Ценности и интересы в российско-американских отношениях Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2012. № 3

э.г. Соловьев

ценности и интересы в российско-американских отношениях1

Проблема современного этапа в американской политике состоит в том, что продвижение демократии из вполне рационального инструмента достижения внешнеполитических целей США превращается в некий самодовлеющий идеологический тренд, оказывающий негативное влияние в том числе и на развитие российско-американских отношений.

Ключевые слова: российско-американские отношения, мировая политика, перезагрузка, внешняя политика США.

В последнее время серьезное внимание общественности и академических кругов приковано к «политической несовместимости» или «ценностному разрыву» между США и Россией. И при этом все больше практикующих политиков и аналитиков в США настойчиво высказываются по поводу необходимости корректировки, а то и полного отхода от политики «перезагрузки» с Россией.

Такой пристальный интерес к проблеме ценностной несовместимости представляется довольно парадоксальным. У США было и до сих пор остается довольно много союзников, приверженность которых демократическим ценностям, мягко говоря, вызывает сомнения. Достаточно напомнить о роли Саудовской Аравии и Катара (с его Аль-Джазирой, финансовыми ресурсами и т.д.) в развитии событий в Ливии и Сирии и вообще в ходе «арабской весны». Поэтому акцентирование политической несовместимости как причины проблем в российско-американских отношениях представляется несколько нарочитым и явно чрезмерным. Однако и односторонний упор на безбрежный «прагматизм» в отношениях России и США, якобы положенный в основу курса «перезагрузки», также едва ли адекватно описывает ситуацию.

В основе политики «перезагрузки» лежал «двухтрековый подход» (double track approach). Согласно ему американское руководство может сотрудничать с Кремлем по конкретным международным проблемам (один трек) и одновременно работать с российским обществом, общественными организациями и оппозицией, способствуя тем самым постепенным политическим преобразованиям в России. Подобный под-

1 Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 12-03-00611а «Метаморфозы геополитики в условиях новой фазы глобализации».

ход отнюдь не подразумевал отказа от идеологической составляющей американской политики.

При этом, однако, само возникновение политического курса на перезагрузку отношений с Россией было вызвано объективными обстоятельствами. Отношения с Россией после августа 2008 г. были среди наиболее проблемных направлений американской внешней политики. Как говорят американцы: No problem — no policy. В данном случае дело обстояло как раз наоборот — проблем хватало, а рычагов для воздействия на Россию у США под рукой не оказалось.

Кроме того, Б. Обама оказался президентом, который действует под беспрецедентным для Соединенных Штатов последних десятилетий прессом объективных обстоятельств. В отличие от Б. Клинтона и Дж. Буша-мл., руководивших страной в период настоящего «ралли» американских возможностей, он вынужден работать в условиях быстро меняющегося не в пользу США соотношения сил в мире. США, безусловно, останутся на обозримую перспективу крупнейшей экономической и военной мировой державой, недосягаемой для других (в т.ч. для быстрорастущего Китая)2. Американская экономика по-прежнему является самой сильной в мире и, главное, наиболее инновационной. Однако фактом остается и то, что попытка Вашингтона консолидировать под своим началом «однополярный» мир закончилась очевидным провалом. А относительные возможности США в мире впервые с момента окончания холодной войны приобрели устойчивую тенденцию к сужению. Что породило даже у союзников и сторонников американской «благожелательной гегемонии» вопросы о способности Вашингтона к глобальному лидерству.

Заслуга Обамы в том, что, будучи новичком в мировой политике, он быстро понял — Америка впервые за последние два десятилетия вынуждена действовать в условиях довольно жестких ресурсных ограничений (причем имеются в виду не только материальные, но и моральные ресурсы). Соответственно в новой международной ситуации Вашингтон не может делать ставку на односторонние действия. Американская политика должна адаптироваться к происходящим изменениям, стать более гибкой и более «многосторонней». Для начала хотя бы по форме. А дальше — все зависит от сценария выхода США из кризиса. Таким образом, изменение политической риторики и стиля поведения на международной арене явилось объективным следствием реальных проблем, а не проявлением деидеологизации и тем более не полной «сменой вех» в американской политике.

Первые шаги администрации Обамы ясно свидетельствовали о том, что она не испытывает по отношению к России идиосинкразии и готова руководствоваться в выстраивании отношений с Москвой

2 См. об этом: Мировая экономика: прогноз до 2020 года. М., 2007; Стратегический глобальный прогноз 2030. М., 2011.

прагматическими соображениями. Но не более того. Никто не отменял при этом мессианистской американской политической культуры, укорененных в самых широких кругах американской политической элиты представлений о необходимости для США и благостности для всего мира «незаменимого» американского лидерства, исторически сформировавшихся убеждений о «цивилизаторской» и «освободительной» миссии страны. Подобного рода убеждения нередко определяли политику США и в отношении России, которая воспринималась и воспринимается многими в Соединенных Штатах как чуть ли не главное препятствие на пути утверждения американских ценностей в мире (индивидуальной свободы, конституционализма, демократии, политического эгалитаризма).

Кроме того, неолиберализм, господствоваший в американской внешней политике с 1990-х гг., предлагал простое и экономичное, но вместе с тем универсалистское по притязаниям видение мировой политики и тенденций глобального развития. Коммунизм и авторитаризм проиграли, поэтому свободные рынки и свободные выборы стали рассматриваться в качестве универсального средства конструирования новой реальности — от решения гуманитарных вопросов до сферы международной безопасности. США зарезервировали за собой уникальное, исключительное место в истории. Либеральная демократия и рыночные принципы организации экономики, распространяемые по всему миру, должны были трансформировать анархичную систему международных отношений в сообщество следующих определенным правилам поведения и эффективно управляемых в духе good governance миролюбивых наций во главе с США. Как своеобразная «превращенная форма» (в философском смысле) неолиберализма, после 11 сентября 2001 г. доминирующие позиции занял неоконсерватизм, базировавший представления об американской исключительности на тех же идеологических принципах, но утверждавший их в предельно одностороннем и агрессивном стиле, на основе использования накопленной избыточной американской военной мощи. Неоконы были убеждены в том, что мир находится не в том состоянии, чтобы возражать против американского лидерства. Учитывая, что на США приходилось почти 50% мировой капитализации, в подобных утверждениях были свои резоны. Но в результате, по мнению ряда отнюдь не маргинальных американских авторов, политическая философия американского либерализма при экстраполяции ее положений во внешнеполитическую сферу оказалась на деле не «теорией всеобщего мира», а теорией «крестового похода»3. Проблема, однако, состоит в том, что от нее трудно отказаться. Для американской элиты практически невозможно.

Диалог по поводу ценностей — крайне непродуктивная форма

3 Layne Ch. The Peace of Illusions. American Grand Strategy from 1940 to the Present. Ithaca; L., 2006. P. 118-122.

общения. Отсюда неизбежные сложности в развитии российско-американских отношений. Однако помимо идеологических факторов существуют и довольно серьезные политические расхождения между нашими странами. Перезагрузка предложила сочетание выборочного сотрудничества с выборочным же сдерживанием. Как выяснилось, со временем сдерживания не становится меньше, несмотря на успехи сотрудничества.

На самом деле есть несколько нерешенных стратегических и геополитических вопросов, которые пока жестко разделяют США и Россию. Российское руководство беспокоит продвижение НАТО на Восток и расширяющееся присутствие США на территории бывшего Советского Союза. Наиболее проблематичными являются ситуации на Украине и в Грузии, но не только. С течением времени, в том числе и из-за непоследовательности действий или объективных провалов российской внешней политики, ситуация только усугубляется.

Перед Вашингтоном в этой связи встает проблема общего порядка: можно ли согласиться с тем, что в двусторонних и многосторонних отношениях США и их союзников с независимыми государствами в этом регионе должны учитываться запросы и интересы России (имея в виду, что для Москвы речь идет и о приоритетах национальной безопасности, и о важных экономических интересах). Вашингтонский истэблишмент (даже с учетом гибкости Б. Обамы) к такому повороту явно не готов. Поддержание геополитического плюрализма на постсоветском пространстве не является в Вашингтоне предметом для обсуждения. Кроме того, часть политического класса и экспертов среднего звена по сей день убеждены в том, что российской политической элите вообще не следует предлагать нечто конкретное. Достаточно представить (в том числе на фоне мощной кампании в массмедиа) текущие политические решения, в реальности слабо связанные с американо-российским диалогом, в качестве серьезной уступки Москве и просто «вежливо с ней обращаться».

Ряд вопросов ставят и США. Ключевой формулируется примерно так: готова ли Россия содействовать тем усилиям, которые предпринимает Вашингтон в регионе Большого Ближнего Востока? Речь прежде всего о важнейшей сейчас для США теме — Иране, о готовности Москвы поддержать американские инициативы (причем в сжатые сроки, «здесь и сейчас»), направленные на ослабление политического режима в этой стране и сворачивание иранской ядерной программы. Но не только. Соединенным Штатам хотелось бы, чтобы Россия действовала как «командный игрок» по всему миру, то есть не возражала против развития событий в Сирии и Северной Африке, принимала более активное участие в операции в Афганистане, не прорывалась на латиноамериканский рынок оружия, перестала «проявлять принципиальность» при обсуждении широкого круга международных про-

блем. В этой самой точке «перезагрузки» и обнаружилось ее очевидное «зависание».

В результате в США все громче звучат требования жестче реагировать на специфические особенности российской политической системы и активнее поддерживать «новые демократии» вдоль границ России. В американской прессе идет поток противоречивых, но в целом негативных по содержанию комментариев о ситуации в России и о перспективах двусторонних отношений. Все чаще стали появляться требования «отбросить назад растущее региональное влияние Кремля». России предсказывают системный коллапс из-за невероятных масштабов коррупции и якобы грядущей дестабилизации политической системы. Исходя из подобных оценок, нет нужды в поисках компромиссов и в уступках Москве. Наоборот — выигрыш может обеспечить только повышение наступательности американской внешней политики. Надо признать, что позиции сторонников подобной точки зрения в последнее время существенно укрепляются. В рамках этой новой тенденции один из лидеров республиканцев в начавшейся предвыборной гонке — Митт Ромни — прямо заявил, что с перезагрузкой пора заканчивать и Соединенным Штатам пришло время показать свою силу4.

Довольно взвешенные, реалистичные оценки, согласно которым Россия должна оставаться одним из приоритетных направлений американской внешней политики просто потому, что в принципе способна оказать серьезное воздействие на американские интересы в таких сферах, как геополитика (включая реакцию на подъем Китая и других новых центров силы), безопасность, ядерное нераспространение, энергетика, противодействие терроризму, решение глобальных финансовых проблем, развязывание афганского узла и др.5 до последнего времени оказывали решающее влияние на текущую политику, но уже не формировали явной общественно-политической тенденции. На фоне критических комментариев создается впечатление, что сегодня в США возобладала другая точка зрения на перспективы сотрудничества с Россией: противники «перезагрузки» при активной поддержке республиканцев постепенно набирают политические очки.

Анонсированная в сентябре 2011 г. рокировка в составе правящего в России тандема и объявление о том, что в президенты в марте 2012 г. будет баллотироваться Владимир Путин, ничего в подобных настроениях и оценках принципиально поменять не могли, но добавили сторонникам жесткой линии в отношении России безапелляционности.

В содержательном плане американское руководство, насколько можно судить, так и не смогло до конца определиться, в какой роли

4 http://www.washingtonpost.com/blogs/right-turn/post/exclusive-mitt-romney-in -terview/ 2011/03/29/gIQADp60TL_blog.html

5 См. об этом: Russia and US National Interests: Why should Americans care? Washington, 2011. October 2011. P. 2.

оно видит Россию в мировой политике в долгосрочной перспективе. Начиная с Лиссабонского саммита НАТО (ноябрь 2011), в котором принял участие президент Д. Медведев, представителями американского руководства было неоднократно заявлено, что Россия не является противником США и НАТО. Однако и полноценным партнером она тоже пока не стала. Не случайно и в опубликованной 8 февраля 2011 г. новой военной стратегии6 Россия занимает совершенно незначительное место и ей отводится довольно ограниченная роль — страны, помогающей США противостоять террористической угрозе. В последней программной статье госсекретаря Х. Клинтон, посвященной американской политической стратегии в тихоокеанском регионе (под интригующим названием «Американский тихоокеанский век»), перечисляются самые разные страны — от Китая и Японии до Брунея и Монголии. И только о России там не сказано ни слова7. В традиционном январском 2012 г. обращении Б. Обамы к Конгрессу (State of the Union8) Россия упомянута только в контексте обеспечения доступа американских компаний на новые растущие рынки. В принципе ряд подобных примеров можно продолжать довольно долго.

На сегодняшний день асимметричное сотрудничество в тех сферах, где наши интересы совпадают (стабилизация мирового порядка, противодействие новым вызовам и угрозам, энергетическая безопасность, контроль за режимом нераспространения), выступает практически единственно возможной формой взаимодействия вплоть до 2013 г., когда закончатся, наконец, избирательные марафоны и в России, и в США. И обновленное политическое руководство обеих стран сможет приступить к формированию собственных политических стратегий в контексте нового этапа мирового развития.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Россия в полицентричном мире. М., 2011. [Rossiya v policentrichnom mire. M., 2011]

2. Стратегический глобальный прогноз 2030. М., 2011. [Strategicheskij global'ny'j prognoz 2030. M., 2011]

3. Clinton H. America's Pacific Century // Foreign Policy. 2011. November.

4. Layne Ch. The Peace of Illusions. American Grand Strategy from 1940 to the Present. Ithaca; L., 2006.

5. Russia and US National Interests: Why should Americans care? Washington, 2011. October.

6 The National Military Strategy of the United States of America. 2011. Washington (D.C.), 2011.

7 Clinton H. America's Pacific Century // Foreign Policy. 2011. November . URL: http://www.foreignpolicy.com/articles/2011/10/11/americas_pacific_century?page=full

8 http://www.whitehouse.gov/state-of-the-union-2012