Научная статья на тему 'Ценностно-смысловая эволюция архетипических дихотомий в русском языке'

Ценностно-смысловая эволюция архетипических дихотомий в русском языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
164
34
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ДИХОТОМИИ / СЕМАНТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ / SEMANTIC EVOLUTION / ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ / ARCHETYPICAL DICHOTOMIES / AXIOLOGICAL MEANING

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Маркова Е. М.

В статье речь идет о семантической эволюции в русском языке лексем, номинирующих архетипические дихотомии: «прямой»-«кривой», «правый»-«левый», «белый»-«черный», «полный»-«пустой», «верхний»-«нижний». Рассматриваются их однотипная противоположная ценностно-смысловая семантическая направленность, подкрепляемая материалом других славянских языков.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

THE AXIOLOGICAL EVOLUCION OF ARCHETYPICAL DICHOTOMIES IN RUSSIAN LANGUAGE

The given article touches upon the semantic evolution of the lexemes in Russian language nominating archetypical the dichotomies: «straight» «crooked», «right» «left», «white» «black», «full» «hollow», «upper» «lower». It describes their single-type opposite axiological semantic direction, supported by the material taken from other Slavic languages.

Текст научной работы на тему «Ценностно-смысловая эволюция архетипических дихотомий в русском языке»

Языкознание

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 2 (2), с. 459-463

УДК 811.161.1

ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВАЯ ЭВОЛЮЦИЯ АРХЕТИПИЧЕСКИХ ДИХОТОМИЙ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

© 2015 г. Е.М. Маркова

Университет Св. Кирилла и Мефодия, Трнава, Словакия Московский государственный областной университет, Москва, Россия

elena-m-m@mail.ru

Пкдтуписа в редакцию 14.01.2015

В статье речь идет о семантической эволюции в русском языке лексем, номинирующих архетипи-ческие дихотомии: «прямой»-«кривой», «правый»-«левый», «белый»-«черный», «полный»-«пустой», «верхний»-«нижний». Рассматриваются их однотипная противоположная ценностно-смысловая семантическая направленность, подкрепляемая материалом других славянских языков.

Ключевые дсква: архетипические дихотомии, семантическая эволюция, ценностно-смысловая составляющая.

Древние оппозиции «прямой»-«кривой», «правый»-«левый», «белый»-«черный», «пол-ный»-«пустой», «верхний»-«нижний» демонстрируют однотипное метафорическое распространение, характеризующееся развитием аксиологической противопоставленности, при которой первые члены указанных дихотомий получили способность именовать хорошие, положительные явления в жизни человека, а их антонимы стали обозначением плохих, отрицательных сторон жизни.

Дихотомия *ргау- «правый» и *!ёу- «левый» принадлежит к древним аксиологическим оппозициям. Как известно, в древнерусском языке номинационно различались правая рука - дед-ница, от дедный «правый», и левая рука - шуи-ца, от шуий «левый», которые получили впоследствии дополнительную коннотацию, идущую от семантики древнего противопоставления: правый - 'правильный, истинный, рядом с Богом', левый — 'неправильный, ложный'. Их можно встретить в поэтических и церковных текстах (например: «Сидяща кдедную Отца», «Символ веры»; «Спкдкби мя шуия чадти из-бавитидя, дедныя же дтраны кбщники быти», Молитва преп. Сергию Радонежскому). С указанной оппозицией связаны и современные отрицательно-оценочные дериваты и выражения 1) с корнем -прав-: правильный, правкдлав-ный, правкверный, праведник и др.; 2) с корнем -лев-: (разг.) левак «водитель, занимающийся частным извозом», левак «подделка», левак «неофициальный заработок, незаконно полученные деньги»; левачить «заниматься частным извозом» (ТСРЯ XXI)1; дхкдить налевк «изменить жене».

Антонимичные лексемы прямкй и кривкй, прямкй и лукавый (первоначально «кривой, изогнутый»), подобно семантически противоположным корням правый и левый, развили в русском языке значения нормативно-оценочного характера: соответственно «откровенный, справедливый» (прямкй: прямкй взгляд, прямкй раз-гквкр, прямкй вкпркд, дпркдить напрямую) и «неправильный, плохой», «хитрый, неискренний» (пкйти пк кривкй дкркжке, кривая ухмылка, кривктклки, лукавый взгляд, «удта лукавые», кт лукавкгк «от дьявола» и др.).

В природной среде признак «изогнутый; изгиб» был положен в основу праслав. реализовавшегося в др.-рус. лука «изгиб берега, пойма, образуемая дугообразным поворотом, изгибом реки», соврем. рус. излучина (ср. и лу-ккмкрье - «морской залив», «извилистый берег моря»), укр., белор. лука «изгиб реки», болг. лъка «изгиб берега», «морской залив», сербск.-хорватск. лука «низина у реки», «пойма», «морской залив», чеш. louka (ст.-чеш. luka) «луг», в.-и н.-луж. luka «луг». Они связаны отношениями производности с глаголом «гнуть, кри-

вить» (ЭССЯ). В славянских языках известно и название оружие для метания стрел в виде упругой дуги - лук (чеш. luk, пол. luk «лук» и «часть окружности», «арка», «дуга», в.-луж. «лук», «дуга» (ИЭСРЯ)), в котором подчеркнут такой его признак, как изогнутый характер гибкой дуги. Как видим, значения семантических рефлексов в разных славянских языках

разделились между «излучина реки» и «луг» (первоначально как пойма реки, суша, находящаяся в излучине реки). Значение «дуга, кривизна» предполагается и для праслав. *logъ

«луг, низина», этимологически сближаемого с тем же глаголом «гнуть, кривить» (ЭС-

СЯ,16). Признак кривизны является определяющим и для семантики праслав. *doga «дуга» (ср. рус. дуга «часть конской упряжи в виде изогнутого ствола тонкого дерева над шеей лошади», «часть окружности и вообще кривой линии», чеш. duha «радуга», как и в болг., с.-х., пол. Тот факт, что в древнерусском языке слово дуга, как и в старославянском, имело значение «радуга», позволяет сделать предположение, что обозначение природного явления в виде изогнутой линии было первичным для этой лексемы, мотивированной и.-е. *dhengh- «жать, давить, искривлять, сгибать» (БР).

Конфигурация предмета стала основой наименования некоторых качеств человека. Лексемы прямота и лукавство, являясь антонимами, развивают в славянских языках наряду с пространственными значениями «прямой» и «изогнутый» значения нормативно-оценочного характера: соответственно «откровенный, справедливый» и «хитрый, неискренний» (подобно праславянским антонимичным корням *ргау- / *рг$т- и *!ёу, *кпу-). Указанный перенос произошел уже в древнерусском языке у слова лука, обозначающего «излучину, изгиб реки, часть суши, образуемую этим изгибом» и «хитрость», «обман» (Срезн.). Прилагательное лукавый (как и наречие от него) бытовало не только в значении «извилистый» («Иерданъ... лукаво... течеть»), но и «ложный», «лживый», «коварный», «неприязненный» (Срезн.). Наряду со значением «изгиб реки» отмечается и значение «лукавство, кривизна души» у слова лука и в словаре В.И. Даля. Лука как обозначение кривизны реки и ее берега послужило семантической и словообразовательной основой для слова лукавство. Только в переносном значении было известно слово лука и его дериваты в старославянском языке: лука «хитрость, козни, коварство»; лукавъ «очень плохой, коварный, лукавый»; лукавый (сущ.) «подлец, негодяй, мерзавец»; лукавый (сущ.) «лукавый, дьявол»; лу-кавьно «коварно, лукаво», лукавьновати «причинять зло, строить козни»; лукавьнъ «очень плохой, коварный»; лукавствие, лукавьство «зло, коварство, злоба» (СС). В современном русском языке продолжает бытовать фразема от лукавого «от дьявола».

Слово вертеп в современном русском языке обозначает 'притон (преступников, развратников)', но по своему мотивационному признаку также относится к рассматриваемой модели. Вместе с тем в древнерусском языке вьртепъ означало природное явление - 'пещеру' (СДРЯ

11-17 вв.), а, по мнению некоторых этимологов, еще раньше - 'извилистый овраг, пропасть или ущелье' [1, с. 76]. В аналогичном переносном значении 'притон, вертеп' было известно и слово пещера в старославянском языке (СС), основным для которого было обозначение природного явления - 'пещеры как углубления в скале'. Это значение доныне сохраняется в диалектах украинского языка и в болгарском языке, где врътопъ - 'ущелье с извилинами, кривая балка', а также 'водоворот', 'обитель', 'жилище' [1, с. 76]. Отправным пунктом развития значения, вероятно, послужил глагол вертеть, что отражено и в семантике русского диалектного вертепижины - 'водороины во множестве, овражистые извилины; сувои, сугробы, раскаты по зимней дороге' (Даль). Дальнейшее развитие семантики: 'водоворот, который может затянуть на дно'—> 'общественное явление, которое засасывает' (ср. с аналогичным развитием значения слова омут).

Признак «изогнутый, выпуклый» был положен и в основу *хи1а, производный от него глагол *хuliti отмечается в некоторых славянских языках: словен. hйliti «гнуть, наклонять», чеш. &виШ1 «закутывать, завертывать» (ЭССЯ). В русском языке наблюдается аксиологическое направление развития значения: хулить «ругать, бранить», возводить хулу (на кого-л.) («нести напраслину, обвинения в адрес кого-л.»).

С семантикой кривизны, по мнению ряда авторитетных этимологов, связана и внутренняя форма лексемы грех. М. Фасмер считает его производным от *groikso- или *groiso- «изгиб, кривизна». Такого же мнения придерживается Н.М. Шанский, приводя в своем «Этимологическом словаре русского языка» точку зрения Бу-ги и Ильинского, которые выводят *grёchъ из *groi-so или *groik-so «кривизна», родственного, по их мнению, сербск.-хорватск. grгc «крутизна, бугор», лит. graizus «извилистый», ла-тышск. grëizs «кривой, косой». Такую точку зрения на этимологию слова грех выдвигает и П.Я. Черных в «Историко-этимологическом словаре современного русского языка», сближая его с лит. graizyti - «вертеть», «крутить», «сверлить», graizйs - «скрученный», «изогнутый», «искривленный».

Наконец, О.Н. Трубачев, подробно проанализировав в «Этимологическом словаре славянских языков» все существующие точки зрения на мотивировку данной лексемы, также останавливается на рассматриваемой нами: «Гипотеза о развитии значения «грех» из первоначального «жжет совесть» есть не что иное, как

Ценнкдтнк-дмыдлквая эвклюция архетипичедких дихкткмий в руддккм языке

461

подстановка христианского значения на место первобытного, что невозможно для слова праславянского, т. е. еще дохристианского. Семантика производного *§гё§Ш - «промахиваться, не попадать прямо», «думать неверно (о ком-либо)» - помогает выбрать другую этимологию для слова <^гёхъ» из числа выдвигавшихся ранее, а именно - от основы со значением кривизны *§гаь80, ср. латышск. grëizs «кривой^» ... а так же слав. *grёza, ср. русск. диал. «нагрезить» - «сделать что-либо плохое, причинить ущерб» (ЭССЯ). В «Материалах для словаря древнерусского языка по письменным памятникам» И. И. Срезневского первичное значение слова «грех» - «ошибка» (первоначально как нарушение прямого пути при пахоте земли. В работе пахаря главное было соблюдать ровную линию борозды. Правильно вспаханное поле легче обрабатывать. Искривленные же борозды обрабатывать было труднее, приходилось затрачивать лишнее время и силы) (СДРЯ). Таким образом, значение слова грех в праславян-ском - «ошибка», «пропуск», «промах», затем -проступок, нарушение закона, в первую очередь нравственного, в христианском смысле - поворот с прямого пути истинной веры на кривую дорожку греха. Эту версию подтверждают и серб. грех, грешка и хорв. greska «ошибка», gri-«ошибаться», русские дериваты кгрехи «ошибки, промахи», пкгрешнкдти «ошибки», «промахи», русское выражение д грехкм пкпк-лам (т.е. «кое-как, некачественно, на скорую руку»).

В приведенной цитате О.Н. Трубачева упоминается еще одно слово, мотивированное признаком «кривой» - грёза, в настоящее время употребительное только в форме грёзы в значении «мечты, иллюзии». Н.М. Шанский также пишет о том, что оно того же корня, что и грех (ШЭСРЯ). Значение «мечта» является производным из семемы «бред, болезненное состояние, галлюцинация», «обман», обнаруживая тем самым связь со значением «искривление», «искажение». В древнерусском языке оно отмечается в следующих значениях: «ил, муть, грязь»; «смятение, смешение»; «блуд, греховный поступок», а глагол грезити - в значении «мутить», «смущать»; «приводить в смятение» (СДРЯ 11-17 вв). Таким образом, вполне можно допустить, что лексемы грех и грёзы этимологически восходят к одной мотивеме, основанной на семантике кривизны.

Слова-соматизмы с семантикой изогнутости, кривизны нередко получают переносное обозначение чего-л. неправильного, плохого в поведении человека, например в составе устойчи-

вых выражений: выкидывать ккленца «совершать, проделывать что-л. неожиданное, необычное, несуразное», ккрчить из дебя чтк-л. «представлять из себя не то, что есть на самом деле; важничать», ккрчить (валять) дурака «дурачиться, паясничать, потешать глупыми выходками», гкрбаткгк мкгила идправит «о человеке, не желающем исправлять недостатки», нечегк на зеркалк пенять, ккли ркжа крива «о человеке, обвиняющем обстоятельства, а не себя в чем-л.». Согнутое положение человека ассоциируется с его подобострастием, желанием услужить. Осуждение подобного поведения объективируют выражения гнуть шею, на дк-гнут^гх ккленях, пклзать на карачках, дкгнуть-дя в три пкгибели (при этом слово пкгибель также является производным от гнуть). Эта же модель представлена и в чеш. zahnout, вербализующем семантику кривизны: «загнуть, повернуть» и вторичное «изменить жене» (РБ1С) (аналогичное русскому дхкдить налевк, что свидетельствует о типологичности данной модели).

Выражения кривить душкй «говорить неискренне», делать вкривь и вккдь «делать плохо, неаккуратно», пкйти пк кривкй дкркжке «сбиться с пути истинного, вступить на преступный путь», куда кривая выведет «идти наугад», хкдить вккруг да ккклк «действовать не напрямую, изворачиваться», недти кккледицу «говорить глупости, чушь», основанные на признаке кривизны, связаны с обозначением изворотливого, нечестного, непрямого в поступках и выражениях человека. Фразеологизм гквкрить без кбиняккв, т. е. «прямо» имеет в своем составе фразеологически связанное слово кбиняки, производное от *оЬутШ (ЭССЯ), также отмеченного семантикой кривизны. Негативной коннотацией отличаются и следующие единицы косвенно-производной семантики с компонентом гнуть, вербализующим понятие кривизны: дкгнуть в бараний ркг «уничтожить кого-л.», дкгнуть в дугу «применить силу по отношению к кому-л.», пкдкквы гнуть «о сильном человеке», гнуть двкю линию «проводить какую-л. политику несмотря ни на что», перегнуть палку «переусердствовать в стремлении сделать что-л.».

Аксиологическую оппозицию «хороший» -«плохой» обнаруживают в своей семантической эволюции и цветовые «антиподы» - белый и черный. Особенностью «цветовых» лексем в составе фразеологических единиц является символический характер их семантики. В русских фраземах: на белкм ккне въезжать/въехать куда-либк «появиться как побе-

дитель», называть черное белым; принимать черное за белое (где белый цвет символизирует правильное, хорошее), белый шар «голос "за"» - белый цвет эксплицирует положительную оценку.

Черный цвет - антипод белого, олицетворяющий злые силы, враждебные человеку, что нашло отражение и во фразеологии: черный день «неудачный день», черные мысли «плохие, тяжелые мысли», рисовать в черном цвете «представлять что-то в плохом, дурном виде», черная душа, совесть, черное сердце «о плохом, темном, недобром человеке», черный шар «голос "против"»; черная неблагодарность, несправедливость «сильная неблагодарность, несправедливость»; чёрная кошка пробежала между кем-либо «поссорились», (к этим примерам можно добавить и чеш. cerny pasazer «безбилетник») (PSJC) и др. В этом же значении используется и номинант темный: темное дело «безнадежное дело», темная лошадка «непонятный, скрытный человек».

Признак «темный, неизведанный, непонятный» стал основой переноса таких наименований, как рус. дебри «места, заросшие непроходимым лесом» (напр., в выражении дебри науки), лес (чаще в сочетании лес темный для усиления признака) на обозначение сложных, трудных, малоисследованных сторон чего-л.

Нравственно-оценочную противоположность развивает и архетипическая оппозиция «верх» - «низ», что не только оказалось связано с локализацией «рая» и «ада», но и получило объективацию, к примеру, в следующих фактах вторичной номинации: птица высокого полета, высокие мысли, вознестись в мыслях и, наоборот, низкие мысли, низкие поступки, низкое поведение.

Типичным для обозначения глупости как отрицательного свойства человека является использование «обувной» метафоры: в семантике слов, обозначающих виды обуви, имплицитно присутствует сема низа, сниженности, призем-ленности, которая дает негативные коннотации, т.к. обувь наиболее удалена от головы и является своеобразным антиподом последней (ср. рус. валенок, жарг. башмак, калоша, сапог, ср., напр. и чеш. hloupy jako bota «глупый как ботинок», чеш. backora «тапочка» (в значении «безвольный человек, простофиля, тюфяк»).

С развитием аксиологической дихотомии «умный»-«глупый» связана и когнитивная оппозиция «полный»-«пустой». Типичной семантической моделью репрезентации глупости является перенос: «головной убор, чехол, мешок» (как пустая емкость, упаковка, оболочка без

содержимого) — «глупый человек»: рус. шляпа, мешок, тюфяк (ср. и чеш. Ъalík «пакет» в значении «неотесанный человек, мешок», руШк «мешок»). С идеей пустоты, незаполненности связана и сема отсутствия, также проецирующаяся на ум, ср. рус. не все дома, без царя в голове. В противовес этому умный человек метафорически представлен как заполненное пространство, напр., рус. у него ума палата (чеш. та /йт rozumu «у него фура ума»), рус. кладезь премудрости, бездна премудрости /учености.

Полые, имеющие пустую внутренность предметы нередко метафорически переосмысляются для обозначения не только неумного человека, но и бессмысленности действий, разговоров, напр., пустые разговоры, дело труба (ср. и чеш. prazdnа nаdoЪa «пустой сосуд», «глупец»; trumdera, ^Шп «труба», (перен.) «болван, балбес», trouЪa «труба», «олух, болван»). Полые изделия из дерева также становятся актуальными для наименования глупца, ср. чеш. hloupy jako песку «глупый как корыто»;

«ящик (для углей, цветов)», (перен.) «болван» (СББ).

Проанализированный материал демонстрирует преобладающее аксиологическое развитие членов оппозиций с отрицательной семантикой в силу того, что во вторичной номинации активной разработке подвергаются негативные стороны жизни, те явления, которые подлежат осуждению, критике, т. е. отклоняются от нормы, в то время как положительно оцениваемые рассматриваются как норма и потому в меньшей степени объективируются в языке.

Примечания

1. Список лексикографических источников и их сокращений:

РФИЭС - Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Русская фразеология. Историко-этимологи-ческий словарь. М., 2005.

ТСРЯ XXI - Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика. Под ред. Г.Н. Скляревской. М.: Эксмо, 2008.

СДРЯ 11-17 вв. - Словарь русского языка XI -XVII вв.: Выпуск 4 (Г-Д). М.: Наука, 1977.

СДРЯ - Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 2003.

ИЭСРЯ - Черных П.Я. Историко-этимологи-ческий словарь современного русского языка. В 2 т. 3-е изд. М.: Русский язык, 1999.

ЭСРЯ - Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х тт. // Под ред. Б.А. Ларина, пер. с нем. О.Н. Трубачёва. 4-е изд., стереотип. М.: АСТ, 2009.

КЭСРЯ - Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. М.: Дрофа. 2004.

Ценностно-смысловая эволюция архетипических дихотомий в русском языке

463

ЭССЯ - Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд (Под ред. О. Н. Трубачева). М., вых. с 1974.

CRFS - Mokienko V., Wurm A Cesko-rusky frazeo-logicky slovnik. Olomouc, 2002.

PSJC - Prirucni slovnik jazyka ceskeho. T. 1-9. Pra-ha, 1935-1957.

TJC - Klegr A. Tezaurus jazyka ceského. Slovník ceskych slov a frázísouznacnych, blízkych a príbuznych. Praha, 2007.

Список литературы

1. Виноградов В. В. История слов. Москва: Толк, 1994.

THE AXIOLOGICAL EVOLUCION OF ARCHETYPICAL DICHOTOMIES IN RUSSIAN LANGUAGE

E.M. Markova

The given article touches upon the semantic evolution of the lexemes in Russian language nominating archetypical the dichotomies: «straight» - «crooked», «right» - «left», «white» - «black», «full» - «hollow», «upper» - «lower». It describes their single-type opposite axiological semantic direction, supported by the material taken from other Slavic languages.

Keywords: archetypical dichotomies, semantic evolution, axiological meaning.

Spisok leksikograficheskikh istochnikov i ikh sokrashcheniy

RFIES - Birikh A.K., Mokienko V.M., Stepanova L.I. Russkaya frazeologiya. Istoriko-etimologicheskiy slovar'. M., 2005.

TSRYa XXI - Tolkovyy slovar' russkogo yazyka nachala XXI veka. Aktual'naya leksika. Pod red. G.N. Sklyarevskoy. M.: Eksmo, 2008.

SDRYa 11-17 vv. - Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv.: Vypusk 4 (G-D) M.: Nauka, 1977.

SDRYa - Sreznevskiy I.I. Materialy dlya slovarya drevnerusskogo yazyka. M., 2003.

IESRYa - Chernykh P.Ya. Istoriko-etimologicheskiy slovar' sovremennogo russkogo yazyka. V 2 t. - 3-e izd. M.: Russkiy yazyk, 1999.

ESRYa - Fasmer M. Etimologicheskiy slovar' russkogo yazyka: V 4-kh tt. // Pod red. B.A. Larina, per. s nem. O.N. Trubachyeva. 4-e izd., stereotip. M.: AST, 2009.

KESRYa - Shanskiy N.M., Bobrova T.A. Etimologicheskiy slovar' russkogo yazyka. M.: Drofa. 2004.

ESSYa - Etimologicheskiy slovar' slavyanskikh yazykov. Praslavyanskiy leksicheskiy fond (Pod red. O. N. Trubacheva). M., vykh. s 1974.

CRFS - Mokienko V., Wurm A. Cesko-rusky frazeologicky slovník. - Olomouc, 2002.

PSJC - Prírucní slovník jazyka ceského. T. 1-9. Praha, 1935-1957.

TJC - Klegr A. Tezaurus jazyka ceského. Slovník ceskych slov a frázísouznacnych, blízkych a príbuznych. Praha, 2007.

References

1. Vinogradov V. V. Istoriya slov. M.: Tolk, 1994.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.