CC BY
248
ИСТОРИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
УДК 1(091)101.2
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
В статье исследуется центральное понятие философии И. Берлина — «ценностный плюрализм». Рассматривается историко-философская модель Берлина «просвещение / контрпросвещение» и понятие «горизонт ценностей», которое приобретает особый смысл в контексте отрицания абсолютных ценностей и признания возможности волевого выбора. Эта идея — «минимально универсальный принцип» и смысловая область, в пределах которой могут изменяться цели и нормы отдельного человека. Проводится анализ современных дебатов в современной политической философии вокруг проблемы «ценностный плюрализм —
о.л. Г рановская
западные ценности». г
Ключевые слова: И. Берлин, постпросвещение, контрпросвещение, ценностный плюрализм, релятивизм, публичная рациональность.
Актуализированная в работах Берлина проблема ценностного и гносеологического плюрализма вызывает в современном обществе острые дебаты о том, насколько совместимы различные концепции блага: христианство, либерализм, ислам и др. Эта проблема особенно актуальна для западных либеральных обществ в наши дни, когда в результате глобализации западная цивилизация постоянно сталкивается с проблемой конфликта ценностей и представлений о благе. «Проблема Берлина» оказывается в центре внимания современных философов и политологов прежде всего в контексте происходящих на наших глазах столкновений либеральной цивилизации и ислама. Последние события в редакции журнала «Шарли Эбдо» — трагическое свидетельство несоизмеримости и несовместимости ценностей и принципиальной «конфликтности» современного мира.
Одна из главных задач Исайи Берлина как «историка идей» состояла в том, чтобы показать, совместимы ли — и если да, то в какой степени, — плюсы просвещения и «контрпросвещения» (коммент. 1).
Берлин пытался отказаться от подавляющего «инструментального» разума просвещения, но при этом сохранить разум саморефлексирующий. Основную антиномию его модели можно сформулировать сле-
© Грановская О.Л., 2015
15
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
дующим образом: мы можем сохранить [либеральные] ценности нашей культуры лишь за счет признания их радикальной несовместимости и соответственно — радикальной невозможности их полного осуществления.
Берлин называл себя либеральным рационалистом, поскольку верил в возможность рационального познания общества. Необходимой основой социальной жизни, где неизбежно сталкиваются несовместимые ценности, считал разумный компромисс, а не разгул иррациональных эмоций. Подходящим средством разрешения противоречий не может быть бунт или насилие, лучше, если человек будет основываться на толерантности и разумном компромиссе.
Понимание человека лежит в основе наших представлений о ценностях, этике и политике. Человеческая природа для Берлина — это не то, что должно быть открыто или осознано (субстанциализм), а то, что постоянно изобретается людьми посредством выбора (активизм), и по своему содержанию она имманентно многообразна, а не универсальна или всеобща. Такая позиция сближает Берлина с экзистенциализмом.
История показывает: нет никакой постоянной по своему содержанию человеческой природы, есть чрезвычайно изобретательные существа, обладающие огромным культурным разнообразием. Берлин утверждал, что самодеятельная человеческая природа появляется в результате использования человеком способности выбора, который не может быть объяснен какой-либо детерминистской схемой. Человек создает разнообразные и равноправные формы жизни посредством способности выбирать. В деле самосозидания значение выбора огромно, поскольку по крайней мере некоторые формы культурного многообразия рождаются из выбора между несовместимыми ценностями.
Значение, какое Берлин придает свободному выбору, основному средству самосозидания человека, сближает его, правда, с большими оговорками, с романтическим волюнтаризмом (коммент. 2). Экспрессионизм и волюнтаризм философии романтизма укрепляют плюрализм Берлина, помогают ему разрушать философскую антропологию просвещения, унаследовавшего идеи классического субстанциализма и рационализма. Консерваторы неустанно критикуют Берлина, чьи идеи они понимают как коктейль из квазианархизма и романтизма. С их точки зрения, Берлин редуцирует понятие свободы к неограниченной воле, которая, разумеется, требует политического управления.
Таким образом, Берлин экстраполирует свою теорию радикального выбора, которую он считает верной для объяснения поведения отдельных личностей, на уровень жизни цивилизаций и народов. Радикальный выбор — это выбор, осуществляемый без рациональных ориентиров, гарантирующих «верный» выбор либо оправдывающих ошибочный.
Поскольку предельные цели обречены на перманентную междоусобицу, мы вынуждены совершать драматический выбор между конфликтую-
16
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
щими целями и элементами единой цели. В истории такие потери часто необратимы: ценные культурные формы утрачены навсегда. Они существуют лишь в виде следов, оставленных в культурных артефактах. Они утрачены отчасти потому, что их носители сами созданы историей, то есть обладают исторической сущностью...
Сколь бы разноплановыми ни были эссе и исторические скетчи Берлина, все они (или почти все) пронизаны идеей одновременно тривиальной и обладающей колоссальным потенциалом, в том числе и разрушительным. А именно идеей культурного плюрализма, или плюрализма ценностей. На фоне экзистенциального опыта Берлина, приобретенного в России, формируется концепция трагического либерализма неизбежного конфликта и невосполнимых потерь в борьбе имманентно противостоящих друг другу ценностей. Согласно Берлину, главная задача по-человечески достойного общества — поддерживать ненадежное равновесие, которое предупреждает возникновение отчаянных ситуаций и невыносимых выборов. Там, где интересы автономны, личности и их объединения свободны.
Плюрализм, являясь фундаментальной мировоззренческой позицией Берлина, оказал влияние не только на его аксиологическое учение (теория ценностного плюрализма), но и на все творчество в целом. Под влиянием этой позиции сформировалась берлиновская концепция свободы, его либерализм в целом, который именно благодаря теории ценностного плюрализма приобрел агональный характер. Эта позиция повлияла на понимание Берлиным исторического процесса, на его философскую антропологию, которую можно назвать плюралистической, на методологию науки, в которой Берлин придерживался антиредукционистских взглядов.
Берлин считал, что все концепции, противоречащие плюрализму, будь то концепция естественной науки истории, концепция детерминизма в истории или в человеческом поведении, концепция всеобщей истории и многие другие, являются не только неосуществимыми на практике и противоречащими нашему опыту, но и концептуально неверными, алогичными, так же как идея совершенного общества.
Основную предпосылку западной этической и политико-философской традиции с античности и до наших дней можно выразить следующей формулой: конфликты ценностей в принципе разрешимы и могут быть решены раз и навсегда.
С самого момента возникновения западной интеллектуальной традиции считалось, что все истинные блага совместимы. Более того, согласно платонической концепции Блага: все истинные блага не только совместимы друг с другом (то есть имеется в виду, что в идеальных обстоятельствах они могут быть одновременно реализованы, вместе достигнуты), но так или иначе одно благо может влечь за собой или предполагать другое благо.
17
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
Идею «Единого» Платона развил Плотин. Абсолютное Единое у Плотина — причина всего, и все стремится к конечному соединению с этим Единым путем преодоления инаковости. Похожую идею единства добродетелей мы находим в телеологии Аристотеля — ни одна истинная форма человеческого процветания, во всяком случае в лучшей человеческой жизни, не может конфликтовать с другой истинной формой или вытеснять ее. Высшее благо для человека, согласно Аристотелю, заключается в разумной деятельности души.
Эта монистическая концепция добродетели основывается на классическом представлении о рациональности, согласно которому все осмысленные вопросы должны иметь один и только один истинный ответ. Согласно аристотелевской теории этики, моральное суждение является разновидностью практического силлогизма, в котором истинные посылки обязательно должны давать в качестве умозаключений правильные суждения.
С этой точки зрения трагические дилеммы, конфликты благ являются недоразумениями и ошибками нашего понимания, а не характером этической реальности. Аристотелевская концепция рациональности не была аберрантной для греческой философии, этой концепции придерживались Сократ и многие другие мыслители. Общим для всех было одно предположение: считалось возможным, во всяком случае теоретически, сделать набросок совершенного общества или совершенного человека, достаточно только определить, насколько конкретное общество или человек отступают от заданного идеала.
Хотя, как писал Берлин, «эта вера в окончательный объективный ответ не была абсолютно всеобщей» [6, р. 425—426] — существовали сомневающиеся (некоторые софисты и скептики Древней Греции (например, Карнеад), мыслители Возрождения (Монтень и Макиавелли), Лейбниц и Руссо), которые считали, что нельзя что-то приобрести, при этом ничего не потеряв, все же главное направление западной традиции почти не подверглось влиянию этого фундаментального сомнения.
Наиболее яркое выражение эта идея получила в философии Гегеля, который мечтал переустроить мир на разумных началах всеобщности (тотальности) и гармоничного единства. По мнению Берлина, этот «замковый камень классической арки» первым начал разрушать «контрпросветитель» И. Гердер [6, р. 425—426].
Эта фундаментальная монистическая концепция является не только греческим наследием западной традиции, но и ее христианским наследием. В христианстве «аксиология растворилась... в теологии» [4, с. 11]: все ценности для религиозного сознания совместимы в Божестве, а этические и практические дилеммы посюсторонней жизни теоретически разрешимы при помощи ссылки на волю Божью.
С точки зрения христианства не может быть никакой изначальной моральной трагедии, необратимой утраты ценностей или конфликта ис-
18
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
тин, поскольку допустить это значит нарушить провиденциальный порядок и уничтожить саму возможность теодицеи. Греческая и христианская концепции сходятся в доктрине естественного закона, согласно которой все истинные нравственные запросы не могут вступать в неразрешимый конфликт.
Ни одно учение такого рода не признает самостоятельную ценность многообразия, поскольку многообразие влечет за собой конфликт ценностей и непреодолимое противоречие между идеалами равно добродетельных людей. Однако, по мнению Берлина, «плюрализм человечнее, потому что он не лишает людей — во имя отдаленного и непоследовательного идеала — того, что сами они считают в своей жизни незаменимым» [9, р. 242].
Ценностный монизм, холизм, всеединство, с точки зрения Берлина, теоретически несостоятельны и практически порочны. «Не все Великие Блага могут жить вместе. Это — концептуальная истина» [8, р. 11].
Основателем теории ценностного плюрализма, подорвавшей основы западной рациональности, Берлин считал Н. Макиавелли: «...унифицированная монистическая модель является центром всех направлений традиционного рационализма — религиозного и атеистического, метафизического и научного, трансцендентального и натуралистического, который был основной характеристикой западной цивилизации. Это тот фундамент, на котором была построена западная мысль и форма жизни и который Макиавелли, кажется, расколол. Конечно же такая великая трансформация не может произойти благодаря действиям одного человека. Это изменение вряд ли могло произойти в стабильной социальной и этической системе; многие, помимо него — средневековые номиналисты и секуляристы, гуманисты эпохи Возрождения, — бесспорно, подложили свою долю динамита... но Макиавелли зажег бикфордов шнур» [7, р. 67—68].
Одна из основных характеристик берлиновской мысли — отрицание перфекционизма, то есть учений, признающих возможность (хотя бы теоретическую) достижения совершенного общества. По мнению Берлина, стремление к совершенству, характерное для верующих в системы догматиков, всегда ведет к бесчеловечности и неминуемой утрате свободы [8, р. 16]. Он не соглашался с тем, что истинные блага, или подлинные добродетели, являются необходимо или фактически таковыми, что их мирное существование есть единственно возможное состояние человеческой жизни.
Согласно Берлину, многие ценности (понимаемые им как высшие цели, к которым люди стремятся ради них самих и для которых все остальное является средством) конфликтуют и конкурируют. Более того, он не соглашался с тем, что, если эти конфликты возникают, их всегда можно уладить посредством применения некоего рационального стандарта или метода. Человеческие блага не только часто несовместимы, но и несоизмеримы. В этом состоит суть знаменитой берлиновской доктрины ценност-
19
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
ного плюрализма. Согласно этой доктрине, плюрализм проявляется на трех различных уровнях.
1. В рамках одной этической системы. Согласно Берлину, в рамках нравственности или поведенческой модели, подобной либеральной, всегда будут возникать конфликты основных ценностей, которые не могут быть разрешены посредством теоретического или практического разума. Например, в рамках либеральной нравственности свобода и равенство, справедливость и благосостояние признаны абсолютными благами. Берлин утверждал, что в реальной жизни эти блага часто приходят в противоречие, конкуренция является их сущностной характеристикой, а конфликты между ними не могут быть улажены при помощи какого-то единого стандарта [10, р. 241—242].
В отличие от американского философа Дворкина, считавшего основной либеральной ценностью идею равенства [3, с. 44—57], Берлин считал, что такой ценностью является идея свободы как предоставления возможности. Однако притязания свободы никогда не могут быть абсолютными, неизбежно приходится разменивать свободу другими ценностями, «каждая из незыблемых, но несовместимых ценностей должна чем-то поступиться» [10, р. 198], и это благоразумно. «Свобода, — писал Берлин, — может быть ограничена ради социального благосостояния, чтобы накормить голодных, прикрыть обнаженных, приютить бездомных, оставить место для свободы других, позволить осуществить правосудие и справедливость» [8, р. 10].
2. В рамках одной ценности. Каждая из ценностей, согласно Берлину, внутренне комплексна и имманентно плюралистична, содержит в себе конфликтующие элементы, некоторые из них являются несоизмеримыми. Так, свобода, по Берлину, даже негативная, состоит из конкурирующих и несоизмеримых свобод [8, р. 234—235].
Например, свобода информации и свобода конфиденциальности часто приходят в противоречие и содержат в себе несоизмеримые элементы. То же самое можно сказать о равенстве, которое состоит из соревнующихся равенств, таких как, например, равенство возможностей и равенство результатов. Все эти блага не являются гармоничными единствами, а содержат в себе конфликты и несоизмеримости.
3. На уровне культурных форм. Различные культурные формы, согласно Берлину, будут создавать только им свойственные этические системы и шкалу ценностей, несомненно, содержащие множество общих черт, но признающие различные и несоизмеримые добродетели и концепции блага [8, р. 7]. Даже если в различных системах признаются одинаковые или схожие добродетели, то ранжируются они по-разному. И не существует никакого всеобщего стандарта, «архимедовой точки», посредством которой ценности и добродетели, признанные в различных культурных традициях, могут быть уравновешены и сопоставлены [1, с. 203—204].
20
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
Этот вид несовместимости ценностей я бы назвала культурным плюрализмом, однако его иногда ошибочно называют культурным релятивизмом — точкой зрения, согласно которой человеческие ценности всегда являются принадлежностью отдельной автономной культурной традиции и не могут быть объектом рациональной оценки или критики.
Таким образом, ценностный плюрализм Берлина охватывает все три возможные формы или уровни этических противоречий.
В этической системе любой степени сложности и уровня развития существует множество противоречий, так что человек, согласно Берлину, всегда будет находиться в затруднительном положении перед лицом практических дилемм. Поскольку любая сложная этическая система признает несовместимые по своей природе блага, то сама идея, что один человек может реализовывать все эти блага, одновременно является концептуально и логически непоследовательной.
Любая сложная этическая система будет постоянно создавать для своих участников моральные дилеммы и конфликты ценностей, которые не могут быть разрешены посредством разума. Сама идея гармонии ценностей без каких-либо потерь нелогична.
Существуют другие версии ценностного плюрализма, менее радикальные, но и менее интересные, нежели берлиновская, которые признают множественность благ, признают, что они часто несовместимы, но отвергают рациональную несоизмеримость благ.
Другими словами, эти теории ценностного плюрализма могут с точки зрения логики опровергать монизм, согласно которому существует одна высшая ценность и все ценности необходимо совместимы и гармоничны, но в то же время утверждать, что все разнообразие благ может быть предметом рационального суждения, оценки и ранжирования. Эта более «слабая» доктрина ценностного плюрализма, в отличие от берлиновской, не содержит в себе тезиса рациональной несоизмеримости ценностей.
В подобных либеральных теориях конфликты ценностей рассматриваются как аномалии. Примерами авторов, чьи идеи подпитываются представлениями об утраченном «совершенном обществе», можно считать Ханну Арендт или Аласдара Макинтайра. Последний, например, считает, что имеющие место ценностные конфликты вытекают из неадекватности современных концепций личности и социальности. Это, в свою очередь, обусловлено ситуацией, в которую современное общество повергло своих членов, в частности, из-за экономики массового производства и социальной разобщенности, чего не было в эпоху, когда производство не выходило за пределы домашних хозяйств. В связи с этим Г. Гаттинг иронично замечает: Макинтайр, похоже, готов пожертвовать современными свободами и процветанием ради преимуществ досовременных практик.
Вслед за Берлиным многие либеральные мыслители начинают рассуждать с позиций плюрализма. Так, неоаристотелик Макинтайр отмечал, что
21
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
современное либеральное общество не располагает возможностями правового разрешения конфликта, интерпретируемого как конфликт между благоприобретенным [earned entitlement] и базовыми потребностями [basic needs]. Как пример он приводит типичный правовой конфликт между X, который считает несправедливым повышение налогов с целью компенсации издержек на социальные пособия (ибо он вынужден отдавать деньги, которые законно заработал), и Y, который считает это необходимым для устранения социального дисбаланса, возникшего в результате несправедливого распределения ресурсов. Однако такая риторика предполагает возможность улаживания конфликта и разрешения дилеммы.
Говоря о плюрализме ценностей, Берлин имеет в виду нечто иное, а именно невозможность отыскания того или иного внешнего принципа или регулятора, позволяющего соизмерить два конкурирующих блага. В берлиновской мысли присутствует ярко выраженный волюнтаристский элемент. Как заметил М. Фриш: «Идея свободного осуществления воли, или возможности свободного волеизъявления, хотя и не сформулирована им (Берлиным. — О.Г), отчетливо и несколько завуалирована, является одной из основных тем его политической философии» [12, р. 430].
Выбор не рационален, отчасти трагичен, практический и «чистый» разум не может помочь в его осуществлении, следовательно, выбор всегда действие. Этот волюнтаристский, экзистенциальный элемент отличает либерализм Берлина практически от всех форм либерального рационализма.
Волюнтаризм дополняет реализм ценностей — обращение к публичным практикам в ситуации радикального выбора не может помочь принять решение. В то же время Берлин считал, в отличие, например, от раннего Сартра или Фихте, что роль воли в жизни человека всегда ограничивается миром коллективных человеческих практик и наличием общечеловеческих ценностей. Выбор является способностью личности, чья идентичность всегда частично унаследована и сформирована языком и формой жизни, которая случайно является ее формой. Берлин считал, что волюнтаризм, отрицающий само понятие общечеловеческих ценностей, чрезвычайно опасен, поскольку их отрицание иногда вселяет в отдельные народы дух национализма и агрессивного шовинизма.
В центре внимания Берлина находится понятие «общечеловеческий горизонт ценностей», которое приобретает особый смысл в свете отрицания абсолютных ценностей и признания возможности волевого выбора ценностей. Этот «горизонт ценностей» можно определить как «минимально универсальный принцип», как некий набор целей и норм, свойственных всем людям, и как смысловую область, в пределах которой могут изменяться цели и нормы отдельного человека.
В современной политической философии широкое обсуждение идеи плюрализма приняло форму дискуссии по поводу соотношения «либера-лизм/плюрализм». Поскольку либерализм покоится на фундаменте уни-
22
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
версальных ценностей и прав человека, который разрушается релятивизмом, эти дебаты также пересекаются с дискуссиями на тему «плюрализм и релятивизм». Совместим ли либерализм с плюрализмом и демократией? Совместима ли демократия с либерализмом? Насколько универсальны эти понятия? Такие вопросы занимают теоретиков либерализма всех его современных разновидностей. Одни участники дебатов, поддерживая плюрализм, считают, что релятивизм несовместим с либерализмом, другие, напротив, — что либерализм слишком универсален и абсолютен и, таким образом, несовместим с плюрализмом.
Ценностный плюрализм — подрывная идея, противоречие, заложенное в основу либеральных теорий, как плюралистических (в терминологии Дж. Грея — недогматический либерализм), так и универсалистских. Эта идея развивается одними философами в сторону радикального плюрализма, неоконсерватизма [2] и агонального либерализма [5], другими — в сторону объективизма (универсализма). Если радикальное крыло либеральной мысли приходит к релятивистской идее modus vivendi (временного соглашения) и к отрицанию согласия по поводу либеральных принципов, то объективисты (Гауз) ищут возможность социальной конвенции на основе универсальных и объективных принципов, разума, делиберации, или оправдания.
Комментарии
1. В современной Берлину философии «контрпросветительство» было представлено такими именами, как Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Герберт Маркузе, Мишель Фуко, Юрген Хабермас. Объектом критики этих философов была рациональность эпохи Просвещения. Но если Хорк-хаймер, Адорно, Фуко, признавая несостоятельность «инструментальной» рациональности просвещения, считали несостоятельным проект просвещения в целом, то Берлин и Хабермас пытались сохранить коммуникативную, саморефлексирующую рациональность.
2. Оговорки эти связаны с тем, что Берлин постоянно говорит о существовании общих категорий человеческой мысли. Важно отметить, что, в отличие от кантовского, утверждение Берлина не метафизично, а антропологично и исторично.
Литература
1. Берлин И. Джамбаттиста Вико и история культуры // Берлин И. Философия свободы. Европа. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 186— 206.
2. Грей Дж. Поминки по Просвещению. Политика и культура на закате современности. М.: Праксис, 2003. 300 с.
3. Дворкин Р. Либерализм // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. М.: Дом интеллект, книги, 1998. С. 44—75.
23
Ценностный плюрализм Исайи Берлина
4. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб.: ТООТК «Петрополис», 1997. 205 с.
5. Муфф Ш. К агонистической модели демократии. [Электронный ресурс] URL: http://www.ruthenia.ru/logos/number/42/12.pdf (дата обращения 10.04.2015).
6. Berlin I. Herder and the Enlightenment // Berlin I. The proper study of mankind. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2000. P. 359—435.
7. Berlin I. The originality of Machiavelli // Berlin I. Against the current. Oxford: Clarendon Press, 1989. Р. 25—79.
8. Berlin I. The pursuit of the ideal // Berlin I. The proper study of mankind. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2000. Р. 1—16.
9. Berlin I. Tolstoy and Enlightenment // Berlin I. Russian thinkers. London: Penguin Books, 2000. Р. 238—260.
10. Berlin I. Two concepts of liberty // Berlin I. The proper study of mankind N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2000. P. 191—242.
11. Dworkin R. Taking rights seriously. Cambridge: Harvard Univ. press, 1977. 293 p.
12. Frisch M.J. A critical appraisal of Isaiah Berlin’s philosophy of pluralism // Rev. of politics. Notre Dame (hid.), 1998. Vol. 60. № 3. P. 421—433.
