические и культурно-политические линии размежевания. Особая роль в этой многомерной системе принадлежит центристскому пространству как механизму поддержания ее устойчивости и равновесия. Чем шире границы центристского пространства, тем уже сфера политического конфликта.
1. Алексеева А., Городецкий А., Гусейнов А., Межуев В., Толстых В. // Свободная мысль. 1994. № 4. С. 5.
2. Партии и партийные системы современной Европы. М., 1994.
3. Шилз Э. // Американская социология: перспективы, проблемы, методы. М., 1972.
4. Эйзенштадт Э. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999. С. 80.
5. Бибби Дж.Ф. Политика, партии и выборы в Америке. М., 2000.
6. Политическая система Великобритании. М., 1984.
7. Фролов В.П. // Новая и новейшая история. 2003. № 4.
8. Партии и партийные системы в современной России и послевоенной Германии: сб. матер. рос.-германского «круглого стола». М. - Ростов н/Д., 2004.
9. Леванский С. // Полис. 1998. №2.
10. Гайдук В.П. Христианская демократия в Италии (1960-70-е годы). М., 1985.
11. Лисовский Ю.П. Италия от фашизма к демократии: трудные пути послевоенной перестройки. М., 1990.
12. Попов Л.Б. Соотношение сил и политическая борьба в Италии (1976-1990). М., 1990.
13. Выборы во всем мире. Электоральная свобода и общественный прогресс. Энциклопедический справочник / сост. А.А. Танин-Львов. М., 2001.
14. Амплеева А.А. Христианско-демократическое движение в Западной Европе и России (аналитический обзор). М., 2001.
15. Ковлер А.И. Франция: партии и избиратели. М., 1984.
16. Арзаканян М.И. Де Голль и голлисты на пути к власти. М., 1990.
17. Канинская Г.Н. Радикалы и радикализм в послевоенной Франции (1945-1995): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 1999.
18. Канинская Г.Н. // Новая и новейшая история. 2001. № 6.
19. Рубинский Ю.И. // Мировая экономика и международные отношения. 1970. № 11.
20. Дюверже М. Политические партии. М., 2000.
21. Уоллерстайн М. // Полис. 1992. № 6.
22. Леппхарт А. // Полис. 1995. № 2.
Поступила в редакцию 12.04.2005 г.
